Текст книги "Мелодия тишины (СИ)"

Автор книги: Касаи Кагемуша

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Осеннее настроение ==========

Гермиона всегда исправно посещала все пары, даже те, которые и сами учителя считали ненужными, даже дополнительные консультации по Травологии и Астрономии, даже свободные лекции о теории магического искусства. Гермиона всегда слушала все уроки (кроме, может, уроков Амбридж, потому что там она занималась тем, что держала Гарри), и потому ее пропуск был сродни локальному атомному взрыву.

Уже через два часа вся школа знала, что отличница, умница и староста Грейнджер не пришла ни на Нумерологию, ни на Древние Руны.

Гарри и Рон, которые ушли из башни факультета еще засветло, чтобы успеть на утреннюю отработку в библиотеку, лишь недоуменно пожимали плечами, когда студенты спрашивали их, едва скрывая любопытный огонек в глазах, где же пропадает их подруга. Факультеты гудели, предвкушая сенсацию. Во время обеда откуда-то со стола Когтеврана прошел слушок, что девушка попала в Больничное Крыло после ночной дуэли в подземелье. Гарри и Рона, которые пришли в Большой Зал позже, чем другие, эта новость, впрочем, не имевшая с правдой ничего общего, накрыла словно цунами. Четыре десятка голов развернулись к ним, над столами повисла мертвая тишина.

– Скажи честно, Рон, у меня шрам на лбу светится золотым светом? Чего они все уставились на нас? – Поттер нервно оглядел лица однокурсников, и рефлекторно ослабил галстук.

– Нет, – обреченно вздохнул его друг, обходя Избранного и падая на скамейку Гриффиндора подле сестры. – Просто Гермиона сегодня впервые за четыре с лишним года прогуливает уроки.

– Аминь, – чокнулась с ним тыквенным соком Джинни.

Грейнджер не оказалось ни в Больничном Крыле, ни в библиотеке, ни в туалете Миртл, а Ханна по секрету сообщила гриффиндорцам, что Гермиона вчера ушла из общей учебной комнаты почти за три часа до ее закрытия. Поттер и Уизли переглянулись, не зная даже, что и думать. Найти человека в огромном замке – это была действительно трудная задачка, особенно с учетом розовой жабы, которая крейсером патрулировала коридоры, надеясь найти нарушителей. Карта Мародеров – какая ирония! – осталась лежать у Гермионы в сумке. Рон мрачно хмурился, бросая недвусмысленно злые взгляды в сторону Малфоя с дружками, справедливо подозревая именно их во всех мировых заговорах и бедах, начиная от Великого Потопа и заканчивая вымиранием единорогов. Гойл за спиной Драко пытался дать Гарри понять, что они тут совсем не причем. Крэбб вторил ему пантомимой из-за другого плеча Хорька.

После обеда задержаться, чтобы поискать подругу, не удалось. В сетке стояла трансфигурация с деканом, опаздывать на которую было чревато долгосрочными последствиями, и мальчишки сломя голову понеслись в класс, стоило колоколу ударить в первый раз. В классе их встретил грозный взгляд Макгонагалл.

А слухи продолжали, словно выпущенные из коробки насекомые, расползаться по древнему замку, заполняя его зудящим нетерпением и любопытством.

– Я слышала, что она при смерти после пытки Генерального Инспектора, – с придыханием шепнула второкурсница Лиззи своей подружке на Истории Магии.

– Думаю, она все-таки сбежала в Болгарию к Виктору, – завистливо протянула четверокурсница Слизерина, приглашение которой на Бал Крам в прошлом году решительно отверг. С тех пор девушка позиционировала себя как самодостаточную личность, которой ни к чему парни.

– Прикиньте, она сейчас моет котлы на Кухне в знак солидарности с эльфами, вот умора! – расхохотался Нотт, чуть ли не хрюкая над собственной, несомненно, очень остроумной догадкой.

– Говорю тебе, она выполняет специальное задание Министерства, она умнейшая ведьма нашего времени, они давно хотели сделать ее помощником Фаджа, – убеждал брата Колин Криви, эмоционально размахивая руками.

– Узнаем, что случилось, вечером, – отрезала Анджелина. – Близнецы наверняка в курсе.

