Текст книги "Песочный замок (СИ)"
Автор книги: Королева Эс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Андре отложил книгу и с наслаждением потянулся. Было восемь часов утра, и вокруг – никого! Куда ни глянь, бесконечный песок и синеватая вода. Скоро должна была прийти Аннабел; он ждал ее с какой-то слепой покорностью и за час не прочитал ни строчки. Какая жалость, что вчера она не пришла! Вода была чудесная, воздух еще не успел нагреться с ночи; Андре ждал, положив голову на руки. Взгляд у него был мечтательный. Он знал Аннабел всего неделю, но разве неделя не длится вечность, когда ты влюблен? А он, несомненно, был влюблен и томился, не зная, любим ли в ответ. Как легка была жизнь в его семнадцать, когда единственной заботой для него были размышления о любви!
И вот он увидел вдалеке ее черный купальный костюм; она шла вдоль кромки и смотрела на воду; потом заметила его и помахала рукой. Подойдя ближе, Аннабел расстелила покрывало рядом с ним и легла, слегка сощурив глаза и глядя на Андре с насмешливой улыбкой. «Совсем еще мальчишка, – думала она, невольно им любуясь, – и прехорошенький! Прелестное создание». Аннабел еще не было двадцати, но, казалось, между ней и ее воздыхателем лежит пропасть в десяток лет. Андре потянулся губами к ее плечу, но она увернулась.
– Перестань, перестань! Вечно ты все портишь! – рассмеялась она.
Глупый мальчишка, все время пытается ее поцеловать!
– Пойдем лучше купаться, – добавила она, вскочила и побежала к воде.
Андре послушно поднялся вслед за ней. Он чувствовал себя невероятно обделенным; ни разу еще в своей жизни он не целовал девушку, потому что ни разу – до Аннабел – не был влюблен. А теперь она не хочет, чтобы он ее целовал и все только подшучивает над ним, что за напасть!
Он лежал и смотрел на нее после купания; смотрел на ее загорелые влажные плечи, на ее хорошенький подбородок и отливающие рыжим волосы. Красивая! И невероятно вредная.
– Почему ты не пришла вчера? – нарушил он тишину.
Этот вопрос мучил его весь вчерашний день.
– Голова разболелась; наверное, я просто перегрелась на солнце, – Аннабел небрежно пожала плечами, глядя ему в глаза.
Он ей верил. Разве можно лгать с таким невинным лицом? Если она лжет, как же легко его одурачить!
– Я переживал, – сказал он в ответ.
– Не стоит переживать по пустякам, – одернула его Аннабел. – Прогуляемся до кафе?
Они встали, свернули покрывала – и пошли. Андре хотелось взять ее за руку, но он не решился. Она вся была для него загадкой. С чего он вообще в нее влюбился, что он знал о ней? Только то, что она была англичанкой, проводила здесь летний отпуск и не любила ту литературу, которую он обожал. Достаточно ли было всего этого, чтобы влюбиться? Но ведь как она была хороша и как умело пользовалась своей красотой, манила, околдовывала – чудо! Андре вздохнул. Ему было семнадцать, и его романтическая натура в сочетании с возрастом и прочитанной в большом количестве поэзией сделали свое дело. Влюбиться не стоило ему большого труда, но и понять предмет своей любви он не мог. Аннабел представлялась ему то сказочной принцессой, то жестокой колдуньей, то хладнокровной красавицей; она представала перед ним в каком-то таинственном свете, в ореоле первой любви, и любовь эта отказывалась думать и понимать. Он весь был в этом прекрасном первом чувстве; две недели сходил с ума, прежде чем решился заговорить с ней; она влекла его своим очарованием и пугала неприступностью. Неделя встреч и ни одного поцелуя, какая несправедливость, какая пытка! Где обещанные страсти, о которых слагают стихи, которым посвящают целые романы? Увы, встречи Андре с Аннабел были небогаты на страсть, даже на робкую нежность, которую он проявлял, и которая даже будто отталкивала ее. Как-то раз он показал маме ее фотокарточку – и мама авторитетно заявила, что любовь к такой особе до добра не доведет. Но что мама вообще понимала, если сердце подсказывало ему совсем другое?
