Текст книги "Путь сердца (СИ)"

Автор книги: Кайнэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Пролог. ==========

«… Судорожный вдох и свист ремня. Ему четырнадцать…

Стиснутые плотно зубы, и еле слышно сдавленный стон боли.

Терпит. Он вечно и всегда терпит…

Еще удар – и язык прикусывается зубами. Во рту становится очень сольно и слюна приобретает железистый привкус. В мозгу бьется только одно – вытерпеть это, не сломаться…

Кнут рассекает воздух. Удар за ударом обрушивается на спину мальчику, даже не давая тому вздохнуть. Он мучительно, из последних сил терпит и ждет.

Но не конца этой пытки – за ней придет другая… похуже.

***

Его окровавленное тело бросают на кровать; потом его избавляются от малейших лоскутков ткани не теле, и раздвигают ноги. Он уже не может сопротивляться и кричать – рот полон крови, очень трудно дышать, а изломанное и избитое тело не слушается, лишь посылая в мозг импульсы боли.

Мир сужается до одной черной точки.

Мальчику очень хочется потерять сознание, не слушать, не слышать, не знать…

Не существовать.

Проникновение вовнутрь отзывается дикой болью, посильнее чем банальное избиение. Пальцы рук сами собой судорожно сжимаются, отчаянно царапая простынь и пытаясь за нее зацепиться.

Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох… убедить себя, что это не больно, пытаться хоть на миг разумом вырваться из удушающей темной пустоты комнаты, полной похоти. Чужие руки грубо вцепляются в его тело, оставляя глубокие царапины, синяки и омерзительное ощущение на теле – он словно тонул в нем…

Наконец, кончено… Позади раздается сладостный мужской стон.

***

Мужчина грубо тащит его в чулан – ноги мальчика уже не могут идти. Там его швыряют в чулан, даже не заботясь о том, куда упадет обессиленное пытками тело.

Семья мужчины старательно молчит о том, что происходит по ночам – иначе не миновать добропорядочному семейству скандала. Им ребенок приходился „седьмой водой на киселе“, и поэтому дела до неродного ребенка им не было. Муж, тем более, имел хороший государственный пост – и ему нужно было постоянно снимать где-то стресс… О его… предпочтениях в семье старательно помалкивали. Хорошо, что сами они целы, на этого оборванца им было наплевать.

В чулане, забитым почти до отказа старым хламом, у мальчика было лишь старое, протертое и в заплатках одеяло, какое-что подобие подушки, и пыль с паутиной над головой. Еды его – в наказание, сегодня лишили.

Очень хотелось пить – но сил подняться с голых досок и дойти до стакана у него не было…»

… он рывком просыпается…

***

Тьма резала глаза. Подступившая паника туманила разум; в горле пересохло. Сердце в груди билось так, словно готово выпрыгнуть из груди. Но разум уже осознал – все кончилось, потерялось в прошедших днях и годах… Это прошлое… Это ночной кошмар… бред разума… А сейчас – настоящее…

Мужчина перевел дыхание; все простыни намокли от его пота.

Рука сама собой нашарила и включила в темноте ночник. Свет показался глазам приятным после черноты ночи, и тот сел в посели, прижав колени к груди и обхватив себя руками совершенно по-детски. Слабый свет освещал и спину мужчины, расчерченную старыми следами от шрамов. Как только сердце перестало колотиться, он перевел взгляд на часы-будильник – четыре утра. Еще через четыре надо вставать, заниматься и ехать в свой благотворительный фонд…

Зеленые глаза нашли на тумбочке и графин с водой.

Он встал с постели, налил из графина в стакан воды, и выпил пару-тройку глотков. Остро захотелось выйти на улицу и подышать свежим воздухом.

Он исполнил эту маленькую прихоть только надев на себя спортивный костюм и попав ногами в кроссовки.

***

Сад цвел роскошно для этого времени года: вишни и яблони стояли в цвету, добавляя к ночному воздуху тонкий запах многих цветов и соцветий. Луна тихо плыла по небу, освещая добротный частный дом Гарри, купленный специально для себя.

