Текст книги "Мемуары ведьмы 4"

Автор книги: Кати Беяз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Кати Беяз
Мемуары ведьмы 4

Введение

Сбор трав закончился как по команде. Ровно в полдень мы отложили мешки с гербарием и вышли на открытую поляну. Теперь, когда солнце заняло зенит, мы подошли к группе людей, что образовали круг. Те разомкнули руки, впустив нас и не только нас. Круг из участников ночного шабаша разрастался, пока не превратился в гигантский хоровод. Мы заняли всю поляну и, закрыв глаза, подняли вверх лица и руки.

Поначалу я ничего не видела, не ощущала ни малейших изменений, когда вдруг глаза заволокло золотом. Его блеск и мощь слепили, проникали в тело и входили в самую землю. Поток бежал словно река, и я чувствовала, как наполняются теплом мои ноги, бёдра и живот. Затем принялась наполняться грудь – тот сосуд для топлива, который будет питать меня весь год; ресурс, который определит не только запас моих жизненных сил, но и мощь моей магии. Я могу пополнять его каждый день, но лишь сегодня я способна сделать этот сосуд больше и вместительнее, а значит, и масштабнее будущие возможности для магии.

«Питать тело надо начинать снизу, – учила бабушка. – Только если бутылка полнится со дна, она устойчива и сможет наполниться доверху. Но если каким-то образом напитать лишь её горлышко, то от малейшего толчка сосуд качнётся и упадёт!»

Золотой дождь проходил сквозь каждую частицу моего тела, всех моих тел. По коже лёгким ветром разносилось приятное волнение. Внезапно я ощутила, как на макушке открывается что-то незримое. Становясь всё сильнее, поток закручивался в вихрь, и уже очень скоро я поняла, что каждый из нас на этой поляне раскрутил свою собственную воронку. Теперь эти вихри сходились, образуя нечто поистине грандиозное. Воздуховорот затягивал, и в какой-то момент мне стало тяжело держаться на ногах. А когда раздался хор из множества голосов, я содрогнулась всем телом.

Их язык мне не был знаком: непохожий на колдовской и не родня английскому, он звучал так, словно немец, который обучал эту группу людей, сильно шепелявил и в придачу картавил. С последним словом я почувствовала, как полегчало моё тело, а дальше… А дальше я могла поклясться – я вправду оторвалась от земли.

На это Катрин лишь хитро улыбнулась, когда уже в машине я рассказала ей о своих ощущениях от обряда.

– Что это был за язык? – чуть дождавшись момента, когда можно будет прервать ритуальное молчание, вопросила я.

– Кельтский, – пояснила Катрин. – Самые сильные викканские заговоры принесены из далёкого прошлого, когда без ведьм не обходилось ни одно важное событие. Именно благодаря их знаниям мистические кельты захватили почти всю Западную Европу, дойдя до Турции. С тех времён сохранились такие заклинания, что не каждому под силу обуздать силу древних слов.

Замолчав, я надолго задумалась. Что же важнее – знания и мудрость, которыми всегда были полны учения моей бабушки, или безусловная сила, которая в самом деле творит чудеса? Я не говорю про исцеление радикулита и нейтрализацию любовного приворота. Я говорю о поистине необъяснимых вещах, способных изумить любого, и это в век сверхразвитого научного прогресса.

Мы покидали окрестности Мэнсфилда. Совершенно безоблачное небо внезапно затянулось низкими грозовыми облаками, и уже через мгновение по ветровому стеклу заколотили крупные капли.

– Снова дождь, – недовольно цокнула Шерил. – Может, разогнать?

Она обратилась к Катрин, но вопрошающе посмотрела на небо.

– Не стоит… Пусть смоет всю лесную мошкару, что облепила нас ещё вчера, – отозвалась ведьма и включила дворники.

Рапсодия

Глава 1

Дверь скрипнула, и звякнул колокольчик.

– Добро пожаловать! – раздалось из темноты по-английски.

