Текст книги "К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №8 от 23.02.2010"

Автор книги: К барьеру! (запрещенная Дуэль)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

СЛУЖИТЕЛИ И ПАСТВА

РОССИЯ. ПРАВОСЛАВИЕ

Немного истории. До появления христианства мир не знал такого понятия, как «тоталитарная религия», в многонациональных царствах и империях власти были озабочены не тем, каким богам молятся их подданные, но насколько они подчиняются царской власти. Репрессии против ранних христиан крайне преувеличены христианскими источниками; согласно подсчётам современных историков, за первые века «гонений» в Римской империи «на съедение львам» было брошено лишь двести христиан, что не идёт ни в какое сравнение с теми зверствами, которые впоследствии творили сами христиане.

Впервые понятие государственной религии появилось при римском императоре Константине, который под угрозой расправы принудил своих подданных поменять веру. Те, кто бывал в Египте, обратил внимание, что лица египетских богов на некоторых каменных барельефах разбиты – это дело рук христианских фанатиков, внедрявших новую веру. Распространение христианства в мире произошло не путём мирных проповедей, но жутких репрессий.

Возвышение русского православия, влачившего в первые века своего существования жалкую зависимость от князей и веча, связано с татаро-монголами. Первый советский историк М.Н. Покровский писал:

Митрополиты завязали прямые отношения с татарскими ханами и стали получать от них жалованные грамоты (ярлыки). Хан обещал церкви всякие льготы, не брать с ней податей… под одним только условием, чтобы церковь молилась за него, хана, и за его родню.

В отличие от католицизма, который стремился поставить в Западной Европе светскую власть под свой каблук, русское православие, напротив, привыкло находиться под царским каблуком и получать за это какие-то бонусы. Оно стало верным оплотом самодержавию, как ранее татарским ханам, и этот менталитет укоренился среди иерархов на уровне доктрин и традиций.

Уже во вполне цивилизованные предреволюционные десятилетия жестоким репрессиям подвергались безобидные староверы и баптисты, хотя некоторое послабление делалось для католиков и, как это ни странно, ислама. В это же время в соседней Оттоманской империи, вопреки официальной российской пропаганде про «мусульманское иго», христиане пользовались куда большей веротерпимостью.

Ненависть русского народа к православию, особенно среди его образованной части, общеизвестна. Множество предреволюционных писателей, художников и историков оставили нам воспоминания об этом феномене. Вспомним хотя бы знаменитую картину Репина «Крестный ход в Курской губернии», написанную в 1881-83 годах и выставленную сегодня в Третьяковской галерее.

Расскажу про сцену, которую моя бабушка видела собственными глазами.

Дореволюционный город Акстафа, ныне Азербайджан. По улице идёт поп, мимо него бежит курица. Поп хватает её и прячет живую курицу себе под рясу. Но он не заметил, что невдалеке была её хозяйка, которая, естественно, запротестовала.

Передаю со слов моей бабушки его ответ, звучавший со специфической церковной манерой русского языка: «Курица сама знает, куда её бежать. А ты скупой такой не будь!». Ненависть русского народа к православию выплеснулась в революционном 1905-м году стихийными поджогами церквей.

В первые годы революции отношения православия с большевиками были напряжёнными, но, как правило, отнюдь не кровавыми. Послереволюционная литература совершенно не скрывала репрессий против белогвардейцев, но к попам злости у красных не было, хотя закрытия церквей имели место. В частях Красной Армии могли, при желании, позвать попов справить службу (читайте «Железный поток» Серафимовича). В своих мемуарах генерал Деникин упоминает о лозунге махновцев «Смерть попам!», но большевикам он ставит в упрёк не кровавые репрессии против духовенства, а лишь гонения с одновременной поддержкой иных вероисповеданий.

С учётом того, что суммарные потери и Красной, и Белой армий оцениваются историками в 800 тыс. человек, огромный процент которых составляет умершие от тифа, сегодняшние бредовые утверждения РПЦ о двухстах тысячах погибших попов просто смешны. Впрочем, попа из Акстафы, воровавшего до революции кур, в смутное послереволюционное время, как рассказывали люди, действительно убили. Большевики к этому точно отношения не имели, ибо их в этом глухом уголке Закавказья в то время просто не было. Без сомнения, этот любитель чужих кур числится сегодня «невинной жертвой безбожного большевизма».

