Текст книги "Собеседники. Ближним и дальним"

Автор книги: Коллектив авторов

Собеседники. Ближним и дальним
Составитель Сéргий Чубкин

© Батурина Т., 2020

© ГБУК «Издатель», оформление, 2020

* * *

Прожитое – не черновики, а беловики судьбы.

Татьяна Батурина

«Остановись мгновенье, ты прекрасно!..» На обложке журнала-газеты «Moscow news» запечатлена 21-летняя волгоградская поэтесса Таня Батурина перед началом работы V Всесоюзного совещания молодых писателей в Москве (1969) – фотомгновение перед началом взрослой творческой судьбы Татьяны Михайловны Батуриной…

К 55-летию творческой деятельности

Татьяны Михайловны Батуриной

С нами бог!

В эпоху всемирного электронно-цифрового владычества я с ещё большим благоговением обращаюсь к бесценному дару Господа – Слову, письму, книге.

Поистине на века вперёд глядел великий писатель И. С. Тургенев: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! ‹…› нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»

Трудно представить всю глубину мудрости, которую привносит в мир русская литература. Не случайно другой русский мудрец, учёный-лингвист Д. С. Лихачёв говорил о том, что русская литература всегда была кафедрой, с которой раздавалось учительное слово; что литература – это важнейшая часть гомосферы, вне которой личности не существует… Именно Лихачёву принадлежит сильнейшая мысль: «Вселенная – книга, написанная перстом Божиим. Письменность расшифровала этот мир знаков».

Я не учёный, не писатель, я – книжник, влюблённый в русское слово православный человек, и бытие моё невозможно без книги, как невозможна любая русская судьба без Бога, без Отечества, без родного крылечка…

И на этом крылечке я люблю посиживать да почитывать прекрасные книги русских писателей, и среди них произведения поэтов и прозаиков Волгоградского края: Бориса Екимова, Петра Селезнёва, Евгения Кульки-на, Льва Кривошеенко, Владимира Мавродиева, Евгения Лукина, Юрия Мишаткина, Николая Терехова, Николая Сухова, Федора Сухова, Людмилы Кузнецовой-Киреевой, Николая Милованова, Виктора Ростокина, Елизаветы Иванниковой, Владимира Першанина, Бориса Гучкова и других авторов, в творчестве которых главным является рассмотрение смысла человеческой судьбы в свете Божиего промысла о ней.

Одним из таких сочинителей является, на мой взгляд, Татьяна Михайловна Батурина – поэт, прозаик, журналист, филолог, историк русского языка, лауреат Всероссийской литературной премии «Сталинград», дважды лауреат Государственной литературной премии Волгоградской области, обладатель различных знаковых наград (Русской православной церкви, Российского императорского дома Романовых, Министерства культуры РФ, администрации Волгоградской области и др.), автор более тридцати книг поэзии и прозы, научных работ, а также многолетнего телевизионного цикла «Свеча»…

Я не первый год с интересом наблюдаю за творческой и общественной деятельностью Татьяны Михайловны, собираю её книги, слежу за телеэфиром, делаю газетные и журнальные выписки, посещаю творческие встречи Батуриной с читателями. Но лично познакомиться с ней мне довелось недавно после богослужения на площадке строящегося в Волгограде кафедрального собора во имя святого благоверного великого князя Александра Невского. Ныне золотой соборный крест благодатно сияет над нашим городом-героем, а великий святой благословляет волгоградцев на многие лéта…

Я благодарен Татьяне Михайловне за то, что именно ко мне она обратилась с просьбой о благодетельной помощи в издании своих книг «Ясень», «Чаша», «Непотерянный рай», – прекрасные поэтические сборники! И очень рад, что смог оказать содействие в составлении данной документальной книги «Собеседники».

Предлагая вниманию читателей материалы из архивного сборника «Взгляд во вчера и завтра» о жизни и творчестве Т. М. Батуриной (издан Волгоградской областной универсальной научной библиотекой им. М. Горького в 2015 году), из личного собрания Т. М. Батуриной, а также из моей скромной домашней коллекции, я очень надеюсь на духовную радость, которая объединит всех, познакомившихся с творчеством нашей землячки через научные статьи, тематические рецензии, коллективные и личные отзывы, отклики и посвящения. Доброго чтения!

Поздравляю Татьяну Михайловну с уникальным юбилеем – 55-лети-ем творческой деятельности, жду новых произведений, желаю долгих лет жизни.

С нами Бог!

