Текст книги "Я подарю тебе ад 2. Вампирская арка (СИ)"

Автор книги: K.P.Ariana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Алукард промедлил всего лишь долю секунды, но этого времени ему хватило, чтобы пристально осмотреть лежащую под ним альбиноску. Сейчас, с закрытыми глазами, она была так похожа на человека, самого слабого и вместе с тем самого сильного создания из всех, что существуют на этой планете. А ведь ему ничего не стоило прокусить её горло и выпить всю кровь, до последней капли, а после убить, просто прибить, как надоедливую муху…

За первой секундой пошла другая, а после третья, растянувшаяся в бесконечно долгие часы… И вот он касается её уст, накрывая своими в требовательном и жестком поцелуе. Да, такого, пожалуй, демон ожидать не будет.

“Чего же он медлит?” – думалось неподвижно лежащей блондинке, когда вдруг её губы ощутили прикосновение чего-то прохладного и услаждающего, отчего их обладательница мигом распахнула глаза, изумлённо уставившись на рожу брюнета в непередаваемой близости от своего лица. Вот уж чего-чего, а этого Рейвен совсем не ожидала, потому была впервые на своей вековой памяти так сильно поражена действиями предполагаемого вечного соперника. Более того, она даже в мыслях никогда не пробовала рассуждать об отношениях с Алукардом в таком ключе.

И всё же было в этом что-то приятное и необычное. Вкус этого поцелуя отличался настолько, что чертовка не спешила его прерывать, хоть и понимала, что нужно. Однако она не стала и отвечать мужчине взаимностью. Так что тот вынужден был остаться ни с чем, ибо Рейвен всё же выпростала руки и оттолкнула носферату. Тяжело дыша, она села, пронзительно глядя на самоубийцу, посмевшего трогать её, да что там, целовать без должного на то разрешения.

– Зря ты это сделал... – констатировала она игристым тоном шипящей змеи.

Затем вдруг сама накинулась на вампира, повиснув у него на шее в сокрушительных объятиях и впившись в его губы с новым неистовым поцелуем. Несчастный хотел страсти, так пускай её получает вместе с демоном в придачу.

Её изначальная реакция немало позабавила носферату: надо же, представитель зла, а ведёт себя словно невинная девушка. Правда, через пару секунд Алукарду пришлось изменить своё мнение о Рейвен. Та накинулась на него, словно бешеная кошка, и явно не для того, чтобы отстоять обиженную честь. А вампиру только того и надо было.

Положив руки на бедра демонессы, он приподнял её, приперев к ближайшей стене, не забывая при этом так же требовательно отвечать на поцелуи, полностью перехватывая инициативу на себя.

Стартис сдавленно выдохнула, когда её спина повстречалась с холодной каменной поверхностью стены, прижимаемая к ней раззадорившимся партнёром. Это был конец белизне её блузки, которая теперь окрасилась в серые цвета от соприкосновения с полом и стеной пыльного и промозглого подвала Хеллсинга. Хотя демонессе сейчас было как-то начхать на свой внешний вид. Она увлечённо и пылко целовала вампира, сплетая с ним языки и обводя им удлинённые и заострившиеся верхние клыки брюнета. Ей определённо приходилась по нутру доминантность Алукарда, но не будь она демоном, если бы позволила так легко отдать ему активную позицию.

Ноги девушки, поддерживаемые мужчиной, обвились вокруг его бедер, сомкнувшись сзади на поясе, так что Рейвен повисла на нём окончательно, лишь немного опираясь позвоночником о стену. Скрещенные на шее руки скользнули по затылку, а затем и по лицу вампира, стаскивая с него солнечные очки и шляпу, вышвыривая их куда подальше. Ну и зачем только он носит всё это, спрашивается? А впрочем, неважно. Она уж в любом случае доберётся до прохладной белой кожи тела, если захочет. А, судя по напору и шумному дыханию, она ещё как хотела.

Послышался треск рвущейся ткани – это вампир разорвал на чертовке блузку и лифчик, грубо проводя ладонью по груди и с силой сжимая её, оставляя синяки на нежной коже. Он спустился губами к шее, чуть прикусив, но вместе с тем не прокусывая до крови нежную кожу.