Гарри сел в одно из плетеных кресел в беседке неподалеку и включил в розетку летнюю гирлянду. Тут стоял большой стол, кресла и за стенкой – что-то наподобие мини-кухни, чтобы готовить на свежем воздухе. Беседка была незастекленной, но современные технологии пришли ему на помощь – чтобы туда не попадал дождь, град и снег, плюс комары и мошкара, в своеобразные окна были вставлены рамы с прозрачным, но весьма прочным материалом. Зимой в беседке Гарри не сидел – холодно, да и беседку он старательно закрывал.

Вот уже с десять лет он в России, и нравилось ему здесь все больше и больше. Тем более, тут сбылась его главная мечта…

Мужчина, глядя на звезды, увидел, как одна из них будто бы подмигнула, и загадал свое желание: он безумно хотел создать семью. Быть может, и в этот раз высшие силы услышат его, и одарят своей милостью?..

***

«… неясные звуки, гул далеко рвущихся снарядов, святящих пуль и скрипа военной техники. Запах пороха, пота, крови и едва уловимый – смерти и гниения…

Какофония из одних самых жутких звуков на этой земле. Многие с ними знакомы, как и она сама. Чечня… чеченская компания…

Она, с руками по локоть в крови, оперирует почти без медикаментов и наркоза. Велено беречь препараты… Поставок в ближайшую неделю можно было не ожидать… Пули, осколки, раны, ушибы, вывихи, контузия…

– Время смерти: три часа сорок восемь минут.

Холодно. Ровный голос произносит эти страшные слова спокойно, будто бы она сама книжку читает. Неинтересную. Очередной воин России отошел в мир иной…

Жалко парня. Восемнадцать лет было…

– Рогозина! – жестко прерывает ее врач, который сменяет ее на посту. – Иди отдыхай…

– Есть!

Сил уже никаких нет… Двое суток, не смыкая глаз на ногах. А кругом не прекращающиеся круги ада – кровь, боль, смерть, страдания… Еда вызывает тошноту, но сигареты как-то сами собой всплывают из медицинского халата, и она делает первую затяжку, давая легким желанный никотин.

И тут и там – наспех раскинутые палатки, никаких удобств, антисанитария… везде снуют военные и из женщин – медсестры. Спать и отдыхать пытаются по очереди – в любой момент в лагерь могут ворваться вооруженные до мозга и костей боевики…

Чужая земля, чужая вода, чужой воздух, чужие люди… Зачем это все?..

Вдалеке раздается громовой раскат… „

***

Она поднимает голову от подушки, неосознанно глядит по сторонам. В Москву пришла непогода – ее разбудила пришедшая гроза. По окнам хлестнули первые, тяжелые капли дождя. А потом на землю, дома и деревья обрушился шквал водяных струй. Засверкала молния, снова прогремел гром…

Осознав, что она лежит в собственной постели, в собственной квартире, Рогозина перевернулась с одного бока на другой, расположившись поудобнее. До времени подъема осталось три часа, а ей опять снилась война… Наверное, от стресса…

Ее любимый человек предал ее… Предал.

Предал, женившись на другой. Та, конечно, бизнес-вумен, красивее, моложе ее… Да и ушел из ФЭС туда, где был возможен карьерный рост. Разрыв она пережила тяжело. Курить начала снова… С Чечни завязала, но вот опять…

Она сжала кулаки, и по щекам, будто бы в тон дождю, потекли холодные струи слез…

========== Неудачный день. ==========

Автомобильные пробки – это зло.

Галина Николаевна прочувствовала это на собственном печальном примере.

С утра ничего не предвещало беды: она как обычно привела себя в порядок, села позавтракать, оделась, захватила ключи от машины и сумочку, и вышла из дому. Погода на дворе была чудесная – голубое небо, легкие облачка… Села за руль, надела ремень безопасности, завела двигатель…

И поехала…

***

Встав прямо под светофором, с горящим «глазом» красного цвета, запрещающим дальнейшее движение, она никак не ожидала того, что мотор ее машинки, который, кстати, давно вел себя как чахоточный больной, фыркнет и замрет на полуобороте.

Снова и снова с отчаянием пытаясь завести заглохшую машину, она уже понимала, что придется вызывать эвакуатор из автосервиса.

