Текст книги "Все случайное - заслужено! (СИ)"
Автор книги: Капитан Ехидная Марихуана
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
– Непременно воспользуюсь твоим советом. Очень не плохая идея, – вдруг задумчиво сказал Майкл.
– Естественно! Она же от моей светлой головушки, а не от одержимого местью кощеюги, – ехидно отозвалась я.
– Можешь издеваться, жить тебе все равно осталось недолго, – усмехнулся зло Майкл.
– Знаешь, а ты мне в роли Бальтазара больше нравился, – отпарировала я. И плевать, что никто здесь не смотрел “Сверхъестественное”, мне просто надо было это сказать. – Харизмы ни в одном глазу, – добавила я.
И тут раздался со стороны улицы гневный рев:
– Давина!!! Хватит играть! Выпусти моего отца из дома!
Майкл довольно улыбнулся, а Кол и Давина быстро начали шептать какое-то заклинание. Но вдруг раздался треск разбитого стекла, я быстро отскочила в угол, а выпущенная с сумасшедшей силой палка впилась в стену. Давина упала без сознания. А Кол прекратил шептать заклинание.
– Давина!!! -продолжал Клаус гневаться.
Тем временем Майкл подошел к Колу, и угрожающе прошипел:
– Освободи меня!
Кол секунду посмотрел на него, а потом подошел к лежащей Давине и перехватив руками браслет, висящий на запястье девушки начал торопливо шептать какую-то тарабарщину. Кругляшок на браслете начал немного светиться, а Майкл стал выглядеть донельзя довольным.
– Ох, ты ж екарный бабай! – в шоке вскричала я. Чувство, что мне хорошо достанется за мой длинный язык – не покидало меня.
– НИТА?! – вот это уже изумленно завопил Клаус. Затем раздался треск ломаемого дерева. Что-то очень тяжелое упало над домиком, отчего задрожали стены. И потом раздалась чертовски грязная ругань. Даже бывалая я на крепкие словечки покраснела. – Какого черта, ты там делаешь?!
========== Глава 17 – “Зашибецкое возвращение!” ==========
Нет, и главное вопрос, что я делаю с этими мстителями, прозвучал как обвинение! Такое ощущение, будто я специально шандарахнула себя по голове и утащила в это милое местечко, чтобы восседать с этой наипрелестнейшей компанией, которые сделали из меня живого щита!
– Сама слезно попросила врезать мне по голове Майкла, затем упорно потребовала утащить свою бессознательную тушку в это место, только для того, чтобы досадить тебе! – язвительно прокричала разозленная я. – Ведь, мне, черт побери, даже нечем заняться!
– Ничего она мне не говорила! – прошипел в ярости, чувак, который явно не знаком со словом «сарказм». Да, и вообще со всеми его проявлениями.
Я смерила его снисходительным взглядом и ехидно проговорила:
– Ваших заслуг никто и не уменьшает. И вы не видите, что я ругаюсь?! Что это за манера влезать в самый разгар скандала?! – возмущенно вскричала я. Кто-то смутился, и замешкался, а потом на лице древнего ищейки возникло выражение «убить, нельзя простить». – Ой-ой, – тихо прошептала я, и не став дожидаться пока, ко мне подойдут сворачивать шею, я выбежала на улицу. Но только для того, чтобы быть пойманной за шкирку, как нашкодивший котенок!
– Пусти! Не видишь, я бегу, как крыса с тонущего корабля… точнее стратегически отступаю, так как меня похоже прикончат! – нервно сказала я. Клаус зло посмотрел на меня.
– Признаюсь честно, я сам сейчас готов тебя убить, – прошипел он. – Почему ты всегда там, где тебя ждут неприятности?
– Но они же ждут, – ехидно отозвалась я, вспомнив слова из мультика про котенка Гав. – И вообще я не специально! – возмущенно выдохнула я.
– Знаю, у тебя всегда получается все «само», – отпарировал Клаус, наконец отпуская меня и обеспокоенно вглядываясь в моё лицо. – Почему у тебя кровь?
– Потому что я не обязан заботиться о здоровье твоих шлюх, ублюдок, – послышался ироничный голос с крыльца. Зломордушка заметно вздрогнул от этого единственного в лексиконе Майкла «погонялова» для него. Майкл царственно начал сходить со ступенек, не сводя ненавистного взгляда с Клауса. Хотя и Клаус с холодной ненавистью смотрел на него.
