Текст книги "О пользе фастфуда, притонов и гугл-мэпс (СИ)"

Автор книги: Keyni

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– У моей тёти аллергия на шерсть, – еле выговорил Питер. Его ощутимо коротило от такого близкого присутствия Уэйда. Это было почти грёбанное электричество, но Паркер был уверен, что это неправильно, так не должно быть. Хороших мальчиков не трясет от того, как наемные убийцы гладят их волосы кончиками пальцев. В смысле, трясет, да, но от страха, а не вот так.

– Пул, слушай, я… – Питер заговорил, продолжая жмуриться, а сердце бухало в самом горле, – мне жаль, что так вышло, правда. Я не хотел тебе рассказывать про мистера Старка, ну, потому что это вроде как секрет. Но это правда, ничего не… в смысле он и я… Честное слово, ничего!

Уэйд, однако, как будто бы и не напрягся от смены темы.

– Ой, да ну брось, Питти, ну трахались бы и трахались, я что, похож на полицию нравов? Представляю партию “Старички, руки прочь от молодых жопок”? Тем более, как подсказывает мне сейчас Жёлтый, я сам в партии старичков, у которых есть планы на эту жопку.

– Что?

– Что?

Они уставились друг на друга, и Уэйд придал своей маске до смешного недоуменное выражение, так что Питер не выдержал и прыснул. И еще раз. А потом захохотал уже и сам Уэйд.

– Значит, мир? – поинтересовался Питер, отсмеявшись.

Уэйд протянул ему руку:

– Клянусь на мизинчиках.

Трогательный момент разрушил тренькнувший телефон.

“Сейчас мистер Старк прикажет отдать ему костюм”, – мелькнула паническая мысль, но это была всего лишь Мэй. Рассерженная как сто тысяч ос, но как же Питер сейчас был рад её слышать!

– Ты обещал мне помочь, Питер! – возмущалась тётушка.

То-о-о-очно.

– Я буду через полчаса, – клятвенно пообещал Пит. – Честное слово, Мэй! Люблю, пока-пока!

– Обещал помочь тетушке с покупками, – Паркер скорчил Уэйду рожицу. – Прости, мне надо бежать. Может, встретимся в следующую субботу, нет? Ты все еще должен мне медвежонка, помнишь?

Ты же понимаешь, что мальчишка все еще может нам врать?

Пул из окна наблюдал, как Питер выбежал из подъезда, как махнул ему на прощание и побежал вниз по улице, придерживая бьющий по спине рюкзак.

– Понимаю, – согласился Уэйд вслух, – но, какая разница? Что такого может сделать этот пацан, чтобы сделать нам еще хуже?

Умереть?

– Значит, мы его защитим.

Но он все равно.

Рано или поздно.

– Да, – согласился Уэйд. – Рано или поздно, а мы – нет. Значит, просто выиграем немного времени. Столько, сколько сможем.

========== 5. ==========

– Пул, ты же сейчас обанкротишь парк, – смеясь, окликнул его Питер, потому что шутить про медвежонка при Уэйде оказалось очень плохой идеей. Он умудрился найти две палаточки почти напротив друг друга и сейчас стрелял попеременно по обеим, не особенно присматриваясь к мишеням, и, конечно, выбивая десятки. Вокруг них уже собралась неплохая такая толпа, что было и смешно и стрёмно одновременно.

– Прибавь-ка музон, крошка, это Дикий Запад! – орал Уэйд, нацелившись на одну из мишеней двумя пистолетами.

От выигрышей Питер отказался, поспешно ляпнув, пусть их забирают местные детишки, и быстро слинял, подпихивая Уэйда под локоть.

– Ну, чем теперь займемся? – весело поинтересовался Уилсон. – Трогать шиншиллок или по бурито в Тако Белл? Спорим, ты не поверил, что если сказать “Логан сосёт”, тебе дадут скидку? Все просто: Логан и правда сосёт кое-кому. Только т-с-с, мужицко-братанский кодекс запрещает распространяться о минетах.

– Ты знаком с Росомахой? – удивился Питер. – В смысле, вот прям с тем самым Росомахой?

– А ты думаешь, кто сдал, что ты крутишься у Старка? – фыркнул Пул в ответ. —Радужные феи? Морской единорог? Пушистый зверёк без инстинкта самосохранения?

Питер вдруг задумался.

Он собирался рассказать Уэйду, что он – Человек-паук, нет, правда, собирался, но как-то… не получалось. Он так привык хранить эту тайну, что просто язык не поворачивался сказать.

