Текст книги "Мы остаёмся свободными (СИ)"

Автор книги: Kellerr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

С Лави всё оказалось наоборот. Улыбка беззаботного парня, с лёгкостью справлявшегося с работой и ладившего с людьми, оказалась всего лишь маской, надетой вместе с именем.

– Проблема? Какая проблема? – крикнул Тимоти в спину Аллена.

А тот уже нёсся к выходу, мельком взглянув на столик, за которым сидел буквально пять минут назад. Канды там уже не было. Странно, но когда Аллен попытался вырваться, он не стал его удерживать, а просто отпустил.

Здесь много свидетелей, понял Аллен. Не лучшее место для продолжения.

– Миранда! Ты не видела Линали?

Миранда вздрогнула, едва не выронив из рук сегодняшнюю газету.

– Кажется, она вышла. Вместе с Лави. Должны быть здесь рядом, на улице…

Но на улице их не оказалось. Аллен растерянно озирался по сторонам, зябко ёжась. На небе висел полумесяц луны, будто бы смеявшийся над ним своей правильной улыбкой. Рядом гуляли тёмные облака, кое-где мерцали бледные звёзды. Одна из них блеснула ярче остальных и сорвалась вниз.

Падший.

Около «Падшего», как и всегда, толпились люди. Аллен успел заметить группу парней с пивом, одну парочку, которых так и тянуло прикоснуться друг к другу, но похоже, что они были из тех, кто боялся прикосновений. Он узнавал таких людей сразу: спрятанные руки в карманах или перчатках, горящий интересом взгляд, но поддержание расстояния. Впрочем, естественно, это же «Падший». Здесь люди предпочитают только смотреть.

Ворвавшись внутрь, Аллен не обратил внимания на махнувшего ему Вайзли, а лишь пристально осмотрел лица присутствующих. Благо людей внутри было немного, каждого можно рассмотреть без суеты. Вот только Линали и Лави он не заметил.

Впрочем, как и Канду.

Дальше Аллен действовал на автомате. Протискиваясь мимо людей, он нырнул за уже знакомую ширму и очутился в полутёмном коридоре с рядами из дверей. Он прекрасно запомнил ту самую дверь, которая вела к Дебитто и Джасдеро. И несмотря на то, что огонёк над ней горел красным, Аллен решительно повернул ручку и перешагнул порог.

Ровно две секунды висело гробовое молчание, если не считать приглушённой фоновой музыки. Первой в глаза бросилась именно сцена. Дебитто стоял на коленях перед Джасдеро и мгновение назад расстёгивал замочек на его плотных обтягивающих брюках; руки Джасдеро покоились на голове Дебитто, зарывшись в тёмные волосы. Кажется, Аллен только что помешал свершению кульминации представления.

– Какого дьявола?! – вскричал полный мужчина, сидевший на диванчике напротив сцены. – Кто ты такой?!

Зритель. Аллен скривился, как только это слово пронеслось в мыслях.

– Аллен? – тихо, почти робко сказал Дебитто, прижавшись щекой к оголённому животу брата. – Что случилось?

– Вы мне соврали, – без утайки выпалил он. – Лави… То есть Дик… Вы сказали, что раньше он работал здесь и лишь потом решил сменить профессию вместе с именем. Это ведь неправда, верно?

– Аллен… – в голосе Дебитто засквозило ещё больше сожаления.

– Хватит мне врать! – закричал Аллен так громко, что последнее слово отразилось звоном в ушах. – Кто такой Лави? Почему Роад сказала, что это он помог вам устроиться работать сюда?

Тяжело дыша, он сжимал руки в кулаки так сильно, что короткие ногти впились в ладони и причиняли боль, нисколько не заглушающую бешеное биение сердца.

– Охотник за головами, – донеслось сзади.

Сначала Аллен не понял, кто это сказал, но стоило ему развернуться, как он нос к носу столкнулся с Кандой.

– Так же, как и я.

***

На этот раз Канда не думал отпускать его. Аллен брыкался, пытался извернуться и дотянуться до руки, тащившей его за шкирку в сторону выхода из бара, но всё было бесполезно. Канда уверенно шагал вперёд и периодически резко подтаскивал к себе Аллена. Мир плясал перед глазами. Воздуха катастрофически не хватало.

