Текст книги "Малышка Роуз (СИ)"

Автор книги: Королева Эс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

В детстве Роуз часто думала о том, что ее ждет в будущем – когда она станет взрослой. В то время ей представлялось, что восемнадцать лет – это уже своеобразная степень взрослости. Но когда она наконец достигла этого возраста – она не знала, радоваться ей, или грустить. Женщиной она еще не стала, но и назвать ее ребенком было уже нельзя.

В свои восемнадцать Роуз была сметливее недалеких сверстниц, интересующихся только модой и косметикой; она обладала достаточно необычной внешностью и все свободное время, которого так катастрофически не хватало, посвящала мечтаниям. Роуз росла в атмосфере, присущей нашему веку – атмосфере современных книг, компьютера и щебечущих о парнях подруг. Нельзя сказать, что все это не интересовало ее – наоборот, она влет глотала современную литературу и совсем не была обделена мужским вниманием, но ей всегда хотелось чего-то иного.

Чего-то особенного.

Роуз так и не смогла понять, что же заставило ее пойти в театр в тот день. Вечером шел какой-то спектакль по неизвестной ей пьесе современного автора, и она еще долго сомневалась, но в конце концов, после длительных уговоров подруги, которая упорно твердила, что главную роль играет – «Потрясающий актер, ты просто обязана его увидеть!» – Роуз, решив, что она и так давно не выходила в люди, милостиво согласилась.

Билеты не были приобретены заранее, и Роуз проклинала все на свете, стоя в очереди перед кассой. Шел проливной дождь, от которого даже зонт мало спасал. Наконец, приобретя «драгоценные» билеты, она, громко чертыхаясь, что было явно не в ее манере, вошла в театр. Ее бежевый плащ промок почти насквозь, зато, что удивительно, парадное платье осталось сухим. Сдав мокрый плащик ворчливой гардеробщице, которая прошипела что-то вроде: «Даже зонт взять не могут, лентяи», Роуз, едва успев поправить подпорченную дождем прическу, влетела в зал с третьим звонком.

Подруга, по чьей вине она вообще здесь очутилась, послала ей сообщение, что не придет. Как только начался спектакль, Роуз захотелось уйти, но тут в игру вступило злорадство: она здесь, а подруги, которая так давно хотела сходить на эту пьесу и взять – «О боже, наконец-то это случится!» – автограф у этого злосчастного актера, играющего главную роль, здесь нет. И Роуз подумалось, что было бы очень неплохо попробовать выполнить мечту подруги самой, чтобы в следующий раз та как следует подумала, прежде чем зазывать куда-то. Роуз знала, что та сойдет с ума от зависти – самое главное, расписать всю предстоящую сцену как можно более красочно.

Спектакль начался. Роуз сидела слишком далеко, чтобы видеть лица актеров, а бинокль она попросту не взяла, потому что и так чуть не опоздала. Через пять минут она уже почти засыпала, и вдруг услышала голос, принадлежащий одному из актеров. Услышала – и забыла, как дышать. Этот мягкий, чарующий мужской голос с нежным, едва произносимым "т" – она слушала только его. Роуз толком не улавливала содержание пьесы – она замерла как натянутая струна на своем сиденье – и не могла наслушаться.

Роуз показалось, что спектакль кончился слишком быстро. Она поднялась со своего места и вдруг вспомнила, что еще хотела пройти за кулисы. Вынув из маленькой концертной сумочки чистый блокнот и ручку, она твердым шагом направилась в гримерную. На ее удивление, очереди за кулисы не было. Видимо, она рассосалась за те пятнадцать минут, которые Роуз просидела в полном оцепенении. Однако, воспоминание о голосе выветрилось почти сразу, как она поднялась со своего места – да она и не собиралась думать о нем. Но когда она отворяла дверь в комнату с бросающейся в глаза табличкой «Эндрю Мистер» – подруга весьма предусмотрительно сообщила ей имя того актера – Роуз дрогнула.

Она подошла к двери, нажала на ручку – и та послушно распахнулась. Комната Эндрю походила на огромную гостиную люкс в пятизвездочном отеле. Роуз ахнула, и человек, сидящий на одном из диванов и лениво пролистывающий журнал, которого она сначала не заметила, обернулся.