А тут выходило, что Уэйду и без него могли сообщить, кто мотается над городом в супертехнологичном костюмчике от Тони Старка и защищает старушек от грабителей. Ну, и не только старушек, да.

Ситуация получалась не самая приятная.

Но они правда отправились потом в тот самый Тако Белл, где серебристоволосый мальчишка немногим старше самого Питера расхохотался, услышав “кодовое слово” и правда сделал им скидку. И смотрел при этом хитро-хитро, словно что-то про них знал, но ничего, конечно, не сказал. А ещё Уэйд на самом деле потащил Питера в зоомагазин посмотреть на шиншилл, и, общупав всех меховых обитателей, объявил, что Питер всё равно вышел из этого сражения победителем.

“Взмахни волосами, взмахни волосами, Пит”, – тараторил он, а когда смущённый Питер неловко дёрнул головой как какой-то эпилептик, издал томный вздох и вскинул в воздух неизвестно откуда извлеченные таблички с десятками и одну – с переливающейся блёстками надписью “ПОНИ”.

– Что теперь, Питти-детка? Задние ряды в кинотеатрах? Раскачаем кабинку на колесе обозрения и заставим стекло запотеть?

– Э-э, – промямлил Питер, краснея шеей, и вместо ответа сообщил Уэйду, что у него завтра утром очень-очень важные дела и зачем-то добавил, что кабинки нельзя раскачивать по правилам безопасности. А потом сбежал от Пула по ступенькам, помахав у двери. Уэйд остался у крыльца, держа руки в карманах, и по его маске было совсем ничего не понять, ничегошеньки. Поэтому Пит просто нырнул в дом и закрыл за собой дверь. Тетя Мэй окликнула его из кухни, он поприветствовал её, а потом, взлетев к себе в комнату, выглянул из окна. А Уэйд так и стоял там, на том же месте, но, увидев Питера, отсалютовал ему и, натянув поглубже капюшон на маску, направился к метро.

В итоге, Питер так ничего не рассказал. И в следующий раз, когда Уэйд совершенно случайно встретил его у башни Старка – тоже. И в следующий.

А потом до Питера дошло.

– Ты за мной следишь, что ли?

Уэйд изобразил оскорблённую невинность:

– Кто, я? Не-е-ет, разумеется, нет! Как тебе только в голову могло прийти подобное?

– Пул.

– Питер.

– Пул!

– Ну, ладно, ладно, Нэнси Дрю! Ты меня раскусил! Но я не слежу, а присматриваю. Ты ведь такой невинный пирожочек, вдруг какому-то недоумку захочется тебя обидеть.

– Я не невинный пирожочек! – возмутился Питер.

– Ну, конечно, – поддакнул Уэйд.

– И я могу сам за себя постоять.

– Ну, разумеется.

– ПУЛ!

Спорить с ним, конечно, было занятием, обречённым на провал. И все же Питер, когда они добрались до его квартирки, не забыл напомнить Уэйду, что его правда-правда не обязательно пасти, и с ним честно-честно ничего не случается по пути домой.

И самым странным оказалось то, что Уилсон и правда не ждал его, когда Питер вышел из Старк Тауэр на следующий день. И не появился даже когда Пит дошёл до поворота. И только через минуту до Паркера дошло задрать голову и разглядеть фигурку на крыше здания напротив.

“Я же тебя вижу, Пул.”

“Поднимайся.” – мигнул ответ.

Ну уж нет, решил Пит. Нет. Не-а.

“Не ссы, тыковка, пожарные выходы в твоем распоряжении.”

Очень любезно, конечно, но это какой-то бизнес-центр, так что Питер был абсолютно уверен, что его сцапает охрана. И вообще дурацкие у Уэйда идеи. Дурацкие.

И всё равно перебежал через дорогу, отыскивая запасной вход.

Уэйд лежал на парапете, прямо на самом чёртовом краю крыши, закинув ногу на ногу и сложив ручки на животе.

– О, Питти!

У Питера сердце чуть ли не пробило грудную клетку, когда Пул совершенно непринуждённым быстрым движением принял вертикальное положение, ни капли не напрягаясь от близкого соседства с пустотой размером в пятьдесят два этажа.

– Слушай, я знаю, что ты, типа, бессмертный, и всё такое, но не мог бы ты отойти от края, – осторожно-осторожно попросил Питер, медленно подходя ближе.

