Текст книги "Сложно, но выполнимо (СИ)"

Автор книги: Katherine Cavallier

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

«Той, которая выиграла несмотря ни на что».

Футляр скрывал внутри пару изумительных серёжек, выполненных из драгоценных камней. Ярче всех сияли сапфиры. Грейнджер на секунду прикрыла их, поднесла к груди и улыбнулась, закусив губу.

Чёрт подери.

Её сердце бесповоротно пропало в руках настоящего дьявола. Обольстителя, каких поискать.

Она чувствовала себя принцессой из сказки, выходя из номера и идя по пустому коридору. Шаги были едва слышны на ковровой поверхности, зато каждый стук сердца отдавался в ушах. Кнопка лифта, тонкий звук оповещения, шаг вперёд с характерным стуком каблука по плитке – всё, на чём пыталась сосредоточиться Гермиона, только бы не на волнении, растекающимся по венам.

Уже проезжая второй этаж, она услышала звуки праздника внизу. Грейнджер была на сотне тысяч подобных приёмов, чтобы ни с чем их не спутать: смех, разливающееся шампанское, речи для журналистов, вспышки фотоаппаратов. Предвкушение долгожданной встречи застряло в горле, и кислород почти перестал поступать, голова закружилась.

Вот он – момент истины.

Лифт остановился, двери открылись. Гермиона сжала пальцы в кулак, чтобы хоть немного расслабиться, и тут же отпустила. Оставив все свои страхи за пределами зала, она шагнула в эту музыку веселья. Зал замер всего на несколько мгновений, прежде чем взорваться аплодисментами в её честь вновь. Хлопали все: и официанты, и министры, и чиновники, и даже президент.

Грейнджер не сразу заметила, как с правой стороны к ней подошёл Малфой, держа в руках букет ослепительных белоснежных лилий. В этот момент её улыбкой можно было бы зажечь звёзды – Гермиона смотрела на Драко, как никто и никогда прежде. Она видела за его подарками не столько деньги, сколько заботу, и это подкупало. Своих у неё банально хватало на жизнь, ей не нужны были замки и драгоценности, ей нужна была любовь, внимание и забота.

Малфой легко поцеловал её в щёку, не позволяя насладиться этим мгновением. Возможно, он хотел бы обещать ей большее, но был не до конца уверен во всём, что происходило. Тем не менее, с букетом цветов он прошёл с Грейнджер вглубь толпы, чтобы подхватить какой-нибудь бокал шампанского и провести вечер мирно и спокойно.

– Выглядишь великолепно.

Гермиона едва заметно покраснела, чуть опуская взгляд. Изабелла подлетела к ней со спины, тут же предлагая унести букет в номер, на что она радостно согласилась.

– Это твоя заслуга. Целиком и полностью.

– Поверь, Грейнджер, – Малфой подхватил с подноса проходящего мимо официанта по бокалу и протянул один ей, – только красивую женщину можно одеть в красивое платье и получить потрясающий результат. По-другому не бывает.

Министр сделала небольшой глоток, шагнула к Малфою чуть ближе, когда музыка начала стихать. Она чувствовала присутствие журналистов за своей спиной, которые наверняка сделают миллион и один компрометирующих снимков, но в ту минуту её это не волновало.

– Значит, завтра домой? – бросил Драко, поднимая голову к тому месту, куда были направлены прожекторы.

– Не хочется возвращаться, – призналась девушка, поджав губы. – Здесь мы словно в другом мире. А там… ещё со стольким предстоит разобраться.

– Мы всегда можем остаться, – его шепот соблазнительно звучал прямо над её ухом, пальцы коснулись спины. – Хотя бы на день.

Перспектива снять номер ещё на одну ночь, уехать с ним вечером, а не утром со всеми, и провести один день в спокойствии и умиротворении была очень привлекательна. Даже слишком. Но Гермиона была слишком принципиальна, чтобы согласиться, и слишком сильно скучала по дочери. Драко знал ответ прежде, чем задал вопрос, поэтому не ждал ничего иного, кроме короткого поворота головы и шёпота «нельзя».

