Текст книги "Только рабочие отношения (СИ)"

Автор книги: Jero3000

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Обожаю, когда ты сверху, – довольно проговорил Малфой. – Или ты слишком устала, и нам стоит поменяться?

– Как хочешь, – пробормотала Гермиона, предательски уносясь мыслями к тому моменту, когда Малфой снимет эти чертовы брюки. Он подался чуть вперед, потихоньку сползая на пол.

«Хорошо, что я сделала выбор в пользу мягкого ковра», – мелькнула последняя мысль, а потом голову словно заполнил туман. Гермиона сама стянула с Малфоя брюки и обхватила ногами его поясницу, позволяя ему проникнуть как можно глубже. Малфой вошел в нее так стремительно, что, казалось, желал пронзить ее насквозь.

– Ай, – тихо пискнула Гермиона.

– Прости, – он чуть отстранился. – Соскучился.

– За неделю? – боль отступила, и Гермиона подалась бедрами навстречу ему.

– Прошла вечность. – Малфой опрокинул её на спину, оперся на локти, почти заботливо подложив ладони ей под затылок, и осторожно толкнулся. Его движения были мягкими, практически нежными, и Гермиона готова была поверить в то, что он переживает за нее.

– Можно чуть сильнее, – издала она полухрип-полувздох и провела ногтями по его спине.

– Тише… – Малфой прижимался губами к ее губам. – Я частенько хожу дома без рубашки, а в моей семье не понимают расцарапанных спин.

Гермиона провела ладонями по его спине, принимая это условие, и снова качнулась бедрами ему навстречу, выгибая спину. Движения Малфоя стали быстрее и чуть увереннее, и она двигалась вместе с ним, прижимаясь губами к его губам. Гермиона чувствовала, как кожа Малфоя покрывается мурашками под ее пальцами, а ее собственная горела огнем под приятной тяжестью его тела. Они двигались все быстрее и быстрее, испепеляя друг друга жаром тел, обжигая дыханием и кусая губы почти до крови. Гермиона уже почти привыкла к тому, что Малфой неотрывно смотрит ей в глаза, хотя сама она привыкла жмуриться, чтобы полностью отдаваться ощущениям.

– Грейнджер, – простонал Малфой. Его тело напряглось, а затем обмякло. В следующий миг все мышцы Гермионы свело сладостной судорогой, отчего она вцепилась пальцами в его плечи. Малфой рухнул рядом на ковер и прижал Гермиону к себе. А та лежала, прислушиваясь к гулким ударам его сердца, и совершенно не знала, что сказать.

– Может, воды? – тихо спросила она, указывая на бутылку на прикроватной тумбочке.

– Да, спасибо, – пробормотал Малфой, откашливаясь. – У тебя уютно.

– Благодарю. – Гермионе вмиг захотелось, чтобы он немедленно убрался из ее квартиры и избавил от этой ужасной неловкости.

– Прости, не останусь. – Малфой надел брюки и оперся плечом о каминную полку. – Не предупредил мать. Знаешь ли, не хочу ее лишний раз нервировать.

– Да, конечно. – Гермиона направила палочку на камин, снимая блокировку.

– Не дуйся. – Он мягко коснулся губами ее виска и шагнул в зеленое пламя.

Гермиона сходила в душ, выпила две чашки чая, но что-то все равно было не так. Желая отвлечься, она вернулась в кровать и раскрыла книгу на первой попавшейся странице, старательно прикрываясь томиком от ковра, на котором какой-то час назад… Гермиона взвыла, спрятала лицо в книгу и вдруг услышала треск камина. На колени ей упала записка.

«Хочу снимок. В качестве пожелания спокойной ночи».

«Это в первый и в последний раз, Малфой», – дописала она и бросила листок в камин. Спустя минуту из пламени появилась камера и зависла в воздухе перед Гермионой. Та взбила пальцами волосы и раскинулась на кровати. Щелчок, другой – и камера исчезла в пламени камина. Гермиона рассмеялась и закуталась в одеяло. Похоже, спокойной ночи Малфою было не видать.