И она задрожала сильнее.

Да, это определенно был тот актер, чьи фотографии так усердно ей демонстрировала подруга. Тогда Роуз подумалось, что он обычный «типовой» красавчик – таких сейчас хватает. Но в данный момент что-то в нем насторожило ее. Она резко вспомнила про тот голос и неожиданно поняла, что он, наверное, принадлежит Эндрю. Несомненно, так и есть. Он поднялся с дивана, глядя на нее выжидающим взглядом.

«И действительно, что это я встала и уставилась на него? Пора выполнить то, за чем пришла, да и уходить скорее», – подумала Роуз.

Она подошла и протянула ему блокнот и ручку. Он медленно раскрыл его и размашисто подписал.

Поднял глаза и усмехнулся.

– Ну, что ж, до встречи, Роуз Блэк. А вы и вправду похожи на розу. На розу, еще не успевшую распуститься. А вам не кажется, что нераспустившейся розе нужен заботливый и нежный садовник, с чьей помощью она сможет стать истинной королевой цветов?

Роуз ошарашенно смотрела на Эндрю. А потом, не проронив ни слова, резко развернулась и вылетела в коридор.

Он прочитал ее имя и адрес школы на форзаце блокнота.

Он сказал «До встречи».

Осмелится?

* * *

В ту ночь Роуз спалось из рук вон плохо. Она без конца ворочалась с боку на бок, а в перерывах между бессонницей ей снился Эндрю. Он все время молчал и только усмехался, глядя на нее. Поднявшись утром в ужасном настроении, она завтракала так медленно, что опоздала на первый урок. Стоило Роуз занять свое место, как подруга, сидевшая с ней за одной партой, принялась усердно расспрашивать ее о вчерашнем вечере. Роуз, боясь схлопотать замечание, лишь отмахнулась.

На самом деле, она боялась не только этого. Она просто не могла рассказать подруге правду, а лгать ей не хотелось. Да и все равно та не поверит, что все ограничилось тем, что Эндрю расписался в блокноте, и Роуз сразу ушла. Было глупо раздувать из мухи слона и ссориться с подругой из-за такого пустяка, но она не была уверена, что подругу не расстроит и правдивый рассказ. Еще подумает, что Роуз придумала все специально, чтобы позлить ее.

На переменах времени на расспросы почти не было, а на уроках, получив замечание, подруга успокоилась. Роуз вздохнула свободно. Они мило разговаривали, но она всячески старалась избегать той темы. Только уроки кончились, и уже в холле та снова принялась за свое. Роуз ругалась сквозь зубы, абсолютно не представляя, что ей предпринять. Обычно подруга провожала ее до дома, но теперь это казалось Роуз очень плохой идеей.

Они вышли из школы, и тут вдруг подруга истошно закричала: «Он здесь!»

– Кто здесь? – спокойно спросила Роуз, и тут ее неожиданно осенило.

Вдаль она видела не очень хорошо, поэтому ей пришлось одеть очки, чтобы утвердиться в своем предположении. Безусловно, это был Эндрю. В роскошном синем костюме, идеально сидящем на нем, он лениво вышел из черного лимузина и стал раздавать автографы подскочившим девицам.

Роуз захотелось расплакаться, как маленькой. Кто вообще просил его приезжать сюда? Если он ждет ее, то мог бы остановиться хотя бы за углом, а не у самых ворот. Теперь все будут думать, что между ними что-то есть. Роуз всегда думала, что ничего просто не может быть между восемнадцатилетней девушкой, еще почти ребенком, и взрослым, тридцатилетним мужчиной.

Как же она ошибалась.

Она обогнала опешившую подругу, которая до сих пор не могла справиться с собой, и быстрыми шагами направилась к лимузину. Эндрю заметил ее и улыбнулся своей жемчужной улыбкой. Она улыбнулась в ответ. Он подошел, немного наклонился – она была ниже его всего сантиметров на десять – и поцеловал Роуз в щеку. Ей потребовалась пара минут, чтобы выйти из оцепенения. Он вел себя с ней так, как будто они были знакомы – если то, что произошло вчера, вообще можно было назвать знакомством – не со вчерашнего вечера, а очень и очень давно. Роуз это не понравилось. Она не понимала, зачем он заехал за ней, зачем поцеловал при всех, но что бы это ни было, ее это пугало.