И вот в этой угрожающей тишине, послышался мой ехидный голосок:
– Пошел к черту, кретин убогий.
– Нита, – гневно прошипел Клаус, отталкивая быстро меня в кусты, когда Майкл со сверхъестественной скоростью кинулся ко мне. Прежде чем улететь в кусты, я увидела, как Клаус заехал кулаком в челюсть этой древней образине. Послышался выворачивающий наизнанку хруст, и теперь Майкл готовился нанести удар, у которого оказался в руках поблескивающий кол.
А тем временем за кустами оказался крутой склон. Проехавшись пару метров на попе, я чуть не упала в озеро, но успела уцепиться за торчащий корешок дерева. Поднявшись на ноги, я поправила, сползшие джинсы и заново нацепила, упавшую кепку, которую я тоже вовремя успела подхватить, прежде чем та коснулась воды. Сверху слышались звуки борьбы, рычание, звуки ударов и страшный грохот. Я тут же обратно поскакала наверх, пару раз чуть снова не съехала в озеро, но все же смогла взобраться.
Успела, как раз к тому месту, где Клаус замахивается, дабы всадить в сердце Майклу кол. Тот резко обернувшись встречается взглядом со мной, кровожадно улыбается, а затем собрав всю силу в кулак, отталкивает от себя зломордушку, и через секунду оказывается у меня за спиной, сжимая руку у моего горла! И главное, все произошло настолько быстро, что не только я не успела ничего понять, но и Клаус.
– Девчонка, и правда тебе подходит. А теперь вопрос: сможешь ли ты без нее, мразь? – У кого-то появилось новое словечко в лексиконе. Блин, меня же сейчас будут убивать! – Кол, – коротко сказал он, протягивая другую руку к колу, что был в руках у Клауса.
А рука тем временем только сильнее сжалась у моего горла, перекрывая путь к воздуху. Слегка задыхаясь, мне так и хотелось сказать, что не отдаст он кол Майклу! Зломордушка не глупый все-таки, и понимает, что так и так, но Майкл меня убьет. Но тут случилось реально кое-что страшное… Клаус начал опускать зажатый в кулаке кол. Нет! Нет! Не надо, черт побери! Зачем он так? Тупой что ли совсем? И тут меня поразило, еще одно открытие. Потому что не только я одна «чокнулась», но и всемирное зло со мной на пару. И страх в зеленых глазах подтверждал это. То есть это был реальный страх за меня! У меня из глаз побежали слезы, неужели он правду говорил, что я ему дорога? Но тогда, я тем более не могу позволить, чтобы он совершил такую глупость, как отдать кол Майклу. Все это у меня промелькнуло у меня в голове за какую-то долю секунды. А в голове мелькнула мрачная идея.
И вот Клаус медленно протягивает кол Майклу, а рука того, только сильнее сжалась возле моего горла, а я заливаясь слезами и смотря прямо в глаза Клаусу еле прохрипела:
– Прости… – Рука быстро вытащила из-под пояса джинсов нож Майкла, который он кинул в меня и я так же быстро всадила нож себе в сердце. Меня обожгло острой болью, я почувствовала, как тело начало обессиленно падать, сломанной куклой. Тьма быстро начала парализовывать мое тело, выжигая жизненные силы. Меня тянуло в холодную и разрушающую воронку, и у меня не было никаких сил сопротивляться. Наверное, это было действительно правильное решение, потому что я не являлась частью этого мира, я не являлась даже тем, человеком, которого он мог уважать… От этой мысли стало втройне больнее. Господи, почему же так больно?