Ветер здесь был просто бешеный, звенел в ушах и подталкивал в спину, как дружеская рука “давай, давай же, прыгай”. Мало приятного.

Детка о нас беспокоится! – восторженно замерцал Белый. Его этот факт не переставал удивлять с того самого дня, как Питер спросил, больно ли Уэйду каждый раз умирать, за что Жёлтый назвал его хлюпиком. Жёлтый всё ещё не доверял Питеру, считая что тот что-то скрывает.

Уэйд? Уэйду было плевать, он был счастлив, как только могло быть счастливо чудовище, в чей замок забрела красавица с самой сладкой улыбкой в Нью-Йорке.

– Не бойся, принцесса, иди сюда, тут отличный вид!

– Отличный, ага, – согласился Питер, приближаясь. – Но от края все равно отойди.

– Хочешь, встанем как в Титанике? – предложил Уэйд. – Остановимся на крае, я обниму тебя за талию, ветер будет дуть в наши молодые и счастливые лица! А на фоне, конечно, Селин Дион! Я люблю Селин Дион, а ты? Если я решу снять про себя фильм, то там точно будут её песни. Лучше, конечно, в сиквеле, для запуска слишком мелодраматично.

– О боже, – едва выговорил Питер, хохоча.

– Всего лишь Дэдпул, детка. Но в некоторых обстоятельствах “О, боже” и “Пул” отлично сочетаются, рассказать в каких?

– Отстань, – улыбнулся Питер своей солнечной смущённой улыбочкой, а Уэйд замолк на секунду.

– Дай руку.

– Чего? – испугался Паркер. – Э-э, нет, мужик, я туда не полезу. Тут же ветер – жесть, серьезно.

– Давай, блин, руку, – перебил его Уэйд и протянул свою ладонь в перчатке.

Питер нервно сглотнул. Черт возьми, у него не было страха высоты, зато был здравый смысл. Он ведь не в паучьем костюме и без паутины, и вообще.

Уэйд не шевелился, и Питер, глубоко вздохнув, схватил его за жёсткую перчатку, а в голове набатом билось заполошное “Твою мать, твою мать, твою мать!”

Но Уилсон не дал и секунды на то, чтобы как следует испугаться, обхватывая поперёк толстовки так крепко, что Питеру почудилось, будто на Уэйде железная броня. Ветер свистел и трепал волосы, капюшон, и вообще, кажется, само лицо.

– Эври найт ин май дрим… – подал голос Уэйд у Питера над ухом.

– У тебя совершенно нет голоса, – рассмеялся тот. Ему приходилось почти кричать, чтобы заглушить ветер.

– Ай си ю, ай хи-и-ир ю-ю, – как ни в чем ни бывало продолжал Уэйд.

Питер упёрся спиной в грудь Уилсону, каменную, если судить по ощущениям, и позволил себе чуть-чуть расслабиться. Крепкая хватка гарантировала безопасность, хотя всегда оставался крохотный-крохотный шанс, что Пула вдруг заклинит, и он просто сбросит Паркера вниз как пушинку.

Он представил на секунду, как летит вниз, безуспешно пытаясь ухватиться за воздух. Иногда у него бывали такие кошмары: как он падает с огромной высоты, а паутины больше нет, а асфальт всё ближе и ближе.

Обычно он просыпался раньше, чем успевал разбиться.

– Ты не дашь мне упасть? – спросил Питер Уэйда негромко, не сомневаясь, что тот его услышит.

– Не дам, – подтвердил Уэйд на ухо и потёрся носом о его висок. – Подпевай, Питти.

И Питер рад был бы, но у него сдавило горло, потому что он как-то сильнее начал ощущать всё – и твёрдость груди Уэйда, и тяжесть его рук, и тембр голоса, и всё это вертелось у него в голове и тут же выдувалось холодным ветром.

– Зетс ис хау ай ноу ю, – прохрипел Питер, и Уилсон усмехнулся где-то слишком близко.

– Гоу он-н-н! – проорал он, слава богу, в воздух, а не на ухо Паркеру.

– Крутотень, Питти, правда? Мы с тобой такой дуэт – закачаешься! Зачем нам Дион, мы с тобой вместе запишем трэчару, какой-нибудь дерзкий рэп, что думаешь, Пит?

Половину его слов сносило ветром, так что Питер восстанавливал их по смыслу и обрывкам слогов. Там, у них под ногами, загорался Нью-Йорк огонек за огоньком, как праздничная ёлка, и Пит, который скакал по крышам не один раз, вдруг застыл, засмотревшись.

