Текст книги "О пользе фастфуда, притонов и гугл-мэпс (СИ)"

Автор книги: Keyni

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Пролог ==========

– Уэйд, ты всё ещё хочешь поговорить? – поинтересовался Паучок, жизнерадостной птичкой приземлившись рядом. Дружелюбный сосед выглядел хорошо, не иначе, Старк подогнал любимчику новый костюм, который в пылу борьбы разве что запылился и покрылся копотью. Дэдпул таким сияющим видом похвастаться не мог: его маску эффектно изрезало на лоскуты стеклом, демонстрируя миру безумный глаз, искорёженную скулу и порванный уголок губ; левый рукав вместе с рукой пожевала фиолетовая инопланетная гусеница, а колени раздробило перекрытием. Урок на будущее: пытаться держать бетонные плиты, пока какие-то недоумки запиливают в инстаграм видосы про рушащийся Нью-Йорк – плохая идея. Быть супергероем, альтруистом и скаутом Уэйду не нравилось.

– Тебе папочка не говорил, что нужно уважать тайну личности, раз уж мы оба в масках? – чопорно поинтересовался Пул, пытаясь удобнее устроиться на бетонно-стекольном крошеве. Получалось не очень, и с каждым впивающимся в задницу осколком его настроение падало по шкале дерьмовых ощущений все ниже. – Вдруг прямо сейчас какие-то злые пидорасы мчатся в мою квартиру, чтобы её взорвать или подкинуть кокаин и порно-журналы?

– Уэйд, я и так называл тебя по имени раньше.

– Это другое!

Питер хотел было что-то ответить и даже открыл рот, но, подумав, захлопнул его обратно. Переспорить Уэйда было не проще, чем долететь до Австралии на одной паутинке – это Питер уже вынес из их недолгого, но продуктивного общения. Вместо этого он вдруг сгруппировался, подпрыгнул и, выстрелив паутиной, пропал с горизонта событий.

Уэйд не мог его винить. Если бы перед ним самим стоял выбор с кем провести часок после спасения мира: а) с сексуальной тётушкой; б) с сексуальным Старком; в) с сексуальным болтливым наёмником, нашпигованным стеклом по самые яйца, то даже у самого себя он не был бы в топе.

– Паучок совсем нас не любит, – горестно посетовал он, – конечно, кто мы такие, чтобы нас любить? Мы не дарим ему дорогих подарков, как папочка Старк. Но ведь, когда мы познакомились, он совсем не выглядел таким злым, таким меркантильным мальчишкой, нет-нет-нет, он выглядел славным пуськой в этих его обтягивающих джинсиках, аккуратном джемперочке и рюкзачком с Капитаном Америкой. А почему именно капитан? Может, у Паучка что-то с Кэпом? Не-е-ет, Кэп же пенсионер. А мы? Может, и мы уже старые для дружелюбного малыша? Если посчитать возраст всех нас троих, получится больше лет, чем Кэпу! Или меньше? Никогда не был силен в математике.

Словно огорчённый собственными недостатками по всем фронтам, Уэйд драматично заткнулся, а через секунду на его лицо шлёпнулась тень, перекрыв славное нью-йоркское солнце. Прямо перед ним оказался Питер, всё ещё в костюме, но через его плечо было перекинуто большое медицинское одеяло, а в руке мальчик держал огромный (явно дабл-порция с горочкой) стакан с клубничным коктейлем. Его, Уэйда, любимым, между прочим.

– Мне показалось, тебе не очень удобно, – Питер протянул Уэйду одеяло, – на этом будет мягче. И, вот ещё. Холодный коктейль.

Дэдпул онемел.

– Ладно, – признал он, наконец, устроившись с относительным комфортом в ожидании пока коленные суставы соберутся из крошева, – так уж и быть, если злые пидорасы принесут мне по твоей вине кокаин, я поделюсь.

Питер стянул маску, встряхнул отросшими пушистыми волосами, и Дэдпул залюбовался.

– Уэйд, у тебя ж и так под половицей целых полкило, – легкомысленно отозвался Питер, отбирая у Пула коктейль и делая несколько больших глотков.

Уилсон зашипел, размахивая руками:

– Тихо ты! Тайну кокаиновой заначки нужно уважать еще больше, чем тайну личности! Всему тебя надо учить, Паучишка.