– НЕТ!!! – полное боли и ярости, услышала я. И меня окончательно втянуло в воронку…
***
Первая мысль, что меня посетила была – я жива? И вторая – ай, как больно… Открыв глаза, я поняла, что нахожусь… в своей темной квартирке. Встав, я села в своё старое и мягкое кресло. Такое удобное и… одновременно не родное. Может мне просто все действительно приснилось? Не было – путешествий в сериал, Майкла, который пытался убить меня, Кола, который пытался сначала охмурить меня и Клауса… Воспоминания болью отозвались у меня в груди. А, кстати…
Посмотрев на свою одежду я поняла… что это действительно был не сон! Те же джинсы, та же футболка, с повесившейся жабой, кровь возле груди, но… раны от ножа, как такого не было! Я побежала к зеркалу в ванной. Кепка куда-то отлетела и теперь я могла увидеть черные спутанные, пропитанные кровью волосы. На левой щеке и шее были кровавые разводы. Я еще раз взглянула в свои синие глаза, и… слезы тупо покатились по щекам. Я вроде дома и даже жива и невредима, но… почему мне так плохо?
Стоит ли говорить, что всю ночь я проревела? Вот и я думаю, что не стоит.
А вот утром меня ждал сюрприз. Он был вредным, ворчливым, но чертовски приятным!
Настойчивый звонок в третий раз повторился, и я потеряв терпение зло крикнула:
– В Бога не верим! Пылесосами не пользуемся! И в прочих услугах не нуждаемся!
– Счастье-то какое! Не зря значит воспитывал, такую неблагодарную девчонку! – ехидно рявкнули из-за двери. Я в шоке подбежала к двери и раскрыв ее, радостно завопила:
– Дедушка! – Крепко обняв все еще не потерявшего статную осанку пожилого высокого мужчину, я как маленькая повисла на шее у него.
– Нитка! Вредная девчонка, ты похудела чтоль? – оглядывая меня цепкими синими глазами, сказал дед, затем взъерошив густые черные волосы, которые только у висков слегка серебрились, он еще раз внимательно вгляделся в меня. А черными волосами у деда оставались и по сей день, но только потому что он никогда не позволял никому трепать себе нервы, скорее всего потому что у него был черный пояс по этому делу. – Влюбилась, – сделал прогноз дня дед. А у меня снова навернулись слезы на глаза.
– Дед, ты че? Да, никогда! – фыркнула я, собираясь позорно отвернуться, дабы спрятать свои глаза.
– А ты деду не ври! Уж я поболее тебя на свете живу. И чего встала, как дуб вековой? А кто любимому деду чай сделает? Семь часов в дороге трясся, а эта нахалка даже не думает про своего старого деда, который не сегодня завтра помрёт! – И вот детально знакомая картина с детства: дед прикладывает руку к груди и с мученическим выражением лица начал сползать по стене.
– Ладно, – раздраженно ответила я. – Тебе какой чай? Черный или зеленый? – спросила я.
– Зеленый – сама пей, черный естественно, – ворчливо сказал дед, снимая серое пальто и разуваясь.
– А зеленого и нет, – ехидно сказала я.
– А чего тогда спросила?
– Так, вежливость прирожденная, – отозвалась я. Дед гомерически расхохотался, и довольно со здоровой долей гордости сказал:
– Моя внучка!
Я поставила греть чайник и через пять минут, уже готовый ставила перед дедом. Сама я сделала себе кофе.
– Дед, а ты чего сорвался? Ты же осенью не приезжаешь в город, – сказала я, отхлебывая большой глоток кофе из кружки с пчелкой. Осенью и весной дед часто страдает от давления, и поэтому дороги переносит еще тяжелее.
– Так, от тебя ж весточки не было никакой две недели! Телефон ты не брала, а потом и вовсе недоступна стала. Вот и заподозрил что-то не ладное. А то о тебе ущербной, кто еще будет заботиться, – пробурчал недовольно старик. Да, проявление нежных чувств таким способом – это у нас с дедом общее. Мы никогда не говорим «любим» или «скучаем», потому что это как-то… не по-нашему!
– Телефон просто потерялся, – соврала я.
– Что-то в тебе изменилось, Нита, – задумчиво протянул дед. – Смотреть начала по-другому, да и глаза как-то по особому начали сверкать. Так, кто же он?
– Зло мирового масштаба, – честно ответила я.
– Да? А случаем это «зло» не связано с криминалистикой? – подозрительно сощурил синие глаза дед.
– Возможно… хотя, я не в курсе, – пожала плечами я.
– Тааак, а откуда он?
– Не из этого мира он, дед, – снова честно ответила я.
– Наркоман, что ли? – недобро спросил дед, сжимая в руках стальную трость.