Она была влюблена в одного мальчика год назад, и нельзя сказать, что все сложилось удачно. Его непонятное поведение и частые истерики вынудили Роуз покончить с этим. Если она не смогла справиться со своим ровесником, то что было и говорить о взрослом мужчине? Но что-то внутри заставило ее пойти за ним – то ли неуемное юношеское любопытство, то ли желание доказать другим, что она действительно достойна большего, чем они все, то ли зарождающееся уже в тот момент, еще крошечное и слабенькое, чувство – Роуз не знала. Она просто сделала это, не дав себе времени передумать. Эндрю распахнул перед ней дверь лимузина, и когда Роуз очутилась в салоне, она осознала, что никогда еще не была так близка к своей мечте. Щека, которой коснулись губы Эндрю, горела.

Он сел за руль, и только тогда она подумала, что совсем не знает его. Как можно сесть в машину к незнакомому мужчине, как можно довериться ему? У нее не было ответа, но, когда он ободряюще сжал ее руку, Роуз не отняла ее, а пожала в ответ. Он внимательно посмотрел на нее, и она подумала, что будет верить ему, пока он сам хочет этого. А он хотел. Эндрю спросил у нее, куда она предпочла бы съездить, но Роуз не знала. Ее главным желанием было уехать как можно дальше отсюда – от укоризненного взгляда подруги и множества пораженных лиц. Конечно, от отличницы с безупречной репутацией никто такого не ожидал.

Они приехали в его городскую квартиру, и уже в коридоре Роуз обомлела от роскоши и новизны убранства. Холл и музыкальная комната, в которую они прошли, были обставлены вполне современно, и в тоже время очень необычно. В музыкальной комнате стояли два рояля, стены были увешаны различными инструментами: по большей части это были гитары и скрипки – мало сочетаемые вещи. Роуз села за рояль и стала перебирать пальцами клавиши.

– Ты играешь? – удивленно спросил Эндрю.

Роуз смутилась и начала играть какую-то мелодию. Когда она запела, он узнал эту музыку.

Confessa.

Она пела, и ее чудный, переливающийся сотнями колокольчиков голос завораживал Эндрю. Он подошел к ней сзади и обнял за плечи. Роуз вздрогнула, но петь не перестала. Его сильные мужские руки ласкали ее спину, и сердечко Роуз забилось сильнее. Позже она поняла, что он принадлежал к тому типу мужчин, которым раз плюнуть – влюбить в себя девушку. Но тогда ей было всего лишь восемнадцать, а он был слишком красивым. За такую красоту следует сажать за решетку.

А потом они прошли на кухню, он заварил ее любимый чай – со вкусом мяты с корицей – и они проговорили весь вечер. В половине девятого Роуз позвонила мама – она уже сильно волновалась и спрашивала, как та проводит время. Роуз еще несколько дней назад предупредила ее, что пойдет в гости к подруге и вернется не раньше девяти. Звонок отрезвил Роуз, и она печально сообщила, что ей пора. Эндрю довез ее до угла дома. Когда они уже прощались, он неожиданно прижал ее к себе. Уткнувшись носом ему в грудь, Роуз подумала, что больше так нельзя.

Нельзя лгать маме, нельзя находиться с чужим мужчиной в его квартире, нельзя играть ему, а потом пить вместе чай и разговаривать с ним так, будто вы знакомы сто лет.

Нельзя.

– Я заеду завтра, – прошептал он ей на ухо.

И она поняла, что и завтра не устоит.

Не сможет.

А надо бы.

Она улыбнулась и, попрощавшись, вышла из машины.