На мгновение отстранившись, он вновь уложил блондинку на пол, спускаясь к брюкам и избавляясь от этой, совершенно ненужной части гардероба. А демонесса даже не вздрогнула, когда он с новой силой сжал её бюст, лишь промычала что-то непонятное, продолжая вбирать в себя его поцелуи и грубые ласки. Отрывисто дыша, она положила руки на голову мужчины и прижала к своей обнажённой груди, желая получить максимум удовольствия от его действий. В тоже время она успела незаметно стянуть с него плащ, позволяя ему снять с себя последние части гардероба.

Небольшой рывок, и она перекатилась, уложив вампира на лопатки и оказавшись на нём. Посмотрев на него алыми очами, наполненными страстью и алчностью, блондинка подарила ему ещё один короткий, но глубокий поцелуй, слегка прикусив партнёру язык, затем провела губами по его горлу. Добравшись до отворота его рубашки, она зубами стянула повязанную на горле алую ленту, после чего приложилась к его шее, спускаясь ещё ниже ключице, а затем к широкой груди брюнета, попутно срывая с него рубашку. От натиска демонической руки оторвались пуговицы и посыпались на пол вместе с кусками материи. Демонесса же обвела языком тёмное пятно одного из сосков партнёра, затем прикусила его. Кажется, она игралась с ним, как кошка со своей добычей, так же, как и он с ней до этого. Голову обоим бессмертным кружила страсть, так что вряд ли кто из них соображал, что творит и что из этого может вылиться потом.

Ещё мгновение, и теперь Алукард прижат спиной к стенке под натиском партнёрши, вновь впившейся в его губы, когда руки, уже успевшие обласкать мужской торс, добрались до паха, расстёгивая ширинку и пробираясь в ореол брюк к напряжённому месту. Кажется, во всей этой суматохе и борьбе за лидирующую позицию, их пара собрала все углы подвала, пока в итоге не нарвалась на вход в тайную комнатку Алукарда, где лежал его гроб.

Продолжая одаривать партнёра грубыми ласками и тихо полувздыхая-полустоная от его прикосновений, девушка покосилась на его “кровать” и лукаво ухмыльнулась. Её тело горело от возбуждения, требуя немедленной отдачи от бывшего противника, который, как ни странно, сильно влиял на её внутренний очаг страсти...

Из груди вампира вырвался то ли стон, то ли рык, хотя эти звуки более напоминали последнее. Похоже, ему окончательно сорвало крышу, раз он допустил демона до святая святых своей обители – комнаты с гробом. Посредством их любовных игр бессмертные уже были абсолютно лишены одежды, лаская обнаженные тела друг друга, что впрочем, было не особенно нужно – вампир и демон уже были возбуждены до предела. Алукард, не привыкший к нежностям и всегда получавший всё и сразу, развернул Рейвен спиной к себе и, поставив ее на четвереньки, резко вошел в женское лоно, без всякой на то подготовки, совершая глубокие, резкие движения и с силой сжимая ее ягодицы.

От резкого проникновения демонесса тихо вскрикнула от лёгкой боли, выгнувшись дугой, а в затуманенных глазах заплясали бешеные чёртики. Всё-таки у неё давненько не было хорошего секса, ибо были другие дела и цели в этом столетии. Так что она ощущала бесконечное удовольствие от подобных взрослых игр. Блаженно прикусив губу, она качнула головой, откидывая назад длинные волосы, и стала двигать бедрами навстречу партнёру, легко войдя в его ритм, чуть опираясь руками о каменную плиту рядом с гробом вампира. Она была в полном экстазе. Её отрывистые и тихие вздохи глушились влажными звуками их соития, страстный танец которого и не думал кончаться.

Алукард же все больше и больше наращивал темп. Ей-богу, проходи их соитие на кровати, она бы уже развалилась по частям. Так же, как и у его партнерши, у него очень давно не было женщины. Лет четыреста, если ему не изменяет память, с тех пор, как один из Ван Хеллсингов уничтожил его замок и убил его жен. И не нужно говорить о том, какое удовольствие он получал от их близости.

