Текст книги "Психология способностей. Современное состояние и перспективы исследований. Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 60-летию со дня рождения В. Н. Дружинина, ИП РАН, 25-26 сентября 2015 г."

Автор книги: Коллектив авторов

Система профессионально важных качеств и индивидуальный стиль деятельности

С. С. Бубнова

Институт психологии РАН (Москва)

[email protected]

Под профессионально важным качеством (ПВК) понимается индивидуальное качество субъекта деятельности, влияющее на эффективность деятельности и успешность ее выполнения. К профессионально важным качествам относятся и способности, но они не исчерпывают всего объема ПВК.

К основным положениям, на которых основывается исследование системы ПВК, относятся следующие: 1) основные ПВК, входящие в структуру индивидуальности, выступают не рядоположно, а образуют сложные динамические образования; 2) для каждого субъекта деятельности характер таковых структур будет сугубо индивидуальным; 3) характер интегральных подструктур ПВК определяется требованиями деятельности; 4) отдельные качества и их сочетания являются стойкими образованиями, оказывающими влияние, а в ряде случаев и определяющими характер деятельности человека и его индивидуальные способы.

Разберем подробнее взаимосвязь индивидуального стиля деятельности и системы ПВК.

Конкретную деятельность можно выполнять тем или другим способом в зависимости от структуры ПВК. Для одного и того же человека можно предложить несколько различных способов выполнения деятельности, более или менее адекватных его психологическим особенностям. Однако, среди них существует способ, который для данного индивида является оптимальным, т. е. таким, в котором реализуются ярко выраженные психологические особенности человека, являющиеся профессионально важными, и который приводит к максимальным результатам деятельности (индивидуальный стиль деятельности).

Поскольку всех индивидов, выполняющих конкретную деятельность, можно разделить на несколько типов, различающихся структурой ПВК, и, кроме того, так как для каждого из них существует оптимальный способ выполнения деятельности, то возникает задача классификации индивидуальных способов деятельности в зависимости от структуры ПВК.

Исходя из изложенного, представляется целесообразным выделить следующие этапы исследования эффективности деятельности на основе учета структуры ПВК: 1) психологический анализ деятельности; 2) изучение структуры ПВК человека-оператора и выделение групп операторов, различающихся структурой ПВК; 3) анализ и оценка индивидуальных способов деятельности для каждой группы операторов; 4) выявление для каждой группы оптимального стиля деятельности, т. е. такого, в котором наиболее полно используются индивидуальные особенности, являющиеся профессионально важными, и который приводит к максимальной эффективности; 5) оценка качества деятельности по степени соответствия индивидуального стиля деятельности оптимальному для данной структуры ПВК.

В результате психологического анализа деятельности были выявлены такие ПВК как концентрация, распределение и объем внимания и зрительная оперативная память, которые коррелировали с параметрами результатов деятельности. Далее была изучена структура ПВК методом корреляционного анализа, в результате которого выяснилось, что все свойства внимания коррелируют между собой, тогда как зрительная оперативная память не коррелирует ни с одним из них и составляет тем самым отдельную подструктуру. Аналогичные данные были получены методом главных компонент: в первую компоненту вошли все свойства внимания, во вторую – зрительная память.

В результате анализа было выделено четыре группы операторов, различающихся структурой ПВК: 1) операторы с высоким уровнем развития обеих подструктур – внимания и памяти; 2) операторы с высоким уровнем развития подструктуры внимания и низким – подструктуры памяти; 3) операторы с низким уровнем развития подструктуры внимания и высоким – зрительной памяти; 4) операторы с низким уровнем развития обеих подструктур ПВК.

Затем был проведен анализ индивидуального стиля деятельности в каждой группе операторов. Оказалось, что для первой группы операторов оптимальными являются четыре различных способа деятельности: зрительный, межканального разграничения I, межканального разграничения II, комбинированный. Для второй группы операторов оптимальным оказался способ межканального разграничения I, когда большая часть информации запоминалась зрительно, меньшая – вербально. Для третьей группы оптимальным стал способ межканального разграничения II, когда большая часть информации запоминалась визуально, меньшая зрительно. И, наконец, для четвертой группы операторов оптимальным оказался комбинированный способ, объединяющий черты способов межканального разграничения I и II. При этом эффективность деятельности операторов четвертой группы с низким уровнем развития ПВК оказалась такой же высокой, как и во второй и третьей группе, т. е. невысокий уровень развития ПВК компенсировался в адекватном способе выполнения деятельности.

