Текст книги "Уисааль (СИ)"
Автор книги: Karasendriet
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
========== Часть 1 ==========
– Что ты опять психуешь? Это доходит уже до смешного!
– Мне просто надоело в очередной раз говорить со стеной.
Мой голос звучал как-то инфантильно, в нем почти не было жизни. Лишь небольшая ее толика теплилась в глазах. Я даже точно могла бы сейчас сказать, какого они цвета – голубые, как небо, море, такие же, как его глаза…
– Ты ведь не поэтому ушла?
– Когда это ты стал таким проницательным?! – сидя на столе, подогнув ноги под себя, даже не поднимая глаз, я знала, что он, небрежно прислонившись к стене напротив, делает вид, что не понимает, что происходит. – Да, не поэтому. Но разве тебе не все равно?
– Кажется, я уже отвечал на этот вопрос?
– Ах, да. Как же я могла это забыть. Ты сказал, что я ошибаюсь, думая, что тебе на меня плевать. Только вот одно «но»! Слов недостаточно.
– Чего ты от меня хочешь? – он был готов вновь сорваться и уйти, не окончив разговор.
Собственно, так он поступал всегда, когда возникала такая ситуация. Я молчала в ответ. Молчала в первую очередь, потому что не могла найти ответ. Да и что могла сказать?
«Что я хочу, чтобы ты меня любил. Глупо».
– Давай в этот раз все-таки доведем разговор до конца.
Я подняла глаза от столешницы. Желание уйти боролось во мне с желанием остаться и услышать то, что он мне скажет.
– Ты уверена?
– Да.
– Тебе придется отвечать.
– Не мне одной.
Две пары глаз встретились. Две пары пронзительно-голубых глаз. В моих стояли слезы. Что было в его глазах, наверное, не знал и он сам.
– К чему все это. Скажи уже наконец, почему ты так болезненно реагируешь? – он старался говорить спокойно, но то и дело эмоции проскальзывали в голосе.
– Ты уже знаешь ответ.
Его взгляд ясно говорил о том что мне все-таки придется произнести это вслух.
– Ревную.
– К кому?
– К ней, – я кивнула на полузакрытую дверь.
– Ты ведь знаешь, что между мной и ей ничего не может быть.
– Знаю.
– Тогда почему ревнуешь?
– Но ведь тебе бы хотелось, что бы что-то было?
– Это к делу не относится.
– Ошибаешься. В этом-то все и дело.
– Я ничего не понимаю, – он сел на стол напротив.
– И в этом тоже, – я спустила ноги со столешницы и повернулась к нему. – Может быть, ты не желаешь понимать очевидного?! – этими словами я, пожалуй, нанесла больше вреда себе, как позже оказалось.
– Так ты скажи, чтобы все стало ясно.
Я молчала, не желая произносить слова, которые рвались быть произнесенными.
– Ведь ты смелая.
– Может быть, и смелая, но не настолько.
– Скажи, легче станет, – у него был такой голос, как будто он не хотел слышать ответ. Сухой и безэмоциональный. Такой голос у него всегда бывал, когда я плакала. За таким голосом он прятал себя настоящего.
– Ты ведь и так знаешь, что я скажу, – я старалась оттянуть неизбежное.
– Знаю.
– Значит, ты знаешь также и то, что я не признаюсь.
– Почему?
– Не могу. Слишком сложно сказать это вслух.
– Скажи! – он стоял напротив, я чувствовала его дыхание.
– Не могу!
– Пожалуйста!
Одно слово решило все. Сломало возведенные мной стены и сторожевые башни. Я закрыла лицо руками.
– Я влюбилась в тебя. Влюбилась как малолетняя девчонка, – слова текли сами собой, как вода сквозь прорвавшуюся плотину. И каждое из них как идеально острый кинжал впивалось в мое сердце, оставшееся без защиты. – Тебе стало легче от моего признания? Мне – нет. Теперь мне еще тяжелее. Ты был прав, когда говорил, что эту будут три недели ада. Ты постарался их сделать именно такими… – я была готова расплакаться, но остатки гордости не позволяли мне этого сделать.
– Я не хотел этого, – он снова сел.
– Не верю. Ты сделал все, чтобы это произошло. Но теперь все отрицаешь.
– Я не отрицаю. Я удивлен тем, что ты не смогла остановить себя, когда поняла, что влюбляешься.
– Ну, не смогла… Не захотела.