Но, несмотря на то, что брюнет явно держал лидирующие позиции, демонесса не давала ему особо расслабляться, двигаясь едва ли не активней партнера, сжимая его горячую плоть внутри себя стенками влагалища. Всё-таки она знала толк в плотских утехах и могла точно определить, что понравится новому любовнику. А его звериная натура и грубые замашки явно требовали жесткости. И не прогадала.

Его движения стали еще резче и грубее, чуть наклонившись, он намотал на руку волосы Рейвен, притянув девушку к себе и заставляя ее выгибаться под немыслимым углом. Чуть прикусив кончик уха демонессы, брюнет провел языком по шее, а рукой сжал ее сосок, надавив на бордовую выпуклость на груди.

– Ах... ты, сукин... сын... – сквозь стон прошипела та на подобную грубость. Теперь девушка прижималась спиной к его груди, чуть откинув голову в сторону. Но так было даже интересней.

Облизнув сухие губы, она завела руку назад, вцепившись в волосы на макушке Алукарда, в то время, как второй до крови расцарапала ему бок, впиваясь ногтями в кожу. Поймав его взгляд алыми очами, она ухмыльнулась, потянув за волосы и отрывая вампира от своей шеи, и вновь впилась в его губы, кусая их до крови.

И да, это нравилось вампиру, так нравилось, что он готов был продолжать этот процесс до бесконечности, но, как и у любого мужчины, его желания иногда бывают выше возможностей.

Ещё продолжая двигаться и попутно хватая кайф, Стартис ощутила, что дело неумолимо движется к финалу. И оказалась права: движения партнера стали прерывистыми, вот ещё несколько толчков, и он кончил в лоно девушки, чем заставил заработать новую порцию оргазма. Послышался глухой рык, после чего хватка носферату наконец ослабла.

Тяжело вздохнув, альбиноска опустилась на колени и быстро перевела дух, затем повернулась к Алукарду, глядя на него с выражением довольной кошки.

– Уже всё? – усмехнулась она, поднимаясь на ноги и движением стопы сбила крышку с гроба.

Ещё момент, и вампир уложен прямо в него, а улыбающаяся партнёрша прыгнула следом, приземлившись на него и не собираясь так просто отсылать бравого любовника на отдых, который ему всё ж был необходим.

– Так почему ты не выпил? – вопросила она, вольготно устроившись на его груди.

Рейвен даже не стала интересоваться, зачем он вообще полез к ней с поцелуями. Страсть и желания на то и есть, чтобы быть непредсказуемыми.

– Мне и моей силы достаточно, – хмыкнул вампир, удобнее устраиваясь в гробу, – А ты зачем предложила?

Не то, чтобы ему сейчас было это интересно, но не помешало бы знать. Правда, немного смущало, что демонесса решила нежничать, но это уже де-факто.

– Потому что, видимо, считаю твой уровень силы недостаточным, – в тон ему ответила красноглазая особа, деланно усмехнувшись. – Да и в делах любовных ты так себе. Похоже, и тут придётся тебя многому учить, хех.

Да уж, своими действиями вампир разбудил в демоне ненасытную похоть, так что теперь она не остановится, пока все жилы из него не вытянет. Хотя это занятие куда веселей, чем ежедневные стычки и драки. Хоть какое-то разнообразие в этой рутине...

– Неужели? – усмехнулся вампир. Правда, усмешка эта была недоброй, а какому мужику в принципе могло бы понравится, когда ему говорят, что он в постели слабак? – Тогда брысь отсюда!

Он ударил демонессу по филейной части, после чего оттолкнул от себя. И этого толчка хватило, чтобы девушка пробкой вылетела из «постели» носферату. Хлопнула крышка, щелкнули какие-то механизмы и вот гроба уже не было – он ввалился в пол. На крышке появилась надпись, написанная кровью: «Не беспокоить».

