Текст книги "Новый муж бывшей любовницы"

Автор книги: Кезалия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Я спросил у вас обоих о первой встрече, и ответы совпали. Серебрянский потом упомянул как-то вскользь, видимо забывшись, про ночной пляж и что с тобой не уснешь. – Он протягивает руку и нежно касается лепестка распустившегося бутона. – Я теперь понимаю, о чем он. А ты подтвердила то же самое. – Потом неожиданно съезжает с темы: – Твои губы похожи на орхидею.

– А ты разбираешься в цветах? Ты что, флорист-любитель?

– Мама любит орхидеи. Очень капризный цветок, что тебе скажу. Но с твоим справлюсь.

Глаза Бога Небесного мутнеют от желания, и мужчина как загипнотизированный водит пальцем по моей орхидее будто там запутанный бесконечный лабиринт или кроется секрет создания мироздания.

– Тогда что, Амриндер, – говорю слишком вульгарно, будто вызываю его на дуэль. – Ты готов сыграть в эту игру на троих?

– Мне нужно подумать, – неохотно отвечает мужчина, при этом его манипуляции говорят об обратном.

– Да, побормочи там себе под нос и сделай выводы.

– Конечно, я говорю сам с собой, – Андрей понимает, что подтруниваю, намекая на его привычку тихо сам с собой вести беседу. – Иногда мне нужно мнение эксперта.

– А пока ты думаешь, – сажусь на него сверху и упираюсь руками об его грудь. Мне однозначно нравится крутить викингом вдвое тяжелее и больше себя по габаритам как игрушкой, – я попробую кое-что новенькое.

Если Квилинский и пронзает меня полным недоверия взглядом, его выпирающая часть тела, упершаяся мне в спину, явно готова вступить в новую игру.

 

~*~

– Что ты делаешь в Fidèle? Судя по образованию в Англии и двум квартирам в элитном районе, ты не сильно бедствуешь.

– У меня хорошие гены, а точнее – очень богатые родители.

Где-то мы это уже слышали. В дешевом ромкоме для понаехавших дурочек?

– Чем они занимаются?

Все же я приличная девушка и должна знать, с кем делю постель и даю трогать свой цветок.

Ага, как будто это сильно поменяет ситуацию.

Буду двигаться в два быстрее и стонать на пятьдесят децибел громче.

– Да всем подряд. Инвестиции в образование, недвижимость, логистику, – лениво перечисляет Квилинский. – В принципе, тот элитный квартирный комплекс построен их компанией.

– Куда тебе столько богатства, Квилинский?!

– Ну не мне одному. У меня есть старший брат.

– Ого, а чем он занимается?

– Живет в Гане и женат на очень перспективной девушке, которая помогает брать все строительные госзаказы. Сейчас вот строит торговый центр.

Присвистываю.

– Да ваша семья состоит из акул бизнеса.

Не знаю, или викингов бизнеса. Так говорят?

– Наверное… Я до 27 не работал.

– Ты серьезно? – быстро считаю в уме: – У меня к 27 был уже стаж 10 лет!

Андрей кидает на меня недоверчивый взгляд:

– Да у тебя вообще какой-то пунктик относительно денег.

– Да, я их очень люблю, – признаюсь искренне. А чего юлить? – Только они счастье и приносят.

– Почему?

– Знаешь, от нас с сестрой ушел отец, и мама осталась одна.

– И она вас двоих вытащила на себе? – догадывается вице-президент, предвкушая стандартный жизненный сюжет.

– Вот нет. Моя мама была преподавателем в университете, но когда родители поженились, то оставила карьеру и стала домохозяйкой. Финансами занимался только отец, поэтому когда он ушел – мы остались с жильем, но без запасов и постоянно дохода. Настя тогда поступила в институт и подрабатывала, поэтому могла сама себя содержать. Мне повезло, за мою учебу заплатила тетя – мамина сестра. У нее не было детей, поэтому из своих накоплений нам помогала. – Вспоминаю тетушку, которая ушла из жизни, когда мне было четырнадцать. Она оставила мне свой мопед, на котором потом как сумасшедшая с подружками рассекала ночные улицы. – Дальше уже поступила на бюджет, ну и тоже начала работать с первого курса. Меньшее, что хочу в своей жизни – это быть похожей на свою маму. Поэтому деньги решают все. – Задумчиво накручиваю на палец локон его огненных волос. Странное сочетание – рыжая шевелюра и сапфировые глаза. – Кому это не знать, как не твоей семье. Давай, а теперь ты расскажи мне историю маленького «Бога Небесного». Как в золоте купался, по клубам шатался и девочек любил.

