355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кора Бек » В деревне Пяторота » Текст книги (страница 3)
В деревне Пяторота
  • Текст добавлен: 15 марта 2022, 17:30

Текст книги "В деревне Пяторота"


Автор книги: Кора Бек



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Тем не менее Ягмур, она же Матвеевна, в жизнь поместья Благодатное не вмешивалась. Конечно, как и весь трудившийся на Самодура люд, она знала, что немало бабьих судеб он исковеркал, поскольку в усадьбе не было ни одной девки, которая не прошла бы чрез покои сластолюбивого барина. А куда крепостным деваться? Терпели!

Однако, когда барин, уверовавший в свою абсолютную безнаказанность, положил глаз на юную Дуняшу – девушку, которую её сын Иван уже видел в мечтах своей невестой, и Дуне, как невооружённым глазом было заметно, он тоже нравился, Матвеевна не стерпела. В тот самый тихий осенний вечер, когда Евдокию подстерегала беда в барских покоях, Матвеевна предложила Самодуру угостить его, а также двух его подельников в грязных делах, ужином при романтической обстановке.

У барина губа была не дура, и он согласился. А Матвеевне только это и нужно было! Ради такого случая она запекла аппетитного молочного поросёнка. В рот ему сунула запечённое яблочко, после чего изнутри натёрла его крысиным ядом и разными ароматными специями. Барин и два его приспешника, один из которых являлся священником, поедали более лёгкие яства, когда, высоко в руках держа поднос с самым главным блюдом сегодняшнего вечера, в обеденную вплыла Матвеевна.

Поскольку жадность некоторых представителей рода человеческого не знает границ, все трое мужчин тут же набросились на заманчивого молочного поросёнка. От нетерпения они отставили в сторону столовые приборы и принялись руками отламывать куски мяса. С их подбородков, губ прямо на стол стекал жир, а они, опасаясь, как бы соседу вдруг больше или вкуснее кусок не достался, жир не вытирали. Чавкая, как свиньи, все трое торопливо и даже, толком не прожёвывая, ели. Лишь, когда на роскошном фарфоровом блюде остались одни стыдливые кости, мужчины шумно выдохнули и уставились на Матвеевну.

В их осовелых взглядах застыл немой вопрос: Чем ты, дикая азиатчина, нас ещё удивишь?

И Матвеевна удивила! Она сняла с себя длинный чёрный плащ, в который была в этот вечер завёрнута с плеч до самых пят и осталась в ярких шёлковых шальварах. Её маленькую грудь прикрывала узкая полоска сиреневой атласной ткани, ноги были обуты в изящные атласные туфельки, а роскошный чёрный волос забран в тугой узел. Плоский живот открыт, крутые бёдра крепко охватила набедренная тонкая шаль с вплетёнными в ворсинки монетками. Эту картину дополняли серебряные браслеты на щиколотках и запястьях, которые мелодично звенели при каждом движении Матвеевны. А на большой и средний палец каждой руки у неё были надеты сагаты – миниатюрные тарелочки из латуни с отверстиями для крепления петель.

Смело глядя на троих упитых мужчин, роковая восточная красавица хлопнула в ладоши. Дверь комнаты отворилась, и на пороге, как двое из ларца, внезапно возникли двое мужчин. Это были кучер барина и истопник. Обычные мужики, которых Матвеевна умудрилась за очень короткий срок научить играть на музыкальных инструментах. Конечно, будь их воля, мужики ни в жисть не стали влезать в эту подозрительную историю с барином и двумя его приспешниками в разных грязных делах. Однако страх перед Матвеевной вынудил бедолаг овладеть искусством игры на музыкальных инструментах.

Кучер ни жив ни мёртв выступил вперёд и ударил по бубну. Выждав паузу, его товарищ приступил к исполнению своей партии. Истопнику Матвеевна доверила игру на думбеке или по-другому дарбуке – инструменте в форме кубка, который делают из глины и козлиной шкуры. Теперь пришёл черед Матвеевны.