– Конечно, – усмехнулась демонесса, оставшаяся снаружи. Впрочем, реакция Алукарда её даже позабавила, – Я очень честно вру. На самом деле ты очень даже хорош. Но всё же почитай Камасутру на досуге, хех.

И не думая обижаться на то, что её выгнали, обнажённая девушка, чью наготу скрывали лишь длинные пряди белоснежных волос, провела пальцами по крышке гроба со священным знаком и замысловатой надписью:

Птицей Гермеса меня называют.

Свои крылья пожирая, сам себя я укрощаю.

“И всё-таки странно”, – призадумалась она, уже вернувшись в комнату Ванкувер, – «Впервые вижу существо, так быстро отказавшегося от дармовой силы…»

Развить мысль чертовке не удалось, так как она ощутила зов хозяйки, которая, видимо, закончила встречу с Андерсоном.

*

Некоторое время ранее…

Саманте все же удалось справиться с охватившим её чувством. Сунув руки в карманы комбинезона, она не спеша вошла в собор и принялась прогуливаться под его сводами. Её глаза, скрытые за стеклами солнечных очков внимательно осматривали окружающее пространство, выискивая свою цель. Время их встречи уже подошло, но пересечься со святым отцом так и не вышло.

«Опаздывает? Или не посчитал нужным придти? Хотя, уточнить место я тогда не потрудилась… Ну и ладно. В любом случае, это будет прекрасная возможность прогуляться по Ватикану. Я давно не была здесь...»

Она медленно брела по храму, смотря по сторонам и думая о своём, пока, наконец, не увидела Андерсона, стоявшего спиной к ней. Преподобный отец Александр стоял перед капеллой Распятия (или Реликвии), созерцая великолепное деревянное распятие конца XIII – начала XIV вв. Небольшая и на первый взгляд совсем незначительная достопримечательность огромного собора, находящееся по правую сторону от базилики. Никто достоверно не знал, кто автор сего творения, но многие приписывали его итальянскому живописцу Пьетро Каваллини. Однако они ошибались, ибо это был их знак. Знак Искариотов, тайного и специального отдела сил Ватикана. Их главный апломб в борьбе с нечистой силой, террористами и еретиками. Потому что нет ничего важнее веры.

Подойдя поближе, девушка несколько минут наблюдала за Андерсоном, словно размышляя, как лучше начать разговор. И вот, вновь надев очки, она обратилась к мужчине:

– Здесь прекрасно, не правда ли? Не думала, что собор посещает столько людей.

– Здесь всегда так, – спокойно и умиротворённо проговорил тот, когда его уединение было нарушено какой-то девицей, видимо, туристкой. – Многие приходят в эту церковь, чтобы поклониться своему создателю Господу. Ведь это самая большая его святыня. В сердце этого места таится сила божья... ты ведь веришь в Бога, дитя моё?

Он чуть повернулся, чтобы взглянуть на посетительницу божьей обители. Сейчас, когда он был не на задании, на его лице, лишённом признаков старческих морщин, играла добрая улыбка гостеприимного хозяина. Как будто это был совсем другой человек, однако теперь очень напоминающий отца своего в лучшие годы его жизни...

– Конечно... Наверное, мало людей верят так же яро, как я. Даже некоторые священники сомневаются в существовании Создателя. Как ни печально, но вера начала походить на бизнес или на оправдание злодеяний... Впрочем, так было во все времена, – она печально вздохнула, а на женском лице появилось выражение скорби, – Сейчас все требуют доказательств, людям мало просто верить. Только вот увидев эти доказательства, они молят о том, что бы повернуть время вспять, но это невозможно. Впрочем, кто мы такие, чтобы судить? Лишь один судья над нами, не правда ли, падре?

Она смотрела на Андерсона, который видимо не признал в ней солдата, что повстречал недавно, и с которым должен был встретиться. Стоило конечно сказать прямо, но ей было интересно, догадается ли он. Священник же слушал леди с внимательностью и учтивостью, словно она пришла к нему исповедаться. И всё же в её словах и странных нотках голоса он уловил некую подозрительность, потому внутренне насторожился. Но только внутренне, ибо внешне приходилось держать маску. Да и кто он такой сейчас, чтобы судить смертных? Нет, хоронить и умертвлять он будет лишь нежить и её сторонников, с которыми бился только три дня назад.