– Нет. Ничего больше не спрашивай! Я не хочу об этом говорить. Тем более, что я больше его не увижу. – Естественно! Ведь в сериалы не ходят маршрутки! Ой, а что это за капли упали мне на колени?
– Хорошо, как скажешь, чертенок, – вздохнул он. – Вижу, что больно тебе. Знаешь, я же так и не смог сказать твоей бабушке Елизавете, что люблю её, – вдруг вздохнув, сказал дед. Я удивленно посмотрела на него.
– Как?
– Вот так вот, – взмахнул в стороны руками он. – Так бывает, Нита, что и из-за гордости, ты не можешь сказать самые главные слова в жизни. Я молодым был, ой, как я любил посмеяться над влюбленными людьми, считал все это глупостью! А, когда сам оказался влюбленным, я этого не понял. Злился сильно, и с бабушкой твоей ругался страшно, но только время наказало меня за слезы Елизаветы. Как только родился твой отец, то я только тогда понял, что люблю больше жизни эту добрую женщину, но вот… она уже лежала мертвой. А слова, которые так и не слетели в свое время с уст, так и остались на губах, придавая горечь и вину. Ты очень похожа на меня, Нита. И я бы не хотел, чтобы моя единственная внучка ходила всю жизнь, словно памятник вечной гордости, – со скатившейся одинокой слезой, закончил он. Затем стерев ладонью слезу с лица, он сказал: – Ладно, пойду я прилягу отдохнуть. Похоже давление опять подскочило. Я завтра утром обратно уеду. – И схватившись за трость, слегка прихрамывая поплелся в гостиную.
А я так и осталась сидеть на кухне. Слова деда теперь прочно засели в моей голове, и я теперь только об этом и думала. В особенности засели строки «а слова, которые так и не слетели в свое время с уст, так и остались на губах, придавая горечь и вину».
***
Следующие две недели прошли быстро и в суматохе. Я уволилась с работы, забрала трудовой договор, а так же свой заработок. Затем ездила по собеседованиям и пыталась устроиться на другую работу, пока не случилось кое-что странное…
Я знала, что утро бывает злым, но никак не надеялась, что съеденная вчера кесадия с курицей потребует своего выхода. М-дэ, подсунули мне опять отраву.
– Какая, ты все-таки проблемная, – раздался сзади меня звонкий голосок. Я тут же удивленно обернулась и увидела… фею! Размером с мою ладонь, одетую в зеленое платьице, с золотистыми длинными волосами и длинными ресничками! Что-то между Динь-Динь и Дюймовочкой.
– Кто вы? – то ли от шока, то ли от восхищения выдохнула я.
– Я – искра судьбы, а ты – проблема, – едко сказала она.
– А что вы тут делаете? – Не, у меня банальный шок! И у меня действительно, как у маленького ребенка сейчас настоящее ЧУДО! Фея! Это так круто, черт возьми!
– Организовываю твой полный переход! Ты хотя бы в курсе, что когда умирает оболочка в другой вселенной, то только полный переход возможен, и уже без возврата обратно? Хотя, ты то точно не в курсе, – вздохнула фейка. – Ну, погнали!
– Куда?! – в шоке вскричала я, и вот меня охватывает знакомая темная воронка…
***
На этот раз, я очнулась в полной темноте. Только легкий мерцающий свет от феи, позволил разглядеть пыльные кирпичные стены.
– Куда, ты меня притащила? – зло прошипела я. Очарование прошло, и теперь я только думала – куда эта крылатая падла меня опять закинула?!
– Сиди тихо, и постарайся не шуметь! – тихо прошипела она. Я послушно заткнулась, хотя теперь у меня вертелись тысяча и одна совершенно неподобающих ругательств, которые маленьким фейкам слушать ни к чему.
Через какое-то время я услышала, звук открывающейся двери и топот шагов, явно не одного человека.
– Какого черта, ты там устроил, Ник? – гневно спросил Элайджа. Элайджа? Я в недоумение покосилась на фею, а та лишь приложила палец к губам. Но зачем она вернула меня обратно?
– Только не надо пытаться быть моей совестью, – мрачно протянул Клаус. Сердце отчего-то забилось сильнее, и радость, что он не умер от рук Майкла охватила меня. Я услышала, как край бутылки стукнулся об стакан.
