Текст книги "Горячий шоколад (СИ)"

Автор книги: Jane Люта SkyWalker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Но кое-кому не был понятен заложенный смысл в реплику, а именно «как же меня всё это зелёное или околозелёное, без разницы, вокруг достало! Грр!» Пусть этот кое-кто всеми силами старался походить на человека: придумал себе имя, напялил одежду и добился того, чтобы его манипуляторы идеально входили в спусковые дуги всего стрелкового вооружения.

– Ввиду несовершенства ваших зрительных органов вы не способны отличить цвет очень глубокий тёмно-жёлто-зелёный от глубокого тёмно-оливково-зелёного. Как здорово, что у вас есть я.

– З4ЛП! – едва не заткнула его Моуз, сморщив лицо в выражении крайней раздражительности. Она вдохнула и подобралсь, выдохнула. – Как здорово, что мне больше ничего не нужно знать.

Моуз приходилось хуже всего: она утопала почти по пояс, измазав стволы большинства своих бахающих винтовок и дробовиков. Амара к своему неудовольствию познакомилась с почти невыводимыми пятнами и устала массировать свои уставшие икры, когда забиралась в кузов грузовика. З4ЛП, будучи самым тяжёлым из четвёрки наравне со своими питомцами, увяз бы полностью, да вовремя внёс изменения в свою конструкцию, чтобы успевать за самым оптимистичным бегуном квартета, за Зейном.

С виду он передвигался легко и быстро, вызывая только зависть и желчное пожелание вскоре неудачно упасть, когда как он, напротив, прытко подбегал к уступу спереди и зажимал большим пальцем кнопку заготовленного цифроприбора, помещая сперва клона, а затем и себя на малоприступные горки и холмы с нулевой вязкостью. Рассевшись там вальяжно, он подгонял, дразнил отстающих:

– Ну, чё вы там ползёте?! Уэйни и его ребяткам нужна наша помощь! Без нас Вселенную не спасти!

Эта несправедливость продолжалась до тех пор, пока Искатели не были вынуждены признать: им не стоило проклинать Зейна про себя и вслух разными нелюбезностями (ну, кроме З4ЛПа, тот держался молчаливым особняком, изредка сюсюкаясь с питомцами), а всё потому, что его скорость и изобретательность весьма пригодились в парочке заданий. Сказать точнее, без них бы Искатели не справились.

В первый раз, собравшись полукругом у кипящей огнём пропасти, – источающей жар, обещающей лишь смерть неосторожно ступившему вперёд, завораживающей, но не зовущей, – они озадачились, что же сделать, чтобы ублажить огромного джаббера в маске-черепе с пушками или Короля Бобо Великого. Испытание ловкости и силы, потребовавшие напрячь навыки в соответствии своим названиям, позади, а вот испытание мудрости всерьёз заставило задуматься. Прыгнуть стало бы далеко не мудрым решением.

На помощь пришёл Зейн, нет, стремительно ворвался. Только он заглянул в пузырящуюся пропасть и схватился за бородатый подбородок, так тут же щёлкнул пальцем и затем по кнопке заготовленного цифроприбора – он с ним не расставался. Секундой позже он шагнул вперёд и сближался со смертельным лавовым дном быстрее, чем друзья-Искатели отреагировали.

– Нет! Стой! Ты что? – одновременно запаниковали они разными словами. Кто-то даже безотчётно вытянул руку, будто этим нелепым жестом пытаясь схватить самоубийцу, а Мистер Кусь неопределённо рявкнул.

– Чё не так? – невинно спросил Зейн, заглядывая вниз вместе с остальными.

Рядом искрился цифровой клон и как бы говорил, что Зейну плевать на двинутые джабберские приказы, он хитрее их. Хитрее всех.

Какую-то минуту группа успокаивала сердца (терять членов группы им приходилось, и пускай они и имели чудесную возможность воскрешения, цифростроения, за почти все украденные наличные, эмоции утраты они испытывали самые настоящие) и радовалась зейновой смекалке, пока к ним дребезжа гравидвигателем не подлетел Отстой и не перевёл новые распоряжения Короля Бобо. Главный среди джабберов подозрительно громко визжал, и Искатели подозревали, что они разозлили его своей выходкой. Однако оказалось, он выразил уважение и восторг тем, кто не бросился сломя голову выполнять его самоубийственный приказ, проявив настоящую мудрость.

