Текст книги "Альманах «Литературная Республика» № 1/2019"

Автор книги: Коллектив авторов

Литературная республика. №1/2019

Поэзия

Антонина Белова
Москва

 
Июнь ушёл в разведку
и, кажется, погиб.
Дождь липовую ветку
стирает от обид.
Ничто не происходит,
июль с утра молчит,
а пело на восходе
в листве моих ракит.
Молчу сама, и что же?
Как мне вернуть, скажи,
глаза, что так похожи
на цвет июньской ржи?
 

 
А нам с тобой не по пути –
дороги наши врозь.
Я прошепчу тебе: «Прости…»
Но ты обронишь: «Брось!..»
И что тебе, мой тайный друг,
моей души скрижаль?
Из ослабевших тонких рук
любовь бежит, а жаль…
И в летних днях переполох:
то слёзы, то дожди…
Душа застигнута врасплох,
а ведь твердила:«Жди!»
Стряхни, душа, обиды вздор,
тебе ведь не впервой
судьбы услышать приговор, –
останешься живой.
 

 
Дай помолчать у озера в тиши,
где август пробежал по кромке лета,
прислушаться к молчанию души,
всмотреться в переливы красок света.
Вода молчит, лишь лёгкая волна
шепнёт не слово – звук, подобье звука,
нарушив трав прибрежных сладость сна, –
и снова тишь как горькой тайны мука…
А где-то там, в бессонной суете,
беспечны люди, время ускоряя,
забыв о первозданной красоте,
о тишине божественного рая…
В твоих глазах я замечаю свет –
то отблеск неземной горячей дали,
как-будто небо мне даёт ответ
о смысле боли и огне печали.
Над озером царит такой покой,
что боль уходит, сердце отпуская.
И хочется дотронуться рукой
до этой тишины, её лаская.
 

П. Парамонову

 
Донская стелется земля,
летят пути-дороги,
перемежаются поля,
крылами машут тополя,
и не унять тревоги.
Опять прощаюсь я с тобой,
степная даль, протяжность, –
с полынной, горькой, вековой
и с прежнею своей судьбой,
предпочитая ясность.
Стелись, дороженька, стелись!
Пусть неустанет око
вбирать твою и даль, и близь
и тихо трогать неба высь
в донской воде глубокой…
 

 
Мама – ласковое слово,
взгляд из сердца, из глубин.
Суеты слепой полова
не затмит твоих седин.
Невидимкой нитью схвачен
этой жизни смысл и свет,
он тобой с лихвой оплачен,
на него не здесь ответ
мы найдём… Скупые даты
отсчитают времена,
как мы, мама, виноваты, –
скажут в небе письмена…
И пока твои молитвы
ограждают нам пути,
не покинем поле битвы,
страх стараясь превзойти.
Пусть твоё благословенье,
как надёжный, крепкий щит,
будет нам венцом спасенья
и любовью защитит.
 

Андрей Бондарь
Москва

 
Любовь – не от улитки колея!
Хоть липкая, но все-таки твоя
Бывает иногда похожею на трек
И оставляет после лишь калек!
Мы все бывали на любовных дерби
Мускус вдыхали ароматов терпких
Такая у любви есть колея!
Не разная! У каждого своя!
 

 
А слезы слишком солоны
Соленей соли в Соль-Илецке
Слегка посолоней слюны
Росинки глубоко из сердца!
 

 
Без связи я тебя найду!
По росчерку твоих ресниц
На цыпочках я подойду
Боясь спугнуть колибри-птиц
Они порхают как шмели,
Жужжа, как мысли в голове
И там, на краешке земли
Стоим на зыбкой мы траве
Тебя я за руку возьму
Укатится мир из-под ног
И я Владыке самому!
Скажу, где чувств моих порог!
 

 
Нашел твою таблетницу
Тебе бы не болеть!
Я заведу монетницу
Хранить там стану медь
Конфетницу красивую
Для ассорти куплю
В тебя, мою любимую
Конфеты все скормлю!
И будем мы чаевничать
На даче под Москвой
Тебе, любимой скромнице
Шептать я буду: Твой!
 

 
Все уже сказано до нас!
Прошу я с кражею не путать
Души дырявый контрабас
Задерган пальцами до мути
Нас мутит, мечется душа
И безо всякого исхода!
Мы ждем расплаты, чуть дыша
Почти в любое время года!
 

