Текст книги "Старый помещик"
Автор книги: Константин Георгиевич Болконский
Жанр:
Прочая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Константин Георгиевич Болконский
Старый помещик
Осень – красивое время года. Леса постепенно покрываются золотом, потом краснеют и темнеют, а под конец, сбросив свой наряд, готовятся к долгой зимней спячке, чтобы весной дать жизнь новым побегам и листьям. Небо становится странного пронзительно-синего цвета, часто закрывается сытыми серыми тучами, которым уже не хватает сил подняться ввысь, поэтому они плывут низко, едва не задевая верхушки деревьев. В прохладном воздухе начинает витать сильный терпкий запах бархатцев, которые за их способность цвести от начала сентября и до первых морозов так любят высаживать везде, где только можно. В нашем городе тоже, ведь Орёл ничем не отличается от других городов России. Он мог бы выделяться на карте, мог бы стать таким же знаменитым, как Москва и Питер, и здесь бы ходили толпы туристов, но время ещё не пришло, и придёт ли когда – неизвестно.
Неспроста я заговорил об осени и Орле вместе, у них много общего. И дело вовсе не в том, что наш город переживает эпоху увядания, а в том, что с ним, как и с осенью, связано большое количество писателей и поэтов. Перечислять их долго, я назову самых знаменитых: Тургенев, Лесков, Бунин, Фет и Тютчев. Наверняка вы вспомните хотя бы одно произведение каждого из них. Родились они не все в Орле, а в Орловской губернии или даже за её пределами, но наш город они посещали часто, ведь он был губернским центром.
Разговор о золотой поре и творчестве я начал неслучайно, это лишь предисловие, ведь история, которую мне бы хотелось рассказать, произошла именно осенью и именно там, где каждый камень и листок вобрали в себя мысли и чувства одного из самых знаменитых писателей России, в Спасском-Лутовинове. Усадьба Тургенева, пожалуй, – единственный музей, который может привлечь туристов в наш регион. Там проходят праздники, выставки, концерты. Если же шум и веселье не вызывают у вас интереса, то приехать стоит ради парка, разбитого на территории усадьбы более двух столетий назад. Тишина и покой так и навевают мысли о чём-то большом и прекрасном, заставляют задуматься о жизни, и само собой приходит осознание, что здесь нельзя не писать. Как видите, пишу и я.
Был конец сентября. Погода, на удивление, стояла тёплая, светило солнце, только прохладный ветер своими редкими порывами напоминал о том, что уже далеко не лето. Мы ехали в Спасское-Лутовиново не просто погулять, а посетить недавно отреставрированный дом Тургенева. Никогда там не был, но и не сказать, чтобы стремился, учитывая, что пару лет назад, как раз в юбилей литератора, этот дом разобрали до каркаса, а до этого я и не видел, чтобы туда активно водили экскурсии, да и вообще кто-либо входил.
В полдень мы уже были на территории музея и ужасались огромному наплыву людей, которого, кажется, я здесь никогда раньше не видел даже в дни гуляний. Взрослые с маленькими детьми, школьники 10-11 классов – все толпились у кассы. Радовало только одно – очередь продвигалась быстро, поэтому через двадцать минут мы уже ждали экскурсию, присоединившись к группе, возле церкви Спаса Преображения, находившейся почти сразу за воротами. Наш экскурсовод, пожилая дама с тёмными жиденькими волосами, заколотыми на затылке в пучок, представилась как Тамара Николаевна и стала вести свой рассказ с самого начала, то бишь с того, кто был первым владельцем усадьбы, про его судьбу и некоторые легенды, связанные с этой на первый взгляд заурядной личностью. Особенно мне запомнилась легенда о разрыв-траве, которую ищет дух умершего помещика, чтобы восстать из могилы. Потом экскурсовод плавно перешла к описанию его племянницы и наследницы – Варвары, которую знает любой пятиклассник как мать Тургенева и прообраз барыни из рассказа «Муму». Дальше сообщила о пожарах, уничтоживших большую часть господского дома, и совсем немного поведала о Тургеневе и его братьях. После такого краткого экскурса в историю семьи Тургеневых мы проследовали в дом, точнее в единственное уцелевшее его крыло.