Квилинский выдыхает.

– У меня совсем все банально. Был раздолбаем. Учился кое-как, дебошил, зато серьезно занимался спортом. Родителям надоело. Спровадили в Англию. Вместо экономического перевелся на языковой факультет всем назло.

– Квилинский, у тебя какая-то очень скучная богатая жизнь, – демонстративно зеваю.

– Занимался уличными подпольными боями, – игнорирует он мое театральное презрение.

– Я так и знала! Там тебе нос и сломали?

– Да. Мама до сих пор верит, что упал с лестницы.

– Так, вот уже интереснее стало. Что еще?

– Потом меня вытурили из университета.

– Серьезно?

– Да. Последние два года просто ходил на бои, заработал денег, на них потом купил диплом и поехал обратно домой.

Этот душнила даже универ не закончил!

Интересно, а Георгий Робертович об этом знает?

Хотя… действительно, мне тоже ни разу не пришлось показывать свой диплом ни на одном из собеседований. Все как-то очень наивно верили на слово.

– Признайся, что ты до сих пор тайно бьешь людям морды.

– Я приличный человек. Признаюсь, иногда некоторым очень хочется набить морду, как ты выразилась. Но вместо этого я бью только по мячам. Да и вообще, Искрина, откуда в тебе столько кровожадности?

– Ты себя со стороны видел? – не могу не съязвить.

– Каждый день в зеркале.

– И?

– И мне в ответ улыбается чертовски сексуальный и брутальный мужчина в полном расцвете сил.

– Ты о себе слишком высокого мнения, Квилинский. И ты не умеешь улыбаться. Максимум – скалиться.

– Тебя же как-то этим завлек? – не без повода отмечает рыжий викинг.

А ведь не поспоришь.

Закатываю глаза.

– Язык как выучил, если занимался фигней?

– У меня партнер по спаррингу индусом был. Поверь, никакой универ не научит такому уровню хинди как у меня.

– Уважуха.

Нам приносят еду в номер. Тайфун не утихает, поэтому сотрудники отеля окружают постояльцев почти материнской заботой. Беовульф немного пугает малазийца, появившись на пороге в одной простыне.

– А ты как язык освоила? – интересуется начальник, с удовольствием поедая жареную лапшу с морепродуктами.

Почему-то мне казалось, что в еде он будет ужасной и капризной привередой, судя по маниакальной любви к чистоте и порядку. Но нет: на протяжении наших поездок рыжий бес с энтузиазмом питался в дорогих ресторанах наравне с забегаловками прямо на тротуаре у дороги или сточной канавы.

Квилинский таит в себе столько необъяснимых противоречий!

– Стандартно. Три года на курсах, потом два года в Ханое училась в Институте Пушкина. Когда доедем до Вьетнама, я тебе все покажу.

– Но азиатские языки очень сложные.

– Говорю же, у меня отличный музыкальный слух. Как-нибудь, я тебе спою.

– Звучит как угроза, – язвит начальник. – У тебя зеленые глаза. – Резко меняет тему капитан очевидность. – Ты ведьма?

– Очень может быть. Викинги боятся ведьм?

Андрей качает головой.

А стоило бы. Мать Гренделя – водяная ведьма – чуть не укокошила Беовульфа, чтобы отомстить за смерть сына.

– У меня дед ирландец, кстати. Оттуда рыжая борода. Ну еще акцент.

– Тебе идет.

Не знаю, рыжие гордятся своей рыжестью? Обычно в детстве их дразнят конопатыми и приписывают расправу над дедом лопатой. На английском же их красиво называют “имбирными”, наверное, под цвет печенек.