Если говорить об историческом контексте, то тогда засилье религии повсеместно рассматривалось как фактор, мешающий прогрессу.

Напомню про исключительно жёсткий антиклерикальный французский закон от 1905 года, когда у католической церкви было изъято всё её движимое и недвижимое имущество. Закон в силе и в настоящее время, церковное имущество во Франции никто возвращать не собирается, а французские интеллигенты рассказывали мне: «Церковь снова начала накапливать имущество, и у нас во Франции шутят, что необходимо регулярно повторять национализацию её имущества каждые пятьдесят лет».

Во время мексиканской революции в начале двадцатого века кровавые репрессии против священников имели место в куда больших масштабах, чем в России.

Первый президент Турции Кемаль Ататюрк также полагал, что отсталость и бессилие Оттоманской империи происходили от засилья религии, в данном случае ислама, и после прихода к власти он железной рукой обрушил вал репрессий на религиозных фанатиков. В частности, 25 ноября 1925 года был принят закон о запрете ношения фесок и принятии «цивилизованного» головного убора – шляпы, в которой было бы невозможно осуществлять поклоны с битьём лбом о землю – глубоко верующих мусульман узнают по мозоли на лбу, образованной от этих ударов. Тем, кто во имя религиозных принципов продолжал носить феску, не только давали большие сроки, но в некоторых случаях непокорных показательно вешали. Казни имели место, в частности, в городах Эрзерум, Гиресун, Ризе и Мараг.

Лет тридцать назад президент Бургиба, тогдашний лидер достаточно демократичгого, по африканским меркам, Туниса, совершил чудовищный акт публичного надругательства над исламом. В разгар строго соблюдаемого мусульманами поста Рамадан, когда есть и пить можно только после захода солнца, он демонстративно появился днём на экранах государственного телевидения и, к ужасу мусульман, начал есть, объясняя: «Пост вреден для здоровья».

Таким образом, антиклерикальная большевистская политика 20-х годов в историческом контексте не представляла собой ничего из ряда вон выходящего, и акции воинствующих безбожников были лишь невинными шалостями по сравнению с тем, что делалось в некоторых других странах.

Народная ненависть к руководству Московского патриархата, поддерживавшего открыто или тайно белогвардейщину, породила церковный раскол. После Февральской революции появилась так называемая «живая» православная церковь, или «обновленцы».

В тридцатые годы в СССР проходили неоднозначные процессы. С одной стороны, имело место закрытие многих храмов и даже демонстративный взрыв некоторых из них. Можно понять ненависть российской интеллигенции к «храмостроительству» (термин М.Н. Покровского) царских времён, но ни к чему и разрушение красивых архитектурных строений, будь то православные храмы или исторические здания XIX века, массово уничтожаемые сегодня в России алчными строительными компаниями.

С другой стороны, в довоенные годы каноническая православная церковь получила от Сталина воистину царский подарок. В рамках борьбы с троцкистской оппозицией сталинским НКВД в конце 20-х годов была раздавлена воплощавшая чаяния народных масс Православная Церковь в СССР (обновленцы), в подчинении которой в середине 1920-х годов находилось более половины российского епископата и приходов.

Но оказалось, что Сталин пригрел змею. В 1941 году Русская православная церковь показала свою истинную натуру – речь идёт о массовом сотрудничестве духовенства Московского патриархата с немцами на оккупированной территории,хотя фашисты и не давали православию привилегий перед другими религиями. Об этом молчали и при Сталине, и при Хрущёве, и при Брежневе, и при Горбачёве. И сейчас молчат. Множество немецких кинохроник, запечатлевших православных попов, встречавших хлебом-солью «немецких освободителей», до сих пор держатся в секрете. Мой отец рассказывал мне, как гудел весь СССР далеко за пределами оккупированных территорий и как ошарашенные люди бурно обсуждали предательство православной церкви: «О массовом сотрудничестве православной церкви с немцами на оккупированных территориях знали и говорили все».

Сталин, встревоженный масштабами сотрудничества РПЦ с немцами, в 1942 году пошёл на огромные уступки Московскому патриархату. После войны православие получило от сталинского НКВД ещё подарок – аннексию униатства. Напомню, что цари после раздела Польши так и не сумели до конца искоренить униатство на своей территории за 130 лет!

