Текст книги "...султан моей души.alternatif (СИ)"

Автор книги: Кирин из райских садов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Аллах даёт, Аллах забирает. Какие испытания для них уготованы?

†††

Раньше Лале часто оглядывалась, когда шла в конюшни на встречу с Владом. То есть делала всё, что привлекает внимание. Но он ей объяснил, что так нельзя. И после она стала уверенней в себе, и ходила туда спокойно. А сегодня хотелось лететь! На улице людей оказалось мало, в самой конюшне только Влад. Лошади стояли спокойно, головы повернули в сторону девушки, а после снова принялись за сено. Влад, как и должен был, уже отмыл Гедже, Бояна, своего коня, и теперь принялся за Граната, того «хорошего», испугавшегося зайца.

Она не успела подойти, как Влад обернулся, услышал её тихие шаги. Их скромные улыбки. А, осмотрев наряд Лале, Влад вернулся к работе:

– Госпоже не пристало в грязи пачкаться, – она подошла к коню с другой стороны. Надо вывести его за конюшню и там мыть.

– А ещё госпожа не должна учиться в школе с мальчиками, ей нужно покрывать голову и вообще помалкивать, – Лале положила руки на спину коня, но тот только головой повёл в её сторону, фыркнул и продолжил стоять.

– Ух, какие мы сегодня злые, – Влад даже не посмотрел на неё, провёл руками по длинной гриве. – Надо обрезать, – Лале потянула к ней руку, погладила, а затем дотянулась до пальцев Влада. Он осмотрелся, а потом поспешил прильнуть к губам госпожи. Лёгкий, едва уловимый поцелуй. Рисковать нельзя. Расцепив руки, они повели коня на улицу. От помощи девушки отказались, ей оставалось только наблюдать.

В компании друг друга им было уютно и помолчать. Но Влад решил поговорить на запретную для них тему.

– Сегодня ходжам Мустафа снова предлагал нам, – то есть юным аристократам из вассальных государств, – подумать о принятии ислама. Учёные мужи говорят, что пора раздавать должности по заслугам, а в дворцовой школе обучается много талантов, – он сделал голос максимально похожим на учителя. Лале опустила голову. – Я решил подумать об этом… – Гранат послушно ждал, когда его вымоют. Но недовольно зафырчал, стоило Владу отложить мочалку.

– А как же Валахия? Я знаю, что ты хочешь вернуться и помочь своему княжеству добиться независимости, – даже если он готов отказаться от своей цели, Лале напомнит ему, поддержит.

– Наследник отца Мирча, не я, – он подошёл на расстоянии вытянутой руки.

– Когда-то Раду сказал, что править должен ты, – в ответ раздалось лишь удивлённое «о». Лале приподняла голову: кажется, ему смешно.

– Мама не считала, что Мирча способен править, я больше похож на нашего отца, – у старшего брата Влада действительно не было амбиций. Ах, Влад, именно поэтому… а впрочем, скоро узнаешь.

– Но если ты станешь здесь пашой, как ты добьёшься независимости? Ведь османам должен принадлежать весь мир, эта воля Аллаха и нашего предка Османа, – что значит, османы никогда не отступятся ни от какого клочка земли. Да что об этом говорить, когда Константинополь и Рим их самая большая мечта и главная цель? Влад сглотнул: иногда Лале чересчур упряма.

– Да, было бы проще, если бы дочь династии могла сменить веру и выйти за вассала, – и вернулся к коню. Пора заканчивать. А то ветер поднимается, не хватало ещё, что бы животное заболело из-за их тяжких разговоров. Лале снова опустила голову. Тупик.

«Земли чужие вижу, нечестивые. Человек, что хранит тебя в сердце, похоронит ещё при жизни, как только стены златого града падут. Не встретишь его после, умрёшь в одиночестве, утопая в воспоминаниях…»

Лале вздрогнула, и покрутилась на месте, оглядываясь. С чего бы ей сейчас вспомнить о словах старой женщины? Влад продолжал мыть коня, не заметив странностей. Почти закончил. Она переступила с ноги на ногу и шёпотом спросила:

– А если дядя не будет против? – чуть не выронив мочалку, Влад резко повернул к ней голову. Ясный и настойчивый взгляд Лале даже испугал.