– Фред и Джордж точно знают, что случилось, – шепнул Рон, удостаиваясь за это очередного строго взгляда декана.

– Они всегда первыми узнают все новости, – пожал плечами Джордан, словно это было так же очевидно, как и то, что в ноябре в Шотландии вечно идут дожди.

Но пока вся школа гудела, Фред и Джордж на самом деле не имели ни малейшего понятия, что сегодня регулярный темп жизни был нарушен наигрубейшим способом. Пока все, кому не лень, искали Гермиону, близнецы с удовольствием валялись в своей комнате после ночной вылазки, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Фред лениво потянулся, на ощупь находя на тумбочке палочку и с помощью нее распахивая шторы на окнах. На улице снова шел холодный промозглый дождь. В этих широтах это было нормально: еще с середины октября небо становилось стабильно серым, а влажность в воздухе не снижалась ниже 100%, и даже умопомрачительные пейзажи за окнами замка не могли сделать картинку хоть сколько-нибудь веселой.

– Это все основатели придумали, отвечаю, – заявил как-то курсе на третьем или четвертом Джордж. – Фишка в том, что на улицу не выйдешь, делать нечего, вот и остается только зубрить параграфы.

– Не позволим манипулировать нами, – серьезно ответил ему брат, отправляя учебник по Прорицаниям в полет куда-то в дальний угол, откуда его только спустя почти год вынул Ли, проводивший утилизацию ненужного, протухшего и непарных носков.

На седьмом году обучения в жизненной позиции парней изменилось только их нежелание изучать бесполезные для них дисциплины, причем оно не уменьшилось, а только выросло. Собственно поэтому Фред даже не дернулся, когда услышал приглушенный удар колокола: по правде, он даже не знал, это урок начался или закончился. Юноша лениво приподнялся, отмечая про себя, что вырубился вечером (хотя корректнее было бы сказать, что утром) прямо в чем был, и взглядом окинул завалы родной комнаты, перебирая в голове варианты, где же среди всего этого безобразия мог лежать его теплый свитер, который мама связала, кажется, в прошлом году, хотя, возможно, и два года назад.

– Акцио используй, придурок, – Джордж даже не оторвал лицо от подушки, только сильнее натянул одеяло, чуть ли не с головой прячась под него. – И, ради бога, дай поспать.

– У тебя свидание с Анджи вечером, не проспи и его, – хохотнул Фред, через голову натягивая свитер, который, на удивление, был практически не ношенным после стирки, во всяком случае, не вонял реагентами.

– Черт, Анджи! – Джордж подскочил на полметра, но тут же снова завернулся в одеяло, потому что поганец-Ли оставил приоткрытым окно, а Джордж, в отличие от брата, перед сном скинул и свитер, и рубашку.

Через полчаса Фред сидел на диване в гостиной, глубокомысленно вздыхая и размышляя над бренностью своей жизни, потому что даже собственный брат, буквально родная кровиночка, выставил его за дверь, потому что, видите ли, он своими советами и репликами не помогал, а только мешал готовиться Джорджу к его супер-идеальному-первому-свиданию-с-девушкой-мечты. Стоит заметить, что за те полчаса, которые Фред провел, наблюдая за метаниями своего близнеца, тот успел только лишь определиться с тем, что ему срочно необходимо в душ и найти свою лучшую одежду. Да, когда речь заходила о Джонсон, Фордж становился редкостным придурком. Фред винил во всем гормоны и эндорфины, потому что в противном случае ему было бы стыдно зваться родственником этого сумасшедшего.

Собственно, Фред полулежал, закинув ноги на спинку кресла и глядя на капли на стекле, когда входной проем раскрылся, и мимо юноши тенью дементора пролетела Макгонагалл.

– Уизли, немедленно уберите свою грязную обувь оттуда! – прогремела она, и Фред, не готовый к такому повороту событий, кубарем скатился на пол, запутавшись в собственных конечностях и чуть было не влепившись лбом в каминную решетку. Профессор, однако, этого уже не видела, потому что с неожиданной для нее скоростью взлетела вверх по лестнице, ведущей к женским комнатам. Парень немного задержался, поднимаясь с пола, и поэтому, когда он вскочил на ноги и подкрался к основанию лестницы, он уже успел упустить часть разговора. Голос Грейнджер был тихим и ровным.