– К хренам рэп! Ой! – Питер сконфуженно поджал плечо, потянувшись прикрыть рот – тётушка не одобряла, когда он ругался.

Кажется, Пул смеялся за его спиной.

Питер осторожно повернулся на самых носках, чтобы оказаться лицом к Уэйду.

– Тут здорово, – лучезарно улыбнулся Питер, глядя в маску, – правда, здорово. Спасибо, что позвал, Уэйд.

До Питера дошло только через секунду, и всё внутри похолодело. Пропасть за спиной показалась совсем уж бездонной. Маска у Уэйда была безжалостно непроницаема.

– Ну вот, – наконец заговорил он, – а я-то думал, узнаешь моё имя на венчании, крошка-Питти.

Паркер моргнул пересохшими от ветра глазами, а Уэйд хмыкнул:

– Что? Удивлён, что я не удивлён? Очень непредсказуемо, Пит, с учетом того, в чьём теремочке ты протираешь штаны ежедневно.

– Действительно, – смущённо пробормотал Питер, опуская взгляд.

Иногда, из-за всех этих дурацких шуточек и пустой болтовни Питер забывал, насколько Уэйд умён и проницателен. Это логично, иначе наёмному убийце долго не протянуть, будь он хоть сто раз бессмертен. Но, будем честны, о том, чем занимался Уэйд в те дни, когда не отвечал на звонки, Паркер просто старался не думать. Для собственного же спокойствия.

– Почему тогда ты не снимешь маску? – осторожно спросил Питер.

Уэйд наклонил голову набок. К новости о том, что Питер знает его имя, он был готов, но вот факт, что Пит, похоже, добрался до его фотографий без маски был как раз тем, что Уэйд хотел бы услышать в последнюю очередь.

– Зачем? – спросил Уилсон ровно. – Если ты уже спалил мои ню-фоточки, то нового ты ничего не увидишь, а если нет – пошли боженьке молитву еще сто лет этого не видеть.

Питер выдохнул. Он явственно ощущал, что ходит не просто по тонкому льду – по звонкой натянутой проволоке над пропастью.

Пропастью в пятьдесят два этажа, на секундочку.

– Потому что, хоть маска у тебя и правда крутая, я хочу видеть твои глаза, когда мы разговариваем, – предельно честно ответил Питер.

Уэйд молчал. Молчал одну секунду, две, пять, а потом выдохнул со стоном:

– Ну вот чего тебе приспичило всё портить, Питер, чтоб тебя…

– Паркер, – ляпнул Пит.

– Господи Иисусе, пресвятой Стэн Ли, никакой у него фантазии, – припечатал Уэйд. – Но в жопу его. Чего тебе не молчалось, а? Классно же тусовались, Пит, крыша – огонь, Эмпайер просто сосет, я распевал песни так, что потёк бы кто угодно, а ты умудрился все испортить!

Уэйд перехватил его за поясницу сильным движением и спрыгнул вместе с ним с парапета на крышу.

– Таким как ты не место на этой вершине мира, Питер Паркер, – укоризненно добавил Уилсон. – Не место, усёк? Вот.

Он выдохнул и уселся на внутренний край, взяв драматическую паузу.

– Ну, я, вроде как, подросток, – попытался отшутиться Питер, очень-очень стараясь заглушить горечь в голосе, – мне положено всё портить, разве нет?

Он осторожно коснулся маски Уэйда самыми кончиками пальцев. Упругая ткань совсем как у его собственной маски холодила кожу и на ощупь была совершенно безжизненной, холодной, словно за ней не было пышущего жизнью и жаром Уэйда.

Уэйду же казалось, что он истерзан жизнью и не боится ничего, но выходило, что боится. Боится увидеть на хорошеньком лице Питера отвращение вдобавок к страху, который и так мелькал на нём по вине Уэйда. Отвращение, жалость и страх. Плевать, сколько там фоток слил ему Старк, Уилсону лучше всех известно, что фото – это мелочи.

Пальцы Питера скользили по маске, и Уэйд накрыл их ладонью в перчатке, повел по собственной щеке, по линии челюсти, по шее, и Питер зачарованно позволял Уилсону это делать, глупый чёртов мальчишка.

Свободной рукой Пул подцепил край маски и закатил её до носа, обнажая шею, подбородок, губы и щёки. И даже этого хватало чтобы понять, что Уилсон – блядская пицца с салями. Уэйд надеялся, что Питер там тоже это понимал, несчастный любопытный болван.