На полных губах танцовщицы появилась зловещая улыбка, когда она вышла на середину комнаты. Трое мужчин на какое-то мгновение даже как будто протрезвели. Глаза барина, заподозрившего неладное, выразили страх, и он хотел отослать самодеятельных артистов из обеденной, но Матвеевна его опередила. Ведь сегодня, так уж сложились звёзды, Ягмур, наконец, могла отомстить Самодуру за свою загубленную жизнь и за расставание с сыном.

Гордо выпрямив верхнюю часть туловища и слегка согнув ноги в коленях, она приняла позицию, при которой её изящные маленькие стопы стали находиться параллельно друг другу. Танцовщица (а Матвеевну, глядя на её уверенные грациозные движения, в этот вечер можно было смело отнести к славному племени людей искусства) подняла подбородок, а плечи немного отвела назад. И без того плоский живот ещё больше втянула, подняла руки и потрясла в воздухе ладонями, украшенными браслетами и сагатами, или теми латунными миниатюрными тарелочками, которые были надеты у неё на пальцы.

Приятный мелодичный звук отвлёк барина от его намерения прекратить представление. Кучер с истопником, всё время ожидавшие услышать от Самодура привычную брань, сразу взбодрились и стали играть веселее. Под энергичную музыку руки Матвеевны задвигались также быстрее. Трое упитых мужчин, которых к тому же после еды ещё развезло, не могли уследить за движениями рук, которые непрестанно двигались в разных направлениях, а их воспалённый мозг воспринимал руки, как множество змей, опутавших смелую танцовщицу.

Не отрывая взгляд от врагов, коими в глазах Матвеевны являлись все трое сидевших за столом, поскольку ни одному из них чувство совести было неведомо, она посреди комнаты выводила круги своими соблазнительными бёдрами. Круг левым бедром, круг – правым, затем два круга правым, два – левым, а в довершение задвигала бёдрами вперёд-назад.

Воздух в комнате нагрелся до такой степени, что, кажется, недолго осталось и до пожара. И вдруг лица всех троих мужчин покрылись мертвенной бледностью, а из носа поочерёдно у каждого из них пошла кровь. Забыв про элементарные правила приличия, священник стал рыгать в стоявшую перед ним пустую чашку из-под борща, которую он давеча опустошил. Помощник барина схватился обеими руками за живот. Но это его не спасло, и на полу под ним образовалась горчичного цвета кашица с характерным запахом жидких экскрементов. Сам Самодур сначала хватал воздух ртом, а потом из его горла толчками хлынула кровь.

– Воды! – из последних сил взревел он, чувствуя, как жизнь покидает его грешное тело.

Однако Матвеевна, криво усмехнувшись, плеснула ему в лицо вина из стоявшего на столе графина. Кучер с истопником попятились к дверям. Но внезапно Матвеевна не удержалась на ногах и начала крениться на пол. Видно, совесть ещё не покинула кучера, который от их барина видел немало несправедливости, поэтому он поспешил женщине на помощь. За ним, с ужасом глядя по сторонам, приблизился и истопник. Вдвоём они уложили Матвеевну на обитый дорогой английской кожей диван и уже хотели бежать за управляющим поместья, как повариха подняла голову и запекшимися губами прошептала:

– Отнесите меня в лес и похороните под дикой яблоней. Чувствую я, минуты мои сочтены. Хочу напоследок увидеть небо голубое и вдохнуть всей грудью свежий воздух.

Потрясённые мужики исполнили волю умирающей. Какая беда случилась с их барином и его гостями, они могли только догадываться. Что же касается Матвеевны, бедная женщина надышалась ядовитых паров, пока крысиным ядом тщательно натирала поросёнка. Ягмур не могла допустить промаха, ведь на кону стояли жизнь и благополучие её сына.

Спустя несколько часов Матвеевна предстала пред светлым ликом своего Бога, коего в молитвах, что изредка слышала прислуга за дверью её комнаты, она звала Аллахом. Когда Ягмур, или «родившаяся в дождь», испустила свой последний вздох, на улице дождь пошёл. Природа как будто отдавала дань памяти героической женщине, которая появилась на свет в такой же ненастный осенний день, и покинула мир живых под негромкий плач дождя.