– … пойду, – начало фразы, к сожалению, гриффиндорец разобрать не сумел.

– Да что это с вами! – профессор кипятилась, и Фреду стало жутко жаль девушку, которая, наверное, сейчас сидела ни жива, ни мертва, как сидели все, на кого обращался гнев Макгонагалл. – Неужели вы не понимаете, это же ваше будущее, это крайне важно! Нельзя просто так взять и отказаться, в конце концов, это школа! Немедленно одевайтесь, вы еще успеете догнать ваших однокурсников до того, как начнется второй урок пары Трансфигурации.

– Я же сказала, я не пойду на уроки, – Фред подавился и закашлялся, а потому совсем проворонил тот момент, когда декан вышла из спальни пятикурсниц и спустилась почти что в самую гостиную. Вид у нее был обескураженный и озабоченный.

– Она лежит, смотрит в стену и отказывается идти на пары, – сообщила женщина остолбеневшему юноше. – Я не знаю, что и делать. Раньше такого с мисс Грейнджер никогда не случалось.

– Может, у нее проблемы в отношениях с Крамом? – брякнул Фред, и тут же пожалел, потому что декан обожгла его практически ненавидящим взглядом.

– Что ж, если это действительно так и этот пустоголовый болван чем-то обидел мою лучшую ученицу, я лично прослежу, чтобы он ответил за все, – ледяным тоном отчеканила она, и Фред искренне понадеялся, что между Великобританией и Болгарией нет экстрадиции, иначе у национального ловца последней и вице-чемпиона мира по квиддичу прошлого года будут проблемы посерьезнее, чем у Гарри каждую весну.

– Ааа… ясно, – промямлил он и попытался было незаметно улизнуть, но тут же застыл на месте, буквально пригвожденный к месту яростным взглядом Макгонагалл.

– Мистер Уизли, вы сейчас же пойдете наверх и выясните в чем дело и чем можно помочь мисс Грейнджер. Считайте, что это ваше задание.

– Нет, – побледнел Фред, отступая. – Вы не можете заставить меня сделать это!

– Ещё как могу, – очки Минервы угрожающе блеснули, и юноша судорожно сглотнул. – Если хотите, это ваша отработка. Или вы предпочитаете сходить к мадам Амбридж? – кажется, декан принципиально отказывалась называть розовую жабу своей коллегой.

– Но я ничего не сделал! – воскликнул застигнутый врасплох подросток, вскинув руки вверх. – За что?

– Насколько я помню, прогул уроков все еще считается нарушением школьного устава. Или у вас есть другое объяснение того, что вы находитесь сейчас здесь?

– Ну, технически, я здесь, потому что в комнате Джордж собирается на свидание, – сник Фред, понимая, что проиграл.

– Отлично, – победно улыбнулась женщина, поднимая подбородок. – В таком случае идите, Фредерик, а я пойду и обрадую мистера Филча, что сегодня вечером мистер Джордж будет с девушкой, и что сегодня ваш подрыв туалета или затопление восьмого этажа или что еще вы там придумали не состоится. Полагаю, мистеру Филчу не повредит выспаться, иначе я буду вынуждена отправить его в Больничное Крыло. Миссис Норрис беспокоится о его самочувствии.

Фред был так погружен в себя, что пропустил мимо ушей тот факт, что декан в анимагическом состоянии общается со старой кошкой завхоза.

– Черт, если я что-то ляпну и обижу ее, Ронни меня убьет, – простонал он, бросив взгляд на лестницу.

– А если вы сейчас же туда не пойдете, то убью вас я, – Макгонагалл похлопала юношу по плечу, обходя и, видимо, спеша обратно к себе на урок.

– Погодите, профессор! – предпринял последнюю отчаянную попытку гриффиндорец. Та остановилась, повернувшись и выгнул бровь. – Как же я попаду туда? Ведь лестница не пускает мальчиков, разве вы забыли?