Так зарождается паника.

Аллен уже давно не паниковал. Он научился держать себя в руках, а в случае чего в рабочей обстановке он всегда мог найти выход. Сейчас же он абсолютно не представлял, что ему делать. Взгляд беспорядочно цеплялся за взгляды других людей, обращённые к нему. Вот только никто не попытался остановить Канду или хотя бы что-то сказать. Все только стояли на месте и смотрели.

– Отпусти меня, ублюдок! – выкрикнул Аллен.

Канда отпустил, как только они вышли на улицу и свернули за угол дома. Он швырнул его вперёд, грубо толкнув в спину. Не удержав равновесия, Аллен упал на помойную урну и ударился лбом о шершавую стену соседнего дома. В ушах снова зазвенело, и пришлось так и сидеть на четвереньках в ожидании, когда земля вернётся вниз.

В нос сразу ударил тошнотворный запах помоев. Аллен отполз в сторону, подняв голову на Канду.

– Не лучшее место для переговоров, – выдохнул он, осторожно прикасаясь ко лбу – ободранное место саднило, а на кончиках пальцев осталась кровь.

– Переговоров? Никто с тобой договариваться не собирается, – Канда возвышался рядом неприступной скалой.

– В таком случае можешь сразу делать то, что тебе нужно.

К его счастью, Канда не двинулся с места, и это дало Аллену ещё несколько секунд на восстановление самочувствия.

Охотники за головами. Аллен слышал о них буквально несколько раз…

***

…от Маны.

В городке Эн нельзя было чего-то достичь честными путями. Так же, как и остальные небольшие города, Эн сосредоточился на чём-то одном. В данном случае это оказалась сфера услуг. Город располагался на пресечении многих дорог, и путешественники либо те, кому предстоял долгий путь (или же уже был за плечами), останавливались здесь отдохнуть. Большой популярностью пользовались кафе и бары, иногда и подобные «Падшему». Многим хотелось отдохнуть со вкусом и снять напряжение. «Падший» ориентировался в основном на местных жителей, так как не был расположен в центре. Несмотря на это, многие люди, случайно зашедшие туда, оставались довольны именно благодаря отсутствию толпы. Такие места, отдалённые от центра, очень уважали люди, избегающие прикосновений.

До борделей дело доходило реже. Для них расположение у края города было нормой. Постоянные посетители изредка разбавлялись такими же путниками, не боящимися ничего или ищущими новые впечатления. Встречались и такие, кто даже специально хотел найти родственную душу, поэтому ловили любые возможности прикоснуться к кому-нибудь.

Дома для бесед выбирали одиночки. Оставленные жизнью, специально или вынужденно, они искали только одного – того, кто сможет их выслушать. И Аллен не просто так решил взяться именно за эту работу. Он слышал, что его мать тоже была разговорщиком.

Аллен не помнил ни лица матери, ни её имени. Никаких вещей после неё не сохранилось. Насколько он знал, Мана уничтожил всё специально, ведь когда Аллен был ещё совсем маленьким, мать исчезла из жизни их семьи.

Мана как-то обмолвился, что её забрал охотник за головами.

Родители Аллена были родственными душами. Ничто не могло их разлучить, кроме одного – насильственного влияния со стороны. Говорят, охотники – это всё равно что наёмные убийцы. Их цель – найти для заказчика того или иного человека, разрушить его прошлую жизнь и передать заказчику. Иногда это поиск хороших работников, иногда – личная прихоть.

Городок Эн только однажды всколыхнула страшная новость: пропала девушка. Никто так и не узнал о её судьбе, были одни только предположения. Поговаривали, что в последние недели перед исчезновением её видели в компании странного мрачного парня. А потом она исчезла, не оставив даже записки. Кто-то клялся, что парень был охотником за головами, а значит, девушку либо отдали в бордель, либо на личные утехи какому-нибудь старому богатому извращенцу. Личная шлюха круглые сутки – это не шлюха по расписанию из борделя.

Мана не знал, что именно случилось с матерью Аллена. Она говорила, что к ней начал приходить странный клиент со странными разговорами. Поначалу она боялась, а потом вдруг успокоилась, стала грустной и смиренной. А потом пропала. Её забрал охотник и увёз в неизвестном направлении.