Они пришли в кафе, выпили по чашке холодного сока.
– Мне пора, – вдруг сказала Аннабел. – Завтра увидимся.
И вот так всегда! Уходит неожиданно, обещая новое свидание; ни поцелуя, ни даже пожатия руки. Легкий кивок головы – и ее уже и след простыл. Андре тяжело вздохнул; холодность его возлюбленной начинала его тяготить. Как она была прекрасна, когда смеялась! Словно не было больше отчуждения между ними, не было ее замкнутости, но стоило только ему потянуться к ней, как она мгновенно ожесточалась и начинала над ним подшучивать. Через пару дней они собирались в музей Матисса.
– Матисс? Ненавижу эту гадость, которую по непонятной причине считают искусством! – безапелляционно заявила Аннабел. – Но пойду, если ты так этого хочешь. У меня сегодня хорошее настроение.
Хорошее настроение – и она готова выполнить любой его каприз? Да такого прежде еще не бывало! Он не решился снова просить у нее поцелуя, чтобы ничего не испортить, и даже не обратил внимания на то, что она назвала его любимого художника гадостью. Весь день она была ангелом во плоти: позволяла себе только самые невинные шутки в его адрес, съела с ним мороженого после музея, прошлась по набережной – и даже приобняла на прощание! Прелесть! Андре чувствовал себя восхитительно и всю ночь мечтал, как завтра он наконец-то ее поцелует – и она уже точно не увернется.
Они встретились на пляже в восемь; у него даже покалывало в пальцах, а внутри разливалось приятное предвкушение. Аннабел была очаровательна, а в свете вчерашних событий ему казалось, что он никогда еще не видел девушки краше.
– Как хорошо! – сказала Аннабел, прерывая молчание. – Чудесное место для пылких свиданий! – она подмигнула ему. – Вот влюбишься, Андре, будешь сидеть здесь, на песке, и целоваться. Разве не прелестно?
– Прелестно! – подтвердил он. – Значат ли твои слова, что я могу теперь… – он красноречиво замолчал.
– Ох, Андре, я совершенно не это имела ввиду! – укорила она его. – Какой ты глупышка! Зачем портить нежную дружбу ненужными поцелуями? Пойдем купаться!
Эта фраза была для нее нечто вроде спасательного круга; каждый раз, когда она хотела завершить разговор, она звала его купаться. «Ничего, – решительно подумал Андре, – я еще добьюсь своего».
– Я встретила твою красотку сегодня в городе, – сказала ему мама тем же вечером. – Конечно, я могу ошибаться, ведь я только раз видела ее фотокарточку, но… Она была не одна.
Не одна! Андре залился краской. Нет, это ошибка, чудовищная ошибка! Аннабел никогда не лгала ему, она просто не могла ему лгать! Но разве он ее спрашивал? Нет, а как она смотрела на него утром – пусть и сказала, что между ними всего лишь дружба – как она смотрела! Ее темные глаза влекли его необъяснимо, и с каждым разом ему все сильнее хотелось ее коснуться, поцеловать, погладить ее загорелое плечико. Нет, это не могла быть Аннабел, она бы не стала вести себя подобным образом! Она встречалась только с ним! Нет, мама попросту обозналась; Аннабел в это время могла быть где угодно, только не в городе; она же сказала ему, что устала и возвращается в отель! Утром он придет к ней, пусть она будет совсем не в восторге от такого своеволия, но он придет, и все разрешится! У него на душе снова стало светло и привольно.
На следующий день Андре вошел в холл в половину восьмого, уселся в кресло и принялся ждать. Сердце билось, как бешеное; Аннабел должна была явиться с минуты на минуту.
Противный немец ругался по телефону на своем грубом языке недалеко от него – он не понял ни слова из его гневной речи. И вот он увидел, как двери лифта распахнулись, и вышла Аннабел. Наконец-то! Она была одна – и сразу заметила его. Кинулась к нему, обняла.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она беззлобно и схватила его за руку.
Немец таращился на них с какой-то противной улыбочкой.