К слову сказать, он ещё помнил слова той девушки, которая в прошлом была очень дружна с его дедом. И Александру было любопытно узнать, что эта дружба из себя представляла, ибо Михаил так и не успел рассказать всего из своего прошлого, ибо ушёл на покой, когда его внук ещё под стол пешком ходил. А родитель ныне именитого искариота образ жизни своего отца не жаловал, потому пресекал все подобные разговоры. И лишь после потери родителей и возлюбленной, когда Александр отдал себя в услужение католической церкви, он узнал, что пошел по стопам дедушки, истребителя нечистой силы. Наверное, именно это подсознательное любопытство и желание узнать больше о предке привело его сегодня в собор св. Петра. Хотя он полагал, что шансов встретиться на столь огромной территории с нужной ему охотницей да ещё и при наличии прорвы туристов и паломников очень и очень низки. Но, как говорится, даст Бог – свидимся. Только вот Андерсону пока было невдомёк, что встреча уже состоялась.

– Совершенно верно, дочь, – вынужден был согласиться он на речи брюнетки, – Поэтому не нам судить других, да уж тем более людей с саном, что посвятили себя служению господнему. Это святотатство. Хотя грешность – постоянная спутница человечества. Невозможно избежать всех соблазнов дьявола, но всегда можно одуматься, замолить и искупить свои грехи. В этом и состоит суть жизненных принципов верующих...

– Увы, не все, святой отец. Не все грехи можно замолить и искупить, есть вещи, которые даже всемилостивый Господь не может простить. Тогда он отворачивается от страдальцев и им ничего не остается, как принять тьму в своем сердце... Грехи... – собеседница опустила глаза и вздохнула. – Не думаю, что Господь простил бы убийства, прикрытые его именем или отказ от человечности. Или сделки со слугами дьявола. Кстати говоря, быть может вы дадите мне совет... Не так давно я наблюдала поразительнейшее явление – раны на человеке заживали за считанные секунды. Конечно, это было кино, но предположим, в реальности кто-то с помощью ритуалов, которые вряд ли можно назвать священнодействием, воссоздал подобный эффект. Может ли Господь простить коверканье природы человеческой, которую он создал по образу своему и подобию?

Это было уж совсем подозрительно. Да и слишком много совпадений, а также неприкрытая истина, сквозившая в словах девушки, дала преподобному отцу возможность понять, кто эта молодая нахалка на самом деле.

– Вы... мисс Ванкувер?

На самом деле Андерсону хотелось встать в любимую устрашающую позу и с чудовищной рожей взреветь что-то наподобие: “Тыыыыы!!!” а затем показать всю силу своих любимых клинков. Но сейчас этого сделать было, увы, невозможно, ибо они находились в людном месте, да к тому же в церкви. В такой ситуации пришлось держаться, даже если бы перед ним стоял демон из Ада. Хотя подобный экземпляр не смог бы здесь появиться никаким макаром, ибо вход на святую землю всякой нечисти строго воспрещён. Тут даже Сатана не пройдёт.

– Хорошая маскировка, – хмыкнул паладин ватиканской церкви, разом поубавив приятности, но работу девушки оценил по достоинству. – Так зачем вы искали со мной встречи, мисс? Если хотите вытрясти информацию по поводу вышеупомянутого вами феномена, то не тратьте зря время. Ватиканская церковь умеет оберегать свои секреты, так что никаких сведений от меня вы не получите, пускай даже вы приходились бы возлюбленной моему деду.

– Возлюбленной? Проповеднику? – охотница звонко рассмеялась, – Не волнуйся, мне ни к чему знать тайны Ватикана, тем более, что большинство из них создала я сама. Я просто хотела поговорить с тобой, – она улыбнулась священнику доброй улыбкой заботливой матери.