– Мистер Уизли, я искренне надеюсь, что это одна из ваших неудачных шуток, – кажется, декан была порядком удивлена. – Не хотелось бы верить, что совершеннолетний волшебник с таким уровнем интеллекта, как ваш, действительно не знает, как пробраться в комнаты девушек. В противном случае я сильно разочарована в вас.

Портрет хлопнул, и Фред тяжело вздохнул, снова глядя наверх, туда, куда ему следовало сейчас отправиться.

Гермиона лежала поверх пледа, одетая в школьную форму, лицом к стене. Она даже не пошевелилась, когда дверь скрипнула, пропуская внутрь старшекурсника.

– Эм, привет, – он неловко запустил руку в волосы, совершенно не представляя, как поступать в таких случаях и как стоит утешать девушек. Раньше он с таким не сталкивался.

Гермиона не ответила. Словно и не услышала.

– Грейнджер, ты в порядке? – неловкость отступила, сменяясь искренним беспокойством, потому что, право слово, состояние девчушки действительно пугало, и Фред уже и сам готов был поквитаться с Крамом, если в происходящем была хотя бы тень его вины.

Гермиона снова промолчала.

– Так, я понял, ты со мной не разговариваешь, – он засунул руки в карманы, чувствуя себя совершенно по-дурацки от того, что говорил, кажется, сам с собой. – У тебя что-то случилось? Ладно, ладно, я понял, ты не отвечаешь. Просто ты дай знак, если кто-то тебя обидел, можешь не говорить имени, просто намекни, и, клянусь, завтра он или она самостоятельно и добровольно прыгнет из окна второго этажа Хогвартса! Если хочешь, можно даже третьего, но там уже я не готов дать гарантий по здоровью и последствиям.

Плечи девушки напряглись, она плотнее подтянула ноги к груди, но все равно никак не отреагировала на слова Фреда. Он, кажется, начал понимать Плаксу Миртл, которую все игнорировали: неудивительно, что у нее все плохо с самообладанием.

– Ладно, – протянул он. – Тогда давай помолчим.

А затем, сам не ожидая от себя такого, сбросил башмаки, плюхаясь на кровать рядом с Гермионой, закладывая руки за голову и откидываясь на подушку. Он невольно поразился, какой маленькой и хрупкой казалась сейчас вечно боевая староста. Ему показалось, что, захоти он, он смог бы обхватить ее всю одной лишь рукой. Девушку, впрочем, неожиданное соседство все-таки заставило нарушить обет молчания. Едва слышно, но вполне отчетливо она пробурчала:

– Свали, Фред.

– Ты даже спиной умеешь определять, кто из нас есть кто, – расплылся в широченной улыбке парень, зная, что она все равно не сможет ее увидеть, но оттого нисколько не расстраиваясь. – Но, знаешь, я не уйду отсюда, пока не выясню, что же с тобой случилось.

– Забей на Макгонагалл и уйди уже, – Гермиона завозилась, устраиваясь удобнее, обнимая себя руками и еще сильнее горбясь.

– Да причем тут кошка, – отмахнулся Фред, для которого приказ декана уже давно отошел на второй план. – Это уже мое личное дело. Не дело, чтобы ты тут убивалась в одиночестве, верно? – каламбур вышел паршивым. – И все-таки, что же произошло, что ты лежишь тут, плача в подушку?

– Просто не хочу идти на уроки. И я не плачу, – видимо, Грейнджер осознала, что в случае с Фредом Уизли легче отвечать на вопросы, потому что так просто он не отвяжется.

– Вот-вот, я и говорю! Если, положим, я не хочу идти на уроки, то это нормально. Но если ты! – он выпучил глаза, вот сейчас искренне жалея, что его пантомима осталась незамеченной. – Это уже сродни мировой катастрофе.

– Не хочу, и все, – девушка громко засопела, кажется, все-таки борясь со слезами. Фред решил, что ему лучше сменить тему: та себя начинала исчерпывать.

