Текст книги "Быть попаданцем - дело наследственное (СИ)"
Автор книги: kittymara
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Быть попаданцем – дело наследственное kittymara
Summary:
Наутро после нового года Митрич сдержал обещание и сообщил, что намерен выпороть правнука.
Work Text:
Наутро после нового года Митрич сдержал обещание и сообщил, что намерен выпороть правнука. Сначала Саша громко кричал про двадцать первый век на дворе, гражданские права и свободы, угнетение свободной личности, категорически отказываясь спускать штаны и ложиться на топчан. Но когда мать пригрозила лишением карманных денег, сменил тактику и стал давить на жалость. Куда только гонор подевался, как будто подменили человека.
– Дедушка, неужели тебе совсем не жалко меня? – хлюпая носом, гундосил Саша.
– Напакостил – отвечай, – строго сказал Митрич. – Нельзя некрасиво шутить над старшими.
– А что я сделал-то? Ну, пожалуйста, не надо. Я больше так не буду, – громко заскулил тот и стал тщательно тереть кулаком сухие глаза.
– Конечно, не будешь, – согласился Митрич. – Вот как выпорю тебя, так сразу и поймешь, что нельзя подсовывать иностранную отраву беззащитным пожилым людям.
– Это ты, что ли, беззащитный? – цинично хмыкнул Саша и продолжил ныть. – Дедушка, ну не надо! Ты же знаешь, что я сильно боюсь боли. Вот как истеку кровью и умру, тогда ты все поймешь, но будет поздно, – неожиданно он перешел к угрозам.
Но эти весомые слова прозвучали впустую, потому что Митрич отвлекся. По телевизору шла праздничная музыкальная программа. Видная дородная баба в длинном платье пила как портовый грузчик, жаловалась на отсутствие приличных женихов и не понимала, куда же подевался ее принц. Митрич сплюнул от возмущения. Бабы вконец зажрались: подавай им всяких принцев и этих, как их там, эльфов. Мало того, забыли о скромности, лезут в телепередачи и позорятся на всю страну. Тут он вспомнил о своем похабном новогоднем приключении и смущенно закряхтел.
– Санька, прекращай брыкаться! – крикнула Ульяна из кухни. – Ты же мужчина! Перетянут пару раз по заднице и все дела. От обычной порки еще никто не умирал. Тем более, что силы у дедушки давно уже не, что раньше. Вот еще пару лет назад он бы дал тебе прикурить.
– Да уж, и, правда, надо было тебе девкой родиться, – почесывая бороду, пристыдил его Митрич. – Здоровый как племенной бык, головой потолок подпираешь и распустил тут нюни. Ой, зря родители не пустили тебя в армию. Вижу, совсем обабился на гражданке. Какого черта волосы отрастил, зачем серьга в ухе? Тьфу, стыдобища!
Саша разозлился, покраснел и прекратил спорить. Молча расстегнул и спустил джинсы, а трусы не стал сдергивать, да и нечего там было снимать. Спереди маленький кусочек ткани, сзади, вообще, ничего – сплошное похабство. Улегся поперек топчана и изо всех сил сжал подушку. Митрич намотал фронтовой ремень на кулак, примерился и ударил пару раз с оттягом по оттопыренной голой заднице. Саша истошно взвизгнул, задергался и обмяк, потеряв сознание.
– Ульяна, неси нашатырь! – зычно крикнул Митрич и пригорюнился.
Ну что за жизнь? Помереть спокойно не дают. Наследники все до единого хлипкие, думают только о девках и модах и уши прокалывают. На кого оставлять хозяйство?
А Сашу закружил, завертел разноцветный снежный вихрь, в котором мелькали стройные женские ножки, волосатые мужские руки и колючие еловые ветви, украшенные сверкающими гирляндами. Вся эта вакханалия происходила под музыкальное сопровождение. Гигантский рот, с удобством расположившийся внизу, исполнял детскую песенку "В лесу родилась елочка". После каждого куплета толстые розовые губы складывались в трубочку, вытягивались вперед и раздавался лихой свист. Заковыристые музыкальные рулады трансформировались в огромные радужные пузыри и с жалобным звуком лопались. Потоком колкого морозного воздуха Сашу швыряло и крутило в разные стороны, и он постоянно сталкивался с местными обитателями. Те реагировали по-разному: ножки возмущенно вскрикивали и пинались, руки старались облапить и ущипнуть за задницу, а ветви больно кололись и ослепляли блеском гирлянд.