***

Аллену хватило доли секунды, чтобы понять, что с ним происходит то же самое. За ним пришёл охотник за головами. Вот только почему? Да, он был достаточно хорош в своём деле, но вряд ли представлял какой-либо интерес в другом. Если только, конечно, его не приглядел какой-нибудь извращенец…

Аллен смиренно закрыл глаза.

– Я знаю, что тебе нужно, – он покусал губу прежде, чем снова посмотреть на Канду. – Тебе нужно забрать меня.

Канда не выдал своего удивления, только слегка приподнял брови и кивнул.

– Куда?

Он не надеялся, что ему ответят, но ответ всё же прозвучал:

– В «Падший».

Не удержавшись, Аллен рассмеялся.

– В «Падший»? Ты серьёзно? Неужели кто-то хочет, чтобы я тряс членом перед десятком дрочащих на меня мужиков? – он расхохотался ещё сильнее.

– И это тоже, – нисколько не оценив его веселье, сказал Канда.

– У заказчика есть ещё пожелания? Кто он?

– Тебя хочет Тики Микк, хозяин «Падшего». Не только для того, чтобы ты тряс членом перед десятком дрочащих мужиков. Он хочет сам тебя попробовать.

– Он хочет потрахаться со мной? – Аллен вдруг зло оскалился. – Я не прикасаюсь к людям.

С Тики Аллена не связывало совершенно ничего. Да, возможно, они виделись пару раз, но лично знакомы не были. Единственное, что Аллен о нём знал, так это из вражды между ним и Марианом. Месть Мариану посредством Аллена? Вполне может быть.

– Лучше бы ты меня убил, – прошептал Аллен.

Стало очень обидно. Он прекрасно понимал, что Канда сильнее. В конце концов, на Канду злиться было бесполезно – это его работа. Ничего личного. Но обида, злость на самого себя, жгла не только сердце, но и глаза. Аллен плакал. Плакал беззвучно, не в силах сдержать бегущих по щекам слёз.

Его история закончится именно здесь. Больше он не будет тем Алленом Уолкером, каким был все предыдущие года.

Канда присел рядом с ним на одно колено, коснувшись его щеки. Аллен не попытался отвернуться – в прикосновении руки в перчатке к лицу не было ни нежности, ни холодности. Он просто позволил Канде стереть дорожки слёз.

Он просто позволил…

Нет.

В сердце яркой вспышкой загорелась злость. На этот раз злость была не на самого себя, а на мать, позволившую увезти себя от отца даже несмотря на то, что они были родственными душами.

Аллен не такой.

Он сильнее, потому что свободен. Он один.

Теперь столкнуться со взглядом Канды было не страшно. Что с того, что выражение этих глаз не меняется? Канда не победил. Он не страшен. Страшен внутренний страх, из-за которого Аллен не мог дать отпор.

– Ты меня не заберёшь, – внезапно уверенно сказал он и, замахнувшись, со всей силы ударил Канду по щеке.

Ладонь в ту же секунду пронзил электрический разряд. Голова Канды откинулась в сторону, и он медленно приложил к ней свою руку в перчатке, не спеша поворачиваться обратно. Аллену потребовалось много времени, чтобы осознать, как саднит ладонь. Тяжело дыша, он медленно опустил взгляд и разжал пальцы. На белой до этого момента коже, испещрённой дорожками морщинок, постепенно проступали красные рваные пятна. Было ощущение жуткого жжения. Больно. Как будто ожог.

Аллен с ужасом и щемящим сердцем вспомнил, что уже видел похожее пятно на плече Дебитто.

Клеймо.

Как бы он не хотел смотреть на Канду, когда-нибудь всё равно пришлось бы. Канда по-прежнему прижимал руку к щеке, но через пальцы Аллен видел, как с его щекой происходило то же самое. Алое рваное пятно повторяло путь ладони, оставившей звонкую пощёчину. Постепенно оно слегка потемнело, стало больше похожим на след от ожога.

Жжение не проходило.

В конце концов, Аллен так ничего и не добился. Он проиграл, а Канда только что выиграл – он всё равно отобрал у Аллена свободу.