– А я знаю, в чем дело!
– Ну, и в чем же, Элайджа? – лениво отозвался гибрид.
– Ты до сих пор не можешь смириться с гибелью Ниты, – зло процедил Элайджа. – А недавно мне стало известно, что твои люди прочесывают Россию в поисках «черноволосой девушки с синими глазами», в особых приметах, которых перечислено «черная кепка, фиолетовая майка, с повесившейся жабой и ножом в груди». Ник, она – умерла. Так возьми себя в руки!
– Нет! Я не успокоюсь, пока не увижу ее труп! – зло прокричал зломордушка. Я услышала, как что-то стеклянное разбилось. – Она просто исчезла тогда, словно ее никогда и не было. Но ты, как и я знаешь, что люди и трупы просто так не пропадают.
– Я знаю, что тебе сейчас плохо и…
– «Плохо»? – горько усмехнулся он. – Да, возможно мне и правда сейчас очень «плохо», – тихо прошептал он. Сердце болезненно сжалось, а глаза начала застилать новая пелена слез.
– Отмени поиски её тела, наверное его уже кто-то нашел.
– Нет, – упрямо сказал он. Я не смогла не улыбнуться. Чертов упрямец! – Я не могу принять того, что возможно она лежит где-то мертвая, а ее никто не положил в…
И тут кто-то психанув, со слезами на глазах закричал, возможно это даже была я:
– Да, не умерла я, Майклсон! Не у-мер-ла, зломордушка поганая!
Через секунду стало очень тихо. Я в шоке закрыла рот ладонями. Господи, что я наделала?! А через мгновение, я отскочила от летящих в меня кирпичей. Поднялся столб пыли, и в темную каморку проник свет. Закашлявшись, я посмотрела в крупную дыру в стене, через которую отрывистыми движениями начал переходить Клаус, не сводя с меня гибридских желтых глаз, а я споткнувшись об валявшийся кирпич и сев на бетонный пол и со страхом прошептала:
– Мамочки.
========== Глава 18 – “Оставь надежду, всяк сюда входящий” ==========
И вот, я в ужасе смотрю на зломордушку, а он недобро косится на меня, подозрительно сужая глаза. Элайджа смотрит удивленно и с недоверием на меня. Только фее было весело. Она отчего-то хихикая кружилась в воздухе.
Первый шок прошёл, но к несчастью не у меня, а у древнего гибрида, который с откровенным недоверием ме-е-едленно начал приближаться ко мне. Я бы честное слово отодвинулась подальше, но сзади меня была такая нехилая стенка, что только, если бы у меня была мощная сила, то только тогда бы у меня получилось пройти её.
Поэтому решив, что лучшая защита – это нападение, я встав с бетона и деловито отряхнувшись, и как гром среди ясного неба, объявила:
– Я тебя люблю, морда гадская такая!
Теперь шок был у всех, ну кроме меня. Клаус в шоке застыл теперь глядя на меня с поражением, Элайджа так вообще встал столбом, а фея впечаталась в кирпичную стенку и теперь пища шлепнулась на бетон. Так и надо этой крылатой!
– Все фея, теперь я могу лечь в гроб спокойно, возвращай меня обратно! – спокойно сказала я. Но… её не было! – Фея? – мое удивленное. – Фея! – крик полный отчаяния. Так как начало происходить действительно страшное… у Клауса шок прошел! И теперь с жаждой крови в уже зеленых глазах на меня неслась эта тиранозаврическая зломордушка, припечатывая к той самой нехилой стенке до смерти испуганную меня. – Ах, ты крылатое недоразумение, ану вернись, пока я мухобойкой тебя не прибила! – плавный переход к откровенным угрозам, а потом к жалобам: – Нуууу, феяяяя, – провыла откровенно я, когда Клаус поднял руку, а я зажмурила глаза, так как посчитала, что мне каюк. Все-таки, если я более-менее знаю эту злодеюку, то по идее меня должны сейчас убить, посчитав, что я что-то потустороннее. Но никак не ожидала, что от моей щеки до шеи нежно проведут шероховатыми пальцами и выдохнут хриплое:
– Нита…
Я в искреннем шоке раскрыла глаза, с недоумением посмотрела в лицо гибриду и почему-то удивленно брякнула:
– А почему ты меня не убиваешь? – И все… Очарование сей момента пропало! Лицо Зломордушного Величества приобрело обычный раздраженный вид и глаза, до этого с жадностью изучающие каждую черточку моего лица, налились жаждой убийства. М-да. Язык мой – враг мой.