– Простите, пожалуйста. Извините. Я не специально, – крепко прижимая к груди подушку, непрерывно повторял Саша.
Неожиданно раздался оглушительный бой курантов, и как по мановению волшебной палочки все вокруг замерло. Лишь сиреневые стеклянные шарики медленно кружились вокруг своей оси и печально вызванивали: «Митрич, Митрич, где же ты, Митрич»?
– Срубил он нашу елочку под самый корешок, – прогудел рот, втянул воздух в себя и засосал Сашу по пояс.
– Ай, не надо! Спасите! – истошно закричал он и, пытаясь удержаться, изо всех сил вцепился ногтями в нижнюю губу прожорливого монстра. – Я не хочу умирать!
С левой ноги сорвался тапочек и, негромко гудя, упал в бездонную пропасть. За ним полетела подушка, оставляя за собой след из гусиных перьев. В носу засвербило, Саша чихнул и пропустил момент, когда изо рта выскользнул длинный язык, усеянный огрызками соленых огурцов, с пошлым чмоканьем обвился вокруг его тела, облил рассолом и утянул в неведомые глубины, загадочно пахнущие борщом и нашатырем. Непроглядная тьма, хрипло матерящаяся голосом дедушки, накрыла его с головой и наконец-то наступила тишина.
Саша очнулся от боли и, застонав, кое-как поднял голову с подушки. Происходило нечто непонятное. Он лежал со спущенными джинсами на мягкой прохладной траве. Задница горела огнем от множества жалящих уколов.
– Прекратите сейчас же! Я не давал согласия на медицинские процедуры! – возмутился Саша, перевернулся на спину и тут же зажмурился.
Перед лицом, размахивая стрекозиными крылышками, мельтешило существо непонятного происхождения и громко материлось. Осмелившись снова открыть глаза, он предположил, что, скорее всего, ему снится кошмар. Длинную тонкую шейку крошечной полупрозрачной малютки украшали три головки и, кажется, он хорошо знал их.
Полгода назад Саша расстался с Аней, поняв, что ему больше нравится Лена. Через месяц бросил ее и снова вернулся к Ане. Потом влюбился в Иру, но она сказала, что принципиально не встречается со всякими бессовестными кобелями. Тогда Саша окончательно разочаровался в женщинах и решил научиться играть на гитаре. И сейчас, похоже, наступил час расплаты: обиженные девушки оборотились трехголовым чудовищем, чтобы отомстить за нанесенные обиды.
Правая головка с личиком Ани громко шипела и трясла волосатой ручкой со своей стороны тела, левая головка с личиком Лены сердито скалилась и сучила личной мохнатой ножкой.
– Едрить твою мать! Ах ты, выблядок! – возмущалась центральная головка с личиком Иры и лязгала мелкими острыми зубками. – Мы еще не насытились. А ну, подставляй задницу, жалкий человечишка! Дай нам напиться твоей крррови!
– Крррови! Хотим крррови! – плотоядно облизываясь, зажужжали остальные головки.
Саша прикоснулся к липкой ягодице, нащупал следы многочисленных укусов и вскрикнул от боли. Кажется, ранки были вполне реальны. Происходящее все меньше и меньше походило на сон. Неужели сбылась заветная мечта его детства, и он стал попаданцем?
– Разбежался, ага! Хрен вам, а не кровь из моей задницы. Она у меня редкой группы и бесплатно не отдается, – Саша кое-как натянул джинсы, вскочил и швырнул подушку. – Кыш отсюда, кровососы! Лучше бы занялись своей внешностью и сделали эпиляцию.
Малютка ловко увернулась и злобно сверкнула шестью глазками. Заходящее солнце окрасило ее тельце в голубоватый цвет.
– Мы приведем сестер и иссушим тебя до дна, ничтожный червяк, – вразнобой пригрозили головки, и малютка испарилась в воздухе, оставив после себя густой шлейф аромата.
Саша недовольно поморщился. Вот не надо дарить одинаковую туалетную воду. Пожалуй, на будущее стоит задуматься о разнообразии, вдруг все брошенные девушки соберутся вместе и задушат его ударной волной цитрусовых с нотами мускуса и амбры.