Питер легко пожал левым плечом – его не очень-то интересовала тайна кокаиновых заначек, чего нельзя было сказать об упоительно-холодном коктейле, который Уэйд нелепо попытался у него отобрать. А вы бы сами попробовали сделать это грациозно без ваших прекрасных коленей!

– Между прочим, это я его принес, – шутливо проворчал Питер.

– Между прочим, для меня, – парировал Пул. – Кто бы мог подумать, что ты такой недальновидный и жадный. Коктейль для умирающего, почти умершего, друга пожалел.

– Ты, вроде как, бессмертный?

– Ну, я очень-очень-очень-очень-очень-очень долго умираю.

– Значит, и без коктейля поумираешь.

Пул оскорбился.

– Вот оно – бессердечное молодое поколение, – патетично воскликнул он. – Никакого уважения к старшим, никакого уважения к смерти, никакого уважения к молочным коктейлям! А я ведь думал, что ты не такой! Невинный солнечный лучик, осветивший Адский дом. Я верил тебе. Я пригрел тебя на своей груди! А теперь, всё-таки расскажешь, что ты забыл в этом притоне для суровых дядь?

Питер с мученическим видом закатил глаза.

========== 1. ==========

Лето добралось до Нью-Йорка рекордно поздно. Весь май и половину июня безбожно дождило, грозя затопить город к известной матери, метеорологи в новостях пространно рассуждали о смене климата на планете, а симпатичные киски, ведущие прогнозы погоды, грустили и не сверкали мини-юбочками. Но вот, гнев и недержание божие прошли, и, наконец-то, над Большим яблоком воссияло светило.

А у Уэйда Уилсона, тем временем, всё было просто отлично. Ночью он закрыл заказ, суливший более чем приятное вознаграждение, а бонусом от почившего недоумка достались хорошие пушки, кое-какие интересные таблетки и ни единой дырки в костюме – можно сказать, внеплановое Рождество.

Поэтому в Адский дом он заявился практически летящей походкой, насвистывая тречок известный всем, кто слушает радио «Дели Сегодня» или разъезжает в такси Допиндера как минимум раз в неделю.

Адский дом, родное место, альма-матер и колыбель, встретил его довольно равнодушно. Трещали телики, мигая картинками, играли какие-то богомерзкие мотивчики, но почему-то не было слышно привычного стука бильярдных шаров и звона стаканов. Завсегдатаи, вцепившись в пивные кружки и кии, дружно пялились в дальний угол, старательно (и столь же безуспешно) делая вид, что совершенно не интересуются там происходящим. Хорёк, начищая стакан отработанным за годы одинокой жизни движением, пялился туда же.

– Ты завел в Доме живой уголок и теперь там трахаются хомячки? – невинно поинтересовался Уэйд, пробравшись к стойке и выставив Хорьку пакет с деталями заказа. И хотя «детали» были замотаны в несколько слоев пленки, левый уголок уже начинал подтекать кровью.

Хорёк этого, казалось, даже не заметил, отреагировав слабеньким кивком.

А Уэйд ужасно не любил, когда на него не обращают внимания.

И когда он не знает, что происходит.

Поэтому, коротко посовещавшись со своими внутренними голосами, он запрыгнул на стойку и узрел, наконец, на что уставились все местные громилы и дрочеры.

А посмотреть было на что: за одним из дальних столиков, лицом к стене сидел пацан и поедал огромный бургер. Всё, начиная от пушистых, растрёпанных, чуть поблёскивающих в свете солнечного луча волос, до старенького школьного рюкзака, небрежно брошенного у стула, миленького джемпера и рубашечки в клеточку, кричало, нет, вопило, что такой пташке здесь не место. А пацан чихать на это хотел. Он просто сидел, жрал свой бургер, грыз картошку, и всё это так буднично, будто завтракал в Бургер Кинге, а не в чёртовом притоне головорезов и киллеров, которые глаз с него не сводили.

– И откуда здесь эта пуська? – поинтересовался Уэйд с барной стойки, задевая плечом лампу на шнуре.

– Без понятия, – отозвался Хорёк, наконец оторвавшись от зрелища. – Просто прикинь: заходит как обычно Красавчик Боб, а через минуту вползает этот, подходит к стойке и вежливо просит у меня бургер с картошкой и большую колу.

– У нас есть бургеры?

– Представь! Три с половиной бакса за бургер с картошкой в меню Гугл. Пришлось готовить.

– Тебе? Готовить?!

Хорёк скорбно кивнул. Они помолчали.

– И дальше что? – наконец опомнился Уилсон.