В заключение можно сделать следующие выводы: 1) установлено влияние структуры ПВК на индивидуальные способы деятельности; 2) установлена зависимость числа способов, обеспечивающих высокую эффективность, от уровня развития подструктур ПВК: чем выше уровень развития подструктур ПВК, тем больше число способов приводит к высокой эффективности деятельности; 3) экспериментально доказана возможность компенсации низко развитых ПВК в процессе деятельности, и также показано, что механизм компенсации состоит в использовании способа деятельности, опирающегося на высоко развитые качества в процессе ее исполнения.

Тревожность как фактор проявления креативности у младших школьников

Е. И. Буданова, Н. В. Еркин

Московский областной гуманитарный институт (Подольск, Московская область), Подольский социально-спортивный институт (Подольск, Московская область)

[email protected]

В последние годы специалисты все чаще стали обращать внимание на специфику влияния различных факторов при формировании креативности детей (Ильин, 2009). При этом, по мнению большинства исследователей в области психологии творчества, младший школьный возраст является наиболее сенситивным для развития креативности, так как именно в этот период происходит становление новообразований, от которых во многом зависит творческий успех или неуспех взрослого человека. Особое значение приобретают исследования механизмов воздействия тревожности на развитие творческих способностей, так как многочисленные данные, полученные отечественными и зарубежными исследователями, свидетельствуют о том, что тревожность лежит в основе целого ряда психологических трудностей при овладении новой деятельностью (Дружинин, 2001). Однако в психологии до настоящего времени нет единого подхода к определению понятий творчество и креативность, еще более неразработанным остается вопрос о взаимосвязи между состоянием тревоги и творческим процессом (Теплов, 2009). В зависимости от уровня тревожности и творческого потенциала человека, она может или снижать, или повышать качество выполнения действий. Актуальность проблемы соотношения креативности и тревожности остается острой до настоящего времени для психологической науки и практики (Юркевич, 1996).

С целью изучения зависимости креативности от уровня тревожности у детей младшего школьного возраста было проведено исследование детей младшего школьного возраста Муниципального образовательного учреждения средней общеобразовательной школы № 30 города Подольска. В исследовании приняли участие 12 детей (5 мальчиков и 7 девочек) в возрасте 6–7 лет. Исследование проходило в два этапа с применением методик методика изучения креативности Вартега «Круги», креативный тест Вильямса и тест тревожности Тэммл, Дорки, Амен.

По методике изучения креативности Вартега «Круги» были получены результаты по двум основным показателям – беглости и гибкости мышления. Высокий уровень беглости мышления представлен у 25 % детей, средний уровень – 39 % выборки и низкий – 36 %. Высокую гибкость мышления показали 23 % обследованных школьников, средний уровень – 36 % и низкий уровень – 41 %. При этом в группе испытуемых девочек показатели гибкости мышления у были несколько выше, чем у мальчиков, показатели беглости мышления были практически одинаковыми.

Анализ полученных данных по методике диагностики тревожности позволил распределить детей по уровням проявления тревожности. В группе детей с высоким индексом тревожности оказались 33 % респондентов, низкие показатели выявлены у 17 % младших школьников, средние у половины детей. При этом индекс тревожности у мальчиков оказался выше, чем у девочек. У обследованных детей уровень тревожности в различных ситуациях оказался наиболее высоким в ситуации взаимодействия с родителями. В ситуациях связанных с наказанием (ситуация «выговор») тревожность у мальчиков оказалась выше, чем у девочек.

В соответствии с методикой Вильямса по проведению исследования креативности, вначале были изучены показатели дивергентного мышления младших школьников, затем они были дополнены оценочной шкалой учителей и родителей, в которой креативные факторы, те же что и в первой части теста, которые заполняет сам ребенок. В группе испытуемых показатели гибкости мышления у девочек были несколько выше, чем у мальчиков, показатели беглости мышления были практически одинаковыми, что подтверждает результаты, полученные по методике Вартега «Круги».