И тут он вспомнил, как в детском саду обещал жениться на воспитательнице Инне Николаевне, как в первом классе дергал за косички Дашу Померанцеву, как в пятом классе подкидывал хомяка в портфель Кате Солнцевой, как в девятом классе подкладывал кнопки на стул учительнице химии Жанне Петровне и понял, что дело плохо. А о скольких обманутых и обиженных женщинах он просто-напросто забыл. Без сомнения, трехголовых чудовищ прилетит очень много и отвертеться от кровопускания не получится. Пора уносить ноги, пока не поздно. Саша быстро застегнул джинсы, подобрал подушку, сунул под мышку тапок и рысцой побежал к ближайшему холму. Взобравшись на вершину, отдышался и огляделся по сторонам в поисках подходящего убежища.
Вдали на севере виднелась горная гряда, окутанная гирляндой облаков. Чтобы добраться до нее, придется не один день идти по каменистой, высушенной земле. Значит, туда дороги нет. Саша повернулся в другую сторону. Плоская бесконечная равнина, покрытая колючей красноватой травой, тянулась далеко на запад, исчезая за горизонтом. Высоко в небе парили огромные птицы с острыми клювами, и неизвестно какие еще хищники могут встретиться по дороге. И тут пустой номер. Путь на юг преграждала широкая полноводная река. Без лодки на другой берег не переберешься. Коварное течение утащит на дно или побьет о камни. Саша обреченно покачал головой, приготовившись к самому худшему, развернулся на восток и увидел серебристые кроны деревьев. В неглубокой низине раскинулась роща, в которой вполне могла укрыться целая куча народу. Он облегченно выдохнул и начал спускаться по склону холма. Поскользнулся на мокрой траве один раз, другой и, недолго думая, остаток пути проехал верхом на подушке.
В роще стоял стойкий запах жевательной резинки "Дирол" со вкусом морозной мяты. Саша сорвал серебристый лист с ближайшей ветки, понюхал и осторожно откусил маленький кусочек. Прожевал и доел соленый огурец. У второго листа был вкус пирожков с грибами, а третий пролился в горло жгучим самогоном.
– Нда, ничего себе глюки, – констатировал он и снова потянулся к ветке.
– Эх, больно мне, больно, – притопывая толстыми переплетенными корнями, негромко прогудело дерево. – И где же ты, Митрич?
Саша испуганно шарахнулся в сторону и нечаянно раздавил крупный сиреневый цветок.
– Блядский род, едрить-колотить твою дивизию налево! – громко выругался тот, размазался по его пятке и опрокинул Сашу в густую влажную траву.
– Где же ты, Митрич? – роняя хрустальные слезы, жалобно запричитали остальные цветы.
– Да что же это? Дурдом какой-то, – возмутился Саша, поднялся, брезгливо стряхнул прилипчивые лепестки и вернулся на тропинку.
Между тем флора не на шутку разбушевалась: деревья махали ветвями, роняли листья и гудели нестройным басом; кусты цеплялись за ноги, хрипло лаяли и рычали; цветы и трава раскачивались и пронзительно завывали; а камни пронзительно хохотали. Во всеобщем галдеже можно было разобрать только одну фразу, которая бесконечно повторялась на разные лады.
– Митрич! Эй, где же ты, Митрич? Так пусто в сердце без тебя! – гулко разносилось со всех сторон.
– Заткнитесь уже, придурочные! – потребовал Саша и оттолкнул нахальную ветку, стремящуюся пробраться в джинсы. – Сколько можно орать?
– Весело, весело встретим новый год, – пообещал ближайший куст и выстрелил в воздух сверкающими сиреневыми сердечками.
– Весело, весело! – нещадно фальшивя, подхватил хор голосов. – Митрич, приходи!
И Саша наконец понял, что нет смысла бороться с бесноватой растительностью. Надо срочно покинуть опасную зону, пока не случилось что-нибудь похуже самодеятельного концерта. Он заткнул уши и, пиная перед собой истерзанную подушку, бодро потрусил по тропинке.