– Может быть, однажды… я украду тебя на целую неделю в отпуск и покажу тебе каждый уголок волшебной Америки.

– Я буду ждать, – ответила Гермиона и посмотрела на Драко, облизнув нижнюю губу.

Для него это был зелёный свет. Ответ на все его вопросы. Блять, как же сильно Малфою хотелось поднять её на руки, подняться к себе и не выпускать из номера до утра. Вместо этого он тяжело сглотнул и кивнул в сторону импровизированной сцены, куда вышел президент.

Гермиона опустила взгляд в пол на секунду и, явно удовлетворенная капелькой невинного (или не очень) флирта, посмотрела в сторону Сэмюэля.

– Дамы и господа, я рад приветствовать вас на заключительном вечере нашей конференции. После нескольких дней работы мы пришли к очень важным соглашениям для магического мира, и я горжусь тем, какие современные решения были представлены моими коллегами. Именно присутствующие сегодня в зале сделали возможным лучший мир для всех нас, – мужчина замолк на секунду, затем поднял своё шампанское в воздух и лучезарно улыбнулся. – За Министров магии!

Зал вновь разразился овациями, Драко был в числе тех, кто искренне поддерживал большинство из присутствующих политиков. Гермиона смотрела на него восхищённо, хлопая вместе со всеми. Когда музыка вернулась, а гости стали разбредаться по залу, Грейнджер смогла выдохнуть.

– Почему Куахог так зациклился на лучшем мире? – чуть нахмурившись спросил Малфой, разворачиваясь к ней.

Она дёрнула плечами, медленно направляясь в сторону французской делегации, с которой хотела поговорить.

– Вспомни Америку в прошлом веке. Они даже браки с магглорождёнными не одобряли. А сейчас он делает всё, чтобы стереть эту постыдную часть истории и всячески связать два мира в один. Для них это большой шаг.

– Думаешь, его желание настоящее?

– Склонна верить, что да. На дворе 2015, – Гермиона остановилась в паре шагов от ещё одного Министра со своей женой, – глупо отрицать, что мы все тесно переплетены между собой. И нет совершенно никакого смысла отставать по технологиям от магглов, если можно просто смириться и пользоваться. Мало кто до сих пор верит в чистоту крови.

– Ну… – слегка недовольно протянул Драко. – Фанатики найдутся везде.

– Везде, – спокойно согласилась Грейнджер. – Но так или иначе, общество от этого отходит. Даже американское. Людям нужно спокойствие, а не постоянные войны за уничтожение той или иной расы. Война с Гриндевальдом и Волан-де-мортом многому всех нас научила. В том числе и тебя, – она одарила Малфоя непринуждённой улыбкой и развернулась, чтобы окунуться в диалог с политиком из другой страны.

Драко усмехнулся скорее себе, нежели ей, но Гермиона всё равно заметила, коротко бросив на него взгляд.

Она права.

Война научила их слишком многому. Не только тому, как правильно держать палочку и какие заклинания использовать. Чем больше лет проходило, тем меньше оставалось предрассудков. Так или иначе, Драко ещё на шестом курсе понял, что те просто разрушают его жизнь. Метка, напоминающая о себе лёгким зудом под рубашкой, была тому доказательством. Он смог всё исправить, вернуть себе статус, уважение. А кто-то – нет. Так и остался тем Пожирателем Смерти, который никогда больше не увидит свет. Например, Люциус Малфой, который гнил за решёткой в одной из самых суровых тюрем в мире.

Грейнджер по себе знала, что такое ненависть из-за того, кем ты родился. Признаться честно, Драко был даже поражён её благосклонностью и миролюбием. Казалось бы, пережив подобное унижение в детстве, можно было вырасти кем угодно, но только не добродушным и честным политиком, не занимающимся сегрегацией.

Гермиона проводила время в обсуждении договорённостей и настройке дипломатических соглашений, Малфой был занят разговорами с партнёрами на будущее. Было понятно, что ему не светит проработать под руку с этой невероятной женщиной всю жизнь, поэтому стоило налаживать и другие связи.

