Текст книги "Когда распускается горецвет"
Автор книги: Клара Колибри
Жанр:
Историческая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Глава 1. Случай на границе
Охотник притаился в зарослях пустовойта и ждал, когда же добыча сама к нему придет. Он не мог ошибиться в расчетах, и лай собак был тому подтверждением, а еще и приближающийся издалека звук трещоток. Да, примеченное небольшое стадо косулей гнали именно на него. И мужчина был готов к встрече. Он занял удачную позицию, в густом кустарнике, учел лучи дневного светила Кохос и направление ветра. Проверил лук, достал из колчана сразу три стрелы и две из них положил на небольшой пень, рядом с которым стоял. Третью стрелу наложил на тетиву. А далее уже и тело его приняло давно заученную стойку. Осталось только дождаться зверя и выстрелить. Скоро, вот сейчас!..
Простое занятие, охота, а сколько эмоций будило – не счесть. Но все они были под контролем у охотника. А иначе нельзя. У кого-то от выстрела зависело пропитание семьи на несколько дней, а кто-то за промах мог расплатиться жизнью. Например, стрела не остановила хищника, пролетев мимо, или только ранила матерого вепря, разъярив его. Что тогда могло быть? То-то и оно! Охота не всегда предсказуема. Так уверяют знающие люди. Но Северин всегда только хмыкал на подобные утверждения. Как вышел из подросткового возраста, так уверовал в свою правду. А она у него заключалась в том, что каждый имеет то, к чему стремился с упорством.
Вот он, Северин Ноймен, на что мог претендовать по рождению? Ему повезло появиться на свет в богатом доме. Это да. В древнем, славном роду. Причем, родился в семье его главы. Но вперед него увидели это небо братья, Адлар и Дирк. Он же был третьим сыном. Это приговор! На что мог рассчитывать? А правила королевства Спартокс строги и едины для всех отпрысков благородных семейств. Как бы маменька души в нем ни чаяла, а была ему прямая дорога в военное училище на долгие годы, или же стать священнослужителем на всю жизнь. Это Адлару с Дирком сразу же купили офицерские чины, наняли лучших учителей и начали обучать наукам в родовом замке. Северин же дождался десятого года рождения и… должен был отбыть туда, куда отец записал. А именно, в духовную академию. Но не судьба. Потому что отчаянно воспротивился.
И это был его первый бой, так сказать. И уже много позже закончил с отличием военное училище, потом из академии командиров был выпущен с наилучшими рекомендациями, побывал в тысяче переделок, командовал приграничным гарнизоном, возглавил штаб при конфликте с соседним государством Хаджи, выиграл решающую битву. Лорд Северин Ноймен, а его теперь звали только так, уже три года занимал ответственный пост при короле. Генерал королевской армии, вот, кем он стал. А охота… это так, блажь, можно сказать. Решил развеяться. Уйти от постоянных забот. Отрешиться от действительности. Иначе, зачем бы ему брать в руки такое оружие, как лук? Да, это же баловство было против его-то выигранных баталий…
Но пятнистая лань выскочила на Северина так неожиданно, будто он ее и не поджидал. Вот только что кустарник на другой стороне поляны стоял, не шелохнувшись, а тут ветви разошлись моментально, и животное в прыжке сразу же оказалось в десяти метрах от охотника. Дальше им был вскинут лук и одновременно выпущена стрела. Вжик! Острый наконечник вошел в лопатку, покрытую рыжей лоснящейся шерстью. Лань как споткнулась, взбрыкнула, развернулась в прыжке на девяносто градусов… собираясь унестись прочь? Как так? Стрела же достигла цели.
– Черт! – сквозь зубы прошипел охотник и выпустил в удирающее животное вторую стрелу. – Есть! Снова попал!
Но радовался Северин преждевременно. Хоть и раненная, но лань протаранила корпусом густой кустарник, собираясь скрыться за ним от преследования. И тогда генерал спустил с тетивы третью стрелу. По звуку понял, что не промазал.
– Вот же!.. Сильная какая!.. Как заколдованная!..
Лорд Ноймен закинул лук за спину, прихватил колчан и припустил за уходящей из рук добычей. Охотничий инстинкт звал, азарт подгонял. Догнать раненого зверя стало необходимостью, делом чести.