– Ты?! – и он перешёл на шёпот. – Султан тебя любит, но не до такой степени, чтобы пойти против традиций, – и поспешил закончить с мытьём. Лале немного помолчала.

– Почему нет? Вот, например, Лале-хатун «умрёт», а в Валахии у тебя появится жена, такая же пленённая османами, например… назови какое-нибудь имя, – и всё шёпотом. Влад закончил, летнее тепло помогло быстро высушить коня. Гриву лучше обрезать в другой раз. Они зашли в конюшню, и всё это время Влад молчал. Лале начала нервничать. На улице уже не было слышно голосов. Считай, они здесь совершенно одни.

– Лале, не будь ты племянницей султана, я бы без раздумий согласился, – заперев стойло Граната, Влад подошёл к ней и осторожно взял ладони в свои. – Я очень рад, что ты так сильно доверяешь своему дяде. Но в лучшем случае он забудет об этом, в худшем – отдаст тебя за старого пашу, а моя голова полетит с плеч, – оба окажутся в проигрыше.

– Хорошо, я не говорю об этом, и буду всю жизнь одна. А что насчёт тебя? – Лале отвела взгляд на открытые ворота конюшни. Влад улыбнулся: да быть не может, что она ревнует. Но она ревнует. Не только вам с Асланом страдать, юный Дракула!

– Боишься, что я женюсь на какой-нибудь валашской молодой княжне? – он притянул к губам её ладони и поцеловал каждую.

– Да, – его госпожа всегда честна, и это так приятно.

– Этого не будет, – он лучше поддержит брата и останется один на всю жизнь.

– Правда? – Лале подошла непозволительно близко. Всегда именно она делала подобный шаг, начиная с тюрбе, заканчивая этой конюшней.

– Правда, – он не мог не обнять её сейчас, когда она так нуждается в этом.

– Дурак, – Лале уткнулась лбом ему в грудь. Макушка почти доставала подбородок. Бриллиантовая тиара, которую Лале почти никогда не снимала, впилась в шею. – Если так случится, то я буду рада, заведи ты семью, – слова прозвучали неохотно, тяжело произнести нечто подобное любимому человеку. Но на подобную искренность была способна только она!

– А если я попрошу о том же? – и поцеловал в макушку. Сегодня прямо день поцелуев; нельзя упускать такую возможность побыть вместе.

– Нет, – она тут же отошла от него и осторожно вытерла глаза.

– Ты же… Лале, не плачь, – но подойти девушка не дала, выставила руку вперёд.

– Я не плачу, не буду плакать, – тиара немного съехала на бок. Но сейчас не до украшения.

«Человек, что хранит тебя в сердце, похоронит ещё при жизни, как только стены златого града падут. Не встретишь его после, умрёшь в одиночестве, утопая в воспоминаниях…»

– Вла-а-ад, ты здесь?! – звал Аслан. Вообще, Влад ему многим обязан. Например, жизнью. Ревность такая штука, что может спровоцировать на убийство. А они живут в одной комнате – и Влад жив-здоров. Более того, Аслан постоянно хитрил, предупреждая их вот таким образом о своём приближении. И не важно, один он или с кем-то. Лале выпрямилась, подняла голову и часто задышала.

– Здесь! – Лале смотрела ему в спину. У входа показался Аслан вместе с Раду. Что удивило госпожу: у мальчика должны быть занятия. Так почему? Аслан со серьёзным лицом что-то сказал Владу, и братья ушли. Аслан повернулся к ней, и они пошли навстречу друг другу.

– Что такое? – не успела спросить, как Аслан схватил её за плечи.

– Врать не буду: султан позвал их к себе, так как из Валахии пришли дурные вести, – парень сглотнул. Сказал, он это сказал. И отвёл взгляд.

– Какие именно, Аслан? – Лале очень понятливая девушка. И довольно терпеливая. Будь она напористей, схватила бы его за грудки. Но не стала. Под этим пытливым взглядом было очень неуютно.

– Подробностей не знаю, но Влад II и его сын Мирча мертвы, – будущее, которое они с Владом представляли, было разным. И даже если оно виделось им порознь, оно не было настолько ужасным. Влад знал, что валашский трон несёт за собой страх потери и предательства, и всё-таки надеялся, что его семью эти ужасы обойдут стороной.