Уэйд не поднимал на него взгляд и всё ещё держал его ладонь в своей. И вдруг поцеловал каждый палец по очереди прямо у Питера на глазах. Губы у Уэйда были горячие, словно его лихорадило, и каждое прикосновение становилось ожогом.

Питер дышал быстро-быстро; пульс громко бился в кончиках пальцев и в губах.

Это было самым интимным, что случалось с ним за все шестнадцать лет жизни.

Он задержал дыхание, обвел пальцами губы Уэйда и повел руку вверх.

“Я могу убить тебя даже этой херовиной”, – вспомнил Паркер дурацкую картофелину. Что ж, сейчас Уилсону придётся обходиться без подручных средств.

Он подцепил пальцами маску и медленно потянул её выше, готовый перестать, если Уэйд его остановит. И Уэйду очень хотелось остановить. Физически хотелось, аж пальцы сводило. Но он медленно дышал, чувствуя, как спандекс соскальзывает с голого черепа дюйм за дюймом, и, когда маска оказалась у Питера в руке, Уэйд так и остался сидеть, не поднимая на Питера взгляда. Он чувствовал свое лицо – беззащитное, уродливое и нелепое, как мошонка Аль Пачино, Уэйд был уверен в сходстве процентов на семьдесят.

Но Питеру было не страшно, Питеру было очень-очень больно.

– Уэйд, – у него получилось только придушено шептать, – тебе… тебе не будет больно, если я прикоснусь?

Уэйд коротко отрицательно повел головой, и тогда Питер осторожно-осторожно коснулся кончиками пальцев его щек, ласково и бережно, хотя ему казалось, что руки застыли от холода и напряжения, и Уилсон, наверное, это чувствовал.

– Уэйд, – снова позвал Питер, и ему на самом деле было страшно стыдно просить ещё об одном, прекрасно видя, до какой нечеловеческой степени Уилсону тяжело. – Посмотришь на меня?

У Питера сердце билось в самом горле, пока он ждал, а потом Уэйд усмехнулся хрипло:

– По-моему, у кого-то сегодня внеплановое Рождество. Криповое и извращённое, но как ещё объяснить, что твои желания исполняются на каждом шагу, Питти? – поинтересовался Уэйд и поднял глаза. Сейчас у него не было того смеха в глазах, было только отчаяние, такое сильное, что Питер чувствовал его кожей, чувствовал, как удар под дых. Ему было отчаянно стыдно за то, что он, кажется, действительно всё испортил своим неуёмным любопытством, своей дурацкой настойчивостью, ведь десять минут назад Пул был так очевидно счастлив, а сейчас…

– Просто я всегда знал, что Санта Клаус существует, – по секрету сообщил Питер и застенчиво улыбнулся. – И он намного круче Капитана Америки.

А потом наклонился и неловко поцеловал Уэйда в губы.

Он, Питер Паркер, единственный племянник Мэй Паркер, за всю свою жизнь целовавший только тётушку (в щеку) и двух девчонок (одну – в семилетнем возрасте), наклонился и сам. Поцеловал. Уэйда. Уилсона.

Вот так.

Таблички в голове Уэйда закоротило, и они, выдав какую-то шрифтовую околесицу, замолкли. Как всегда, дезертиры несчастные.

Ну вот, подумал Уэйд, теперь не стремно и с крыши сигануть.

– Чего? – переспросил осоловевший Питер.

– А я это вслух сказал?

– Сказал.

Уэйд усмехнулся и посмотрел на Питера. На юного сладкого Питера с тёмными внимательными глазами, нетронутыми щетиной щеками, растрёпанными волосами.

– Если ты вдруг надеялся, что поцелуй сделает из меня принца, – протянул наконец Уэйд, ухмыляясь, – то-о-о…

– О, да нет же, Уэйд…

– Но, может, попробуем ещё разочек? Вдруг это долговременный процесс?

Питер улыбнулся.

– Попробуем. Но сейчас мы слезаем отсюда, пока мне не выдуло мозги.

– То есть, – поговорил Уэйд, не отпуская ладонь Питера и легко поднимаясь на ноги, – за мои мозги ты даже не переживаешь?

– Честно?

Питер прыснул от смеха, сжимая жёсткую ребристую перчатку, потому что лицо у Уэйда было непередаваемое.

– Неблагодарный мальчишка, – возмущённо бурчал Уэйд, пока они шли к лестнице, – я позволил ему сорвать цветок моей невинности, а он тут же бездушно всё растоптал.