– И ничего. Дождался заказ, взял еду и ест.

Миленько. Но Уэйд скорее откусил бы себе голень, чем поверил, что кто-то случайный может прийти в Адский дом перекусить.

Во-первых, нужно быть самоубийцей, чтобы попробовать хоть что-то, что готовит Хорёк.

Хотя, нет. Это было, все-таки, во-вторых. «Во-первых» заключалось в том, что Адский дом – это самое известное в мире место, где тусуются исключительно наемники. Их водопой. Кормушка. Земля обетованная. В смысле, это так же правдоподобно, как если бы Бэмби выбрался из Волшебного леса и зашел в Мордор. Схватываете?

Уэйд моргнул. Моргнул еще раз. Щека под маской вдруг назойливо зачесалась, и в ту же секунду он спрыгнул со стойки и, потеснив плечом официантку-очаровашечку Келли, направился к пацану.

– Уэйд! – вскинулся Хорёк, но поздновато. – Вот, блин.

Идти до пацана – шагов десять максимум, времени обдумать то, что он ему заявит – нет совсем, но Уэйд не привык переживать из-за мелочей. Правда, сейчас он именно этим и занимался, ха-ха. Мелочь в своём джемперочке и клетчатой рубашечке макала картошку в сальсу и катастрофически не подозревала ни о чем. Уэйд со скрипом отодвинул соседний стул, задрал обтянутую спандексом ножищу, перешагивая, и упал на продавленный жопами верзил диванчик напротив пацана.

Да господи же боже ты мой.

Пацан замер, не донеся картошку с густой порцией сальсы до рта, а Уэйду на секундочку захотелось сожрать свои руки по локоть, захотелось хлопнуть по столу и отчаянно заорать о том, кто ж пустил сюда эту крохотную сладкую тыковку, у кого хватило совести показать Майклу Дарлингу дорогу в Запретный лес, и что отныне в дверях Адского дома должен стоять Гендальф с «Ты не пройдешь!» в качестве фейс-контроля. Что угодно, но так же просто нельзя, ребята.

Недоумение на лице мальчишки сменилось недоверием, и Уэйд, ясен красен, прекрасно его понимал, он бы и сам обосрался, подсядь к нему какой-то придурок в спандексе с покачивающимися за спиной катанами. Ну, если бы при этом его не окружал еще десяток-другой головорезов, ловящих каждое движение.

Да, в этом была проблемка. А ещё Уэйд почувствовал, что пауза затягивается, поэтому откашлялся, сложил перед собой руки, слегка наклонился к пацану и доверительно сообщил:

– У меня для тебя печальные новости, мой юный друг. Кто-то хакнул твой гугл-мэпс. А может, ты новый спутник Доктора Кто? Спойлеры!

Заткнись, мы его спугнем! – замерцал Жёлтый.

Спугнем чем?– скептически отозвался Белый. – Такой чепушнёй только на Комик-Коне яйца подкатывать, а этот поц в душе не ебёт, что ты там мелешь.

– А ну, заткнулись! – вслух гаркнул на них Уилсон.

Я бы на его месте уже бежал от нас. А он не бежит, ты смотри, – умилился Белый.

Парень и правда не бежал, хотя, конечно, ни черта не понимал, судя по лицу.

– Знаешь, сколько существует способов дёшево пожрать без вреда для здоровья? Скидки! Акции! Купоны! Две пиццы по цене одной! Мексиканская еда! Чимичанги! Главное, знать, где заказывать, тут всё зависит от района. Вот ты, например, где живёшь?

Пацан открыл было рот, чтобы ответить, но Дэдпул предупреждающе вскинул ладонь:

– Так, а вот теперь стоп. Тебя мамочка не учила, что нельзя говорить незнакомым опасным дядям в красных костюмах свой адрес?

– А вы опасный? – наконец подал голос пацан.

Белый и Жёлтый в приступе умиления изрисовали свои таблички сердечками.

– О, опасность – моё второе имя, – важно согласился Уэйд. – А первое: Пул. В смысле, Дэдпул. Как «мертвый бассейн», только не он и в одно слово.

Ты что, собираешься ему рассказать, чем мы занимаемся?

Может, не будем мелочиться, и сразу сообщим малышу, что Санта Клауса не существует?

– Что значит не существует? – вслух возмутился Уэйд столь кощунственной идее.

На лице мальчика всё отчетливее поступало непонимание:

– Простите?

