сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== Он курит ментоловые сигареты. ==========
Он курит ментоловые сигареты.
Я узнаю об этом случайно, когда выбегаю после экзамена в расстроенных чувствах на улицу, чтобы спрятаться во внутреннем дворике от заботливых однокурсниц. Не хочу сейчас слушать никаких утешений, я ведь хорошо знаю, что сдала свой билет на отличную оценку, другое дело, что преподаватель меня не любит почему-то.
А он просто сидит на лавочке, держа на коленях зачетную книгу, а в правой руке — тонкую палочку бумаги с никотином.
Что он курит, я знаю. У нас почти все парни курят, просто этот…
Особенный. Немного неуклюжий в своем неумении общаться с людьми (что при нашей профессии врачей очень огромный недостаток), немного странный — он может просто сидеть и смотреть в одну точку с отсутствующим выражением лица (хотя, если так судить, то я тоже странная), очень молчаливый…
И даже сигареты у него особенные.
Он обращает на меня внимание совсем внезапно для нас обоих, и в уютном обычно саду повисает невесомая неловкость. Я ему не нравлюсь, и я хорошо знаю это; он не одобряет моего нейтрального отношения ко всем согруппникам, его раздражает моя привычка улыбаться, когда я пытаюсь скрыть свои истинные чувства… Я вижу это в его взгляде.
Я так привыкла смотреть на него украдкой, что теперь просто стою на месте, не в силах справиться со смущением, которое уже понемногу вырывается на свободу красными пятнами на щеках и шее.
У него необыкновенные глаза. Карие, будто вылитые из теплого меда, с легкими золотистыми точечками на периферии радужки, и я просто не могу оторваться от них.
— Садись.
Просто двигается чуть в сторону, освобождая мне место. Странно. Он ведь и правда меня терпеть не может…
Тогда я и узнаю, что у него ментоловые сигареты.
Теплая рука с длинными пальцами касается моих волос в аккуратном, почти невесомом жесте, потом легко давит, заставляя склонить голову ему на плечо.
Его выбеленные волосы пахнут этим чертовым ментолом, кожа на шее — мятой и чем-то еще очень свежим, и эта мягкость и прохлада пьянит, заставляя расслабиться и прильнуть поближе к теплому мужскому телу.
Хорошо, что он не стал говорить «Не беспокойся» или «Ты же и так всё хорошо знаешь», не стал утешать…
Просто приобнял.
И курил.
А на следующий день пришел с зелеными волосами.
Как мята.
И стоит на лестнице возле входной двери, снова смотрит куда-то вдаль…
А я просто любуюсь. Застыла в двадцати метрах от него, сминаю пальцами тетрадь и не могу и шагу ступить.
Мин Юнги курит ментоловые сигареты.
А я просто в него влюблена.
========== У него зеленые волосы ==========
У него зеленые волосы.
Светлые, мятные пряди мягко падают на лоб, притягивают внимание, и я всю пару ловлю себя на неудержимом желании прикоснуться. У меня потеют от волнения ладони, по вискам катятся капли пота, а я просто сижу и пытаюсь унять неожиданно неспокойное сердцебиение.
Это очень странно. Я не понимаю себя, действий своего тела, странных ощущений, которые приводят в смятение…
Почему-то любовь мне всегда виделась другой. Более… яркой, что ли?
А моя – серая. Тусклая, неприметная, ровно как и я сама, она ощущается только где-то на уровне подсознания, пока я непонятно из-за чего нервничаю.
Он красивый. Отвечает преподавателю тихо, но внятно, четко и по сути, хотя хорошо видно, что на самом деле ему больше всего хочется уснуть. Щурится, когда зеленые кончики попадают в глаза…
Удивительный.
Вот он – яркий. Необычный. Изумительный. Слегка смешной, когда сонно трет глаза. Теплый. Нет, честно, от него будто исходит мягкий приятный свет, который согревает всё вокруг…
Правда, это бывает редко. Гораздо чаще он прохладный, будто вода в озере зимой, в которую падаешь по неосторожности, и невозмутимый. Не добьешься эмоций, как бы не пытался… Это тоже огромная часть его привлекательности.
Пара заканчивается и я с громким вдохом переключаюсь на сбор своих вещей. Нет, так дело не пойдет, я ведь совсем ничего не запомнила на этом занятии, а сегодняшняя тема точно будет на экзамене.
Сбоку мелькает яркая макушка, чужая ладонь цепляет мое плече и я просто застываю от неожиданности.
Любовь яркая, оказывается.
