Текст книги "К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №4 от 26.01.2010"

Автор книги: К барьеру! (запрещенная Дуэль)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Как фюрера, так и либерасты любят хорошо жить. А для этого им захотелось вступить в ВТО, чтобы нефть, газ и дрова продавать подороже. Однако в ВТО их не принимали из-за дремучести. Других претензий у членов ВТО к ним не было, потому что и членам ВТО были нужны нефть, газ и дрова. Но боялись цивилизованные страны, что фюрера и либерасты занесут к ним вирус патологической аварийности.

Крупные аварии в Аборигении начались еще во времена правления Горбушкина. Он, если помните, в технических вопросах дурачком был, а потому дисциплину воспринимал, как пережиток коммунистического прошлого, а не как требование современной технологии. Много орал тогда Горбушкин о том, что никакой дисциплины не нужно, потому что это наследие мрачного тоталитаризма времен Иосифа Великого. Нашлись такие, которые восприняли все это всерьез. В результате сначала взорвался ядерный реактор, затем столкнулись два парохода и сгорели два поезда.

В цивилизованных странах призадумались, однако Горбушкин смог убедить их, что всякие беды Аборигении идут лишь на пользу цивилизации. И тогда дали Горбушкину Нобелевскую премию мира, но на всякий случай собрали экспертов, чтобы те оценили умственные способности Горбушкина. Не хотели цивилизованные еще раз получать радиоактивные осадки от взорванных реакторов Аборигении. Эксперты поговорили с Горбушкиным, посовещались между собой и пришли к единому мнению, пиццей пусть торгует, но острые предметы в руки ему не давать.

Когда Спаситель заменил Горбушкина, в Аборигении началась криминальная революция. Ворам и бандитам всех мастей потребовалось много стрелкового оружия. Те полковники, что когда-то расстреливали свой народ по приказу либерастов, начали торговать этим оружием, а чтобы замести следы, поджигали склады, где оно когда-то хранилось. На тех складах находились еще снаряды и бомбы. Много тогда взрывов гремело по всей Аборигении…

Когда же Спаситель сдох, то на всех фюрерских постах стояли либо дураки-людоеды, вскормленные Горбушкиным, либо тупые бандиты из либерастов времен Спасителя. Так что аварии посыпались, как горох. Падали самолеты, тонули подводные лодки, взрывались на старте ракеты, разрушались гидроэлектростанции и горели дискотеки вместе с людьми.

И вновь призадумались в цивилизованных странах. Как же пускать таких в ВТО. Ведь они же могут в маленькой Европе такое натворить, что потом веками не расхлебаешь! Но был уже накоплен опыт взаимодействия с фюрерами, недавно спустившимися с пальмы. И хотя аборигенская елка – это не пальма, но тоже деревяшка, а потому данный опыт может быть полезен. Опять же потребность цивилизации в нефти, газе и дровах все нарастает…

Поскольку на каждого аборигенского фюрера экспертов не напасешься, то и решили, что пусть эти фюрера экзамены сдают в форме ответов на тесты. Это ускорит обработку результатов, снизит вероятность коррупции и позволит начинать с простых вопросов:

– Сколько пальцев на правой руке?

Ответ: три, пять или десять.

– А на левой?

Ответ: три, пять или десять.

– А сколько пальцев всего на руках?..

Ответ: три, пять или десять.

Обиделись поначалу аборигенские фюрера, и даже начали прокладывать нефтепровод на восток, а не на запад. К счастью, отпущенные деньги были быстро разворованы, и прокладка нефтепровода приостановилась. Оно и к лучшему, потому что по проекту этот нефтепровод должен иметь длину более пяти тысяч километров. Строить же нефтепроводы длиной более тысячи километров уже невыгодно. Забиваются они изнутри парафиновыми отложениями, процесс очистки дорог, и при большей длине нефтепровода убытки, связанные с очисткой, могут превзойти прибыль.

Ну да нашли все-таки консенсус. Отдали эти тесты в средние школы и заставили отвечать на них сначала школьников. И даже теорию специальную придумали, будто, как только школьники научатся отвечать на эти тесты, сразу же их всех назначат фюрерами.