Сéргий Чукин,

книжник-собиратель,

составитель настоящего издания

Ближним и дальним

Прожитое – не черновики, а беловики судьбы. Их не перебелить заново, сколько ни старайся. Но поскольку память милосердна, она позволяет перелистывать страницы книги жизни и находить в ней то недочитанное письмо, то засвеченную временем фотографию, то наивно-юное стихотворение, то любовное послание, то охваченный сухим забвением цветок…

И никто, кроме владельца книги, не ведает, что значат эти трепетно-летучие закладки воспоминаний… А жаль, ведь они хранят живое чувство и иногда хочется поделиться им с другими.

«Не надо заводить архива, над рукописями трястись», – этой яркой мысли Бориса Пастернака я хочу противопоставить иную, вполне заурядную: надо, надо собирать в творческие закрома всё, созданное нами, любимыми, а также сочинённое другими литераторами, учёными и просто читателями о нас, о наших рукописях и книгах, о наших профессиональных интересах и пристрастиях.

Прожитое – это ещё и труды души, обязанной трудиться. И очень хочется, чтобы её деяниям радовались люди ближние и дальние.

Татьяна Батурина,

член Союза журналистов России,

член Союза писателей России,

академик Международной академии авторов научных открытий и изобретений,

кандидат филологических наук,

отличник культуры России,

лауреат Всероссийской литературной премии «Сталинград» и государственных премий Волгоградской области

У ясного колодца

Подлинного художника или мыслителя можно отличить по наличию у него особой «болевой точки», особой темы или проблемы, раскрытию или решению которой посвящено всё его творчество. О чём бы ни писал, что бы ни говорил автор, – он вновь и вновь «проговаривает» то единственное, то сокровенное, что и составляет истинное содержание его книг. Чаще всего это случается в результате особого экзистенциального переживания, испытанного автором в рамках духовного кризиса, когда писатель остаётся один на один с «последними вопросами», не попытаться ответить на которые – значит не состояться как личность, как творец, чьё бессознательное максимально открыто для отражения архетипических образов родной культуры.

Поэт и прозаик Татьяна Михайловна Батурина – из числа таких настоящих художников. Все многообразные темы и проблемы, поднимаемые в её поэтических сборниках и прозаических книгах, подчиняются логике развития «метатемы», в парадигме которой получают развитие все образы и идеи писательницы. Это универсальная тема Возвращения, адекватное понимание которой невозможно без обращения к библиографической канве жизни автора.

Татьяна Батурина родилась 15 июня 1947 года на сталинградской земле в семье врачей. Вот как рассказывает об этом сама писательница в автобиографической повести «Окошечко» (2007): «Родители мои родились в селе: отец – на Украине, в Житне-Горах, мама – на Быкóвых хуторах под Сталинградом. А встретились на войне. Мама в молодости была настоящая красавица: черноокая, с длинными косами, величаво-стройная. Отец полюбил её, едва увидев, и – на всю жизнь. В моём архиве хранятся их военные билеты, в них – даты и места прохождения военной службы, звания, должности, награды. Отец отдал армии почти десять лет: на финский фронт ушёл в 1939-м, вернулся с Великой Отечественной в феврале 1947-го – из Болгарии, а позже Румынии, там после войны служил начальником двух отделений, эвакуационного и инфекционного, в ветеринарном лазарете. А мамина служба была короче: мобилизована в феврале 1943-го, когда вернулась в Сталинград из плена из-под Белой Калитвы, и служила затем врачом на разных фронтах Великой войны. Когда же и где они встретились, мои родители? Я листаю военные билеты, сопоставляю цифры и наконец нахожу: 3-й Украинский фронт, Запорожская Краснознаменная ордена Суворова дивизия, апрель 1945 года. Они встретились накануне Победы!»