Подарком РПЦ в послевоенные годы явился фактический запрет на развитие и пропаганду научного атеизма. Хотя формально небольшие курсы лекций под этим названием читались в рамках ВУЗовских программ, атеизма, в его западном значении слова, в СССР не знали, я впервые столкнулся с ним, когда жил в Западной Европе.

Современный атеизм представляет собой огромные и хорошо финансируемые научные коллективы, включающие мировых авторитетов по римской истории и древнееврейскому языку. Изучаются в оригинале древние рукописи, в том числе случайно избежавшие уничтожения «апокрифы» – неканонические евангелия и другие тексты раннего христианства, анализируется каждая их запятая. Организуются дорогостоящие археологические раскопки. Сравниваются и сличаются различные версии римских исторических хроник, чтобы выявить куски, вставленные туда впоследствии христианскими переписчиками. После подобного скрупулёзного научного анализа от христианских догм и толкований истории остаётся очень немногое.

Антихристианские благотворительные фонды, финансируемые, в частности, масонами, сегодня конкурируют в Западной Европе с христианством в области помощи нищим и обездоленным, создавая приюты и благотворительные кухни.

Во время моего пребывания на Западе меня потрясала ненависть европейской интеллигенции к христианству, особенно католицизму. Французский интеллектуал не может называться таковым, если он никогда не лягнул католическую церковь, простой народ рассказывает анекдоты на тему: «Что говорил Христос, вися на кресте?», а студенты с вызовом говорили мне: «Среди нас нет места католической морали!».

Европейская пресса, в отличие от российской, смакует каждый случай педофилии или иного аморализма среди католического духовенства, комментирует действия мафии в Ватикане и тамошние тайные убийства, скандалы среди высшего духовенства анализируются под микроскопом.

Чтобы как можно больнее уязвить католическую церковь, парламенты, под одобрительный вой СМИ, легализуют «однополые браки», при поддержке политиков проводятся «гей-парады», и католическая церковь воспринимает это как страшное оскорбление. Но могу вас заверить, что и отношение французского народа к педикам, а также и их процентное отношение среди населения мало чем отличаются от ситуации в России, просто западноевропейский атеизм принял там такие странные для нас формы.

Борьба атеистов с католиками пошла на пользу самой католической церкви. Она стала говорить с верующими на их родном языке, а не на традиционной латыни. Открыла множество бесплатных харчевен и ночлежек для нищих, куда без всяких затруднений приходят и арабы-мусульмане. Стала очень осторожна в набивании собственных карманов, епископы избегают покупать дорогие «мерседесы» и виллы. Католицизм отказался и от некоторых замшелых средневековых догм.

На сегодняшний день в мире осталось лишь три централизованные тоталитарные церкви, которые железной рукой пытаются контролировать в мировом масштабе свою паству. Во-первых, католицизм, во-вторых, тибетский далай-лама – «король без королевства», в-третьих – русское православие. Ни индуизм, ни подавляющая часть буддизма, ни обе ветви мусульманства не имеют единых руководящих центров, и авторитет свой они завоёвывают убеждением, а не силой.

И вот наступила посткоммунистическая эпоха. Вновь, как во времена татарских ханов и Ивана Грозного, появилось мнение, что русскому народу нужнее всего церковь, кнут и тюрьма.

Руководители Интердвижения Молдовы подробно рассказывали мне, как каноническая русская православная церковь предательски ушла от сотрудничества в защите русского народа, в отличие от влиятельной в этом регионе старообрядческой церкви. Московские иерархи сегодня предпочитают помалкивать и о гонениях на каноническое православие на Украине, и о проблемах православия Абхазии, и о расколе в Эстонии, зато с помпой организовали «объединение» с ничтожной сегодня по числу прихожан Русской зарубежной православной церковью. Сегодня, как и много веков назад, им нет ничего приятнее, чем получение «ярлыка» от заокеанского хана!

На моё отношение к Русской православной церкви сильно повлияло «восстановление» собора в Одессе. История вопроса.