Однако роптать стали аборигены. Многое они готовы были вытерпеть, но превращать своих детей в идиотов не хотели. Пришлось фюрерам интенсифицировать процесс естественного сокращения своих соплеменников. В противном случае можно было и власть потерять. Нет, до уличных отстрелов пока еще не дошло. По-прежнему преобладают экономические методы. Среди них главными являются приватизация остатков высокотехнологичной промышленности, сворачивание науки под предлогом ее интенсификации и вывоз капитала за границу под предлогом его спасения от разворовывания. Расчеты показывают, что уже сейчас по улицам местных городов должны бродить лишь редкие стада обросших шерстью аборигенов. Для того чтобы увидеть это зрелище, мы и выключаем фильм, подаренный нам спонсорами.

Да, как видите, отчасти предсказания фюреров сбылись. Но, что это за толпа? Почему они требуют ответственности власти перед народом? Почему фюреры не выполняют свои обещания, данные представителям цивилизованных стран? И после этого они хотят вступить в ВТО?!..

Шеф! Заводи мотор! Сматываемся!..

А. СВОБОДИН

ПЬЯНСТВО – ПРИЗНАК ЦИВИЛИЗОВАННОСТИ ГОСУДАРСТВА

Так считает наш цеховой сварщик Вася. Он на работе бывает не каждый день, вольный казак, но цех у нас теперь очень похож на запущенный дом для престарелых, зарплата сметная, поэтому рады, что хоть такой есть. В курилке он очень любил пофилософствовать. «Пьянству бой, пьянству бой! Вон Горбачев повоевал, а что у него получилось? Какую державу развалил. Вон мусульманам Коран пить запрещает, так у них богатые государства есть, а цивилизованных – нет. Россия по питию в мире на первых местах, но страна нецивилизованная, мы цивилизованно пить не можем. Душа у нас широкая и щедрая. В тех странах не пьют, а посасывают, рюмки у них наперсточные, стаканы имени скульптора Мухиной они и не видели. Для нас такой стакан с водкой – разминка, а для них – гибель.

Вот у меня отмоей работы внутри сплошной металл, промывать надо, стакан хряпнешь – душа с тормозов, не остановиться. Денег нет, друзья пропасть не дадут. У нас ведь как – даже последнюю бутылку, но на троих. А главная беда наша – мы часто вкураж впадаем. Вон Стенька Разин красавицу княжну невинную утопил, якобы братве не понравилась. Чепуха все это! В кураже он был. Вот когда Б.Н. Ельцин в кураж впадал, говорят, все его приближенные, как тараканы, по щелям в Кремле прятались. Любимого помощника с верхней палубы парохода в набежавшую волну бросил. До сих пор не знаю, выловили его из Волги или нет. А какое мужество надо иметь, чтобы на глазах встречающей толпы и репортеров об...ать президентский самолет. Вот это кураж! Знай наших! Не зря его именем назвали самую цивилизованную в стране библиотеку. Хрущев, когда ботинком буржуев всего мира пугал, говорят, трезвым был, но, похоже, он в кураж накануне попал, так что им повезло, могло быть значительно хуже. Конечно, пьянка – дело убыточное. Жена образование имеет среднее, но считает, как вычислительная машина. Говорит: «Ты за советские годы три «Волги» пропил, алкаш несчастный». Она, похоже, имя мое не помнит. Когда мусор вынести надо, тогда зовет Алкашенькой. Но деньги шли в бюджет государству, а значит, возвращались народу. А нам даже на копейку благодарности не было. Сколько раз на профсоюзных собраниях клятвы приходилось давать, что пить больше не буду, сколько раз с работы гнали. В медвытрезвителе никаких удобств, оттуда одни кляузы. Выходишь от них – в кармане ни копейки, держишь в руках квитанцию на оплату услуг, голова трещит, надрывается, изо всех сил пытаешься вспомнить: «Всё пропил или что-то оставалось? Где опохмелиться, как дома и на работе отбрехаться? Надо придумать что-нибудь такое жалостное, чтобы самому себя жалко стало».