Георгий Бурцев
Москва

 
Солнца луч блеснул в окошке.
За окошком месяц май.
Разбудил папаша Гошку:
«Быстро завтракать вставай!»
Гошка лодырь несусветный.
Лежебока – ну и ну!
А мечтает о ракетах,
И полётах на Луну.
Умываться нет привычки.
Только раз в лицо плеснул
Тёплой комнатной водичкой,
И скорее – на свой стул.
Ни пюрешке, ни окрошке
Гошка вовсе не был рад.
Не притронулся к лепёшке,
Не попробовал салат.
И вкуснячую котлету
Отодвинул словно лорд:
«Не хочу я кушать это,
Дайте мне с повидлом торт!»
Мирный завтрак воскресенья
Оборвал отец: «Егор,
Выходи на построенье.
И немедленно. Во двор!»
Гошка вышел на крылечко.
А отец – вот «ё моё»!
Протянул с ремнём наплечным
Деревянное ружьё.
«Становись! Кругом! Направо!
Смирно! Вольно! Шагом марш!
Шире шаг! Быстрее! Браво!
Вот, возьми-ка патронташ!
Получи солдат заданье:
В тыл врага за «языком».
Не получишь выше званья,
Коль придёшь порожняком!"
«А с каким он будет флагом?
И какой он хоть на вид?»
«Глянь в бинокль. За оврагом,
В огороде кто стоит?»
«Это ж пугало, папаня.
Мама выпишет чертей».
«Ваше мнение понятно –
Выполняйте. И скорей!»
«Хорошо, – ответил Гошка, –
Я, по-быстрому, бегом».
Козырнул отцу ладошкой.
Ну, а тот ему: «Ползком!»
Тут же Гошка, будто прочно
Дело зная, был таков,
Замаячил пятой точкой
Красных плисовых штанов.
Между грядками с редиской,
И морковкой, там, где лук,
С настоящим чувством риска,
Не щадя колен и рук.
Солнце жаркое застыло
В середине синевы.
Грело. Жарило. Душило
Ароматами травы.
Большекрылый, изумрудный
Майский жук над ним жужжит
Угрожающе и нудно,
Как немецкий «Мессершмитт».
Нависает берег круто.
А в овраге шмель притих.
С бережка, в ручей с запрудой
Гошка кубарем – бултых!
Хорошо – воды немного –
Раз! И снова на ногах!
Левый берег он пологий
Весь в траве и в лопухах.
Неприветлива, угрюма
За оврагом тишина.
Гошка вылез на три дюйма,
Огляделся – «вот те на…»
Глухомань. Безлюдно, пусто,
И поблизости, и там…
Лишь, кочанная капуста
Зеленеет по рядам.
Между ними, для острастки,
Создавая страшный вид,
В старой, ржавой, вражьей каске
В поле пугало торчит.
Всё на нём висит, грохочет –
Банки, склянки, – дребедень, –
И ворон пугает очень
Сорок раз подряд на день.
На делянке чернозёма
Гошке это не указ.
Против лома нет приёма?
А у Гошки глаз-алмаз!
Рукопашный бой короток:
Раз – прикладом! Два – штыком!
Неприятель уж измотан,
И теперь лежит ничком.
Перепачканный, без кепки,
Но счастливейший вполне,
Гошка прибыл из разведки
С той фигурой на спине.
Два часа с отцом чинили
Реквизит и гардероб.
Вновь на место водрузили,
Приносили пользу чтоб.
А когда, помывшись, каждый
Был причёсан и одет,
Оба вместе, чинно, важно,
Рядом сели за обед.
Рыбу с жареной картошкой, –
Всё, что придавало сил,
С аппетитом скушал Гошка,
И… добавки попросил.
После спал. Во сне не кашлял.
Не мешал ни шум, ни гам…
А приснился Гошке маршал.
Правда, им был Гошка сам.
 

Анатолий Бушуев
Жуковский

 
Солдаты, павшие в Афгане
И не пришедшие с войны
Вы в ней себя не потеряли
В девчонок были влюблены
 
 
Вам жизнью – нет, не насладиться
Построить новую семью
Вы посланы с врагами биться,
теряя молодость свою.
 
 
Вам было двадцать лет отпущено судьбою
от матери сумели отлучить
и что вы сделали с собою,
вам предопределяло жить.
 
 
Не заживут на теле раны.
Не спустится ангел с небес
Вы наши войны Афгана.
Всегда к вам будет интерес.
 
 
Вы наши молодые братья.
Мы часто вспоминаем Вас
На чужой земле вам выпало сражаться
Тогда все это волновало нас
 
 
Те, кто домой не возвратился
И кто погиб на той войне
Звездою яркой засветился
Той, что в дороге светит мне.
 