Когда глаза привыкли, я рассмотрела у прилавка улыбчивую брюнетку пышных форм с сочными губами цвета вишни. Лера тут же подошла к ней и обменялась особым викканским приветствием. Я сдержанно кивнула, без стеснения рассматривая это уникальное место.

На высоких стеллажах, что доходили до самого потолка, пестрели ряды стеклянных банок, всевозможных форм свечи, семейства магических кристаллов, доски для колдовских обрядов, брикеты с разноцветными порошками и книги. Много книг, старинных и свеженапечатанных, с пёстрыми и довольно сдержанными обложками, с переплётами из кожи змеи и даже с узорами из полудрагоценных камней – от толстенных томов, полных магических знаний, до тоненьких брошюр, рассказывающих доступным языком всего об одном ритуале, который можно выполнить самостоятельно в домашних условиях.

Если по левую руку товары годились только для подготовленных к колдовству людей, то по правую стеллажи буквально трещали от готовых снадобий и резных флаконов. Тут было всё что душе угодно: любовные привороты, эликсиры молодости, средства от бессонницы, чаи для вещего сна, исполнения желаний и многого другого. Зачастую фигуристые сосуды не были подписаны по назначению, а вместо инструкции красовались странные, порой даже зловещие названия.

Среди порошков под названиями «Демон похудения», «Бес обжорства», «Жрица любви» и «Чужое счастье» я разглядела старинную шкатулку с безобидной на первый взгляд надписью «Рапсодия». Рука сама потянулась к миниатюрной бронзовой защёлке, когда внезапно за спиной раздался крик:

– Кира, нет! Не трогай её!

В то же мгновение я отдёрнула руку.

– Она словно манит, чтоб кто-то рано или поздно открыл её… – Других оправданий у меня не нашлось.

– На это и рассчитано, – засмеялась Катрин, хозяйка колдовской лавки.

– Но что внутри?

– Рапсодия, – пожала плечами она.

Я перевела удивлённый взгляд на Леру.

– Там навязчивая мелодия. Она звучит с открытием шкатулки, но не прекращается с её закрытием. Её слышит лишь открывший ларец – тот, кого рапсодия постепенно сводит с ума, – хладнокровно пояснила викканка.

– Так это лавка чёрной магии? – растерялась я, пятясь к занавешенной бархатной шторкой двери как можно дальше от бесконечно заставленных полок.

Лера перевела мой вопрос Катрин, как вдруг комната наполнилась звенящим смехом.

– Магия не имеет цвета. – Новоявленные подруги завели уже знакомую мне с детства песню.

– Да, я знаю… Цвет имеют лишь людские мысли. Но разве мысль свести кого-то с ума навязчивой мелодией может прийти в голову светлому человеку?

– По-разному бывает. – Лера отчего-то опустила глаза. – У каждого представленного здесь магического действия есть противодействие. И есть своя цена! – Девушка потянулась к пузырьку с зельем и, аккуратно сняв с полки красный флакон, продемонстрировала наклейку на обороте. – Вот тут написано, что ждёт человека, применившего данное зелье в действии. Это – его расплата! И если человек покупает зелье, то принимает свою расплату совершенно осознанно.

– Не понимаю, зачем вообще давать человеку возможность творить зло?

Лера бросила короткий взгляд на Катрин и вполголоса произнесла:

– Но если они обращаются не к нам, то идут за помощью к бесам и демонам. А это в разы хуже. Не так ли?

Я ничего не ответила, когда вдруг она напористо спросила:

– Хочешь здесь работать?

– Работать? – нахмурилась я.

– Ты не ослышалась! Работать!

– Но кем?

– Изготовителем зелья! – Она сощурила неестественно зелёные глаза.

Предложение настолько обескуражило, что я лишилась дара речи.

– Чего тут думать? – тем временем удивлялась Лера. – Узнаешь множество новых рецептов, свои Катрине подскажешь. Максим твой весь день пропадает в спортивном клубе, а я весь день пропадаю здесь.

– Здесь?! – воскликнула я.