Буквально через несколько минут вышел к ручью и понял, что немедленно должен выяснить, как сейчас выглядит. А потом можно будет вдоволь напиться. В книгах про попаданцев, которыми он зачитывался лет в двенадцать, с героями очень часто происходили внутренние или внешние изменения. Интересно, какой сюрприз ожидает его. Отмахнувшись от назойливого сердечка, лезшего в рот, Саша подбежал к ручью и бухнулся на колени. Сердце заполошно билось, щеки горели, стук крови в висках заглушал посторонние звуки. На прозрачной водной глади отразилось лицо. Он разочарованно скривился и наклонился вперед, разглядывая короткие русые волосы, серые глаза, нос уточкой, родинку на впалой щеке, узкие губы и острый подбородок. Золотых кудрей, эльфийских ушей и неземной красоты не наблюдалось. Неужели совсем ничего не изменилось? Саша вскочил и внимательно осмотрел тело. Вдруг в суматохе не заметил что-нибудь важное. Результат оказался нулевым: обычная смуглая кожа без чешуи или светящихся магических знаков; сиськи пятого размера не отросли; пальцев на руках и ногах не прибавилось; крыльев или хвоста тоже не наблюдалось. Может быть, у него появились исключительные магические способности? Он сжал кулак, сконцентрировался и попытался метнуть энергетический шар в сердечко. Ничего не произошло. А что насчет огненного дыхания? Самый обычный плевок метко сбил сердечко в воду. Оно тут же вынырнуло и обиженно заверещало.
– Заткнись, – рассерженно сказал Саша и плюнул еще раз в надежде, что огненный скилл все-таки прокачается.
Чуда не случилось, и он окончательно расстроился. В кои-то веки повезло заделаться попаданцем. И что же? Мало того, что остался самым обычным человеком, так еще нарвался на совершенно дурацкие неприятности: сначала трехголовое чудовище искусало задницу и решило выпить его кровь, теперь пристают всякие аномальные явления вроде говорящих деревьев и сердечек. Страшно подумать, что же случится дальше. И почему он такой невезучий?
Саша зачерпнул в ладони воду, по вкусу напоминавшую хлебный квас, и вволю напился. Потом умылся и решил вздремнуть. С неприятностями надо переспать. Встанешь свежий, отдохнувший и, может быть, приснится выход из дурацкой ситуации. Подложив под голову подушку, он устроился прямо возле ручья и сладко зевнул. Сердечко приглушило свечение, неслышно подкралось, аккуратно скользнуло по щеке и запуталось в волосах.
– Вот ведь настырное, – пробормотал Саша, но не стал его сгонять.
– Мррр, Митрррич, – пробурчало сердечко и через минуту тоненько захрапело.
– Спать, – пробормотал Саша и мгновенно провалился в странный психоделический сон с элементами кошмаров.
Ему снилось, что дедушка тоже стал попаданцем и оборотился злобным уродливым орком. Впрочем, неприглядные изменения во внешности не повлияли на его непомерный сексуальный аппетит. В деревне он, походя, охмурял соседок, в чужом мире – красивую эльфийку модельного вида с сиреневыми волосами. Да так удачно охмурял, что от ее громких стонов деревья раскачивались и гнулись к земле, а ручей выходил из берегов. Конечно, Саше стало до ужаса обидно, что дедушка до сих пор молоток, а он в свои девятнадцать до сих пор девственник.
– А ты не тушуйся с девками, Санька. И все получится, – не отвлекаясь от основного занятия, рявкнул дедушка.
– Ох, пусто в сердце без тебя, – томно простонала эльфийка и пристально, оценивающе взглянула на Сашу.
Он смутился, покраснел и зачем-то прикрыл член руками.
– Не тушуйся, говорю. Бери хер в свои руки и шуруй! – дедушка сердито сверкнул глазами, налитыми кровью, и продолжил каким-то новым урчащим голосом. – Бубубу, мяско. Ох, вкусный. Бубубу. Грома кушать-жрать.
– Чего? – растерянно спросил Саша и проснулся от непонятного шума.
Часть рощи будто смело ураганом. Вокруг лежали вырванные с корнем деревья и кусты. Сердечко пронзительно визжало, тревожно мигало и металось перед очередным чудовищем, стоявшим возле ручья в кокетливой позе. Оно было огромное как скала, на руках и ногах бугрились мускулы, а мощное бедро украшал боевой топор. Саша взглянул выше и вздрогнул.