Барина и его подельников, от которых страдала в Благодатном вся челядь, по приказу их управляющего загрузили в карету и опустили в сырую землю, а сверху засыпали навозом, чтоб и духу не осталось от негодников! Поместьем продолжил управлять его многолетний управляющий, поскольку барин лишь намедни овдовел, а его законный наследник был ещё слишком мал. Жизнь в поместье Благодатное продолжилась своим чередом. Из города, как положено, приехал урядник, но вынужден был констатировать факт, что владелец поместья внезапно исчез в неизвестном направлении. Ведь, не будучи дураком, урядник не хотел бы также исчезнуть на обратном пути домой.

А сын Матвеевны Иван со своей невестой Дуняшей-Евдокией ещё ранее отбыл из родных мест, поскольку его самоотверженная мать прикрыла молодых устроенным ею в обеденной представлением. Прощаясь, женщина отдала Дуне узелок с драгоценными камнями, коими её саму когда-то снабдила мать, когда Ягмур сказала, что хочет мир повидать. Рачительная Дуняша упрятала эти ценности подальше. А уж как Ягмур-Матвеевне удалось сохранить во время своих жизненных перипетий драгоценности, история умалчивает.

Не оглядываясь назад, день и ночь Иван с Дуней шли через леса и поля, пока не прибились к одному военному отряду. Тот отряд держал путь в земли, где власти надумали устроить военное поселение, получившее название Пяторота. Хотя в действительности, кроме этого стихийного посёлка, других военных укреплений там не было и даже не планировалось. Просто кто-то умный решил таким способом поднять дух у солдат, чтобы те думали, будто где-то рядом есть ещё рота третья, четвёртая и так далее. Потому что когда есть надежда на подмогу, воевать не так страшно.

Тут в Российской империи отменили позорное крепостное право. Жизнь понемногу стала налаживаться. У Ивана и Евдокии Морозовых родились два сына и три дочери. И ни разу мужчина не пожалел, что ради любимой он когда-то покинул дом родной, что им на пути к своему счастью пришлось выстрадать немало. А в минуты нежности он обращался к жене: Ева. Это имя Иван сложил из двух первых букв полного имени Дуняши – Евдокия, а затем прибавил к нему окончание. И получилось не только красиво, но и со смыслом: Ева!

Ведь, если для всех прочих людей Ева – это прародительница рода человеческого, то для Ивана Ева – это первая любовь и мать его пятерых детей. Так в жилах основателя славного рода Морозовых Ивана (о своём отце, виновнике погибели его матери, он предпочитал не вспоминать) смешалась кровь представительницы Чёрного континента, уроженца берегов древнего Босфора и, наконец, славян. Безусловно, это обстоятельство сказалось не только на его потомках, но даже и на характере его супруги – уважаемой Евдокии Семёновны, или Евы. Недаром в народе говорят: «Муж и жена – одна сатана». Хотя в случае с Евой можно было подумать, что коктейль из разных кровей смешался вовсе не в её муже Иване, а в ней – человеке, очень эмоциональном и абсолютно непредсказуемом.

Шекспировские страсти.

– Ти чого, дiвка, ерунду городишь? – выслушав Светлану, ворчливо спросила Семёновна. – Лучше кажи, куды мiй Иван подевался?

– Значит, вы мне всё-таки не верите, баба Дуня? – вздохнула девушка.

– У мене ишо нема ни одного внука, щоб звать бабой Дуней! – возмутилась гостья. – Якие внуки, ежели мене всего 35 годков?! Ото у Катьки, курвы белобрысой, – мстительно сказала женщина, – есть! И даже двiйко (двое). Таке она мене на цельный год старше! Иё положено бабой Катей звати.

Вспомнив о ненавистной Катьке, Евдокия Семёновна снова завелась. Перевернув вверх дном металлическую кастрюлю, в которую она давеча смотрелась, как в зеркало, женщина выбежала на улицу. Следом за ней Света. А куда деваться? Сопоставив отдельные моменты из своего разговора с незваной гостьей и рассказы бабы Ганны, Светлана поняла, как бы это невероятно ни звучало, что её прабабушка Евдокия Семёновна Морозова каким-то образом переместилась из своего 19-го столетия в век 21-ый. Однако недоверчивая по своей природе крестьянка не поверила Свете, когда она попыталась растолковать ей, куда та попала.