– А след, какой отчетливый оставила…
Да, с такого и неумеха охотник не сбился бы, не то, что бывалый муж и вояка. Помимо отчетливых отпечатков копыт на влажной, местами покрытой мхом земле еще четко видны были блестящие в лучах дневного светила пятна крови.
– Как, она еще двигается? – удивлялся генерал, тараня кустарник, перепрыгивая в погоне через коряги и пни, несся по свежему следу, не поднимая головы, не разбирая ничего по сторонам.
Впереди снова показались густые заросли пустовойта. Они стояли на пути Северина стеной, и кровавый след указывал, что лань проломилась сквозь них.
– Ну, все! – генерал нагнулся и достал охотничий нож из-за голенища сапога. – Силы теперь точно должны ее оставить…
Он рассчитывал найти за ветвями свою добычу. Но прошел – продрался сквозь заросли, а там была пустота.
– Как же так? Такая потеря крови…
Глазам своим не верил, а след вел дальше. Он петлял через поляну, вывел к глубокому оврагу, повел охотника по самому его дну. Северин не обращал внимание, что под сапогами начала хлюпать жижа, похожая на болотную. Потому что весь был захвачен не на шутку разгоревшимся азартом. Не отследил и того, что почва сделалась вязкой, а только перескакивал с одного более твердого островка на другой и упорно продвигался вперед. Будто завороженный, не мог оторваться от преследования. До тех пор… как след оборвался.
– Это как?! – генерал застыл на месте, но еще некоторое время в надежде озирался.
Но все было напрасно – след лани как испарился. Даже сзади. Это совсем не мог объяснить, ведь только-только шел по нему.
– Быть такого не может! – заскрипел мужчина зубами, утирая пот.
Северин еще не опустил руку, которой провел по лбу и виску, а уже понял, что с ним творилось что-то не то. Как он мог настолько поддаться эмоциям и оказаться в болоте? И откуда оно здесь взялось? Немыслимо! Да, это не были его личные владения, дарованные королем, а гостил у боевого товарища в приграничье, но болото… Ему ли не знать карты местности? Не было на ней ничего подобного. Исток речушки Иролги мог быть несколько заболочен, но она должна находиться…
– Так, а где светило? – задрал Северин голову к небу, раскручиваясь на месте. – Откуда такая хмурь? Был же погожий день, а теперь так потемнело, словно дело к ночи. Стоп! Я что, пробегал за ланью несколько часов подряд? Бред! Точно знаю, что преследовал раненое животное не так долго.
Но небо в редких рваных просветах в налитых влагой свинцовых облаках выглядело таким темным, что вот-вот и звезды могли бы, наверное, на нем появиться.
– Дьявольщина! – в сердцах произнес генерал, и словно в ответ ему над головой сверкнула яркая молния, и почти тут же грянул гром. – Вот же!.. – от неожиданности он попятился, и правый его сапог угодил в трясину.
Чуть не лишился зрения от вспышки, хоть почти сразу и прикрыл глаза, а потом еще и оглох на некоторое время – таким был раскат грома. Как пушки, нововведенное убойное оружие, вдарили залпом и прямо по его ушам. А там еще и ногу стало неслабо засасывать в болотную жижу. И Северину даже, был момент, померещилось, будто из трясины показались костлявые серые пальцы и с силой дернули его сапог на глубину.
– Что за черт?! – в сердцах еще и крепче выругался и начал вытягивать ногу, для устойчивости согнувшись и упершись руками в твердый участок земли.
И только вытащил сапог, но распрямиться до конца не успел, как налетел такой порыв ветра, что будто толкнул с силой в то самое болото.
– Вот же!.. – а ругань нисколько не помогала против трясины.
Лорд Ноймен так неудачно в нее опрокинулся, что схватиться было не за что, да еще бок моментально погрузился в зловонную густую черноту, и продолжал опускаться в жижу. Получалось, только молотил свободной рукой в воздухе, стараясь хотя бы развернуться головой по направлению к островку тверди, а не от него. Сколько времени так барахтался, не знал, а силы почти все потратил. С последней их каплей смог все же ухватить пучок осоки и подтянуть тело к островку. Надо же, он в намокшей одежде по ощущениям весил не менее чем груженая ядрами телега. Но выползти на твердь все же удалось, а потом так и застыл, тяжело дыша.