С печенькой Квилинский ассоциируется с трудом.

Максимум, потянет на сухарик с хреном.

Двояко прозвучало.

– Ладно. А что после универа?

– Много пахала на разные компании, которые работали с вьетнамским рынком. Между прочим, я сопровождала президента Республики Татарстан в его поездке в технопарк в Сайгон. Четыре года жила там, из них два сотрудничала с консульством. Моими клиентами чаще всего были крупные инвесторы, богатенькие дяденьки. Кстати, очень легко понять, как человек свои миллионы заработал – честным трудом или бабло с неба упало.

– И как же?

– Если на первой встрече клиент угощает кофе, обычно этот человек уважает чужой труд, потому что до этого сам горбатился. А те, кто задирается и каждые пятнадцать минут хвастается своей конюшней, которая досталась от папки, даже воды не предложит.

Андрей задумывается.

Скорее всего припоминает, угощал ли меня напитком на собеседовании.

Нет. Не угощал.

Он был крайне занят другим.

Это я точно не забуду.

– А по России ездила? Или только за границу?

– Полгода жила в городе Ясном, это недалеко от Оренбурга.

Квилинский смотрит на меня по-новому.

Не хвастаюсь, но моя жизнь была по-своему насыщенной.

– А там что ты забыла?

– Вьетнамские инженеры проходили обучение на заводе по добыче асбеста. – Вспоминаю, как каждый день ходила в защитном костюме, каске и масках. – Там классно, кстати. Банька по выходным, в лес ходишь гулять, грибы, там, ягоды. А ты почему не работаешь у родителей? Или с братом, наконец.

– Да скучно у них как-то. Когда процесс налажен, там нет никаких челленджей. А в Fidèle ее полно. Да и вообще, думаю над собственным бизнесом.

Ложусь ему на грудь и пристально смотрю в глаза. Кстати, они очень красивого цвета, переходящего от светлого оттенка предрассветного неба до почти мокрого асфальта, когда зол или… возбужден.

– Слушай, у меня к тебе серьезный разговор.

– Внимаю.

Вице-президент отвечает на расслабоне, но чувствую, как подо мной напрягаются мышцы.

Уверена, на подкорке лихорадочно раздумывает, может, лучше заткнуть меня поцелуем, а то мы как-то разболтались. Буду слишком много знать, и ему придется либо дружить со мной до конца жизни или убить.

Второй вариант явно более вероятен.

– Скажи мне вот что, Квилинский. Откуда эта безумная любовь к разноцветным носкам? Они же абсолютно не идут твоим костюмам.

Мужчина резко расслабляется.

– Мне их покупает мама.

– То есть ты маменькин сынок?

– Так и есть.

– Поэтому ты до сих пор не женат?

– Я был.

– Но?

– Но не срослось. Как ты говорила – я злобный, грубый и саркастичный. Не всем это нравится.

– Смотрю, мои слова тебе в душу запали. Еще набей себе как тату.

– Просто мне еще никто не давал такой четкой характеристики. Вставлю в резюме, если надумаю сменить работу.

– Мне вот нравится, когда мужчина иногда зациклен на себе, – откровенничаю я.

Не для того, чтобы его ублажить или порадовать слух.

Мне действительно нужно очень много личного пространства для себя самой.

– Почему? Девушки же постоянно хотят, чтобы уделяли им много времени.

– Квилинский, только работа, только хардкор! Самый лучший способ сделать мне приятное – оставить в покое позаниматься своими делами. В общем, отрицательное внимание – мое любимое.

Мужчина медленно проводит пальцем по моей спине. Он продолжает уроки анатомии и теперь считает позвонок за позвонком, отчего становится щекотно. Когда примется пересчитывать ребра, я точно не выдержу.

– Искрина, а ты? Почему не замужем? Тем более говорила, что вы с Леонидом 8 лет вместе.

– Ну тут такое дело, – отвечаю с лукавой улыбкой.

– Не говори, что ты все еще замужем?

– И да, и нет.