========== Ревность ==========

Гермионе казалось, что она сходит с ума. На самом деле, это состояние уже давно можно было считать привычным – ровно с того момента, как в ее отделе появился сотрудник по имени Драко Малфой. Но в последние пару месяцев безумие достигло своего апогея. После того, как они с Малфоем перешли к «отношениям в горизонтальной плоскости», как она это охарактеризовала, или же попросту стали спать, как это бесхитростно называл сам Малфой, её мозг обнаружил удивительное свойство отключаться в его присутствии. В последние две недели жизнь и вовсе стала невыносимой. Уж как бы она ни злилась на Малфоя за то, что он дважды в неделю бессовестно пользуется пустующим кабинетом, Гермиона с ужасом осознавала, что привыкла к этому. Мало того, ей даже начинало это нравиться. А с того дня, как Малфой заявился к ней вечером, она и вовсе с катушек съехала. А как иначе назвать то, что для нее стало обыкновенным делом присылать ему по каминной сети снимки, на которых она была обнажена? Нет, конечно, она не бросала ему карточки по первому требованию. Иногда Малфою приходилось писать письма намного длиннее, чем банальное «Не могу уснуть без своей любимой картины» или «Я давненько не видел, как выглядит твоя кровать, и даже начал забывать это». Раз или два Малфой повторил вечерний визит в ее квартирку, а однажды даже остался на ночь. Гермиона до сих пор с улыбкой вспоминала, как она пила утренний чай на балконе, завернувшись в его мантию, пока сам Малфой бессовестно отлеживал ее подушку. Причиной этих ночных визитов было то, что Оливер, их сотрудник, попавший на одном из рейдов под заклятие, до сих пор лежал в больнице, а это значило, что теперь Малфою нужно было его подменять, а Гермионе приходилось сидеть в это время в кабинете в полнейшем одиночестве. О, она ненавидела вторники и четверги, но на сей раз по совершенно другой причине.

Гермиона закончила отчет и посмотрела на часы. Была уже половина пятого, а никто еще не вернулся. Она потянулась, разминая затекшие плечи, и подумала о том, что неплохо было бы скрасить ожидание чашечкой чая. Не то чтобы Гермиона дожидалась Драко Малфоя, вовсе нет. Они все равно не пойдут после работы к ней. Они, скорее всего, вообще никуда не пойдут. Малфой, как всегда, сошлется на то, что ему надо помогать отцу с библиотекой или матери с розарием, или Мерлин знает кому и с чем еще. Он всегда был кому-то нужен сильнее, чем ей. По крайней мере, Малфой считал именно так. Поэтому Гермиона просто дожидалась всех. У них же не было ключа. Они не могли попасть в кабинет без нее. И ее рабочий день еще не был окончен. Отговорки были, откровенно говоря, слабенькими, но пока что Гермиона в них верила.

Заливистый смех Элоизы Миджен, раздавшийся в коридоре, отвлек Гермиону от этих мыслей. Дверь распахнулась, и в кабинет ввалились все сотрудники, грязные, уставшие, продрогшие, но довольные. Последней шла смеющаяся Миджен, одетая почему-то в мантию Малфоя. Сам он бесстыдно держал руку на ее плече, и не отдернул, даже когда Гермиона ожгла его недобрым взглядом.

– Рада, что у вас все нормально, – проговорила она, поднимаясь со своего места. – Вот ключ. Я домой. Приятного вечера.

Гермиона с силой припечатала ладонью с ключом по столу и вышла, бесшумно затворив дверь. «Пока, Гермиона», – послышался из кабинета нестройный хор голосов, но она уже брела на негнущихся ногах по коридору и ничего не слышала.

«Чертов Малфой. – Гермиона чувствовала, как ее затапливает гнев. – Вот, значит, зачем все это. Решил меня унизить! Променять на Миджен! И как это показал, подлец. За плечи обнимает у всех на виду, хотя мне говорил, что предпочитает не афишировать отношения. Дал ей свою чертову мантию! А со мной, значит, так только по углам можно обжиматься!» Не помня себя от злости, Гермиона ступила в зеленое пламя общественного камина и через минуту уже отряхивала одежду от пепла, стоя в собственной комнате.

– Подлец, – крикнула Гермиона, мечась по комнате в поисках чернил. – Сейчас он у меня узнает. И про мантию, и про Миджен – про все на свете. Куда я положила чертово перо?