– Мой внутренний голос, – поспешил объяснить Уэйд, – только что сказал, что Санта Клауса не существует, можешь себе представить?

Белый, кажется, смог сделать себе фейспалм табличкой, и это при отсутствии-то лица!

– Нууу, – осторожно заметил пацан, – тётушка говорила нечто подобное, когда мне было лет пять или шесть.

Лицо Дэдпула вытянулось.

– Но я решил ей не верить, – тут же успокоил его тот. – В конце концов, в супергероев тоже никто не верил, а потом появились мистер… Железный человек и Капитан Америка.

– Ну да, почти одно и то же, – согласился Уэйд. – У Кэпа и Санты вообще много общего – оба древние замороженные мужики.

Мальчик вдруг улыбнулся, и Уэйд, узревший это зрелище, снова подавил в себе порыв заорать в голос и перевёл взгляд вниз, уставившись на остатки картошки. А откуда у Хорька вообще фритюрница?

Парень понял этот взгляд по своему:

– Э-э, хотите?

– Что? – встрепенулся Уэйд. – А, нет-нет, ну что ты!

Мы что, похожи на тех, кто отнимает у детей еду?

Кретин, он просто вежливый! И да, похожи. И это меньшее из наших зол.

– Та-ак, о чём это я? Да ты ешь, ешь, тщательно пережёвывай, как завещали тридцать из тридцати американских стоматологов, а потом подхватывай свой рюкзачок и отправляйся домой по освещённым улицам! Тебя там уже родители заждались, держат руку на кнопке быстрого вызова полиции, если ты не окажешься на пороге в одиннадцать. А завтра в школу, сдавать какой-нибудь тест сучке-химичке. Химички вообще всегда такие сучки, ты замечал?

– По-моему миссис Уиллер не так плоха, – отозвался пацан, вытираясь наспех салфеткой и наклоняясь за рюкзаком. Его стул скрипнул, и аудитория Адского дома тут же уставилась на выпрямившуюся спину. – Она даже дает пользоваться лабораторией вне уроков, но, возможно, это потому что они с моей тетей иногда зависают вместе по субботам. Кгхм. Ну, рад был пообщаться?

Уэйд закивал и помахал ему рукой в красной перчатке, а потом, уже когда пацан развернулся и направился к выходу, заметил у ножки стула какую-то ерундовину, на первый взгляд кажущуюся пивной крышкой. Но Уилсон все равно наклонился за ней и поднял с замусоленного пола.

Это что, брелок с Человеком-пауком?

Мы тоже любим Человека-паука!

Постой, ты же не спросил его имя! Это что, он совсем как Золушка? Таинственный любитель Паучка!

Ну, так догони его, кретин!

Пацан и правда не успел далеко уйти, когда Уэйд выскочил из бара.

– Эй! – окликнул его Уилсон. – А у меня твой паучок!

Тот резко обернулся.

– Чего?

– Паучок! – Уэйд побренчал брелоком в воздухе. – Но я тебе его не отдам!

Парень в замешательстве прищурился:

– Зачем тогда сказали, что нашли его?

– Как зачем? Чтобы ты знал, что он в надежных руках! Ну всё, – Уэйд замахал руками, – кыш-кыш домой, пацан. И больше здесь не появляйся. Помнишь? Купоны, скидки, акции, мексиканская еда. Две чимичанги по цене одной в Тако Белл на семьдесят третьей. Скидка тридцать процентов по промокоду «Логан сосет», не благодари!

========== 2. ==========

Неделька выдалась такая, что вздохнуть и сдохнуть. В смысле – никакая. Голяк. Тишина. Бесперспективность. Тлен. Хорёк утешал, мол, лето, братан, даже ублюдки разъезжаются по курортам и объявляют сезон охоты на уток. «На кроликов», – отзывался Уэйд. Да хоть на лисиц северных, работы всё равно не было.

– Не выходить же на улицы, чтобы пиздить карманников и бомжей, как Человек-паук, – рассуждал Уэйд вслух, сидя за барной стойкой. – То есть, я, конечно, люблю этого сладкого Робин Гуда, но у меня на такие дела не стоит. И вообще, это его рынок, невежливо устраивать парню конкуренцию.

– Твою мать, – протянул Хорёк на фоне.

– Ага, и я о том же, – согласился Уэйд.

– Да нет, я не о том, оглянись.