Не серая, не повседневная, не тусклая…
Я молюсь только о том, чтобы она не была приметной.
Следующая пара проходит вполне правильно: я сосредоточенно записываю конспект, силой воли удерживаю себя от постоянных взглядов в сторону Юнги и временами грызу карандаш.
Хоть я и не отвлекаюсь на него, всё равно нервничаю.
После занятия просто стою на улице, вспоминая целые три недели каникул, которые провела без напоминаний о некоем зеленоволосом парне. О, это было чудесное время, не омраченное никакими болезненными рывками в груди и вспотевшими ладонями.
Сигарета зажигается неохотно: сегодня сильный ветер, поэтому тусклый огонек зажигалки то и дело срывает. Они не ментоловые, совершенно обычные сигареты средней крепкости, за которые меня недавно отчитал папа. Правда, он успокоился после заверений о том, что я курю только тогда, когда очень сильно нервничаю. Хорошо хоть, что родитель у меня такой понимающий.
Наконец кончик сигареты вспыхивает, злосчастная зажигалка отправляется в сумку…
А через мгновение у меня из пальцев вырывают никотиновое «успокоительное».
Юнги смотрит зло, неодобряюще, брови нахмуренные челка не прикрывает, а я просто смотрю на парня с удивлением.
Не знаю, почему он обратил на меня внимание, но знаю, что если я сейчас не сделаю одну вещь, то позже буду сожалеть.
И если сделаю – тоже.
И протягиваю ладонь к мятным волосам.
Они мягкие, немного тонкие, но почему-то перебирать пряди пальцами очень приятно, и в груди поднимается волна неконтролируемой нежности…
Любовь яркая.
Любовь к Мину Юнги – мятная и с привкусом ментоловых сигарет.
========== Его тонкие губы ==========
Я просто вылетаю из бара почти что в истерике, у меня слезятся глаза, тупо хочется плакать, рыдать, уродливо размазывая тушь и подводку по щекам, но я держусь.
Упрямо. Из последних сил.
Но держусь.
Честно говоря, просто не знаю, что со мной творится. Просто плохо, тускло, непонятно… Даже не серо.
Пусто.
Друзья и не видят, что я ушла, да и не странно это — плащ с длинными полами я с себя и не снимала, в баре было прохладно немного, а сумка и то вовсе небольшая, неприметная.
А мне до чертиков обидно.
Что не видят. Не замечают. Не смотрят даже…
Короткое сообщение подруге улетает в пустоту, полы пальто, небрежно расстегнутого на все пуговицы, подметают пыльную улицу, а я просто зажимаю ладонями рот, чтобы не заорать.
Это просто ужасный день.
Я должна его пережить.
***
В университете всё, как обычно: я прячу за улыбкой и тщательным аккуратным макияжем слёзы. Это привычка — когда плохо, пытаться выглядеть как можно лучше. Никто не замечает перемены в моем настроении, дрожащие пальцы и искусанные в кровь руки. Я уже даже не сбиваю костяшки об стены, у меня просто нет сил поднимать руки.
Не понимаю себя.
Ничего не понимаю.
Просто нервно зажигаю кончик тонкой сигаретки между пальцами, шиплю от крохотного ожога и с удовольствием вдыхаю терпкий дым.
А он опять всё портит.
— Ты совсем дура?
Молчу. Не сопротивляюсь, когда он отбирает у меня только початую пачку и тушит носком тяжелых шнурованных ботинок зажженную сигарету.
Молчу…
Потому что панически боюсь зареветь.
От него пахнет этими чертовыми ментоловыми сигаретами, когда я утыкаюсь носом в мятные волосы и тяжело дышу, чтобы не сорваться.
А он только делает всё хуже.
Переплетает свои ладони на моей спине, трепетно поглаживает…
Касается своими тонкими губами шеи, прорывая этой хрупкой нежностью все мои переживания, сдерживаемые эмоции и чувства.
У него тонкие губы.
Пахнут ментоловыми сигаретами.
И удивительно мягкие…
Да, теперь я знаю это точно.
И пока в голове пробегает мысль, что завтра мне будет стыдно, я понемногу ощущаю, как меня покидают все тяжелые мысли.
Всё просто потому, что Мин Юнги слишком хорошо целуется.
========== Мое хриплое отчаяние. ==========
Я сломлена.
Душа будто сложена с кусочков, мелких таких, крошечных и раскрошенных об асфальт.
Их не склеить.
Не сложить в одно целое.
Просто они будто подметены метелкой. Обычной такой метелкой, обычным движением — шухххх! — и подметено. Выброшено небрежно на место, будто не душа — а обычные осколки от разбитой чашки.