Перо обнаружилось за кроватью – наверняка, закинула туда после вчерашней переписки с Малфоем. Там же обнаружился и ворох его записочек, и Гермионе стало грустно. Все-таки ни Рон, ни Маклагген такого ей не писали. Несмотря на содержание, записки не были грубыми или чересчур пошлыми. Они были умеренно пикантными, иначе Гермиона давно бы добралась до абонентского центра каминной сети и потребовала перевести все возможные адреса Малфоя в разряд нежелательных.

– Да! В разряд нежелательных, завтра же! – воинственно заявила Гермиона и яростно заскрипела пером.

«Малфой! Можешь забыть о последних двух месяцах! Я не намерена терпеть такое обращение, что бы ты там себе ни решил! Я требую, чтобы ты немедленно уничтожил все мои записки и снимки. Я не желаю слышать никаких оправданий. Остается один вопрос: кто из нас двоих переведётся в другой отдел?»

Пламя камина фыркнуло, унося послание к Малфою, чтобы через минуту выплюнуть ей на колени огрызок пергамента.

«Грейнджер, ты упала и ударилась головой?»

Никаких объяснений. Никаких попыток извиниться. Никаких жалких оправданий. Гермиону трясло от злости.

«Малфой, не прикидывайся дурачком! Я прекрасно видела, как ты держал Миджен за плечи, я узнала мантию, в которую ты ее закутал. Ничего не хочу слышать. Желаю счастья. Передавай Миджен мой привет».

«Только если ты всерьез этого хочешь», – гласила ответная записка, и Гермиона чуть не взвыла. Она была против расставания с Малфоем, хоть они и не были официальной парой. Но все же хотелось каких-то подтверждений, заверений в том, что она нужна и важна, а не его идиотской иронии.

«Малфой, ты хоть понимаешь, что сделал мне больно? Я прекрасно помню эту твою мантию. Я могу сказать, на сколько дюймов выше локтя на ней выбивается ниточка! Я помню ее запах! И у тебя хватило совести надеть эту самую мантию на Миджен? При мне?!» – Гермиона чувствовала себя героиней дешевого бульварного романа, но поделать с собой ничего не могла. Малфой стал уже таким привычным, почти своим, что отдавать его какой-то Миджен, которая, в свое время, заклятием умудрилась удалить нос вместо прыща, было просто преступлением.

Вспышка в камине заставила ее вздрогнуть. Малфой шагнул на ее ковер так, словно это была его квартира и его комната.

– Грейнджер? – Он лениво растягивал слова. – Это ревность? Только не говори, что это ревность.

– Да, Малфой, это чертова ревность, – выпалила она, поднимаясь на ноги и глядя на него снизу вверх.

– Какое разочарование. – Он закатил глаза. – Гермиона Грейнджер, умнейшая ведьма поколения, на поверку оказалась такой же набитой дурой, как и те девицы, что закатывают муженькам скандалы из-за слишком дешевых мантий.

– Что? – Гермиона не верила своим ушам.

– Что слышала, Грейнджер, – прошелестел он. – И твоя гневная петиция тому лишнее подтверждение.

Она смотрела в его глаза, не выражавшие ни единой эмоции, и понимала, что сейчас закипит. Однако Малфой стоял так близко, да и она пока что не сказала своего окончательного «Нет», так что в последний раз можно было и поиздеваться.

– И инициативу они тоже не проявляют? – промурлыкала Гермиона, запуская руку ему в штаны и не сильно, но ощутимо, сжимая яички.

– Нет. – Малфой явно опешил. Вряд ли он ожидал, что женщина, минуту назад пытавшаяся устроить самый безобразный скандал в мире, станет трогать его за сокровенное. Вместо ответа Гермиона провела ладонью по его вмиг отвердевшему члену, чуть перебирая пальцами и легонько царапая его ногтями.

– Я не знаю, что ты задумала, но продолжай, – протянул Малфой, прижимая ее к себе.

Гермиона медленно провела рукой к основанию, поглаживая напрягшийся член большим пальцем, и так же неспешно вверх. Малфой рвано выдохнул и запустил руки ей под блузу. Глаза его выражали смесь недоумения и восторга.

– Продолжать? – Она сжала пальцы чуть сильнее.

– Да, – выдохнул Малфой, – продолжать.