========== Часть 5. Выбор ==========

По радио крутили старую, уже надоевшую песню. Аллен сбился со счёта, сколько раз он слышал её за последние дни. Волей-неволей, как бы ни ненавидел эту песню, запоминаешь слова, а потом и начинаешь подпевать. Аллен бормотал себе под нос текст, монотонно помешивая вилкой быстрорастворимую лапшу в тарелке.

Шторы в маленькой квартирке оставались плотно задёрнутыми. Аллен даже не знал, ночь сейчас или день. Периодически его мучило чувство голода, но нормальные продукты в холодильнике закончились. В ящике нашлось несколько упаковок лапши. Глянув срок годности, Аллен без раздумий вскипятил себе воды и высыпал пакетик со специями в чашку.

Раздался звонок. Песня по радио уже закончилась, и теперь ведущий говорил что-то о тёплой безоблачной ночи. Отложив вилку, Аллен обернулся в сторону двери и долго-долго смотрел на неё, словно видел впервые.

Звонок повторился, на этот раз сопровождаясь нетерпеливым стуком.

– Эй, Аллен! Ты там живой?

Пришлось открыть дверь, но только самую малость. На пороге стоял Тимоти со своей привычной взъерошенной шевелюрой и большим пакетом в руках. Он недовольно посмотрел на Аллена, скептически приподняв бровь.

– Выглядишь… не очень.

Аллен попытался смущённо провести рукой по волосам, но пальцы тут же в них запутались. Когда же он расчёсывался в последний раз?

– Я не пил, – покачал Аллен головой, тоскливо взглянув на спутавшиеся концы. – Разве что воду…

– Аллен! – перебил Тимоти, оттолкнув его в сторону и проходя в небольшой коридорчик. – Хватит вести себя так, будто ты свихнулся. Конец света ещё не наступил.

Казалось, Аллен всерьёз обдумывал эти слова, после чего уверенно возразил:

– Наступил.

Он узнал взгляд Тимоти. Такими глазами Аллен и сам иногда смотрел на клиентов, несущих откровенный бред. В какой-то момент он словно увидел себя со стороны: бледный, измученный, с синяками под глазами, в помятой одежде и с дурацким шрамом на правой ладони. Быть может, он действительно свихнулся.

– Аллен, – Тимоти вдруг заговорил таким тоном, каким говорил только с клиентами: излишне мягким и вежливым. – Жизнь не заканчивается на нахождении родственной души. Всё не так плохо…

Апатия внезапно прошла. Аллену снова захотелось рвать, метать и биться в истерике.

– Всё просто ужасно! – заорал он, ударив кулаком по стене. – Я столько лет избегал прикосновений, чтобы не разрушить с таким трудом заново выстроенную жизнь. Я столько времени учился себя контролировать, чтобы стать одним из лучших разговорщиков и убрать пробелы. А теперь ничего этого нет!

Аллен с яростью посмотрел на только что заваренную лапшу и с остервенением выбросил всё в мусорку.

– Кросс тебя пока не уволил. Но уволит, если ты и дальше не будешь являться на работу второй месяц, – озадаченно сказал Тимоти.

– Не надо меня жалеть. Прикосновение произошло в мою рабочую смену с моим же клиентом, пусть и не в «Лотосе». Это против правил. Разговорщик, нашедший родственную душу, не может продолжать открывать своё сердце людям. Теперь оно закрыто. Я не смогу никому помочь.

Последствия ожога были странными. Раньше Аллен считал, что сразу после прикосновения должны вспыхивать яркие чувства к родственной душе, однако в случае с ним такого не произошло. Он много раз прокручивал в голове сцену в переулке, слышал звонкий шлепок пощёчины, чувствовал жар и боль на ладони, не проходившие ещё несколько дней.

Но никакой любви.

Умом он прекрасно понимал, что Канда, пытавшийся разрушить его жизнь и передать Тики Микку, так и остался разрушителем, вот только зашедшим с другой стороны. Да, это была случайность. Аллен помнил слова, произнесённые Кандой в первый день их знакомства:

Даже если бы я до тебя дотронулся, родственными душами мы бы не оказались.

Канда не знал, да и не мог знать – никто никогда этого не знает. Потому и рождается страх. Неизвестность пугает человека превыше всего остального.