Питер мелко рассмеялся:

– А ты ничего не перепутал, Уэйд? – имя сорвалось с языка Паркера легко и непринуждённо, словно всегда так и было.

– Ты сомневаешься в моей непорочности? – округлил глаза Уилсон, но тут же пожал плечами и спокойно добавил: – Ну, и правильно делаешь, в общем-то.

Они пробрались внутрь, на технический этаж, и только там, в тепле, Питер понял, что продрог до костей. А вот, Уэйду, кажется, было хоть бы что.

– У тебя под кожей что, ядерный реактор? – риторически поинтересовался Питер, изо всех сил стараясь зубам помешать выстукивать польку.

– Сними с меня костюм и проверь, – невинно предложил Уэйд. Питер вздохнул и закатил глаза.

– Ты уж прости, тыковка, но я временно нацеплю маску, раз уж мы отсюда сваливаем, но, так уж и быть, эту акцию возможно будет повторить.

– Да ну?

– Ага.

– Точно?

– Че-е-естное дэдпулье. Мужик сказал, мужик в жопу дал.

– По-моему, там как-то по-другому звучало.

– Нет-нет, все так, Питти. Народная мудрость.

– Слушай, Уэйд, мне нужно кое-что сказать, – начал Питер, когда они оказались на улице в теплых вечерних сумерках. – Только это, вроде как, секрет.

С ним что-то случилось!

Не истери. Может, у него просто прошёл шок и до малыша дошло, что нужно съёбывать в Гватемалу.

Ты ебанулся? Да пацан не бывал дальше Бруклина.

– Да заткнитесь вы, – пробормотал Уэйд раздражённо и тут же повернулся к Питеру: – Не ты. Ты говори.

Питер глубоко вздохнул, открыл было рот, но, согласно самым идиотским сюжетным шаблонам, в кармане снова запел трелью телефон. С одной стороны Питер был готов сказать те самые слова, за которые Мэй безоговорочно бы лишила его карманных денег до конца жизни, а ещё – заподозрить тётушку в каком-то её собственном чутье; с другой – малодушно рад.

Оттарабанив привычное: “Да, Мэй. Я знаю, Мэй. Скоро буду, Мэй. Конечно, Мэй. Люблю тебя, Мэй.”, Питер, извиняясь, развёл руками.

– Завтра, ладно? – он пообещал себе, что если не расскажет Уэйду завтра о Человеке-пауке, то он вообще никогда костюм больше не наденет. Потому что трусливые девчонки не носят костюмы супергероев.

========== 6. ==========

Вот только, мирное завтра просто не наступило.

Наступило завтра, в котором Нью-Йорк накрыла инопланетная лавина пришельцев, по новостям принялись транслировать апокалипсис нон-стоп, а Уэйд проспал весь этот бардак самым наглым образом. А еще, он жил в жопе города, куда почему-то никогда не долетали враги (какой-то геолокационный расизм), за кабельное и интернет он задолжал еще с прошлого месяца, словом – радость социофоба. Конец света наступил бы, а с Уэйда сталось проснуться на пепелище и поинтересоваться, где у света конец.

Правда, когда он все-таки проснулся и решил совершить привычную прогулку до Старк-Тауэр, кое-что пошло не так. Кое-что – это мигалки скорых и паника на улицах. Уэйд задумался, почему пришельцы не прилетают, например, в Бомбей или Карачи? В какой-нибудь Тарко-Сале или Гагру, никакой, блядь, фантазии. А потом подумал, что надо спасти гребаного Питера Паркера.

Питер Паркер же не собирался влезать в разборки с этими жуткими херовинами, которые вдруг посыпались на город посреди белого дня.

Честное слово, не собирался.

А потом по телеку показали осыпающееся стекло, клубы пыли и огня, и он неожиданно понял, что Мэй работает всего в двух кварталах от эпицентра.

Поэтому через пять минут Карен прокладывала ему кратчайший маршрут, поинтересовавшись, как показалось Питеру, с плохо скрываемой иронией, не сообщить ли об этом мистеру Старку.

– О, уверен, что он в курсе, – пробормотал Питер.

К самим страхуилам он не сунулся, решив, что и без него хватит крутых ребят, потому, приземлившись посреди разломанного асфальта, подхватил на руки рыдающую девочку и снова взмыл в воздух.

– Не строишь планы на мой щит сегодня? – пошутил Капитан Америка, поправляя сбившуюся маску.