Данные, полученные по шкале Вильямса (опросник для родителей и учителей), показали, что у родителей, которые считают своих детей более креативными, дети получили в целом более высокие показатели креативности. Оценки педагогов практически совпадали с показателями, полученными детьми по тесту дивергентное мышление.

Для выявления взаимосвязи творческих возможностей детей и их тревожности младших школьников разделили на три группы. В первую группу вошли дети, которые имеют высокие показатели по методике Вартега «Круги» и по тесту Вильямса. Во вторую группу вошли младшие школьники, имеющие низкие показатели дивергентного мышления. Третью группу составили дети со средними показателями. Результаты в каждой группе детей были сопоставлены с данными, полученными по методике диагностики тревожности. В результате сравнения была выявлена взаимосвязь между креативностью и тревожностью. У детей имеющих высокий индекс тревожности, полученные результаты по тесту дивергентное мышление оказались низкими, младшие школьники, с низкими показателями тревожности, имели в основном низкий уровень развития дивергентного мышления. Респонденты, имеющие средний индекс тревожности показали средние и высокие результаты по тесту дивергентное мышление.

Таким образом, по результатам проведенного исследования, можно сделать вывод, для развития у ребенка дивергентного мышления необходим определенный запас тревожности. Высокая и низкая тревожность оказывает негативное влияние на развитие креативности у ребенка.

Дружинин В. Н. Когнитивные способности: структура, диагностика, развитие. М.: Пер Сэ; СПб.: Иматон-М, 2001.

Ильин Е. П. Психология творчества, креативности, одаренности СПБ.: Питер, 2009. С. 434.

Теплов Б. М. Психология и психофизиология индивидуальных различий: избранные психологические труды. 2-е изд., 2009. С. 640.

Юркевич В. С. Одаренный ребенок. Иллюзии и реальность. Просвещение, 1996. С. 81.

Когнитивные матрицы и структура интеллекта

В. А. Буров

Институт философии Российской академии наук (Москва)

[email protected]

С развитием в начале 21-го века блока когнитивных наук мировая цивилизация входит в фазу глобальных когнитивных проектов, изменяющих возможности человека решать недоступные ему ранее сложные задачи и работать с недоступным ему ранее сложным знанием. Сумма связанных общей онтологией работ, определяемая как когнитивный проект, реализуется сегодня множеством центров мировой науки. Мы можем выделить такие проекты и их становящиеся онтологии в США и Европе – выдающиеся когнитивные и нейрокогнитивные исследования, программы и крупные проекты центров исследования мозга, создание развитого транснационального образования, переход к всеобщему высшему образованию.

К сожалению, в российском экспертном сообществе понимание конвергентного развития современной системы технологий и неотделимости в этом развитии от других групп технологий группы когнитивных и нейрокогнитивных технологий пока отсутствует. Провал в когнитивных технологиях – это не отставание по отдельным отраслям. Когнитивные ограничения корпуса специалистов, отставание в когнитивном развитии повлечет за собой отставание во всех практиках, конвергентно перерастающее в системные кризисы и катастрофы. Сегодня необходимо начать формировать ветвь новой модели экономики – когнитивную экономику и её институты, включая сюда корпус её специалистов и обслуживающие его институты образования и науки для этой новой ветви экономики. Эту задачу – задачу формирования институтов новой ветви экономики мы и начинаем решать.

Мы ставим фундаментальную проблему когнитивной экономики как проблему дефицита когнитивных ресурсов. В сложной структуре когнитивных ресурсов такая постановка проблемы и её решение в каждом конкретном случае имеют особенности. И первым таким вопросом, к которому было обращено наше исследование, стали ограничения доступной сложности задач для действующего корпуса специалистов и редукции к доступной им сложности.

Опираясь на представления об общих способностях и работы В. Н. Дружинина, мы исследовали когнитивное поведение и когнитивные способности специалистов высшей квалификации и обнаружили пределы доступной этим специалистам сложности. При осуществляемых ими редукциях терялись системные уровни задач и знаний и происходила подмена основных целей и ценностей на цели и ценности более низкого системного уровня.