Санитарке, совершившей свой подвиг в Первую мировую войну, подняв воинов в атаку.

 
Если б кто спросил её когда-то!
«Кем ты хочешь, Римма, быть?
То услышал: Быть хочу солдатом,
Чтобы верно, Родине служить.
 
 
Год четырнадцатый трудный для России
Когда ринулась немецкая орда.
И снаряды, строй людей косили,
Тех, кто встали на защиту от врага
 
 
Римма Иванова, тоже встала.
В строй – сестрою в медсанбат служить
Жуть войны ее не испугала:
Что своею жизнью дорожить
 
 
Но в очередном бою жестоком
Был убит снарядом офицер
Встала Римма смело из окопа,
Показав всем воинам пример
 
 
Ранена смертельной пулей Римма
И упала замертво она
Смерть сестры в бою невосполнима
Так была отважна, так юна.
 
 
Царь отметил подвиг девушки крестом
Этот крест она не получила
В трауре тогда был Римен дом
И иссякла молодости сила.
 
 
Минет век, пройдут десятилетия,
Подвиг Риммы будут вспоминать
Памятник поставят в знак бессмертья
Среди нас герои есть? Как знать
 

Сергей Вальковский
Москва

А. Беловой

 
Без куража пишу я свой сонет,
Едва вбивая рифмы в строчки.
Ловлю себя, что долгих много лет
О них твердили все: «Цветочки!»
Во снах я воспевал к Творцу любовь
Анапестом иль ямбом ложным,
А утром сердце замирало вновь,
Настроясь ритм ловить несложный.
Тогда мне странным показался плен.
О нём не радостно признаться.
Настоен патокой бумажный тлен,
И дальше лучше не ломаться.
 
 
Но пусть пред Богом трепещу,
Астральный слог, надеюсь, отыщу.
 

Г. Садовской

 
Гляжу с утра на мир, проснувшись,
А за окном нагая осень.
Лазури в небе улыбнувшись
Ищу часы. На них лишь восемь.
Надежды – бремя. И вздохнувши,
Аншлагов вспоминаю просинь;
Себе ничуть не удивившись,
Ажура все у Бога просим…
Добро и свет нести желаю,
Огня лучом сама ведома,
Ввысь, прямо к солнцу, улетаю.
Скачи, мой конь, пусть я сгораю,
Комету не найдёте дома!
Ах, Галя, слушай, это знаю…
Я в страсти не ищу фантома!
 

В. Дмитриевой

 
Её поэзия – река
Стремительная, чистая…
Вести вперёд, быть на века,
Бежать от тихой пристани –
Удел несмазанной судьбы,
Божественного промысла
И бесконечности в любви,
И искренности в голосе.
Ведь каждой строчкой, как струёй,
Омыть и напоить готова;
Не стать холодною судьёй
Пера и личных дел – основа.
 

***

 
Огнь Прометея
в кузне – малое солнце:
зимой потеем.
 

***

 
Шум отвергая,
саду покой я дарил,
листья сметая.
 

***

 
Ветка качнулась.
Долго крýжится листок.
– Утих ветерок.
 

***

 
Действие ума
и вяло, и пассивно.
– Суровая зима.
 

***

 
Ночью, просинью
муза слетит к поэту…
Скучно осенью.
 

***

 
День без похмелья –
утру напрасный упрёк.
– Ближе спасенье.
 

***

 
Диоген – в бочке!
Философу нет угла?
– Дошёл до точки…
 

 
Дымили повреждённые дома;
С землёю и золой снег перемешан.
Здесь в декабре пришла весна сама:
Над красным флагом солнца диск подвешен.
А схватка яростной за городок была.
В ружейной трескотне уж не до грома пушек,
И канонада как-то замерла, ушла,
Как снег, свалившийся с обломанных верхушек.
С крестом мелькнули на шоссе грузовики,
В шинелях серых разбежались крысы.
В центр в шапках звёздных рвут фронтовики,
А первый, что в повязке, вовсе лысый.
Там сникло скромно хриплое «ура!»,
Фордзон11
  Колёсный трактор, выпускавшийся на заводе «Красный путиловец».


[Закрыть], шутя, втащил на площадь пушку,
Курили пехотинцы у костра,
А лейтенант осматривал церквушку.
Прострелен купол и в стене дыра;
Крест держится на тонком стержне в плитке.
Сиять своим – счастливая пора.
Без стёкол окна, а кругом улыбки.
Казалось миг, а кухня уж дымит,
Спешат к ней вездесущие старушки;
Там брызжет смех, тут патефон гремит…
В ходу посуда: наливают в кружки.
 