Грейнджер утомляли такие вечера, но ничего не оставалось, кроме как терпеть боль в ногах от шпилек и улыбаться так, что болели щёки. Она сбежала от испанского правительства после того, как зашёл разговор о Роне. Красный флаг маячил перед глазами, и поэтому почти испуганно девушка увела разговор в сторону, а потом и вовсе отправилась за новым напитком. Затем её поймала Министр Италии, расспрашивая о цензуре прессы, которой не существовало в Англии в отличие от почти всего Европейского Магического Союза. После чего случилась дискуссия на тему технологий с Министрами Норвегии, Швеции и Франции, где Гермионе пришлось яро доказывать, почему внедрение современных устройств магглов полезно. И только после этого удалось выдохнуть, оставшись в одиночестве.

Драко нашел её через несколько минут, избавившись от общества назойливой итальянки из делегации Министра.

– Устала?

– До чёртиков, – выдохнула Гермиона, делая очередной глоток алкоголя. – Мне понадобится день отгула после нашего возвращения.

– Все, что угодно твоей душе, – Драко осторожно забрал бокал из её рук, опуская его на столик рядом. А потом протянул ей руку. – Потанцуешь со мной?

Оркестр заиграл очень знакомую мелодию, в которой легко узнался один из её любимых композиторов – Ян Сибелиус, так что никакого желания отказывать Малфою у неё не было. Грейнджер вложила свою ладонь в его, сжимая пальцы, и он вывел её в центр зала. Остановил среди других танцующих пар и притянул к себе осторожно, словно боялся навредить. Драко даже не подозревал, насколько защищённой в его обществе Гермиона себя чувствовала.

Они остались одни в целом мире, покачиваясь под спокойную музыку, не обязывающую ни к какому сложному вальсу. Только он, она и этот танец. Если счастье и существовало где-то в этом мире, то сейчас оно жило в этом мгновении. В воздухе, которым они обменивались, в почти невесомых касаниях. Гермиона невольно прикрыла глаза, прислонившись своей щекой к его, чувствуя едва заметную щетину нежной кожей. Она бы осталась в этом мгновении навсегда, будь у неё возможность. В этом ощущении чистой, девственной умиротворённости. Она не слышала никаких затворов камер, потому что их и не было. Словно никто, ни одна личность в комнате не смела прерывать их идиллию, выстроенную в этом зале, наполненном людьми. Их сердца бились в унисон, почти в такт лёгкой мелодии.

– Давай не поедем в Лондон, – прошептал Драко куда-то ей в волосы, вызывая улыбку на её губах.

Гермиона крепче схватилась за его плечо и с трудом уговорила себя не положить голову ему на грудь. Не оставалось у неё сейчас ни рамок приличия, ни принципов поведения в обществе. Пропало всё.

– Нет. Ты же знаешь, у нас ещё Рон и Харрис.

– Тш-ш-ш, – остановил её Малфой, проводя ладонью вверх вдоль позвоночника. – Не порти момент Уизли и политикой. Пожалуйста.

– Мы на политическом вечере, – с усмешкой напомнила ему Гермиона, и Драко приглушённо засмеялся.

– Всё равно не порти. Останься здесь, в Америке. Гермиона. Останься со мной, – он шептал так отчаянно, словно она собиралась покинуть его навсегда.

Это разбивало ей сердце.

Грейнджер отстранилась от него всего на долю секунды, чтобы посмотреть в глаза и увидеть там такое острое желание оставить её подле себя, здесь. Но всё равно покачала головой.

– Нет.

Малфоя развеселило её упрямство, поэтому он резко развернул девушку в сторону, а затем вернул обратно к себе, уже куда ближе, чтобы наклонить, почти касаясь её губ своими. Как же мало его останавливало от того, чтобы поцеловать её здесь и сейчас, заявить права на неё перед всем миром.

Буквально.

Музыка стихала, оркестр перестраивался на следующую композицию, а Гермионе было мало. Ещё немного Драко рядом с ней, ещё совсем чуть-чуть его дыхания на губах и ладоней на коже. Казалось, что этого мгновения ей никогда не будет достаточно. Но оно закончилось, было нещадно разрушено более яркими аккордами весёлой мелодии.