– Вот теперь я уверен, что это ты, а не твой призрак, – прошипел зло он, почему-то еще сильнее вдавливая меня в стену.
– Если бы я была призраком, то приходила бы к тебе ночью и гремела бутылками виски, что были бы прицеплены к моим оковам, – парировала я. Господи, я была бы офигенным призраком! Вечно пьющим и ищущим всякий повод для стеба! – И вообще харе прижимать меня к стене! Я не печенье Орео, черт возьми! Что это за мания меня прижимать к пыльной стене? Заканчивай читать «50 оттенков серого» до добра такое чтиво не доведет и…
Но тут мой подбородок стальными пальцами обхватили и притянули к себе. Мои губы предательски не слушались меня, а наоборот, словно истосковавшись по нему, принялись даже активно отвечать на обжигающие поцелуи Клауса. Тот подхватил меня под бедра, отрывая от земли, и с жадностью принялся осыпать мое лицо и шею алчными поцелуями, пока сзади нас не раздался довольно-таки тактичный кашель:
– Кхе-кхе, Клаус ты ничего не забыл? – отстраненно спросил Элайджа, старательно отводя глаза от нас.
Мне стало чертовски стыдно. Что это вообще такое сейчас было? Меня всю красную, как вареный рак осторожно поставили на ноги и почему-то приобняв за плечи, довольно и как-то даже пофигистично объявили:
– Всё потом, брат. А сейчас найди священника.
– З-зачем? – хрипло спросила я, не понимая что это значит. Пока тем временем Элайджа судя по всему все понял, и в метафорическом смысле поднимал челюсть с пола.
– Я женюсь, – все так же довольно лыбясь, как маленькой сказали мне. Теперь на полу покоилась моя челюсть.
– На ком? – удивленно спросила я, пытаясь отодвинуться от этой… подлой морды! Женится он, видите ли! Так какого фига, я тут делаю? Или эта фея садистка?! Ну, ничего, я знаю одну электрическую мухобойку, что одной крылатой и мало не покажется!
И тут меня милостиво с долей снисходительности просветили:
– На тебе, моя злая девочка, на тебе.
Кто-то грохнулся… Клаус хмуро посмотрел на сидевшую на бетоне ошарашенную меня. И где отряд вооруженных спасателей, врывающийся спасти меня, как в фильмах? Вот где он, а?! На худой конец согласна даже на армянов, которые под песню «За тебя колым отдам» похитили бы меня от этого кошмара. Я даже согласна, чтобы меня дубиной по голове и на Марс для изучений! Но только не все это! Спасииитее!
– Ясно-ясно, – в шоке процедила я, а потом встав каааак закричала: – О, ничесе и ты здесь Майкл?! – И Элайджа, и Клаус резко обернулись, а я с довольным улюлюканьем рванула от них только для того… чтобы поставить рекорд на самый короткий побег в мире!
– Пустииии! Свободу Ните! СВО-БО-ДУ НИ-ТЕ! – закричала я, когда меня взвалили на плечо и быстро потащили куда-то. Тем временем Клаус быстро пересек лестницу.
– Нита, ты сейчас ничего не сможешь сделать, я уже принял решение, – зло прошипел Клаус. И меня одетую лишь – в оранжевые пижамные штаны, мягкие белые домашние тапки и розовую футболку из пляшущих кан-кан стрекоз вытащили из дома, и понесли под взорами шокированных людей, которые явно подобного еще не видели.
– Ты принял решение! А меня хоть ты спросил? – возмущенно завопила я.
– А что спрашивать? – удивленно спросили меня. – Ты сказала, что любишь меня, а значит гипотетически ты согласна, – заявила эта охамевшая морда.
– Я не хочууу! – проревела откровенно я. – И отпусти меня! Пойду заново инсценировать самоубийство, теперь уже и повод имеется: злость на свою тупость и мягкотелость – называется!