И Уэйд, конечно, оглянулся. Через бар к стойке шагал тот самый поц, который любитель Человека-паука, гугл-мэпс и неправильных заведений чтобы пожрать. Пацан тоже заметил Уэйда (трудно было не заметить, Хорёк уже говорил Уилсону, что он в своем красном прикиде выделяется в баре как прыщ на жопе, но тот и слушать не хотел).

– Акуну твою матату! – рявкнул Уэйд, соскочив со стула и в секунду оказавшись перед пацаном, оттеснил его мимо Жирного Гарри в угол. – Я что, невнятно говорю? Ты из-за маски меня не расслышал в тот раз, парень? Или тебе не дали скидку в Тако Белл? Я же сказал, промокод «Логан сосет». Сосет. Не в жопу дает, не хату сдает, что, блин, непонятного?

– Ты Дэдпул, да? – мальчик выглядел совсем не впечатленным, побледнел разве что немного, но огромные глазищи так и горели чем-то Уэйду непонятным. – Нет, в смысле я помню, ты… вы говорили, но, я имею в виду, что, тот самый Дэдпул? Который убийца и наемник?

Вот так маленькие мальчики, зашедшие в темный лес, узнают, что в лесах этих водятся чудовища, пусть и носят яркие красивые костюмы и плетут, не затыкаясь, развеселую чушь. В Интернете можно было найти не так много информации (настоящей информации, если вы понимаете, о чём я) о Дэдпуле и, уж совершенно точно, никаких сведений о его прошлом без костюма и личности. Но даже того мизера, о, Уэйд уверен, должно быть более чем достаточно, чтобы напугать мальчишку до подмоченных простыней по ночам.

Вот только это нихера не объясняло, что этот заблудший котеночек делает здесь, вместо того, чтобы уговаривать родителей переехать на другую сторону планеты.

– Но это же бессмысленно! – парнишка горячился и начинал тараторить всё быстрее, так, что даже Белый с Жёлтым, в кои-то веки, заткнувшись, завороженно за ним наблюдали. – Какой убийца будет ходить в таком ярком костюме, носить часы с Хеллоу Китти, и говорить, блин, при знакомстве о Санта Клаусе?

– Э-э, сумасшедший? – ненавязчиво подтолкнул Уэйд к правильному ответу.

– Вроде того, – согласился пацан искренне. – Но вы же не…

Уэйд вздохнул.

– Послушай, крошка, – заговорил он. – Просто на будущее – убийцей может быть кто угодно, хоть пенсионерка из квартиры напротив, хоть радужный клоун на пони. Фильм «Оно» смотрел? Ладно, неважно.

Уэйд помолчал. Он, между прочим, никогда не стремался самого себя и собственных способов заработка, но сказать в лицо пацаненку, что он и правда убийца, наемник и психопат как-то язык не поворачивался.

Что, хочешь, чтобы мы были хорошим для него? – ехидно поинтересовался Белый.

Ну, зашел мальчик в притон злодейский, нам-то что? – вторил Жёлтый.

Голоса в голове никогда в жизни не помогали, нахлебники бесполезные. Задумайтесь, если решите завести себе своих.

– Так ты что, приплёлся сюда после школы только чтобы найти странного мужика в красном, о котором ты тайно гуглил, и узнать лично, правда ли он злобный маньяк? – ласково поинтересовался Уэйд, уперевшись ладонью в стену. – У меня сейчас сердечко лопнет!

– Э-э, ну, ещё за бургером, – усмехнулся пацан. – Мне в прошлый раз понравилось.

Уэйд взял многозначительную паузу, а потом схватил школьника за руку и потащил его к стойке.

– Итак, – заявил он Хорьку, – мой тайный агент Макдональдса. Захреначь-ка нам с…?

– Питер, – подал тот голос.

– Нам с Питти два бургера. И картошечки не жалей! И колы!

– Я тут вам что, готовить нанимался? – возмутился Хорёк, но тут же спохватился. – А, ну да, действительно. Ожидайте, ваш номер в несуществующей электронной очереди ноль-ноль-ноль-пошёл-ты-Уэйд, всё будет готово через пятнадцать минут.

Если кухня не сгорит к хуям, – оптимистично добавил Жёлтый.

Дом был практически пуст, опечаленные безработицей наёмники расползлись: кто по своим норам, кто по соседним городам, в надежде на легкую наживу, а может, действительно, отстреливать мелкую живность в центральном парке, так что выбор столов был более, чем богат. Питер огляделся, отчего его мягкие волосы взметнулись и опали лёгкой волной, и решительно направился к столу, за которым случилось их знакомство.

