Текст книги "Вторая жизнь с нуля. Паразит. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Киралл Пламенный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 18: Поражение...?

Паразит вгрызся сотнями своих острых зубов в плоть Сэмуэля, разрывая ту, и дробя грудную клетку Титана. Для обычного живого существа это предзнаменовало бы конец, но для первородного дикого такая рана не являлась жизненно опасной проблемой, нужно лишь подождать пару дней, и рана сама затянется, но, для начала нужно одолеть равного по силе противника, что оказалось, не так просто, как казалось на первый взгляд. Обхватив многотонную тушу червя, Сэм, напрягая каждую мышцу собственного тела, оторвал Даста от земли, резко уходя в сторону, а затем ещё, и ещё, набирая обороты. Вокруг двух вальсирующих гигантов образовался рукодельный торнадо, что засасывал в себя всё подряд, и песок, и ошмётки мёртвых тел, и живых диких, и сей разрушительный приём, что не содержит и капли маны шёл прямо на Нилт, на встречу двум прибывшим с Земли напарникам от Мультиверса, отправленных на исправление одной ошибки, что вероятно, проиграла своему противнику.

Но, Майкл не обманывался, ведь уже вполне догадался о силе Дмитрия, отчего кулаки сжимались лишь сильнее, ведь во всей мультивселенной может быть только одна химера, и это он сам! План сам собой сформировался в голове неудавшегося эксперимента по воссозданию «Единства», отчего тот предвкушающее уставился на бой двух титанов, ожидая, когда же он подойдёт к своему логическому финалу, и Горбунов успокоится.

«Убей эту фальшивку!»

«Разорви погань!»

«Уничтожь его!»

«ПОЖРИ ПЛОТЬ ВРАГА СВОЕГО!»

«Да, да, вы как никогда правы, мои дороги друзья, хе-хе-хе…», – трансформировал пальцы в когти, но, так и не сумев с первых попыток сделать их «удовлетворительными», начал ручную конфигурацию собственного тела, – «я покажу тебе разницу между оригиналом и фальшивкой, Дима, и это будет последнее, что ты увидишь в своей никчёмной жизни», – провёл языком по пересохшим губам, с азартом смотря то на свои «идеальные» когти, то на Червя Войны.

«Майкл?», – осторожно спросила Наталья.

«Да, что такое, свет моих очей?», – ласково улыбнулся своей напарнице, пряча смертоносное оружие за своей спиной, чтобы не показывать всю степень запущенности собственного я.

«Мы ведь прибыли сюда ради возвращения Димы на Землю, а не его поимки?», – с нажимом задала вопрос Горбунова, сжимая по-женски аккуратные и прекрасные кулачки.

«Кто знает, Дорогая, кто знает…», – отвёл взгляд в сторону, не в силах прямо смотреть в бездонные, любимые, желаемые глаза Оборотня, что непрерывно менялись в цвете.

«Майкл «Химера» Грин, напомню тебе, что я убью тебя, сделай ты чего с моим мужем», – процедила девушка, понимая, куда ведёт её жизнь.

«Попробуй ещё убей такую махину, характеристики которой выше твоих собственных в два раза…», – нервно хохотнул бессмертный шизофреник, быстро водя глазами из стороны в сторону, дабы не видеть гнев той, что по причине кое-какого дефекта полученного во время многочисленных экспериментов, стала самой желанной во всём мироздании.

Торнадо плавно переросло в смерч, и Сэмуэль с размаху, используя всю силу инерции, опустил Даста на землю, отчего та разошлась в стороны, образуя кратер с множеством трещин, что разошлись во все стороны, и в каждую такую могло поместиться не менее нескольких десятков живых существ гуманоидного типа. Тело Червя Войны разорвало от силы удара об землю, это было однозначное поражение. Розовые куски плоти в зелёной крови и кусками серого подкожного панциря в багровом песке валялись то тут, то там, несколько даже перелетело Нилт, а вот кислотная кровь разъела не только стены, но и ближайшие дома, ведь сражение происходило не сказать, чтобы слишком далеко от города. День до прибытия диких, а как же, идиоты, если бы не Дмитрий, давно уже переваривались бы в желудках гноллов!