Когда-то в Одессе был красивый собор, взорванный в тридцатых годах. Но в центре города оставались действующими большинство других соборов и церквей, больших и малых, и проблем, где молиться верующим, в городе не было. В начале девяностых православной церкви вернули некоторые старые здания, ликвидировав там планетарий и детскую спортивную школу. Но властям Украины захотелось как можно сильнее обгадить порядки СССР, и они в конце 90-х демонстративно, с помпой и глумливыми завываниями начали торжественно восстанавливать на старом фундаменте разрушенный храм – Киев выделил на это астрономические средства. Но церкви и властям этого было мало – им захотелось «народного энтузиазма» при восстановлении.

Я прекрасно помню конец 90-х. В Одессе царила страшная нищета, на улицах регулярно можно было видеть валявшиеся трупы умерших от голода. Тысячи одесситов обшаривали мусорные баки в поисках макулатуры и бутылок, и в борьбе за самые сытные баки порой вспыхивали кровавые драки. Огромные задержки с зарплатой и без того нищих бюджетников. В самый разгар этого кошмара церковь совместно с местными властями заставляла преподавателей ВУЗов «добровольно-принудительно» собирать дополнительные средства для перечисления «на храм», ибо разворованных строительными подрядчиками средств не хватало.

Я задавал себе вопрос: как сильно попы должны ненавидеть и презирать собственный народ, чтобы в самый разгар голода силой вымогать деньги у наших несчастных бюджетников?

О канонизации царской семьи. Если следовать традиционным христианским догмам, то не подлежит никакому сомнению, что семейка эта перед революцией занималась сатанизмом. Царица питала патологическую страсть к прорицателям и ясновидцам, их побывало множество в царских чертогах. Упомяну, среди прочего, о сеансах оккультизма, которые давал царской чете специально вызванный за немалые деньги из Парижа французский маг Элифас Леви, автор знаменитого руководства для колдунов «Практическая магия».

Сексуальные оргии с Распутиным царицы и её старшей дочери Ольги общеизвестны. Хотя некоторые историки и ставят под сомнение безапелляционные утверждения «старца» о том, где, когда и как именно он «и…л Ольгу», его сексуальные похождения с царицей были настолько общеизвестны, открыты и подтверждены множеством свидетелей, что серьёзные исследователи эту тему даже не подымают.

Согласно традиционным христианским догмам, царская семья явила собой наглядный пример того, как Бог наказывает сатанистов. Но как в этом свете понимать недавнюю канонизацию РПЦ незванной семейки?

Хочу оговориться. Я ничего не имею против сельских священников, тихо исполняющих свой долг. С глубоким уважением отношусь к осколку русского православия – Польской православной церкви, сумевшей в трудных условиях сохранить самосознание русского народа под польской оккупацией – я там был и плотно общался с польским духовенством. Живым укором политике РПЦ является палаточная церковь в Киеве возле Верховной Рады священника Олега Сирко, изгнанного властями из своего храма в с. Рахманово Тернопольской области, – его упорно не замечают наезжающие в Киев московские иерархи. Но РПЦ, как и рыба, гниёт с головы.

Нет ничего удивительного, что сегодня на фоне разочарования православием российскими СМИ замалчиваются массовые факты перехода русских в католицизм и ислам, не говоря уже о «сектантах». Зайдите в любой католический костёл или мечеть, и вам это подтвердят.

Подытоживая всё вышеописанное, я не верю ни в РПЦ как серьезную прорусскую политическую силу, ни в её выживание в долгосрочной перспективе в свободной конкуренции с иными религиями. Без массированной поддержки татарских ханов, царей, НКВД или российских президентов Русская православная церковь в её нынешнем виде обречена оказаться на мусорной свалке истории.

Как говорит русская пословица: «чем больше шкаф, тем громче он будет падать».

А. СИВОВ

КАК Я ЕЗДИЛ В ВЕРХОТУРЬЕ

Верхотурье – небольшой городок в Свердловской области. Основан он был в конце XVII века, во времена Бориса Годунова, а задумывался ещё Иваном Грозным как перевалочный пост Руси для освоения покорённой Ермаком Сибири. Особенность его ещё и в том, что это первый русский город в наших местах.

Первой постройкой на утёсе над рекой Турой был кремль – чтобы укрываться там от хантов и манси, ибо с ними время от времени случались столкновения. От него до наших времён сохранился только фрагмент стены. Позже к ним добавились дома воевод, долгое время бывших самыми важными людьми на всём Урале, храмы, здания внутренних таможен, дома зажиточных купцов.