– Ну да. Этот магазин принадлежит Катрин, но обслуживаю покупателей именно я. Она слишком сильная ведьма, чтоб сидеть весь день за прилавком. – Лера повернулась к викканке, расплывшись в наигранной улыбке.

Как только я сказала заветное «да», моим глазам открылось тайное помещение – самое сердце колдовской лавки. В отличие от таинственного полутёмного салона, лаборатория по изготовлению магических рецептов больше напоминала стеклянный парник с умопомрачительным разнообразием живых трав, кустарников и цветов. Посреди всего этого великолепия стоял огромный дубовый стол, полный стеклянной и глиняной посуды. Над столом свисала полка с рецептурниками, рядом стояла тележка с колбами-пробниками и настоящий колдовской чан – правда, с электрическим приводом вместо костра.

– Это же рай! – сорвалось с уст.

– Да, – заулыбалась Лера. – Как видишь, изнутри это место наполнено светом.

С того момента все мои дни занимала расшифровка иностранных рецептов, вечера полнились долгожданными встречами с Максом, а ночи – долгими разговорами с Лерой. Моя соседка по комнате много шутила, увлекательно рассказывая о новых клиентах, с которыми успела познакомиться за день – об их жизненных обстоятельствах, подтолкнувших прибегнуть к магии, превратностях судьбы и тайных желаниях. Но к сожалению, а может, и к радости, я почти всегда засыпала раньше, чем заканчивалась очередная история.

Через две недели я полностью освоилась на новом месте. Некоторые рецепты были похожи на бабушкины, но некоторые имели совсем иную природу и выполнялись далеко не всегда исключительно из растений. Произносимые над зельем заклинания также были отличны от тех, что наш род из поколения в поколение копил в колдовской книге. Теперь мои слова над чаном звучали иначе – и неудивительно, ведь являлись смесью латинского и кельтского языков.

Лера помогала по первому зову, но вскоре принцип работы стал понятен. Я добавила на полки колдовской лавки некоторые новые мази по бабушкиным рецептам, которыми Катрин в итоге осталась очень довольна.

Дни начинались рано, а заканчивались из-за Лериной болтовни слишком поздно. По обычаю мы готовили завтрак для Максима и отца семейства, провожали их в спортивный центр и собирались в город. Ровно в пять минут восьмого к остановке подъезжал красный автобус, который вёз нас на улицу Мелроу. Пройдя всего пять минут по узким мощёным дорожкам, мы оказывались на месте. Тогда каждая из нас погружалась в свою комфортную среду обитания. Лера не могла жить без общения и чужих проблем, я же была счастлива наедине с растениями и в беседах с книгами.

Однажды вечером, не дослушав её историю про старинный отвар, что выгонял из дома неупокоенных духов, я уснула. Точнее, закрыв глаза, я поняла, что Лера внезапно замолчала. Такое с ней нечасто бывало, поэтому я вновь подняла усталые веки. Но подняла ли? Комната оказалась пуста.

Обрамлённая лишь тёмными силуэтами громоздких предметов, просторная спальня теперь казалась необжитым пространством. Некоторую мебель покрывали светлые, местами рваные простыни; с углов довольно плотными клоками свисала паутина, а на полу просматривался толстый слой пыли.

Лето в Англии не отличается жарой. Мы оставляли ставни лишь слегка приоткрытыми, но теперь я созерцала настежь открытое окно. В дуновениях ночного ветра перед ним развевалась незнакомая глазу и изрядно потрёпанная временем занавеска. Она манила, звала в тщетных попытках оторваться от карниза.

Я встала и лёгкими шагами приблизилась к окну. Туман покрыл поле и вылез на дорогу. Он подобрался к испещрённой проворным плющом изгороди, явно замыслив в один из дней проникнуть в дом.

Вдалеке чернело сухое дерево – отличительный пейзаж окраины нашего маленького провинциального городка. Окутанное туманом, оно словно пронзало плотный ночной воздух своими кривыми ветками. Оно пугало. Однако вопреки чувствам, я отодвинула занавеску и вылезла в окно, свесив над хвойными кустами босые ноги. Прыгать не хотелось, и я попыталась взлететь. Оттолкнувшись ступнями от кирпичной кладки, я вовсе не взлетела. Ментальное тело показалось в разы тяжелее обычного. Воздух незримым прессом придавил к земле, и, приближаясь к колючим кустам, я даже на секунду подумала, что по ошибке приняла обычный мир за астральный.