Канда не знал – он тоже боялся. Его глаза, впервые за несколько встреч выражавшие эмоции – а именно испуг, – преследовали Аллена ещё несколько бессонных ночей.

И никакой любви.

Аллену было с чем сравнивать. Пусть у него никогда не было близкого друга, но он любил Ману – и отталкивался именно от воспоминаний о нём. Он любил отца. И пусть любовь к родственной душе должна быть иной, общей основы не избежать. Тёплое чувство, рождающееся где-то у сердца каждый раз, когда в мыслях проносится его лицо – этого при воспоминании о Канде так и не случилось. Они стали родственными душами, но Аллен так и не понял, что такое любить иначе.

– Кросс тебе продуктов передал, – Тимоти поставил пакет около стены после затянувшегося молчания. – И ещё сказал, чтобы ты обязательно зашёл к нему, или он сам придёт к тебе.

Аллен грустно улыбнулся.

– Я не хочу возвращаться в «Лотос».

Тимоти тяжело вздохнул.

– Может, всё же заглянешь? Если честно, этот твой поклонник уже слегка надоел. Он приходит чуть ли не каждый день и ждёт. Адрес твой, разумеется, ему никто не дал, но…

– Кан…да? – медленно сказал Аллен.

– Да. Канда, Канда. Если ты с ним не поговоришь, они заявятся к тебе домой вместе с Кроссом, знаешь ли, – вернувшись к двери, Тимоти немного помялся. – Ну, так что? Идёшь или нет?

***

Лави Аллен больше не видел. После того случая Линали вернулась на работу, удивившись, что за неё переживали, а Лави просто исчез, словно его и не было. Мариан Кросс сказал, что нашёл лишь письмо, в котором сообщалось об увольнении.

Что касается его личности, то Аллен больше не знал, кем был Лави на самом деле. Сколько у него масок? Лави, которым он был в «Лотосе», Дик, которым он был в «Падшем». Было ли имя Дика настоящим, Аллен так и не узнал.

В «Падшем», казалось, ничего не изменилось. Проходя мимо, можно было увидеть всё таких же людей, толпившихся около входа, и услышать гулко отдающиеся басы музыки. Запах сигарет, что доносил до прохожих ветер, на мгновение заставлял каждого повернуться в сторону светящейся вывески и долго-долго смотреть на название. В конце концов, далеко не все изменяли свой маршрут.

И сейчас Аллен, идя следом за Тимоти, на мгновение увидел Тики Микка, беседующего с Вайзли – тем самым барменом. Да, Тики притягивал к себе внимание. Как всегда, идеально выглаженный костюм – на этот раз светлого цвета, – прекрасно гармонировал со смуглой кожей и тёмными вьющимися волосами. В какой-то степени они с Кандой были похожи. Тики – обманчиво тёплый и улыбчивый, и Канда – холодный и проницательный. Однако при взгляде на каждого из них по спине пробегали мурашки.

Аллен позволил себе представить, что бы случилось, если бы он не ударил тогда Канду. Может быть, в данную минуту он бы лежал на постели, а Тики наслаждался видом только что приобретённой игрушки. Но…

Канда не стал выполнять работу. Он просто встал и ушёл, наградив на секунду Аллена взглядом, который и преследовал того несколько ночей подряд.

***

Из окна кабинета Кросса открывался прекрасный вид на ночное небо. Аллен иногда погружался в грёзы, сидя здесь, но на землю его возвращал громогласный возглас Мариана, чаще всего сопровождающийся ударом кулака по столу.

– Будешь? – перед носом Аллена появился гранёный стакан, наполненный виски.

Он отрицательно покачал головой.

– Если я сейчас выпью, то уж точно не решусь на встречу с… с ним.

– Дурак, – Мариан сам отхлебнул из стакана. – Пьют ведь, наоборот, для храбрости.

Правая ладонь больше не болела. Единственное, что напоминало о прикосновении, оставшийся до конца жизни ожог. Аллен старался не смотреть на руку, а иногда и специально прятал её в перчатку.

– Мне не храбрость нужна, – он замолк, обдумывая, а что же ему, собственно, нужно. – Мне нужно понимание того, зачем я иду к нему. У тебя есть родственная душа?

Мариан опёрся на стол, задумчиво смотря на остатки виски в стакане.