– Хорошо ещё, перемещение только во времени, не в пространстве, – подумала девушка, выбежав вслед за неугомонной родственницей. – С таким характером! Похоже, баба Ганна не всё мне рассказывала о своей матери. Или со временем бабушка просто что-то забыла?

Увиденная ею на улице картина заставила Светлану схватиться за голову. Её прабабушка на том же самом месте, где она давеча навешала пенделей Голове Пятороты, теперь с такой же уверенностью в собственной правоте и более того – с азартом, таскала за волосы Оксану – жену деревенского Всезнайки Степана. Конечно, Оксана прикрывала свою голову и даже пыталась в ответ лягаться. Но где ей было отбиться от ослеплённой ревностью женщины?

– Что же вы творите, Евдокия Семёновна? – закрывая собой бедняжку, вскричала Света.

– Що я-то? – яростно сверкая тёмными глазами и раздувая ноздри, возмутилась женщина. – Це курва белобрысая у мене чоловiка (мужа) увести надумала, а я на таке непотребство просто дивитися (смотреть) буду?!

Спрятавшись за спину Светланы и размазывая по лицу чёрную тушь, Оксана выкрикнула:

– Сама ты курва, бабка сумасшедшая!

– Ти де, вертихвостка неумытая, бабку бачила (увидела)? – изумилась Евдокия Семёновна и потянулась к своей оппонентке, чтобы расцарапать её хорошенькое личико с по-детски ясным, доверчивым взглядом голубых глаз, которое даже не портили разводы от туши.

– Ты – бабка, да ещё и сумасшедшая! – осмелев в присутствии Светланы, заявила молодая женщина. – Да и как может быть иначе, если тебе 50, либо больше, а мне 36? Разница у нас, почитай, 20 лет, – сделала Оксана какие-то свои, лишь ей ведомые математические расчёты.

– И що я тебе казала? – повернувшись к Светлане, с выражением глубочайшего презрения произнесла Евдокия Семёновна. – Це курва белобрысая мене на цельный рiк старше! Що, съела? – недолго думая, гостья из прошлого сунула под нос Оксане свою фирменную фигу.

Однако тут произошло непредвиденное. Возможно, сама не отдавая отчёт в собственных действиях, Оксана, или как её добродушно называли жители деревни – Ксюха, укусила так некстати оказавшуюся у неё под носом конфигурацию из трёх пальцев Семёновны. Такого перша красуня Пятороты не стерпела!

Издав из глубин своей некогда роскошной груди звериный рык, Евдокия Семёновна в ту же секунду бросилась на глупую курицу. Света опомниться не успела, как нелепо раскинув ноги, упала на пятую точку перед калиткой родительского дома. А её неуёмная прабабушка повалила Оксану и давай таскать за волосы, периодически тыча личиком в пыльную землю! Бедняжка заголосила не хуже поросёнка, который привык к вольготной сытой жизни, а его вдруг на обед употребить надумали.

Во время этого жёсткого волочения по земле Оксана в какой-то момент ткнулась носом в колени Свете. Светлана извернулась и головой боднула в живот не на шутку разошедшуюся женщину. Конечно, слов нет, как жаль прабабушку! Но не могла же Света допустить, чтоб на её глазах расправились с Оксаной, которая ни в чём не виновата. По-видимому, Евдокия Семёновна, как в случае с Головой, опять обозналась и приняла за ненавистную соперницу, которая (прости, Господи) давно лежит в земле сырой, молодую жену Степана. А почему – молодую? Так их Всезнайка лет пять назад развёлся со своей супругой – хозяйственной и спокойной Анастасiей, и женился на Оксане.