Но кусты не ударили обрубленными ветками по щиколоткам, не ободрали открытые руки и плечи. Я ступила сквозь низкий тис и, минуя железные прутья ворот, вышла на дорогу.

Лёгкий ветер гнал обрывки облаков по полю, обнажая мощный ствол дерева, когда я заметила близ него силуэт. Мне стало не по себе и на мгновение обдало волной страха, пока я не узнала ночную гостью.

– Бабушка! – Я подбежала и тут же обняла её.

– Слушай внимательно, – тут же перешла к делу она. – Место это под колдовским колпаком…

– Так вот почему так тяжело! – перебила я её. – Это плохо?

– Как и всё в викканстве: с одной стороны, хорошо, с другой – плохо. Но я здесь не поэтому. Предсказание оповестило, что вскоре ты встретишься лицом к лицу с очень сильной ведьмой. Тебе надо остерегаться, потому как именно тебя захотят использовать в качестве щита.

– Щита? Но от чего?

– От колдовского проклятия, разумеется, – пожала плечами бабушка, словно я задала невероятно глупый вопрос.

– Я не понимаю…

– Через три дня на этом же месте! – успела произнести встревоженная ведунья, прежде чем раствориться в воздухе.

Я открыла глаза. Над полем восходило солнце. Я сидела на кровати, полная тревожных мыслей.

«Неужели Лера предаст меня после всего, что мы пережили вместе? После всего, чем я рисковала ради её спасения и освобождения души её матери?»

Переведя взгляд на её кровать, я вздрогнула всем телом – викканка изучала меня пронзительным взглядом.

– Доброе утро! – предательски глупо заулыбалась я.

– Плохие сны? – пытливо произнесла она.

– Нет, нет… Просто…

– Просто что?.. – Лера приподнялась на острых локтях.

– Просто этот дом во сне выглядел иначе…

– Иначе? – Она высоко подняла рыжие брови.

– Мебель вокруг покрывали рваные простыни, и, казалось, дом пришёл в запустение. А двор…

– …Покрыл плотный туман, – перебила она, перевернувшись на спину.

– Да… Что это за место?

– Ты видела дух этого дома… – спокойно произнесла Лера, на этот раз разглядывая потолок вместо меня.

– Дух? Здесь есть духи?

– Нет, Кира. Я не о призраках в доме, я о самом доме.

– Не понимаю, объясни…

– Этот дом живой, понимаешь?

Отчего-то эта фраза вызвала во мне жуткое чувство, словно я оказалась в утробе монстра.

– Лера, я не понимаю – как дом может жить?

– Так же, как оживают предметы посредством магии или избытка человеческих эмоций. А порою и того и другого.

– И как же проявляется жизнь этого дома? – Я обняла колени и упёрла в них подбородок, понимая, что теперь вряд ли снова усну.

– Проявляется всегда по-разному. Дом может прятать предметы, издавать звуки, может даже будить среди ночи, если в окрестности пожаловал чужак. – Она выдержала поучающую паузу. – Дом может питать жизнью или, напротив, отнимать все силы.

На этом я решила прекратить расспросы об ожившем доме, что сторожит по ночам свои земли, в страхе выдать бабушкин визит.

Вскоре наш день закрутился в привычном ритме. Чувствуя некоторое недоверие к Лере, что зародилось прошлой ночью, я старалась не докучать разговорами. Да и она на удивление с самого утра не обладала прежней болтливостью. Напряжение между нами росло, и лишь оказавшись один на один с книгами в своей магической лаборатории, я с облегчением выдохнула.

На повестке дня стояло изготовление очередной порции мази для лечения акне, рецепт которой я изобрела ещё весной. Успев подготовить травяные настои основ, я, к немалому удивлению, вновь увидала в дверях Леру.