– Знаешь, жутко не люблю этот дождь, – внезапно сознался он, бросив взгляд на окно. – Депрессивно как-то: все серое, мрачное, словно кто-то попросту откачал все краски из пейзажа. Никогда не думала об этом? – он внутренне возликовал, потому что, кажется, Гермиона внимательно его слушала. – Мы с Джорджем всегда взрываем по осени радужные салюты, так хоть немного веселее становится. Знаешь, это очень красиво: все вокруг переливается и сверкает, словно радуга, а еще можно поставить музыку, и тогда получается совсем здорово. В прошлом году мы запустили такие салюты в спальне у малышей-первогодок, Деннис потом почти месяц ходил за нами по пятам, что его брат за Гарри. А ведь эти радужные хлопушки – наше собственное изобретение! Представляешь? На третьем курсе сделали, правда, пробный запуск начисто спалил балдахин нашего четвертого соседа, он после этого в другую комнату съехал. Ну мы и не жалуемся!

Фред остановился, чтобы перевести дух, однако неожиданно Гермиона подала голос, все еще не поворачиваясь от стенки:

– А можешь запустить этим своим салютом в мою жизнь?

– Ну, это же против правил, – усмехнулся Фред, удобнее располагаясь. – Или ты хочешь как балдахин Эндрю?

– Всяко лучше, чем сейчас, – буркнула Гермиона, однако уже куда живее, чем раньше.

– Да ладно тебе, – Фред миролюбиво потрепал ее по волосам, постфактум пугаясь своего жеста и надеясь, что девушка не ударит его за такую вольность. – Вот увидишь, через пару недель придет антициклон, и тучи растянет. А пока что кошка позволила тебе пару дней не ходить на занятия, она сказала?

– Что, правда? – Грейнджер повернула голову, через плечо поглядывая на парня, и тот обезоруживающе улыбнулся.

– Нет, к сожалению, но могу поговорить с ней. Кто-кто, а я точно знаю, как не вылететь из школы, посещая ровно половину уроков!

– Это точно, – осторожно улыбнулась девчушка, и Фред почувствовал, что у него внутри все ликует и переворачивается от этой слабой улыбки.

– Вот видишь, жизнь налаживается, – он развел руки, словно показывая, что все и правда исправляется. – А ноябрь скоро кончится. Пара месяцев – и уже Рождество!

– Ненавижу осень! – эмоционально воскликнула Гермиона, а затем вдруг перевернулась на другой бок, утыкаясь носом в жесткую ткань свитера Фреда и сжимая его ладошками. – Все серое, мрачное, все время льет дождь, словно Плакса Миртл забыла кран погасить, у меня просто нет сил ни на что, я не могу ни учиться, ни гулять с друзьями, я просто…

– Это нормально, – мягко перебил ее Фред. – Не поверишь, но я тоже не люблю ее.

– Ты неплохо справляешься, – хмыкнула староста, и в этом звуке мелькнули нотки того тона, которым она вечно говорила в обычные дни.

– У меня есть Фордж, это сильно улучшает жизнь, – пожал плечами Уизли.

– Жаль, что у меня нет такого Джорджа, – невесело улыбнулась Грейнджер.

– Ну, у тебя, зато, есть я, а я отлично умею играть роль братца, – в этот раз ему удалось вызвать ее улыбку. – Ну-ка, погоди секунду, подожди.

Он отстранился, через голову стягивая колючий свитер, отбрасывая его в ноги кровати и оставаясь только в шерстяной водолазке.

– Так должно быть, думаю, поприятнее, верно? – Гермиона молча уткнулась обратно в мужской теплый бок, и Фред осторожно левой рукой приобнял ее, прижимая к себе ближе.

– Скоро уже Рождество, Грейнджер, и все будет хорошо, – он улыбался, и, кажется, Гермионе тоже было уже куда легче, чем раньше.

Парвати тихонько прикрыла дверь, жестом показывая Лаванде, что надо быть тише и что не стоит пока что заходить в комнату. Обе на цыпочках спустились вниз, в гостиную, даже не пытаясь сдержать улыбок.

***

– И все-таки, Гермиона, что с тобой было? Браун сказала, что ты почти сутки пролежала в апатии, ничего не делала, просто глядела в стенку, – Рон ближе придвинул к себе миску с крылышками, с жадностью впиваясь зубами в верхнее.

– Осенняя хандра и нехватка витамина В, – ответил за девушку Фред, который только-только подошел. Джордж плюхнулся по другую руку от младшего брата. – Может, хотите кексов?