Гадость.
Юнги нежно улыбается какой-то девочке с юридического, держит её крохотную ладошку в своей, и я невольно вспоминаю тонкие пальцы, обманчиво хрупкие запястья и удивительно красивые кисти. Наверное, это странно, думать, что один-одинешенький поцелуй что-то изменит между нами или перерастет в нечто постоянное. Это только мысли в моей глупой голове.
Он курит ментоловые сигареты.
Его бледно-зеленые волосы пахнут чёртовой мятой.
Когда он ругается, между бровями залегают две маленькие морщинки, глаза опасно суживаются, а эти чёртовы тонкие розовые губы кривятся в ухмылках.
Когда он целуется, то тоже хмурит лоб. А еще зарывается своими невероятными пальцами в волосы, гладит спину и пробегается ими по позвоночнику. И держит крепко, будто боится отпустить.
А после просто уходит.
Я была бы счастлива без этих знаний. Я была бы счастлива, как только может быть счастливым человек, который всю свою жизнь не видел солнца. Как бабочка, которая сгорает в огоньке. Как птенец, который не может вылететь из гнезда.
Я была бы счастлива без этой гребанной любви.
«Я никуда не уйду.»
Дорамы на каждом канале поют о счастливой взаимности, айдолы сходят с ума и выпускают песенки о том же, и я с грохотом опускаю пульт на пол.
Он курит ментоловые сигареты.
Его бледно-зеленые волосы пахнут чёртовой мятой.
Когда он ругается…
Да хватит уже!
У меня хватает сил прилежно писать конспекты и кое-как готовиться к семинарам. Моя мама каждое утро пытается скрыть синяки под моими глазами и подливает в чай успокаивающее.
Я должна прийти в себя. Я должна…
Он курит ментоловые сигареты…
Да чёрт возьми! Нельзя так. Нельзя болезненно любить…
Юнги обнимает эту девушку с юридического, и, кажется, с ней подружилась уже почти половина нашей группы. Я рада за него.
Действительно рада.
Мое хриплое отчаяние — это абсолютно точно не его проблема.
Мое хриплое отчаяние скоро сведет меня с ума.
Он курит ментоловые сигареты.
Он удивительно нежно целуется.
Он не мой.
Точка.
========== Моя неуёмная глупость ==========
Комментарий к Моя неуёмная глупость
За то, что эта глава вышла сегодня, можно смело благодарить чудесного человечка с ником Ботан. Спасибо за ваши слова вчера, они действительно вдохновили меня)
Хей, Мин Юнги, а ты знаешь, что я готова отдать душу за хотя бы один твой нежный взгляд?
А ты знаешь, что сердце мое уже давно бьется в ритме твоего имени? «Юн-ги. Юн-ги. Юн…»
Ты ведь не слишком удивишься, если я скажу, что иногда этот маленький мышечный механизм замирает?
Мне нужна ежедневная доза твоего присутствия внутривенно. Ты давно внутри меня, знаешь это? Ты мешаешься с кровью и лимфой, и сердце мучительно медленно перекачивает тебя, тянет секунды и измеряется годами.
Ты вместо кислорода. Ты вместо воды. На лекциях нам говорят, что без нее сложно прожить дольше трех дней…
После двух дней выходных меня ломает от твоего отсутствия так, что сумасшедшее наваждение не перебить самыми сильными обезболивающими.
А ведь это ты даже не мой.
Хей, доктор, вы что-то побледнели.
Хей, доктор, а почему ваше сердце видно из-под грудной клетки?
Хей, доктор, неужели вы подсели на запрещенные вещества?
В моей голове бред, Мин Юнги. И тебя действительно стоит запретить.
***
На моем листике с ответами небрежной рукой преподавателя черкнута высшая отметка. Я с удовольствием всматриваюсь в работу без единой ошибки и под веселый хохот однокурсников выхожу на улицу.
Первые цветы, первая контрольная, первый в этом году высший бал. Крохотный внутренний дворик, где я впервые почувствовала заботу невероятного человека, ожидаемо пуст, и я удобно укладываюсь на деревянной скамейке, подложив под голову рюкзак.
Двадцать минут перерыва растянутся на несколько лет в моем неуёмном воображении, ненавязчивый инди-рок только подстегнет яркость фантазий, которые я ночью буду спешно записывать в виде коротких историй, поэтому я спокойно закрываю глаза рукой.
Вот только пальцы совершенно случайно падают на спрятанную в кармане рюкзака когда-то пачку ментоловых.