Только лежать долго, понимал, гибели было подобно. Сумерки продолжали сгущаться, а значит, скоро совсем ничего не стало бы видно. Разве что, вспышки молний освещали трясину. И да, гроза подступала все ближе. Следовало выбираться из этого ведьминого болота. И вот же странно, почему он в тот момент подумал про ведьм? Возможно ли, что это была их месть ему? Собрались воедино не упокоенные души, да и устроили это светопреставление именно для генерала, солдаты которого вот уже много лет подряд искореняли злое семя на отвоеванных в последней войне землях?
– Черт бы их всех побрал! – сплюнул Северин слюну, смешавшуюся с болотной жижей, и, пошатываясь, поднялся на ноги. – Уже окрест плохо видно. Вот бы факел… или хоть палку в руку.
Но ничего такого рядом не было. И ориентиров, куда идти, тоже. Вот и побрел наудачу прямо. И пока шел, еще ни один раз оскальзывался и нырял в гниль болота, упорно выбирался и продолжал движение. А ветер все усиливался и как рвал с Северина одежду. Потом еще ливень накрыл генерала. Хлесткий, ледяной. От струй, падающих косо и часто, совсем ничего не стало видно.
– Врешь! Не возьмешь! – бормотал через сжатые зубы Ноймен. – Я помирать не собираюсь – еще не всем ведьмам и колдунам жаркие проводы за грань устроил. Как пить дать, не всем. Ничего, дайте срок, у меня костров на всех хватит! А эта лань, что б ее… вот попадись мне только! Клянусь, доберусь до тебя и этими вот руками сверну шею. Так что, тебе, зараза ведьминская, лучше самой сдохнуть. Ты меня слышишь?!
В ответ совсем рядом ударила молния. И пусть лорду заложило от грома уши, и ощутил вкус железа во рту, зато во время вспышки успел рассмотреть справа что-то кособокое низкое и серое, но все же похожее на избушку.
– Брошенное зимовье! – догадался Северин и пошел в темноту, но в ту самую сторону.
Генерал ждал какой-нибудь каверзы от ведьмы, что заняла тело лани, на которую ему случилось охотиться, поэтому приближался к избушке с осторожностью. Обошел ее дважды, прежде чем дернуть на себя хлипкую дверь. Та со скрипом открылась и повисла на одной петле. И внутри жалкого домишки Ноймен мог наблюдать лишь беспросветную темень. Входить ли? Опасался. Но и под холодными струями ливня оставаться, значит схватить хворь, от которой скоро начнется жесточайшая лихорадка. Тогда его тело совсем покинут силы. Да их осталось кроха, но вот если бы переждать непогоду в сухости… Вот тут и шарахнул гром, а отсветы извивающейся и разветвляющейся молнии осветили на миг нутро жилища. Скудость, конечно, из обстановки стол да лавка, в углу печь и более ничего.
– Сгодится… – прохрипел мужчина и переступил через порог, осеняя себя знамением.
И врезался лбом в перекладину. Вроде бы нормальным ему показался проем, а вот же… надо было бы ниже пригнуться. Не мудрено с его ростом притолоки сшибать, а здесь еще темно, хоть глаз выколи. Но ничего, где печь находилась, запомнил, именно туда и двинулся, выставив вперед сразу обе руки. И через минуту с грохотом налетел на скамью. Как так? Она же в другой стороне должна была стоять.
– Ведьма, ад тебя поглоти! – выругался, но продолжил идти вперед. – Вот и печь. Железо? Заслон, значит? – опустил его под ноги и стал исследовать устье – неширокое. Загнеток нашелся слева. А внутри печи озябшие пальцы нащупали не успевшие прогореть до конца дрова. – Отлично.
Тут снова ударила молния и, вот тебе божья милость, запалила то ли дерево сбоку от избы, то ли корягу. Какой-никакой, а свет заплясал за небольшим совсем и мутным оконцем. Он высветил худо-бедно помещение, чем Северин и воспользовался – смог уже лучше в избе осмотреться и приготовить печь к растопке.