– Твою мать!
– Не мать. Девица, – заявило чудовище и стукнуло себя в грудь. – Грома. Бубубу.
Лицом чудовище очень походило на их управдома Зизюкина, если не обращать внимания на зеленую кожу, отливавшую золотом, женскую грудь размером с арбуз, упакованную в лифчик, тонкие косички, огромную пасть, полную острых клыков, и острые уши.
– Охренеть! – Саша снова не сдержался, рассмотрев еще одни розовые заячьи уши на макушке и алый румянец на зеленых щеках.
– Орчиха. Грома, – рассердилась она и отмахнулась от верещащего сердечка.
– Угу, понял, понял, – Саша кивнул и начал потихоньку отползать назад.
Надо было срочно спрятаться в кустах или нырнуть в ручей. Однако его намерения не остались незамеченными.
– Куда? Еда убегать? – изумилась Грома, наклонилась, схватила его за ногу, поднесла к лицу и сообщила. – Мяско. Бубубу. Грома кушать.
– О, нет, – морщась от зловонного дыхания, простонал Саша.
Выспался на свою голову, придурок. Надо было бежать, куда глаза глядят.
– Да. Бубубу, – не согласилась Грома, перекинула его через плечо и, ломая деревья, двинулась в неизвестном направлении.
Сердечко в очередной отрегулировало яркость свечения и полетело следом, траурно мерцая. В воздух из затоптанных кустов взвился рой миниатюрных существ с прозрачными телами и печальными глазами. Грома проглатывала их пачками и выплевывала сиреневые крылышки. Они медленно кружились и оседали на траву.
– Возвращайся, Митрич! Холодно зимой! – дружно попрощались обитатели рощи.
Саша помахал им рукой и, чувствуя дурноту, закрыл глаза. Его мгновенно укачало и хотелось блевать, а ведь еще умирать придется. Да уж, паршивое начало года.
На закате Грома дошла до живописной долины и сделала привал рядом с каким-то военным лагерем, разбитым у озера. Оттуда доносились громкие крики, смех, конское ржание и звон оружия. Вокруг многочисленных костров метались сумрачные тени и пахло паленым мясом. А в центре стоял шатер, на верхушке которого сверкал драгоценный сиреневый камень.
Грома вырвала с корнем небольшое дерево, срубила ветки, содрала кору, кое-как обтесала ствол, привязала Сашу к этому подобию шампура и куда-то ушла. Он с тоской смотрел в сторону лагеря, понимая, что звать на помощь бесполезно. Непременно придет очередной монстр и захочет оторвать от него кусок мяса для своего прокорма. Ко всему прочему его била дрожь, спину и задницу больно кололи сучки, и чесался нос.
– Ты бы хоть помогло, что ли, – Саша обратился к сердечку.
– Митрррич? – оно тут же взлетело с ветки и зависло перед его лицом.
– Нос чешется, – пожаловался он.
Сердечко прыгнуло на его плечо, по кошачьи переползло на шею, скользнуло по губам и пощекотало в носу. Саша пару раз громко чихнул.
– Спасибо.
– Мррр, – ответило оно и устроилось в его ушной раковине.
По телу медленно расползлось приятное тепло, только пятки остались ледяными. Но все равно он почувствовал себя намного лучше. А если удастся выпить пару литров горячего чаю, то и желать больше нечего. Разве что, не помешало бы спастись от неминуемой смерти.
Саша вздохнул и вдруг понял, что стало очень тихо. Солнце медленно садилось, окрашивая воды озера в зеленовато-серебристый цвет. С другой стороны из-за деревьев поднималась желтая луна, и в ее лучах причудливо сверкал камень на верхушке шатра. По траве волнами стелился прозрачный сиреневый туман, оплетал стволы деревьев и вил гнезда на ветвях. Птицы тут же устраивались в них на ночлег. А маленькие зеленые человечки с густыми бородами, одетые только в полосатые колпаки и носки, вытягивали из тумана прозрачные веревки и раскачивались на них, напевая: «Динь-динь-дон, динь-динь-дон! И со всех сторон развесёлый перезвон гонит сладкий сон. Ой, и где же ты, Митрич?»
– Бубубу, – хриплое бормотание нарушило очарование вечера.