– Нет уж, – прокричал Питер пролетая мимо, унося прочь какую-то дамочку, не прекращавшую визжать на одной высокой ноте. Питер вежливо обратился к ней: – Вы не могли бы потерять сознание? Это бы очень мне помогло.

Дамочка обиженно надулась, но замолчала.

– Пацан! – вдруг ожил динамик в маске Питера. – Какого черта ты забыл здесь?

– Хотел прикупить тако в центре, но какие-то жуткие чудовища сожрали мою любимую палатку, – прокричал Питер стараясь оторваться от фиолетовой гусеницы, упорно севшей ему на хвост, видимо, чудовище было не против закусить дружелюбным паучком на десерт.

– Уходи наверх, – приказал Старк, – высоко, как только можешь. П.Я.Т.Н.И.Ц.А., активировать протокол БП-восемнадцать.

– Что за протокол? – удивился Питер.

– Я же сказал, НАВЕРХ! – рявкнул Старк.

Паркер выдохнул, но успел мельком оглядеть периметр улицы в поисках тех, кто нуждался в помощи, и, не найдя таковых, пригнулся, выпустил паутину, цепляясь за здание и поднимаясь вверх. Спорить с мистером Старком было можно, но, определенно не сейчас.

И все равно он останавливался почти на каждой крыше, бросая беспокойные взгляды на чудовищ и фигурки мстителей, мелькающий то тут, то там. И, когда Пит уже собирался оттолкнуться от парапета банковской высотки, он увидел это: знакомую фигуру в красном с катанами, которая находилась в странной близости от мистера Старка. Судя по всему, Тони диалог выстраивать не слишком хотел, и висел в воздухе, норовя в любой момент набрать высоту.

Пул. Пул, черт возьми. Наверняка, столкнувшись с П.Я.Т.Н.И.Ц.ей в Старк-Тауэр и не найдя ни его, ни Мэй в Квинсе, он отправился к единственному человеку, кто был связан с ним, с Питером. К Тони Старку. Прямо в разгар мясорубки с фиолетовыми инопланетными хернями.

Пит сдавленно выдохнул и выстрелил паутиной, не особенно-то раздумывая над последствиями.

Скрывшись за поваленным грузовиком, Питеру пришло в голову единственное решение – необдуманное, дурацкое и нелепое. Ему влетит от Старка, да и от Уэйда, наверняка, потом, ведь когда-нибудь же Питер будет вынужден ему признаться и тогда…

– Дэдпул!

Уэйд и Тони обернулись почти синхронно. Костюм Железного человека укоризненно качнулся в воздухе, но, слава богам, сдержался от любых комментариев.

– Дэдпул, что ты здесь делаешь? – ляпнул Питер, старательно меняя голос. Вообще-то было бы неплохо попросить Карен включить режим допроса с пристрастием, жаль, поздно вспомнил.

– Ищет Питера, – вежливо подсказал Тони.

– Питер в надежном месте, – прогудел Паркер, – я позаботился…

– Стоп, – оборвал его Уэйд. – Питер?

– Да, я говорю о Питере Пар…

– Это что у вас, пранк такой или я не врубаюсь? – поинтересовался Пул. – Какого лешего мой малыш Питти в костюме Паучка? Не самое подходящее время для маскарада, радость моя.

– Так, – оборвал его Старк. – Если вы не заметили, тут Нью-Йорк разрушают, и мне не хотелось бы этого допустить. С тобой, – он обвинительно ткнул пальцем в грудь Питеру, – я поговорю позже. С тобой, – Тони повернул голову к Дэдпулу, – я вообще разговаривать не хочу. Постарайтесь не доломать то, что осталось от пришельцев.

И с этими словами он рванул к полю боя.

– Детка, – вкрадчиво поинтересовался Дэдпул, – мне сейчас показалось, или ты решил, что я не узнаю тебя только потому, что ты изменил голос.

Кстати, совершенно идиотским способом.

– В комиксах это всегда срабатывает, – попробовал оправдаться Питер.

– Так, вот давай без этого, – остановил его Пул безжалостно, – в этой истории я ломаю четвёртую стену.

– Ну в общем, э-э, – замялся Питер, потерев шею. Идиотская ситуация, бредовее не придумаешь. – Это, в общем-то то, что я тебе хотел сказать.

Где-то позади задребезжало разбитое стекло и что-то рухнуло, словно напоминая Питеру, что момент он выбрал самый неподходящий на свете.

– Что хотел сказать? Питти-крошка, ты…

– Уэйд, берегись!