– Как это?

– Мы с Леней расписались в посольстве России во Вьетнаме. Нам выдали сертификат о заключении брака.

– Так, и?

– А когда наши отношения затрещали по швам, я ушла. Он не давал развод. А мне тогда какие-то документы были нужны, поэтому рискнула и просто подала запрос в МФЦ на получение справки о гражданском состоянии. И что ты думаешь? Я все еще была не замужем. Оказывается, такую информацию нужно самим идти и регистрировать в едином реестре, чего мы не сделали.

– Серьезно? – у вице-президента глаза на лоб полезли.

Такого уровня махинаций, кажется, он видит впервые.

– Более чем.

– И что с сертификатом?

– Я все еще храню его.

– Зачем?

– В некоторых странах для подачи визы девушке лучше быть замужней. Типа у нее ниже вероятность остаться и заниматься всякими такими пикантными делами. Тогда я прилагаю сертификат.

– Я с первого взгляда понял, что ты та еще авантюритска и пиздоболка.

Андрей резко приподнимается, отчего падаю на постель. Викинг склоняется надо мной, и игра начинается вновь.

В таком темпе проходят выходные. Мы постоянно голые, потому что одежду отдали в стирку, но она никак не может высохнуть из-за непрекращающегося урагана. Во второй половине субботы и вовсе вырубило свет, отчего не срабатывают ни сушка, ни утюги.

Мы продолжаем в темноте болтать о всякой чепухе. Узнаю о многих странностях Андрея. У него фанатичная потребность держать определенные вещи в особом порядке: вещи на столе лежат параллельно и на одном расстоянии от края стола (это я уже видела), пометки делаются разного цвета маркерами, тапочки на полу повернуты в сторону двери, шапочка для душа всегда висит слева от кабинки, одежда в шкафах разложена по градиенту, ушные палочки именно с волнами…

Боюсь теперь представить, что делать со всей этой безумной информацией.

– Слушай, ты пришел в номер и увидел меня голой. Понял, что тебя ждет офигенно жаркий секс. И вместо того, чтобы просто скинуть вещи на пол, ты их еще и аккуратно сложил у двери. Квилинский, здесь лечиться надо.

Глава 8.

Закончив с делами в Малайзии, мы ненадолго заезжаем в Индонезию, затем наконец приземляемся в Ханое. Здесь пробудем два дня для встречи с JW Marriott и Melia Hanoi, далее еще три встречи в Сайгоне для подписания контрактов. Параллельно с риелтором выберем офис и проведем несколько интервью с претендентами на позицию регионального директора.

Возвращение во Вьетнам нагоняет множество воспоминаний, переполненных эмоциями, запахами и вкусами.

Большая часть мира знают о Вьетнаме только то, что здесь была война. Приезжие влогеры продолжают эту тему разгонять, пропагандируя только ее. Их любимым вопросом остается «а как местные относятся к русским» (хотя этот вопрос волнует россиян в любой стране, даже в самой России), ведь когда-то именно СССР помог своим коммунистическим братьям победить в войне.

Но мир не понимает, что война давно закончилась, от социализма осталось только слово в названии государства. Вьетнамцы обожают американцев и ничего не знают о русских.

Почему?

Потому что после войны США активно ведет здесь бизнес, инвестирует в разные проекты, продвигает свои бренды, услуги и максимально успешно внедряется в систему образования. Они с детства взращивают лояльное к себе поколение.

А что русские?

После войны их след простыл. Их присутствие настолько минимальное, что местная молодежь знает о них… ничего.

Я потом поняла, почему у русских выход на мировой рынок никогда не проходит гладко.

У нас просто нет колониального образа мышления.

 

– Искрина, сегодня презентуешь сама, – заявляет босс по пути в JW. – Мы объездили пять отелей в Куала-Лумпуре и Джакарте. Ты должна уже на зубок знать продукт.

– Может, все же ты?

– Языковой барьер как-то не мешал тебе ходить на ужины с итальянцами. – Показываю ему язык. – Без шуток. В будущем тебе придется постоянно делать презентации.