– Что, вредное семя, ведьма злобная, промахнулась ты с молнией? Или руку твою костлявую бог отвел? Хотела мне досадить, а только выжить теперь помогла! Горящая коряга, это же еще и уголек искрящий, и факел. Будет теперь, чем дровишки подпалить!
И Ноймен выскочил под ледяные струи дождя, спеша ухватить горящую ветку, пока падающая с неба вода не затушила пламя.
– Гори! – уже скоро приплясывал совсем озябший лорд перед дымящей печью. – Ярче! Жарче!
Он и сам в тот момент был похож на лесную нечисть. Его длинные темные волосы, отпущенные по тогдашней дворцовой моде до лопаток, выбились из свободного хвоста, пока боролся с топью, и теперь топорщились в разные стороны. А то? Ливень не смог промыть до конца из них грязь, взъерошенные пряди начали подсыхать и твердеть. Мокрую же одежду, превратившуюся в липнущие к озябшему телу тряпки, пришлось снять, до последней вещи. И теперь лорд приплясывал и пытался растереть совершенно нагое тело. По коже его скользили отсветы и тени, и они выделяли рельефы развитых мышц воина. А еще глаза мужчины лихорадочно горели: то ли все же простыл, то ли от огромного нетерпения растопить быстрее развалюху печь жарко-жарко. Тепло ему было необходимо, чтобы не дать хвори забраться в кости, пусть бы только мышцы сводило судорогой. И чтобы просохла одежда, разложенная на лавке, придвинутой им к боковине печи, тоже необходимо было тепло. Но главное, чтобы смог заснуть в относительной сухости, да потом и проснуться, не закоченев окончательно.
– Не! Не получится меня извести, ведьма! – рассмеялся вскоре Северин довольно нервно. – Я бы и сам упирался до последнего, а тут и пламя начало весело так разгораться… Гори, милое! А я тебе еще дровишек подброшу. К счастью, их тут в углу оказалось достаточно. На! Вот еще! Фууу! – генерал наклонился и дунул со всей силы.
Вроде языки пламени поднялись выше, да только печная зола всколыхнулась и забила мужчине глаза.
– Вот, черт! – отстранился резко, потер кулаком веки. – А, ладно. Вроде, нормально все разгорелось – можно и на лежанку забираться. И что тут у нас?
Ноймен поднял тлеющее полено и посветил наверх. Свет получился так себе, но позволил различить свалку из старых шкур. А потом Северин еще протянул руку и пощупал их.
– Н-да! Не шелковые простыни. Но мне сейчас все сгодится. Слышишь, ведьма? Не вышло у тебя меня извести. Эту ночь я точно проживу. А там, утром мрак рассеется, а с ним и твое колдовство. Хочешь, прийти и полюбоваться, как стану в тепле спать-отдыхать да новых сил набираться? – крикнул лорд в потолок, и голос его звучал много веселее, чем несколько минут назад. – Только не надейся пригреться рядом! Мерзни под ливнем, тобою же и вызванном, мерзость! Не то, свернуть твою костлявую шею сил и сейчас достанет.
Сказал, сжал руку в кулак крепко, но вскоре расслабил. И сразу после этого полез на лежанку. Забрался, упал на шкуры, ими же прикрылся.
– А вообще, в мою постель первые красавицы королевства просятся, да я очень разборчив, знаешь ли. Король хочет женить, грозит для меня отбор невест устроить, но я все еще не высказал согласия. Поняла, как меня ценят? И я такое отношение заслужил. Всей жизнью. А уж всяким там ведьмам рядом со мной точно не место. Я вас уничтожал и уничтожать буду. Так что не советую все же в избу соваться. Держись подальше, карга!
Только проговорил последнюю фразу, как рука его, которая шкуру на плече придерживала, расслабилась и откинулась на меховое покрывало, а глаза лорда и ранее уже были закрыты. Все, уснул генерал.