– Повезло прожить жизнь без неё.

Скорее всего, Аллен сейчас испытал лёгкую зависть. Да, Кросс любил красивых женщин и не боялся прикасаться к ним. Возможно, именно поэтому жизнь его и наградила. Мариан Кросс, привязанный к одному человеку, уже не был бы Марианом Кроссом.

– Насколько я знаю, лучше тебе пойти сейчас. Чем дольше оттягивать момент, тем хуже будет потом. Это не работает так, – он плотно сжал пальцы в кулак, а потом разжал их, растопырив в стороны. – Это не взрыв, Аллен, а бомба медленного действия. Поверь, я за свои годы слышал столько слезливых историй о порушенных жизнях, что могу посоветовать тебе только одно: иди, раз он сам хочет встречи. Станет легче.

Аллен поморщился. Станет ли? Он не был так уверен. Ощущение того, что он съел кислый лимон, а воды поблизости не было, не проходило уже недели три. Он понятия не имел, что могло бы помочь, но уж точно от встречи легче не станет. Апатия – лучшее определение к состоянию Аллена. Ему не хотелось абсолютно ничего, только лежать дома и иногда перекусывать. Вкус еды постепенно угасал, спать было трудно, а если сон приходил, то становилось трудно просыпаться. От солнца и дневной уличной суеты болела голова, а вот ночная тишина успокаивала.

Ещё раз взглянув в окно, Аллен встал и подошёл к двери.

– Ты меня уволишь?

– Уже.

– Безжалостно.

– Как есть. В таком состоянии работать ты не можешь.

– Думаешь, что мне станет легче?

– Уверен. Но придётся заново учиться жить.

Аллен до боли закусил нижнюю губу, смотря в потолок и смаргивая слёзы. За последний месяц он определённо разучился жить. Как жить иначе, он теперь попросту не знал.

***

Труднее всего было игнорировать сочувствующие и любопытные взгляды. Краем глаза Аллен заметил, что Миранда подняла голову и пристально наблюдала за ним и что Линали повернулась в его сторону. Он не остановился, а прямиком пошёл к своему столику, за которым прошли его последние годы.

В проёме показалась знакомая белая рубашка. Он без пиджака и без галстука, отчего-то с тоской подумал Аллен. Тихо подойдя ближе, он долго смотрел на макушку Канды, не решаясь сесть за столик. Что он чувствовал к этому человеку? Пустоту. Ненависти уже не было – она исчезла. Болезненную пустоту, от которой давило в груди и становилось грустно.

Ожог на руке на мгновение вспыхнул, заставив Аллена ойкнуть и потереть побагровевшую кожу.

– Болит? – непривычно тихо и осторожно спросил Канда. Сейчас он смотрел на Аллена. Тот кивнул. – У меня тоже.

Повернув голову, Аллен смог увидеть оставшийся шрам на лице Канды. В какой-то степени он даже ему шёл, но Аллен решил не говорить правду.

– Тебе не идёт.

Канда усмехнулся.

– Садись, хватит столбом стоять, мелкий.

Прозвище больше не обижало. В глубине души шевельнулось непривычное тепло.

Они не виделись месяц. Целый месяц Аллен прятался в квартире, лишь изредка выходя на улицу. Тимоти был единственным человеком, с которым он перебрасывался словами. Аллен не просто отвык от своей работы – он отвык даже от обычных разговоров.

Стоило только сесть за столик, как в проёме появилась Лоу Фа – всё такая же суматошная, с горящим взглядом и вечным подносом в руках.

– Оу, – вырвалось у неё, – Аллен. Надо же… давно тебя не видела. Я уж думала, ты уволился. Что-нибудь принести?

– Я не уволился. Меня уволили. Считай, это моё прощание.

После неловкой паузы девушка ушла, оставив столик пустым.

– Значит, тебя уволили, – Канда не выглядел удивлённым.

– Я нарушил правило – прикоснулся к клиенту, – спустя время голос Аллена больше не дрожал. – А разговорщик с родственной душой больше не может быть… свободным. Теперь я пристрастен к чужим проблемам, я буду пропускать всё это через себя. Это как… обрести сердце, которое потерял.