Расслабленное выражение лица, подозреваю, мигом сменяется на уродливую гримасу презрения к самой себе. Я ведь очень хорошо помню, как однажды меня просто выломало, вытравило мозги серной кислотой только из-за того, что он целовал не меня.
Любовью можно переболеть. Переждать, выжечь из души, зная, что она опять возродится из пепла.
Моя любовь с самого начала была маленьким неокрепшим фениксом, который сгорал до того, как успевал повзрослеть.
Я научилась с этим жить, научилась радоваться разным мелочам, научилась думать о мятных волосах с легкой мечтательной улыбкой и тихим стоном агонии внутри.
Хей, доктор, тебе ведь больше не нужен аспирин.
Хей, доктор, а ты знала, что привычки трудно искоренять?
Хей, доктор, а какая у тебя самая вредная привычка?
Хей, доктор… А ведь от курения умирают.
И от привычек, плохих привычек — тоже.
Всё никак не решу, Мин Юнги, а ты какая привычка?
Огонек потрепанной зажигалки касается белой бумаги, дым приятно щекочет горло, и я вдыхаю маленькую смерть с удовольствием заточенного под землей узника, который спустя годы наконец увидел рассвет.
Здравствуй, моя очередная привычка.
Я курю медленно, наверное, сигарета больше просто тлеет между пальцами, чем сгорает дымом у меня во рту, но…
Дежавю.
И дворик этот, и скамейка, и чертова сигарета…
— Ты с одного раза не понимаешь?
— А у тебя разве есть право мне что-то запрещать?
Хей, доктор, прекрати уже быть тряпкой.
Хей, доктор, очнись и живи на полную.
Хей, доктор, не бойся же смотреть ему в глаза.
А глаза больные. Медовые крапинки вокруг радужки будто потускнели, морщинка между бровями и не разглаживается, линия рта подчеркнуто ровная.
Пачку он всё же у меня забирает.
Мы так и сидим: я на лавке, он на земле, молчим каждый о своем и почему-то делим мои наушники на двоих.
И когда я вспоминаю об истериках, которые были всего несколько недель назад, мне становится смешно.
Кажется, это мгновение — чудесный шанс научиться жить дальше.
Хей, доктор…
Бросай ты эти привычки.
========== Наша ментоловая дружба. ==========
— У типичного курящего человека появляется одна мутация за каждые пятнадцать выкуренных сигарет.
Юнги давится дымом, пока я с невозмутимым лицом зачитываю ему заранее подчеркнутые строчки.
— На меня это не подействует, даже и не думай.
Я улыбаюсь весело и шутя тяну руку к полуистлевшей ментоловой дряни.
— Тогда делись.
На самом деле, за каждые пятнадцать минут с тобой наедине у меня тоже появляется одна мутация.
И это совершенно не то, что тебе стоит знать.
Меня щелкают по носу, поудобнее устраивают свою салатовую головушку на моих коленях и начинают занудствовать.
— Ты же знаешь, что курение — слишком вредная привычка, что избавиться от нее очень сложно…
— Да уж, по тебе видно.
И коварная невозмутимость на лицо. Юнги бурчит что-то и вполне очевидно бесится, но я только переворачиваю страницу, углубляясь в чтение.
— Она приходила вчера, — тихое, неуверенное и очень надломленное. У нас с ним чувства одинаковые, только вот совершенно к разным людям.
— Просилась к тебе?
Кивает, прячет лицо в складках моей юбки.
— А ты что?
Измученный, печальный и совершенно сам не свой. Сейчас мне на свои чувства плевать, меня интересует только этот человечек с грустными глазами.
Наша ментоловая дружба, чтоб её.
— Попытался корректно послать, — фырчит недовольно, ловит мою ладонь своими ненормально прекрасными длинными пальцами, переплетает их с моими и продолжает. — Она же если раз изменила, то вполне может сделать это еще раз.
Он её любит. Думает о ней всё время, рисует её руки вместо конспекта по этике, дома заканчивает рисунки, через общих друзей узнает, как у нее дела, в порядке ли она и как сдала последний модуль.
Но вот прощать измену не будет. И я понимаю это очень, очень хорошо.
— Зачем мне сейчас она? — мои пальцы сжимают крепко, но нежно, и ведут носом по тыльной стороне запястья. — У меня ведь есть ты.
А вот это было больно, Мин Юнги. Но…
Меня всё устраивает.
Меня всё больше чем устраивает.
И дружбы мне хватает вполне.
Главное, заставлять себя верить в это и дальше.
========== Наше мятное лето. ==========