В руках Дикого Титана осталась перекошенная в гримасе предсмертной ярости голова червя, которую тот без всякого зазрения совести с превеликими аппетитом съел, даже не поморщившись. Не трудно понять, кого же пожрут в скором будущем дикие, если не оказать сопротивление сейчас, только вот кто его окажет? Довольный исходом Майкл? Застывшая в ужасе Наталья? Или же ничего незнающая Анзетта? Первому это не нужно, вторую спеленают и заберут куда подальше, для безопасного отбытия обратно на Землю, ну а третья попросту проиграет Сэму, сила которого превышает силу Горбунова в самом сильном и энергозатратном своём облике.

«Даже не пришлось марать собственные когти, прекрасно…», – мысленно радовался Грин, подходя к застывшей на месте Горбуновой, – «видимо, не судьба, Натали, пойми и отпусти», – протянул свои уже человеческие конечности к девушке, – «ошибка в Системе самоустранилась, нам пора возвращаться домой, но, скажи же, нет печали, ведь у тебя есть…»

«Убью», – прошипела Наталья, отталкивая Химеру от себя, – «ВЕРНИ МНЕ ДИМУ, ТВАРЬ!»

«…я…», – опустил руки, тяжело вздыхая, а после в мгновение ока переместился к напарнице, вырубая ту чётко выверенным ударом в шею, – «прости, Любимая, но ты не боевой класс», – подхватил девушку, стремительно отступая в Нилт, где собрав всё необходимое, если абсолютно ненужную пищу для управляющих плотью и одежду, можно считать необходимостью, они покинут Сурсас, а затем и Кардею.

Глава 19: Хаос в Нилте; Ужас мрачной лачуги.

Жители Нилта были в ужасе, два Региональных Босса появились прямо у стен города, некоторые безумцы даже делали ставки на то, что громадный червь на стороне мирных существ, но подтверждений этому никаких не было. Время шло, сражение продолжалось, ровно до тех пор, пока Гнолл-Гигант не уничтожил своего противника одним ударом, а после и вовсе сожрав его останки, что остались у того в лапах. В городе поднялась паника, все пытались выбраться через задние ворота, только вот дикие были уже и там. Стоило единственному защитнику пасть, как стены Нилта пали под натиском сотен обезумевших от тьмы гноллов, но если проходы ещё можно было заделать, то дыру, которую Титан пробил ударом собственного плеча – нет.

Голодные и злые твари заполонили весь город в считанные минуты, отовсюду доносились крики боли, предсмертные хрипы тех, кому не повезло убежать. Многие запирались у себя в домах, наивно полагая, что дом – это крепость, но, увы, против импровизированного роя гноллов это не спасло. Окна давно лопнули в домах, двери вылетали от нескольких ударов, а любая попытка дать отпор обидчику заканчивалась тем, что дом в итоге слаживался вовнутрь, погребая обоих, если внутри была не целая семья наивных идиотов. Повезло лишь тем, кто имел у себя небольшой люк под землю, в собственноручно вырытый подвал. Частично, ведь теперь выбраться таким умельцам не предстояло возможным, ибо в Нилте была полная разруха, всюду сновали вечно голодные твари, выхода для них уже не было.

Дикие не жалели никого, а съесть родное чадо на глазах у родителей – и подавно дело чести перед давно почившими тёмными Богами. Кровь была повсюду, как и ошмётки многих рас, которых объединяло одно – они все в итоге умерли, так и не успев вместе со всеми покинуть Нилт. Анзетта же, соблюдая полную тишину, наблюдала за творившимся внутри беспределом, и мысленно корила саму себя, ведь додумалась ведь отпустить Диму в одиночку, не наплевала на его слова. Да, это спасло не одну сотню жизней, только толку, ибо кто они для проклятой фехтовальщицы? Правильно – никто и звать их никак. Утешало лишь одно то, что сообщение о победе над Региональным Боссом Дастом не пришло никому, иначе бы это было явно заметно не только в собственной голове, но и на убегающих жителях города Нилт.