Пул двинулся следом, любуясь перекатывающимися под тонкой футболкой лопатками. Мальчик был весь такой ладненький, ловко скроенный, наверное, занимался каким-нибудь девчачьим спортом, типа гимнастики. Может даже в обтягивающем купальничке. Уэйд бы посмотрел на эту задницу в купальничке.

А потом тебя бы посадили за педофилию. Сколько вообще лет этой крошке?

– Вход в бар разрешён только тем, кто старше двадцати, – опять заспорил с собой вслух Уэйд.

– Это только после десяти вечера, – отозвался Питер и снова улыбнулся. – Я погуглил.

Точно. Педофилия, – скорбно замерцал Белый

– Динь-динь-динь, – подал голос Хорёк со стойки. – Заказ для уважаемого мистера Дэдпула и его очаровательного спутника. Жрите и не благодарите.

– На чаевые даже не рассчитывай, – елейно отозвался Уэйд.

– А твой школьник знает, что ты неблагодарный ублюдок, авокадистая ты морда? – парировал Хорёк, а тот расплылся в улыбке:

– О-о-о, именно за этим он сюда и пришел, – и, схапав поднос, отправился к Питеру с абсолютно загадочным ёблищем.

Питер доброжелательно улыбнулся своим лучистым личиком, но Уэйда было не провести. Ни личиком, ни пушистыми волосами, ни брелочками со Спайдер-меном. Он собирался узнать, кто и с какой целью отправляет сюда этого пацана, то есть Питера. Что еще за Питер, срань господня? Питер Пэн?

Тот быстренько сцапал ближайший к нему бургер и впился в булку рядом остреньких зубов.

– А вы? – поинтересовался он безобидно, глядя на молчаливого Дэдпула.

– Сегодня на диете.

– Маску не хотите снимать? – догадался Питер.

– Пять очков Гриффиндору. А ты жуй, жуй. За счёт заведения.

Обычно живо реагирующая на мимику обладателя маска теперь не двигалась ни на дюйм. Питера разглядывали прищуренными белыми линзами, а сам Дэдпул сидел, откинувшись, сложив руки на груди. Очень-очень странно спокойный.

– Это, типа, психологическое давление? – полюбопытствовал Питер, вскинув бровь. – Вы, прямо, как моя тётушка, когда я в чём-то виноват, ну, только в странной маске, да. Тётушка маску не носит. Разумеется. Но сидит вот так же, один в один. Иногда ещё говорит: «Итак, молодой человек», и, обычно, это означает, что мне – крышка. И, можете поверить, когда она в ярости, с ней не сравнится ни один наёмный убийца.

У Питера, в отличие от Дэдпула, мимика была очень даже подвижной: он то поднимал брови, то хмурился, а ещё менял голос, подражая ворчанию таинственной грозной тётушки.

Нам грозит сахарный диабет, если будем помногу общаться с этим сахарком.

А то Уэйд сам того не видел!

Хорошо, что мы бессмертные, да? Потому что я уже готов сожрать его целиком.

«Заткнитесь, я пытаюсь думать», – в кои-то веки молча огрызнулся Уэйд на дурацкие таблички, но тем хоть бы хны. А думать Уэйду без того было трудно, потому что, потому что, потому что Питер, мать его перемать! Уэйд задумался, с каких пор у него такие проблемы с выдержкой, которая в данный момент держалась просто на соплях. И с каких пор его таращит по несовершеннолетним школьникам. Не то, чтобы у него были предрассудки, но и такие болтливые пуськи ему тоже не каждый день попадались, так что это было просто как пинок под дых от судьбы, как плевок в душу, как сперма на лицо.

– Супер, офигенная история, я аж заслушался, – кивнул Уэйд, а Белый ехидно заметил, что так оно и было, вообще-то. – Но давай так, крошка, – Уилсон подался вперед, оказавшись вдруг близко. – Ты просто рассказываешь мне, что за беспринципный гандон использует незаконный детский труд и присылает тебя сюда, а мы там уже всё порешаем сами, ладушки? Ну, только если это не Бургер Кинг, который мечтает переманить к себе Хорька! В этом случае просто передавай им хуи на блюде, потому что, судя по тому, как ты аппетитно хаваешь, Хорёк нам самим нужен.

– Да не посылает меня никто, я же сказал…

– Да-да-да, – оборвал его Пул. – Я уже слышал: шел-шел-шел и случайно вступил в преступный притон, перепутав его с закусочной. Так я тебе и поверил!