Его собственные руки уже вовсю плясали по ее спине, очерчивая беспорядочные кривые от лопаток до поясницы. Гермиона снова сжала его яички, невесомо перебирая пальцами кожу мошонки, и Малфой шумно вдохнул.

– Маленькая ведьма, – пробормотал он, стаскивая с нее юбку.

– А ты – немаленький маг, – улыбнулась Гермиона и облизнула губы. – Элоиза будет довольна, когда ты явишься к ней в таком виде.

Она резко вытащила руку из-под ремня, который уже успел неслабо передавить запястье, и ровно пять секунд наслаждалась вытянувшимся от удивления лицом Малфоя.

– Ну уж нет, дорогая моя, – прошипел он, одной рукой сдергивая с Гермионы блузу, а другой – снимая собственные брюки.

– Нет уж, дорогой, – в тон ему ответила Гермиона и попыталась отступить на шаг, но не смогла: от одного взгляда на его губы в голове вмиг вспыхнули воспоминания о том, как сладок их плен, а теплая рука, освобождавшая ее от лифчика, лишь укрепила мысль о том, что инцидент с Миджен можно обсудить в более спокойной обстановке. Чуть позже.

Малфой рывком усадил ее на краешек кровати и встал на колени, устраиваясь между ног Гермионы. Она порывисто прижалась губами к его губам и сжала мягкие волосы на затылке, не позволяя ему разорвать поцелуй.

Когда Малфой толкнулся в нее первый раз, Гермиона слегка прикусила его нижнюю губу и потянула на себя. Он намотал ее волосы на руку и несильно, но резко дернул вниз, заставляя Гермиону запрокинуть голову и открыть шею для его поцелуев. Она подалась бедрами ему навстречу и развела ноги настолько сильно, что связки отозвались легкой болью. Однако движения Малфоя быстро заставили боль стихнуть под действием того жара, что разгорался у нее внутри. Гермиона запрокинула голову еще сильнее, выгибаясь под совершенно неестественным углом. Малфой явно не намерен был таскать ее за волосы, поэтому она чуть мотнула головой, надеясь на его понимание. Он выдохнул что-то невразумительное и опустил руку с намотанным на нее хвостом чуть ниже. Гермиона отрывисто пискнула от удовольствия и положила руки ему на ягодицы, словно помогая ускориться.

– Нет, Грейнджер, ты просто невероятная, – прошипел Малфой, толкаясь все быстрее, и через несколько мгновений Гермиона вытянулась от приятных судорог, пробивших разрядом ее тело. Она обмякла в его руках, позволяя достичь разрядки, и откинулась на спину, когда Малфой застонал от блаженства и тяжело задышал, опираясь на ее ноги.

– Приляжешь? – спросила Гермиона, проводя ладонью по кровати, и он незамедлительно занял место рядом с ней.

– Так что это была за вспышка ревности? – спросил Малфой, прижимая ее к себе.

– Просто ты держал ее за плечи. И твоя мантия…

– Грейнджер, ты непроходимая дура, – вздохнул он, целуя ее в щеку. – Я дал ей мантию, чтобы она не промокла и не простыла. Потому что если Миджен уйдет на больничный, таскаться по рейдам придется тебе. А я… Не хочу, в общем, чтоб ты таскалась по рейдам.

– Прости. – Гермиона и впрямь поверила в то, что придумала.

– Извиняться будешь вечером, на камеру, – коварно улыбнулся Малфой, вставая с кровати. – А сейчас меня ждет Блейз. Точнее, он меня уже час ждет под проливным дождем.

– Ты вечно к кому-то бежишь, – разочарованно протянула Гермиона. – Ко всем, кроме меня.

– Ты очень сексуальна, когда сердишься. – Малфой улыбнулся, оглядывая ее обнаженную фигуру с ног до головы, и наклонился к ее уху. – Я постараюсь что-нибудь придумать.

Малфой шагнул в камин, оставляя Гермиону гадать, что же именно.

========== Предмет №2 ==========

Когда Оливер вернулся с больничного, Гермиона возликовала и чуть не бросилась его обнимать. Конечно, это был не самый любимый ее сотрудник, тем более что его шуточки иногда были значительно ниже пояса. Но в возвращении Оливера был один несомненный плюс: теперь Малфою не нужно было подменять его на рейдах. И, видимо от радости, не иначе, Драко натурально сошел с ума. Когда одним из вечеров они уже привычно переписывались через каминную сеть, и Гермиона – Мерлин, какой ужас – привычно отправляла ему снимки, Малфою вдруг взбрела в голову какая-то несусветная ерунда.