Когда я обратился за путёвкой в туристическое агентство, то рассчитывал осмотреть старинные здания, увидеть кремль, услышать про историю города. Экскурсовод действительно много рассказала о старине. Имеется там и действующий собор, построенный во времена Петра I, есть и другие очень красивые старинные здания.

Однако главный акцент поездки оказался поставлен на православной вере. Поездка шла в основном по местам жития некоего Симеона Верхотурского. Ну что же, Симеон Верхотурский – тоже наша история. Да и осмотр старинных храмов – очень интересное занятие, отчего же не посмотреть?

В результате получилось так, что я мог понаблюдать православных людей достаточно близко, так сказать, в действии, и немного изучить их нравы. И именно это впечатление, ставшее наиболее сильным, я хочу предложить читателю.

Ещё в автобусе в качестве затравки к околопаломнической поездке экскурсовод предложил фильм П. Лунгина "Остров". Фильм этот поставлен "под православие", но с православием ничего общего не имеет: все "чудеса" там делаются из подлости и предательства, на них же зиждется и "святость" центрального персонажа фильма. Если назвать сие творение языком церкви, то это будет "бесовщина". Если оценивать фильм с точки зрения культуры, то Лунгин подменяет основу православия внешним антуражем, имеющим под собой совершенно иной фундамент. Посему я ожидал, что верующие, которых в автобусе было много, предложение сие с негодованием отвергнут. Но ничего подобного не произошло... Для меня это не было новостью: я и предполагал, что верующий человек имеет довольно смутное представление о своей собственной религии, а церковь это глубокое невежество поддерживает, считая благом.

Экскурсия в Верхотурье началась с посещения Симеонова камня на берегу реки Туры. По дороге экскурсовод рассказала о Симеоне Верхотурском, жившем и умершем в этих местах. Жил он в конце XVII века, принадлежал к числу "гулящих людей", т.е. людей, переезжающих для поиска работы с места на место. Жил тем, что шил ("строил") верхнюю одежду. Дело это было по тем временам медленное, и Симеон поселялся для работ в доме надолго. Вечерами читал детям "сказки" (имеется в виду священное писание). Словом, человеком был добрым, работящим и хорошим.

Личность Симеона Верхотурского вызвала у меня симпатию: добрый человек, работал, трудился, детей любил и с ними занимался. Тишины искал, рыбу ловил... Однако когда я узнал, что по значимости это – третий святой на Руси, то удивился: на Руси, думаю, и в те времена было много людей добрых, работящих и заботливых. Да и сейчас они вроде бы не перевелись.

Кроме этого узнал я и ещё кое-что. Оказывается, г-н Россель, совсем недавно губернатор Свердловской области, – "превосходительство". О сём примечательном факте свидетельствует чугунная доска у церкви близ Симеонова камня.

От камня мы поехали в село Меркушино, где был похоронен Симеон. По дороге экскурсовод рассказывала нам о совхозах, находившихся в этих местах. Совхозы были очень богатые, стояли на ногах более чем крепко. В конце 80-х люди стали разбегаться, в одном из бывших совхозов из 64-х дворов просто никого не осталось. Тот совхоз, что в селе Меркушино, ещё кое-как держится.

Один из работников (то хозяйство, где было 64 двора) решил было вернуться, нашёл односельчан... Но никто из них не захотел возвращаться. От огорчения у человека возникла мысль поставить в этих местах памятник погибающей деревне... Словом, заключила экскурсовод, если государственная политика не изменится, все разбегутся.

Примерно с этими словами мы подъехали к Меркушино. Вдали блестел купол храма. Храм построен на месте, как сказано, разрушенного в советские времена. Сомневаюсь, что сделано это на деньги церкви, а не на государственные, такое вот проявление государственной политики. Строение великолепное – блестящие купола, белые, разве что не сверкающие стены. Отличной отделки пол и великолепный иконостас. Есть в этих местах и духовная пища для верующих – в храме имеется источник, пробившийся на месте могилы Симеона (что, собственно, и привело к канонизации). Всякий желающий может повернуть вентиль и набрать себе сколько пожелает. Нас просили не лить на пол; с этой целью поставлено пластмассовая чаша. Вода в ней на вид мутноватая, тёплая и, как мне показалось, малость цветущая. Хотя обычно родниковая или ключевая вода ледяная и очень чистая. Учитывая вид воды, сказал бы, что толика хлорки вкупе с кипячением для этой воды была бы весьма нелишней. Лично у меня не только не возникло желания пить воду из источника, но и просто к ней притрагиваться. Зато возникло желание позвонить в местную санэпидслужбу. Народ, между тем, явился с двух-, трёх– и даже пятилитровыми ёмкостями и запасался водицей впрок... Не лучше ли пить прямо из Туры?