Глава 2. Наследница королевства Хаджи
Ночь подходила к концу, но заря еще и не думала заниматься. И темень была, хоть глаз выколи. А еще и непогода. Гроза только недавно откатилась от стен приграничной крепости, убравшись на восток, но оставила после себя промозглый дождь. И ветер никак не хотел затихать, так и продолжил рвать промокший стяг с древка, полоща его над центральной башней заставы. Солдаты на стене только сменились, но уже прочувствовали на себе ураганные порывы и влажный холод, проникающий под плащи. Они сутулились, втягивали головы в плечи, натягивали глубже на головы капюшоны. Но дозор несли ответственно.
– Стив? Ты это видел? – дернулся один из них, к краю зубчатой стены. – Там!..
– Чего? – второй дозорный, потревоженный окликом и локтем товарища, вытянул шею в указанном направлении и еще чуть сдвинул назад капюшон, чтобы не нависал слишком над глазами.
– Тень метнулась под стеной, кажется. А! Точно! Смотри туда!
– Чего разорался, Грег? Посвяти-ка лучше!
Первый солдат дотянулся до факела, что крепился к каменной кладке неподалеку, и, опустив его за зубья стены, начал раскачивать из стороны в сторону.
– Ну? Что там?
– Фу! Зря переполошился. Там всего лишь лань.
– Правда? А я гляну? Точно… она.
– Тут этого зверья немеряно… – потерял уже Стив интерес к животному, скрывшемуся за поворотом стены. – Да ты и сам знаешь…
– Так-то оно так, но ночью каждая тень настораживает.
– Это хорошо. Значит, проживешь дольше, если бдительность не утратишь. Наше солдатское дело, оно такое…
Они начали переговариваться о житье-бытье и службе на границе, и думать оба забыли о лани. А та нетвердым шагом отмерила еще пару сотен метров вдоль крепостной стены, и ноги ее подогнулись. Животное упало и замерло. Но пролежало так недолго. Спустя минут пятнадцать попыталось подняться, и ему это удалось. Тогда заковыляло к кустарнику, разросшемуся под одной из угловых башен. Что ему там было надо? Кто же знал? Но лань дошла и как упала в заросли.
Падал в густые кусты зверь, а на землю приземлился человек. Вернее, девушка. Нагая. В темноте не разобрать, но тело ее, похоже, было покрыто темными разводами. Вот она приподнялась и поползла. Оказалось, стремилась к тайному лазу в стене, сокрытому еще и кустами. Приблизившись, протянула руку, чтобы нажать на третий снизу камень, ничем не примечательный среди таких же серых и шершавых собратьев. Сил у нее сразу не достало, и только со второй попытки раздался шорох, когда в кладке открылся проем. Узкий совсем, в такой мужчине не пролезть, разве что малому ребенку. Вот и девушка протискивалась в него с большим трудом и со стоном. Оказавшись по другую сторону стены, в крепости, она распласталась прямо на булыжнике мостовой и еще некоторое время лежала неподвижно. А потом зашевелилась и с новым стоном стала подниматься на ноги.
– Госпожа! – от низкого домика напротив отделилась тень и метнулась к девушке. – Это вы? Мои старые глаза почти не видят, а тут еще такая темная ночь… Что случилось? Я ждал вас до полуночи, а сейчас… О, боги! Это кровь?! Вы ранены? Да о чем это я – вы еле живы! Обопритесь на меня. Или нет, я слишком стар, чтобы быть надежной опорой. Погодите, сбегаю за помощью.
– Нет, дор Вильям. Нельзя… никого… звать, – через силу вымолвила девушка.
– Но Ваше высочество…
– Тихо. Никаких титулов. Меня… не должны увидеть… в таком состоянии… никто.
– Но как же?..
– Прошу… подставьте плечо.
– Сможем ли дойти? – с головы старика слетел капюшон плаща, когда покачнулся под тяжестью раненой, и в свете удаленного факела стали поблескивать его седины.
– Должны.
Они все же добрались до одной из боковых дверей главного здания замка. И, что немаловажно, незамеченными. Потом был еще трудный подъем по узкой крутой лестнице, занявший прилично времени и сил, и вот вошли в покои, принадлежащие, скорее всего, местному зельевару. А кому еще? Кругом полки и полки, а на них пузырьки и склянки. По центру большой комнаты стоял могучий стол, его освещали свечи в двух подсвечниках и пламя растопленного очага. Громоздкая деревянная столешница была уставлена нехитрыми приспособлениями для взвешивания, измельчения и смешивания разных составляющих снадобий. Еще виднелись переносные горелки, одна из них дымилась, и на ней булькала почти выкипевшая из котелка вода.