– Твою ж мать! – стукнула она по рулю обеими руками, и вышла из машины. Это прозвучало сейчас даже искренне. Свет светофоре сменился на желтый, и многие водители за рулем начали сигналить ей, напоминая о том, что им нужно проехать. Разумеется, поставленный ею знак «сломался», их не обрадовал.

Эвакуатор, к счастью, подъехал быстро, и Рогозина, думая, что все миновало, едва не забыла внутри эвакуированной тачки свою сумочку с косметичкой, пропуском, паспортом, удостоверением и кошельком. Хорошо, вовремя спохватилась…

Метро было буквально за углом, и ей пришлось вспомнить «старый» способ передвижения, актуальный прямо сейчас.

***

Да, забыла, совсем забыла начальник Федеральной Экспертной Службы, каково это – ехать утром понедельника в переполненном вагоне метрополитена. Особенно когда ее чувствительно прижали к какому-то мужику, от которого несло перегаром… Аж глаза заслезились.

В общем, из вагона на нужной станции она выскакивала с огромным удовольствием.

Но неприятности на этом не закончились. Они не могли на этом так просто закончиться.

Она совсем забыла про воров, «работающих» в метро…

Ее сумочка почти моментально оказалась в руках вора, и тот, соответственно побежал с ней к эскалатору, с намерением раствориться в толпе. Хорошо, что еще поезда ушли – а то…

– Стоять! – рявкнула женщина, мигом доведенная до белого каления, пустившаяся за ним вдогонку – насколько это возможно на каблуках.

Наверное, ее окрик был услышан – от потока хотевший уже влиться в толпу, высокий, черноволосый мужчина с сумкой через плечо, поднял голову на крик, и моментально принял решение: успел схватить вора за плечо, и от души дал ему кулаком куда-то в живот. Параллельно, он отобрал у скрючившегося вора, рухнувшего вниз, сумочку Рогозиной. И встал, ожидая.

Пока несостоявшийся воришка постанывал, лежа на холодных каменных плитах, тяжело дышащая Рогозина все-таки добежала до брюнета:

– Ваше? – спросил мужчина, демонстрируя ей сумочку.

– Мое… Ты задержан с поличным, – проговорила Рогозина вору, доставая из сумочки наручники, – тебе не повезло… Я – полковник полиции…

Тот застонал, поняв, что просчитался в этот раз слишком крупно – полицейского ему с рук не спустят.

Мужчина, тем временем, подозвал работников метрополитена, и те, явно с огромным удовольствием, отволокли воришку сумок далее, для дальнейшего разбирательства, предварительно быстро заполнив протокол и спросив паспортные данные Рогозиной и задержавшего вора мужчины. Тот молча предъявил свои документы.

– Спасибо вам, – благодарно проговорила женщина, глядя мужчине в лицо. – Если бы не вы…

– Не стоит. Я посчитал, что чужая дамская сумочка в его гардеробе – явно лишний аксессуар…

Она сейчас имела возможность рассмотреть его во всех деталях: лицо узкое, худощавое; волосы были черные, короткие, чуть топорщились на затылке, глаза были ослепительно зеленые, взгляд – довольно добрый, светлый, чистый. Мало у кого бывает такое открытое выражение лица. Он был ростом чуть выше ее. Голос был мягок, будто бы осторожен.

На руках – тонкие черные перчатки. Сам он одет в черный деловой костюм с белой рубашкой без галстука, явно дорогой, и на ногах – такие же, дорогие, черные туфли. Правое запястье украшали большие, фирменные часы.

– А как ваше имя? – поинтересовалась она, рассматривая лицо.

– Гарри. Это имя такое. Я сам не отсюда, а из Англии. Я там родился… Гарри Поттер меня зовут. Пойдемте, а то народ сзади напирает… Вы на выход?

– Да, – очнулась женщина, с трудом отводя от него взгляд. – Пойде… Ой!

И тут у нее с хрустом ломается каблук, и она едва не летит на пол…

***

Мужчина успел схватить ее за талию. Его губы оказались в непосредственной близости от ее лица. На Галину приятно пахнуло слабым запахом мужского одеколона.