– Но, вообще-то…

– Так, – снова прервал Уэйд, выхватив у Питера из пальцев картофелину фри и нацелив её на него в упор. – Не хочу хвастать, но я могу тебя замочить даже этой херовиной жареной, так что завязывай с отмазами, я в последний раз предупредил!

– Что, серьёзно? – Питер свёл глаза на кончике картофелины, разве что язык не высунув от усердия. Обеспокоенным он при этом не выглядел. Либо совершенно по-детски он был уверен в собственном бессмертии…

Либо мы не способны больше напугать даже школьника.

– Слушай, пацан, это просто курам на смех, – возмутился Уэйд. – Я могу тебя убить, даже если ты будешь продолжать строить из себя невинную булочку.

– О, я даже не сомневаюсь, – округлил глаза Питер. – Но убивать меня сейчас вы не собираетесь, а дальше, ну, видно будет.

Видно будет!

Сейчас не собираемся!

Он что, сраный Нострадамус?

– Ты что, сраный Нострадамус? – повторил Уэйд за Жёлтым чисто машинально. Этот самоуверенный пиздюк сбивал его с толку, и, что хуже всего, его совершенно не хотелось припугнуть даже для приличия. Ну там, опрокинуть стол, рассыпать его картошечку, прижать к стенке. Ладно, прижать к стенке очень хотелось. Даже слишком. И прямо здесь.

Да, да, да!

Прямо здесь!

Таблички мерцали, вот-вот готовые сорваться с цепи. Уэйд сглотнул. Мелькнула мысль всё-таки опрокинуть сраный стол и устроить кипиш.

Но тогда мы его напугаем, и он совсем ничего не расскажет!

– Хочешь, на свиданку сходим? – в лоб выдал Уилсон.

И вот теперь мальчишка удивился, вы поглядите-ка. Сияющие глазищи стали совсем уж круглыми, бровки ломко взметнулись вверх – если он с таким же видом решает задачки у доски, то учителя должны, просто обязаны ставить «отлично» только за это личико, черт его возьми.

– Вы ведь сейчас не шутите, нет? – уточнил пацан.

– Не-а.

– А маску вы снимете?

– Ноуп.

– И никаких планов убить меня в каком-нибудь тёмном уголке?

– Хочешь, поклянусь на мизинчиках?

Парнишка неожиданно кивнул и вытянул вперёд руку. Уэйд осторожно зацепил его тонкий палец своим, запрятанным в жёсткую перчатку, и торжественно провозгласил:

– Клянусь.

Не ссы, бро, мы скрестили пальцы за тебя.

– А медвежонка в тире мне выиграете?

– Чего?

Пацан жизнерадостно расхохотался:

– Да я пошутил!

Он смеялся, а Уэйду казалось, что изнутри его согревает огромное тёплое солнце, проклюнувшееся между рёбер, как новая опухоль.

Пиздец , – опасливо констатировал Белый и, в кои-то веки, Уэйд был с ним абсолютно и безоговорочно согласен.

Полный пиздец.

========== 3. ==========

– Полный пиздец, – прокомментировал Логан.

– И тебе не хворать, мой волосатый друг, – отозвался Уэйд половиной своего раскуроченного рта, заползая в обитель Росомахи. Ну, в смысле, натурально заползая. Кое-какие моторные функции отказали и, как капризные бабы, не очень-то торопились возвращаться.

За все то долгое время, что они знакомы, Уилсон знавал всякие убежища Логана, и чаще всего они не особо напоминали номера пятизвездочных отелей. Даже на три звездочки не тянули. Дыры, если говорить прямо. Но не в этот раз, нет, в этот раз тут было ладненько, добротно, чисто. «Гнездо свил? Не знал, что росомахи в таких живут» – поддел его Уэйд, когда в первый раз здесь оказался, но, если быть честным, он прекрасно знал причины. Причину. А ещё у Логана в хате был выход на крышу, мать его, так что где и стоило отращивать новые конечности, так это в роскошной росомашьей норе.

Некоторое время они молча цедили пиво, развалившись на лежаках под закатным солнцем. Всё было зашибись: Уэйд чувствовал, как к нему возвращается печень (кто ещё может похвастать подобным, бухая), чувствовал, как отрастает нога со знакомо-мерзкими болями, пивас был холодным, а солнце тёплым, как вдруг Логан выдал:

– Значит, пацан.