«Это же нужно было так облажаться то?», – выдохнула девушка, – «так ещё и я полностью бесполезна, ничего не смогу сделать Сэмуэлю, второму Региональному Боссу. Прекрасно, остаётся уповать лишь на удачу и то, что Ардезул сумеет помочь Диме выползти из данной задницы, в буквальном смысле этого слова, не через рот же?», – нахмурилась, спрыгивая вниз прямо на голову дикого, спасая убегающую малышку, – «ты как? Оставайся здесь со мной, за город ты уже не успеешь, да и не пробьешься через плотное оцепление этих голодных уродцев», – ласково улыбнулась Анзетта, обнимая в ответ подбежавшую девочку в слезах и соплях.

…

Капли кровавого дождя стекали по лицу Дмитрия по подбородку вниз, глаза были широко открыты и смотрели на танец сотен белых и чёрных молний в небесах. Асфальт под ногами обратился в багровый песок, а родной дом и забор – в самую настоящую лачугу и деревянные колья вокруг неё. В голове всё смешалось, словно, её использовали вместо блендера, и это очень утруждало парня, который то и имя своё вспомнил не сразу. Опустив голову, устремился к окружённой тьмой лачуге сквозь животный страх и дурное предчувствие. Шаг за шагом становилось всё труднее идти, нечто необъяснимое сдавливало сердце ледяными тисками, дышать стало непомерно трудно, а в нос ударил невыносимо отвратительный тёрпкий запах гнили. Остановившись прямо перед открытой дверью, что так и говорила – войдешь, более не выйдешь, Горбунов уверенно сделал первый шаг, затем второй и третий, окончательно зайдя в дом.

Миновав пустой коридор, парень очутился в гостиной, в которой стоял лишь старый диван и тумба с рамкой из-под фотографии, которой нигде поблизости было не сыскать. Покрутив рамку в руках, Дима поставил её на место, и едва ли не подпрыгнул до потолка, когда очередной удар грома разнёс порог лачуги в щепки. С превеликим усилием успокоив дыхание до минимальной нормы, продолжил свой путь по старинному дому, который почему-то казался одновременно родным, и чужим.

«Это явно не мой дом, но я не помню, чтобы когда-либо бывал в подобных местах. Тогда это игра моей фантазии? Я сплю?», – проговорил про себя Дима, осторожно ступая по дубовому полу кухни, что прямо перед самой дверью предательски заскрипел…

С той стороны двери послышались шаги, и если сейчас начать быстро отходить назад, то его поймают, кто бы это ни был. Благо, удача была на стороне Дмитрия, и в небе разразился сильный рёв грома, дав парню возможность бесшумно отступить и спрятаться за кухонным столом. Дверь в спальню резко открылась, и из неё вышел кто-то в чёрном капюшоне и жутким кинжалом в руках. «Фанатики?» – пронеслось в голове у Горбунова, но он быстро откинул данное предположение по той простой причине, что они древнее динозавров, уже давным-давно все вымерли или сидят в крупных странах и их городах.

Неизвестный в чёрных одеяниях быстро прошёл мимо стола, за которым прятался Дима, и принялся всё переворачивать в гостиной, давая время запутанному в данной ситуации парню прошмыгнуть в открытые двери спальни. Внутри… было жутко. Двуспальная кровать стояла на нижнем бортике впритык к стене, а на ней, на цепях, висели окровавленные кости. По центру самой комнаты красовался непонятный символ, который окружало несколько кривых кругов и слов, то ли на древней латыни, то ли на демоническом языке. Стены все до единой были исцарапаны когтями, но явно не животных, уж слишком странными они были.

«Что же здесь происходит?», – заикаясь, прошептал Дмитрий, и затих, стоило лишь понять, что звуки из гостиной более не исходят, – «вот чёрт, вот чёрт, ВОТ ЧЁРТ!», – мысленно выругался парень, закрывая дверь и, задействуя все свои силы, подпёр ту кроватью с костями.

Тишина невыносимо давила на Горбунова, что остался один на один с самим собой и тьмой этой спальни. Но, недолго играла песня, недолго фраер танцевал, ибо спустя несколько мгновений в дверь врезалось нечто массивное, едва не выбив ту с петель. Дмитрий принялся в истерике искать пути отступления, и нашёл два возможных выхода, оба из которых ему очень не понравились. Окно и люк, что скрывался под кроватью. За пределами жуткой лачуги бушевала стихия, а за люком могло скрываться что угодно. Неизвестность пугала, и неистово злила Горбунова, что оказался в этой странной и жуткой ситуации по неизвестной, опять-таки, причине.