Саша понял, что сейчас его будут поджаривать. Вот тогда и пятки согреются.
– Арррж, – послышалось откуда-то сбоку.
Саша повернул голову и понял, что не все так просто. Возможно, сначала выпьют его кровь. Кто же одержит победу в борьбе за его тело? Интрига становилась все более захватывающей.
– Подлая орчиха! Воровка! Украла моего человечишку! – уперев ручки в бока, пронзительно крикнула трехголовая малютка.
Грома бросила вязанку хвороста на землю и метнула в нее топор. Та ловко увернулась и злобно оскалилась.
– Плохая Тротин-Тратин. Мое мяско. Бубубу.
– Он мой. Я его первая увидела, – заявила Тротин-Тратин.
– Врунья. Нет личная метка, – сердито пыхтя, сказала Грома.
– Митрич, Митрич, ай-ай-ай! – наблюдая за их перепалкой, проскандировали человечки и захлопали в ладоши.
– Ну да, не успела поставить. Но это не важно. Зато у него вся задница в моих укусах.
– Ха-ха, – громовой хохот сотряс верхушки деревьев. – Грома не дурак. Бубубу. Мое мяско.
– Ах, так. Пусть нас рассудит повелитель! – головка с личиком Лены, дразнясь, показала мохнатый язычок.
– Пусть. Бубубу, – согласилась Грома.
И они наконец-то обратили внимание на Сашу, который с огромным интересом следил за их ссорой. Тротин-Тратин перерезала острыми зубками путы, Грома снова закинула его на плечо и, громко топая, направилась в лагерь.
В лагере царила тишина, лишь изредка перекрикивались караульные и всхрапывали кони. У потухающих костров вповалку спали воины. Временами блик пламени или лунный свет вырывали из темноты окровавленные клыки или рога, остекленевшие полуприкрытые глаза с вертикальными зрачками, мясистое заостренное ухо, костистую лапу или хвост. Зрелище было довольно жутковатое, и Сашу снова заколотило от страха. Да, не так он представлял себе попаданство в другой мир. Оказывается, мечты сбываются, как им вздумается. Сплошная анархия и опасности.
Тем временем Грома притопала к шатру и хотела зайти внутрь, но стражники-орки, скрестив топоры, перекрыли вход.
– Куда? – слаженно проворчали они.
Хриплый рык разнесся по всему лагерю и затих в отдалении.
– Мы пришли на королевский суд, болваны! – раздраженно ответила Тратин-Тротин.
– Повелитель изволит отдыхать, – неодобрительно сказал приземистый орк, испещренный многочисленными цветистыми татуировками. – Ступайте прочь.
– Ну ты, жертва орочьего выкидыша, – высокомерно заявила Тратин-Тротин. – Думаешь, покрутился при королевском дворе, научился худо-бедно говорить, так теперь можно дерзить чистокровной фее? Быстро позови советника Гралла, или наведу на тебя морок и заставлю совокупляться с лесным кабаном на глазах у всего войска. Посмотрим, что ты тогда заговоришь.
– Бу!
Орк испуганно выпучил глаза, переглянулся со своим товарищем и стукнул топором по бронзовому щиту, воткнутому у входа. Негромкий звон взрезал темноту ночи, скрутился в причудливую сиреневую спираль и медленно заплыл в шатер. Кони, пасующиеся рядом, встревоженно запрядали ушами, но тут же успокоились и снова принялись щипать траву.
– И где же он? – Тратин-Тротин пару раз облетела вокруг Громы, больно ущипнула Сашу за задницу и присела на щит.
Через некоторое время из шатра вышел гоблин в боевых доспехах. Легкий ночной ветерок трепал конский хвост на его выбритой макушке, перетянутый металлическим обручем, в руках сверкали два острых кинжала, а короткие кривые ноги были обернуты в металлические портянки. И внешне он ужасно походил на доцента Чагадаева, который подло завалил Сашу на последнем экзамене по высшей математике.
– Кто посмел беспокоить повелителя в час томительной печали? – важно выпятив грудь, прокаркал гоблин.
– Ну, допустим, я, – небрежно ответила Тратин-Тротин. – Гралл, хватит уже выступать, а? Тут все свои, понтов не оценят.