«Зачем ты их заковываешь? – писал он в записочке. – Им же тесно и неудобно! Я не хочу, чтобы ты их мучила!»

«Кого – их, Малфой? Конкретизируй», – ответила Гермиона и со смехом отправила записку в камин. Малфой иногда был сущим ребенком.

«Моих девочек! Я против того, чтобы ты мучила их дурацкими лифчиками, какими бы красивыми они ни были!»

От прочитанного Гермиона впала в ступор на долгие десять минут. Он фактически запрещал ей носить белье, а она все еще пыталась сохранить хоть крупицу моральных ценностей, поэтому без белья чувствовала себя раздетой. Тем более, что сейчас она и так – по настоянию проклятого Малфоя – носила на работу весьма открытое платье, достаточно строгое, чтобы не выходить за рамки министерского дресс-кода, но слишком фривольное, по мнению Гермионы. А все из-за него! Однако, хорошенько подумав, Гермиона пришла к выводу, что она вполне могла бы сходить так в Министерство. Один раз. Один единственный раз, чтобы порадовать Малфоя, не более. В конце концов, это могли бы быть новые ощущения, хотя, по количеству свежих впечатлений, интимная жизнь с Малфоем была впереди планеты всей. Если с Роном у нее было две позы, с Маклаггеном набиралось четыре, то с Малфоем она уже сбилась со счету. Кажется, в ее квартире и в их рабочем кабинете просто не осталось места, где они не попытались бы заняться сексом. И в большинстве случаев им это удавалось. Страсть к неизведанному заставила Гермиону принять это непростое решение. Именно она, а никак не желание угодить Малфою.

На следующее утро Гермиона шагала по коридору Министерства, словно по раскаленным углям. Ей казалось, что каждый знает о том, что она почти раздета, и она была готова к тому, что вот-вот все эти люди начнут оборачиваться, тыкать в нее пальцами и кричать, что на ней нет чертового бюстгалтера. Однако никто не спешил ее стыдить. Напротив, все улыбались, вежливо здоровались и кивали, к вящему ее удивлению.

– Будь ты проклят, Драко Малфой, – выпалила она, захлопнув за собой дверь кабинета. Элоиза и Оливер уже отправились на рейд, так что они с Малфоем были наедине.

– Что случилось? – Он лениво потянулся и отпил чай из своей чашки.

– Случилось. – Гермиона скрестила руки на груди, борясь с желанием прикрыться. – Я чувствую себя голой, когда на мне меньше трех предметов одежды.

– Почему трех? – Малфой встал с места и теперь смотрел Гермионе в глаза с неподдельным интересом.

– Потому что я привыкла, что на мне как минимум три предмета одежды.

– Трусики, лифчик и платье, – перечислил Малфой, на всякий случай разгибая пальцы. – Но ты сказала, что сегодня их меньше трех.

Он положил руку ей на бедро и выразительно подмигнул.

– Не надейся, Малфой. – Гермиона легко шлепнула его по руке. – Я решила обойтись без, эм, предмета номер два.

Глаза Малфоя полыхнули огнем, и он положил вторую руку на бедро Гермионы.

– Хотя бы дверь закрой, – сквозь смех бросила она, и Малфой взмахнул палочкой, заставляя все замки разом повернуться.

– Я все в толк не возьму, – тихо проговорила Гермиона, когда с дверью было покончено, и теплые руки Малфоя по-хозяйски сжали ее грудь. – Тебе что, постоянно хочется?

– Нет, – выдохнул он в ее затылок, – только когда ты рядом и только когда мы одни. Ну и после вечерних снимков, разумеется. Они замечательные.

Словно в подтверждение этих слов он пару раз сжал грудь в ладонях.

– Не надо об этом постоянно говорить. – Гермиона поморщилась, хоть и собиралась высказаться более резко.

– Почему? – недоуменно спросил Малфой, обходя ее кругом и становясь перед ней. – Смотри, они же прекрасны.