Между тем Оксана долгое время жила в городе и родные места не стремилась навещать. А как её городской муж выставил из дома, она вернулась назад. Злые языки поговаривали, будто гордячка Оксана для того и начала водить дружбу с Анастасiей, чтоб увести у тихой незлобивой женщины её мужа. Ведь Степан, хоть и был отменный болтун, но ещё обладал коммерческой жилкой, благодаря чему открыл продуктовый магазин в Пятороте. Сам стоял за прилавком, отпуская товар и попутно развлекая покупателей своими байками. Глядя на его непыльную работу, несколько человек в разное время пытались занять эту нишу, отбив у Степана покупателей. Ан, не вышло!

Неудивительно, что Степан пользовался в Пятороте репутацией крепкого середнячка. И тыл у него имелся надёжный. Ведь если не считать свойственного ей косоглазия, которое, коли специально не приглядываться, не шибко бросалось в глаза, Анастасiя была приятной во всех отношениях женщиной! Она и с соседями никогда не ссорилась; и дом содержала в полном порядке; и щи с галушками готовила отменные; и сало, да колбасы разные коптила в сарайчике. Что ещё для семейного счастья-то надо?

Но не зря говорят в народе: «Седина – в бороду, бес – в ребро». Не обошла стороной эта беда и деревенского Всезнайку. Вселился-таки ему бес, когда Степан отметил сорокалетний юбилей. Анастасiя по такому случаю знатный пир на весь мир закатила. А на следующий день именинник втихую собрал свои пожитки и ушёл жить к Оксане, с которой у его жены сложились тёплые отношения после того, как Ксюха внезапно вернулась на малую родину.

Уж соседки Анастасiи ходили делегацией к Степану в магазин, чтобы объяснить ему, как он неправ, что негоже это, прожив с женой два десятилетия и нарожав троих детей, уходить к женщине, которая, если не считать смазливой мордашки, да девятилетней разницы между ними в возрасте, ничем другим хорошим не отметилась в Пятороте. И с Оксаной также они отдельно разговаривали, к совести её взывали. Но Степан-дурак заявил, что, дескать, хочет пожить для себя, а не коротать век со старой женою. А Оксана на односельчан обиделась за то, что в этом деликатном деле они приняли сторону пришлой, а не её, поскольку Анастасiя родом была из райцентра. И так Ксюха обиделась, что дверь перед делегацией закрыла.

В общем, ничего у неравнодушных женщин не вышло. Они, правда, грозили изменнику не покупать больше ничего в его магазине. Но Всезнайка и ухом не повёл. Знал паразит, что женщины пошумят, а затем всё равно к нему придут. Потому как, куда деваться, если жизнь нынче такая настала, что ни на что времени не хватает? Ну не станут же жительницы села, подобно своим прабабушкам, печь хлеб в печи, или разводить кусок мыла в корыте, когда в магазине можно купить не что хлеб, а вкусные пироги, и порошки разные на выбор?

Осталась Анастасiя одна в доме. Дети разлетелись из родного гнезда, муж на молодую её променял. Первое время женщина ходила сама не своя, а потом привыкла. Так уж устроен человек, что он ко всему привыкает. Ни с мужем бывшим, ни с его нынешней зазнобой она, конечно, не общалась. И, в отличие от своих соседок, которые вскоре про инцидент забыли, Анастасiя отныне в продуктовый магазин ни ногой! Сама и хлеб печёт, даром, что ей одной много еды не надо, и лапшу домашнюю для куриного супчика раскатывает, а порошки и прочие хозяйственные товары самолюбивая женщина оптом в райцентре закупает. Одним словом, оставшись без мужа, она не пропала.

Зато над её бывшим народ в деревне стал посмеиваться. Оксана-то за время её городской жизни от многих вещей отвыкла, а, может, просто притворялась. Во всяком случае, Степану в новой семье пришлось позабыть неповторимый аромат домашних пирогов, копчёностей и прочих вкусностей, которые он воспринимал, как должное, пока жил с Анастасiей. Мужик похудел, лицом осунулся, стал менее разговорчивым. Голод не тётка, пирожка не поднесёт. А магазинной едой разве наешься? Так, червячка заморить. Потому как продукты нынче не имеют вкуса, не говоря уже о том, что неизвестно, из чего их вообще изготавливают.