Лале почувствовала непонятную пустоту в груди. Стало трудно дышать. Аслан звал её, но она не отвечала, старалась вдохнуть глубже. Ноги вмиг так ослабли! Тиара упала, бусины на нитях оборвались и покатились в разные углы. Аслан поддержал её, взял на руки – тут не до церемоний. Ей нужен лекарь!

– Зачем ты так сильно переживаешь? – кажется, девушка не понимала, что он говорит. Но слышала. Они почти дошли до дворца – и всё же она потеряла сознание. В гарем его не пустили, евнух забрал госпожу. И ему оставалось только ждать на этом месте.

†††

Влад с трудом уложил Раду. Мальчик уснул с глазами полными слёз. Он плохо помнил брата, отца, мачеху вообще не знал. Но стоило услышать дурные вести, как из глаз полились слёзы. Отношения братьев были прохладными. Но сегодня Раду ухватился за Влада и не отпускал. Даже сейчас, пусть хватка и ослабла, держал за руку. Влад поправил одеяло. В голове ни одной толковой мысли. Только неопределённость: что теперь будет?

На выходе из покоев он столкнулся с Асланом. Рыжий спрашивать не стал, но взгляд понимающий.

– Раду недавно уснул, а мне надо к султану, – Влад оглянулся на двери. Ему показалось, что брат позвал его.

– Я присмотрю за ним, – Аслан понял, что лучше не говорить о Лале. Обморок ведь, по крайней мере, евнух так сказал.

– Спасибо, – Влад опустил руку на его плечо и сжал, – правда, спасибо, – и отправился навстречу неизвестности. То есть действия султана вполне предсказуемы в таком случае. Хотя раньше с ним не особо делились происходящим в Валахии, а теперь от этого никуда не деться.

Войдя в покои султана, он увидел ещё двоих мужчин. Главный визирь и муфтий. Неужели потребуют клятвы на верность. Но, как ни странно, начали с объяснения последних событий в его родном княжестве. Отец так и не перестал бегать от турков к венграм и обратно.

– Влад Дракула помог Яношу Хуньяди отвоевать у нас крепость Джурджу возле Дуная, – причём разложили карту и показали. – Однако улучшить отношения с венграми твой отец не смог, более того, запретил использование венгерских монет. И недавно Хуньяди совершил поход для смещения твоего отца, – визирь смотрел на него без всякого презрения. Просто объяснял. – Они убили его и заживо похоронили твоего брата, теперь на валашском троне сидит Владислав Басараб-Данешти, – Влад кивнул, он помнил этого человека. И сжал кулаки: ах, если бы ему представилась возможность убить Владислава собственными руками.

– Твой отец нарушил мирный договор, но Аллах велит нам прощать, – уже заговорил муфтий, а Мурад молча наблюдал за ними. За реакцией своего гостя. – Мы дадим войско, отпустим с тобой валашских юношей, займёшь трон и отомстишь венграм, – Влад посмотрел на карту. Они стояли возле той части, где изображена Валахия.

– Если такова воля падишаха, – Влад посмотрел на султана Мурада, и тот кивнул, прикрыв глаза. Но разум подсказывал потомку Османа: этот гордый юноша не только отомстит венграм, но и от них отвернётся. Разве что…

– Готовьте поход, – великий визирь поклонился, – и ты будешь принимать непосредственное участие, – Влад поклонился. – И ещё, твой брат Раду останется здесь, – резким тоном Мурад дал понять: решения не подлежат обсуждению.

И время стремительно понеслось. Поход подготовили за короткое время. Раду плакал: на следующее утро, сразу после рассвета его брат уедет. И вряд ли вернётся. Теперь их будут разделять не только интересы, но расстояние и окружение. План был таков, что к началу октября Влад Басараб Дракула станет правителем Валахии.

В ночь перед отъездом Влад и Аслан не спали. Они говорили обо всём: о разнице их воспитания, о планах на будущее, о прошедших в этом городе годах. О будущем Раду. Аслан заверил, что пока он здесь, присмотрит за мальчиком. Особенно он может положиться на Лале. Когда приблизилась середина ночи, Влад покинул комнату, а Аслан через некоторое время пошёл за ним. До этого времени будущий господарь перестал видеться с Лале. И эта ночь – последняя возможность встретиться.