Он чуть потянул ткань платья на себя, увеличивая и без того глубокий вырез, и бесцеремонно заглянул туда.

– Я очень рада, что тебе нравится, – строго начала Гермиона и осеклась, увидев, с каким видом Малфой рассматривает открывшуюся его взору картину. Ей должно быть мерещилась эта нежность в его взгляде, определенно мерещилась.

– Хочу их. Сейчас, – требовательно заявил Малфой, расстегивая молнию на спине у Гермионы и стягивая платье до пояса, и замер, чуть отстранившись, чтобы посмотреть на результаты своих трудов. – Мерлин, это прекрасно.

Он припал губами к правому соску, чуть покусывая его и обводя языком вокруг. Гермиона вздохнула, прикрыла глаза и провела пальцами по волосам Малфоя, легко массируя голову.

– Обожаю, когда ты так делаешь, – протянул он и снова прильнул к груди, словно был ребенком, который хотел есть. Правая рука его сжимала ее левую грудь, а левая рука поглаживала бедро, отчего платье опускалось все ниже и ниже.

– Я не собираюсь стоять посреди кабинета в одних трусах, – недовольно пробормотала Гермиона, и Малфой сделал шаг назад, увлекая ее за собой. А потом еще один, и еще. Ей пришлось переступить через окончательно свалившееся платье, вместе с которым, казалось, рухнула и ее гордость. Малфой нашарил свой стул и уселся, устроив Гермиону у себя на коленях.

– Наглец. – Она несильно потянула его за волосы, заставляя поднять голову и посмотреть в глаза.

– Наглец, – согласился Малфой и снова припал губами к груди, на сей раз к левому соску. Теплые пальцы поглаживали ткань трусиков, а потом скользнули под них, и от этого по телу пробежала приятная дрожь.

– Драко, утро только началось, – горестно простонала Гермиона, борясь с собственным желанием.

– И что теперь? – фыркнул он, разворачивая ее спиной к себе и расстегивая брюки.

– Хоть бы до обеда подождал, – вздохнула Гермиона, опираясь на стол. – Что ты за человек такой?

– Человек, который тебя безумно хочет, – хрипло прошептал Малфой, отодвинул ткань ее трусиков и стал медленно опускать ее на свой член, придерживая за бедра. Гермиона чуть слышно вздохнула – то ли от удовольствия, то ли оттого, что Малфой был невыносимым упрямцем – и начала двигаться нарочито медленно. Руки Драко отпустили ее бедра и снова сжали грудь, а сам он нервно подрагивал, явно желая ускорить темп.

– Чуть быстрее, – шепотом попросил он, подтверждая ее догадку, но Гермиона специально не ускорялась, опускаясь на член настолько медленно, насколько позволяли дрожащие от напряжения мышцы. Малфой прошипел что-то непонятное, но она как раз стала так же медленно подниматься, и его возмущения стихли. Гермиона и сама была бы не прочь ускориться и получить удовольствие, но в то же время ей безумно хотелось наказать этого вредину за нетерпеливость.

– Гермиона, пожалуйста, – взмолился тот, и она так резко опустилась на член, что волна наслаждения затопила ее с головой. В глазах потемнело, и она плавно качнулась, чувствуя, как жар удовольствия растекается по телу. Малфой дернулся и с силой сжал ее грудь, прижимая Гермиону к себе, не давая ей подняться. Он толкнулся еще два или три раза и сам кончил с тихим полурыком. Еще с минуту они сидели в той же позе: Гермиона ощущала приятное, сладкое расслабление в мышцах, Малфой продолжал лениво поглаживать ее грудь.

– Тебе не кажется, что пора работать? – спросила Гермиона с явной неохотой.

– Кажется, – проворчал Малфой, позволяя ей, наконец-то, встать. – Слушай, а ты так и пришла? Ну, без предмета номер два. Или он завалялся где-то в сумочке?

– Так и пришла, – с усмешкой ответила она, поправляя трусики и надевая платье. – Застегни молнию, будь добр.

Малфой издал странный звук, будто подавился чем-то, и поднялся со своего места. Он мягкой походкой подкрался к Гермионе сзади и положил одну руку ей на живот, а другой застегнул молнию на спине.

– Ну раз так, Грейнджер, то не сердись, если ближе к вечеру я еще раз отымею тебя, но уже на твоем столе.