 
А вечером за маскировкой свет;
Хозяйки раскраснелись до макушки.
Кому-то с почтой передан привет,
И для бойцов взбиваются подушки!
 

Елизавета Весина (Баранова)
Тула

 
У настурции запах – осенний
И медового цвета душа.
Из других судьбоносных растений
Ты ко мне самой первой пришла,
 
 
Растворилась оранжево в чае,
Бесконечный оставила звук,
При которым деревья молчали,
При которым деревья замрут,
 
 
И слетит на ладонь не печалью,
Не загадочной птицей,
Не в дождь
Мне платок для чего-то венчальный,
Тот, какого нигде не найдёшь.
 
 
Это сон, это есть предсказанье,
Предрешенье поступков любых,
На которые мне указали
Колокольца настурций моих.
 
 
…Холода. Я хочу прикоснуться,
Словно к мягким янтарным губам,
Только к тёплым бутонам настурций,
Только, добрые вестники, – к вам.
 

 
Говорит с землей деревянный посох,
И не посох – а так – сухой костылик.
А с годами – слаще и слаще воздух,
И не может жизнь уже опостылеть.
 
 
У берёзы листья, что голос божий, –
Говорят, но смысл уяснится после,
После долгих зим или даже – позже…
Но стучит о землю костлявый посох.
 
 
И мои раздумья сейчас причастны
К этим «да, да, да», чей оттенок – горек:
Я смотрю, как делит старик на части –
До, во время, скоро – уютный дворик.
 
 
И глаза, как стрелки на циферблате,
На лице – секунды, года, столетья.
И девчонка белым ажурным платьем,
Как звезда далёкого мира, светит.
 
 
На закате солнце немного мятно –
Обдаёт прохладой сухое горло.
И на плёнку мыслей моих отснято
Промелькнувших лет золотое горе.
 
 
И бестактна жизнь. И костылик ровен,
Будто к небесам проведённый вектор.
И встаёт старик, и потом уходит.
И уходит с ним очертанье века.
 

р. Лиза

 
Сложно за временем – не успеть,
Время себя – тебе отдаёт,
Если есть нотки речки в судьбе,
Если у речки – имя твоё.
 
 
Странствовать хочешь, хочешь любви,
Поишь собой облака – века,
Если природой дано – пои! –
Имя тебе отдала река.
 
 
Странно не слышать то, что молчит,
То, что сокрыто в речках других,
Если одна из тысяч причин –
С речкой имя одно на двоих.
 
 
Можешь быть звонкой, можешь играть
На водостоках старых плотин,
Если знакомые берега
Речки в тебе сам Бог воплотил.
 
 
Всё, что вокруг – собой отражать,
Быть бесприютной – в небе приют,
Быть основаньем для миража,
Где на приманку звёзды клюют, –
 
 
Не научиться, если с рекой
Нет пониманья, в имени нет
Той первозданности – голубой,
Той заколдованности от бед.
 

 
Одинокий вьюн – граммофончик белый –
Для меня неслышно и незаметно
Говорит о том, что вчера поспело,
Повкуснело алой клубникой лето.
 
 
На ладонях линий густая сетка,
Но течет сквозь пальцы не жизнь – рутина.
И берёза – грустная статуэтка,
Будто в па застывшая балерина.
 
 
Никому ни слова о грусти летней, –
За улыбкой вечер ненастный спрятан.
Почему ладоней густые сети
Наловить не могут прохлады мятной?..
 
 
А вокруг – миры. Махаоны легче,
Чем душа, которой сюжеты сказок
Роковых болезней никак не лечат, –
Потому они не заметы глазу.
 
 
Я рукой дотронусь земли молчащей,
Граммофончик вздрогнет, волна вибраций
Захлестнёт, и сердце забьётся – чаще,
И незримый мир начнёт раскрываться –
 
 
Здесь и мысли звёзд – голубые, с глянцем,
И цветов оранжевые баллады.
И смешно самой себе удивляться,
Ведь для счастья мне ничего не надо.
 

 
Время шустрых лисичек
И зари золотой.
Я грибник и лесничий,
Пеший и ездовой.
Далека путь-дорога,
Только даль – нипочём.
И трава – недотрога
Руку жмёт горячо.
 