Дверь долго не сдержит неизвестного, ведь уже фактически висит на одном добром слове, и они оба это понимали, как Дима, так и некто в чёрных одеяниях. Парень, недолго думая упал на колени перед люком и, просунув пальцы в небольшую дыру, чтобы поднять его, почувствовал, словно в пальцы впились лезвия. Это было невыносимо больно чувствовать, как с пальцев срезается шмат за шматом мяса, но поделать что-либо было нельзя, сейчас время шло не на часы, и не минуты, а секунды! И это сводило Горбунова с ума, ведь люк не желал открываться, ведь под ним была щеколда, которую можно открыть лишь с той стороны.

«Давай же, плевать на пальцы, открывайся!», – резко ударил по щеколде, отчего раздался характерный звук, и Дмитрий сумел поднять люк, за которым была лестница куда-то вниз, но медлить было нельзя, ибо двери уже выбита, и неизвестный уже вправив выбитое плечо на место, смотрел на парня.

Гляделки длились от силы секунды две, и этого хватило, что ужас охватил Горбунова, но не затмил здравый разум, что твердил лишь одно – спускайся.

Глава 20: Игры разума...

Дрожащие руки быстро перебирали стальные пруты, что выступали в роли лестницы, спускаясь вниз. Дыхание было сбито, голова смотрела вверх, наблюдая за происходящим в спальне, пока пальцы предательски не разжались, отпуская Дмитрия в недолгий полёт в неизвестность. Удар раздался гулким эхом по пространству, что было утоплено во тьме, и ничего кроме сего звука, слышно не было. Вообще. С превеликим трудом, матерясь про себя из-за невыносимой боли в спине, Дима сумел подняться на ноги, правда, узнать троиться ли в глазах от «мягкого» приземления или нет – не представлялось возможным, ведь абсолютно ничего не видно вокруг. Хоть глаз выколи. Нащупав наугад стену, парень, кинув беглый взгляд на пустующую лестницу во тьму, к нему вниз, поспешил удалиться отсюда как можно скорее, ибо понять, что задумал этот странный, жуткий тип в чёрном балахоне практически невозможно.

То, что за Горбуновым не было погони, очень настораживало, ведь причин для отступления у Чёрного Балахона быть не могло. Или, в этом жутком подвале сидит кто пострашнее сего странного типа… Звуков, кроме тихих шагов, вызывающих негромкий чавкающий звук под ногами.

«Стоп, чавкающий…?», – медленно опустил взгляд, пытаясь всмотреться во тьму под своими ногами и, осторожно согнувшись в коленях, рукой зачерпнул неизвестную жидкость. Принюхавшись, Дмитрий стопроцентово сумел уловить в ней запах железа… – «Боги, молю, чтобы это была не кровь», – обречённо прошептал парень, продолжая свой путь по тьме.

Коридор, казалось, не имел своего конца, ибо, сколько бы ни шёл вперёд Горбунов – концом пути даже и не пахло. Но, спустя примерно минут пятнадцать, он вышёл на освещённую местность. Подняв свой взор наверх, Дима сглотнул вязкую слюну, начиная нервно хихикать, ведь пришёл в место, откуда и начался его путь.

«Я не мог сделать круг, шёл ведь по ощущениям влево, а не право, уходил от света…», – закрыв на мгновение глаза, пошёл на второй круг, – «наверху меня поджидает больной маньяк-сатанист, снизу нескончаемый коридор, просто прекрасно», – сжимая левый кулак, продолжал осторожно шагать вперёд, внимательно всматриваясь во тьму, чтобы не пропустить в случае чего её неожиданных подарков…

На сердце, намертво вцепившись в плоть, поселился страх перед неизвестностью, но явный недоброжелатель сверху тоже не самая радостная вещь в жизни Горбунова, и мозг на ответ «куда идти» даже не рассматривал обратную, наверх, дорогу. Чавкающий звук давил на нервы, ровно, как и окружающая парня тьма, что, казалось, ожила, начав играть с Дмитрием в игру под названием «угадай, кто же стоит перед тобой, а кто позади?» и, заключалась она в том, чтобы вовремя обернуться и не дать пустоте коснуться спины своими леденящими душу костяными отростками, но, в это же время не пропустить появления неожиданных гостей впереди.