И уже здесь «во весь голос» начинает звучать тема Возвращения, воскрешения прошлого. Даже в рамках документального повествования у Т. М. Батуриной конструируется всеобъемлющий «охранительный» символ, манифестирующий незыблемость и вечность «детского Космоса», райского бытия, возвращение к которому обретает в рамках всего творчества автора панонтологический характер. Это символ Дома, причём мыслится он у писателя не абстрактно, а имеет жёсткий топологический и темпоральный статус, но обретая при этом – как мы сможем убедиться – метафизическое измерение: «Семья наша всегда жила на городских окраинах. Сначала в поселке Отрада, в доме у дороги: там снимали комнату. Этот дом и поныне жив, но, проезжая мимо, не плачу о нем, не горюю, ведь настоящий наш дом, свой, появился много позже. Его построил в Бекетовке отец – конечно же, не без помощи мастеровых людей, но и сам он умел и стену сложить, и раму связать. Дом казался мне огромным: с двумя печами – русской и голландской, с кухней, верандой и чуланом. ‹…› Летом готовили на керогазе или электроплитке, зимой – на печи. За день в доме нахолаживало, и матушка сначала запаливала «голландку» в большой комнате, а потом принималась за кухонную печку. Мы с братом любили ворошить уголья в красной пещере огня, стерегли, чтобы он не соскочил на пол. ‹…› Огонь пел потихоньку свою древнюю домашнюю песню, с кухни уже доносился вкусный запах сваренной с луком картошки, вот-вот должен был вернуться отец… Это был наш дом».

Но в прозу – уже отстоявшись – эти архетипические образы пришли, конечно же, из стихов. Писать их Т. М. Батурина начала ещё в детстве, и с тех пор на читательский суд был предоставлен не один поэтический сборник. Автор представляет свою поэтическую судьбу как единство сменяющих друг друга эпох, вместе с которыми меняется и сама: образ живущей полной жизнью и немного наивной лирической героини в ранних сборниках сменяется образом мудрого поэта, тонко и точно чувствующего ткань народной русской жизни, профетически прозревающего её соборную сущность, вплетающего личностное начало во всенародную судьбу… И при этом обращает на себя внимание удивительная цельность этих стихов – как образно-тематическая, так и формально-стилистическая. Обеспечивается это единство именно ротацией ключевых для поэта символических конструкций, крупнейшей из которых выступает мифологема Дома. В одном из ранних стихотворений Т. М. Батурина пишет:

 
Виноград мешает дикий
Разглядеть крыльцо,
Невеликий иль великий,
Отвори лицо!
Чей ты в этом белом доме,
Расскажи слезой.
Вишь, топчусь на чернозёме
Рядышком с лозой?
Стерегу ступенек стаю,
Белую резьбу,
Потихонечку врастаю
В землю и судьбу.
 

(«Виноград»)

Здесь уже Дом мыслится у поэта не как отдельный образ-символ, а как часть целого мифосимволического комплекса – единство Дома и Земли (Сада), репрезентирующего в христианской культуре рай, потеря и обретение которого составляют мистериальную суть как индивидуальной, так и метаисторической судьбы, и если в раннем творчестве Т. М. Батуриной артикулируется первый аспект, то в поздних стихах на первый план выходит надындивидуальное измерение бытия. Но в любом случае залогом прорыва в это сакральное, наполненное смыслами пространство выступает Память как сила, способная обеспечить цельность и гармоничность бытия, постоянно испытывающего угрозы со стороны повседневной действительности.

Дом выступает у поэта не только в качестве универсального архетипического символа, объединяющего практически всю проблемно-тематическую палитру стихов и прозы, но и в качестве особой «точки сбора» хронотопических и метафизических векторов и «силовых полей» художественного мира Т. М. Батуриной. Дом представляется как своеобразный «вход» в особое Пространство памяти, обладающее целым спектром топологических и темпоральных параметров. Дом раскрывает двери в мир памяти, мир Воскресших – потерянных и вновь обретённых. При этом силой, способной возродить и обрести потерянный рай детства и предков, служит особым образом структурированное Слово. Оно уже выходит за рамки традиционной художественности, преодолевает её, переживает. В поэзии Т. М. Батуриной Слово начинает выходить за собственные пределы, преобразует собственную природу, обретая новую жизнь, постигая свою судьбу.

Важно понять, что и сам поэт вместе со Словом максимально широко раздвигает и границы собственного «Я», он получает возможность стать Другим. Так, в стихотворении «Как мне собрать вас под сению воспоминаний…» лирическая героиня органично входит в традиционалистскую ткань фольклора. Мы слышим новый голос поэта, сотканный из полифонического многоголосья русской традиции, ставший одним из тысяч голосов русского Плача:

 
Как мне собрать вас под сению воспоминаний,
Как удержать на безудержном поле печали
После блужданий моих, обещаний и непоминаний,
После надежд и бессонниц немыми ночами?
Милые люди, любившие нетерпеливо,
Лебеди-братья, судьбой унесённые рьяной!
Ныне готова поэмы плести из крапивы,
Чтобы вернуть вас такими, какими теряла!
Словом плакучим, а может, насмешливым словом
В земли какие мне ветров направить посыльных?
Лебеди-люди, вернитесь без умысла злого:
Руки мои не в крапивных ожогах – в чернильных…
 