* * *

Назавтра Роуз проснулась в прекрасном настроении, которое резко ухудшилось, стоило ей войти в школу. Лучшая подруга объявила ее предательницей, остальные девицы шептались и показывали на Роуз пальцем, а учителя смотрели уж очень косо. Мальчишки, обычно обращавшие на нее внимание, только зло поглядывали вслед. Но Роуз с облегчением поняла, что ей абсолютно все равно. Главное, чтобы он сегодня снова приехал за ней – и тогда она докажет им всем. Весь день она ходила по коридорам как по минному полю – и только посматривала на часы. После окончания уроков она как можно медленнее вышла из школы, стараясь не смотреть вперед. Подняв, в конце концов, голову, она увидела его, и словно сотни крошечных пушек взорвались внутри.

Все смотрели, что будет дальше.

– Ты сегодня какая-то пасмурная, – спросил Эндрю, когда она подошла, и поцеловал ее в подбородок. – Что-то случилось?

Она отрицательно покачала головой и обняла его. Когда она обнимала Эндрю, ей казалось, что необыкновенно приятное тепло разливается по всему телу, постепенно превращаясь в волнующий жар внизу живота. Он, наконец, отпрянул и помог ей сесть в машину. Она старалась не смотреть в окно, а когда все-таки посмотрела, лица девиц показались ей слишком неприветливыми, а стоящих у школы мальчишек – слишком злыми.

Сегодня они, оставив машину на одной из центральных парковок, отправились гулять по городу. Они шли, держась за руки, и были похожи на одну из проходящих мимо многочисленных парочек – счастливые, веселые, с улыбкой от уха до уха. Эндрю много рассказывал о себе. Оказывается, у него есть три старших брата – которые очень любили задирать его, когда он был маленьким – и он обожает гольф и ненавидит бейсбол. Роуз слушала его мягкий голос, и как тогда, в театре, ей хотелось слушать его еще и еще. Поэтому, когда Эндрю сказал, что теперь ее очередь рассказывать про себя – она подумала, что он говорил слишком мало.

На самом деле, ее жизнь не была настолько богата впечатлениями, в отличие от актерской жизни Эндрю. Она родилась здесь, в Лондоне, и за свою жизнь еще ни разу не выезжала за пределы Англии. Родители ее были в разводе, и с отцом она виделась крайне редко. Роуз жила с мамой, а на выходные ездила к бабушке – на другой конец города. Она училась в элитной школе, и училась на “отлично”. Все ее любили и не имели к ней совершенно никаких претензий.

“Во всяком случае, до вчерашнего дня точно”, – подумала Роуз, но вслух произносить этого не стала.

Они еще немного погуляли, а потом зашли в кафе – и долго сидели за столиком, тесно прижавшись друг к другу. Роуз положила голову ему на плечо, и тогда ей впервые пришло в голову, что ей все это нравится. Нравится, как он обнимает ее за талию, как целует ее в подбородок, нравится, как он произносит ее имя.

«Это неправильно», – одернула она себя, еще сильнее придвинувшись к нему.

Она была уже влюблена.

А думала, что ей просто нравится.

Эндрю проводил Роуз до дома и, слегка коснувшись губами ее щеки на прощание, уехал.

Роуз, позвонив маме из кафе и сообщив, что выходит от подруги, уже тогда заметила, что что-то не так. Отперев своими ключами квартиру, чтобы лишний раз не беспокоить уставшую маму, она зашла. В дальней комнате на приличной громкости работал телевизор, но Роуз услышала, как мама встала с дивана и направилась в прихожую. Увидев выражение маминого лица, Роуз поняла: что-то случилось. Что-то серьезное. Мама лишь молча подошла к ней и протянула планшет. Роуз недоуменно нажала на кнопку включения. Экран засветился, и она увидела обыкновенный список новостей, среди которых жирным шрифтом значилось:

«Неужели у знаменитого актера и голливудского красавчика Эндрю Мистера, который предпочитает игру в театре появлению на большом экране, наконец появилась девушка? Имя этой счастливицы пока остается неизвестным, но мы надеемся в скором времени узнать все подробности».

Далее шла длинная статья об Эндрю, а также множество их с Роуз фотографий: вот они держатся за руки, гуляя по Лондону, вот он обнимает ее за талию и с улыбкой что-то шепчет на ухо, а она смеется, вот они сидят в кафе, прижавшись друг к другу...