А тут ещё по деревне поползли слухи, будто Оксана мужу своему с водителем их Головы Миколой изменяет. Однако Всезнайка упорно отказывался им верить. Зачем Оксане какой-то водитель, на зарплату коего одному-то трудно прожить, не то что лишний рот содержать? Ну разве не логично? Конечно, Микола, в сравнении со Степаном, – мужик видный: косая сажень в плечах, рост под два метра. А вот мозгов у него нету! В отличие от Степана, этот великовозрастный детина двух слов связать не в состоянии. О чём Оксане говорить с ним?

Степану уже приятели говорили открытым текстом, что видели, как Микола, пока Стёпа за прилавком своего магазина стоял, выходил из дома Оксаны, который достался женщине по наследству, и где поселилась новоиспечённая семья пять лет назад. Но тот отмахивался. Не исключено, что Всезнайка со здоровым детиной просто боялся связываться. Потому что, со слов их соседки, – одинокой женщины Марiи, она как-то слышала громкие крики из их дома, а на следующий день у Ксюхи большой синяк появился под глазом. Конечно, может, это просто совпадение, а, может, и нет.

Как бы то ни было на фоне разговоров о неверности Оксаны, жительницы Пятороты стали злорадствовать над Степаном. Нет, женская солидарность, по большому счёту, здесь особой роли не сыграла. Что, в Пятороте одна Анастасiя одинокая что ли? Нет, поначалу, конечно, ей сочувствовали. По инерции. Однако у каждого своей головной боли хватает. Забылась со временем и история развода Всезнайки. Но, что вызывало чувство раздражения у всех без исключения жителей деревни, так это финансовое благополучие Степана. За последние пять лет он уже три раза обновлял свой «мерседес» – и каждая очередная машина была ещё круче прежней. Кому же такое понравится?

Поэтому, несмотря на некоторую зависть к Оксане, на которую многие мужики в деревне заглядывались, жительницы Пятороты радовались неурядицам в семейной жизни Степана. Конечно, Оксана подозревала об этом и старалась как могла поддерживать своё реноме, но так, чтобы давать повод только для зависти, а никак не для злорадства. Как то и положено молодой жене успешного предпринимателя, женщина нигде не работала, хозяйством тоже себя не особо утруждала. Зато постоянно меняла наряды и всегда ходила с макияжем. Ведь после десяти лет проживания в городе Оксана негласно считалась законодательницей мод в Пятороте. Правда, за глаза её называли менее романтично: «курва белобрысая». Но это от зависти. Сама-то Оксана цену себе знала и марку всегда держала.

Однако, похоже, сегодня был не её день. А, может, это Боженьке просто захотелось чуток развлечься? Шла жена Всезнайки по улице Ленина, никого не трогала, и даже по сторонам не смотрела. Оксана, вообще, не имела такой привычки – глядеть на кого-то. Избалованная вниманием белокурая красотка привыкла, что это от неё не то что мужики, а бабы глаза не отводят. Всем интересно посмотреть, во что Оксана одета, обута, какие на ней цацки, чтоб при случае за ней повторить. Авось, и про них кто-то может подумать, что они при деньгах.

И вдруг, когда супруга местного предпринимателя, в целом, уважаемого на селе человека, проходила мимо дома Провисьонов, из-за калитки выскочила некая странно одетая бабка. На накачанных силиконом губах блондинки появилась еле заметная ухмылка. С хозяевами этого дома у Оксаны, в общем-то, трений никогда не было. Конечно, немного её раздражало само добротное строение. О таких домах говорят: построено на века! У самой Оксаны дом был намного скромнее. Конечно, женщина не бездействовала и периодически пилила мужа на предмет строительства нового дома. Но Стёпа от её слов обычно отмахивался, хотя когда замуж Ксюшу звал, горы золотые обещал.

Однако ещё сильнее Оксану задевало, что дочка Провисьонов Светлана, которая была её моложе всего-то лет на семь, сумела добиться того, что не удалось ей. Институт окончила, замуж за киевлянина вышла, родила сына, работает, по слухам, в крутой компании, главное – живёт в столице! В общем, столичная штучка. Как тут человеку не позавидуешь? Наконец, родители Светланы пользуются в Пятороте репутацией людей самодостаточных. Многие в деревне им завидуют: как-то всё у них по уму. Ну разве не обидно?