– А ты не знала? Он тебя сильно любил, мой пресловутый родственник. Правда, это больше походило на любовь отца к родной дочери, нежели на что-то больше... – хмыкнул паладин, всё же позволив себе небольшую усмешку. Правда, лицо его быстро вновь стало постным и преисполненным фальшивым пониманием этого сурового мира.

– Не говори ерунды, – отрезала Саманта, давая понять, что ни на йоту не поверила священнику. – Здесь есть место потише? Я ведь не врала, когда говорила, что здесь удивительное столпотворение. Мне непривычно видеть всех этих людей здесь. В моё время сюда приезжали молиться, а не глазеть.

– Да, есть. Пройдём за мной, – махнул он рукой, требуя следовать за ним, затем направился в другой конец данной залы.

Зайдя за очередную капеллу среди ряда многих других творений искусства, мужчина нажал на какой-то невидимый рычаг, после чего в тени стены открылась ниша, которая вела в тайную келью. Сопроводив гостью туда, Андерсон захлопнул дверь маленькой и скудно обставленной комнатки, и жестом пригласил её присаживаться на одно из двух выцветших сидений с мягкой обивкой, стоящих около маленького резного столика.

Ванкувер приняла это предложение и сразу же устроилась в кресле, закинув ногу на ногу и положив на колени шляпу. Очки она сдвинула на макушку, дабы было удобнее смотреть на собеседника.

– Ну-с... чем угостишь дорогую гостью? Очень надеюсь, что не освященным металлом. Ты же не нарушишь закон гостеприимства? – насмешливо проговорила брюнетка, тщательно скрывая волнение.

Священник только пожал плечами.

– Ну, раз не хотите металла, то может быть предложить вам яду? Ваш тон, дорогая гостья, как раз это и подразумевает...

Теперь, когда отпала необходимость прикидываться лучшим на свете падре легендарной церкви, мужчина вновь показывал свой хищный оскал.

– Священником не положено баловаться алкоголем, так что я не пью. Соответственно, здесь выпивки вы нигде не найдёте, – пояснил он, присаживаясь во второе кресло, приняв такую же позу, что когда-то была у Михаила Андерсона. – Так о чём наша маленькая грешница хотела бы поговорить?

В этом и был весь Александр. Несмотря на то, что сам он погряз в грехах, но опрометчивость других обсуждал неприкрыто.

– Вообще-то я тоже не пью, – укоризненно проговорила голубоглазая девушка, – Ты мог бы предложить, к примеру, кофе.

– Врагам такое не предлагают, разве что глоток воды или пулю в лоб, – заявил святой отец, оставаясь непрошибаемым.

Гостья только вздохнула, покачав головой, но продолжать этот спор не стала.

– Ладно, похоже, это у вас семейное. А поговорить я хотела как раз об этом. Расскажи, чем занимался Михаил? Как он жил, после того, как предал меня?

Услышав вопросы по главное теме, искариот едва заметно нахмурился так, что меж бровями образовалась миниатюрная складочка.

– Предал?! Да ты сама его предала, паршивая тварь! – рявкнул Андерсон, отчего-то резко обозлившись, и, хлопнув ладонями по столу, приподнялся, – Он тебе жизнь спас между прочим, а ты что сделала? Мой дед пытался сохранить тебе душу и освободить её, и не для того, чтобы она в конце концов досталась этому вшивому демону. Но нет, ты снова продала себя ему! И это после того, как эта падаль вырезала чуть ли не весь наш орден!!! Так что как только я узнаю, как от него избавиться, то уничтожу раз и навсегда. И тебя, несмотря на твою связь с Михаилом, тоже убью, если продолжишь держать сторону этих грязных англичан, якшающимися с нечестивыми.

Таким образом, высказав свою пламенную речь, он немного поостыл и всё ещё хмуро уставился на Ванкувер.

– Если хотите сохранить свою жизнь, мисс Ванкувер, советую выбрать, на чьей вы стороне. Вы ведь тоже когда-то служили Ватикану. Не стоит ли снова перейти на службу к сильным? Орден протестантских рыцарей ещё слишком молод и не имеет должного опыта борьбы с неживыми, а у вас его вполне хватает, чтобы присоединиться к нам. Если будете сотрудничать, то я могу пообещать свою поддержку и помощь в избавлении от отягчающего вас контракта с этим ублюдком. В противном случае и не надейтесь, что я стану пить с вами на брудершафт, рассказывая про деда и тому подобные вещи...