А Аслан, он хотел помочь – и не хотел. И всё же пошёл за другом, чтобы привлечь к себе внимание охраны, если понадобится.

†††

Лале сидела перед загрязнённым прудом, Гюзалик уложила голову на её колени, уснула. А девушка гладила собаку, смотря на небо. Сегодня легкие тучи прятали звёзды от людских взоров. Луна только вступала в силу. Ни единой души вокруг, лишь ночные насекомые стрекочут. В накидке достаточно тепло. Тихие шаги выдаёт шелест проросшей через камни травы. Но Лале не оборачивается. Влад садится рядом, плечом к плечу.

– Не замёрзла? – в ответ девушка мотает головой. Гюзалик лениво открыла глаза и переложила голову на ноги хозяина. Он не стал спрашивать, давно ли она здесь. Просто прислонился лбом к её лбу. Тёплый. Сегодня она без тиары, кажется, она сейчас у ювелиров.

– Ты ведь сдержишь обещание, правда? То, что дал в конюшне, – он положил свою ладонь на её. Капнула слеза, за ней другая. Второй рукой Влад приподнял её лицо за подбородок и посмотрел в глаза, подобные ночи.

– Я когда-нибудь врал тебе? – его же глаза, цвета неба, источали свет солнца.

– Нет, – глаза были полны слёз. Лале моргнула, и они скатились по щекам, но теперь ничто не заполоняло взор.

– У меня есть подарок для тебя, – приложив руку к её щеке, большим пальцем вытер слёзы.

– У меня… тоже есть подарок, – Гюзалик заскулила. Оторвавшись друг от друга, они посмотрели на собаку. Та так жалобно смотрела. Влад осторожно поднял её и поставил немного подальше от них. Погладил, задобрив, и отправил погулять. Она ещё оглянулась на хозяев пару раз, неодобрительно так, обиделась…

Лале сдерживала свой смех, как могла. Влад снова прижался к её плечу, наклонив голову. Она сейчас так красива.

Успокоившись, Лале посмотрела на возлюбленного и улыбнулась. Может, не будет никакого расставания? Или же происходящее сон? Она подалась чуть вперёд, не закрыв глаза. И Влад сделал так же. Только это поцелуй уже не был таким невинным. Лале обвила его шею руками, запустив ладонь в чёрные волосы. Он обнял её за талию. Любящие, они так мило уступали другу друг поцелуи. Губы, щёки, шея… и снова губы. Их обуяла страсть. И когда Влад осознал это, остановился, поцеловав Лале в лоб.

– Не стоит, – она уткнулась носом в шею. Закрыла глаза. Так не хотелось отпускать.

– А если мы никогда больше не встретимся? – в ответ Влад сильнее прижал её к себе.

– Тем более, – и запустил руку в шелковистые волосы, которые раньше не любил. – Я вернусь за тобой, обещаю. Только дождись, Лале, – сглотнул.

«Человек, что хранит тебя в сердце, похоронит ещё при жизни, как только стены златого града падут. Не встретишь его после, умрёшь в одиночестве, утопая в воспоминаниях…»

– Подарок, отдавай мой подарок, – она отпрянула его и потянулась к внутреннему карману накидки.

– Я хочу первым получить, – в глазах сверкнули смешинки. Ну, это он уезжает, можно и уступить. Лале достала маленькую шкатулку и положила в его руку, накрыв пальцами.

– Откроешь, когда будешь в Валахии, – он послушно кивнул. А она была рада тому, что частичка её отныне всегда будет с ним. – Теперь ты, – Лале в нетерпении поджала губы. Из-за пазухи Влад достал какой-то мешочек. И точно также вложил в её руки. Что-то тяжёлое, не совсем правильной формы. Лале исподлобья посмотрела, спрашивая разрешения. По губам прочитала: «Открывай».

Необработанный камень ярко-голубого цвета – топаз. Лале поспешила спрятать его в мешочек, подняла голову в ожидании ответа. Весьма оригинально, но почему и откуда?

– Я подумал, будет дерзостью подарить тебе украшение. Это вызвало бы много вопросов у людей. Поэтому сделай из него, что пожелаешь, – голос с хрипотцой. Находится с ней рядом – мука, но желанная.

– Кулон, – уверенно сказала она, спрятав мешочек в карман.