И вдруг из дома Провисьонов выбежала на дорогу бабка, глядя на которую первое, что в голову приходит: перед тобой сумасшедшая. Потому что ни один человек, будучи в здравом уме и твёрдой памяти, не напялит на себя одежду, которую носили ещё в позапрошлом веке! А поскольку эту бабку Оксана в жизни не встречала, она сразу решила, что у Провисьонов родня-то, оказывается, либо с приветиком, либо живёт в какой-то несусветной глухомани. Хотя по ним такое не подумаешь. Они всегда так держатся чинно-благородно. А по факту?

В общем, Оксана не сдержала своего злорадства и ухмыльнулась. По мнению белокурой бестии, получилось сделать это тонко, можно сказать, по-артистичному. Исполнив таким образом свой долг, точнее – выпустив пар, молодая женщина собралась продолжить путь. Но, как говорят в подобных ситуациях в кино, «что-то пошло не так». Сумасшедшая тётка (или бабка?) внезапно остановилась и во все глаза уставилась на Оксану. Причём смотрела она так, что у Ксюши аж мурашки по коже побежали. Она даже пожалела о своей выходке. Хотя и выходкой-то это трудно назвать: что, нельзя ухмыльнуться? Может, она, вообще, в эту минуту о чём-то другом думала?

К сожалению, бабка (или тётка?) растолковала её ухмылку правильно. Со страшным, если не сказать – звериным, рыком она бросилась на молодую женщину. Оксана, не будь дурой, выставила перед собой свою модную сумочку, чтоб защитить лицо. Но сумасшедшая одним рывком отбросила дорогую вещь в сторону и вцепилась в самую большую гордость Оксаны – чуть вьющиеся на концах белокурые локоны, которые делали их обладательницу похожей на Барби. Именно с укладки волос начиналось каждое утро Оксаны, а не как у всяких там заурядных домохозяек, которые только и думают, чем им накормить мужа. Но амбициозная молодая особа стремилась жить красиво.

– Вы, наверное, женщина, обознались? – прохрипела Оксана. – Я вас не знаю!

– Я тебе нюхало, курва белобрысая, зараз начищу! – ответила та. – Будешь у мене знати, як чужому чоловiковi (чужому мужу) на шию вiшатися, вертихвостка неумытая!

Несмотря на то, что ей сейчас было очень больно, Оксана покраснела. Конечно, у кого за душой нет греха? А тем более, когда речь идёт о молодой и привлекательной женщине. Но уж если начистоту, шкаф Оксаны был просто забит разными скелетами! Собственно, из-за них, этих скелетов, и распался её брак, который не спас даже маленький ребёнок. Потому что, узнав о наличии у него развесистых рогов, муж Оксаны так рассвирепел, что не просто выставил её за дверь, но ещё и отобрал сына. Хотя не сказать, что она сильно расстроилась, ведь малыш находился под присмотром няни. А ей жизнь надо было как-то устраивать.

Хорошо, в Пятороте у бедняжки была крыша над головой. Конечно, вернулась она туда с большой неохотой, но дом в деревне это лучше, чем ничего. Местные бабы встрепенулись, едва заслышав о возвращении белокурой бестии. Неудивительно, что село содрогалось от семейных скандалов, которые, если по-честному, женщины иной раз даже устраивали на опережение, чтоб мужу неповадно было заглядывать на огонёк к разведённой особе. Потом Оксане удалось охмурить небедного Степана, и село мало-помалу успокоилось. Конечно, в этой ситуации пострадала Анастасiя, да только совсем без жертвы обойтись было нельзя.