– Лучше не надо, мало ли, что у нас потом вырастет, – отшутилась Гермиона, которая тщетно пыталась скрыть румянец на щеках. Впрочем, кажется, этого никто и не заметил, потому что что Рон с Гарри, что Джинни и Джордж – все с жадностью уминали потрясающе вкусный обед, набираясь сил перед товарищеской тренировкой со сборной Пуффендуя.

Впрочем, нет, кое-кто все-таки заметил.

– Верно. Тебе бы не помешало есть побольше фруктов, – Фред протянул через стол яблоко, и пальцы Гермионы на долю секунды столкнулись с его. Он ухватил их, удерживая всего одно мгновение, улыбаясь тепло-тепло. Бесспорно, ему очень нравилось, как его любимый свитер смотрелся на Гермионе, пусть он и был на несколько размеров ей велик, и, уж конечно, ему льстило, что она носила его даже на публике.

Профессор Макгонагалл довольно хмыкнула, высоко поднимая подбородок: ей никогда не нравился этот Крам.

Комментарий к Осеннее настроение

Трек: Remains (https://www.youtube.com/watch?v=bTxx5CfeNg8)

Вдохновитель: Chitz

По хронологии написания эта глава должна идти после “Полуночных звезд”, но мне она так нравится, что я решила ее поставить в начало :)

Присылайте мне свои треки, давайте вместе творить!

Описание идеи можете найти в шапке фанфика

========== Полуночные звезды ==========

Трава тихо хрустнула под подошвой ботинка. Гарри замер, прислушиваясь, не разбудил ли этот еле различимый звук лес вокруг, но все безмолвствовало, и он осторожно сделал следующий шаг. Казалось, чаща вымерла. Лунная дорожка прочерчивала неровную линию, идущую через весь лес, и капли на кустах блестели потусторонним серебристым светом, отвечая на холодную ласку Луны. Было что-то такое в этом густом бору, что вызывало куда больший трепет, нежели даже Хогвартс, который был в буквальном смысле пропитан волшебством. Что-то едва уловимое, невидимое, но мощное, что-то куда более могущественное, нежели то колдовство, которое могли творить люди. Гарри прислонился ладонью к огромному стволу дерева, стоящего рядом. Кора была холодной и жесткой, и, хотя ладони Поттера давно огрубели от вечной работы, он все равно почувствовал, как кожа слегка оцарапалась. Птицы молчали. Верхушки древних деревьев опутала матовая тишина. Даже ветер не шелестел в листве.

Волшебник вздрогнул, когда за его спиной раздался хруст сухого хвороста, однако не успел он выхватить палочку, как узнал эту тихую поступь: это могла быть только Гермиона. И правда. Она стояла шагах в десяти, кутаясь в старую серую шерстяную шаль, глядя своими огромными карими глазами на друга. Почему-то Гарри стало совестно, словно его застали за чем-то неприличным.

– Что ты тут делаешь? – голос девушки был хриплым после сна, и она прокашлялась, нарушая тем самым молчание леса. Звук ее слов замер где-то среди переплетения зеленых веток.

– Мне не спалось, – юноша убрал палочку в карман, поправляя левой рукой очки на носу. – Я решил прогуляться.

– Лучше не отходить так далеко от палатки, – мягко улыбнулась Грейнджер, впрочем, ничуть не веселясь. Она бесшумно подошла ближе, остановившись всего в паре шагов от Поттера, запрокидывая голову и глядя наверх, вдоль толстого ствола дерева. – Тем более, сюда…

Это было сказано таким тоном, что Гарри неосознанно снова нащупал в кармане палочку, однако Гермиона не предпринимала никаких действий, не выглядела испуганной, не оглядывалась, и он разжал пальцы, тоже поднимая взгляд. Вероятно, этому королю леса было не меньше тысячи лет, он выглядел так, словно рос здесь еще тогда, когда Хогвартс не был основан. Кажется, Гермиона видела в нем что-то большее, нежели ее друг, и он решился спросить:

– А… Куда это, сюда? – он чувствовал себя невероятно глупо, впрочем, как и всегда, когда что-то спрашивал у своей гениальной подруги, однако сейчас, вопреки обыкновению, она окинула его таким удивленным взглядом, что ему стало не по себе. Возникло ощущение, что он сморозил какую-то несусветную глупость.