– Ах, я же тут забыл… – начал было старец, заметив тот пар, но осекся, как только поддерживаема им девушка застонала, споткнувшись о порог. – Сейчас, деточка… вот и кипяток у нас есть, сейчас осмотрю раны, промою их…
Старик хотел уложить раненую на скамью, но быстро передумал. Потому что она стояла в дальнем углу комнаты, и в самом темном.
– Не пойдет… – прошамкал губами и направился прямо к столу. – Я уложу вас здесь, Ваше высочество. Только обождите…
Он прислонил девушку к стене, а сам, хоть шаркая, но резво подскочил к столу и начал суетливо освобождать его половину, сгребая разные предметы на другой край.
– Готово. Прошу вас. Да, обопритесь. Вот мое плечо. Тихонько… сейчас подсажу… вот так, да, на живот. О, боги! Какая глубокая рана под лопаткой! Как она вас только не убила? Вторая тоже скверная. Но к счастью обе не задели ничего важного. И это просто чудо. А вот кровопотеря…
– Я пыталась останавливать кровь…
– Своим даром? – нахмурился старец. – И исчерпали весь резерв! И теперь помимо физических ран, у вас, дорогая, еще и магическое истощение…
– А был другой выход? – девушка и огрызалась и стонала одновременно, последнее из-за довольно неуклюжих действий старика, причинивших ей сильную боль. – А… аккуратнее… можно?
– Я стараюсь! Но, сами знаете, что не целитель, а только зельевар.
– Не скромничайте дор Вильям. Вы стольких в этой крепости поставили на ноги… ох… в том числе и раны от стрел врачевали в большом количестве.
– Так это были стрелы… так и догадался. Но где же наконечники, кто их извлек?
– Сама. Дар был мне в помощь. И на это тоже ушли силы.
– Но помилуйте, кто посмел поднять руку на наследницу Хаджи?!
Дор Вильям был удивлен безмерно и возмущен. Оттого на миг даже смог распрямить сутулые плечи и замер, прекратив смывать грязь и кровь с тела раненой. И тут девушка разжала кулак. Старик и не приметил, что она там что-то сжимала, но вот, на выскобленные доски стола упал окровавленный кусок заостренного металла.
– Хозяин вот этого…
– С ума сойти! Так отливают наконечники… – старец двумя пальцами ухватил смертоносный металл и поднес ближе к подслеповатым глазам.
– Правильно… в Спартоксе, – раненая напряженно выдохнула и тяжело опустилась на стол.
– Как же вы оказались на их территории, Ваше высочество? Ведь так? Не думаю, что кто-то из их воинов обстрелял девушку, собирающую целебные травы в приграничье.
– Потом, дор Вильям… все расскажу потом. Сейчас у меня уже темнеет перед глазами.
– Ах, простите! Я, старый дурак, трачу дорогое время на разговоры… вот, выпейте это, – он дотянулся до склянки, наполненной зеленой жидкостью, с усилием вынул из узкого горла пробку и накапал около десятка капель в пиалу. – Снотворное и обезболивающее. А это… – проследив, как девушка послушно выпила снадобье, протянул вторую глиняную чашечку, уже с синеватым зельем. – Поможет быстрее восполнить резерв силы, пока я буду врачевать ваши раны. А как очнетесь, дорогая моя, так все-все мне расскажете. Теперь же… спать, милая.
В тот же миг веки девушки, будто под тяжестью, начали закрываться. Вот и ресницы перестали трепетать, и мышцы спины и рук окончательно расслабились.
– Все. Можно приступать… – старик снял с полки тяжелый ларец, а из него достал лекарский инструмент. – Не думал и не гадал, что так все обернется… – то ли помогал себе бормотанием, то ли по привычке брюзжал под нос, воюя с поврежденной плотью и порванными сосудами. – Как бы знал, ни за что не отпустил на то болото. Всего и собиралась добыть целебную травку для моих глаз, бедная девочка. А какой-то лиходей… что б ему теперь ни дня покоя не видать… поднял на нее руку. Как мог?! Метить в девушку, мирно собирающую травы… или не в девушку?