Министр сделала шаг от него, Малфой подхватил её руку, чтобы оставить на тыльной стороне ладони нежный поцелуй. Жаль только, что тот был похож на прощальный. Так и хотелось попросить его не уходить, остаться. Был бы у неё выбор… После поклона Драко скрылся в толпе, и её сердце замерло в груди. Бежать за ним она не стала. Это было его решение и её отказ.

Вечер близился к окончанию, а поэтому дожидаться чего-либо ещё Гермиона не стала. Она приподняла подол платья, чтобы подняться на лифте обратно в свою комнату. С воспоминаниями об этом совершенно особенном вечере, она снимала с себя одежду, украшения, складывала вещи в чемодан. Приём должен был стать одним из сотни таких же одинаковых, но занял своё место в её сердце.

Впервые за долгие месяцы Грейнджер раскрыла личный дневник, стремясь записать каждую деталь, пока те ещё были живы в памяти. И будто не страницам, а кому-то другому она рассказывала и о платье, и о танце, и о словах Малфоя. Она обязана была записать всё, лишь бы ничего не потерять в сознании. И на последней строчке, где должна бы стоять точка, её рука застыла. Гермиона прищурилась, задумчиво осматривая написанное. И в ту же секунду отбросила блокнот от себя, встала с кровати, не потрудившись завершить начатое, вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой двери, и посмотрела на соседнюю. После короткого стука, ответа на который не последовало, Грейнджер хотела уже развернуться и уйти, но, толкнув дверь, она выяснила, что комната не была заперта. Словно ждали её одну…

В номере было темно и пусто, только звук льющейся воды да тонкая полоска света из ванной напоминала о том, что здесь кто-то живёт. Гермиона посмотрела в ту сторону и набрала в лёгкие воздуха. Мерлин, что же она творила… Джинни сказала бы, что строила свою жизнь. Трудно было бы с ней не согласиться.

Босая девушка аккуратно проникла в ванную, где Драко стоял под струями воды в душе спиной к ней. Закрыв за собой двери, она прижалась к стене и в последний раз всё обдумала. Назад дороги уже не будет, так ведь?

Гермиона схватилась за пояс своего простого шёлкового халата и дёрнула его в сторону. Ткань упала к ногам. К ней же отправилось и белье. А Малфой заметил её присутствие, чуть повернув голову. Он застыл, словно ждал, что девушка сделает дальше. Она бы сама хотела знать. Перешагнув через кучу одежды на полу, Гермиона отодвинула пластиковую шторку душа в сторону. Драко тут же обратил к ней свой взгляд, жадно пожирая контуры тела глазами.

– Я подумала, ты не откажешься от компании.

– От твоей? – он приподнял бровь, усмехаясь. – Никогда.

Девушка забралась внутрь, тут же вставая под горячие струи воды, подняла к Драко свои невинные глаза, а он задвинул обратно их единственную преграду от реального мира. Гермиона подалась вперед, и Малфой накрыл её губы своими.

Это было чертовски опьяняющим чувством – целовать его вот так, пока горячая вода стекала вниз по плечам. Его поцелуй был мягким, но требовательным. Скорее даже голодным, потому что Драко притягивал девушку к себе чересчур сильно, боясь потерять, будто она вот-вот растворится в воздухе, и всё это окажется сном.

Гермиона прошлась вверх по его руке, зарылась пальцами в мокрые волосы, тут же углубляя поцелуй. На его языке чувствовался алкоголь, выпитый на приёме, но пьянил отнюдь не он. Пьянил сам Малфой, и его руки на её талии, на бедрах. Черт возьми… Вряд ли для него это значит что-то больше простой интрижки, но для Грейнджер это почти целая вселенная. Внизу живота что-то затрепетало, словно крылья бабочки касались изнутри, пока их языки ласкали друг друга.

Он весь вечер смотрел на неё так, как никто другой, и наконец-то те мечты, казавшиеся далекими и нереальными, были воплощены в реальность.

Драко отстранил её от себя и посмотрел в её глаза так, словно по-прежнему не верил. И через секунду накрыл губами то чувствительное место на шее, где ощущалось каждое биение пульса.