– А нужно было. Любовь – это миф. На самом деле это только боль. Боль – и ничего больше. Я не отрицаю, что в начале нашего знакомства что-то было. Что-то, что могло перерасти в любовь. Но я не позволил этому случиться. Я больше не буду ручным зверьком, жаждущим ласки и прибегающим по первому зову хозяина. Сейчас, когда я уже научился ей сопротивляться, я не хочу вновь любить.
– Ты ошибаешься. Но не мне тебя переубеждать.
После моих слов повисло молчание. Не потому, что нам нечего было сказать, а потому, что мы не хотели этого говорить. Я отвернулась к окну, боясь, что расплачусь. И не хотела, чтобы он видел мои слезы. Я думала о том, как теперь быть.
«Что сделать и сказать дальше».
– Ты плачешь?
– Нет, – и снова молчание.
Я стала воспроизводить в мыслях фрагменты, в которых мы были вместе.
– Помнишь тот первый день. Когда все вокруг спрашивали, нет ли у нас романа. А мы отвечали, что впервые увидели друг друга в тот день.
– Зачем ты это говоришь?
– Потому, что больше я не чего не могу сказать. И мне остается только это. Воспоминания. Ты поставил точку, о которой я просила уже давно. Ты забрал у меня надежду, но ведь воспоминания забрать не сможешь.
– Да, я помню тот день. Ты улыбнулась и ответила, что они сошли с ума и у нас нет романа. А потом все с той же улыбкой повернулась ко мне и прошептала: «Пока что нет!»
– Я знала, что он будет, уже тогда. Но думала, что закончится он иначе.
Я сидела к нему спиной, поэтому не могла видеть его лица. Я даже не могла точно сказать, какое на нем выражение. За окном, медленно кружа, падали листья. Мне хотелось, чтобы он подошел и обнял меня. Просто обнял. Последний раз побывать в его объятьях. И вдохнуть неповторимый запах, принадлежащий только ему. Но он этого не сделал.
– Нас ждут. Нужно идти.
Я молча взяла со стола снятые перед его приходом браслеты и направилась к двери. Он шел за мной, я чувствовала это. У самых дверей я остановилась, закрыла глаза и, быстро развернувшись, впилась ему в губы. Я не могла себе позволить наслаждаться поцелуем больше трех секунд.
Боялась, что, окончательно потеряв себя, начну умолять и просить.
Его губы растерянно ответили, мое сердце, замерев, пропустило удар. Так же быстро, как повернулась, я развернулась к двери. Открыла ее и, не глядя, ушла туда, где нас ждали.
*
Уже наступил вечер, когда мы решили спуститься в зал для последней репетиции. Я, переполненная злостью и обидой, критиковала как могла, но тем не менее не решалась сама показать движения и взгляды. А он и не просил.
– Не так. Тебе не хватает во взгляде нежности.
Его партнёрша была вне себя он наших словесных перепалок.
– Смотри пристальнее, как будто видишь его в последний раз.
– Покажи, я не понимаю, о чем ты!
Я подняла на него глаза. В них стоял вызов, как будто он ожидал, что я не решусь.
– Позволишь?
– Вперед.
Я отошла назад для разбега. Три шага, толчок. Его руки очень ласково подхватили меня. Я смотрела в его глаза и глупо улыбалась. Несмотря ни на что, мне было приятно вновь оказаться в его руках. Так же нежно и трепетно, глаза в глаза, он опустил меня.
– Теперь понятно?
– Пожалуй, да?..
Репетиция продолжалась. Но я, время от времени ловя на себе его взгляд, думала о руках в поддержке, о их тепле, силе… Я даже не заметила, как мы остались одни.
– Мне кажется, ты готова меня убить, – он сидел на стуле напротив.
– Вовсе нет, – подойдя, я положила руки ему на плечи. Медленно свела их у основания шеи. – Хотя кто знает…
– Зря я позволил тебе поймать меня.
– Ты о чем?
– Если ты выпрямишь руки, я не смогу встать.
– Я не стану мешать.
Он начал вставать, я расслабила руки, не мешая ему, но все же оставила их на его плечах.
Он встал, не снимая моих рук. Так мы и стояли, глядя друг другу в глаза, но не пытаясь там что-либо читать.
Его руки обвили мою талию, мои обняли его за плечи. Медленно давая мне возможность отвернуться, он наклонился ко мне. Его дыхание обжигало мои губы. Я закрыла глаза, позволяя себе забыться.
Не знаю, сколько длился поцелуй. Но когда он закончился, сердце щемило, а глазах стояли слезы. В этом поцелуе было столько нежности, такого единения душ, которого мы никогда не могли достичь.