Иметь сердце оказалось странно. Это сердце быстро стучало, начинало болеть и не позволяло дышать. Аллен не мог сказать, из-за чего именно – волнения или же дурацкой связи родственных душ, – но было чертовски неприятно. Хотелось разорвать руками грудную клетку, сломать рёбра и вырвать бьющийся в агонии орган, после чего выбросить в мусорную корзину.

Оно ему не нужно.

Аллену пришлось научиться жить без него.

– Не смотри на меня так, – он отвёл глаза в сторону. – Что ты сказал Микку?

– Ничего, – Канда оставался спокоен.

– Ничего? У него же был заказ на меня.

– И я его не выполнил.

– А Лави? Вы ведь… напарники, похоже.

Пальцы Канды принялись отбивать по столешнице какой-то ритм.

– Лави работал здесь не просто так. У таких, как мы, всегда есть список требуемых людей с нужными качествами характера, внешности. Не всем нужен кто-то определённый – порой поисками приходится заниматься самостоятельно, а через подобные места всегда проходит много людей.

– Поэтому ему нужно было стать лучшим… – догадался Аллен, вспоминая услужливость Лави буквально для каждого встречного.

– Это он присмотрел тебя для «Падшего».

Подобной новости Аллен никак не ожидал, но всё же добавил:

– Точно так же, как присмотрел когда-то Дебитто с Джасдеро.

– Но для Микка ты стал ещё и личным интересом, – продолжил Канда, внимательно следя за ним. – Потом появился я. Тебя окружили, мелкий, а ты и не заметил.

Аллен вспомнил, как Лави привёл его в «Падшего», провёл по всему залу, познакомил с близнецами. Он не стремился помочь ему, он всего лишь выполнял работу. Показать другую сторону родственных душ было лишь предлогом. Лави показывал «Падшего» изнутри, а близнецы оказались лишь ещё одним средством достижения цели.

Да, его окружили. Сдавливали с двух сторон, но Аллен даже и не предполагал, что выбраться ему не удастся.

– Так почему ты просто ушёл? Испугался? Я видел, что испугался. Плюс моей работы в том, что начинаешь видеть людей насквозь.

– А Лави ты не рассмотрел.

Аллен нервно передёрнул плечами.

– Лави не был моим клиентом. Мы почти не общались. Мне было плевать.

– Успокаивай себя, мелкий. Если бы не… – Канда вдруг запнулся, отвернув голову так, чтобы тень скрыла ожог на щеке. – Если бы ты не распустил руки, то сейчас бы не сидел здесь.

– Так кто виноват из нас двоих? Я, избегавший прикосновений всю сознательную жизнь и прикрываясь работой, или ты, делавший то же самое? Ты надел перчатки перед тем, как схватить меня. Я заметил. Лави, кстати, делал точно так же.

Канда прищурился.

– Не только разговорщикам мешает связь с кем-то. Но ты был обречён с тех пор, как на тебя положил глаз Микк. Пусть я не выполнил свою работу, он найдёт другого. И сейчас, когда ты снова появился в «Лотосе», поверь, ему непременно доложат, и он продолжит охоту.

– Обречён? На что, интересно?

– На то, чтобы убраться из города и покончить с карьерой разговорщика. Ты слишком заметный, и тебя постоянно будет присматривать кто-нибудь, подобный Микку.

– Я привык, что извращенцы обращают на меня внимание, – пожал Аллен плечами. – Сомневаюсь, что что-то изменится, если я начну торговать овощами на рынке. Думаешь, они туда не ходят? Спешу разочаровать.

Отодвинув стул, Аллен быстро встал и шагнул к выходу. Зря он считал, что встреча что-то поменяет. Сейчас он только разозлился сильнее прежнего, но так и не разобрался с тем, как повлияет шрам на ладони на его жизнь. Может быть, зря он никому не рассказал, кем является Канда на самом деле?

– Стой, – Канда вдруг схватил его за руку и потянул на себя.

Вздрогнув от ощущения тёплых пальцев, Аллен резко вырвался.

– Не смей прикасаться ко мне! – вскрикнул он, прижимая руку к груди так, словно на неё плеснули кипящим маслом. – С чего ты взял, что теперь можешь трогать меня? Думаешь, шрам на твоей щеке и на моей ладони что-то меняет? Не заблуждайся! Я тебя не полюбил и любить не хочу. Ты мне противен. Я тебя ненавижу.