У Роуз перехватило дыхание. Она выключила экран и в оцепенении уставилась на мать. Та была настроена крайне серьезно. Начав свою речь тихим и не предвещающим ничего хорошего тоном, она все набирала и набирала громкость, пока не перешла на истошный крик. Роуз, уже находясь на грани истерики, бросила вещи на пол, бегом бросилась в свою комнату и, давясь подступившими к горлу слезами, не раздеваясь, упала на кровать.

Она даже не могла позвонить Эндрю.

На следующее утро мать проводила ее до школы и пообещала угрожающим тоном, что заедет за ней. Роуз обдумала все за ночь и решила, что не будет противиться маме – в конце концов, та, возможно, была права. Она свыклась с мыслью, что два дня, проведенные с Эндрю, прошли, и больше с ней такого не случится.

Пора вернуться к своей привычной жизни.

Сегодня было на один урок меньше, чем обычно, потому что учительница немецкого заболела, а Роуз забыла предупредить маму. Она все-таки смогла помириться с подругой – кажется, та смирилась, что Роуз явно повезло больше, чем ей самой – и теперь они ходили по территории школы и мило разговаривали о последней книжной новинке. Роуз знала, что Эндрю приедет. Она только надеялась, что он будет здесь раньше, чем ее мама. Она попробует все спокойно объяснить ему – и покончить с этим наваждением раз, и навсегда. Если сможет.

Когда подруга толкнула ее в бок, Роуз, оглянувшись, увидела, как его лимузин медленно подъезжает к школе, как он выходит из машины, на ходу одевая куртку – и поняла, что она точно не сможет. Роуз заметила идущую по противоположной стороне маму – и побежала. Эндрю распахнул объятия, она скользнула в них и сделала то, о чем думала последние два дня.

Поцеловала его в губы.

До этого Роуз целовалась всего пару раз и теперь боялась, что все пойдет не так. Но Эндрю еще крепче прижал ее к себе и стал целовать Роуз сам – он сминал ее губы, прорвался внутрь, прочертив языком аккуратный контур, а затем спустился ниже, на шею, и Роуз задрожала, не в силах прекратить эту ласку. Как сквозь глубокий сон, она услышала голос матери, звавшей ее. Эндрю, наконец, оторвался от нее и улыбнулся. Роуз оглянулась и увидела опешившую мать, глядевшую на нее распахнутыми глазами.

– Одумайся, Роуз, – севшим голосом проговорила она.

– Прости, мама, – ответила Роуз и, ощутив, как в глазах предательски защипало, быстро сморгнула.

Она посмотрела на Эндрю и кивнула ему. Он открыл дверь машины, и Роуз торопливо заскочила в нее. Когда он очутился рядом на сиденье, она положила голову ему на плечо. Он нежно чмокнул ее в щеку – и она, улыбнувшись, немного отодвинулась, чтобы не мешать ему везти.

Роуз включила радио и стала подпевать.

Она была счастлива, как счастливы все, кто любит. И кого любят в ответ.

* * *

В квартире они, заварив кофе, уютно устроились на диване в гостиной с чашками в руках – Роуз любила латте с молоком и сахаром, а Эндрю предпочитал крепкий черный фредолло со льдом; такой, от горькости которого сводит зубы.

– Может быть, ты хочешь что-нибудь посмотреть? – спросил Эндрю, накрывая их пледом.

– Я читала, что до того, как окончательно уйти в театр, ты играл в кино. Давай посмотрим какой-нибудь фильм, в котором ты снялся, – ответила она.

Эндрю согласился.

Роуз сразу удивилась, почему он выбрал именно этот – слишком уж много там было чувственных сцен. Сюжет был довольно простым, название она не запомнила. Но ее поражало доселе незнакомое чувство – чувство слепой и необоснованной ревности – каждый раз, когда на экране Эндрю флиртовал с хорошенькой молодой актрисой. Роуз еще крепче прижалась к нему и посмотрела ему в глаза. Он обнял ее, и она почувствовала облегчение. Роуз ощутила шедшее от Эндрю тепло и надежность – и тогда она поняла, что он имел в виду, когда сравнивал ее с цветком. И Роуз неожиданно осознала – она хочет, чтобы именно он стал ее садовником.