В храме сохранилась стена старой церкви, и в это строение возникла очередь. Там есть доступ к стене гробницы Симеона, и верующие направились туда, чтобы прислонить к стене гробницы запасённые ими иконки, крестики и другие предметы. Получилась некая очередь; и я решил побродить по помещению.

В трёх местах расположены на стенах по иконе. Каждая забрана стеклом. Верующие подходят, крестятся перед ними, затем целуют ("прикладываются"). Целуют по-настоящему, а не имитируют поцелуй. Но что-то никого, кто ходил бы и протирал стекло медицинским спиртом, я не заметил...

Но вот подошла моя очередь, и я спустился вниз, куда-то под иконостас. Внизу – маленькая кирпичная комнатка, в которой располагалось сразу человек восемь из числа прошедших ранее. В середине – нечто вроде каменного стола, а на столе – две неглубоких тарелки. Духота, жара, а народ помаленьку разливает добытую "ключевую" водичку по тарелочкам. Для чего именно – выяснять не стал, а потихоньку сбежал наверх: слишком уж оказался брезглив и слишком уж всё увиденное походило на шаманский обряд. Впрочем, это не просто похоже, это и есть самое настоящее шаманство.

Мы внимательно осмотрели дворик и сам храм. Во дворе обнаружили изящную стелу с надписями и православным крестом наверху. Оказалось, что стела сия поставлена в память о тех меркушинцах, что погибли на фронтах Великой Отечественной войны. Некстати вспомнилось, что в те времена религия была малопопулярна, гораздо большей популярностью пользовались ВКП(б) и комсомол. А их члены, согласно Уставу, должны были быть атеистами, причём – атеистами воинствующими. Это очень плохо совместимо с православием. И ставить над их именами православный крест – примерно такое же издевательство, как предложение похоронить В.И. Ленина по православному обряду.

Есть и ещё один момент. Не так давно я не без удивления узнал, что гитлеровцы на оккупированных территориях открывали церкви, и открыли их, как утверждают некоторые священнослужители, больше, чем в то время было действующих церквей на территории СССР. Один иерей, охваченный восторгом по этому поводу, в официальных материалах сайта Московской Патриархии сказал, что ещё немного – "и Второе Крещение Руси состоялось бы". Точно, состоялось бы. – Если бы не злодей-Сталин и те самые солдаты, в память которых во дворе храма поставлен памятник. Мне это почитание памяти советских солдат, погибших на фронтах Великой Отечественной, показалось до рвоты лживым: "казачки", власовцы и прочие "хиви" должны быть намного ближе православному сердцу. Ведь именно они, воюя в рядах христианского германского воинства под руководством А. Гитлера, несли Руси столь желанное Московской Патриархией Второе Крещение!

Во дворе, прямо у стены церкви, несколько могил. В одной из них покоится священник, казнённый летом 1918-го года. История его гибели такова: когда подходил Колчак, местные крестьяне, люди зажиточные, не желали мобилизовываться на защиту Советской власти. По сему поводу был устроен крестный ход и также волнения. Священник, устроивший крестный ход, по приговору военного трибунала был казнён за организацию саботажа. Через несколько дней пришёл Колчак и вскорости наглядно объяснил крестьянам, что почём в этом мире. Этот урок крестьяне усвоили надолго. А святой отец-саботажник покоится ныне в церковной ограде... Уважаемый, почтенный человек!

Отдыхать нас привели в детский лагерь на притоке Туры – Актае. За оградой детского лагеря расположен ещё один храм, в котором есть чудотворный источник, и в этом источнике можно купаться. Из разговора сторожа с туристами я уяснил, что православные находятся в споре с детским лагерем. Сама же церковь подозрительно напоминает один из детских корпусов лагеря. Такое вот торжество справедливости: церкви вернули храм, забрав его у детского лагеря.