Гермиона расплывалась в его руках, в его прикосновениях и поцелуях, пока вода глушила тихие вздохи и стоны. Пальцами правой руки Малфой провёл по её позвоночнику, ощущая каждую косточку под своим касанием, и заставил девушку выгнуться себе навстречу. Грейнджер засмеялась ему в шею, чертя линию по его груди ладонью.

Для него она была великолепна. Идеальна во всем, что только может быть в женщине. Каждый изгиб аккуратных бёдер, тонкой талии и даже небольшая грудь. Драко был готов поклоняться ей и покрывать поцелуями каждый миллиметр тела, если Грейнджер ему позволит. Ему хотелось оставить на её шее хотя бы парочку красных отметин, но он пообещал себе сделать это позже.

Гермиона в его руках казалась слишком хрупкой, Драко было страшно сломать её, когда он толкнул её к стене. Резкая вспышка холодного кафеля на коже спины ярко контрастировала с тёплым телом Малфоя, к которому девушка прижималась, и с каплями воды, что стекали вниз по лицу. Драко снова гулял по ней взглядом, заставляя только этим покрываться всё тело мурашками.

– Я не позволю тебе уехать назад в Лондон утром, – почти приказал Драко на выдохе.

Грейнджер закусила губу, будучи слишком упрямой, чтобы согласиться.

– Я всё равно уеду, и ты вместе со мной.

Он прорычал что-то сквозь стиснутые зубы, а затем опустился на колени и поднял к ней глаза, в которых черти игрались соблазнительным блеском.

– У меня есть хоть один шанс заставить тебя передумать?

– Нет, – она качнула головой, и он тут же коснулся губами места прямо под её ребрами, провёл ими в сторону, чтобы оставить почти видимый след.

– Уверена? – он ухватил зубами кожу, вторя её отказу, а затем зализал это место языком в качестве извинений.

Гермиона дернулась навстречу ему и почти сорвалась на стон.

Никто… никогда… не относился к ней с таким вниманием.

Колени подкосились, и ей пришлось ухватиться за плечи Малфоя, чтобы не упасть. Он двинулся чуть выше, чтобы повторить то же самое только почти под самой грудью, где покоился едва заметный шрам после войны. Каждый сантиметр кожи горел желанием почувствовать его губы, руки, горячее, почти обжигающее дыхание, а Драко, казалось, прочитал её мысли, тут же исполнив эту прихоть. Его пальцы почти невесомо выписывали круги на её бедре, особенно на внутренней стороне, заставляя Грейнджер задыхаться. Он готов был жить, чтобы слышать, как она сражалась с собой и всё-таки поддавалась, выдавая гортанные стоны.

– Ты такая красивая…

Она знала, что это неправда, потому что мужская половина населения давно уверила её в этом. Гермиона ведь никогда не была длинноногой, стройной брюнеткой с взглядом, способным сразить любого. Та девочка с гнездом на голове так и осталась в образе перед зеркалом, сколько бы лет не проходило. Драко заметил эту реакцию недоверия на его слова и поднял к ней взгляд, упираясь подбородком в низ живота, заставляя вздрогнуть.

– Сомневаешься в моих словах, Грейнджер?

– Возможно чуть-чуть, – призналась она нехотя.

Складывать какие-то предложения из слов не удавалось из-за того, как сильно заплетался язык. Малфой поцеловал её прямо над косточкой бедра. Чуть левее. Ещё немного, следуя какой-то линии идеальной дуги вдоль её живота. Он намерен был доказать ей, насколько же она чертовски прекрасна во всех отношениях, что бы она там ни говорила. Гермиона не успела возразить ему, когда Драко приподнялся и накрыл левый сосок очередным поцелуем. Она прикрыла рот тыльной стороной ладони и тут же всхлипнула от острых ощущений. Малфой не щадил её ни секунды, играясь и зубами, и губами, и языком. Ноги совсем перестали её держать, между бёдер заныло от недостатка внимания. Похоже, он заметил и это, потому что в следующую же секунду его вторая рука мучительно медленно поднялась по ноге, царапая кожу ногтями, чтобы, в итоге, провести едва заметным прикосновением по половым губам. Гермиона посмотрела на Драко сверху вниз, и так жалобно, что он усмехнулся ей.