Фильм закончился, и она поднялась с дивана – а где-то внутри разрасталось приятное чувство.

Она дома.

Роуз все еще была девочкой, маленькой, с улыбкой на все лицо и родинкой на правой щеке. Ощущение счастья переполняло ее, и она хотела поделиться им со всем миром. Сейчас, когда она стояла и улыбалась Эндрю, земля под ее ногами наконец перестала бежать и подпрыгивать. Земля перевернулась с ног на голову пару раз – и застыла.

– Я покажу тебе твою комнату, – сказал Эндрю. Они вышли из комнаты, и Роуз вдруг схватила его за руку. Развернула к себе лицом. Приподнялась – и поцеловала.

Эндрю обнял ее и прижал к себе так сильно, как никогда до этого. Она почувствовала его руку на своей талии, затем выше – и вот его пальцы уже зарывались в ее волосы, сдвинув набок серебристую заколку. А в следующую секунду та, обиженно звякнув, упала на пол. Эндрю целовал Роуз, сминая губами такой необходимый, нежный, с едва заметным привкусом клубничной помады рот – и в его груди кружились лукавые крошечные чертики; они росли, заполняя собой пространство, отнимая последние силы.

И тут Роуз дернула его за рубашку.

Остановись.

Остановись.

Остановись.

А он все целовал и целовал Роуз – и не мог прекратить это. Не мог. Черти внутри него устроили какую-то дикую, ликующую пляску, они торжествующе ревели, пуская потоки бешеной пульсации по всему телу.

Он почувствовал, как Роуз сорвала пуговицу на воротнике.

Остановись.

Да остановись ты, черт тебя побери!

Но Эндрю уже был не в силах остановиться – эта девочка овладела его разумом с первой же встречи. Тогда в театре, едва он увидел ее, ее красивое нежное личико, выразительные глаза, в его душе колыхнулось какое-то новое, доселе неведомое ему чувство. Теперь, когда он целовал Роуз, когда обнимал ее, прижимал к себе, желание обладать ею становилось невыносимым. По его телу прошла сладостная дрожь, когда Роуз – эта, казалось бы, невинная девчушка – оторвалась от его губ и с лукавой улыбкой принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. Она и сама не понимала, что с ней происходит, что она творит, ей только хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась, чтобы Эндрю был с ней, ласкал ее.

Эндрю снова легонько коснулся ее губ, а потом потянул за руку в конец коридора, где располагалась его спальня. Он завел Роуз в комнату, закрыл за ними дверь и снова принялся целовать ее.

* * *

На следующее утро Роуз проснулась, едва игривый солнечный луч заглянул в окно спальни и осветил ее лицо. Она села на постели и огляделась. Эндрю уже не было. Роуз сладко потянулась, встала и прошла в ванную. Приведя себя в порядок и одевшись, она отправилась на кухню, откуда доносился легкий шум. Эндрю, в свежей футболке и светлых брюках, уже вовсю готовил кофе. Роуз подошла к нему сзади, обняла и чмокнула в шею.

– С добрым утром, – сказал Эндрю, развернулся к ней и легонько коснулся поцелуем ее губ. – Как спалось?

– Бывало и лучше, – с хитрой ухмылкой ответила Роуз.

– Ах ты, проказница! – Эндрю поцеловал ее еще раз, а потом вдруг сделал озабоченное лицо. – Ты ведь не против йогурта на завтрак, детка? Я совершенно не умею готовить! – он беспомощно развел руками.

Роуз рассмеялась.

– Конечно, нет, – ответила она. – И прекрати делать такое лицо, будто ты меня боишься.

– Ну, после вчерашнего я вполне имею на это право, – Эндрю игриво ей подмигнул. – Не ожидал, что ты настолько смелая.

Роуз покраснела.

– Эндрю, пожалуйста, прекрати, – попросила она. – Лучше обними меня покрепче да поцелуй еще разок, – она лукаво улыбнулась.

Эндрю наклонился к ее губам, и в этот момент неожиданно раздался звонок в дверь.

– Я открою, – сказала Роуз, высвободилась из его объятий и направилась в коридор.