Тут меня в бешенстве стащили с плеча, я даже ойкнуть не успела, как налившиеся чернотой глаза вперили в меня мрачный взгляд:
– Ты никогда больше не уйдешь от меня, ясно? Ты – моя, и если ты когда-нибудь помыслишь уйти или бросить меня, я убью тебя.
Я молчала, у меня был банальный и всепоглощающий ужас. И когда меня снова взвалили на плечо, как мешок, я дрожащим голосом начала:
– Клаус, миленький, пожалуйста, не надо…
– Заткнись! – тут же оборвали меня. Я послушно заткнулась. И когда, я в перевернутом состоянии увидела замаячившие купола церкви, я вдруг поняла, что это реально! Это все реально! Никогда не думала, что ужас в виде венчания настигнет и меня, поэтому я тут же забилась и замолотила спину сверхъестественного гада кулачками!
– Я не хочу! Ыыыыы… Пожалуйста, не надо, Клаус! Я соврала! Я не люблю тебя. Пусти, я не появлюсь больше у тебя на пути, но только не надо туда! – провыла я. Паника и ужас накрыли меня со страшной силой.
– Почему? – лениво поинтересовались у меня, все так же неся в это стремное место.
– Да, потому что раз ты даже за тысячу лет ни разу не был женат, то это говорит, что у тебя не только характер паршивый, но и подвох какой-то имеется нехилый! – закричала я, когда мы уже стояли на ступеньках церкви.
– Поверь, на фоне злобного характера всё остальное – такие мелочи, – «приободрили» меня. Я снова горестно завыла.
Меня осторожно сгрузили, затем быстро поймали, дернувшуюся меня бежать, одарили строгим взглядом, с тяжелым вздохом стащили с себя ремень и завязали руки! Потом подняли на руки активно сопротивляющуюся меня, и пинком распахнули дубовую дверь. А в церкви было полно людей, и у алтаря стояли жених и невеста. Священник в недоумение посмотрел на нас, а все остальные в немом ужасе смотрели на связанную в пижаме меня. Я послала всем мученический взгляд и одними губами прошептала «Помогите», но теперь мне и прикрыли рот.
– Доброго времени суток, всем! – начал с оптимистической ноты Клаус. – Святой отец у меня к вам просьба вселенского масштаба. Мне срочно надо жениться на этой женщине, и вы просто не можете мне отказать! – гипнотизирующим голосом сказал он. Я завыла! Все мне конец. Лучше бы я действительно умерла!
– А брачный договор у вас имеется? – невозмутимо спросил падре.
Я только хотела торжественно замычать, так как мне до сих пор закрывали рот, но тут… подъехал Элайджа и деловито нес какую-то черную папку.
– Да, имеется, – сказал он, а потом… сочувственно на меня посмотрел! Вот так вот разбивается вера в лучшее, да?
– Хорошо, тогда преступим к венчанию! – объявил священник.
Но тут жених отошел от шока и возмущенно спросил:
– А мы?! Мы первые сюда пришли!
Молодец чувак! Может я придумаю еще способ сбежать. Но прошла снова одна секунда, как бледная невеста сказала:
– Нет… Я не выйду за тебя!
– Не обращайте внимания на нас, просто ждать пока она определится – дело неблагодарное, да и чтобы не сбежала… снова, – ехидно добавил Клаус.
А невеста скинув с себя фату побежала от алтаря, явно поняв, что женихов-козлов много, а она у себя такая хорошая одна! Жених тут же кинулся догонять свою ненаглядную. О, я бы тоже сейчас сбежала! Тем временем Клаус быстро подхватил падающую пушистую фату и прицепил на меня. Я с откровенной ненавистью покосилась на него. И из-за этого тирана, я страдала две недели?! Господи, вот уж точно ошибки прошлого! Элайджа разложил нужные документы на алтаре, и дал знак ошарашенному оркестру играть какую-то плавную мелодию.
Вообще все было красиво и даже отлично вписывалось: белоснежные лилии, обвивающие алтарь, священник в праздничной рясе, довольный Клаус, успевший переодеть черную водолазку на черную рубашку. Единственный, кто в этот праздник жизни не вписывался так это я! Связанная я, со съехавшей фатой на бок и злым нервно тикающим глазом.