Канда сорвался с места молниеносно. Аллен не успел ничего предпринять, как оказался прижатым к стенке. Он ощущал горячее прерывистое дыхание на лице, чувствовал сжимающиеся пальцы на шее – как в прошлый раз, только теперь без перчаток.

– От ненависти до любви один шаг, мелкий, – язвительно произнёс Канда прямо на ухо Аллену.

Аллен поморщился.

– Понятия не имею, что должно произойти, чтобы я сделал этот шаг.

Канду не нужно было просить дважды. Он явно не был неженкой, привыкнув за время работы действовать грубо и применять силу. Второй рукой он схватил Аллена за подбородок и поднял голову так, чтобы было удобно поцеловать. Жар его губ мгновенно отрезвил Аллена, и тот брыкнулся, однако безуспешно. Канда целовал его насильно, сминал губы, доходя до укусов. Когда же Аллен перестал сопротивляться, плотно прижатый к стене его телом, Канда отнял руку от подбородка, взял его правую ладонь и приложил к шраму на щеке. Как и в прошлый раз, Аллен ощутил покалывание, словно получил несильный удар током.

– Вот что должно произойти, – немного отдышавшись, Канда вновь прихватил его верхнюю губу. – Чувствуешь? Эти шрамы – знаки не только единения душ, но и тел, – он опустил его руку вниз и насильно приложил к своему паху. – Чувствуешь? Это страсть, желание, влечение.

Аллен чувствовал. Чувствовал то, чего не приходилось ощущать никогда ранее. Он помнил пару, которую увидел в тёмном переулке, помнил, как страстно они целовались, как мужчина проникал в женщину, дрожа от желания; помнил, как целовались Дебитто и Джасдеро, помнил мимолётную тоску в глазах Дебитто и его осознанный выбор в пользу связи с Джасдеро.

Аллен чувствовал, как рушится и его свобода. Это было сильнее его.

– Моя мать была разговорщиком, – сказал он с придыханием, заставив Канду немного отступить назад. – Они с отцом были родственными душами. А потом за ней пришёл охотник, точно такой же, как ты. Промыл ей мозги, сломал её, и она уехала. Мы прожили с отцом вместе ещё несколько лет. Всё это время я видел, как он страдал, как ему было тяжело. Знаешь, чем всё закончилось? – теперь Аллен, не побрезговав, схватил Канду за подбородок и вынудил посмотреть на себя. – Однажды вечером он просто ушёл из дома, а потом его нашли разбившимся насмерть. Он прыгнул с крыши, а потом я оказался на улице. Один. Поэтому я не хочу ничего чувствовать к тебе, Канда. Я ошибся, ударив тебя, и теперь не знаю, что мне делать. Я так боялся повторить судьбу отца, но, похоже, судьба сама пришла за мной.

Канда отступил ещё на шаг назад, и Аллен закончил:

– Просто однажды ты можешь сдохнуть, а я останусь и буду мучиться до тех пор, пока тоже не окажусь на крыше. Так нельзя. Это действительно лишает свободы.

***

Когда Аллен вышел на улицу, с неба капал дождь. Запрокинув голову, Аллен подставил лицо холодным каплям и начал безудержно смеяться. Смех разрывал лёгкие, сдавливал живот.

Ему всё ещё больно, только теперь было ещё больнее.

Мариан соврал: ему не стало легче. Он только что добровольно обрубил мешающуюся связь, но легче не стало. Казалось, бомба медленного действия только что взорвалась, оставив после себя не пустоту, но отчаяние и разочарование.

Да, теперь он определённо что-то чувствовал к Канде, вот только это не были сладкие мечты и желание бесконечно целоваться.

Было больно принять эту связь. Больно было и её разрывать.

– Люди не правы.

Аллен обернулся. На пороге «Лотоса» стоял Канда, вышедший следом.

– Никто не лишает тебя свободы. У тебя всё ещё есть выбор – страдать сейчас и спустя несколько дней пойти на крышу, как ты выразился, или взять мою руку и жить до тех пор, пока позволяет чёртова судьба. Ты решил бороться за свою жизнь, когда ударил меня, так борись дальше, или же уже готов сдаться, мелкий?