Фиолетовая монстрюга появилась из ниоткуда, и Питер, заметивший её раньше замешкавшегося Уэйда, выстрелил паутиной и отскочил в сторону.

– Вашу ж мамашу, – моргнул Уилсон, медленно к нему поворачиваясь. – Пресвятые лосины Кэпа! Ты где урвал такой костюмчик? На Амазоне?

– Да господи, – взорвался Питер, – я Человек-паук! А на тебя сзади прет гигантская фиолетовая хреновина!

– То есть, это не Комик Кон? – на всякий случай уточнил Уэйд.

Я знал, что малыш что-то от нас скрывает!

Нас сейчас сожрут нахуй!!

– Так, блядь, – Пул развернулся на пятках, доставая пистолеты, – я ничего не понимаю, я зол, и я не могу кричать на золотко, поэтому я зол ещё больше!!

Несколько выстрелов начисто снесли голову (ну, Питер предпочитал считать вот эту штуку с зубами головой, для простоты), забрызгав всё вокруг ярко-оранжевой кровью.

– Фиолетовый и ярко-оранжевый? – в пустоту поинтересовался Уэйд. – У авторов вообще отсутствует художественный вкус?

– Уэйд! – прикрикнул Питер. – Мне нужно спасать людей. Ты поможешь?

– Подожди, мы ещё с тобой не закончили! – возмутился Уилсон.

– Может продолжим после? – налету поинтересовался Питер без особой надежды, огибая на паутине лежавший на боку автобус, проверяя, пуст ли он.

– Не-а, не-а. Прямо сейчас. Не люблю ставить ссоры на паузу, потом не то, – заявил Уэйд, догоняя его и отстреливаясь от космических тварей.

– Это ссора? – запыхавшись, крикнул Питер.

– Конечно, сладенький! Всё это время ты был Паучишкой и скрывал от меня!

Коротко тут было не ответить, так что Паркер даже обрадовался, что пришлось разделиться на расстояние, недосягаемое для криков, а потом, сбив монстра, ползущего на Уэйда со спины, приземлился с ним совсем рядом.

– Это что-то меняет? – спросил Пит искренне, страшно ненавидя дурацкие маски. Уэйд стоял, держа навесу обе катаны, целиком в инопланетной крови, и Питер понятия не имел, что там творится в его голове.

– Для начала, я должен выпивку Жёлтому, потому что он оказался прав, не доверяя тебе, – начал перечислять Уэйд. – Во-вторых, ты меня обманул, когда сказал, что Старк не втравливает тебя в супергеройские дела.

– Вообще, он против, чтобы я носил костюм, – выпалил Питер, отталкивая Уэйда и залепляя морду очередной твари паутиной. Уэйд прикончил её и повернулся к Паркеру. – Но потом решил, что пусть уж лучше будет его высокотехнологичный костюм, чем мой самодельный.

– Что ты вообще умеешь, кроме как лазить по стенам, сверкать жопкой в обтягивающем костюме и стрелять белой липкой жидкостью?

– Это не жидкость, это… Уэйд, блин!

Питер вздохнул:

– Ещё у меня есть чутье, небольшая регенерация, и… чёрт возьми, там здание рушится, Уэйд!

– Подожди меня, Питти! – крикнул Уэйд, помчавшись за метнувшимся в сторону катастрофы Питером.

– Теперь мы команда, обоссаться не подняться, слышал, Жёлтый? Команда! Если уж объединяться, то с этим сладким оладушком, а не с замшелыми людишками Хэ или Мстителями-хуителями! Вот он – компаньон моей мечты! Но я все равно ещё с тобой поговорю, Питер – боже, вы видите, как смотрится его жопка в этих чудесных штанишках – Паркер!

– Хорошо, только помоги мне вывести людей оттуда, Уэйд, ради всего святого!

– Уэйд, ты всё ещё хочешь поговорить?

Перебитые ноги Дэдпула выглядели откровенно жутко. Питер подумал, что ему понадобится немало времени чтобы привыкнуть к такому. Если к этому вообще возможно привыкнуть.

Он притащил Уэйду одеяло и огромный стакан клубничного молочного коктейля (торговец, увидев его костюм, без вопросов приготовил экстра-порцию и не взял ни цента).

Питер сел, привалился устало к плечу Пула, стянув с головы маску, и полной грудью вдохнул пыльный, пропахший гарью воздух.

Где-то вдалеке надрывались сирены спасателей.

– А теперь, всё-таки расскажешь, что ты забыл в этом притоне для суровых дядь?