– Неудачный день? – спросил он, ставя ее на пол и подбирая треснутый каблук. Она оперлась на его плечо, чудом балансируя на одном целом каблуке. – Ногу не вывихнули?

– Не то слово… – вырвалось у нее. – Нет… вроде я цела.

– Подбросить вас до работы? У меня тут рядом машина, на перехватывающей парковке…

– Было бы замечательно…

Путь до его машины она проделала опираясь и держась за его руку. Она представилась ему, и еще раз горячо на словах поблагодарила.

***

Его машина оказалась… черным, роскошным «Порше». Выглядела машина очень обтекаемой и быстроходной. Два раза щелкнув по брелку сигнализации, Гарри обернулся к Галине, застывшей в некоем изумлении. Эта машина ведь стоила не один миллион…

– Прошу… Смущает? – улыбнулся он ей одними уголками губ.

– Ничего себе машина… Никогда еще меня на таких не… подбрасывали, – честно призналась полковник.

– Я могу себе это позволить. Садитесь, – проговорил он, когда двери машины «отползли» вверх, давая возможность пассажирке и водителю сесть.

Рогозина забралась вовнутрь роскошного кожаного салона. На приборной панели не было ничего лишнего, кроме визитницы и ручки. Еще на стекле там был какой-то пропуск. Гарри сел следом, двери машины плавно закрылись. Они синхронно надели ремни безопасности. Несколько секунд брюнет рылся в бардачке…

– Где-то у меня был суперклей… Да! Вот он! – и в руки начальницы ФЭС был передан тюбик.

– Еще раз спасибо…

Рогозина клеила каблук, и наблюдала, как мимо них проносятся здания и другие машины с другими водителями. Гарри водил очень виртуозно, лавируя в потоке, если не сказать идеально – хотя, наверное, процентов шестьдесят успеха принадлежало и элитной машине.

– Вы сказали, что сами из Англии… – рискнула она продолжить разговор. Они уже мчались по МКАду.

– Да. Но там всего лишь часть бизнеса, а тут, в России, дело всей моей жизни, – проговорил мужчина, вертя руль и глядя на дорогу.

– И что же это?

– Благотворительность. Я генеральный директор фонда «Город детства», если вам это что-то говорит… – улыбнулся Поттер.

– Это того самого… – начала было говорить Рогозина, но брюнет ее перебил:

– Да. Он основан в тот год, когда я только переехал в Россию… Конечно, мне пришлось потрудиться, чтобы сделать его таким, но…

– Потрясающе…

– Можете взять мою визитку. Мало ли…

Рогозина взяла красиво оформленную визитку с приборной панели. Там действительно были все контакты, и мобильный Гарри.

– Мы скоро подъедем… – заметил он, выруливая на дорожку.

– Я вас очень сильно благодарю, – проговорила женщина. – Без вас бы мне пришлось сегодня туго…

Улыбка у Гарри была просто замечательная. По-настоящему детская, искренняя, теплая. Рогозиной и самой стало тепло от нее на душе.

– А вы – в полиции работаете?

– Начальник ФЭС…

– Знаю, но мы, боюсь, не слишком интересны вашей службе, – бесхитростно проговорил мужчина. – У меня все с документацией чисто. Ни с каким криминалом мы не связаны. Лекарства покупаем только легально… Сам лично все проверяю. Мои доходы тоже белые, чистые. Отчитываюсь, когда надо…

И да, Степе Данилову привет. Он ведь у меня последний год пробыл… Правда это было пять лет назад… Надеюсь, он меня помнит…

– Так это вас он так хвалил?! Он говорил, что когда попал к вам, то был поражен и обрадован тем, что к нему так достойно относятся… А еще, как он рассказывал, именно вы натолкнули его пойти по верному пути…

– Не знаю, как он меня хвалил, но его и его брата я помню очень хорошо… – Вздыхает Гарри. – Жаль, что иногда достойные дети остаются в таком ужасающем положении один на один с жестоким миром… Но мое дело – помогать, и я помогаю, чем могу и как могу… Приехали.

Двери у машины снова плавно поползли вверх.

– До свидания, Галина Николаевна, – сказал Гарри.