– Почему ты не подождал меня на пляже, как обычно? – продолжала свой допрос Аннабел. – Что-то случилось?
– Нет, я просто… Соскучился очень, – ответил Андре смущенно.
Его подозрения показались ему вдруг нелепыми и смешными; ему даже стало стыдно, будто он опорочил ее. Полдня они провели на пляже, и ничто больше не омрачало его мысли.
– Я уезжаю завтра, – сказала вдруг Аннабел. – Приходи к отелю вечером.
Этот простой факт застал Андре врасплох. Уезжает? Завтра? Уже? Она пробыла здесь всего пару недель, а их отношения так и не сдвинулись с мертвой точки! Свидание вечером – последнее свидание! Андре почувствовал себя глубоко несчастным.
– Придешь?
– Почему ты раньше не говорила, что уезжаешь так скоро? – упрекнул он Аннабел.
– Разве это что-либо изменило бы, дорогой мой? Что начинается летом, летом и кончается! Таков закон, – она беспечно рассмеялась. – Приходи вечером, и я тебя поцелую. Я знаю, тебе страшно этого хочется, – она подмигнула ему, схватила с песка покрывало – и умчалась.
Андре бросило в жар. Последнее свидание, прощальный поцелуй! Пусть так, но он наконец получит свое! Он был по-странному счастлив. Андре пришел к отелю, как она велела, еле вырвавшись из дома. Его вело от предвкушения чего-то прекрасного; он был страстно влюблен, и самое главное его желание вот-вот должно было исполниться; думать о предстоящей разлуке совсем не было времени. Аннабел вышла из-за деревьев, взяла его за руку – просто, без приветствия – и повела к летнему ресторанчику. Громко играла музыка; несколько пар танцевали, остальные наслаждались трапезой, бурно ведя беседу. Аннабел вывела его на середину танцпола, вокруг которого располагались столики, и вдруг Андре заметил за одним из них вчерашнего немца. На губах у него играла все та же противная улыбочка, и он жадно взирал на Аннабел. Андре перевел на нее взгляд; ее губы были непозволительно близко, и он, не дожидаясь ее обещания, поцеловал ее сам. Она не ответила, даже не раскрыла губ. Пытка длилась всего несколько секунд, а потом Аннабел отодвинулась от него.
– Я выиграла, – сказала она громко. – Выиграла! Он не верил, что ты сходишь по мне с ума; не верил, что ты придешь, будто сомневался в моей привлекательности. Дурак! – она покачала головой. – Взгляни только, как ему нравится, когда меня целуют другие.
Андре стоял, ошарашенный, еще не до конца осознавая, что произошло. Аннабел мягко отстранила его и помчалась к столику, за которым сидел ненавистный немец; тот вскочил, подхватил ее – и она его поцеловала. Андре смотрел на них, не в силах отвести взгляда; ему было больно, стыдно, мерзко от случившегося, но не смотреть он не мог. С какой нежностью она обняла этого мерзавца, и как по-хозяйски его ладонь лежит на ее талии! Андре чувствовал к нему отвращение; к нему – но не к ней. Как она была хороша – просто загляденье; и как он мог не влюбиться в нее! Но почему она целует того, другого; почему позволяет ему то, что никогда не позволила бы Андре? Чем он лучше, чем он завлек ее, и кто он ей – любовник, а может быть, даже муж? Это с ним мама видела ее в городе, теперь у Андре не осталось никаких сомнений; с ним, с этим тонким как оса немцем в отвратительном белом костюме! Это к нему она возвращалась каждый раз после свидания с Андре! А как она сейчас заливисто хохочет, слушая его речи, как влюбленно на него смотрит; как они танцуют, вжавшись друг в друга. Вот значит, как выглядит любовь, счастливая, обоюдная. И в какую чудовищную игру она играла с ним, с Андре, в угоду этому негодяю! Андре снова бросило в жар. Он смотрел на них; как они, обнявшись, возвращаются в отель, ни разу не взглянув на него.
Он смотрел на них, чувствуя, как летняя сказка, словно песочный замок, рассыпается в его ладонях.