Она влетела в лабораторию и поднесла к моему носу колбу из тёмного стекла, полную какого-то порошка.

– Понюхай это! – возбуждённо зашептала она.

– Что это? И зачем? – Я покрутила колбу в руках.

– Доверься мне! Просто понюхай…

Я очень не любила викканское «доверься мне» – оно слишком часто в действительности означало «доверяй, но проверяй».

– Ну же?! – торопила Лера.

Несмотря на бабушкины предупреждения, я сдалась и, поднеся узкое горлышко к носу, вдохнула.

Вещество показалось обычной золой, а после экспресс-ритуала ровным счётом ничего не изменилось. Но только не для Леры. Она подняла меня с места и буквально выпихнула за дверь – в тёмный салон торгового зала.

– А теперь смотри, – успела она прошептать на ухо.

Близ высокого шкафа, полного колдовских книг, стояла фигура. Её неестественно тонкие руки простёрлись к одному из рецептурников и ловко ухватились костяшками пальцев за переплёт. Она поднесла книгу к настенной лампе и следом обратила своё лицо к свету.

Я не удержалась и вздрогнула – её кожа обвисла уродливыми волнами, под глазами чернели обмякшие синяки, а глаза затянула мертвецкая пелена. Её губы почти исчезли в бесконечных складках потерявших цвет покровов, а подбородок почти сравнялся по остроте с носом.

– О Боже, – тихо прошептала я.

– Что? Что ты там видишь?

– Мои юные леди… – зашипела посетительница.

Лера вздрогнула, но послушно подошла к гостье. Я же оцепенела, не имея сил отвести полный удивления взгляд. Но когда её рыбьи глаза уставились в ответ двумя бездушными точками, я решила скрыться из вида.

В лаборатории меня затрясло. Не веря глазам, я всё ещё испытывала странное чувство ужаса, граничащее с любопытством.

Лера не заставила себя ждать.

– Она ушла, она ушла, – шептала викканка, закрывая за собой дверь. – Ты заметила что-нибудь необычное?

– Необычное? – смутилась я. – Что может быть необычнее ходячего трупа?!

– Трупа, значит! Я так и знала!

– Тут не надо знать, довольно увидеть! – Моему удивлению не было предела. – Там же предпоследняя стадия разложения налицо. И заметь – это ты подходила её обслуживать, я лишь наблюдала издалека.

– Она распространяет специальный аромат, заставляющий людей видеть её иначе.

Теперь пришло время удивляться мне.

– О чём ты говоришь?

– О том, что я её вижу иначе!

– Так почему бы тебе самой не вдохнуть ту золу, что ты дала мне, и не взглянуть на неё по-другому?

– Я не могу, – развела руками Лера. – С первым вдохом колдовского аромата начинается её магия – магическое действие, от которой мы с Катрин пока что не нашли противодействия. Но мы знали! Мы всегда знали, что за этой обворожительной блондинкой кроется кто-то другой.

– Обворожительной блондинкой!

Такое определение заставило меня нахмуриться и надолго оставить приготовление мази.

Глава 2

Лаборатория погрузилась в тишину. Я осматривала полки с книгами, размышляя о визитёрше, а Лера, скрестив на груди руки, бродила из угла в угол.

– Послушай, – заговорила я, – почему бы не оставить её в покое?

– Что? – замерла Лера.

– Пусть она колдунья, пусть водит всех за нос своим ароматом, однако она ведь никому не причинила вреда! Зачем нам с ней бороться?

– Хм, – улыбнулась уголком рта викканка, – меня эта воровка лиц мало волновала, пока… – Лера внезапно замолчала.

– Пока что?

Моя подруга запрокинула голову и внезапно сжала кулаки.

– Пока отец не начал ухаживать за ней, – выпалила Лера.

– Отец? – недоверчиво нахмурилась я. – Валерий Степанович?

– Да, да, он самый… Валерий Степанович, наш с Максом отец… Гуляка, каких свет не видывал.