– Может, загляните? На чашку кофе или чая? – спросила женщина, когда выбралась из автомобиля.

– Не могу. Вы ловите преступников, а я же – помогаю им не попасть в ваши тюремные камеры и камеры вообще… Только передайте…

Он порылся в своей сумке.

– Вот это. Это приглашение на благотворительный концерт. Он знает… – протянул он ей запечатанный именной конверт.

– Обязательно передам.

– И вы приходите… Мы рады гостям…

Рогозина оглянулась у самого крыльца: Гарри не тронулся с места, пока ее рука не коснулась ручки входной двери. Очевидно провожал.

Она махнула ему, и его «порш» тронулся с места…

========== О нем… ==========

– Галя? – удивленно спросила патологоанатом, застигнутая врасплох.

– Валь, я думала, что ты давно пришла!

– Да я из-за девочек опоздала… В школу долго собирались… – Валентина, наконец-то расписавшись за ключ, подхватила свою сумочку. – А ты?

– У меня сегодня день ЧП… Кофе очень хочу… – Рогозина и сама начала расписываться за ключ. – Пошли, выпьем.

Они обе отправились в релакс-комнату. Там уже пил свой кофе Иван, и наливал в кружку густой кофейный напиток Степан Данилов.

– Здравствуйте, Галина Николаевна, – проговорил оперативник.

– Так, а где Белая? – огляделась в поиске девушки начальница ФЭС.

– А у нее с гаишниками любовь-морковь… – провозгласил Тихонов, щелкая по экрану планшета.

– Понятно…

– Галь, так что? – проговорила Валентина.

– Да сначала заглохла машина, ждала эвакуатор… Потом в метро, когда поехала, не уследила за сумкой – ее едва не украли… Плюс сломался каблук, и мне нужно переобуться. Но, к счастью, вора с моей сумкой перехватили и задержали… Так же я познакомилась… с неким Гарри Поттером… Он-то мне и помог с сумкой и с каблуком, да еще и на работу довез…

– Да ладно? – вырвалось у Степана. – С «дядей Гарри»? И как он поживает? – спросил он у женщины.

– Степ, ты его знаешь? – спросила Антонова. – Я знаю, что он олигарх… И не из России…

– Конечно. Я последний год провел у него в «Городе Детства». Самый лучший год в моей жизни! Я ему так благодарен! Там так здорово, до сих пор помню… Даже расставаться не хотелось… Если бы не он, то я бы никогда не пришел работать в полицию… Вот так…

– Так как он? – спросил Данилов требовательно у начальницы. – Руки восстановил?

– Что? – переспросила Рогозина, слегка недопонимая мужчину.

– Руки… Ну, в смысле, перчаток больше не носит? – проговорил он.

– Нет, и меня, это, мягко говоря удивило…

– Его историю жизни в «Городе» знает каждый ребенок… Его родители, на тот момент, были обеспеченными людьми. Но ровно в год они погибают в автомобильной катастрофе, и его опеки добивается сестра его матери… Но, как он сам говорит, что лучше бы его «…сразу сдали в приют…».

Его родственники оказались самыми настоящими садистами. Они ненавидели его, морили его голодом, избивали… в общем, творили с ним все, что вздумается. Он был в доме и кухаркой, и прислугой, и садовником. За любую провинность – избиение. Он питался остаткам со стола, иногда сбегал в их… как это называется, «ночлежки». В младшей школе его тоже травили изо всех сил. В десять лет его изнасиловал его дядя… Его «наклонности» семья тщательно скрывала, да еще он умудрился стать мэром округа… Потом Гарри перевели в среднюю школу, специализированную. Там практиковали телесные наказания, пытки электрошокером, кислотами и подсаживанием на наркотики. Плюс, преподаватели их изредка отправляли в бордели… Работать,

– Жуть, – проговорила Валентина передернувшись. – Неужто это все творилось безнаказанно?! Такое – и с ребенком! А социальные службы?