Шире всех улыбкой расцвёл конечно же Зейн Флинт.

Во второй раз проблема, которая не подразумевала, а требовала принести себя жертву, встала перед Искателями позже, когда с ними связалась никто иная, как медийная звезда, королева пандорских бандитов и будущая богиня, Тайрин Калипсо. Их выраженный враг. Каждый конечно же в силу анатомии скривился и сплюнул, не желая выслушивать её гадкие замечания и оскорбления, но она обещала первоклассный стихийный пистолет, сжигающий коррозией и пламенем любого мясного и металлического врага.

– Ну, же, грабители Хранилищ, я думаю, ниже вы не упадёте, если порадуете моих подписот вашей фееричной смертью. Я плачу очень щедро. Так щедро, что в любую минуту могу передумать, ну, же, решайтесь!

Не успела затихнуть восклицательная интонация, как четвёрка встала на мете, слово пустила корни, подобно окружающим ветвистым деревцам. Вновь усердно задумалась. Переглянулась. В помигивающих или сужающихся зрительных сенсорах и поблёскивающих глазах каждого можно было легко заметить очарование двояким предложением Тайрин.

– Я следила за вами всё время и не разу не видела, чтобы вы проходили мимо классных пушек! Страшно думать, мне даже казалось вы пушкошлюшки, раз меняете их раз за разом! Мне захотелось испытать вас, предложить нечто, с чем вы не расстанетесь надолго. А ещё я заключила пари с Троем и хочу утереть ему нос!

Странное дело, но её сомнительной весомости аргументы и приторным тоном оскорбления не поменяли мнение Искателей.

Проблема в том, чтобы заполучить мегапушку, каждому предстояло зайти в смертоубийственную кабинку, дёрнуть рычаг, испытать кратковременную, но неприятнейшую боль (в лучшем случае), причины которой выяснить через камеры после неприятного цифростроения. Конкретно показал своим примером быстрее соблазнившийся перспективой обладать мегапушкой бандит из сумасшедших, крикнувший «за божественную мочку Тайрин» перед тем, как его раздавил в блин кровавый пресс.

– Поторопитесь, грабители Хранилищ, это ограниченное предложение я сделала не только вам!

С одной стороны, они могли бы часами наблюдать за тем, как сумасшедшие убивают себя по очереди, пока смертоубийственная кабинка не сломается. С другой стороны, они лишатся всего сопутствующего убийствам, ой, искоренению злого зла, веселья.

Очевидно крайний довод зажёг очередную умнейшую мысль во всегда варящей светловолосой голове Флинта, в связи с чем он вновь ни с кем не советуясь пристрелил очередного инициативного полуголого бандита и запрыгнул в кабинку. Друзья-Искатели, хотя и насмотрелись на разного рода жесть, кишки и кровопролитие, предпочли отвернуться или закрыть глаза, не желая видеть, как их худощавый великовозрастный атлет, друг, сгинет при таких недоблестных обстоятельствах.

– Одна смерть, одна пушка, верн? – развеселённо спросил Зейн держа ладонь на рычаге.

– Верно, грабитель, повесели богиню-королеву, ну, же!

Но повеселился почему-то только Зейн Флинт, с громким гоготом он нажал на рычаг и одновременно на кнопку цифроустройства, поместив вместо себя под пресс ничего не подозревающего клона, разлетевшегося на сверкающие цифроосколки.

Эхо-связь наполнилась ругательствами Тайрин и тонущим в её раздражении издевательским равнодушным счётом, сопутствующим каждому раздавленному клону.

– Мьё второе «я» оч пострадало и требует компенсации в количестве четырёх мегапушек Maliwan! Инач я не испугаюсь и не поленюсь использовать все свои связи и влияние, чтоб доказать, что слова самопровозглашённой богини-королевы Тайрин не стоят и повреждённого кредита! Что ты гадкая брехунья!