– Но там, в России, осталась его жена… И мать Максима, – уже намного тише произнесла я.

– Вот именно, она там, – Лера театрально вытянула руку предположительно на восток, – в России, а наша красотка тут, под боком. Молись, чтобы Максим не пошёл в папашу.

Ничего не ответив на это, я лишь потупила взор.

– И что ты собираешься делать?

Лера покидала лабораторию, и этим вопросом я застала её в дверях.

– Я? Не знаю, – процедила она. – Но что будешь делать ты? – Викканка вздёрнула тонкие брови.

– О чём ты?

– Дылов-старший пригласил эту особу сегодня домой на ужин, – бросила Лера и вышла в торговый зал.

Я осталась одна. Работа не шла. В голове тревожными вестниками кружились слова бабушки, но разум упорно отказывался верить в заговор.

Там, в полумраке колдовской лавки, во мне поселился страх. Его нельзя было впускать, но я впустила. Впустила, так как не была готова увидеть всё то, что увидела. И теперь он тонкой змеёй извивался в душе, заставляя время от времени трепетать нутро.

– Отпусти страх, слышишь? – твердила бабушка. – Это слишком сильное чувство, чтоб суметь унюхать магию.

– Унюхать магию? – хмурилась я. – Разве мы её не творим?

– Это зависит от её разновидности. – Бабушка приложила указательный палец к губам и призвала к молчанию.

Комнату наполнил терпкий запах рябины и хвойной смолы, когда дна пиалы коснулся ритуальный чай. Я поднесла к лицу глиняную кружку и сделала глубокий вдох. Сейчас все желания из сердца должны уйти. И когда оно снова опустеет, я смогу его наполнить – сначала чайным ароматом, а потом заветным желанием.

– Есть магия дела, – лишь после третьего глотка продолжила бабушка. – Эту магию мы сотворяем. Мы даже способны подчинить себе магию времени, но магия судьбы… Это нечто, не поддающееся контролю и тем более непосредственному вмешательству.

– Но почему? – не удержалась я.

– Причина тому – сопоставляемые силы. Ты можешь поднять на дороге камень и бросить его в поле. Ты можешь сдвинуть булыжник. Человек даже способен проделать тоннель в горе, но никому ещё не удалось остановить вращение Земли. Всё дело в разнице сопоставляемых сил…

Я молчала. Моё сердце наконец опустело. Я больше не ощущала тоски, страха, счастья – ничего из известных мне чувств. Не было интереса к суете окружающего мира, более того – я даже не чувствовала в этот момент любви к Максиму. Всё исчезло, растворилось в травяном зелье.

– Магия судьбы – это не контроль над судьбой, как многие наивно полагают. – Бабушка закрыла глаза, вдыхая насыщенный пар. – Магия судьбы – это превосходная степень чувствительности. То состояние, когда ты, подобно зверю, точно знаешь о приближении порывистого ветра и вовремя определяешь, расправить свои паруса или сложить.

– Но разве это не предвидение?

– Нет, – отрезала ведунья. – Это состояние полёта – полёта на таких высотах, откуда видны все дороги. Ведь только увидев их бесконечное множество, ты сможешь выбрать нужную тебе – ту самую, что приведёт к мечте. Понимаешь?

– Расскажи, расскажи мне, как достичь таких высот!

– Не всё сразу. Для начала нужно преодолеть страх. Это самая высокая стена и самая крепкая из всех. Страх новых открытий, страх поражения, страх стать лучше или хуже, или стать кем-то другим… В нас взращивают страх с раннего детства, устанавливают блоки на самый крепкий цемент, чтобы никто и никогда не снёс эту стену. Потому как человек без страха превращается в настоящего мага, творца своей жизни, вершителя судьбы…

Я заслушалась. Всё, что она произнесла, казалось мне красивым и сложным узором. Таким, который я могла наблюдать, изучать, запоминать, но никогда не смогла бы за ней повторить…

– Если обретёшь бесстрашие в сердце, станешь поистине неуязвима, – продолжала она.