Влад наклонился ближе и поцеловал. Последний раз в эту ночь. Он дал опереться ей на свою руку, так как ноги онемели и Лале могла упасть. А сам продолжил сидеть. Смотрел, как девушка расхаживается. Подойдя к выходу, она обернулась:

– Ты не идёшь? – и так удивилась.

– Ещё посижу, – совсем тихо прозвучал ответ. Лале сощурилась… а потом как поняла! Закрыла рот ладонями, но смех всё равно вырывался. Она явно была рада – какие ещё доказательства нужны? Щёки загорелись, снова стало жарко.

– Я тебе припомню это, – Влад опустил голову, снова поднял. Он хотел запомнить её лицо, как и она его. Захотелось нарисовать, чтобы помнить всё, даже ресницы. Но сейчас Лале продолжала радоваться. Смех закончился.

Улыбка на её лице, обрезанный справа локон и то, как она поворачивается спиной, уходит прочь…

…этот образ на протяжении долгих лет будет спасать Влада сотни раз. От неудач, предательства, смерти. Он обещал, он вернётся.

†††

Последний месяц года, а войска, помогавшие Владу III занять трон, вернулись ещё в начале ноября. Приближался новый год по лунному календарю. Как всегда, раньше, чем у европейцев. Такая красота была, такое счастье испытывала Лале. Всё так хорошо слаживалось. Теперь у неё полно решимости поговорить с дядей, хотя она обещала Владу не поднимать эту тему.

За совместным ужином окольными путями они подошли к разговору о любви. Поддавшись ностальгии Мурад даже помолодел, рассказывая о былом. И вспомнил Хюму, мать Мехмеда, только сказал о ней очень мало.

– Мне вот что интересно… твоё сердце, кем оно занято? – и так сощурился. Как будто что-то можно скрыть от падишаха.

– Честно, я не смею признаваться, – и поспешила отпить шербета. А поскольку они ужинали на балконе, то сразу же подбежала к каменными перилам и положила на них руки.

– Почему он? – служанки осторожно переглянулись: им тоже интересно – не говорите загадками!

– Кто, дядя? Я не знаю, о ком вы говорите, – и всё же вся решимость куда-то убежала. Да, мечтать легче, чем действовать.

– Задумки Аллаха всё чаще непонятны для меня. Он иноверец, но я видел, как вы смотрите друг на друга, – а ещё султан догадывается о секретных встречах. – Если он утвердится на троне и останется добрым другом османов, я подумаю, что можно сделать, – Лале обернулась, спиной прижавшись к перилам. Дядя улыбался, вокруг глаз собрались морщинки. – Ведь только Аллах ведает, что будет преступлением, отказать тебе или согласиться, – Лале кинулась к нему и крепко обняла. Сейчас он был простым и любящим дядей, а не правителем всего мира.

– Спасибо, да будет на то воля Аллаха, – мужчина крепко обнял племянницу. После они поговорили ещё немного о школе, о встрече нового года.

– Может, поможешь организовать праздник? Ты уже такая взрослая, почему бы и не заняться гаремом? – ему станет куда спокойнее, если во главе гарема будет Лале, а не кто-то из фавориток.

– Как пожелаете, – служанки снова переглянулись. Уважаемая всеми госпожа теперь обладает неоспоримой властью. Кажется, им станет легче жить.

После ужина султан пожелал остаться один. Он дал обещание племяннице и будет надеяться, что успеет исполнить его. Осталось подумать о Мехмеде. Ему нужно подыскать жену, дочь уважаемого в государстве человека. Человека, который мог бы осадить будущего султана, сдержать его неуправляемую натуру. И невестка должна быть такой.

А Лале поспешила к себе, служанки не успели догнать, чтобы поздравить. Она забежала в свои покои, где Зара сидела над каким-то старым свитком. Хатун подняла голову и, увидев радостную госпожу, подошла к ней. Девушки взялись за руки, сели на кровать. Лале поспешила рассказать ей, как прошёл ужин.

– Султан дал добро? – Зара выпучила глаза: кажется, свершилось невозможное. – Моя госпожа, иншалла, вы будете счастливы, – Лале закивала и обняла подругу. А Зара, помнившая то ужасное гадание, не стала напоминать.