Он растянул губы в самой дьявольской из всех своих улыбочек и вернулся на место.

Рабочий день только начинался.

========== Предмет №1 ==========

Похоже, Гермиона зря понадеялась, что после ее появления на работе без одной из деталей белья Малфой успокоится. Как же она ошибалась! Он словно с цепи сорвался и теперь просил, умолял, чуть ли не требовал ходить так каждый день. И что самое страшное – Гермиона была не против. Ей неожиданно нравилась реакция Малфоя на ее тело, она разве что не плавилась от его плотоядных взглядов, которые он бросал каждый раз, когда видел на ней то платье – черное, с почти непристойным вырезом, длиной, еле-еле дотягивавшей до положенных дресс-кодом рамок. Малфой видел платье, ухмылялся и хищно облизывался. И Гермиона облизывалась в ответ, неосознанно. Она убеждала себя, что от этих взглядов вмиг пересыхают губы, но сама слабо в это верила. Гермиона окончательно запуталась, не в силах расставить все по своим местам и раз и навсегда выяснить, кем же они с Малфоем приходятся друг другу, и поэтому каждое утро шла на работу, как на эшафот, предвидя в каждой встрече с ним маленькую казнь какого-то очередного ее морального принципа. Но в то же время Малфой дал ей то, чего не смогли дать ни Кормак, ни Рон – уверенность в себе, в своей красоте, в невероятном очаровании. Многие сотрудники и знакомые заметили, что в последнее время она расцвела, но никто и предположить не мог, что причиной этого стал Драко Малфой. Недругом он уже не был, как не был ни другом, ни любовником, ни любимым. Постоянный половой партнер. Грубо, но правда.

Они почти ни о чем не разговаривали, потому что любая тема, не касавшаяся так или иначе их совместного времяпрепровождения в постели, оборачивалась грандиозной ссорой, после которой Гермиона клялась себе сжечь все записки и поставить все адреса Малфоя в черный список каминной сети. И каждый раз он успевал появиться до того, как она сделает это, каждый проклятый раз он укладывал ее в постель и без слов убеждал повременить с подобным решением. И что самое интересное – он даже не знал, что отговаривает ее от чего-то, не подозревал о ее намерениях порвать с этими непонятными отношениями раз и навсегда. А еще у Малфоя появилась идея-фикс.

«Ты такая молодец, – писал он в один из вечеров, – научилась обходиться без предмета номер два. Я же говорил, что без него ты выглядишь по-королевски. Но если бы ты еще попробовала хоть раз прийти без предмета номер один… Я не давлю, просто подумай об этом на досуге».

Эту записку Гермиона оставила неотвеченной, и Малфой, судя по всему, обиделся. Весь понедельник он провел в молчании, а во вторник, когда они остались в кабинете одни, даже не оторвался от работы. Гермиона удивилась, она даже сама подошла к его столу и протянула руку к волосам, но Малфой недовольно дернулся и усиленно заскрипел пером, имитируя бурную деятельность. Гермиона фыркнула, забрала у него отчеты и вышла из кабинета. Близился конец месяца, шеф хотел видеть статистику работы их отдела, Гермиона хотела видеть монеты в своем кошельке. Все было честно.

На обратном пути Гермиону посетила весьма дерзкая мысль. Обиженный Малфой действовал ей на нервы, и решить эту проблему можно было одним занимательным способом. Свернув в безлюдное ответвление коридора, Гермиона быстро стянула с себя крошечные кружевные трусики, скомкала их, пряча в кулаке, и зашагала к кабинету.

Малфой на нее не реагировал: ни когда она вошла в кабинет, ни когда села на свое место и стала копаться в сумочке, пряча трусики во внутренний кармашек, ни когда неуверенно скрипнула пером по пергаменту. Сидеть было неудобно, ощущение наготы сбивало с толку, пробуждая желание тут же, немедленно, не терпя более ни минутки, изнасиловать ничего не подозревавшего Малфоя. Она тяжело вздохнула и поерзала на месте, сдвигаясь на самый краешек стула и крепко сжимая колени. Малфой отшвырнул перо и повернулся к ней.

– Грейнджер, тебя что, по дороге к шефу кто-то укусил за задницу?