– Как он сам рассказывал, «…глаза хорошо маскируют зеленые пачки денежных купюр». Тем более, он тогда ничего не знал, ни про наследство, ни про то, что согласно завещанию, ему достанется от родителей акции и очень крупные суммы денег… Еще они забирали все деньги, которые его родители, опять же согласно завещание, выделили на его содержание… Но там, в той школе, ему помог выжить один из учителей, который отнесся к нему с сочувствием… Рискуя всем, он написал кому нужно, и в итоге больного и измученного Гарри, почти доведенного до самой грани, нашли адвокаты его отца… Сразу же отправили на лечение… В общем, два года из клиник и больниц он не вылезал…

– Ужас, – покачала головой Рогозина, – а на вид не скажешь – солнечный, веселый… Добрый.

– Лечили его хорошо. Только благодаря счастливому стечению обстоятельств, он не подхватил никаких половых заболеваний, чудом не сел на наркотики после первого укола… Но ему так и не смогли свести шрамы, и восстановить кожу на пальцах рук – руки сожгли соляной кислотой…

А потом в стране грянуло почти сразу два финансовых кризиса подряд… Его дядю вышвырнули, семейку хотели привлечь по всем статьям в тюрьму, но не успели… Вся семья погибла, попав под колеса грузовика, у которого отказали тормоза. Несчастный случай… А он, из-за кризиса, разбогател так, что стал миллионером… Когда вышел из больницы, он, как говорил нам, стал «совершенно иным». Он оставил все ужасы в прошлом, и начал все заново…

– Железный человек… – проговорил Тихонов. – Такое забыть…

– Вышел он богатым, восемнадцатилетним и уже с зачатками и разработками проекта «Город Детства»…

– Он решил жить не ради себя, – проговорила Рогозина, – а ради других…

– В общем, поступил в престижный университет, начал учиться с утроенной энергией… Иногда лежал в больницах, восстанавливаясь… На тот момент у него было все. У него появились первые друзья, даже девушка… Он сделал ей предложение. Но практически перед защитой диплома, он нечаянно подслушал ее разговор и его друзей, которым многое доверял.

Они его предали. Невеста «гуляла» вовсю с каким-то другим пареньком, и планировала после свадьбы избавиться от него, чтобы его деньги перешли к ней. Друзья же ни во что его не ставили, только делая вид, оставаясь с ним ради денег…

– И что же?

– Едва он защитился, он моментально покинул Англию, бросив всех… Кажется, уже спустя час после защиты… Как он сам рассказывал, он влет выучил и русский, и изучил русское законодательство. И так появилось это чудо, «Город Детства»… Это реально город одних детей… Сколько помню – он оборудован по последнему слову техники, все веселые, одетые, обутые, накормленные и сияющие… От счастья, что попали сюда… Он берет всех: и инвалидов, тех, у кого условные судимости и состоящих в комнате полиции… Но его самое главное отличие – он дает лишь один шанс. Упустишь его – все…

Его ценят, уважают, любят… Настоящий защитник, который собственным примером показывает, что еще не все в этом мире для таких как мы кончено, что это просто временные трудности…

– Н-да, – проговорил Иван, – железный мужик…

– У нас на память, у всех, остаются… Кулоны. – Степан показал серебряную небольшую кругляшку с вырезанной диковинной птицей. Она висела на цепочке рядом с крестиком. – Это птица феникс. Он у каждого свой… Символ новой жизни и возрождения. Многим он показал дальнейшую дорогу… Его все любят…

– Степ, я вызвалась передать тебе конверт… – спохватилась Рогозина, мыслено возвращаясь в настоящее. – Это от него…

– О, да, я никогда не пропускаю своеобразный «вечер выпускников». – Данилов разорвал бумагу, и на стол упали пригласительные билеты. – Он каждый год проходит, и там есть, что посмотреть… О, да тут на всех! Давайте, разбирайте, это стоит того…

***

Рогозина оставшись один на один, сидя в своем кресле, нерешительно рассматривала свой пригласительный билет. Она не могла забыть ни рассказ Степана о Гарри, ни их с Гарри разговор в машине и вне ее. Мужчина произвел на нее самое благое впечатление – никогда в жизни она еще не встречала такого искреннего и светлого человека. Рассказ о его прошлом ее потряс. Даже не верилось, что такое возможно на самом деле…

Рывком пододвинув к себе клавиатуру, она кинулась заводить его имя в базу данных. База выплюнула результат практически мгновенно. Кроме «Города Детства» на него был зарегистрирован частный дом, по современным меркам – даже скромный, его «порш» и указано, что он владелец кучи акций самых разных компаний, и двух денежных счетов: личного и счета фонда…

По всему – все чисто. Ему тридцать два года. В левых сделках и аферах – не участвует, налоги платит и отчитывается когда надо. Не женат, детей нет, с криминалом не связан… На него зарегистрирован один мобильный номер, и все…

Идеальный во всем отношении мужчина. На экране он кажется чуть улыбался ей.