– Но, бабушка, на свете ведь столько всего! Как же возможно совсем ничего не бояться?

– Есть один простой способ, – внезапно заявила ведунья.

– Какой?

– Принять вероятность любого исхода в грядущей череде событий…

– Что? – нахмурилась я.

– Прими смиренно любой из возможных исходов, и больше не останется ничего такого, чего бы стоило бояться. Если внутренне ты принимаешь абсолютно всё, страх не находит отклика в душе и уходит.

– Получается, нужно принять даже возможную смерть? – не сразу, но всё же уточнила я, когда столь радикальные мысли улеглись.

– Не устами родной бабушки, но устами ведуньи я настоятельно рекомендую тебе сделать это в самую первую очередь…

Ещё пару месяцев назад эти слова показались бы мне воплощением жестокости. Они были лишены каких-либо чувств, словно вовсе не человек говорил их. Но теперь наставления бабушки звучали совсем по-другому.

– Что ж, – выдохнула я. – Что бы сегодня ни случилось, я должна быть внутренне готова ко всему!

Если придётся ужинать в компании трупа, главное – не выдать себя и чтобы ужин не попросился обратно.

Мне полегчало. Неприятный трепет пропал, и спустя некоторое время я даже снова взялась за работу.

Незаметно подкрался вечер. Застыв на мгновение перед каменным домом, что, кажется, впускал меня лишь из вежливости, я ступила на вымощенный двор. Его комнаты озарились искусственным светом, а наполовину раздвинутые шторы придали окнам хитрый прищур. Черепичная крыша давно потеряла любые из оттенков терракотового и плотно обросла пятнистым мхом. Каждую весну сюда приезжала служба по чистке крыш, но каждую осень мох нарастал в том же количестве. Стены из крупного булыжника покрылись узором из густого плюща. Дом жил. И чтобы узреть это, не надо быть ведьмой – достаточно было оставаться внимательным гостем.

Лера уверенным движением всадила в индейку кулинарный термометр и отправила в духовку. В коридоре хлопнула дверь, и вскоре на пороге кухни появился Максим. Он довольно улыбался, держа в руках удлинённую бутылку красного вина.

– Готовите? – Максим поставил вино на стол и украдкой поцеловал меня.

– Тебе не кажется это странным? – шепнула я.

– Что именно? – смутился он. – У отца всегда было много друзей.

– И подруг, – прошипела Лера, кинув на стол смятое полотенце.

– Вы что, думаете, они… – Макс махнул на дверь в гостиную.

Лера ничего не ответила. Она лишь глубоко вздохнула, достала с полок тарелки и наградила ими брата, как вдруг раздался звонок входной двери. Мне стало не по себе. Весь день я готовилась к этому моменту, собираясь с силами, когда в один миг от тонкой трели в животе расползся ненавистный страх.

– Сюзан, дорогая! – зазвучал довольный голос Валерия Степановича.

Нарезая овощи, я не спешила оборачиваться и уж тем более выходить к гостье.

– Ах, Валери! Вы здесь живёте? Мы ведь только утром виделись в лавке Катрин.

Последовала пауза. Мой нож завис над доской для резки, как вдруг Лера запела дифирамбы Сюзан – человеку, которого всерьёз планировала извести. Слова бабушки повисли ярмом на шее. Викканка искусно врала – врала врагам, друзьям и всем без исключения. Отчего же тогда ей быть честной со мной?

«Не выходить! – планировала я. – Сослаться на плохое здоровье, делать что угодно, но не выходить!»

– Давай я тебе помогу! – влетел на кухню Макс.

– Вон те блюда готовы, – указала я на сервировочный поднос. – Их забирай. Но я… Макс, я закончу салат и поднимусь к себе.

– Что? – остановился он. – Нет, так не пойдёт, Кира! Я собирался рассказать отцу о наших отношениях.

– Сегодня?

– Да, этим вечером!

Он посмотрел на меня так, словно боялся, что однажды своей тяжестью я спущу на дно все его чувства.

– Так что? Тебя ждать? Или этот семейный разговор ты тоже намерена пропустить?