Провокация подействовала: она отрезвила Тайрин, но и кажется одновременно разозлила её пуще прежнего. Главное, Зейн добился своего, и в его цифрорюкзак поступили желаемые огнестрельные образцы. Он сделал из этого целое представление, а судя по тому, что с гневным рыком Тайрин покинула связь, представлением он тоже добился своего.

Вынув из-за спины графитово-чёрный ствол с ярким изображением фирмы, Зейн оценил шершавую рукоять и с танцевальными круговыми движениями вприпрыжку направился к Амаре.

– `бворожительной сирене, р-раз. – Протянул бережно в небольшом поклоне на ладони пистолет, подмигнул-моргнул и улыбнулся. Полез за новым. – Симпатичной кор`тышке, с-два…

– Симпатичная коротышка – стрелок первого класса, которая тебя с радостью отделает… – стёрла его довольную ухмылку Моуз и сложила руки, скучковав свою и так смелую упругую грудь под плотно застёгнутой косухой с медалями. Но расслабилась, соблазнившись видом выигранного хитрым образом оружия, перехватила его и тогда тихонько поблагодарила. – Но не сейчас. Пожалуй, ты купил себе пару минут, Флинт.

– И, наконец, моему высокоискусственноинтеллектуальному другу!

– Считай, я впечатлён. – Сузил тот зелёную линзу смотря сверху вниз. – И твоей смекалкой тоже.

Как и З4ЛП, Амара не силилась не восхититься изощрённостью мысли Зейна Флинта и понимала, что этот мужчина не остановится ни перед чем, чтобы доказывать свою многоталантность. Стоит ей вспомнить этот примечательный случай получения Моралиста, а именно так называется эта мегапушка, рекламируемая Тайрин и пищавшая её голосом почти не умолкая, как Зейн довольно вытягиваясь в струнку после массажа спины ленно и хрипло предлагает:

– Хошь, внесём немного разнообразия в нашу сексовальную жизнь?

Амара прыскает. Не в её характере бояться, но будет неправильно отказываться.

От Зейна стоит ожидать подобного предложения, учитывая фантастическую для его возраста ненасытность, но она не представляет, что приходит ему на извращённый ум. Она нарочно молчит, продолжая круговыми движениями мять его сухие мышцы, отвердевшие, забывшие про расслабление после изнуряющего занятия любовью.

Поскольку с недавних пор, когда и Трой, и Тайрин, то есть претендующие на главную головную боль обитателей Вселенной и целостности последней, погибли незавидным жестоким способом, объявлять кому-то войну и хвастать своими навыками убийства стало некому. Перед немногими оставшимися прихвостнями из тех, кто не сменил сторону на более сильную и выгодную, не успеваешь дотянуться до оружия, как они скуля забиваются в свои норы-базы.

В отсутствии испытывающих жизнь схваток Зейн не пренебрегал практиковаться в том, что похищало и его дыхание, и его «жертв», разве что гораздо более щадящем, приятным. И Амара не собирается его отговаривать. Он одинаково хорош и в перестрелках, и в постели. И конечно же в обслуживании собранного из старого мусора корабля, отнимающего Флинта на добрую половину дня.

– Возможно. Но я не дам тебе испытывать и дальше свою спину.

Теперь прыскает он.

Ему сложно признаться в том, что он уже износил, а вернее сказать, «изнасиловал» себя за свои пять десятков лет. Не самое лёгкое детство полное забот в жалящей бесплодной пустыне, где запредельные температуры, антисанитария и сопутствующие им болезни выступали не самой страшной из его проблем, а вот хищные существа и кровожадные братья – напротив. Не говоря о том, что Зейн чтобы сбежать из этой неблагоустроенной помойки, дома, увязался вслед за частной корпоративной армией и постиг азы действенных убийств, превратив свою жизнь в нескончаемые один другого опаснее заказы, то есть в весьма рискованные путешествия, в которых его спина страдала посильнее прочего. Мало того, что из очевидного она попадала под пули, на неё падали, её били, так ещё на ней спали в не самых тёплых и мягких местах.