Я сняла руки с его плеч, он убрал свои с моей талии. Не говоря не слова, мы покинули зал. Поцелуй ничего не менял. Мы по-прежнему были чужими. Все, что было между нами, умирало. Мы буквально уже стояли над гробом нашей любви, и он сосредоточенным выражением на лице вколачивал гвозди в его крышку.
Вернувшись к себе, я включила музыку, закрыла окна и попыталась забыть о двух последних днях.
*
День премьеры. Небо заглядывало в окно грозовыми тучами, что полностью соответствовало моему настроению. Необходимость веселиться, когда вся труппа знала о нашем не удавшемся романе, меня угнетала. Подогнув по себя ноги, я села на кровать напротив открытого шкафа. Слева, надежно укрытое чехлом, висело платье, купленное несколько дней назад специально для этого вечера.
Произведение дизайнерского искусства, из бледно-лилового шифона. Все воздушно-летящее и до тошноты романтичное. Сейчас даже смотреть на него не хотелось.
Я встала и подошла к зеркалу. Глаза еще немного красноваты, но это не проблема: правильный макияж все исправит. Взглянула не часы. Чуть больше часа до выхода.
Вернулась к шкафу. Все не то! Я по очереди кидала не подходящую одежду себе за спину, до тех пор, пока на глаза мне не попалась коробка со старым костюмом.
Стерев с нее небольшой слой пыли, я подняла крышку. Черный атлас. Юбка чуть ниже колена, зауженная книзу. Жесткий корсетный верх, тем не менее, не ограничивающий движение. Разрез сзади на юбке обеспечивал свободу ногам. Я была просто зачарована этой находкой. Тут же я надела его. Несмотря на прошедшее время с того момента, как я в последний раз надевала его, он по-прежнему был по размеру. Я достала из шкафа меховое болеро без рукавов. Оно добавило костюму изящности и мягкости. Удостоверившись, что одежда в порядке, я принялась за прическу и макияж. Немного подвела глаза и накрасила ресницы угольно-черной тушью. Немного румян – лицо после некоторых событий было бледновато. Стянув волосы высоко на затылке, я уложила их в безупречный балетный узел, выпустив только две прядки по бокам лица. В итоге я решила завершить образ красной помадой и атласными туфлями на тонком каблучке. Выглядела я сногсшибательно.
Я подошла к шкафу, чтобы закрыть его. Мой взгляд неосознанно упал на футляр.
Повинуясь порыву, я расстегнула его и коснулась ткани. На глазах навернулись слезы.
«Как-нибудь потом я надену его для того, кто меня действительно полюбит».
Спектакль прошел на ура. Артисты на сцене словно жили в пределах своих ролей. Мне было очень приятно видеть, как воплощаются мои самые смелые задумки. Зал рукоплескал. Этот успех был как путеводный свет. Он помогал мне не уйти в себя насовсем.
После завершения представления наиболее ценные для нас гости были приглашены на вечеринку, устраиваемую тут же, в театре. Артистов отпустили переодеться, а в это время устроили небольшую экскурсию. Пока наш директор развлекал гостей рассказами о театре и игравших здесь людях, я поспешила на сцену, где при опущенном занавесе и должен был пройти остаток вечера.
Я очень волновалась, поэтому разглаживала несуществующие складки на скатерти. Все настолько перепутывалось в моей голове, что я не сразу вспомнила о том, что оставляла этот костюм в доме матери, решив, что я из него выросла.
«Как же он оказался здесь? Да еще и именно тогда, когда был необходим».
Я настолько задумалась, что не сразу заметила, что гости входят в зал.
– А вот и она. Именно это хрупкая девушка является постановщикам всех танцев в представлении, – не дав сказать мне не слова, директор увел гостей к труппе, я была этому рада, так как нужно было собраться с мыслями…
– Я думаю, вы доставите нам удовольствие увидеть вас в танце.
Я не сразу поняла, что обращаются ко мне.
– Да, конечно. Что бы вы хотели увидеть? – собеседник, один их «дорогих» гостей, пробежался по мне взглядом.
– Танго.
– Нет проблем, только вот с кем…
– Со мной, конечно.
Мурашки, пробежавшие по спине, подсказали мне, кому принадлежит рука, легшая мне на талию. Он настойчиво повел меня к импровизированной танцевальной площадке, образованной стоящими кругом столами.
– Что ты делаешь?
– Собираюсь танцевать с тобой, – он снял пиджак и небрежно бросил его на один из стульев.
– Это я поняла. К чему такая честь?!
– Мне будет приятно, – его глаза смотрели в мои, и вместе с нежностью, вдруг прозвучавшей в его голосе, это сломило желание сопротивляться.
– Музыка? – подключился профессионализм.