– Я иду…

В приглушённом свете сидела Сюзан. Её костлявые плечи покрыло шёлковое платье, неспособное скрыть ни единого трупного уродства. Она поправила облезшими костяшками пальцев безжизненные волосы и повернула лицо. Когда появилось остриё жёлтого хряща, что в анатомии называется носом, меня сначала бросило в жар, а затем в холод. Я потупила взгляд, глупо улыбнулась и дрожащими руками опустила на стол миску с салатом. Максим выдвинул мне стул, и я впервые села ужинать рядом с ним вместо Леры.

Валерий Степанович рассказывал умилительную историю их с Сюзан знакомства, Максим в преддверии тоста наполнял бокалы, а Лера не сводила с меня любопытствующего взгляда.

– За нашу прекрасную гостью!

– Нет, нет, – смущалась она, – лучше за этот прекрасный дом и таких гостеприимных хозяев!

Все приподнялись. Мой бокал качнулся к бокалу Сюзан, а глаза предательски застыли на обнажённой кости в обрамлении дряхлой кожи. Я скользнула вверх до локтя, что торчал хрящом из прорвавшихся связок и сухожилий, а дальше шли пятна запёкшейся крови, почти чёрные вены и обезображенная шея. Наполовину оголённая челюсть приняла вино, что словно кровь омыла трупный язык. Подгоняемый рвотой ужин пополз наверх. Последнее, что я увидела, прежде чем покинула гостиную, это дряблые веки Сюзан. Они поползли на заплывшие бельмом глаза, имитируя зловещий прищур.

– Тебе нехорошо? – догнал Макс.

– Да, – отмахнулась я, зажимая рот.

Он ждал меня у ванной. В глазах читалась тревога.

– Это отвар… Новый отвар! – спешила я заверить Максима.

– Ты что, их на себе пробуешь?

– Ну что ты, нет, конечно, – устало улыбнулась я.

– Зачем ты вообще взялась за эту работу?

Он обнял меня за плечи и поцеловал в макушку.

– Хочу быть полезной. Хочу учиться чему-то новому.

– Учись, но не во вред себе…

Мне было нечего ответить. Я лишь уткнулась в плечо любимого и вдохнула его запах. Он расслаблял и успокаивал лучше любого из известных мне рецептов.

– Ты снова видела оживший труп вместо Сюзан? – усмехнулась Лера.

– Именно так. И если она будет приходить чаще, мне не скрыть от неё правды…

– Ты должна постараться, – безразлично ответила она. – По крайней мере, пока мы не придумаем, как разоблачить обманщицу.

Я не хотела ввязываться в это противостояние, но спорить с Лерой мне хотелось ещё меньше. Закрыв глаза, я отпустила мысли и погрузилась в сон. Казалось, прошла всего пара минут, когда голос викканки сменился звенящей тишиной. Я подняла веки и осмотрелась вокруг. В темноте вновь различались очертания старинной мебели в облачении рваных простыней и паутины. Я опять видела тайное пространство этого дома, быть может, даже самую его душу.

«Там, у сухого дерева, меня должна ждать бабушка…» – Я поспешила к окну.

Бесстрашный прыжок в колючие кусты, и я стояла во дворе дома. Несколько воздушных шагов – и я за воротами. Дорогу укутал плотный туман. Он поднялся до крон деревьев и заволок невысокий забор из камня. Я сделала шаг к полю, когда близ автобусной остановки показался тонкий силуэт. Она стояла, высматривая меня, выслеживая в другом мире. Возможно, даже в том, где была гораздо сильнее. Её туловище изогнулось, и, шатаясь, она двинулась ко мне перебирая конечностями, словно проворный паук, завидевший добычу. Остолбенев всего на мгновение, я сорвалась с места и ринулась в поле. Добежав до чёрного ствола, я наконец обернулась. Взгляд беспорядочно метался по застланной туманом земле, пока я не подняла глаза. Лишь тогда я нашла её уродливый силуэт, что поднимался к открытому окну спальни по стене дома Дыловых.