А ещё, если припомнить одновременно захватывающие и пугающие истории из карьеры Зейна, его пытались заколоть кактусом, и удар, судя по специфическим отметинам, пришёлся как раз на выстраданную спину.

К тому же она помимо выраженных шрамов прямо заявляет о своей уязвимости и увечьях, с громким скрипом сопровождая почти каждое движение Зейна. Несмотря на то, что он вытворяет такие вещи, из-за которых Амаре всё чаще кажется, что он шутит, говоря о своём возрасте, потому что с ней он показывает себя бодрее и активнее тридцатипятилетнего, она сквозь улыбку тревожится, когда слышит отчётливо «ворчащие» позвонки.

– Приб`режём на потом. Я люблю удивлять подарками не меньш, чем ждать их, – говорит с прежней хрипотцой, но более довольной, сеющей интригу.

Поворачивается на подвергшуюся самым мягким целебным воздействиям опытной массажистки спину, заключает Амару в довольно крепкие, почти душащие объятия, и благодарно целует. Так они и засыпают, хотя по правде говоря, ей долгое время не дают покоя мысли, представляющие его идеи «разнообразить их сексуальную жизнь». И спустя время окончательно признаёт их скудными и неудовлетворительными при виде того, как Зейн нисколько не смущённый, что очевидным образом ему не свойственно, по нажатию кнопки цифростроит своего безоружного двойника. А когда сзади её обволакивает щекочущее энергополе, а спереди убеждающие мягкий голос и тёплые руки подхватывают и уносят куда-то дальше, чем на её мягкую круглую кровать, какую она, смешно подумать, по первой строго-настрого запрещала ему мять своим привлекательным шрамированным задом, куда-то дальше Убежища-3, за его обшивку, в безграничное полное ярких красок пространство, полное удовольствий, Амаре ничего остаётся, кроме как призвать свои «козыри». Свои астральные сияющие сильные руки, в обычных обстоятельствах давящие врагов в фарш и филе. Руки, какими она старается управлять медленно и бережно, и всё для того, чтобы ни в коем случае не уступать пронырливому и изобретательному Зейну Флинту.

Она привыкла никому ни в чём не уступать, а урчащий тигрёнком Флинт становится достаточным доказательством ей находчивости в противовес его.

– Ты так стараешься, потому что впервые связался с уникальнейшим существом во Вселенной, да? Показываешь себя на сто или даже двести процентов, чтобы угодить мне? – полушёпотом спрашивает Амара, выводя похожие своим узоры пальцем на его безволосой потной груди. Они уже отдышались и выразили друг другу кусающими поцелуями своё довольство, а потом вновь отдышались.

– Уникальнейшим? – претенциозно вскрикивает Зейн и кривит лицо. – Шутишь, да? Вас штук шесть, есль мне память не врёт! Другое дело, я: мне нет аналогов!

Флинт конечно же получает по шее, сильнее, чем рассчитывала Амара, и ойкает, но всё равно целует ладонь, которая конечно же гладит, ласкает и доводит его до блаженства намного чаще. А ещё она передаёт ему бутылки пива и виски, что тоже немаловажно.

Он весёлый. Даже слишком.

Ведь это он, и Амара уверена что единственный, практиковал своего рода бесконтактный бой. Он вступал в открытое противостояние с почти что любым противником так: небрежно выбрасывал с пояса Барьер, нажимал кнопку цифроустройства и с глубоким вдохом доставал флягу. Стоял, выпятив грудь, словно познавший все нирваны и дзены мира, всю безмятежность, и попивал какой-нибудь двойной-тройной очистки горячительный напиток, пока цифроклон рядом со скоростью перезарядки Адохода поворачивался то к одной цели распознаваемой в дымной от взрывов и огня местности, то к другой, и пускал высокоточную пулевую очередь. Поодаль и поблизости искрилось электричество, брызгала кровь и внутренности, раздавались крики и проклятья, а Флинт же был ко всему глух и слеп. Разве что не нем, так как зрелище явно забавляло его: он смеялся, когда не пил, а в противном случае давился и прыскал.