Старец на миг задумался, отчего руки его, с такими же скрюченными пальцами, как и весь сам, замерли над спящей раненой. Повращал немного лекарский нож, отложил его, тяжко вздохнул и взялся за иглу.
– Может, в ворона? Или в косулю? Ну, не в змею же, стрелял из лука… Боги, что у нее там произошло?
Дальше его бормотание сделалось тихим и мало разборчивым, потому что очень старался шить рану. Но вот дело было сделано. Зельевар еще раз окинул взглядом дело рук своих и, вроде бы, остался доволен. Потом подошел к очагу, подбросил дров, чтобы в комнате поддержать тепло, снял с веревки кусок ткани.
– Чистая тряпица. Сгодится прикрыть девочку.
Далее набросил на спину раненой покрывало, покряхтел-попричитал, но отправился в дальний угол за массивным деревянным стулом. Тяжело было тащить тот к столу, но волоком получилось. И старик уселся на него, приготовившись дожидаться пробуждения девушки.
– Где я? – открыла глаза наследница Хаджи, когда звезда Кохос поднялась над горизонтом на три четверти.
Она посмотрела прямо перед собой и тогда увидала белый луч, пробившийся в узкое башенное окно и упруго бьющий в неровный каменный пол. Повернула голову в другую сторону, а там был камин, и около него хлопотал дор Вильям.
– А! Я у вас…
В голосе девушки наметилось успокоение, но тут заметила, что лежала на столе нагая, прикрытая покрывалом, и брови ее тут же сошлись на переносице.
– Светлого Кохоса, Ваше высочество, – зельевар отвлекся от помешивания какого-то ароматного варева, кипящего в котелке над очагом, развернулся к девушке в пол-оборота и принялся настороженно всматриваться в ее лицо. – Вспомнили ли о своих злоключениях?
– А могло быть иначе? – она попыталась опереться на локти – с трудом, но получилось. – Уф! Какая слабость…
Приподняла сначала плечи. Их было так трудно оторвать от стола, будто превратились в тяжеловесный камень. Потом все же получилось сесть, но с глухим стоном, словно древняя болезненная старушка.
– Сейчас укрепляющий отвар будет готов, – старик снова повернулся к вареву. – А склянка с восстановителем магического резерва стоит перед вами, милая дорина Адала. Что касается вашего вопроса… да, принцесса, с памятью могут быть небольшие проблемы… некоторое лишь время. Все потому, что пришлось дать вам большую дозу снотворного.
– Так плохи были раны?
– Точно. Я провозился с ними до самого рассвета. Но, слава пресветлому богу, все теперь должно обойтись. Вот только шрамы…
– И боги с ними!..
– Не скажите, Ваше высочество. Вы девушка, вам замуж выходить. Но я подумаю, как можно будет сделать их менее заметными… потом.
– Какая это все ерунда. Не тратьте время на пустые хлопоты, дор Вильям.
Принцессу в тот момент больше волновала голова, плохо державшаяся на шее. Она у нее свесилась чуть ни до груди. И длинные золотистые с рыжинкой волосы тоже свесились, закрывая лицо.
– Нет, нет! Есть у меня в мыслях рецепт…
– Трава шантре, настоянная на болотной воде с добавлением…
– Она хорошо смягчает кожу, но это не тот случай… – бесцеремонно перебил наследницу Хаджи старик. Как будто так с нею беседовал всегда. Или увлекся новой идеей и не заметил своеволия. – Тут надобно будет размягчить глубокие рубцы… вот бы попробовать бутоны горецвета, да у меня его почти не осталось.
– О чем мы говорим? – фыркнула девушка и дернула головой, чтобы убрать волосы с лица. – Мне бы скорее сил набраться!..
– Вот отвар, пейте! – подал ей старец пиалу.
– Я тут сижу вся немощная и голая, а вы мне рассказываете о мазях от шрамов, хм! – перехватила удобнее покрывало, в которое завернулась, выпростала руку, чтобы принять чашу, и начала пить зелье.