Они проболтали до утра, а потому засыпали на уроках. Ходжам Мустафа разозлился не на шутку и выгнал обеих. Но видел, как светилось лицо любимой ученицы. Как только девушки покинули класс, он улыбнулся. Ему тоже было интересно, что же произошло.

Идя по саду, они наткнулись на Аслана, рядом с которым шёл гонец. Не турок. Одежда такая знакомая… от Влада? Девушки пошли к нему навстречу. Аслан, заметив их, велел посланцу отвернуться и поспешил к ним. И увести тоже поспешил. Гонец направился дальше за евнухом.

– Что такое? На тебе лица нет, – о, Лале, он чувствует себя таким виноватым. Потому что улыбка перестанет озарять твоё лицо. Зара, почуяв неладное, ненавязчиво подхватила госпожу под руку.

– Хуньяди вместе со своим ставленником пошёл на Валахию, – он сглотнул и шумно выдохнул. А потом быстро произнёс только два слова: – Влад исчез, – и отвёл взгляд. Как будто бы он мог что-то сделать.

– Исчез? – переспросила Лале и повернула голову к Заре, та смотрела с сожалением.

– Его сместили, но ему удалось покинуть княжество, а дальше… – Лале вырвала руку и побежала. Просто побежала, как будто можно было что-то изменить. Ноги привели её в домик Хюмы-хатун. Гюзалик залаяла, но хозяйка пробежала мимо. Она за ней.

Добравшись до тайника, Лале достала другой, уже готовый портрет Влада Дракула, человека, которого полюбила. И чья участь теперь неизвестна. Неужели ей снова останется только одно – смотреть на портрет?

О словах гадалки она не вспомнила. Какая разница теперь? Он может быть мёртв, а об этом и не узнают. Чего ждать? Гюзалик оглянулась на двор, залаяла, и Лале поспешила спрятать портрет. Выйдя во двор, она увидела наставницу. Та смотрела с пониманием и грустью. Женщина раскрыла руки, и девушка кинулась в её объятия. И Шахи-хатун стала медленно раскачиваться из стороны в сторону:

– Поплачь, ненаглядная, поплачь…

========== …завоеватель… ==========

Комментарий к …завоеватель…

Из уважения к истории Османской Империи заявляю: этот мудак будет крутым!

Не поленитесь включить на фон Ramin Djawadi – Sultan Mehmed

Тысяча четыреста пятьдесят первый год.

Отправляясь на источники в Бурсу, чтобы поправить здоровье, Лале не ожидала, что задержится там и на похороны. Дядя Мурад умер тихой и лёгкой смертью; истинное благословение Аллаха для мудрого падишаха. Но вот прошло сорок дней, и пришёл приказ Мехмеда возвращаться в столицу. После смерти отца он стал полноправным правителем их государства. И в этот раз всё было по-другому. Хоть и остался столь же невыносим, но в нём чувствовался тот стержень, который позволяет удержать необузданную силу целого народа. Теперь его планы на будущее не казались сказкой. Это пугало и вместе с тем внушало надежду.

О Владе было известно мало. Сейчас он мог находиться только в Молдавии. Да, информации мало, но хватало знать, что он жив и здоров. Аслан принял ислам и служит у Заганаса-паши, учителя Мехмеда, который в будущем станет великим визирем. Только поэтому ему разрешали видеться с госпожой. Всё-таки три года прошло, и они совсем взрослыми стали. Конечно, Аслан сам принял решение служить Мехмеду. Взамен просил лишь одного: достойного обращения с Лале. Когда Мехмед услышал его просьбу, громко рассмеялся. Хорошее обращение? Ох, ладно. Она ему сама живой нужна. Пока.

И теперь карета стремительно приближалась ко дворцу в Эдирне. Как и полагается, стража теперь послушно отворачивалась, опуская головы. Внешне дворец не изменился. Но стоило выйти из кареты, как в плечах потяжелело. Встреча была не из самых желанных.

И всё же проходя по коридорам гарема, Лале держалась гордо. Никто не посмел не выказать почтения. Даже Эмине-хатун, мать шехзаде Баязида, поклонилась ей. Довольно тёплый приём, от этого не по себе всё сильнее. Перед самыми покоями хочется развернуться и убежать. Рейхан-ага, теперь главный евнух гарема, принципиальный и жестокий человек, указывает рукой на вход.