Роуз была настолько увлечена собой и всем, что с ней происходило, что совершенно забыла спросить, кто звонит. Она просто подошла к двери, распахнула ее, и… Перед ней стояла ухоженная молодая женщина, на вид ровесница Эндрю. У нее было миловидное лицо с большими глазами, узкие губы вежливо улыбались. Она была одета в открытое черное платье, а длинные волосы забрала в небрежный пучок.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась женщина. – Эндрю дома? Мне необходимо его видеть.

Роуз стояла перед ней и не могла вымолвить ни слова. Зачем этой красивой незнакомке вдруг понадобилось видеть Эндрю в субботнее утро?

– Может быть, вы все-таки предложите мне войти? – промолвила женщина все тем же вежливым тоном.

– Д-да, конечно, – пробормотала Роуз и впустила незнакомку внутрь. Постепенно до нее начал доходить смысл происходящего. – Я позову Эндрю.

Но делать этого не пришлось, Эндрю уже и сам вышел в коридор.

– Оливия, здравствуй, – холодно и даже немного недовольно поздоровался он. – Ты могла предупредить о своем визите?

– Извини, Эндрю, но у меня к тебе срочное дело, – Оливия подошла к нему вплотную и коснулась губами его щеки.

Здесь Роуз не выдержала. Она поняла, что Оливия, скорее всего, состоит с Эндрю в довольно близких отношениях, если не побоялась явиться вот так без предупреждения в его квартиру.

– Эндрю, а что это за прелестное создание и что оно делает у тебя в такой час? – Оливия сделала удивленное выражение лица.

– Уже ничего, – ответила ей Роуз и побежала в спальню, боясь, что ее самообладание даст сбой, и она разрыдается прямо на глазах у этой самодовольной красавицы.

– Роуз, подожди! – вскричал Эндрю и направился вслед за ней.

Роуз сидела на кровати в попытке уложить в сумку телефон. Руки ее дрожали.

– Роуз, детка, что случилось? Ты, должно быть, все неправильно поняла, – Эндрю попытался ее обнять, но она оттолкнула его и поднялась с постели.

– Просто оставь меня, договорились? – они вышли в коридор. – Сделай вид, будто меня и не было в твоей жизни. И зачем я, дурочка, вообще с тобой поехала? Поиграл, как с хорошенькой куколкой, посмеялся и бросил, – Роуз подошла к двери. Оливия все это время удивленно на нее взирала. – Куда уж мне до этой красотки, – Роуз махнула рукой в ее сторону.

– Роуз, прошу тебя, послушай…

– А что, интересно, ты можешь мне сказать, а, Эндрю? Что ты не хотел сделать мне больно, что тебе жаль? Что ты хочешь все исправить? – она горько усмехнулась и распахнула дверь. – Счастливо.

– Роуз, подожди! – закричал Эндрю, но она уже не слышала его. Она хлопнула за собой дверью, быстро спустилась по ступенькам вниз и выбежала на улицу. Из ее груди вырывались судорожные рыдания, дорога расплывалась перед глазами из-за слез. Дрожащими руками Роуз достала из сумки телефон и набрала маме.

* * *

– А я тебя предупреждала, – сказала мама Роуз, едва она переступила порог. Потом мама все-таки обняла Роуз, зареванную, понурую, отвела ее на кухню и напоила крепким горячим чаем.

– Что у вас случилось?

– Да ничего особенного – у него просто девушка есть, мам. Понимаешь? – в голосе Роуз послышались истерические нотки. – Все было в порядке, а потом она вдруг явилась, без звонка, без предупреждения. И надо мне было ехать с ним, надо было быть полной дурочкой, чтобы поверить, что он, взрослый, успешный мужчина, может действительно обратить на меня внимание! Поиграл – и выбросил. А мне что делать, а, мам?

– Зачем ты осталась у него, Роуз? Ты ведь ничего о нем толком не знала, а вела себя так, будто вы уже приличное время вместе, – мама укоризненно, и в тоже время очень грустно смотрела на Роуз. – Я как чувствовала, что ничего хорошего не выйдет из твоего увлечения, а ты бросилась в омут с головой. И что это за вечная манера считать родителей самодовольными глупцами? – она вздохнула.