– Силы придут… довольно скоро. А платье… вон принес одно из ваших. Уж простите, если не угадал с фасоном.
– Смеетесь, дор Вильям? Значит, уверены, что раны не причинили моему здоровью вреда. И это хорошая новость с утра, – Адала допила отвар и осторожно спустилась со стола. Встала на ноги и, немного пошатываясь, прошла к скамье, на которой лежали кучкой тонкое василькового бархата женское платье с пояском, отделанным золотой вышивкой и самоцветами, белоснежная нижняя сорочка, шелковые невесомые чулки, панталоны с кружевами… – О! Только не говорите, что сами добывали для меня все это «богатство». Я точно чувствую руку Лили.
Сказала и блеснула озорно янтарными глазами в сторону дора Вильяма, который снова принялся что-то смешивать, но уже в другом котелке.
– Не собираюсь отрицать. Да, ваша горничная собирала все эти вещи.
– Но она же не… – а вот теперь аккуратные прямые брови девушки начали съезжаться к переносице.
– Не беспокойтесь, Ваше высочество. Девушка не была допущена в мою лабораторию… как всегда. А ваше отсутствие в ночной час в покоях и необходимость собрать другую одежду я ей объяснил просто: вы были заняты опытами и неосторожны с едкими ингредиентами. Такое же с вами уже ни раз случалось, так?
– В точку, дор Вильям, – проговорила Адала, просовывая голову в сорочку.
Белоснежная ткань упала, прикрывая тонкое гибкое тело, кружева ворота красиво легли на девичьей небольшой, но словно наливные яблоки, груди. А Ее высочество взялась за прядку волос и стала озадаченно ее покручивать.
– Я не могу вот так показаться людям. Волосы-то грязные, спутанные!
– Угу! Там еще и кровь запеклась.
– Именно. И пусть мы сейчас не во дворце, а на пограничной заставе, но обитатели крепости не должны увидеть наследницу рода Ланге неопрятной!
– А с корзиной и шастающей по окрестным полям, лесам и болотам? – дор Вильям вдруг рассердился.
– В этом была необходимость! – поджала девушка пухлые губы. – Вы начали стремительно терять зрение, а я…
– А обращаться то вороном, то ланью, то змеей тоже обязательно здесь требовалось?
– Да где же еще? – принцесса упрямо задрала подбородок. – Во дворце не сметь, в загородных владениях – опасно. А дар дается не в подарок, он требует занятий и тренировок!
– Это я во всем виноват. Вы правы, Ваше высочество. Поддался, старый чурбан, на уговоры взять вас с собой в крепость. Вот и…
– Ну, дор Вильям! – сменились интонации в девичьем голосе. – Я вам так благодарна! Только вам удается уговорить отца отпускать меня в дальние поездки…
– Именно! Мне еще и от Его величества влетит.
– Да откуда же он обо всем узнает! На мне все заживает, сами знаете, как хорошо. Платья еще с закрытой спиной надевать стану. А потом сотворим с вами ту мазь, от которой шрамы сделаются незаметны. И будь у меня сейчас больше сил, так бы и обняла в благодарность за вашу доброту и заботу обо мне.
– Ох, Ваше высочество!..
– А голову надо срочно помыть. Кипяток есть?
– Вот. Но когда же дождусь ваших откровений, дорина Адала?
– Да особенно нечего рассказывать, учитель, – девушка пощупала воду в предложенном медном тазу. – Хорошая, горяченькая… Так вот! А всему-то виной ваш любимый горецвет!..
– То есть? – старик настороженно замер при упоминании этого чуда-растения. – Не хотите ли сказать…
– Да! Я нашла его. И не просто чахлый кустик, а целые заросли.
Пренебрежительный тон девушки зельевару не понравился, и он начал обеспокоенно перехватывать кувшин с кипятком.
– Прямо… заросли? Не может быть. Я в молодости обошел все земли государства, излазил и овраги, и лесные чащи. Мне удалось найти всего несколько былинок и собрать с них бутоны с листьями. А потом в тех землях случился пожар и… где же он отыскался, такой бесценный горецвет? – глаза старца зажглись огнем.