Постепенно, Дима начал привыкать к этой кромешной мгле подземного коридора, что наотрез отказывался возвращать глупца обратно на свет, к лестнице наверх. Теперь, здесь остался лишь он, и тьма с её детскими но, до ужаса неприятными играми разума. Случайные прикосновения прекратились, или, Горбунов просто научился вовремя оборачиваться назад, но жидкость под ногами и не думала исчезать, даже наоборот, она начала затекать в ботинки, и подниматься всё выше и выше, пока она не достигла своего пика у голеней. Перед глазами более не маячили пугающие душу образы, теперь, игры либо завершились, либо, только начались…

«Проклятье, когда же я наконец-таки выберусь из этой дыры?», – уже не боясь, спросил сам у себя в голос, после чего сделал шаг, предзнаменующий дальнейшее падение вниз…

Дмитрий даже не успел подать голос, как провалился в дыру под воняющую железом жидкость. Воздуха было катастрофически мало, прилипшая к телу одежда разрывалась, стоило телу парня лишь коснуться случайного торчащего камушка. Теперь, Горбунов бы с уверенностью ответил любому, кто спросит его, что же было самым страшным, жутким, пугающим до самих глубин души, событием, одним словом: коридор.

Поток красной жидкости, что было видно из-за света торчащих из потолка кристаллов, освещающих данную местность, вынес Диму на самый центр открытой местности, если это можно так назвать, пещеры, любезно принявшей нового, явно не первого гостя… Стоило ему только протереть глаза, как он сумел разглядеть в тусклом освещении целые горы костей и единственный проход далее. Идти по нему совершенно не хотелось, но особого выбора не было, либо остаться и умереть здесь, либо идти вперёд и, вероятно, умереть уже там. Только спешить Горбунов не собирался, а остановился на месте и задержал дыхание, прислушиваясь к окружающим его звукам, которые, на его сожаление, имели место быть. Шаги. Одинокие, тихие, скребущие по камню шаги были отчетливо слышны, и они приближались. Нужно было прятаться, но, как назло, вокруг был лишь серый камень и… кровавое озеро.

«Другого выбора у меня все-равно нет…», – ущипнув себя за руку, чтобы привести себя в более-менее здравое состояние, аккуратно прошёл к красному, небольшому кругу, и постепенно погрузился под алое озерце.

Глава 21: Я – Порождение твоих страхов.

Кто-то, скрепя когтями по камню, шёл в сторону кровавого озера, и Дмитрий слышал это. Сердце замерло, но каждый его удар отдавался гулким эхом в трясущемся разуме. Дима боялся, и действовал нерационально, уже во второй раз, выбирая неизвестностью вместо очевидного врага. Это его вторая ошибка, или второй верный выбор подряд? Кто знает, кто знает…

Молясь всем Богам и Демонам, парень зажал рот и нос руками, сдерживаясь до последнего, но он был отнюдь не амфибией, чтобы задерживать дыхание на длительные отрезки времени. Вынырнув обратно, Горбунов встретился лицом к лицу с Ним. Ничего более жуткого в своей жизни, даже страшнее, чем распятый труп в лачуге, Дима ранее не видел. Несимметричная голова; два впавших чёрных овала с тускло-алыми точками посередине; острые, кривые жёлтые зубы, торчащие наружу клыки сантиметров полтора в длину; длинные, грязные чёрные волосы и полностью отсутствующий нос – вот это была поистине жуткая картина. И это только лицо…

Двухметровое, худощавое тело склонилось над кровавым озером в желании зачерпнуть алой жидкости своими костлявыми до ужаса конечностями, нечеловеческие пальцы которых внушали чистый, первородный ужас и застыли возле вынырнувшей головы Дмитрия. Тяжелое дыхание обоих заполонило тусклую пещеру, на несколько секунд повисла напряжённая тишина, которая разрешилась тем, что тварь схватила Горбунова за голову двумя руками и вытащила его из озера.