Посещение храмов в самом Верхотурье тоже вызвало одно не очень приятное впечатление: когда мы зашли в большой собор, построенный в 1913-м году (в советское время там разместили колонию для несовершеннолетних), то за стеклом икон, посвящённых тем или иным святым, проживавшим здесь, в Верхотурье, для наглядности были помещены фрагменты их останков, тронутые, понятно, естественными процессами. Возможно, это дело вкуса – нравится же патологоанатомам их работа! Здесь есть и ещё одна сторона вопроса: в 1918-м году был собран VIII ликвидационный съезд, призванный отделить церковь от государства. Его эмиссары в присутствии верующих, служителей культа и всех желающих приходили в церковь и вскрывали раку, где покоились нетленные мощи. Ничего нетленного они там не находили – и на верующих это производило колоссальное впечатление. Как я понял, отцы церкви урок усвоили и демонстрируют ныне мощи таким наглядным способом. Безусловно, это весьма внятно и убедительно, но, на мой взгляд, шибко уж неэстетично...

Когда мы ехали назад, в Челябинск, я решил посмотреть купленную мною в храме "Православную газету", официальное издание епархии Свердловской области. Там, в номере 13 (256), есть речь нового патриарха всея Руси Кирилла. Он выступал перед студентами калининградских ВУЗов. В частности, было им сказано следующее: «Вы знаете, никакого спора между наукой и религией нет и быть не может по определению, как не может быть спора между наукой и живописью. Ошибка заключалась в том <...>, что Церковь на Западе <...> инкорпорировала в свою догматику, в своё вероучение определённые научные схемы Средневековья – например, геоцентрическую схему <...> у Церкви может быть право выносить нравственное суждение не только об отдельных научных идеях, как, например, клонирование, но и об отдельных технологиях... Осуществлять такого рода нравственную экспертизу Церковь, конечно, должна в тесном взаимодействии с научным сообществом».

Во-первых, спор между живописью и наукой очень даже возможен, и образец такого спора приводит М.А. Лифшиц в одной из своих книг. Во-вторых, кроме религии, моральную оценку способны давать искусство, литература, этика и эстетика. Наш патриарх многовато на себя взял. В-третьих, смотрите что получается: церковь претендует на некую моральную истину. Возникает вопрос: а куда ж подевались науки, этой самой моральной истиной занимающиеся? Психология, например. Или, скажем, обществоведение (кстати говоря, теперь в принципе нет немарксистского обществоведения). Или юриспруденция. И зачем бы им церковные моральные оценки, когда эти науки призваны сами изучать мораль и формировать её? А педагогика?

Высказывание патриарха сильно напоминает анекдот про некоего Ашота Карапетяна, который, орудуя шариком и тремя напёрстками, на общероссийском математическом семинаре наглядно опроверг теорему о равном распределении вероятностей. Только вот тут был целый блок гуманитарных наук... Оп! – и нету его! А где ж они, эти науки-то: история, право, обществоведение, психология, педагогика, философия? Куда подевались-то?

Я не выдержал и поделился своими впечатлениями с историком, путешествовавшей с нами. Прекрасная дама пожала плечами: "Ну а что Вы хотите? РПЦ – это всего лишь секта, хотя и большая. То, что это – мировая религия, по существу ничего не меняет, все моменты, связанные с пребыванием в секте, у православных представлены в полной мере, как-то:

1. Игнорирование культуры, не имеющей отношения к православию. Например, никому из них не придёт в голову не мыть дома посуды. Но если Вы им скажете, что стекло на иконах неплохо бы дезинфицировать, то на Вас посмотрят, как на больного. В лучшем случае Вы услышите, что заразиться через икону невозможно, потому что этого не может быть никогда.

2. Полное безразличие и даже ненависть ко всему не-православному.

Как видите, типичное положение дел в секте, т.е. замкнутой внутри себя группы, разорвавшей со всей остальной культурой и живущей по своим правилам. Своей неадекватности эти люди не замечают, как не замечают они и того, что всё больше расходятся с окружающей их реальностью. Более того, они усматривают в этом некую доблесть даже в том случае, если их идея ведёт их же самих к очевидному самоистреблению".