– Дорогие молодые, – начал священник. Тут я от смеха поперхнулась. Уж кто-кто, но стоявшие и нагло держащие меня против воли уж точно не молодые! На меня мрачно покосились. – В этот чудесный день мы собрались здесь…
– Короче, – процедил сквозь зубы Клаус.
Священник что-то прошипел сквозь зубы, и вроде даже грязно выругался. Класс! На моей принудительной свадьбе матерящийся священник! И о чем может еще мечтать девушка?
– Подойдите распишитесь в брачном документе, что скрепит навеки ваш союз! – Меня напрягло это «навеки», да вообще меня все здесь напрягало!
Клаус быстро потащил упирающую и рычащую меня к алтарю, потом заставил взять в руки ручку, и МОЕЙ рукой поставил мою подпись! А затем и сам расписался. Я от всей души пнула его в ногу, но… только сама покалечилась! И уже хромающую меня поволокли обратно.
– Согласен ли ты Никлаус Майклсон взять в жены эту женщину?
– Ох, дайте подумать, – ехидно сказала эта зломордушка, что невольно поселило во мне надежду. Может просто передумал и меня отпустят? Но Клаусу было плевать на все надежды и желания, ну кроме своих. – Я всегда говорил, что если женюсь то только раз и навсегда, и обязательно по любви. Так что… да, – с удовольствием протянул он, глядя на меня. Я чуть не закричала! Я не хочу выходить замуж! Точнее здесь будет уместнее, чтобы на мне женились! Уж что-что, но замуж я точно не выхожу, тут скорее женятся только!
– А вы Нита Жестянова согласны взять в мужья этого мужчину?
– НЕТ! Вы что здесь все свихнулись?! Я не хочу брать в мужья этого психованного злодея! У него же совсем нет никаких тормозов…и совести… и жалости! Вам вообще здесь надо повесить плакат «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Нет! И еще раз нет! – закричала отчаянно я, наивно надеясь, что моя тирада хоть на кого-то возымеет действие.
– Невеста, – начал осуждающе священник. Я окрылилась мечтой, что сейчас скажут, что брак недействителен и вообще… -… ведите себя прилично! Я конечно понимаю, что вам молодым невтерпешь дотерпеть до брачной ночи, но это церковь! И я не позволю вам порочить её всякими пошлостями! – Я чуть не упала снова, точнее начала, но меня быстро подхватили. Хихикающий Клаус не просто был доволен, он даже посмел выглядеть счастливым! – Можете обменяться кольцами. – Элайджа протянул белую атласную подушечку, на которой лежало два платиновых кольца: одно маленькое изящное с аккуратными бриллиантом посередине, а другое просто обычный ободок. Мне с силой на руку нацепили кольцо, которое как оказалось на пальце прошлось по руке синей волной. Это что нацепил на руку мне эта скотина?! А своё кольцо он сам быстро надел. – А теперь, когда невеста более, чем согласна, то данной властью мне Богом я объявляю Вас мужем и женой! Жених может поцеловать невесту!
Эту счастливую окольцованную гадину не пришлось дважды и просить! Меня тут же нежно притянули к себе. Мягкие губы едва ощутимо сначала коснулись плотно сжатых моих. Я укусила эту скотину за губу до крови. Но тут явно пошло что-то не так, так как он улыбнулся, и подхватив меня на руки, углубил поцелуй.
И когда меня вынесли за пределы церкви, то мне развязали руки и наконец поставили на ноги. Я потирая онемевшие руки, тихо и изумленно спросила:
– Ты, зломордушка матриархатом недобитая, действительно на мне женился? – Я никак не могла поверить, что я – жена! И что у меня теперь есть муж. И не абы кто, а этот гад тысячелетний. Феяяя, ну где же ты?!
– Да, Нита, – с нескрываемым торжеством протянул Клаус смотря на потерянную меня. Я в все в таком же изумление уселась на холодную каменную скамейку.
– Слушай, а давай ты меня бросишь? Вот прямо здесь! И развод, я тебе сразу дам, даже никаких авансов не потребую, – жалобно попросила я.
На что мне ответили жестко:
– Нет!
– Тиран, – зло прошипела я.
– Ну, ты знала кому кричала «нет» у алтаря, моя злая девочка, – весомо сказали мне.
– Разведись со мной живо! – требовательно закричала я, вставая со скамейки.