И самым тесным образом с этим расширением поэтического «Я» связана проблема эволюции всего творческого пути Т. М. Батуриной. Это органичное обращение поэта к русскому православию. Оно чувствуется, например, в программном стихотворении «Лицо приближу…», где ясно видно, что усилия поэта обрести утраченное позволяют найти нечто большее:

 
Что нам делить?
Остался лишь осколок
Былого, словно зеркала кусок, –
И даже он заранее расколот,
И трещина бежит наискосок!
Возьму осколок на единый миг –
Быть может, в нём жива былая сила? –
Лицо приближу, а увижу Лик…
 

Православие навсегда входит в поэзию, прозу и саму жизнь Т. М. Батуриной, обретая метафизическую плоть и творчества, и жизни… Вот как пишет об этом автор в очень важном для него автобиографическом эссе «Свеча Православия»: «Что значит вера? Это Божий дар. Счастлив тот, кто получил его во младенчестве. Счастливы и те, кто обретает это дар в зрелости, в старости… Кто – обретает! Вера есть свидетельство человеческого стремления к полноте собственной личности, ибо говорит о существовании духовной субстанции – души, духа. Проявления этой субстанции как бы неизвестны, потому что не фиксируются физическими органами чувств, но есть другие: зрение, слух, осязание – духовные, они всё более и более открываются.

Иногда даже говорят: этот человек открытый, а тот – закрыт». Эволюция лирического «Я» поэта во многом связана с этим раскрытием духовных органов зрения, обретением новых чувств, новых возможностей видеть, слышать и осязать то, что прежде оставалось незримым и тайным, говорить с теми, кто, казалось бы, не может проронить ни одного слова…

И здесь мы вновь сталкиваемся, но уже на ином духовном уровне, с главной темой поэта. Преображение языка, всех чувств и самого существа творца транслируется на внешнее пространство страны (в этом смысле особенно важным представляется стихотворение «На просторах малых родин…») и даже мира в целом. Причем тема Возвращения теперь получает новое звучание и из интимно-личностного регистра переходит в профетическую тональность. Идея воскрешения утраченного рая получает иное пространство для реализации – это уже весь универсум в целом, в самой ткани которого свершаются библейские пророчества. Показательно при этом стихотворение «Книга бытия» с его центральным символическим образом Сердцеведца, связывающего всех – живущих и ушедших – и вся – прошлое и будущее – сокровенным вечным Словом:

 
О многом забываю в простоте,
Любя в судьбе троящуюся точку,
Но всякий раз к незримой бересте
Писец незримый приживляет строчку.
Привьется иль отторгнется привой?
Одно из двух, но – выболит до сердца
И, может быть, обрáзится листвой
Под солнечным приглядом Сердцеведца.
 

Так личная судьба становится судьбой всей страны и даже мира, и наоборот – в метафизическую ткань универсума оказывается навсегда вплетена индивидуальность поэта. Поэтому у Т. М. Батуриной есть две биографии. Первая – это видный всем жизненный путь: учеба в 56-й и 14-й волгоградских школах, нефтяном техникуме, Волгоградском педагогическом институте, работа химиком и журналистом, первые сборники стихов, первое литературное признание, поэтическая и общественная известность, блестящая защита диссертации… И вторая – незримая, неосязаемая, неукладываемая в скупые ряды строчек в документах и в какой-то степени более «подлинная» судьба: судьба ищущего и пытающегося сохранить найденное человека, судьба поэта, навсегда вписанная в общую метафизическую боль страны и мира, судьба творца, нашедшего слова для разговора с теми, чьи голоса становятся всё глуше и глуше…

Есть у Т. М. Батуриной стихотворение, которое вбирает в себя всю суть её поэзии и её извечных поисков «последних смыслов». Это стихотворение называется «Ясный колодец», и совсем не случайно оно отмечено самим автором в сугубо формальном ключе – оно написано несвойственным для поэзии Т. М. Батуриной «белым стихом». В основе этого стихотворения лежит важнейшая для автора символическая метафора – возможность вновь увидеть ушедших в фокусе особого духовного зрения, собрать их в единой точке метафизических епифаний – в ясном колодце Любви:

 
На дне любого колодца
Живут лица людей,
Когда-то заглянувших сюда.
Так я увидела бабушку,
Которая ушла до моего рождения.
А теперь рядом с её ясностью
Светится лик моего деда.
‹…›
Однажды я привела сюда сына,
Напоила живой водой,
Чтобы познал он удаление жажды,
Чтобы потом без меня
Долго ведал судьбу.
 