Саманта на удивление спокойно выслушала весь монолог священника, ни разу не перебив и не став опровергать его обвинения. Вообще, она была на удивление спокойна и собрана, чего не наблюдалось в прошлой жизни. Тогда она бы давным-давно отвесила наглецу пощечину и выдала бы гневную отповедь.

– Закончил мне угрожать? Неужели ты и вправду считаешь, что угрожать мне – вариант? Раз уж ты такой умный, давай, попробуй разорвать мой контракт, а я понаблюдаю за твоими попытками. Нет, милый мой, я не собираюсь расставаться с Рейвен, особенно сейчас, на новых условиях. А что касается спасения... Он так сказал, да? Чтобы очистить совесть? А ты просиди в бутылке сотню лет с мыслью о том, что тебя туда засадил самый близкий человек, которому ты доверял больше, чем себе, и я посмотрю, будет ли это для тебя предательством или нет. И не надо учить меня жизни и тому, кому я должна отдавать причитающееся. Или он не говорил, что самолично отдал меня демону, когда я была ребенком? Угрожает он мне! Ты действительно думаешь, что я предам потомка моего сына, которого кстати воспитывал твой отец?

На секунду на лице девушки мелькнуло злое выражение, но спустя мгновение оно вновь стало спокойным и безмятежным, как и раньше.

«Чёртова девчонка! Похоже, демон окончательно запудрил ей мозги», – так расценил сопротивление Саманты паладин ватиканской церкви, в свою очередь раздражённо глядя на нёё из-под очков.

– Это не угроза, а лишь предупреждение, – констатировал он весьма сдержанно, ибо нельзя было убивать человека в святыне божьей, каким бы он ужасным и грешным созданием этот субъект бы ни был. Грех, причём страшный. – То есть ты отказываешься? Спешу сказать, что своим отказом предаёшь не только потомка Михаила в моём лице, но и свою веру. Благодаря демону в тебе нет ни капли раскаяния, ты даже не пытаешься бороться с этим.

Он странно усмехнулся и вновь опустился на стул.

– Думаешь, он только тебя одну предал? Дура. Ты ведь ничего не знаешь! Он бросил моего отца, когда был так ему нужен, и это сказалось на всей семье…. Ты не представляешь, что он сотворил, да и лучше тебе не знать. Я стал таким не потому, что хотел… Однако я нашёл в себе силы простить его, чтобы душа Михаила могла получить покой на том свете. Ты не хуже меня, наверное, знаешь, сколько он грешил по жизни...

Раздался резкий хлопок. Ванкувер с такой силой ударила ладонью по столешнице, что на деревянной поверхности её появились трещины, а сама поверхность немного прогнулась.

– Если ты хоть раз скажешь, что стал тем, кто ты есть, из-за Михаила или кого-либо другого, то клянусь тебе – это будет наш последний мирный разговор. Не переваливай свои ошибки на других. Не говори, что у тебя не было выбора, не смей так унижаться, ясно? Михаил в первую очередь думал о Джеймсе и Розе, иначе бы он не отказался от них. Он даже не мог назвать своё имя – он знал, что тогда придут его семьей. И не смей говорить о грехах: каким бы он ни был, Проповедник спас сотни жизней и ещё больше душ, чем ты похвастаться не можешь, убийца, прикрывающийся именем Господнем. Какого демона вы, Искариоты, пленили, чтобы получить возможность регенерации и телепортации?

Ох, всё же не стоило ей повышать голос, совершенно не стоило, ибо это сгустило и без того напряжённую атмосферу в келье. Священник тоже со своей стороны поднялся, резко схватив собеседницу за плечо, сжав руку так, что ей было наверняка больно.