– Ты что, не понял? – он отрицательно мотнул головой, и Грейнджер буквально подскочила от возмущения. – Ты что, Гарри, мы же это в прошлом году проходили! – и снова этот взгляд, полный негодования от того, что он не ценит школьное образование. – Как же так, Гарри, ты что, не помнишь?

– Я никогда не любил историю магии, – ощетинился парень, принимая позицию защиты, как всегда было, когда Гермиона выговаривала им с Роном за то, что они забыли сделать домашнюю работу или завалили тест. Вот только сейчас Рона рядом не было, он был черт знает где, трансгрессировавший в ночь, ведомый необъяснимой злостью и обидой. Поттер списывал все на эффект крестража.

– Но это было на паре у профессора Флитвика! – девушка всплеснула руками, от чего ее шаль чуть было не сползла с плеч.

– Вероятно, я был слишком занят тем, что следил за Малфоем, который планировал, как ему убить Дамблдора, – язвительно заметил Гарри, однако его собеседница, кажется, совсем не заметила скрытого сарказма.

– Вот именно! – она снова обернулась к дереву, и все ее негодование испарилось, словно его и не было. Она продолжила почти шепотом. – Это тис, Гарри… Посмотри! Сейчас зима, но ты посмотри на его ветви, Гарри!

Он задрал голову, чуть было не уронив при этом очки, правая дужка которых порядком разболталась, и пригляделся. И онемел от удивления. Словно иллюстрация детской книжки, этот огромный тис являл в сплетениях могучих ветвей все четыре сезона года: на некоторых ветках зеленели листья, другие были покрыты почками, на третьих желтела осенняя бахрома, четвертые чернели голой корой. Узловатые ветки сплетались между собой и с ветками своих соседей, и только сейчас Гарри понял, почему в чаще было так сумрачно. Покрывало переплетений надежно укрывало их от полуночных звезд. Он не смог сдержать восхищенного вздоха.

– Удивительное место, правда? – Гермиона наклонила голову, наблюдая за эмоциями на лице товарища. – Если честно, я никогда не думала, что оно действительно существует, всегда считала это просто красивой легендой, вот только, кажется, мифы не врали.

– Скажи, где мы, Герм? – теперь уже голос Поттера охрип, и он судорожно потянул себя за воротник, надеясь ослабить его.

– Мы там, где зародилась магия, Гарри, – тихо ответила колдунья, опускаясь на колени у корней тиса и пробегая кончиками пальцев по жесткой коре. – Там, где зародилось волшебство, где люди наконец-то обрели возможность колдовать и владеть ранее невероятной, удивительной силой.

Она снова поднялась, обходя тис по кругу, и вдруг останавливаясь, глядя куда-то вверх.

– Что там? – парень все еще ничего не понимал, однако уже и его начинало одолевать это ощущение чего-то удивительного, от чего скручивало живот и учащалось сердцебиение. Словно он снова был первокурсником, который видел ночной замок, возвышающийся над Черным Озером.

– Посмотри… – Гермиона буквально выдохнула это, не в силах говорить. Гарри проследил за ее взглядом и увидел на высоте пяти футов над их головами странную метку, словно выжженную раскаленным металлом: вертикальный знак бесконечности, заканчивающийся причудливой руной. Его прошиб холодный пот.

– Пожиратели! – он хотел было схватить подругу и броситься прочь, но она ухватила его за плечо, сжимая с неожиданной силой, и заставила остановиться.

– Нет, Гарри, присмотрись! Это не они. Эта отметина была здесь задолго до того, как Сам-Знаешь-Кто родился на свет.

– Тогда что это? – знак выглядел зловеще в лунном свете.

– Это символ Смерти, – она сказала это так просто, что до Избранного не сразу дошел смысл ее слов, и из-за этого он чуть было не пропустил следующую фразу волшебницу. – Когда Том Реддл создавал свой символ Пожирателей, он изучал древнюю темную магию, и, я уверена, его вдохновением послужил именно этот знак. В Индии его звали Антахеен Джанм, что дословно значит «бесконечное рождение», в Риме – Омнипотенс, что переводится как «всесильная». Этот символ появлялся и в древних рунах, и в свитках индейцев Америки, и в наскальных рисунках островитян острова Пасхи, он имел сотни имен, но означал всегда одно и то же. Это метка Смерти.