Александр Млечко, доктор филологических наук

(предисловие к книге Т. Батуриной «Маманин курган». Волгоград, 2012)

Явленье света и рожденье слова

Поэзия многообразна и тем привлекательна и желанна. Читатель открывает книгу стихов с тайной боязнью: порадует ли автор творческими находками, оригинальным зрением или огорчит несостоятельностью, тусклым восприятием мира, шаблонностью?

И поэт, в данном случае Татьяна Батурина, всегда помнит об этом, беря в руки перо. Новая её книга «Колыбель», недавно вышедшая в Нижне-Волжском книжном издательстве, как и другие, отличается цельностью и органичностью. Поэтические принципы, декларированные поэтессой в начале книги: «Да кто из нас с землёю не в родстве – и первой и последней колыбелью», не остаются пустым обещанием, они, как правило, выдерживаются автором.

И ещё одно важное достоинство поэтессы. Поэзия вообще и написание стихов в частности – это для неё всегда праздник, всегда взволнованность, всегда желание вложить в стихи максимум чувств, образности, неординарности и профессионального опыта:

 
Нет, не брошу я слова на ветер:
Как я людям в глаза посмотрю?
 

С первых же страниц сборника «Колыбель» читатель входит в многообразный мир поэтессы и находит в нём много близкого себе, своей душе.

Неостывающая память о минувшей войне (стихотворение «Венки»), тревога о судьбе природы как праматери всего сущего, в том числе и человека («Волге»), вера в жизнь, её высокое назначение, вера в разум человека («Поле памяти», «Светает»).

Батурина сталкивает человека с вечностью – человек в этом столкновении эмоционально встряхивается, и всё мелочное исчезает в такие мгновения:

 
Я навсегда не верю, что умру,
Ведь на земле светает то и дело.
И люди, собираясь на миру,
О чудесах раздумывают смело.
 

Или в другом стихотворении:

 
Не дети мы, чтоб призраков смешить
Наивным страхом. Кто же мы, однако,
Пришедшие мгновение прожить
На свете после пламенного мрака?
О, если б знать!
Но знать нам не дано,
И потому под грозными огнями
Мы ждём того, чему не суждено
Иль суждено свершиться вместе с нами.
 

Одна из главных задач поэзии – воспевание красоты мира, открытие этой красоты читателям («Помилуйте, не роза хороша, а наше удивительное зренье»). Татьяна Батурина щедро отдает дань этому, стремясь «нагрузить» каждую строфу образностью, метафоричностью. И пусть в своих поисках она нередко пишет спорно, парадоксально, «витиевато», а то и просто неточно. Гораздо легче – ничего не искать, одевать стихи в привычные одежды уготованного покроя и расцветок. Мне представляются интересными такие находки поэтессы, как «всадник» флюгера, молнии «оса», «проветренные» качели, «зелёное» пенье лозы и многое другое.

Найти слово – точное, неповторимое, или заставить заиграть свежими красками слова привычные – вот задача поэтессы, вот отрада её работы.

И найдя – отдать читателю, ибо –

 
Стеречь слова – пустое дело!
Молчат уста, но не душа:
Сказать столь многое успела
И всё ж младенчески свежа.
Привычное любое слово,
Давно известное уму,
Она приемлет как бы внове:
Вдруг изумляется ему!
 

В сборнике «Колыбель» много стихов о любви. Как правило, это стихи о том – что поделать? – как иногда любовь не складывается. В очень личных, порой горестных стихах в нелегкие минуты расставания с любовью поэтесса не направляет слова свои в русло упрёков, мелочности или эгоистичной позы. Чувства её лирической героини высоки и благородны. И хотя тяжело оглянуться назад – «там лучшее, бывшее с нами» – в момент разлуки она остаётся верна этому лучшему:

 
Мы дали друг другу свободу,
Мы большего дать не могли.
 

И пусть мир не утрачивает жажды жизни, пусть по-прежнему поэтессу «тревожит красота, явленье света и рожденье слова». Если Татьяна Батурина будет верна этому направлению творчества, более зримо соотнося опыт чувств с опытом жизни общества, с его гражданской, прежде всего, практикой, то её и в дальнейшем будут всегда ждать удача и внимание читателя.

Владимир Мавродиев, поэт

(«Вечерний Волгоград», апрель 1982)