«Стра-а-а-а-х, я чую его в твоём сердце, твоей проклятой душе. Ужас застыл в твоих глазах, что вскоре угаснут раз, и навсегда», – прошептало существо, с ненавистью во взгляде принялось осматривать Горбунова, – «жалкий, никчёмный и эгоистичный урод, наслаждающийся болью других, я вижу тебя насквозь, Дима, и знаю, что ты готов обоссаться прямо здесь и сейчас», – с явным наслаждением сдавил череп и, заставив тот трещать, кинул Дмитрия на холодный, мокрый камень, – «ты даже не сопротивляешься, уже готов отдать свою вонючую жизнь моим когтям и зубам, но нет, я не возьму её сейчас. Буду медленно, с ненавистью и отвращением истязать твою плоть и душу, а после отправлю прямо в Ад», – открыл свою бездонную пасть, проводя длинным червивым языком по шее Горбунова.

«М-молю тебя, не убивай, я ведь ничего не сделал», – навзрыд, заикаясь, молил Дима, но его судья был непреклонен.

«Настолько глуп, а как наивен, что аж блевать тянет, неужели ты так и не понял, что это не реальность?», – убрал свои жуткие конечности с лица парня, заглядывая тому прямо в глаза, – «но, это и не сон, не-е-ет, это твой самый жуткий кошмар, предсмертная агония твоего больного мозга, а я – это твои самые потаённые страхи… прекрасно ведь, скажи? А сколько смысла в каждом из моих слов, только говори, что не улавливаешь?», – разочарованно проговорила тварь, полоснув когтями по груди, – «мне тошно быть порождением твоих страхов, ничтожество. Утоплю тебя в крови, что ты пролил зазря, а потом вскрою тебе брюхо и намотаю твои кишки себе на шее, на манер шарфа, а, как тебе? В тело же, подселю сотни самых уродливых паразитов, что будут вечность жрать твою поганую плоть, не давая твоей душе отойти в мир иной, кроме Ада, разумеется», – тварь сорвала разорванную рубашку с тела Димы, методично проводя по оголённой тощей груди когтями, отчего на ней появлялись глубокие обильно кровоточащие раны.

«За что?», – продолжая рыдать, едва ли не воя из-за боли, спросил Горбунов у своего «Страха».

«За всё. За десятки тысяч невинных жизней, что ты сгубил; за Грехи, что носишь у себя под сердцем; за то, что бросил единственную нуждающуюся в тебе женщину с ребёнком. Как же она без тебя? Круглая сирота, выросшая в ужасных условиях, да ещё и с ребёнком в животе, и ты бросил её одну… ты подписал Ей смертный приговор своим уходом, выродок!», – зло прорычал монстр, – «гнусная, подлая и эгоистичная тварь, что не думает ни о ком, кроме себя. Только страхи, грехи и желания. Всё твоё. И ни капли любви в тебе нет, а значит, нет и во мне. Я твоё искажённое зеркальное отображение, Дима, и НА МЕСТЕ МОЕГО СЕРДЦА ЗИЯТ БЕЗДОННАЯ ДЫРА, ЧТО НАМНОГО ТЕМНЕЕ И ГЛУБЖЕ, ЧЕМ В МОЕЙ ПАСТИ!», – схватил Дмитрия за шею, сжимая ту с немалой силой, – «с самого твоего рождения, в тебе жил я, и наблюдал за тобою. Ты – мусор, который нужно сжечь, чтобы не загрязнять всю мультивселенную. Мне плевать, что с тобою угасну и я, плевать, что пропадут мои воспоминания о Ней, но ТЫ СДОХНЕШЬ И МНЕ ЭТОГО БУДЕТ ДОСТАТОЧНО! Я ЗАГОНЮ ТЕБЯ НА САМЫЕ ГЛУБИНЫ АДА, НЕ ДАВ ТЕБЕ, И ВЗГЛЯНУТЬ НА НЕЁ ТЕНЬ!», – резко дёрнул руками в сторону, погружая трепыхающиеся тело в кровавое озеро. Конечности погрузились по самые локти, и намертво вцепились в шею Димы, забирая у того абсолютно все шансы на спасение. Всё, это был конец для него. Билет в один конец…

«ВЕРНИ МНЕ ДИМУ, ТВАРЬ!», – эхом пронеслось по пещере, и пространство вечного кошмара лопнуло, словно пузырь, освобождая Диму, нет, Даста от оков его собственного разума.