Вошли мы через дверь, ведущую в галерею. Её разделили картонными перекрытиями на две части, сделав в меньшей гардероб, где нам выдали бахилы и попросили натянуть маски на нос, а большую оставив пустой, если не считать узкого шкафа, люстр в специальных стеклянных ящиках и портрета Тургенева. Иван Сергеевич с должной выдержкой выслушал, собственно, как и все собравшиеся, историю про люстры и их особенности. Пожалуй, не буду раскрывать все тайны, кому интересно – милости просим в Спасское-Лутовиново, лучше расскажу про следующую комнату – столовую.
Что вы ждёте от столовой богатого барского дома? Фарфор, хрусталь, золотые и серебряные вилки и ложки? Увы. Столовая на редкость была бедна посудой. Не сохранилось почти ничего, кроме вазы для фруктов, красивой, позолоченной, в виде девушки-ангелочка с блестящими крылышками, державшей чашу на голове; сахарницы; индивидуального молочника и одной тарелочки, которую толком и рассмотреть нельзя, потому что всё стоит кучно в центре стола под куполом. Тамара Николаевна снова начала рассказ издалека: про Варвару Петровну, её порядки, а потом уже про конкретную посуду, шторы, портреты, напольные часы и самовар, который я даже не сразу увидел. Он притаился у самого выхода на маленьком столике и издалека был похож на медную вазу.
Пройдя столовую, мы попали в малую гостиную. Ничем так не запоминается дом Тургенева, как этой комнатой, а точнее главной вещью, которая находится в ней – диваном. О, про этот диван мне рассказывал ещё дедушка, бывавший в музее в молодости, лет так сорок назад. По словам нашего экскурсовода, сам Иван Сергеевич не очень лестно отзывался о диване, поскольку тот был настолько мягким, что, сев на него, ты уже не захочешь что-либо делать, а только сидеть, а ещё лучше лежать, закинув голову на мягкий подлокотник. Собственно, за свою мягкость и удобность диван получил название «самосон». Рядом с зелёным чудом стояла тумбочка с белым массивным светильником из камня, напоминавшим урну для праха, а над диваном висел портрет молодого Николая Сергеевича – старшего брата писателя. Зная, что он был военным, скажу сразу: на портрете нет никакого намёка на его будущую (относительно времён написания портрета) деятельность, просто барчонок с тёмными волосами и правильными чертами лица, в красном халате с белым отворотом.
За малой гостиной шла большая гостиная. Лично моё мнение таково, что это самая красивая комната в доме. Первое, что бросилось в глаза, – это спинка дивана, фриз которого украшен позолоченными рельефами в виде фигурок людей на мотив античности. Столик и стулья из красного дерева гармонично дополняли интерьер, но закрывали прекрасные резные ножки дивана в виде сирен11
Сирена – демоническое существо, полуптица-полуженщина, обитающая на морских скалах и своим сладкогласным пением завлекающее мореплавателей в гибельные места (Толковый словарь русского языка, Ожегова С. И., 2013).
[Закрыть] с головой древнегреческой девушки с характерной причёской и позолоченной диадемой. Из мебели были ещё трюмо и бюро-секретер, на стене висели картины, а заканчивала ансамбль необычная люстра чёрного цвета, имевшая форму казана и украшенная позолоченными элементами растительного орнамента, по краю которой располагались электрические свечи. Не вписывалась в общий богатый интерьер только тощая ваза с пучком серо-лиловой травы и рыженькими цветочками, стоявшая сиротливо посередине стола.
Пока Тамара Николаевна с огромным воодушевлением рассказывала про картины, мимо нас сновал чей-то беспокойный ребёнок. Маленькая девочка то пыталась хныкать, то дразнила мальчика с фотоаппаратом, то просилась к папе на ручки, а, когда тот брал, сразу же просилась обратно на пол. И это всё производило неимоверно много шума, заглушая даже голос экскурсовода.
Из большой гостиной мы плавно переместились в кабинет Тургенева. Уютная комната в тёмно-бордовом цвете переносила нас из дня в какое-то затяжное утро, когда, не выспавшись, с гудящей головой не хочешь вставать с постели и открывать тяжёлые шторы, а сделать это надо, иначе не сможешь проснуться. Здесь не было электрических ламп, поэтому полумрак разбавляли только лучи солнца, пробивающиеся через окна, занавешенные белоснежным тюлем, но и они не могли до конца осветить всё помещение. Удивительно, как в этом полусне можно вообще что-то делать.