У действующей модели специалиста при усложнении задачи усиливается работа с сильными определениями и их формальными представлениями и ослабляется работа со слабыми определениями и их образными представлениями, необходимыми для работы с предлагаемыми нами стимульными текстами. Этот факт был проверен на выборке из специалистов, имеющих степень доктора наук. Почти все они редуцировали новые системные уровни к доступной им сложности и оказывались в состоянии когнитивного хаоса. Лишь менее 20 % смогли оперировать с системами контекстов знания.

После того, как мы разместили свои тексты в Интернете, мы совершенно неожиданно этот очень сложный для понимания нашими испытуемыми гетерогенный продукт обнаружили в формируемой Яндексом матрице.

Вместе с «когнитивные ресурсы» ищут: нейрокогнитивные технологии, когнитивная экономика, буров владимир алексеевич, иф ран официальный сайт, когнитивные технологии, когнитивное поведение, нередуцируемая сложность, неотделимое знание, когнитивный менеджмент, персональный менеджмент.

Далее эта матрица развивается и повторяется по всем указанным в ней запросам. Матрица связанных контекстов образована поисковой активностью статистически значимого числа пользователей Яндекса и построена на наших стимульных текстах, представленных на сайте ИФ РАН.

Тексты размещенного нами продукта строятся на основе экспорта слабых определений, операций не с формальными определениями, а с когнитивными матрицами – системами контекстов, быструю и эффективную работу с которыми обеспечивает Интернет. В бумажном варианте текстов такие возможности крайне малы.

Мы обнаружили, что в новой формации специалистов, формирующих такие матрицы в Яндексе, происходит перезагрузка управляющих когнитивными процессами контекстов, формируются способности работать с гетерогенными когнитивными структурами, в которых ставятся и решаются актуальные сегодня задачи – новая когнитивная матрица интеллекта.

То, что оказалось статистически значимым число специалистов в сети, способных работать с гетерогенными трансдисциплинарными и трансмодальными текстами, недоступными задействованной в наших опытах элите специалистов высшей квалификации, показывает, что мы имеем дело с важными культурно-антропологическими изменениями в когнитивной сфере человека, преодолевающими потолок сложности, доступной нормативному интеллекту действующей модели специалиста. Формируются новые миры эффективной активности – субъектные миры человека с совершенно новыми возможностями социального, технологического и экономического развития. Мы имеем дело с переходящей через пределы доступной сегодня сложности задач и знаний моделью структуры интеллекта специалиста. Эта модель – новое состояние общих способностей как когнитивных ресурсов экономики.

Буров В. А. Когнитивные матрицы стратегического когнитивного менеджмента // Актуальные вопросы экономики и современного менеджмента. Сборник научных трудов по итогам международной научно-практической конференции. № 2. Самара, 2015. Нижний Новгород: ИЦРОН, ООО «Ареал», 2015. С. 199–208.

Дружинин В. Н. Психология общих способностей. СПб.: Питер, 1999.

Эмоциональное выгорание и экзистенциальный кризис личности учителя

А. Ю. Василенко

Дальневосточный федеральный университет (г. Уссурийск)

[email protected]

Синдром эмоционального выгорания личности включает в себя ряд симптомов и чаще всего рассматривается как сложный механизм психологической защиты личности при субъективно или объективно тяжелых условиях труда. Стадии формирования синдрома эмоционального выгорания личности зачастую сопоставляют со стадиями стресса. Например, стадии тревоги соответствуют симптомы: «неудовлетворенность собой» и «ощущение загнанности в клетку». Стадии адаптации должен соответствовать симптом «редукция профессиональных обязанностей». На стадии истощения появляются симптомы: «эмоциональная отстраненность» и «личностная отстраненность (деперсонализация)».

Однако, как показало исследование Василенко А. Ю., при нарастании проявлений эмоционального выгорания, формирование его симптомов может не совпадать со стадиями стресса. Симптомы стадии тревоги у учителей часто отсутствуют, но ярко выражены симптомы стадии истощения, характерен сложившийся симптом «редукция профессиональных обязанностей».