– Ингрид.
– Хороший выбор…
– Готова?
Я кивнула дирижёру, оркестр по-прежнему оставался с нами. Музыка плавно заструилась по воздуху, прекращая все разговоры. Я заметила несколько удивленных лиц и еще столько же заинтригованных. Мы, конечно, много танцевали во время репетиций, но чтобы вот так откровенно встать в пару…
Два искусственно замедленных шага.
Его рука на моей щеке.
Мои руки на его плечах.
Резкое, отрывистое скольжение по паркету.
Моя рука в его руке.
Глаза в глаза, не отрывая взгляда не на миг.
Два шага назад.
Выброс.
Свободное падение назад.
У самого пола его руки, плавно опускающие меня.
Села, обнимая колени.
Его руки на висках жгли как раскаленное железо.
Оборот головы.
Отпустив колени, я резко встала.
Болеро полетело в зал.
Кружение по паркету.
Тела все ближе и ближе.
Его дыхание обжигало.
Я забывала дышать.
Окружающее стремительно теряло смысл.
Его руки откровенно ласкали мое тело.
Его пальцы запутывались в моих волосах, разрушая прическу.
Музыка замедлялась.
Распущенные волосы упали на плечи.
Я развернулась.
Отошла на два шага.
Мое запястье оказалась в кольце его руки.
Резкий рывок.
Я снова в его объятьях.
Глаза встретились.
За ними – губы.
Где-то на заднем плане прозвучали аплодисменты. Но поцелуй все не прервался.
– Давай сбежим? – прошептал он, не отрываясь от поцелуя. Я еле заметно кивнула.
– Подожди меня на улице. Я сейчас, – снова только кивок, словно выпадая из реальности.
«Что все это значит? Разберемся потом…»
Я вышла из театра через боковую дверь. На улице уже темно и немного холодно. Я пошла по проулку к ближайшему фонарю. У него стояла какая-то фигура.
– Что, если я скажу, что тебе сегодня предстоит умереть? – это была женщина, довольно красивая. Ее плечи закрыты старомодным плащом.
– Вы шутите?! – мне не нравилось такое соседство.
– Вовсе нет. Там, на дороге, грабитель. Ты погибнешь от пули, закрывая возлюбленного, – я невольно оглянулась на выход из театра, – пока он не пришел, тебе предстоит кое-что решить, – я вопросительно посмотрела на нее. – В моих силах вернуть тебя к жизни. Но…
– Что но? – я не совсем ей доверяла, но если она сумасшедшая, лучше поддерживать ее историю.
– Но он тебя никогда не увидит.
– Как это?
– Ты уже не будешь человеком. Ты станешь… кое-кем другим. И в этой новой жизни ему не будет позволено увидеть тебя.
– Почему?
– Таковы условия. Ты согласна?
– Да, – с меня не убудет, а женщине приятно.
– Иди, он ждет тебя.
Я посмотрела в темноту.
– До свидания… – но женщины уже не было.
Я быстрым шагом дошла до парковки и прижалась к его груди, дрожа.
– Холодно?
– Немного, – он накинул мне на плечи свой пиджак. – Спасибо, – я хотела его поцеловать, но именно в этот момент сзади послышались шаркающие шаги. Я с сомнением обернулась. На нас был нацелен пистолет. – Что вам нужно? – в мои мысли закралось подозрение, что та женщина была права.
– Все, что у вас есть, – у грабителя был неприятный скрипучий голос.
Я почувствовала, что меня пытаются отодвинуть.
– Нет.
Далее все случилась почти мгновенно. Я почувствовала настойчивое давление из-за спины. Услышала щелчок спущенного курка. И грудь разорвалась оглушительной болью. Я начала падать. Сильные руки подхватили меня и положили на асфальт. Видимо, сам испугавшись того, что натворил, мужчина скрылся в темноте.
– Только не умирай… – его лицо было таким любящим…
– Почему ты мне солгал? – мне было сложно говорить, но все же было нужно услышать ответ.
– Думал, что так лучше…
– Так ты любишь меня? – я уже чувствовала во рту привкус крови.
– Люблю… Тебя нельзя разговаривать. Я сейчас приведу помощь.
Я хотела сказать: «Не оставляй меня». Но не было сил.
Как только его шаги затихли, я почувствовала, что кто-то поднимает меня. Испугавшись, что это тот грабитель, я открыла глаза. Это была та странная женщина, с которой я разговаривала под фонарём. Я снова закрыла глаза. Мне казалось, что мы поднимаемся вверх.
– Я исполню то, что я пообещала. Но это будет болезненное превращение.