Уилсон сплюнул обратно в банку:

– Ну, охуеть. Ты теперь на ЦРУ пашешь?

– Уже лет пятьдесят как нет, сам знаешь, – оскалился Росомаха и осуждающе покачал головой, – но когда ты открыто шляешься с несовершеннолетним пацаном по центру Нью-Йорка, держась за ручки, то и разведка никакая не нужна.

– Догадываюсь, что за птичка принесла тебе новости в сером клювике. И мы не держались за ручки, – процедил Уэйд, но Логану хоть бы хны. Прошли те дни, когда Пул пытался убедить старого приятеля одуматься и не подкатывать яйца к мальчишке, который был моложе его на несколько, блядь, столетий. Как показало время, Уэйд был не прав, и он признавал это, но, кажется, пришло время интервенций и по его душу.

На самом-то деле – нет, уже было поздно, было поздно с самого начала, это Уэйд тоже понимал. Он, может, и был шизофреником и придурком, но ещё не все мозги сгнили в его черепушке. Это был какой-то непреклонный фатум, сама Судьба села в роскошный Шевроле и раскатала несчастного Уэйда Уилсона по трассе, в который, сука безжалостная, раз.

Увлёкшись своими горестными размышлениями, Уэйд не сразу понял, что Логан продолжает что-то говорить:

– … просто в порошок тебя сотрет.

– Логан, это невинный котеночек, который живет с тётей, ходит в старшую школу и уплетает мороженое так, что у меня каменный стояк. Что может пойти не так?

Росомаха посмотрел на него… сочувственно?

– Ну, и чего ты скривил тут морду, Хоулетт? Что? Камни от тебя в мой огород я просто из принципа пошлю нахрен, усёк?

Логан помолчал, прищурившись куда-то в сторону и прикуривая. Вид у него был многозначительный.

– Ты меня сейчас не слушал?

– Эти ворчания старого пердуна? Разумеется, нет.

Хоулетт усмехнулся.

– Ну и ладно. Заодно проверим, сможешь ли ты собраться из пепла, как долбаный феникс. Это мальчишка Старка.

Уилсон моргнул.

– Какого Старка? Из Игры престолов?

– Уэйд.

Повисла пауза. П-а-у-з-а.

– И что это, блять, значит? У Старка нет детей! И кто он? Внебрачный сын? Выкормыш? Он с ним трахается? Использует в своих грязных целях?

Логан, казалось, откровенно наслаждался уровнем произведенного эффекта.

– Ну, утверждать я ничего не буду, – сказал он, дымя. – Узнай сам.

Уилсон уставился на остатки своего побитого жизнью костюма, под которым регенерировали органы, на ногу, свеженькую, пребывавшую где-то в легкомысленном двадцатилетнем возрасте, и слез с лежака. Похрен, по пути восстановится.

– О, я узнаю. Я, блядь, все узнаю, – мрачно пообещал он, решительно отставляя пиво и поднимаясь на ноги. Мышца в новенькой икре еще подрагивала от напряжения и болела, но, блядь, большую часть времени у Уэйда болело слишком многое, чтобы обращать внимание сейчас на такую ерунду.

Логан напрягся.

– Ты прямо в таком виде собираешься к Старку? – как бы невзначай поинтересовался он. – А если пацан это вот всё увидит?

Это вот всё – это и разорванный и обгорелый костюм, и разводы подсыхающей крови и какой-то грязи, возможно, его же, Уэйда, внутренности, и свежие расцветающие и тут же мокнущие язвы на коже.

– Я приму у тебя душ, – мрачно бросил Уилсон, и поплёлся в квартиру, чувствуя себя каким-то ебучим зомби. Подумал немного и добавил: – И одежду твою возьму. И мотоцикл.

Логан только хмыкнул и крепко затянулся сигарой. Одежды ему было не жаль, а мотоцикл стоял в гараже разобранный, так что поводов для беспокойства он совершенно не видел.

У Уэйда не было никаких проблем со Старком. До этого дня. Потому что, если выяснится, что он действительно втравил мальчишку в какие-то свои разборки… Уэйд даже думать не хотел, что будет после этого «если». Память учтиво подкинула ему воспоминание о субботней прогулке, и том, как смеясь Питер рассказывал о своей жизни. И что же? Пацан, значит, просто забыл упомянуть о Старке? Типа, «ой, Пул, а еще я потрахиваюсь на выходных с одним симпатичным миллиардером, плейбоем и филантропом – но это даже не групповушка, ничего интересного».