С другой стороны, синдром эмоционального выгорания справедливо рассматривается многими авторами как вариант профессиональной деформации личности. Факторы выгорания традиционно подразделяются на объективные и субъективные. К объективным факторам выгорания можно отнести условия и оплату труда, негативный психологический климат в трудовом коллективе, жесткий контроль администрации и обезличивающее влияние педагогической среды в среднестатистической школе, дефицит времени, высокие нагрузки. Сами учителя при собеседовании указывают на сложные отношения в педагогическом коллективе, загруженность работой, не довольны оплатой труда.

В то же время, в результате исследования личностных факторов эмоционального выгорания личности с применением дисперсионного анализа доказано влияние приоритетной значимости материальной обеспеченности (как терминальной жизненной ценности-цели) на возникновение эмоционального выгорания личности у представителей помогающих профессий системы «человек-человек», в том числе у учителей (Василенко, 2009, с.110). В исследовании Л. Г. Дикой «крайне низкие показатели ценностей высокого материального положения… способствовали резистентности педагогов к выгоранию» (Дикая, 2012, с.51).

Ценностно-смысловой аспект проблемы выходит на первый план при феноменологическом анализе субъективных факторов эмоционального выгорания и его проявлений у учителей как представителей помогающих профессий.

Синдром эмоционального выгорания у учителей имеет признаки экзистенциального кризиса личности: негативные изменения экзистенциальной позиции личности, озлобленность, чрезмерный рост критичности и недоверия к людям, замещение позитивных социальных установок негативными, ощущение пустоты и утраты смысла в оказании помощи учащимся с постепенным преобладанием авторитарного стиля и размыванием женской идентичности. Кроме того, специфика труда учителя в отдалённости, отсроченности результата, что иногда размывает ощущение осмысленности труда, вызывает субъективное переживание тщетности усилий.

Важно, что эмоциональное выгорание личности сопряжено с негативной трансформацией ценностно-смысловой сферы, жизненной, социальной и морально-нравственной позиции личности. Недобросовестность в выполнении обязанностей и бездушный формализм по отношению к детям становится субъективной нормой для выгорающего учителя и соответствует общепринятому подходу в среде уже выгоревших коллег. Бескорыстная помощь воспринимается эмоционально выгоревшим учителем как личная жертва и бессмысленная трата сил.

Парадокс в том, что такая экономия душевных сил, являясь одним их ярких проявлений эмоционального выгорания личности, не спасает от стресса, а усугубляет его и астенизирует учителя, т. к. не избавляет от напряжения и неудовлетворённости.

Экзистенциальный кризис обратим как психологический феномен, но требует актуализации тенденций личностного роста: просоциальной направленности, индивидуализации, интенциональности, мобилизации бытийных ценностей личности, расширения системы жизненных и профессиональных смыслов, интеграции личности. Различные техники совладения со стрессом при эмоциональном выгорании учителя второстепенны, так как бессильны перед кризисом.

Таким образом, эмоциональное выгорание личности необходимо рассматривать в контексте обратимого экзистенциального кризиса.

Эмоциональное выгорание учителя связано преимущественно с личностными факторами и ошибочно объясняется, не удовлетворяющей учителя, оплатой труда.

Педагогическая среда в профессиональной деформации учителя играет важную роль, обезличивая и навязывая эталоны формализованного труда. Между тем, «духовное предназначение педагогов – это развитие богатства духовного мира растущего человека» (Дикая, 2012, с. 81).

Профилактика и преодоление эмоционального выгорания нуждается в актуализации и усилении нравственного фильтра личности учителя на экзистенциальном уровне и в реализации альтруистичного поведения в профессиональной практике, невзирая на педагогический скептицизм коллег.

Василенко А. Ю. Осмысленность жизни как фактор профилактики эмоционального выгорания в профессиях типа «человек – человек» // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. Специальный выпуск «Социальная психология труда». 2009. № 4 (24). С.109–114.

Дикая Л. Г. Личностный потенциал и эмоциональное выгорание педагога // Человек. Сообщество. Управление. 2012. № 3. С. 75–88.