В эту секунду у Роуз зазвонил телефон.

– Это Эндрю? – спросила мама. – Не отвечай.

Роуз с сомнением смотрела на имя, высветившееся на экране телефона.

– Может, все-таки стоит поговорить с ним? – она нерешительно поглядела на мать.

– Даже не думай об этом. Или ты хоть на секунду готова поверить, что он оставит ради тебя свою привычную устойчивую жизнь, свою успешную, уверенную в себе женщину?

Роуз промолчала.

– Дорогая моя, я так берегла тебя, так лелеяла, так старалась, чтобы раньше времени с тобой ничего не случилось; а ты отдалась мужчине, которого едва знала, который вскружил тебе голову своей внешностью и положением. Это пятно на твоей биографии не отстирать, не замазать, не выбелить, и даже если, а я очень на это надеюсь, этот постыдный факт никак не скажется на твоей дальнейшей жизни, то в глубине души произошедшее будет мучить тебя, давить на тебя, и ты не сможешь до конца себя убедить, что ни в чем не виновата. Ты влюбилась – и это можно понять – но нельзя никогда, запомни, никогда, позволять своему сердцу и своим плотским желаниям торжествовать над здравым смыслом.

С этими словами мама Роуз поднялась и вышла из кухни, оставив дочь наедине со своими горестными мыслями.

* * *

На следующий день Роуз старалась вести себя в школе, как ни в чем не бывало. Подруге, если она и заметила перемену в ее настроении, хватило такта не мучить Роуз расспросами. Роуз крепилась, но очень боялась, что Эндрю решит заехать за ней после школы, чтобы поговорить. Она боялась, что, едва снова его увидит, не сможет совладать с собой и опять поддастся его шарму. Роуз не видела значимой причины для беседы, все и так было ясно и решено ею. Она не собиралась вставать между Эндрю и Оливией, не собиралась добиваться его, забыв о своем достоинстве, о своей гордости. Она уже сделала это однажды, уже совершила страшную ошибку – она не позволит такому случиться с ней снова.

Ее опасения оправдались.

Едва Роуз вышла из школы, она заметила его машину и его самого, идущего к ней с букетом цветов. Роуз постаралась ничем не выдать своего состояния, когда Эндрю подошел к ней. Школьный двор был полон любопытных: некоторые глазели на них с неподдельным интересом, а кто-то и не пытался скрыть своего раздражения. Роуз приняла букет и постаралась улыбнуться.

– Нам необходимо поговорить, – сказал Эндрю, когда они сели в машину.

– Боюсь, разговаривать не о чем, – холодно ответила Роуз. – Я сделала вид, что все в порядке только ради того, чтобы не подавать лишнего повода для толков и сплетен – их и так хватает.

– И все-таки я хотел бы узнать, почему ты так резко исчезла вчера, – Эндрю пристально посмотрел на Роуз.

– А я хотела бы узнать, почему ты не рассказал мне о своей девушке, – отозвалась Роуз, и голос ее дрогнул. – И зачем вообще затеял всю эту игру со мной.

– Ты убежала, потому что подумала, что Оливия – моя девушка? Так я и думал.

– Как проницательно с твоей стороны! – съязвила Роуз. – Как будто у меня могли быть другие причины.

Эндрю взял ее руку в свою и внимательно посмотрел ей в глаза. Роуз руки не отняла, но и никак не отреагировала.

– Глупышка, Оливия – мой агент и нас с ней связывают исключительно деловые отношения. Я хотел сказать тебе еще вчера, но ты так быстро сбежала, – он поднес ее руку к губам и поцеловал.

Роуз не могла поверить своим ушам. Действительно, она повела себя, как настоящая глупышка: сбежала, обвинила Эндрю во всевозможных грехах, наговорила ему столько обидного, даже не разобравшись. Роуз почувствовала себя такой виноватой перед ним, что пару минут не могла найти подходящих слов.

– Эндрю, прости, прости меня, пожалуйста, – в глазах у нее появились слезы. – Я так перед тобой виновата, – Роуз вдруг почувствовала себя нашкодившим ребенком, который осознал вдруг весь ужас своего поступка и дрожит в ожидании страшного наказания.