– Ты что-то вконец оборзела, подруга, – сменив тон, покачал головой тот. – Сколько можно таскаться сюда по всяким пустяковым вопросам и отвлекать повелителя от государственных дел?
– Ой, не смешите мои крылышки, – презрительно фыркнула головка с личиком Иры. – Всем известно, что у него за дела. Все тоскует по своему Митричу. Давно бы уже вышел замуж за Черного Властелина подземных пещер или стал любовником Ледяного Царя демонов. Так нет же, хранит верность бродячему орку-одиночке, который взял его силой в первый день нового года в священной роще, а потом скрылся в неизвестном направлении. Тьфу!
– Ты бы прикусила языки, так ведь и голов можно лишиться, – подергивая кончиком огромного красного носа, сказал Гралл и угрожающе нахмурился.
– Ой, напугал огра швейной иголкой, – расхохоталась Тратин-Тротин. – Ну отрубите мне головы, и на месте каждой сразу три вырастут. Тогда потребление крови повысится во много раз. В общем, казнь не в ваших интересах. К тому же, после всего, что у нас с тобой было... – она многозначительно замолчала.
Гралл побурел от смущения, открыл пасть, полную мелких острых клыков, собираясь ответить... Именно в этот момент Саша оглушительно чихнул и произвел небольшой переполох. Сердечко с громким писком вывалилось из его уха. Грома с нервным бурчанием схватилась за левую грудь. Тратин-Тротин со страху сиганула в кусты. Стражники, издав боевой клич, вскинули топоры. У Гралла тревожно зашевелились огромные уши, унизанные медными колечками. И только кони, довольно пофыркивая, пили воду из бадьи и не обращали ни на кого внимания.
– Человек? Как здесь оказался человек? – обманчиво спокойно спросил Гралл. – И почему я его не учуял?
– Ха, – со стоном вытаскивая колючки из попки, пробормотала Тратин-Тротин. – Рядом с Громой никто не учует. Она же просто ходячая вонь, а не орчиха.
– Плохая фея. Бубубу. Дура, – обиделась Грома.
– Это же правда, – посмеиваясь, сказала Тратин-Тротин и запустила в нее колючкой.
– Зачем правда? Кому надо правда? Жестоко. Бубубу. Обидно. Злая. Никто не любит. Бубубу.
– Ты на что намекаешь? На себя посмотри, немытый обломок скалы. Это на тебя никто не позарится, – завелась Тратин-Тротин. – А я девица разборчивая, абы с кем предаваться любви не стану.
– Молчать! – зычно приказал Гралл. – Потом будете выяснять отношения. А сейчас идите к повелителю, будем разбираться.
– Наконец-то, вот любишь ты все усложнять, – Тратин-Тротин троекратно чмокнула его в нос и, энергично болтая ножками, залетела в шатер.
Очутившись внутри, Грома с грохотом бухнулась на колени и повела мощным плечом, сбросив Сашу. С испуганным вскриком он приземлился на пушистый ковер и с любопытством огляделся вокруг. Обстановка поражала воображение роскошью, почти как в сериале "Бригада". В золотых светильниках горело призрачное сиреневое пламя, на алтарях курились благовония, на полу были расставлены вазы с сильно пахнущими цветами, на многочисленных креслах и лежанках горами валялись подушки и покрывала, в клетках, подвешенных к потолку бесновались странные существа с человеческими телами и птичьими головами, столы ломились от кулинарных изысков, и всюду грудами лежали сиреневые ткани и одежды, расшитые серебром и золотом.
– Я скоро буду блевать от сиреневого цвета, – сглотнув голодную слюну, пробормотал Саша и с жадностью посмотрел на ближайший стол.
Там на золотом блюде дымился запеченный поросенок с сиреневым цветком в пасти, и у него был такой аппетитный румяный бочок. Ох, как же хочется есть.
– Кто ты? – раздался мелодичный голос, в котором явственно звучали скучающие нотки.
Саша с трудом оторвал взгляд от еды, повернулся и увидел эльфийку из своего эротического сна. Она сидела, развалившись, на небольшом золотом троне, лениво отщипывала крупные виноградины от грозди и скармливала полосатому коту.