«Хочешь, не хочешь, а надо, Лале», – глубоко вдохнув, госпожа сделала нужный шаг. Двери покоев открылись и сразу же закрылись за ней. Мехмед сидел за обеденным столиком и спокойно ел, скрестив ноги. Даже посмотрел на неё, как будто бы каждый день видел. Рукой указал на место напротив и повелел:

– Ешь, – прежде чем говорить, мужчина тщательно прожёвывал пищу, только после этого проглатывал. А потому эта встреча обещала быть долгой. – Я попробовал всё, ничего не отравлено, будь спокойна, – и ухмыльнулся. Пришлось наложить и себе немного.

– Как ни странно, чёрный тебе к лицу. Понимаю, мой отец хорошо о тебе заботился, и это печально, но его больше нет с нами, – он посмотрел на двери балкона. – Пора задуматься о дальнейшей жизни, Лале-хатун. Есть идеи? – и снова на неё. Лале опустила голову. Нет никаких идей.

Глянув на молодого султана исподлобья, хатун столкнулась с взглядом, полным азарта. Он терпеливо ждал. Проявлял благородство, как и подобает льву. Лале сглотнула.

– Что вы хотите предложить? – услышав вопрос, Мехмед одобрительно кивнул. И позвал Рейхана-агу. Как только евнух зашёл, повелитель кивнул на какой-то сундук. Оттуда достали сверток, но уже сейчас Лале догадалась, что там. – Так это были вы? – повернула к нему голову, как только увидела портрет Раду.

– Прекрасная работа, дорогая сестра. Жаль, что глаза не те, – Мехмед ухмыльнулся, а затем мгновенно перешёл на серьёзный тон: – У меня к тебе два предложения, слушай внимательно, – Рейхан-ага же стал, опустив голову. – Забудь об этом рабе, для начала. И подумай, станешь ли ты моей женой, – Лале дёрнулась, и Мехмед рассмеялся. – Не волнуйся, не трону, если сама не придёшь – неинтересно, – отпил шербета и пояснил: – Не хочу кого-то из жён выделять, а ты госпожа по происхождению, тебя здесь уважают. Будешь заправлять гаремом, как при отце, при помощи Дайе и Шахи, – затем султан посмотрел на Рейхана, тот спрятал портрет.

– Оно того стоит? – Лале боролась с желанием отвести взгляд. Больше Мехмед не мальчишка, которого можно привести в замешательство.

– А на что ты надеешься? – он встал и заложил руки за спину. Подошёл к дверям на балкон. – Тебе с тем рабом не быть. Так что же, отдать тебя за старого пашу? – чуть обернулся, усмехаясь. – Твою волю уважили при жизни отца, но траур по брату Хасану пора заканчивать. Я предлагаю тебе хорошую жизнь, в уважении и власти, – а затем посмотрел прямо. Лале также выпила шербета и встала:

– В чём подвох? – в этот раз он оборачиваться не стал. Сжал кулаки крепче.

– У тебя не останется надежд и мечтаний, и ты исполнишь свой долг перед династией. Эти женщины… так хотят, чтобы их сын взошёл на престол, а ведь у меня пока их только двое. Что будет дальше? В общем, не хочу повторять ошибок отца, – Лале нахмурилась, не совсем понимая. Но ничего объяснять Мехмед не стал. – Решай сейчас, так как у хранителя султанских покоев ждут люди, они либо уйдут, либо засвидетельствуют наш брак, – хорошо, что Лале не видела оскала на его лице. Хотя и так понятно: её жизнь для него лишь игра.

– А какое второе предложение? – Лале подошла к нему ближе, почти став рядом.

– Кого ещё ты нарисовала? Наверняка того, раба… можешь рисовать ещё. Это довольно интересно, – он повернул к ней голову. И их взгляды столкнулись. Один бросал вызов, другой выдавал волнение. – Только один будет моим: изобразишь меня после падения Константинополя, а так рисуй, кого захочешь, – он вышел на балкон. – И не ищи подвоха, хатун. Так раздражает, когда ты думаешь слишком много, – подойдя к перилам и положив на них ладони, Мехмед обратил свой взор на играющего сына, своего первенца. Рядом были служанки и калфы, одна из которых держала его второго сына. Ещё до их появления он решил, как поступит с престолонаследием. И в этом ему должна помочь женщина, у которой не будет детей.