– Заткнись или я вырежу твой поганый язык, – процедил он вибрирующим голосом, с трудом сдерживая свою звериную натуру, так хотелось убить глупую девчонку, которая не знала о нём ровным счётом ничего, так как пропустила момент его рождения. – И ещё раз повторяю, что я не намерен выдавать секреты своей церкви, так что даже не думай, что тебе удастся что-нибудь разнюхать, грязная протестантская ищейка, презренная раба дьявола...

– Что не нравится? Привыкай, я всегда говорю в лицо то, что думаю, – произнесла она, вцепившись пальцами в его руку и ослабляя хватку.

Шумно выдохнув, тот всё же отпустил Ванкувер и поправил очки на носу.

– Вам будет лучше уйти, иначе я не гарантирую вашу безопасность в стенах нашей обители, – проговорил он, не горя никаким желанием больше общаться с врагом. Теперь, когда приоритеты были расставлены...

Девушка с недовольством растирала ноющее плечо, которое едва не вывернули из сустава. Наконец, подняв глаза и выпрямившись, она отвесила Андерсену не хилую пощечину, ломая тому нос, одним лишь «поглаживанием» ладошки по лицевой части блондина.

– Это тебе за рабу дьявола, ублюдок.

Развернувшись, она быстрым шагом пошла на выход. Однако спасительная дверь, ведущая к свободе, вдруг резко захлопнулась под давлением мужской руки, а сама девушка оказалась прижата к её деревянной поверхности. И, надо сказать, не впервые такое с ней происходит.

– Ну, всё, стерва, готовься к смерти, – разгоготался мужчина. По-видимому, он окончательно слетел с катушек, раз решил саморучно прибить Саманту. – Да простит меня Господь за избавление мира от грешницы неприкаянной. Во имя бога нашего, Иисуса Христа, Аминь!

Схватив брюнетку за шею, он сжал её в сокрушительный захват, грозясь переломать трахею подобным давлением, ибо это был самый лёгкий способ избавления от нежелательной особы без кровопролития. Мужчина так увлёкся процессом, что даже не понял, насколько близко к ней он сейчас находится. Убийца, нос которого уже перестал кровоточить и встал на место, и жертва удушения едва не соприкасались кончиками носов, а из груди Андерсона вырывались тихие смешки сумасшедшего маньяка.

Ванкувер изо всей силы молотила то по двери, то по рукам и груди священника, чувствуя, как задыхается в его хватке. Тут не помог бы даже удар по паху – излюбленный прием охотницы. Надо было высвободиться как-то по-другому, но вот только как? Вопрос на миллион, конечно, с учётом того, что решить его надо за пару секунд, иначе Сэм просто отбросит копыта.

Решение пришло внезапно и как всегда оно блистало своей оригинальностью. Ухватив святого отца за грудки, она впилась в его губы страстным жадным поцелуем, проникая языком в его рот и проводя по небу. Вторая рука Саманты коснулась ширинки Преподобного, забираясь внутрь штанин. Она нежно провела рукой по его члену, чувствуя, как напрягается безучастная плоть. В конце концов, священник дал обет безбрачия в достаточно солидном возрасте, и организм взрослого мужчины вряд ли бы согласился на подобное воздержание.

Честно говоря, Александр ожидал яростного сопротивления со стороны жертвы, но чтобы такое... Нет, конечно, раньше ему приходилось получать поцелуи от других, но то были дела давно минувших лет. В нынешнем сане подобные действа ограничивались лишь прикосновениями к руке падре. А так, чтобы какая-то нахалка его засосала, даже не представлялось возможным. Потому и не удивительно, что подобная провокация была встречена полным недоумением и удивлением. Действия Ванкувер потрясли мужчину настолько, что он застыл подобно каменному изваянию, машинально опустив руки. А в это время тело среагировало согласно природе, так что ощутилось странное и незнакомое напряжение в паху, а губы поневоле загорелись от жарких поцелуев девушки. Однако взгляд из-под очков оставался не менее ошеломлённым и всё равно пугающим. И то ли это память мышц, выработанная прежней хозяйкой, то ли у Саманты еще остался порох в пороховницах, но с ее подачи провокация достигла успеха. Она скользнула губами по его подбородку и скуле, поднимаясь в уху.