– Погоди, – пораженный невероятной догадкой Гарри буквально впился глазами в кусок дерева повыше отметины, где, казалось, кто-то попросту вырвал кусок коры и древесины под ней, оставляя зиять открытую черную рану. – Не хочешь ли ты сказать, что это тот самый тис, который…

Он не договорил. Выхватил из кармана палочку, в немыслимом возбуждении прикладывая к стволу, и в этот момент крона тиса зашуршала, словно порыв ветра тронул ее, однако вокруг стоял все тот же штиль.

– Это тот самый тис, из которого из которого была сделана волшебная палочка Темного Лорда. Уже тогда она была отмечена Смертью.

– Она и в самом деле принесла ей большой урожай, – тихо ответил Гарри, вставая. – Объясни мне, Гермиона. Разве дерево – не просто оболочка? Разве не важнее сердцевина?

– Никто не знает, – Грейнджер плотнее закуталась в шаль, покачав головой. – Всегда считалось, что это так. Вот только… – она отошла, присаживаясь на корточки у засохшего куста, который раскидал тонкие черные мертвые ветви во все стороны. Рукой она собрала их, разглядывая. Кивнула себе, словно нашла что-то, что искала, и выпрямилась. – Дамблдор всегда считал, что Бузинная Палочка была создана Антиохом Певереллом, старшим из трех братьев, о которых говорится в легенде. Грегорович потратил всю жизнь, пытаясь разгадать ее тайну: ни для кого не секрет, что он создал по меньшей мере три десятка палочек, сердцевиной которых был волос из хвоста фестрала, а материалом – бузина. Вот только все бестолку. Виктор как-то рассказывал мне, что не все волшебники считают, что главное в палочке – это ее сердцевина. Мастера восточной Европы и Китая склоняются к мысли, что все как раз наоборот: именно древесина дает магическую силу палочке, а ее сердце только оживляет дерево. Дамблдор всегда говорил, что это не имеет никакого смысла, потому что тогда бы это значило, что можно мертвое сделать живым, вернуть усопшего с того света. Он считал, что все палочки изготовлены руками человека, и даже та, Бузинная.

– Так кто же был прав, Герм?

Лунный свет больше не пугал Гарри. Он находился в том месте, которое едва ли можно назвать частью реальности, в месте, где бродила Смерть, и его подруга внезапно сделала то, чего он не ожидал от нее. Она раздвинула ветки кустарников, и перед взором юноши открылась река, сумрачная и безмолвная, как и все в этом странном лесу, река, сизые воды которой текли и текли, унося с собой время. Черный мёртвый куст памятником вечности склонился над ней, едва ли не касаясь глади бегущей воды, и Гермиона нагнулась, подбирая одну из веточек. Ту, которая была обломана дюймах в пятнадцати от своего конца. Гарри словно в трансе сделал шаг вперед, и вздрогнул, когда камешки под его ногами жалобно заскрипели.

– Да, Гарри. Это не Антиох Певерелл создал ее, ровно как не создали его братья Воскрешающий Камень и Мантию-невидимку.

Голос ее раздался в тишине так, как раздается приговор судьи в затихшем зале суда. Но Поттер едва уловил ее слова, потому что его взгляд уперся в небольшой мостик в нескольких футах от него, перекинутый через быструю реку. Он весь оброс плющом, потемнел от времени, но это был тот самый мост, про который писали легенды. Куст, ветку которого все еще удерживала Гермиона, был бузиной.

– Мы находимся в роще Смерти, – прошептал Гарри, сам не зная, кому сообщая это, себе или Гермионе. Вокруг них раскинулся удивительный лес, в котором молчаливыми столпами возвышались гигантские деревья, внутри которых текла магия, столько магии, сколько не может представить себе человек. Деревья, одно из которых стало материалом для самой первой палочки, попавшей в людские руки, палочки, которую вручила им Смерть. Уже никто не вспомнит, за что.