В его голосе было столько злобы, что Гермионе на миг показалось, что их отношения ей попросту приснились.

«И из-за этого идиота я отказалась от своей гордости», – мысленно обругала себя Гермиона, но решила дойти до конца. По крайней мере, это выглядело бы странно, если бы она стала надевать трусики прямо в кабинете.

– Помнишь, я говорила, что неловко себя чувствую, когда на мне меньше трех предметов одежды? – спросила она, и Малфой словно только теперь заметил, что она пришла в том платье, которое носила без лифчика.

– Помню, – протянул он, позволив себе улыбнуться краешком губ.

– Так вот, – Гермиона встала со своего места и решительно двинулась к его столу. – Когда на мне всего один предмет одежды, я чувствую себя просто ужасно! И все из-за твоих капризов.

– Погоди, – пробормотал Малфой, осматривая ее с ног до головы. – Ты хочешь сказать, что на тебе только платье?

– Представь себе, да! – она оперлась бедром на его стол, скрестила руки на груди и отвернулась, стараясь не показывать, что внутри уже нарастает лавина. Пожалуй, она могла бы в этот миг получить наслаждение от нескольких его прикосновений – настолько необычным и пикантным было чувство наготы.

Малфой недоверчиво посмотрел на нее, и его пальцы скользнули вверх по ее ноге, под платье, словно ища там подтверждение ее слов. Гермиона прерывисто вздохнула, когда он коснулся клитора и принялся поглаживать его пальцем.

– Малфой, – выдохнула Гермиона, не скрывая мольбы в голосе.

– Маленькая ведьма, – он расплылся в довольной улыбке, погружая палец в ее лоно. Гермиона вздрогнула и подалась бедрами ему навстречу, цепляясь руками за его плечо. Малфой положил левую руку ей на затылок и притянул к себе для поцелуя, пока правая имитировала движения члена. Гермиона закрыла глаза, покусывая нижнюю губу Малфоя и двигаясь в такт его пальцам, пока ее не подкосило невероятной силы наслаждение. Ноги вмиг стали ватными, и она безвольно повисла в руках Малфоя.

– Обожаю, когда тебе хорошо, – тихо проговорил он, обжигая ее ухо своим дыханием, – ты становишься такой мягкой, податливой. Это очаровательно. Тебе же хорошо?

– Очень. – Она мягко поцеловала его в губы. – Но это не то.

– Почему? – Малфой взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

– Потому что тебе не было хорошо, – нахмурилась она.

– О, Грейнджер, если ты такая альтруистка, можешь попытаться исправить сие досадное недоразумение, – улыбнулся он и провел языком по ее нижней губе. Гермиона непонимающе посмотрела на него и с трудом сглотнула. Его рука все еще лежала у нее на затылке, и Малфой не сильно, но требовательно надавил на него. Гермиона прекрасно понимала, к чему все идет, и ей стало немного не по себе. Конечно, она знала, что именно надо делать и как, но попробовать на практике пока что не представлялось возможности. Но глаза Малфоя блестели огнем, в котором читалась странная смесь страсти и какого-то подобия восхищения, почти обожания, поэтому Гермиона подчинилась и опустилась вниз, встав перед ним на колени. Она прикрыла глаза, расстегивая его брюки и спуская их вместе с трусами, и коснулась пальцами его напряженного члена. Гермиона обвела языком вокруг головки и почти полностью вобрала член в рот, тут же достала, проводя языком по всей длине, и подняла глаза на Малфоя. Он стоял, придерживая одной рукой ее волосы, и смотрел на нее так, словно увидел призрака. Тогда Гермиона снова взяла член в рот и принялась ритмично покачивать головой, скользя губами по рельефной плоти, не сводя глаз с Малфоя и наблюдая за его реакцией. Он смотрел на нее мутным взглядом, закусив губу, а потом и вовсе запрокинул голову и закрыл глаза. Стоило Гермионе понадеяться, что это от наслаждения, а не от того, что она делает все не так и он не хочет ее видеть, как ее рот заполнила горячая солоновато-горькая сперма. Малфой закрыл, наконец, рот, опустил голову и уставился на нее совершенно сумасшедшим взглядом. Гермиона выпустила из рук его обмякший член, сглотнула и максимально невинно хлопнула глазами.