Мне было все равно, я уже почти ничего не чувствовала. Женщина положила меня на что-то, что было мягче асфальта. В то же мгновение я почувствовала, что рана в груди стала меньше болеть.
– Будь готова к новой боли.
Через несколько минут я уже смогла сесть и открыть глаза. Мы были на крыше театра.
– Что со мной происходит?
– Ты превращаешься, – она была в тени, поэтому я не могла видеть ее лица. Но голос звучал мягко и с участием. – Как только боль от раны покинет тебя, начнется еще более сильная.
Я постаралась сесть поудобнее. Теперь я верила ей. Верила во всем.
«Но что же будет со всеми, кто меня знал?»
Как только я захотела задать этот вопрос, на меня опустилось оцепенение.
Боль распространяясь от позвоночника, сосредотачивалась на уровне лопаток. Было такое ощущение, что что-то рвётся из меня наружу и обязательно найдет путь. Я чувствовала, как деформируются кости. Потом – как разрываются мышцы и кожа. Я согнулась, коснувшись головой поверхности крыши.
Боль в спине продолжала нарастать. По спине стекали горячие липкие струйки крови. Я буквально сидела в луже из нее. Две жестких прута вырвались из моей спины, еще больше расширив рану. В это же время мое тело начало светиться, так что нельзя было даже различить, какого цвета на мне была одежда. Я бы и хотела потерять сознание, но не могла этого сделать. Я просто закрыла глаза и сосредоточилась на моем последнем танце.
Когда небо стало светлеть, боль стала терпимой. Теперь осталось только ощущение открытой раны.
Когда солнце полностью показалось из-за восточной части города, спина лишь немного чесалась. Но скоро и это прошло. Теперь я была готова поверить во все, что она мне скажет. Я уже понимала, что со мной что-то произошло. И что после этого моя жизнь вряд ли будет прежней.
– Ты можешь встать? – ее голос прозвучал совсем рядом.
Я попыталась встать, но немного покачнулась. Она не стала мне помогать. Только смотрела на меня и качала головой.
– Что-то не так?
– Я бы так не сказала. Ты прекрасна.
Я наклонилась, чтобы осмотреть себя. Первым, что я заметила, это то, что на мне совершенно нет одежды, а все остальное было, в общем-то, как и всегда. Я попыталась дотянуться до того места, где, по-моему мнению, должны были быть рубцы от ран, но моя рука коснулась чего-то мягкого и тёплого, и это определенно не было моей спиной. Я погладила это что-то и ощутила легкую щекотку. Значит, это часть меня. Я вопросительно взглянула на собеседницу. Она, смотря мне в глаза, расстегнула пряжку плаща и сбросила его.
В первый момент я не заметила ничего необычного, но в следующее мгновение из-за ее спины с хлопком появились крылья. На вид очень мягкие, а цвет… Они были словно сотканы из солнечного света, бледно-желтые, с золотыми искорками. Я боялась поворачивать голову.
– Расслабься. Не бойся. Они – всего лишь часть тебя.
Я вдохнула и постаралась ощутить эту новую часть себя. Она была права, это было довольно просто. Я почти тут же почувствовала мышцы крыльев. Легких хлопок за спиной возвестил о том, что у меня получилось. Я повернула голову вбок. Слегка касаясь моего плеча иссиня-черными перьями, там действительно было крыло. Я провела по нему рукой. Перья были словно шелковые на ощупь.
– Они должны были быть бледно-лиловыми. Но ты в последний момент переменила решение.
– Платье! – я тут же поняла, куда делась моя одежда.
– Да. Теперь осталось самое важное, – она не дала мне сказать ни слова. – Перед тем, как дать тебе новое имя, я обязана исполнить одно твое желание.
– Любое?
– Я не в силах вернуть тебе твою прежнюю жизнь.
– Тогда я хочу оставаться рядом с ним в этой.
– Ты уверена, что хочешь именно этого?
– Да.
– Но он никогда не сможет увидеть тебя.
– Я помню.
– И, тем не менее, ты хочешь быть рядом.
– Да.
– Будь по-твоему.
Она сложила ладони чашей и дунула на них. Вокруг меня закружился смерч из бледно-желтой пыли.
– Отныне ты будешь его ангелом-хранителем. Он не сможет увидеть и почувствовать твое присутствие, но всегда будет помнить о тебе. – пока она говорила, мое тело окружила бледно-лиловая дымка. – Имя тебе отныне Уисааль – союз любви.
Ее фигура исчезла во вспышке света . Дымка вокруг меня рассеялась, оставив на моем теле то самое до боли знакомое бледно-лиловое платье.