– Сашка Солдатов, – ответил он, с любопытством рассматривая любовницу дедушки. В целом, она оказалась вполне симпатичная. Только какая-то печальная, слишком бледная и с дурацкими сиреневыми волосами. Вот нечего этим девчонкам делать. Лучше бы в солярий сходила и прикупила нормальных тряпок. – А ты кто?
Присутствующие пораженно ахнули и даже пламя в светильниках испуганно побледнело.
– Однако ты нахал, человек. Но я отвечу на твой вопрос. Перед тобой Амаорон – король эльфов.
– О, так ты мужик, что ли? – вырвалось у Саши.
Ничего себе сон, ничего так дедушка отжег. Что бы сказал по этому поводу Фрейд и ребята из спортивной секции? Все, в общий душ он теперь не ходок, а то мало ли что.
– Может, казнить тебя, неучтивый смертный? – ласково спросил Амаорон.
– Ой, я смотрю вы тут только обещаете, а конкретного дела не видно, – дерзко ответил Саша и заработал увесистый подзатыльник от Гралла.
– Кого-то ты мне напоминаешь своей непомерной наглостью, – Амаорон задумчиво постучал длинным сиреневым ногтем по подлокотнику трона. – Скажи-ка, твою матушку или бабушку никогда не брал силой орк по прозвищу Митрич?
– Чего? Вообще-то, Митричем зовут моего прадедушку. И никакой силой прабабушку он не брал. Она сама кого угодно могла уделать голыми руками, а его, вообще, гоняла вилами и охаживала лопатой по спине, когда сильно напивался, – возмутился Саша.
– Митрррич, – согласно мигая, промурлыкало сердечко и уселось на указательный палец Амаорона.
Кот выгнул спину и ревниво зашипел. Амаорон успокаивающе погладил его по узкой спине.
– Повелитель, я как раз хотел вам сообщить. Вот, что было найдено сегодня в священной роще, – Гралл принес разорванную подушку, на которой лежал тапок.
– Это принадлежит мне!
Саша схватил подушку и на всякий случай сел на нее. Неожиданно раздался громкий писк. Из разорванной наволочки выкатились два ежа, облепленных перьями, и сердито заворчали.
– Напоить молоком и отпустить на волю, – коротко распорядился Амаорон, обернулся к Саше и соблазняющее улыбнулся.
В его глазах засияли сиреневые звезды, на мраморных щеках зацвели розы, язык с сиреневым отливом облизывал пухлые губы. Такое неожиданное проявление чувств выглядело очень странно, и сиреневого цвета опять было слишком много, поэтому Саша насторожился.
– Вот, значит, как. Ах, Митрич, ну до чего шустер. Везде успел наследить, и уже стал прадедушкой. Между прочим, ты очень на него похож, Сашка Солдатов.
И тут Тратин-Тротин подала голос.
– Повелитель, я пришла к тебе за справедливостью! Умоляю, рассуди нас! – скорчив жалостливые лица, тоненько проскрежетала она. – Отдай человечишку мне! Я первая его нашла и покусала за задницу. И буквально на минутку отвлеклась, тут его и украла Грома.
– Нет личная метка, – язвительно пробормотала та.
– Есть метка, нет метки. Тебе все равно надо худеть: ты так разожралась, что не пролезаешь ни в одни двери.
– Нет! Мой вкусный... Отдать мне... Бубубу. Грома кушать мяско, – возмутилась Грома и попыталась пришлепнуть ее огромной ладонью.
Тротин-Тратин злобно взвизгнула, вцепилась коготками в плечо, выдрала кусок золотисто-зеленой кожи и швырнула на ковер. Гралл мгновенно среагировал: темной тенью скользнул вперед, схватил тускло мерцающий лоскут, быстро отскочил в сторону и с почтительным поклоном преподнес Амаорону. А Грома с бешеным ревом выхватила топор и погналась за Тротин-Тратин, опрокидывая светильники и переворачивая вазы с цветами и лежанки.
Саша поправил под задницей истерзанную подушку, поудобнее устроился у ног Амаорона и с удовольствием смаковал горячее зрелище. Все-таки приятно видеть, как из-за тебя выясняет отношения слабый пол. Во сне и наяву все женщины одинаковы: они безумно хотят обаятельного и сексуального Сашу Солдатова. И подобное положение вещей очень радует. Но, к сожалению, веселье быстро пресекли.