У меня в жизни два костюма было, но не пришлось их поносить. Первый был свадебный, шивиотовый. Свадьба была – зашибись. Народищу набилось... «Горько!»-все орут. Рюмку не успеваешь пропустить, как опять целоваться надо. А тут один из гостей, не знаю, по чьей линии он припёрся, под крики «горько» полез мою невесту Клавку целовать. А я уже в кураже, схватил тарелку почти не тронутого нашего советского винегрета, да и влепил ему в физиономию. А он, гад, с тремя корешами был, все бывшие десантники, ладно по морде бить, но зачем одежду рвать? Воротник, рукав, детали всякие оторвали. Шойгу раньше не было. МЧС бабы заменяли. Живо всех успокоили. А на второй день этот подхалим тост предложил: «Выпьем за то, что у вас свадьба была настоящая, настоящая свадьба без драки не бывает». Второй костюм купила жена, когда я в завязке был. Добили, пришлось подшиться... В выходной приоделся, жена галстук привязала. Иди, говорит, покажись народу, пусть видят твои друзья-ханурики, каким человеком ты стал. Выхожу из парадной, а Федька тут как тут. «Костюмчик новый! Обмываем?» «Да в завязке я!» «Ерунда, я уже не помню, сколько раз завязывал и развязывал. Такую покупку не обмыть, это как-то не по-христиански». Вспомнил я, как мы Федькины новые ботинки обмывали, неделю пили, а когда на опохмелку денег не нашли, мы их за полцены продали. Достал заначку: «Неси!» Друзей набралось, все костюм мой нахваливают, забрались поглубже в кустики, как большевики до революции на маевку спрятались. Тем проще было, им только жандармы угрожали, а нам жены, милиция, ДПД, лишние рты. Всех сразу и не перечислишь. Сидим, в кураж потихоньку впадаем, о конспирации забыли, за горючим, уж не помню, сколько ходок сделали, шумим, смотрю, к нам бугай Мишка Косой прет. Он почти всем должен, а на дармовщину охотник, как кот на валерьянку. Сразу усек мой костюм, вцепился в рукав и орет: «Да за такую обновку ты народу ящик водки должен. А я ему прямо в глаза: «А ты народу уже шаланду водки должен!». Он рванул за рукав, затрещал костюм по швам. Когда все в кураже, – только тронь. Кто кого и за что лупил, никто потом вспомнить не мог. А тут моя супруга как рявкнет: «А ну прекратить!» До свадьбы у нее ни веса, ни голоса не было. Откуда что взялось? У злой голос – иерихонская труба, а вес больше, чем у Яшки Толстого, ее все боятся, а квартальный ей даже кланяется. О том дне лучше не вспоминать. Сейчас все проще. Профсоюзы, ДПД кончились, а милиции на нас наплевать. Можешь валяться, где угодно и сколько угодно. Мишка Косой пропитой зимой на дороге к дому замерз. А в кураже чего только не творили. Газопровод мимо поселка вели. Затеяли мы спор на бутылку, кто медленнее всех через трубу проползет, тот бежит в магазин. Все думали Яшке бежать. А он влез в трубу и застрял. Послали бывшего спортсмена Сашку вытаскивать, тот долго в трубе пыхтел, вытащил один ботинок. Ясно стало, что в магазин придется посылать другого. Сходил я. Выпили, подождали, может, совесть заговорит, вылезет и все-таки сбегает... Долго орали в трубу с двух концов. Бесполезно... Решили – не простим. Завтра погоним. Утром машина схватила трубу, чтобы приварить, а он с воплем как маханул из нее, всю бригаду перепугал.

Сколько всего было – не пересказать. Однажды просыпаюсь и чувствую, что вишу в воздухе. Такая жуть, внутри все сжалось, конец... Тихо, только вроде капли где-то падают. Вдруг свет ослепил меня. Открываю глаза – жена напротив, вода из крана капает. Давно обещал починить. «Прости, – говорю. – Завтра починю». «Может, и починишь, если я тебя сумею из форточки вытащить. Какой черт тебя туда затолкал!». Ключи потерял... Хотел через форточку влезть, застрял и заснул.

Когда народу предложили выбирать то ли тоталитаризм, то ли водку – народ выбрал водку.