†††

Зара, теперь уже калфа, а не хатун, ходила из угла в угол. А потому Шахи-хатун закрыла глаза, но кажется, эта беготня и так, и так выведет из себя. Раздался стук, двери открылись. Однако увидели они Дайе-хатун. Шахи только кивнула. А про себя подумала: «И без тебя тошно».

– Не мельтеши, дорогуша, присядь, – повелела пришедшая, и Зара села на подушку возле обеденного столика. Кажется, ещё чуть-чуть, и она бы свалилась от переживаний. А затем Дайе посмотрела на Шахи и тихо сказала: – Ты помнишь, им было по пять лет, когда падишах упал с лошади, – Шахи-хатун резко открыла глаза; она не понимала, к чему ворошить прошлое. – Если бы мой Мехмед тогда потерял сознание, Аллах бы забрал его к себе. Но его спас плач маленькой Лале. Ты помнишь, как она плакала? – Шахи похлопала рядом с собой. Дайе улыбнулась и присела, всё же ноги у неё больные.

– К чему ты ведёшь? – наставница Лале посмотрела на Зару, а затем на стакан с водой. Девушка тут же подскочила, чтобы поднести ей попить.

– Он однажды сказал, что плач был настолько раздражающим, что он бы и при желании не потерял сознания, – Шахи-хатун молча отпила воды. – Как бы он ни ненавидел это дитя, она голос его совести. А ты знаешь, что без совести, падишах становится тираном, – в ответ Дайе услышала сдержанный смех.

– Мне казалось, султан им быть и намеревался, – женщины посмотрели друг другу в глаза.

– Порой он невыносим даже для меня, однако, Шахи, этот мальчик станет великим. И даст Аллах, твоя Лале этому поспособствует, – наставница и калфа переглянулись. О другом речи быть не может…

– Лале не согласиться, а даже если такое и случится, детей у них не будет, – у госпожи до сих пор не идёт кровь, так что лекарши пришли к категоричному выводу – бесплодна. Но Дайе-хатун лукаво улыбнулась:

– И это то, что нужно. Беспристрастная хозяйка гарема, которой всё равно, какой шехзаде займёт трон, – старые подруги снова переглянулись. Кажется, женщина подготовила своего воспитанника к тому, чтобы ситуация с его матерью не повторилась. Чёрная магия, знаете ли, опасная вещь. Да и другие козни им ни к чему.

Двери снова раскрылись: в этот раз вошла уже Лале. Её пустой взгляд был опущен. Дойдя до центра комнаты, она шумно выдохнула. Заметив наставницу Мехмеда, не спеша кивнула. Зара подошла к госпоже, взяла за руку.

– Что сказал повелитель? – в ответ Лале снова вздохнула. В её голове звучало лишь нарушенное обещание. Может, Владу она не говорила про него. Но ведь обещала самой себе!

– Когда мама рассказывала о своей свадьбе, она была такой счастливой. Такой праздник устроили для неё… и я мечтала о таком же, давным-давно. А в итоге мой никах – всего лишь сделка! – Шахи-хатун поспешно встала и подошла к ней.

– Ты теперь Лале-султан, дорогая, – Дайе тоже встала, чтобы уйти. – Да будет это на благо династии, – и поспешила оставить этих женщин одних. По правде говоря, Дайе и не думала, что эта девушка согласится. Тем более так быстро.

Двери снова закрылись, и Лале перестала сдерживать слёзы. Усадив её, наставница и калфа ждали, пока она успокоиться. Но Лале продолжала плакать, а вместе с тем стала рассказывать.

– Это он, он забрал портрет, а вместе с ним и мою жизнь, – ничего такого Мехмед не говорил. Но было ясно, как только Лале пойдёт против него, он велит судить её по законам шариата. Она либо на его стороне, либо её нет на этой земле. – Как только согласилась, заключили никах, теперь я его жена. А с завтрашнего дня начну управлять гаремом, как при дяде, – выплакав сейчас всё, что было, Лале вытерла лицо. Посмотрела сначала на наставницу, затем на подругу: – Как бы я хотела, чтобы всё оказалось простым кошмаром, – женщины обняли её с двух сторон.