– Будешь умолять меня? Сильный и властный… Министр магии…

– Пожалуйста… – действительно шепнула она в ответ, и Драко, словно мартовский кот, улыбнулся ей в кожу.

Щёки и всё тело горели от жара, то ли благодаря горячей воде, то ли возбуждению, ведь Малфой замер, пытая, и Гермионе очень захотелось ударить его в этот момент, но получилось только умолять, снова и снова, переходя на какой-то маниакальный шёпот, где с трудом можно было разобрать слова. Драко прошипел тихое «блять», входя в неё пальцами, а Гермиона не смогла сдержать чересчур громкий стон. Ей пришлось откинуть голову назад, потому что смотреть на него, сидящим на коленях перед ней, стало невыносимо.

«Такие мужчины, как Драко Малфой – не стоят на коленях», подумала она.

И, вероятно, ошиблась, потому что он был словно создан для этой роли поклонения любимой женщине. Какого, интересно, быть ею? Эта мысль почти успела образоваться в голове, но тут же оказалась забыта, когда нежный поцелуй вспыхнул прямо рядом с его пальцами, почти у самого края влагалища.

– Твою мать… – выдохнула Грейнджер.

Всё, что происходило, уже давно не было похоже на какой-то простой секс, о котором сначала думала девушка. Все движения Малфоя были чересчур интимными, обещая большее, и она бы не отказалась.

Его большая ладонь лежала на её животе, удерживая на месте, пока губы изучали всё, что она могла ему предложить. Драко скользил языком по складкам, то и дело проникая внутрь, но не принося достаточно удовольствия. Гермиона едва могла дышать от того, как мало было уже и этого. Когда-то даже его пальцы на пояснице приносили разряды тока в венах, а сейчас… Драко медленно обвёл клитор языком, и она дернулась навстречу, моля о большем.

Малфой отдал ей всё, о чём она просила, целуя куда яростнее, вжимаясь носом в клитор. Он провёл губами по складкам, снова проникая языком внутрь, и Гермиона зажмурилась. Боже, она была уверена, что он хорош, но чтобы настолько… По всему телу разлился просто опаляющий жар наслаждения, и пальцы в попытках ухватиться хоть за что-то нашли лишь его волосы. Мягкие до ужаса, пусть и смоченные водой. Гермиона кончила достаточно громко, сползая вниз по стене, выгибаясь дугой, почти достигая пола, но Драко вовремя подхватил её за талию. Руки дрожали, пока она пыталась цепляться за его сильные плечи, у неё почти не осталось никакого здравого рассудка, чтобы сквозь туман удовольствия расслышать его слова возле уха.

– Грейнджер, блять, – Малфой выдохнул ей в волосы, – нет никого идеальнее тебя. Я на неделю лишу тебя возможности сидеть, если ты ещё хоть раз засомневаешься в этом.

Его губы казались невероятно мягкими, пока касались её кожи где-то за ухом. Он застонал что-то совершенно бессвязное, когда их бедра встретились. Его член уперся ей в ногу, и Гермиона искренне посчитала, что ему уже больно от такого возбуждения.

Вся его грудь была усыпана шрамами, когда она провела по ним пальцами вниз под его тихий смех. Малфой поднял её обратно на ноги, пусть те совсем не держали её, вернул к стене, прижимая её тело своим, чтобы не дать ни единой возможности соскользнуть вниз. Он поцеловал её, и весь мир снова растворился, оставив только нотки оргазма в организме и ощущение его губ на своих. Грейнджер чересчур яростно цеплялась за него, обхватывала одной ногой за талию, лишь бы быть ещё ближе.

Головка его члена потерлась о клитор, и это заставило её захныкать, прерывая момент блаженства. Драко ухмыльнулся, кусая её нижнюю губу, оттягивая, потому что так ему нравилось.

Десятки мужчин видели Грейнджер каждый день, мечтали о ней, а она принадлежала лишь ему. Как минимум в эту ночь. И он соврал бы, если бы сказал, что это не приносило ему дикого удовольствия.