 
Эхо крикнет вдогонку:
«Что, котомка пуста?» …
Положить бы в котомку
Все – вот эти – места
С тишиной вперемешку,
С вышиной заодно
С родником, где орешник
У дороги родной!
 
 
А мне мало – не мало –
Сочинился девиз.
Что душа собирала,
Тем сейчас и делись –
Это утренний ветер,
Это берег реки –
То, что взгляд заприметил,
То возьмут грибники, –
 
 
Горстка божьих коровок –
Стайка лет десяти…
Летом отдых недолог,
Завтра снова плести
Сапогами тропинки –
Ноги лес попримнут…
Время тихой поимки
Безвозвратных минут.
 

 
Оранжевым, жёлтым, зелёным
И красным раскрашенный лес
За гранью, за далью, за полем.
Не близко. Не рядом. Не здесь.
 
 
Хотелось бы снова коснуться,
Морозко пока не суров,
Твоих первородных конструкций,
Твоих первобытных основ.
 
 
Мне тени лесные послушны,
Их оклики разрешены,
Как вечной твоей опекунше –
Хозяйке твоей тишины.
 
 
Но так несподручна дорога,
Поросшая – крепко – быльём, –
Я раньше была быстронога
И очень легка на подъём.
 
 
Приди, если сможешь, приблизься
Приснись, чтобы мне разглядеть,
Как встретят болтливые листья
Свою торопливую смерть,
 
 
Как впишется поздняя осень
В извилистый твой поворот,
Как дождь беспризорником босым
Взволнует нехоженность троп.
 

Александр Ветров
Клин

 
Сижу в избушке у окна.
Снежок слетает с низкой крыши.
То громче ветра свист, то тише,
То вдруг наступит тишина.
 
 
На подоконник чёрный кот
Неспешно, медленно ложится.
Ему и мне совсем не спится,
Хотя уже «двенадцать бьёт».
 
 
От печки в комнате тепло.
Метель на улице стихает.
Луна полночная всплывает.
Везде становится светло.
 
 
Красива даль… Как тут уснуть?!
Проходит час, другой. Не спится.
Приятно видеть, как искрится
Меж редких тучек Млечный Путь.
 
 
А что же кот? А ничего.
Решил на печку перебраться.
Зевнул – и небом любоваться
Меня оставил одного.
 

 
Утро. Солнышко пригрело.
Таять снег повсюду стал.
Ручеёк проворно, смело
От крылечка побежал
Мимо погреба, сарая,
Кучи толстых чурбаков
В сонный сад, где, чуть петляя,
Потерялся меж кустов.
Слаб ещё… Однако вскоре,
Размывая влажный снег,
Щель найдя в глухом заборе,
Он направил в поле бег.
Там, в канавке, ускоряясь,
Что была невдалеке,
Небу, солнцу улыбаясь,
Полетел, журча, к реке.
 

 
Ветер, дождь – всё прекратилось.
Вот и окна в облаках.
Следом чудно заискрилось
Солнце в каплях на полях.
 
 
В роще – тихо, молчаливо.
На листве больших кустов
Россыпь смотрится красиво
Разноцветных огоньков.
 
 
Синевой полны озёра.
Ярко радуга блестит.
Очень быстро с косогора
В даль лугов ручей бежит.
 
 
В пойме речки пар клубится.
На тропинке, в тростнике,
Луж цепочка серебрится.
Лёгкий сумрак вдалеке.
 
 
Да, конечно, – вечереет.
Сходит солнышко с небес,
А вослед ему темнеет
У дороги мокрый лес.
 

 
Предзимние поля. Приятно воздух стылый
Идущего в тиши охотника бодрит.
За речкою снежок покрыл простор унылый,
Меняя на глазах его невзрачный вид.
 
 
Опавшая листва в овраге почернела.
Вдали, у рощицы, бурьян стоит стеной.
Нигде не видно птиц, земля окаменела.
В долине озеро сверкает синевой.
 
 
Раскинулась в лесу широкая поляна.
Кругом – безмолвие, ни шелеста, и вдруг
Пронёсся с шумом гусь. Отстал от каравана?
Скорей всего, что так, ведь он летит на юг.
 

Надежда Доронина
Пущино – Вантаа (Финляндия)

Родилась в 1985 году. Поэт, писательница. Окончила Пущинский экологический лицей и Московский государственный университет культуры и искусств. По образованию – культуролог. Преподавала в филиале МГУ (Пущино, Московская область). С 2018 года живёт в городе Вантаа (Финляндия). Публикуется в ежегодном поэтическом альманахе издательства «Образ», журналах «Новые Витражи» и «Cеверо-Муйские огни», «LiteraruS»

 
Ты имеешь право быть осенней,
Странной, не похожей на других.
Мрак твоих касается коленей,
Но зато родится светлый стих.
 