Молча киваю.

Сегодня на мне ао зай – вьетнамское национальное платье, название которого дословно переводится как «длинная рубаха». И действительно, его основой служит облегающая рубашка, ниспадающая до самых щиколоток, с длинными рукавами и высоким воротом. По бокам, выше талии, красуется элегантный разрез, деликатно разделяющий переднюю и заднюю полу. Широкие штаны, свободно струящиеся книзу, не сковывают движений и мега удобны в быту.

Во Вьетнаме белый ао зай является неотъемлемой частью гардероба старшеклассниц (10-12 классы) и студенток, украшая их облик по понедельникам в учебных заведениях. Это завораживающее зрелище, когда тысячи юных леди, облаченные в эту женственную униформу, проплывают по оживленным улицам Ханоя на велосипедах и мопедах. Даже самые обычные девушки в этих чарующих нарядах преображаются в ходячую нежность и чувственность.

Одна из городских легенд гласит, что удлиненная передняя пола платья несёт в себе не только эстетический смысл, но и хитрую практическую функцию – воровать фрукты из садов. А процесс таков: одна девушка, ловко подбирая ао зай, карабкается наверх и срывает спелый плод. Остальные, подставив переднюю полу платья словно импровизированную корзину, ловят внизу падающую добычу.

Таким образом, ао зай не только украшало юных леди, но и дарило им возможность лакомиться запретными плодами, добавляя немного азарта и веселья в повседневную жизнь.

На самом деле, это не городская легенда.

Это мы так развлекались с сокурсницами.

 

Стандартное приветствие, обмениваемся любезностями с сотрудниками отеля. До этого мы уже общались по онлайн созвонам, поэтому присутствующие заочно знакомы. Подключаю компьютер и запускаю подготовленные слайды.

Рассказываю про наше приложение, которыми будут пользоваться члены клуба, чтобы использовать ваучеры. Чтобы развлечь слушателей, вещаю байку, почему пару лет назад Fidèle перестал печатать карты лояльности и полностью перешел на цифровой формат. Конечно, помимо кучи бонусов как отслеживание поведения клиентов, более понятная база данных и все такое, оказалось, электронный мембершип позволяет нашим клиентам шифроваться.

Как показала статистика, многие мужчины покупали клубные карты себе, а дополнительную карточку оформляли на любовниц. Так как карта физическая, то ее отправляли по почте адресату. Дома же жена обнаруживала на карте не свое имя, а абсолютно чужой дамы.

Таким вот необычным образом мы становились невольными разрушителями семейных идиллий.

Выступление проходит достаточно гладко, иногда подключается Андрей, добавляет детали или делает упор на особо важных моментах.

Мы переходим к последним слайдам, как вдруг в правом нижнем углу экрана выскакивает оповещение из Telegram:

«Хочу тебя сейчас».

Бесстрастно смахиваю окошко.

Держусь, чтобы не испепелить Квилинского взглядом.

Повезло, что сообщение на русском и клиенты не понимают его суть. А контакт викинга у меня записан как красное злобное лицо, ругающееся нецензурщиной.

Быстро нажимаю на клавишу, переводящую ноутбук в режим полета.

Но тут предательски напоследок всплывает окошечко с эмодзи:

«*Персик*. *Баклажан*. *Капли воды*».

Смысл послания теперь не понятен разве что тупому. Все в открытую смеются, а Квилинский еще смеет пожурить меня, как будто не он все это только что написал.

– Тяжело, когда у твоих сотрудников бурная личная жизнь, – смеется рыжий бес, на что клиенты понимающе кивают.

– Да, то конкуренты уведут, то в декрет уйдут, – вздыхает Марк – генеральный директор отеля. – Алина, надеюсь, мы с вами будем долго и плодотворно сотрудничать.

– Всенепременно, – обещаю я и объясняю следующие шаги для подписания контракта и запуска программы.

 

~*~

После собрания сотрудники отеля приглашают нас в ресторан, но я отказываюсь, потому что уже назначена другая встреча.