Рядом с ней он терял почти всё, что было ему присуще – всё нахальство, сарказм, наглость, оставались только желание и чувственность. Возможно, этого ему и не хватало в обычной жизни. Малфой пытался быть с ней и нежным и аккуратным, но его пальцы слишком сильно сжимали талию Гермионы, замкнутой между ним и стеной. Он поцеловал её ключицы, наконец втягивая кожу, чтобы та покраснела, укусил чуть выше, потом там, где чувствовалось каждое биение беспокойного сердца. Драко был намерен оставить отметины везде, до куда только сможет дотянуться. Его руки снова огладили её бедра. Ему было жизненно необходимо ощущать её везде, поэтому он начал снова требовательно терзать её губами.

Малфой мог бы мучать её вечность, но его выдержка не бесконечна, поэтому одной рукой он упёрся в стену рядом с лицом Гермионы, а второй приподнял её. Она понимала намеки и действия так быстро, будто была его продолжением, поэтому опустилась сама, принимая его полностью.

Блять.

Это было слишком для них обоих.

Грейнджер замерла в его руках, раскрыв рот от изумления. Она была не в силах пошевелиться, а Драко не в силах толкнуться в неё ещё раз. Всего на несколько секунд он вышел на пару сантиметров, чтобы после снова войти в неё, вырвать этот блядский соблазнительный звук с её губ, который был для него музыкой. А затем снова. И снова. Пока Гермиона не начала двигать бедрами в такт его движениям.

«Быть с ней сродни наркотику, к этому можно легко привыкнуть», подумал он, тут же затыкая Грейнджер своими поцелуями. Её стоны звучали почти внутри его души, настолько глубоко она проникла в его сердце за эти недели совместной работы.

Она обвила его шею рукой, выгибаясь навстречу каждому толчку, и ему не нужно было больше ничего. Малфой был уже на грани. Он увеличил темп, вжимая хрупкое тело в стену. Его слабо волновали и капли воды, и громкость собственных стонов, и даже отсутствие воздуха в лёгких.

Гермиона перед ним едва ли находилась в этой вселенной. У неё перед глазами взрывались звезды, ей требовалось ещё хотя бы несколько минут, но Драко поступил иначе. Он резко и неожиданно накрыл её клитор большим пальцем, что стало последней каплей. С отчаянным вскриком, таким, сука, настоящим и откровенным, она снова кончила у него в руках, подаваясь навстречу. Не прошло и нескольких мучительных мгновений, когда Малфой последовал за ней, вжимаясь в плечо. Он не был уверен, что придёт в себя, но руки по-прежнему удерживали Гермиону на месте.

Грейнджер упала на него, и Драко выключил воду в душе в ту же секунду. Крепко удержал её, чтобы вынести и тут же укутать в махровое полотенце.

Эта девушка улыбалась ему так, будто он только что сотворил для неё рай, и его это полностью устраивало.

Ту ночь Грейнджер провела в его постели, так и не вернувшись в свою. А строчка в дневнике так и осталась незаконченной.

*

Драко водил по её обнажённому плечу указательным пальцем, медленно, то вверх, то вниз. Гермиона могла чувствовать его прикосновения сквозь лёгкую дымку сна. Просыпаться не было никакого желания, только оставаться в постели под тёплым одеялом и прижатой к тёплому Малфою.

На самом деле, она ожидала, что он уйдёт до того, как она проснется. У неё не было опыта в этих интрижках на одну ночь. Ни до, ни после Рона в жизни Гермионы не было никого, зато рассказов подруг хоть отбавляй. Мужчины просто пользовались ими, исчезали, а потом вели себя так, словно ничего и не было. Грейнджер вполне могла бы ждать чего-то подобного от Драко. Но он остался.

Легкий поцелуй возле ключицы заставил Гермиону окончательно проснуться, и повернуть голову.

– Доброе утро, – прошептал Малфой, откидывая прядь от её лица.

За окном было довольно темно, но небо уже светлело. Вряд ли было больше часов 5 утра. Хотелось поспать ещё хоть пару часов.