Однако недолго Всезнайка, поддавшийся нынешней моде жениться на тех, кто тебя хотя бы на десяток лет моложе, вышагивал по селу гоголем. Оксане было жалко тратить лучшие годы жизни на чересчур болтливого мужчину, который обожал делать вид, будто он знает про всё на свете. Но молодой жене Степана хотелось слышать в свой адрес комплименты, по утрам видеть на тумбочке у постели свежий букет роскошных роз, на выходных уезжать на худой конец в райцентр, где имелось несколько кафе и даже один ресторан. Однако муж считал её фантазии блажью. Ведь он обеспечивал Оксану так, что у неё вообще ни о чём не болела голова, а ей лень было пожарить ему картошку на шкварках. Из-за того, что ни один из супругов не хотел что-то менять, их семейная жизнь вскоре дала трещину.

Сначала от скуки, потом – назло мужу, Оксана стала посматривать по сторонам. Меж тем, в народе давно подмечено, что «на ловца и зверь бежит». Естественно, вскоре у белокурой бестии образовалась целая очередь из таких «зверей». Деревенские бабы по новому кругу заволновались по поводу сохранности своих семей. Кое-кто в сердцах даже грозился Ксюхе морду при случае набить. И вдруг эту угрозу исполнила некая странная тётка, которая в то памятное утро как снег на голову свалилась на Пятороту.

Неизвестно, как долго она таскала бы за волосы Оксану, и чем эта экзекуция закончилась, если б Ксюха в какой-то счастливый для неё момент вдруг не уткнулась своим заплаканным личиком в колени сидевшей на земле в растерянности Светы. Мозг менеджера по связям с общественностью сразу выдал единственно приемлемый вариант в данной ситуации. Света боднула головой в живот свою прабабушку, и Евдокия Семёновна плюхнулась по соседству с двумя молодыми женщинами.

Тем не менее горячая кровь, а предки Евдокии происходили из славного племени донских казаков, дала о себе знать. Женщина недолго пребывала в бездействии. Перегнувшись через Светлану, она, в свою очередь, попыталась нанести удар Оксане в лицо. Та закричала:

– Только не бей меня в мою витрину!

– Тобi, курва, яка разница, куды я тебе вдарю? – искренне удивилась Семёновна, но потом, заметив, как Ксюха одной рукой нервно поправляет волосы, а другой тянется за сумочкой, чтоб посмотреться в зеркальце, догадалась, что для её ненавистной соперницы внешность имеет первостепенное значение.

Это нечаянное открытие воодушевило ревнивую женщину. Она ловко вскочила на колени и, не успела Света глазом моргнуть, как её прабабушка точным ударом отправила в нокаут молодую жену Степана. Конечно, имеется в виду, в тот нокаут, который был возможен при данных обстоятельствах. Только начавшая проходить в себя Оксана упала на спину, её юбка задралась, неприлично оголив ноги до самых бёдер, а щегольская блузка треснула по швам.

Но Евдокия Семёновна была достойной дочерью гордых донских казаков. К чести Дуни, она всегда доводила начатое дело до конца. Вот и в случае с Оксаной, Семёновна оседлала жену Степана и с превеликим удовольствием, с толком, с чувством, с расстановкой начала хлестать её по хорошенькому личику сорванной ею тут же под забором пучком травы, и не какой-то там невинной полыни, а жгучей крапивы! Да, Оксане не повезло, в этом месте, как на грех, у дома Провисьонов росла именно крапива.

Ой, какие крики огласили обычно тихую улицу Ленина! Света от неожиданности сначала зажала уши ладонями. Но потом опомнилась и, чертыхаясь, стала оттаскивать неуёмную прабабушку от бедняжки Оксаны, которую та, судя по всему, принимала за некую Катьку.

Между тем народ в Пятороте жил любознательный и охочий до разного рода развлечений. Само собой разумеется, что на крики молодой и заносчивой жены Степана сбежались все, кто мог. Глазам зевак предстала картина, напоминавшая сказку про репку, только наоборот. Потому что объявившаяся нынче в деревне чудная тётка не тянула Ксюху, если представить её на месте репы, вверх, а, напротив, упираясь коленом в грудь, вдавливала её в землю. Но вмешательство дочки Провисьонов, которая хватала тётку то за талию, то за плечи, пытаясь оттащить ту от Оксаны, придавало ситуации некоторое сходство с известной сказкой.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю