Текст книги "Быть попаданцем - дело наследственное (СИ)"
Автор книги: kittymara
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– Девочки, повелеваю не ссориться. Вы издаете настолько негармоничные звуки, что я душевно заболеваю и дурнею на глазах, – недовольно поморщившись, попросил Амаорон. – Решим спорный вопрос мирным путем, – он выдержал театральную паузу. – Я забираю Сашку Солдатова в личное пользование.
– Что? Это почему это? – лязгнув зубками, мгновенно ощетинилась Тротин-Тратин.
– Бубубу? – Грома поддержала ее недовольным ворчанием.
– Потому что я испытываю жесточайший плотский голод, – весело улыбаясь, ответил он и придирчиво посмотрел на себя в зеркало. – А если таких объяснений недостаточно, то еще я – король эльфов. Поэтому, вон отсюда, а то прикажу сварить вас в кипятке, отрубить головы или придумаю что-нибудь более ужасное. Например, прикажу выдать вас замуж.
Под тяжестью столь веских аргументов они сникли, повесили головы и начали жаловаться.
– Так нечестно, я первая его увидела, – уцепившись за розовое заячье ухо, скулила Тратин-Тротин. – Я очень хочу крови.
– Мяско. Мяско. Бубубу, – в унисон подвывала Грома.
– Стража! – крикнул Амаорон.
Вбежали стражники и вытолкали их взашей. На выходе Грома стащила уцелевший букет из вазы и проглотила его целиком. Когда они покинули шатер, Гралл наглухо задернул полог, и жалобный скулеж мгновенно стих. Саша вздохнул с облегчением и снова напрягся. Опасность не миновала. Надо было немедленно прояснить один вопрос.
– Что значит в личное пользование? – настороженно поинтересовался он.
– С этой минуты ты назначен моим наложником, – не отводя глаз от зеркала, любезным тоном пояснил Амаорон и, приподняв идеальную левую бровь, поправил пятую ресницу, выбившуюся из густого частокола ресниц над правым глазом.
– Хм, не помню, чтобы я давал согласие.
– Так тебя же никто и не спрашивал.
Они уставились друг на друга с растущим недоумением. У Амаорона нервно вздернулась правая бровь, потом левая и снова правая. И вдруг брови начали бешено выплясывать на лбу, сходились на переносице и норовили запрыгнуть на нос. Саша смотрел с открытым ртом на дикий мимический танец. Наконец, Амаорону удалось остановить их и вернуть на место.
– Ты очень странный, Сашка Солдатов. Ну да, твой дедушка Митрич – свирепый орк и легендарный любовник, о котором слагают сказания и поют песни от гномьих гор до эльфийских морей. Однако в твоем случае это не имеет большого значения. Внешне ты выглядишь как человек и, беря тебя в наложники, я очень рискую репутацией. Эльфийская общественность меня однозначно осудит.
– Почему? Что во мне такого ужасного? – поднимаясь с ковра, обиженно спросил Саша.
– Да не в тебе дело. Просто люди в нашем мире ценятся ниже букашек и обычно идут на корм ограм и оркам.
– Что?! Как можно так поступать? Это же злодейство.
– Ну, а что такого? От людей все равно никакой пользы, – Амаорон сорвал сиреневый цветок с тиары, откусил блестящий лепесток, задумчиво пожевал и выплюнул. – В моем королевстве все при деле. Например, гномы – искусные мастера и дают монеты в рост. Из гоблинов получаются самые лучшие слуги. Тролли становятся идеальными домашними питомцами после приручения. Волшебное пение фей помогает собирать богатые урожаи и невероятно увеличивает поголовье домашнего скота и птицы. Огры – прирожденные воины: показывают чудеса храбрости на поле боя. Орки – прекрасные телохранители и сказочные любовники: творят волшебство на ложе любви, а из их шкур шьют огнеупорные одеяния и непромокаемые походные постели, – он любовно погладил лоскут золотисто-зеленой кожи, лежавший на коленях, и продолжил. – Эльфы – самые красивые существа на свете. А люди за что ни возьмутся – ничего не получается, всю дорогу выходит как-то коряво. Характером вредные, красотой не блещут и как любовники – сплошное недоразумение. Тебе, кстати, очень повезло родиться полукровкой. Рано или поздно кровь Митрича обязательно возьмет верх над человеческой. Зато плодятся люди в огромных количествах и, наверное, давно заполонили бы все земли от края до края, но, к счастью, нашим воинам очень нравится их нежное мясо, а феи с удовольствием пьют...
– Какой кошмар! Это же какая-то буржуйская дискриминация! Жестокая тирания! Геноцид! И как там... А! Людоедство! – перебив его, выпалил Саша.
До нынешнего момента он был убежденным сторонником капитализма и постоянно спорил с дедушкой, пытаясь убедить его, что коммунизм, как модель общественного устройства, давно изжил себя. Но этот гадкий эльф-угнетатель говорил настолько ужасные вещи, что хотелось немедленно провести пару-тройку митингов, устроить революцию или, на крайний случай, создать профсоюз, чтобы защищать права угнетаемых людей.
– Нет на вас моего дедушки! Он бы не потерпел преступного истребления человеческих масс! – возбужденно жестикулируя, Саша ходил туда-сюда перед троном.
И тут Амаорон, откровенно скучавший во время его пламенной речи, наконец-то, оживился.
– Ты абсолютно прав, Сашка Солдатов, твоего дедушки слишком давно нет на мне и во мне. Знал бы ты, как я истосковался! В общем, ты должен немедленно заменить его и погасить жар моего тела!
– Чего? Неужели тебе до сих пор непонятно, что я не по мальчикам, и тем более не по эльфам, – Саша оторопело попятился назад и наткнулся спиной на что-то острое.
– Ссстоять, – негромко прошипел Гралл и, пригрозив кинжалом, подтолкнул его вперед. – Падай ниц, ничтожный смертный, и смиренно вымаливай прощение у повелителя.
– Никогда! – Саша смерил его презрительным взглядом и, задрав нос, строптиво ответил. – Солдатовых на колени не поставишь!
– Может быть, позовем девочек, чтобы добавить томности вечеру? – срывая еще один цветок, задумчиво спросил Амаорон.
– Не надо девочек, – содрогнулся Саша и упал на колени, презирая себя за то, что так быстро сломался.
Какой же он слабак. Но снова встречаться с Громой и Тратин-Тротин совершенно не хотелось. К тому же, все равно никто не узнает о его позоре.
– Тебя не поймешь, – осуждающе сказал Амаорон, задрал подол своего одеяния и широко раздвинул колени. – Ладно, давай займемся делом. Как тебе мое королевское тело?
Саша мельком увидел длинные ноги, круглые коленки, аккуратный член с двумя головками насыщенного сиреневого цвета, пять гладких яичек, анус-звездочку и в смятении отвел взгляд.
– Что я там не видел, – ошалев от небывалого порнографического зрелища, пробормотал он.
Да уж, обычным ртом не обработаешь такие фантастические причиндалы. Почему-то ему никогда не приходило в голову, что эльфы и в сексуальном плане устроены по-другому. Впрочем, это вполне логично. Они все-таки не люди.
– А почему тогда смущаешься? – удивился Амаорон.
– Повелитель, я чую, что он невинен как майский цветок, – громко каркнул Гралл и масляно ухмыльнулся.
– Заткнись, придурок, – Саша закрыл пылающее лицо ладонями.
Ой, какой стыд. Сейчас этот озабоченный эльф точно отдаст его на съедение своим подданным. Никому не нужны девственники-перестарки. Давно надо было трахнуть какую-нибудь девчонку, и дело с концом. И сейчас не опасался бы за свою жизнь.
Однако Амаорон невероятно умилился.
– О, Керенис*! – вскочив с трона, восторженно воскликнул он. – За что же ты так меня любишь? Наверное, я твой незаконнорожденный сын, да? Интересно, от кого ты меня нагулял? От Аэллит** или от Галадри***? Надо же какой роскошный подарок! Никем не тронутый потомок моего любимого Митрича. Именно я сорву благоухающий цветок его чистой невинности. Благодарю, благодарю, мой Лорд! Я непременно возложу на твой алтарь щедрые жертвы! Чего ты хочешь? Оленей, медведей, золота или запеченного кабанчика?
– Блядь, хватит уже соблазнять едой! Дайте пожрать, сволочи! – косясь на вожделенного поросенка, взбесился Саша. – И пожертвуй своему богу золото, нечего мясом разбрасываться.
– Ты голоден? – удивленно спросил Амаорон.
– Да не то слово, я бы сейчас десяток поросят умолол.
– Надо же какой здоровый аппетит. В Митрича пошел, – восхитился тот, схватил Сашу за руку и поднял с колен. – Идем пировать, потом, как следует, отмоем тебя и предадимся любви.
– Ну, наконец-то, сказал что-то дельное, – буркнул Саша и позволил отвести себя к столу.
Амаорон громко щелкнул пальцами, и немедленно явились гоблины в белых фартуках и чепцах.
– Оформить пир по высшему разряду, как для особ королевской крови. И приготовьте ванну с лепестками чайных роз.
Гоблины поклонились и принялись за дело. Во мгновение ока стол опустел.
– Оставьте хотя бы поросенка, – с горечью попросил Саша.
– Не переживай , Сашка Солдатов. Он был несвежий, – гладя кота за ушами, утешил Амаорон. – Сейчас накормим тебя до отвала.
Гоблины резво постелили ажурную скатерть, сервировали стол, разложив всюду ножи, кинжалы и серебряные чаши с водой, и начали заносить угощение. Чего там только не было. Глаза разбегались от сказочного обилия блюд. На подносах лежали три запеченных поросенка, фазаньи крылышки и ножки, груды рябчиков и тетеревов, два гигантских осетра и жареная ягодица дракона. В глубоких хрустальных чашах томились грибные соусы и разноцветная овощная икра. На плоских блюдах в художественном беспорядке были разложены спелые яблоки, груши, виноград и фиолетовые мохнатые фрукты с маленькими рожками. По краям стола стояли кувшины, наполненные амброзией, горным медом, жидким огнем и вином. В центре торжественно поместили гигантскую буханку ржаного хлеба. Она мгновенно обросла сучками, с которых свисали гирлянды баранок. Посовещавшись, гоблины срезали с нее корочку и водрузили в углубление огромное яйцо, покрытое серебристой чешуей.
– Приятного аппетита, повелитель и его дорогой гость, – нестройно гаркнули они и, низко кланяясь, удалились.
Сердечко немедленно прыгнуло на край ближайшего кувшина и булькнуло внутрь.
– Обязательно попробуй яйцо соплехвостого дракона, – предложил Амаорон. – Очень редкий и дорогой деликатес. Рекомендуется употреблять в сыром виде. Самая вкусная часть правый глазок птенца и кончик языка.
– Спасибо, но мне бы чего-нибудь попроще. У меня слабый желудок, – вздрогнув, ответил Саша. – И, вообще, отпустите птенца на волю. Он еще жизни не видел, а вы уже хотите съесть бедняжку живьем.
Яйцо завозилось и подпрыгнуло. Чешуя встопорщилась, пошла волнами, с громким треском лопнула и осыпалась. На голубоватой скорлупе зазмеились многочисленные трещины. Изнутри яйцо сотрясли мощные удары, один из которых увенчался успехом. В образовавшемся проеме появился зеленый глаз с длинными загнутыми ресницами, сонно поморгал и исчез. Кот выпучил глаза, истошно завизжал и нырнул под стол.
– Что это? – оторопело спросил Саша.
– Можно подумать, ты никогда не видел, как вылупляются птенцы, – Амаорон нацедил амброзии и поставил перед ним кубок. – Пригуби божественный напиток, Сашка Солдатов. Нас ждет долгая ночь любви, и он придаст тебе нужных сил.
– Виагра, что ли? – Саша с подозрением понюхал содержимое кубка.
– Намного лучше, – лаконично ответил Амаорон.
Тем временем дракончик пробивал себе в дорогу в жизнь, расширяя проем носом и когтями. Яйцо не выдержало давления и развалилось на две половинки. Новорожденный птенец расправил крылышки и гребень, испустил серебристые газы из-под хвоста и спрыгнул с буханки на стол. Походя, сожрал фазаньи крылышки с ближайшего блюда и, неуклюже ковыляя на кривых лапках, подошел к Саше.
– Что ему надо? – с легким испугом глядя на дракончика, отпрянул тот.
– Это девочка, – надкусывая яблоко, поправил Амаорон. – Она сирота, и раз ты спас ей жизнь, то автоматически стал крестным отцом. Теперь твоя обязанность наречь ее.
– А, может, кто-нибудь другой пойдет в крестные? – Саша совершенно не хотел брать на себя ответственность за новорожденное существо, которое уже сейчас было крупнее взрослого кота.
– Не получится, она уже выбрала тебя сердцем. А драконье сердце крепче камня, горячей огня и сильнее водного потока.
Дракончик ластился, лизал руки и приглушенно мурлыкал. И Саша сдался.
– Блин, у меня, вообще-то, плохо с фантазий. Ну... Назову ее Поппен-Зигель.
Поппен-Зигель согласно фыркнула и плюнула. Серебристое пламя обуглило тушку поросенка и полностью сожгло несколько блюд с фруктами. Сердечко выбралось из кувшина, осмотрело картину разрушений и пьяно икнуло. Тут же появились два гоблина и, недовольно бурча, убрали головешки.
– Эй, малявка, прекращай баловаться, – строго сказал Саша. – Нечего тут пожары устраивать.
Поппен-Зигель покосилась на него, громко зевнула, свернулась калачиком и мгновенно задремала. А сердечко тихонько подкатилось, заползло на ее хвост, перебралось на спину и с удобством устроилось на маленьком гребне.
– Так, ну раз все дети спят, то пора и пожрать, – Саша стремительно обглодал фазанью ножку и закусил грушей.
Желтоватый сок потек по подбородку.
– Ой, ну весь в Митрича. Такой же неряха, – проворкал Амаорон и хватил его за член.
– Ты охуел, извращенец?! – Саша подавился, закашлялся, схватил кубок с амброзией и выпил залпом.
– Да-да-да, гневайся, мой драгоценный, – страстно, с придыханием прошептал тот и придвинул к нему поднос с поросенком.
Решив не обращать на него внимания, Саша схватил нож, отрезал приличный кусок с бока и набил рот нежным мясом. Черт с ним, пусть пока лапает. Надо как следует поесть, а потом можно и сопротивляться, и по шее настучать.
Амаорон ловко расстегнул джинсы, прохладные пальцы ласково погладили живот и скользнули в трусы. И Саша снова не выдержал: пихнул его локтем и потянулся за новой порцией.
– Кушай, Сашка Солдатов. Я просто подержусь за твое орудие любви.
Ладонь обернула напряженный член в шелковистый кокон и замерла.
– А без этого никак?
– Никак, я слишком истосковался, – ответил Амаорон и по-хозяйски закинул руку на его плечо.
Как же трудно питаться в экстремальных условиях. Саша вздохнул и принялся за рябчиков.
В самый разгар пиршества в очередной раз появились гоблины и с некоторым усилием втолкнули пузатую ванну. Она семенила на изогнутых ножках, обутых в сандалии с крылышками, возмущенно скрежетала и яростно сопротивлялась. Вода с лепестками роз обильно проливалась на ковер.
– Что это за безобразие? – изумился Амаорон.
Ванна встала в обиженную позу и громко забулькала что-то нецензурное. Крошечные феи в прозрачных сиреневых туниках, сидевшие на ее краях, покраснели и заткнули остроконечные ушки.
– Это бунт, что ли? – высокомерно поинтересовался Амаорон. – Ты отказываешься мне служить?
Ванна забурлила, исторгла из себя ворох мокрых бутонов и боднула ближайшего гоблина. Тот взвыл и шлепнул ее по гладкой стенке. Феи заплакали. Уродцы в клетках начали бесноваться и биться о прутья. В общем, поднялся просто небывалый шум, и Саша подумал, что происходящее сильно напоминает студенческую попойку после сдачи сессии.
– Всем молчать, – негромко сказал Амаорон и обвел крикунов грозным взором.
В наступившей тишине лишь ванна упорно продолжала раскачиваться из стороны в сторону. На пострадавшей стенке темнел отпечаток гоблинской лапы.
– Что ты о себе возомнила, ничтожная посудина? Значит, не желаешь обслуживать человека? Даже если это мой дорогой гость и будущий наложник? А как насчет того, чтобы поработать войсковой лоханью? Я быстро устрою тебе понижение в должности. Там тебя так отымеют, так замылят, что ты больше никуда не сгодишься и закончишь свои дни в хижине какого-нибудь дровосека.
Ножки у ванны подломились, и она понуро улеглась на ковер.
– То-то же. Слушай, повинуйся и не смей возникать. Значит, отрегулируй воду до приятной теплоты и не вздумай обжечь моего наложника, – удовлетворенно сказал Амаорон. – И добавьте еще цветов.
Гоблины развязали небольшой шелковый мешок и вытряхнули гору лепестков в воду. Ванна громко чихнула, подняв небольшое цветочное облачко. Высокий медный светильник промаршировал мимо стола и застыл в ее изголовье.
– Сашка Солдатов, не желаешь освежиться с дороги? – придвинувшись очень близко, ласково спросил Амаорон.
– Не желаю, – вгрызаясь в очередную фазанью ножку, помотал головой тот.
– Омыть усталые члены душистой водой, – продолжал уговаривать Амаорон.
– Я же сказал, что не желаю, – рявкнул Саша.
– Может, позвать девочек?
– Ладно, ладно, желаю, – мгновенно сдался Саша и демонстративно вытер жирные пальцы о скатерть.
Ну что за жизнь? Дома нет никакого покою: сплошные родительские нотации и дедушкино ворчание. А здесь еще хуже. Невозможно нормально поесть из-за приставаний и угроз всяких сексуальных маньяков эльфийского происхождения.
Саша выбрался из-за стола, стянул джинсы, стыдливо прикрыл возбужденный член рукой и полез в ванну.
– Э, нет, – остановил его Амаорон. – Тряпочку тоже снимай. Врата и орудие любви надо будет омыть особо.
– Чего? – Саша залел.
– А еще умастить душистыми благовониями, так что никаких тряпочек.
– Я не могу.
– Почему?
– Я стесняюсь! – Саше хотелось провалиться сквозь землю. Причем в самом натуральном смысле.
– Тебе совершенно нечего смущаться, – с апломбом произнес Амаорон. – Наоборот, тебе надо гордиться и благодарить Митрича. Для человека ты оснащен просто отлично.
– Хватит уже про Митрича, – вспылил Саша.
– Ревнуешь? – обрадовался Амаорон и захлопал в ладоши. – Не беспокойся, Сашка Солдатов. Митрич тебе не соперник, потому что с женатыми я не предаюсь любви.
– Ревную? Вот еще. Да мне все равно.
Саша зажмурился, быстро стащил трусы и прыгнул в воду. Брызги разлетелись во все стороны. Амаорон оглядел мокрое одеяние, философски пожал плечами и тоже начал раздеваться. Только в отличие от Саши делал это изящно и неторопливо, как будто устраивал персональный стриптиз.
Сначала он выпутал из волос тиару и отдал ее Граллу. Обнажил одно плечо и оставил ногу в сторону. Феи разразились восхищенными возгласами, а светильник загорелся ярче. Снял многочисленные кольца и браслеты, медленно опуская каждое в шкатулку. Затем он позволил одеянию сползти со второго плеча и продемонстрировал крупную сиреневую родинку. Вытащил из волос цветы, жемчужины и ветки. Пригладил брови. Повел бедром, и одеяние медленно и торжественно скользнуло вниз. Снова увидев эльфийский член в непосредственной близости от своего лица, Саша потерялся во времени и в пространстве. Руки предательски соскользнули с бортиков, и он погрузился в воду с головой. Отплевываясь лепестками, вынырнул и уставился на узкую холеную стопу с сиреневыми ногтями. В следующее мгновение она опустилась в ванну, раздался тихий плеск, и Амаорон уселся напротив Саши.
– Ну и зачем ты приперся? – маскируя грубостью смущение, спросил тот.
Амаорон лукаво взглянул, наклонился вперед, изогнувшись каким-то невероятным образом, и нырнул между его ног. По воде зазмеились сиреневые пряди волос.
– Эй, это что еще такое? – возмутился Саша и, закусив губу, замолчал.
Амаорон цепко ухватил его за бедра, лизнул член, и затем язык словно лента спеленал его в кокон.
– Обалдеть, – ошеломленно выдохнул Саша.
От светильника начало исходить радужное свечение, феи запели какую-то романтичную балладу, в припеве которой звучало: «Солнышко наше – Сашка Солдатов. Он разогнал печаль короля», а Гралл аккомпанировал им на шестиструнной бандуре. Сердечко неожиданно проснулось и решило нырнуть в ванну, но Саша погрозил пальцем, и оно, недовольно ворча, пристроилось в его волосах.
– Вырубите свою дурацкую светомузыку и отвернитесь! – потребовал он. – Вы нас отвлекаете.
Гралл перекинул бандуру за спину, схватил протестующих фей в охапку и удалился. Светильник тактично отступил подальше и перешел в режим ночника.
Между тем язык Амаорона виртуозно скользил и порхал по члену, поглаживал яйца и периодически пытался проскользнуть в анус. Саша намотал намокшие волосы на кулак и приподнял его голову.
– Не смей трогать мою задницу, – коротко приказал он и снова отдался во власть умелого рта.
Дальнейшее запомнилось смутно. Рот словно бесшумный вакуумный пылесос засасывал член глубоко в горло и выпускал обратно. И за дело принимался язык. Казалось, он одновременно стимулировал каждый миллиметр члена, уделяя особое внимание головке. Нежные поглаживания сменялись легкими покусываниями зубов. Тонкие длинные пальцы мяли и скручивали мошонку, щекотали яйца и загадочным образом умудрялись тискать задницу. В порыве чувств Саша пару раз стукнулся головой о бортик ванны, и кто-то немедленно подложил подушечку. Волосы Амаорона гладили по спине и массировали плечи. Саша стонал сквозь зубы и отмахивался от волос, лезших в рот. В ушах стоял хрустальный звон. Определенно, рука не выдерживала никакого сравнения со ртом. Даже рука друга Тимоши.
– Не смей думать о посторонних руках! – Амаорон вынырнул и гневно уставился на Сашу. Капельки воды сверкали на его лице и теле словно крошечные бриллианты. – Ты принадлежишь мне!
– Хорошо, хорошо. Как скажешь. Продолжай сосать, – простонал тот.
Амаорон сердито усмехнулся и, упершись коленом в пах, сильно сжал яйца. Саша вскрикнул от наслаждения, смешанного с болью, излился в его рот и обмяк. Стенки ванны стыдливо заалели. Амаорон приник к его груди, положил голову на плечо и страстно поцеловал.
– Фу, – Саша скривился, почувствовав на губах вкус спермы.
– Ничего не фу, ты очень вкусный и питательный, – облизнулся тот.
– Что-то я устал, – Саша широко зевнул. Оказывается, эльфийский минет – это очень утомительно.
– Отдохни немного, Сашка Солдатов. Теперь, когда я распробовал твой вкус, нас ждет очень долгая ночь любви, – прошептал Амаорон, надавил на его плечи и погрузил с головой в воду...
На лицо лилась холодная вода и затекала в уши и нос. Саша закашлялся, раздраженно отмахнулся и открыл глаза. В комнате резко пахло нашатырем. Мама бегала из угла в угол, заламывала руки и рыдала. А дедушка стоял над ним с чайником в руках и громко ругался.
– Да едрить твою мандаринскую дивизию на Халхин-Голе****! Мужиков в роду не осталось! Одни недоделанные хипстеры!
– Где я? – хрипло спросил Саша и вытер мокрое лицо.
– Сыночек! – мама бросилась к нему и крепко обняла. – Живой! Дома ты, дома!
– Раскудахталась как курица. Да что ему сделается от пары ударов? – презрительно фыркнул дедушка и отошел от топчана.
Саша задумался, вспоминая недавние события. Что же все-таки произошло? Неужели ему действительно удалось побывать в другой реальности? Или это бред воспаленного сознания в совокупности с выпоротой задницей? И Амаорона и всех остальных на самом деле не существует.
Дедушка поставил чайник на стол, уселся за стол и достал кисет с махоркой.
– Дедушка, ты вздумал курить? Тебе же нельзя. Врач категорически запретил! – возмутилась мама.
– Цыц, женщина! Тебя с врачом никто не спрашивал. Развелось тут умников. Займись лучше сынком.
– И займусь! Ребенок чуть не погиб из-за твоих варварских методов воспитания! – с вызовом ответила она и наконец-то оторвалась от Саши.
Дедушка скептически хмыкнул и насыпал на кусок газеты щепоть махорки. Разровнял кучку указательным пальцем, ловко свернул самокрутку и заклеил ее языком. А тем временем мама сосредоточенно рылась в шкафу, отбрасывая на стул рубашки и майки.
– Где же спички? – он с недоумением прохлопал карманы. – Ульяна, ты, случаем, не видела мои спички?
– Господи, дедушка! Посмотри в пиджаке, – не поворачиваясь, раздраженно воскликнула она.
– Точно! Совсем запамятовал! – дедушка шлепнул себя по лбу и потянулся к пиджаку, висевшему на спинке стула. Многочисленные ордена и медали глухо звякнули. Он вытащил из нагрудного кармана коробок и снова заметался в поисках. – Ульяна, а куда подевалась моя папироса?
– Дедушка! – она укоризненно покачала головой. – За ухом.
– Точно! Это все вы виноваты. Сбили меня с толку.
Дедушка чиркнул спичкой, прикурил и с удовольствием затянулся. По комнате поплыл едкий сизый дым. Мама закашлялась и демонстративно замахала газетой перед лицом.
– И сколько можно нас травить?
– Не притесняйте пожилого человека, – с вызовом ответил он и задымил еще сильнее.
Саша усмехнулся. Вот всегда они так. Переругиваются, а на самом деле очень близки. Ближе не бывает.
– Сань, надень-ка, а то простудишься.
Мама указала на рубашку и шерстяной свитер и начала вытирать полотенцем его влажные волосы. Саша покорно терпел ее заботу и мучительно раздумывал о случившемся. Так стал он геем или нет? Эх, здесь ни у кого не найдется эльфийского языка, и такой фантастический минет ему больше не светит. За такой рот можно простить даже член с двумя головками и гроздь яиц. Жаль, если это была галлюцинация. Кстати, он так и остался девственником. Поспешил дедушка со своими водными процедурами. Еще полчаса, и он бы вернулся домой мужчиной.
– А теперь мы попьем горячего чаю с малиновым вареньем, – ворковала над ухом мама. – Нам не нужно воспаление легких.
– Налей ему перцовки, – встрял дедушка. – Это самое лучшее согревающее для мужчины.
– Нечего спаивать ребенка, – возразила мама и потянула Сашу за руку. – Пошли за стол.
– Тьфу, я и забыл, что Санька у нас еще сосунок. Спасибо, что не эмо. Хотя, кто его знает, – ехидно протянул дедушка и затянулся папиросой.
Саша вспыхнул от возмущения, но решил проигнорировать обидное замечание. Спустил ноги с топчана и зашарил по полу в поисках обуви. Почему-то нашелся только один тапочек, второй загадочным образом исчез. Пока Саша недоумевал по поводу пропажи, мама достала теплые носки.
– Хватит телиться, надевай. Потом найдешь свой тапок.
Натягивая носки, Саша заметил перышко и оглянулся назад. Наволочка на подушке была разорвана по шву, и прореха неярко светилась сиреневым цветом. Он с силой потер глаза и снова взглянул. Ничего не изменилось. Саша протянул ладонь и осторожно прикоснулся к подушке.
– Сашшшка. Сашшшка Солдатов, – тихонько муркнув сердечко, прыгнуло в его ладонь.
– Как ты здесь очутилось? – шепотом спросил он.
– Сашшшка Солдатов, одиноко в сердце без тебя, – сердечко забралось в рукав, теплым клубком прокатилось вверх по руке и притаилось в кармане рубашки.
Все-таки не померещилось. Саша облегченно вздохнул и завязал рукава свитера на шее. А если все это было на самом деле, то ничто не помешает ему вернуться обратно. Надо бы проследить за поведением одного слишком развратного эльфа и пора уже стать мужчиной. Сколько можно в девственниках ходить.
– Санька, и чем ты там занимаешься? Иди пить чай! – громко крикнула мама.
– Иду, – весело ответил он. – Мамуль, хочу меду.
– Ладно, сейчас достану.
Сердечко суетливо копошилось в кармане, устраиваясь поудобнее.
– Не дрыгайся и не светись, а то заметят. Нам не нужны неприятности, – Саша погладил его пальцем и пошел отогревать свое одинокое сердце горячим чаем.
Примечания:
* Керенис (Рогатый Лорд) – бог животного мира, Король Леса.
** Аэллит – богиня, дух Воздуха.
*** Галадри – богиня растительного мира, Властительница Дерев.
**** Бои на Халхин-Голе – вооружённый конфликт, необъявленная локальная война, продолжавшаяся с весны по осень 1939 года у реки Халхин-Гол на территории Монголии недалеко от границы с Маньчжоу-го между СССР, МНР с одной стороны и Японской империей и Маньчжоу-го с другой. Подробно здесь