Рогозина вспомнила в деталях, как впервые взглянула в его зеленые глаза, и утонула в них как в море-океане. Такие они у него добрые, заботливые… Любящие… И эта улыбка…

Она потерла виски, пытаясь сбросить морок, стоявший перед глазами, но он не желал пропадать.

Пойти – или нет?

Она еще раз взглянула на приглашение. И решила для себя твердо: пойдет…

========== «Город Детства». ==========

Воскресным утром Рогозина оделась не как обычно, в будний день, а натянула на себя джинсы и спокойную футболку. Именно сегодня они почти что целым составом ФЭС встретятся в «Городе Детства». Она чуть улыбнулась, вспоминая реакцию Татьяны Белой – Тихонов передал ей билет… и ее визг радости разнесся эхом по всем закоулкам службы, и она прыгала как безумная. Просто хедлайнерами фестиваля являлась одна приглашенная иностранная музыкальная группа, которая в Россию ни разу еще не приезжала. Белая была ее ярой фанаткой, поэтому страстно желала попасть на самый первый концерт в этих «краях».

В фонд они все приезжали своим ходом; Валентина брала с собой близняшек; Иван шел с Танюшей, Степан, сославшись на некие дела, обещал прибыть позднее. Еще с ними шел Игорь Шустов, решив, что жена хотела бы от него отдохнуть в это воскресенье.

Заезжая на нужную улицу, она обратила внимание, что сбоку «вырос» громадный и высокий забор. Увидев большой знак, разрешающий парковку, она вырулила на свободное машино-место.

***

Множество людей шли вместе с ней к проходу в фонд. Галина Николаевна созвонилась с остальными: Шустов уже был внутри, Валентина сидела в пробке, Иван и Таня вот-вот должны были подойти. У прохода, который выглядел как почти что в метрополитене – со множеством турникетов, стояли волонтеры, одетые в ярко-зеленые футболки с летящим в воздухе над разноцветными крышами домов, символической эмблемой – фениксом. Так же Рогозина различила и почти такой же флаг, только белого цвета, болтающийся на высоком флагштоке, рядом – флаг России и флаг города Москвы. По обе стороны от прохода феникс тоже летал на крыльях. Красиво.

Было видно там и разноцветные здания.

– Галина Николаевна! – прокричал знакомый девичий голос, и Рогозина, моментально узнав его, обернулась к обладательнице – Татьяна Белая, в джинсах и полосатой футболке, – мы тут!

Иван, разумеется, в руках держал сумку с ноутбуком.

На миг людской поток застопорился, и было из-за чего: дверцы одного турникета распахнулись, пропуская из комплекса высокого мужчину и женщину-блондинку. Позади них шел и сам генеральный директор, Гарри. Но он был не один – он шел, держа за руку красивую девочку, на вид не старше пяти-семи лет.

– Итак, – обратился он к, как поняла почти сразу Рогозина, приемной семье, – вот и настала пора мне прощаться с нашим маленьким солнышком, с Сашенькой… Я рад, что Александра обрела семью. Я надеюсь, что теперь-то у нее все сложиться счастливо… Сашуль… нам пора прощаться с тобой, – обратился он к девочке, и сел перед ней на корточки. – Счастливой тебе жизни в твоей семье…

– Дядя Гарри! – девочка искренне обняла взрослого за шею, – спасибо! Обещаю быть хорошей!

Женщина с мужчиной рассмеялись. Гарри погладил девчонку по спине и по голове, и аккуратно вывернулся из ее маленьких ручек. Достав из кармана бархатную коробочку, он надел ей на шею кулон, наподобие того, который начальница ФЭС видела у Степана. Коробочку он отдал подошедшему мужчине.