Главным объектом комнаты, конечно же, был письменный стол, за которым Тургенев мог работать по восемь часов в день без перерыва, сочиняя новые или переделывая старые рассказы. В центре стола в стеклянном кубе лежал костяной канцелярский нож, принадлежавший писателю. Также на столе имелся подсвечник с небольшим экраном, по словам Тамары Николаевны, защищавшим глаза от яркого света свечи. На стене рядом с дверью, через которую мы вошли, висел портрет отца писателя Сергея Николаевича. Под ним стояла открытая полка для книг с массивными томами, но, какого автора, я рассмотреть не смог, был слишком далеко. Рядом со мной располагалась ширма, но вот заглянуть за неё я не успел.
Всё началось со странного запаха. Он был ни на что не похожим, я не могу его даже толком описать. Первое, что пришло тогда в голову, что это могут быть пары ртути. Но ведь ртуть не пахнет. Я спросил у мамы, не чувствует ли она запаха, на что та лишь отрицательно помотала головой. Продолжал слушать экскурсию, стараясь сосредоточиться на ней, но тщетно. Запах был всё сильнее. И вдруг перед глазами стали появляться белые пятна, у меня началась паника, парализовавшая всё тело. Я пытался моргать, но от этого белые пятна расплывались сильнее, заволакивая всю видимую картину. Я испугался. В голове откуда-то возникла мысль, что, если сейчас заститься всё белым, я больше никогда ничего не увижу. И только потом, когда начался звон в ушах и ноги стали сами собой подкашиваться, я понял, что теряю сознание. Я схватился за первое, до чего дотянулась рука, за мамино плечо, и сумел выдать только одну фразу: «Мне плохо».
Происходившее дальше сохранилось в голове у меня обрывками, я продолжал видеть, но то, что появлялось рядом, можно сравнить с разноцветными кляксами на чистом листе. Я помню только, что экскурсовод не прервала ни на мгновение свою речь, помню, что меня вывели в соседнюю комнату и усадили на стул возле окна, из которого тянуло сквозняком. Я снял очки, куда-то швырнул их и облокотился на подоконник, пытался придвинуть нос к свежему воздуху настолько, чтобы он разом выбил всё ещё докучавший мне запах воображаемой ртути, даже привстал, но, закрыв на мгновение глаза, свалился на пол и очутился в настоящем кошмаре.
***
Я растянулся во весь рост на холодном деревянном полу, чувствуя, как горят подбородок и ладони, а в целом стало гораздо лучше: ни запахов, ни звона в ушах и никаких белых пятен, только тьма. Открыв глаза, я увидел, что в помещении был полумрак, ни одна лампочка на люстре не горела, только из-за спины бил слабый холодный свет. Вокруг никого. В потёмках я не мог понять, что это была за комната, но даже тогда, когда глаза привыкли, дело не стало яснее. Опираясь на мышечную память, я определил, что это должна была быть большая гостиная, но зрение опровергало эту теорию. Куда-то делось трюмо, нет картин, стульев гораздо больше, да и стол увеличился в размерах, на нём появилась скатерть. «Может, это другая комната? Кто знает, куда меня привели?» Я обернулся к свету. Это была луна. Полная и белая, за окном она озаряла сад, совершенно мне не знакомый.
Я почувствовал покалывание на пальцах, зрение и слух не изменились, но было физическое ощущение, как будто меня выдрали из одного мира и переместили в другой. Ох, если бы вы знали, как мне знакомо это ощущение. Я попал в Грань – особое место пространства и времени, где души умерших ждут своего упокоения. Можно сказать, что это параллельный мир, в который могут войти души и живые избранные. Как вы можете заметить, мне на этот счёт повезло, хоть и везение это было со знаком минус. Чаще всего общение с духами, душами и призраками доставляло мне огромную кучу проблем, ведь они всегда что-то требуют, а я как порядочный Всевидящий путник (человек, способный видеть духов, общаться с ними и помогать заканчивать их земной, если, конечно, так можно сказать, путь) должен выполнять их требования. Но что-то было не так. Во-первых, отсутствие подопечного – духи всегда прямолинейны, не будут шутить и прятаться, всегда показываются сразу. Во-вторых, время суток – оно всегда оставалось прежним в мои прошлые путешествия в Грань. В-третьих, место – оно тоже претерпело слишком сильное изменение, но, возможно, я ошибся комнатой. А самым главным отличием было то, что я перестал ощущать боль, пропала тактильная чувствительность, душу постепенно наполнял страх, однако он был приглушённым, будто я сплю, вижу кошмар и хочу проснуться, но не могу. «Что за чертовщина?» – подумал, оглядываясь в комнате, пытаясь найти ответ.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