Идем в сторону лифта, как Андрей берет меня под руку и ведет в противоположную сторону, при этом подозрительно оглядываясь. Петляем по коридорам гостиницы и неожиданно выходим в широкий пустой холл.

– Куда ты меня ведешь? – сопротивляюсь его внезапному порыву. – Мне надо идти.

– Тише, это “обратная” сторона отеля. Здесь служебная часть здания, что позволяет сотрудникам передвигаться незаметно для постояльцев, – заговорщически шепчет Квилинский и обыденно вызывает лифт.

– Но куда…

Вице-президент прикладывает к губам палец, не давая болтать лишнее.

Заходим в кабинку и едем вверх.

По лицу Андрея не могу разобрать, чего тот надумал.

Двери растворяются, и перед нами открывается обшарпанная лестничная площадка. Здесь будто когда-то полным ходом шел ремонт, потом резко прекратилось финансирование, или строителям просто надоело, поэтому все оставили как есть. Голые кирпичные стены, неровный бетонный пол, облупившаяся краска на потолке и очень много пыли. Если бы не знала, что мы не покидали здание – никогда бы не поверила, что все еще находимся в одном из самых дорогих отелей столицы Вьетнама.

Викинг будто спецагент молча подает знак следовать за ним. Мы проходим около десяти метров по маленькому коридору, который продолжает сужаться. Здесь уже нет освещения, поэтому мужчина включает фонарик на телефоне.

– А теперь ты мне признаешься, что говоришь на змеином и вызовешь василиска? – подтруниваю начальника и чихаю.

Рыжий босс шутку не засчитывает и хмурится. Упираемся в черный тупик.

– А теперь смотри, – шепчет Квилинский и показывает на маленькую дверцу.

– Что это? – пищу я.

Почему-то сейчас уже не смешно.

Не успеваю задать очередной вопрос, как Андрей резко дергает ручку и вижу перед собой небольшое пространство, отделанное деревянными панелями. Мужчина без предупреждения просто пролезает внутрь, и исчезает в темноте. Вместе с ним пропадает фонарик и я остаюсь в полнейшей мгле.

– Эй, ты где?

Тишина.

– Квилинский! Ты там застрял?

Вот же бес!

Включаю фонарик на своем мобильнике и тоже лезу внутрь.

Толкаю деревянную стенку и оказываюсь в… своем гостиничном номере.

– Это что еще за хрень!

К такому жизнь меня не готовила.

Мы только что проникли в собственный номер через тайный проход в шкафу! Это тебе не Нарния, конечно, но эффект соответствующий.

– Ну как тебе? – ухмыляется босс, довольный моей реакций.

– Откуда ты узнал?

– Нравится?

– То, что к нам в любой момент может кто-то забраться, – не особо, – включая склочную тетку. – Но, в целом, конечно! Удивил так удивил!

У Marriott есть три категории брендов  – Luxury, Premium и Classic. JW, W, St. Regis, The Ritz-Carlton и The Luxury Collection относятся к высшему классу. JW со своими проколами как неустановленная перегородка в Дели и тайной дверью в шкафу сейчас формирует в голове немного новый образ.

Не уверена, что позитивный.

– Так я заслуживаю положительного внимания? – Квилинский прижимает меня к шкафу и начинает расстегивать замысловатые крючки ао зай. – Мне нравится платье, но без него будет намного лучше.

– Квилинский, я не могу сейчас. Меня ждут.

– Я и так еле собрание вытерпел. Думал, ты слилась с обеда, чтобы побыть вдвоем. – Викинг жадно целует меня, размазывая красную помаду по моим щекам. – Давай по-быстрому…

– Знаю я твои быстро! – злюсь на Андрея, потому что еще чуть-чуть и капитулирую. Выгибаюсь и чудом получается выскользнуть из хватких рук. – Мы тут встрянем на пару часов.

– У тебя правда встреча что ли? – Квилинский перегораживает мне выход из номера.

– У нас осталось полдня до вылета в Сайгон, надо встретиться с подругой.

Бесцеремонно отталкиваю начальника и прохожу к двери.

Параллельно получаю сообщение, что моя гостья уже на месте.