– Пока, маленькая. Удачи…

Гарри выпрямился. Его лицо в этот момент будто бы светилось от радости, что прибавило ему красоты. Глаза живо и добро блестели, отражая то, что мужчине сейчас внутренне безумно хорошо. Улыбка была светлой, чистой и искренней.

Мужчина передал девочку семье. Она, рассмеявшись, пошла со своей, теперь уже семьей, в свой новый дом. Оба родителя взяли ее за руки и пошли по направлению к стоянке машин.

И только сейчас Галина Николаевна разглядела, во что одет генеральный директор «Города Детства»: он пребывал во всем черном, но только водолазка на нем была нарочито порванная во многих местах, и в этих «дырках» проглядывали белая и красная ткань, и к рукавам пришиты лоскуты из другой, черной ткани, создавая впечатление бедняцкого рубища. Брюки сидели в «облипку», еще больше подчеркивая худобу владельца. Но «наряд» Поттеру, или «дяде Гарри» шел.

– Здравствуйте, – поздоровался он, и тут до Рогозиной дошло, что она вот уже несколько минут просто невежливо сверлит глазами мужчину. – Я рад вас всех видеть в «Городе Детства», проходите…

– Здравствуйте! – лучезарно улыбнулась ему Татьяна. Рогозина с Иваном предпочли просто кивнуть.

Так все четверо спокойно прошли через турникеты, дав возможность проверить волонтерам их билеты. Гарри, разумеется, пропустили обратно моментально.

Перед ними предстало воистину впечатляющее действо: вдалеке была видна большая сцена, где суетились неясные точки и силуэты: готовились к финальному концерту, расставлялись перед сценой стулья и ряды разноцветных кресел. Так же, по левую сторону от сцены, была видна мощенная асфальтом дорога, которая уходила вбок, к большим воротам. Там стояли два автобуса. Перед сценой было свободное место, огороженное барьерами, и далее начинались ряды для посадки зрителей. Потом было видно два танцпола – слева и справа. Слева еще располагались качели-карусели-тиры-батуты-горки и кафе. Справа – были импровизированные мини-лавки, где воспитанники продавали вещи своего изготовления. Так же было поставлено много-много кабинок туалетов. Все было предусмотрено.

За сценой виднелись разноцветные здания – по-видимому общежития детей-воспитанников. Так же была видна вывеска медицинского центра и «Центра иностранных языков».

– Я, к несчастью, вынужден вас оставить, – проговорил Гарри, сверяясь с наручными часами, – очень много дел…

Он скрылся в толпе, но на их компанию сразу же вышла волонтер:

– Здравствуйте, меня зовут Яна, – обратилась девушка к вошедшим, – и я ваш гид по «Городу Детства»… Итак, фонд был образован…

Девушка вела их за собой, рассказывая о начале работы фонда. И тут Рогозина увидала самый прекрасный розарий из всех, что видела в своей жизни. Раскинулся он почти что на несколько метров! И у него она различила – Игоря Шустова, который пил кофе, на ходу закусывая круассаном на одноразовом блюде. Оперативник, одетый в самые обычные вещи – джинсы и футболку, поздоровался со всеми со словами:

– Всем привет… Я, вот, «подзаправляюсь»… Я, только, хотел бы спросить у вас, девушка: кто ухаживает за таким розарием? – спросил Игорь у волонтера. – Никогда не видел ничего подобного, а вот этот сорт кремовых роз вижу впервые…

– Это неудивительно. Это розарий директора, он сам за ним ухаживает, изредка доверяя нам уход и поливку за цветами – когда сам не может, а на другом конце «Города» – там все наши грядки, парники и деревья. Эти розы, – коснулась Яна дивных, необычайно красивых маленьких кофейных розочек, раскрывших свои лепестки солнцу, – выведены и посажены им самим в тот самый год, когда он впервые набрал сюда первых воспитанников… Вы вполне можете сфотографироваться здесь, только, прошу, не рвите их. Директор очень не любит сорванные цветы и букеты. Он говорит, что это уже мертвые цветы, и они не приносят ему удовольствия…