– Оно не доброе, – пробурчала Гермиона, хмуря брови.

Драко рассмеялся.

– А я предлагал тебе остаться.

Она шутливо ударила его по руке, а он оставил поцелуй у неё за ушком в ответ. Сколько же в нём было нежности, сколько аккуратности по отношению к ней. Это топило любую злость в её сердце. Она понятия не имела, как они будут строить что-то дальше, и будут ли вообще. Может быть, поэтому и уезжать так не хотелось. Всё, что случилось в Америке, могло остаться в Америке…

Малфой вылез из постели, подоткнув одеяло к Гермионе, и отправился одеваться и собираться. Девушка же предпочла потратить ещё несколько минут в кровати, чтобы мозг наконец запустился. Ей всегда было тяжело вставать слишком рано, сколько бы раз в жизни это ни случалось. Но вскоре она была вынуждена перебежать в свой номер, чтобы привести себя в порядок и закончить сбор чемодана с вещами. Всю обратную дорогу домой Гермиона рассчитывала спать на тёплом плече, а не работать, поэтому и с внешним видом особо не стала заморачиваться: свитер, джинсы, кроссовки.

Не меньше, чем через 40 минут вся делегация наконец собралась в холле. Уезжать было немного тревожно, погружаться назад в атмосферу скандалов и интриг… но все-таки необходимо. В Лондоне была глубокая ночь, поэтому по пути в аэропорт звонить родителям Грейнджер не стала. Она увлеклась восхищением от видов столь величественного города, как Вашингтон. С Драко они не стали обсуждать ни произошедшее, ни будущее. Он просто был рядом, и этого было достаточно. Тем более, её мозг после короткого сна вряд ли был способен на долгий разговор о развитии отношений. Но признаться себе, что ей бы хотелось этого развития, Гермиона уже успела.

Когда Малфой устроился в кресле рядом с Министром магии, где по обыкновению было пусто, молчаливые вопросы были видны почти на всех лицах присутствующих, что заставило Грейнджер улыбнуться.

Почти всю дорогу домой она действительно спала на его плече, укутавшись в теплый плед. Хранилась в этом почти невозможная умиротворенность, какую она не чувствовала уже очень давно.

Воскресенье оставалось законным выходным, который по возвращении Гермиона провела дома с дочерью и родителями, выключив телефон. Может быть, понедельник и обещал ей что-то очень тревожное, но нельзя было упускать ни минуты спокойствия.

Простое уравнение.

*

Утро Гермионы Грейнджер вновь началось одинаково. Снова завтрак с Розали, сборы на работу, поездка до детского сада и следом на работу. Утреннее согласование встреч и выпуска Пророка. Звонок в редакцию Еженедельника, чтобы назначить время пресс-конференции и интервью.

Всё как всегда.

За разговором с адвокатом после обеда Гермиона окончательно согласовала список свидетелей для суда, и всё шло хорошо… Даже слишком.

Грейнджер выбежала из кабинета на планерку авроров, а когда вернулась, двери были открыты. Изабеллы на месте не было, зато доносились голоса. Министр тут же напряглась, ворвалась в комнату и оглядела присутствующих. Драко сидел на кресле перед её столом, уперевшись лбом на тыльную сторону ладони. Изабелла была тревожной, как и Джеймс, и начальник её личной охраны. Четыре человека, и все они резко подняли голову, когда услышали, что Грейнджер появилась в кабинете.

– Что случилось? – тут же вырвался у неё вопрос.

Малфой закусил губы, словно боясь ей говорить. В его второй руке она заметила целую стопку снимков. И едва не повторив свой вопрос, Гермиона услышала ответный.

– Ты поручала Харрису встретиться с Уизли?

– Что? – переспросила она, делая к нему шаг.

Драко бросил на стол все фотографии, которые Гермиона тут же подхватила. На каждом снимке было абсолютно хорошо видно, как Рон и член совета разговаривают, сидя в каком-то ресторане. Потом встреча в тёмном переулке. Передача каких-то документов в машине. Слишком много пересечений двух людей, которые были незнакомы друг с другом. Ещё на десятке фото Лаванда. И появление Харриса у их квартиры.