 
Ведьмами когда-то называли
Женщин нестандартных,как и ты.
Вера и любовь – прочнее стали,
Помни, ты – источник красоты.
 
 
Ты имеешь право быть свободной
От земных мучительных оков.
Духу жарко осенью холодной,
Звёздами сверкают искры слов.
 

2 октября 2018, Пущино

 
Шаги поэта легче,чем у прочих,
Пронзительнее и острее взгляд.
Вдали от суеты, законов волчьих
Ловец стихов оказываться рад.
 
 
Сизифов труд – грабастать миллионы,
Забыв про звёзды, травы и цветы!
Поэта манят гор высоких склоны,
Поблизости скрываются мечты.
 
 
Послышится негромкий голос Бога,
Зовущий за таинственный предел.
Сверхчуткий, одинокий мастер слога
Приблизиться к Создателю хотел!
 
 
Шаги поэта легче,чем у прочих,
Опасны и извилисты пути.
Непросто пересечь границу ночи,
Но надо, чтобы истину найти.
 

15 октября 2018, Москва

 
Есть на свете пятая стихия,
Самая могучая из всех.
Ей благодаря пишу стихи я,
И то слёзы, то беспечный смех.
 
 
В ней и пыл огня, и песни ветра,
И земная нежность без границ.
Нечто легче пуха,мягче фетра,
Гордый дух склонился робко ниц.
 
 
Сказочнее, чем дворец Бахия!33
  Дворец Бахия – дворец конца XIX века, расположенный в Марракеше, Марокко. Одна из главных достопримечательностей города.


[Закрыть]
Сердце бьётся всё сильнее вновь.
Верно,эта пятая стихия
Просто называется любовь.
 

20 октября 2018, Пущино

 
– Точку ставить рано, –
Шепчет нежно ночь.
– То люби,что странно,
А рутину – прочь!
 
 
Ангел мой продрогший!
Как тебя согреть,
Тихий,занемогший?
Боль-тугая плеть.
 
 
Глубже океана
Тайная мечта.
Без неё – туманна
Жизнь,совсем пуста.
 

13 ноября 2018, Вантаа

 
Мне кажется, Бог любит чудаков,
Сбегающих от жизненных реалий.
Они на протяжении веков
Спасают мир во время бурь, баталий.
 
 
Наивная, святая простота,
Её осталось, кажется, так мало!
Заветы попираются Христа,
Цинизм своё показывает жало.
 
 
Мне кажется, Бог любит стариков,
Они ему нас, молодых, желанней!
Скромнее малых мошек и жуков,
Мудрее сов и безобидней ланей.
 

21 ноября 2018, Вантаа

 
Насмерть замёрз твой лис,
Мучаясь и любя!
Помнишь про совесть ли,
Жжёт ли она тебя?
 
 
Дальние берега,
Ближние горки,тишь.
Будет зима строга,
Стужа и ветер лишь.
 
 
Розе твоей конец,
Маленький эгоист.
Видишь цветы во сне,
Будто невинен,чист.
 

22 ноября 2018, Вантаа

 
Тень – без возраста и веса,
Чужд ей мир жестокий.
Призрак сумрачного леса
Робкий, одинокий.
 
 
Воля – без конца и края,
Тайная отрада.
Как взлететь, не вспоминая
Гул людского ада?
 
 
Ты спроси у тени древней,
Ветра молодого.
Виден месяц над деревней
Новенький немного.
 
 
Тень запляшет неуклюже,
Тихо жди ответа.
Да, деревни город хуже,
Краше ночь рассвета.
 

5 января 2019, Пущино

Владимир Коблов
Краснозаводск Сергиево-Посадского района Московской области

Поэт, прозаик. Член Московской городской организации Союза писателей России. Член ЛИТО «Свиток» г. Сергиева Посада и ЛИТО «Виток» г. Пересвета.

Автор четырёх сборников стихов.

Публикации в «Русской Америке» (2007), «Форум» (2007), «Слово «Свитка» (2011), «Песня за Отечество и веру» (2014), «Сергиев» (2018), «Притяжение» (2018), «У Никитских ворот» (2018), «Академия поэзии» (2018), «Держава» (2018), «Discworld» (2019), «Новые витражи» (2019).