Частник за это дело взялся серьезно... Водки теперь залейся. Нa любой вкус и на любой карман.

Поспорили как-то, кто больше всех водочных названий знает, поняли, что и без балды обалдеть можно. Наш карман на «Стандарт» и на «Эталон» не тянет, а у хозяев алкогольных заводов аппетит безразмерный. Суррогатами дешевыми потчевать стали. Потравили моих друзей много. Дух товарищества пропал. Сашка в одиночку запил, померещилось ему, что по квартире зайцы бегают. Стал за ними гоняться, да и маханул с седьмого этажа с балкона.

С Яшкой еще хуже. Побежал за бутылкой в магазин за железкой, а тут электричка, думал, видимо, успеет проскочить, но не успел, нет былой компании.

Даже Клавка меня жалеть стала. Пьющая молодежь подрастает, но у них кураж не тот.

Малую часть из рассказов сварщика Васи записал О. Гурин

ВАЛОКОРДИН

Тут на днях одна страна чуть было в ступор не впала. Вся целиком вместе с биржами, баржами и бомжами. Дело в том, что её премьер вечером о коррупции не сказал. То есть о необходимости беспощадной борьбы с нею (не со страной, а с коррупцией, разумеется) во всех эшелонах власти и просто в эшелонах, которые через таможни едут.

Ну, то есть, вот чтобы было совсем понятно: каждый вечер из года в год много лет подряд он на экране появлялся и говорил: «Надо! Надо всемерно и всеохватно, невзирая на лица с нею, с проклятой, бороться!» Некоторые у экранов, конечно, в первые мгновения сгоряча на водку думали. Но большинство сразу понимало: «Она, проклятая» – это коррупция. И поэтому страна каждый день к вечеру прозревала: «Восподи! Ну, надо же, конечно, с ней, с гидрой с этой, надо бороться! И вообще, как предписывает премьер с экрана, решительно покончить!»

То есть такая вот установка. Чтобы все знали и верили: не только бороться, но и окончательно её, гадину, под корень! Бороться – это раз, под корень – это два.

А тут тебе хоп! – на втором десятке лет борьбы – и целый вечер ни слова. То есть, как именно сегодня-то быть – бороться или не бороться, под корень или оставить немножко? Непонятно ничего, ужас какой-то! В смысле неопределённости.

Конечно, уже через минуту после эфира ни в одну неотложку ни в одном населённом пункте дозвониться невозможно стало, а за пять минут до начала телеэфира, вон ещё когда, из всех аптек валидол с валокордином исчезли. Видно, утечка информации с телестудии произошла. Милиционеры, само собой, дубинки на бетонные полы пороняли, стоят, головами крутят. Им даже один авторитет из своей камеры, за прутья ручищами ухватившись, просипел: «Что ж вы, падлы, с коррупцией-то нонче не боритесь?!» А у тех растерянность и чуть ли не слёзы на глазах.

Кто-то один, у кого силы воли побольше, к телефону бросился, чтобы с высоким начальством соединиться и узнать. Да где там «соединиться» – все операторы телефонных связей под столами в обмороках. А один армейский генерал пожизненный паралич большого пальца получил. Он его все эти минуты на ядерной кнопке держал, и всё в мысленных судорогах бился: нажимать уже – или пока не нажимать, нажимать – не нажимать...

Да, что ты! Такое везде закрутилось – за сотню лет не опишешь.

Но тут, хлабысь – через час по программе новый эфир новых новостей. И сразу на экране премьер и говорит этак строго: «Надо! Надо всемерно и всеохватно, не взирая на лица, с нею, с проклятой, бороться!»...

Ну страну будто елеем умыли, будто младенец по пояснице босыми ножками прошёл, будто свет какой неземной в сердцах загорелся: «Восподи! Ну, конечно же, с ней, с гидрой с этой, надо бороться! С проклятой с этой!..».

А что часом раньше премьер ничего про то не сказал – так говорят, что сказал. Только на студии перед тем эфиром взяли и вырезали. Кто-нибудь им там на студии для чего-нибудь взятку дал, наверное.

Е. ОБУХОВ