Ни одна пуля, граната, снаряд или стихийная энергия не достигали его, а поглощались силовым полем гексагонального Барьера в каких-то паре-тройке футов от него, а в лучшем случае отражались обратно в стрелявшего.

Надо ли говорить, насколько друзья-Искатели были шокированы его выходкой?

– Дедуль, а ты смельчак!

Моуз поднялась из-за металлического укрытия, обошла обугленные тела и протянула кулак Зейну. Их тактические перчатки смягчили жёсткость соприкосновения костяшек.

Он казался нисколько не обиженным на хлёсткое прозвище. Справедливо, ведь он примерно в два раза старше её. И примерно в два раза старше очень многих своих знакомых.

– Я удивлена, как ты прожил так долго?..

– Ты ответила на свой вопрос. – Повернулся он к ней и значительно опустил взгляд. – Я не бегу от внушающей ужас пасти опасности, а встречаю её своим прекрасным лицом. – С тем же сосредоточенным на Моуз взглядом он двумя движениями на цифроустройстве спрятал как Барьер, так и клона, оба сверкнувших перед тем, как исчезнуть. В сумерках зрелищность этого эффекта возрастала.

З4ЛП будучи немногословным и лаконичным одновременно, скользнул прищуренной линзой по двуногому другу, погудел и протянул манипулятор с выпяченным аналогом большого пальца. Он был впечатлён.

Амара впервые замерла при виде столь гадкой, нахальной, несправедливой техники боя…но при этом чертовски находчивой, высокопрофессиональной, исключительной. Теперь она ярко представила себе, как он отбивал нападения охотников за его головой – может показаться, что Зейна Флинта упоминали на любом плакате, имеющем к нему отношение или нет. Слишком много желающих его смерти. Даже спросонья в ничтожной лачуге – или где он предпочитал прятаться?! – она видела его мерно чешущим мускулистый животик или поправляющим смятые трусы, зевающим, тем временем его клон, дрон и заслон выполняли предписанные владельцем команды: всячески оберегали его и уничтожали всех остальных. Или всё. Разрушения, спровоцированные его устройствами, можно смело сопоставлять с двуногим танком Моуз!

При желании – с поправкой на склонность к самоубийству – Амара способна так же стоять и впитывать урон (восстановительные процессы в организме сирен лучше любых наноботов), но не в том количестве, не с той безмятежностью и тем более бездействием.

Зейн Флинт заслужил это уникальное право.

Вместе с тем, он «веселился» или без усилий устранял не только рядовых противников.

Помазанники. Болотный Эдем почти что кишел ими, как ящерами. Наипротивнейшее, наиболее ловкие и бронебойные существа когда-либо выступавшие против Искателей. Подарочек Троя своим верным прислужникам. Эти бывшие люди с сине-сиреневой кожей, заслужившие прикосновения своего накачанного эридием божка, умели либо телепортироваться, либо становиться крошечными, либо защищать себя и своих соратников совершенно всеотражающим силовым барьером, к большому огорчению, намного лучше зейновского. Они умели избегать пуль и снарядов Искателей, став их главной болью в голове и для органа чуть пониже спины, называемого гордостью.

По сути обладая силами сирены помазанники обладали некоторым иммунитетом от Амары; З4ЛП безоговорочно проигрывал им даже со своими сверхкритическими выстрелами и – козырями – жалящей стаей ракков в рукаве, хотя верный скаг, Мистер Кусь, превосходно отвлекал на себя их внимание. В это сложно поверить, но и Железный Медведь Моуз, многотонный двуногий танк, оборудованный огнемётом ли, пусковой установкой для ракет и гранат ли, высокоточным раскалённым и замораживающим пулемётом ли, терпел не просто поражение, а крах! Буквально – разлетался на куски, стоит тому, кто выстраивал вокруг себя энергетический барьер, кинуть его с размаху. Моуз в ошеломлении падала на траву и хваталась за лоб, как потирая тупую боль, так и стараясь поверить в то, что разрушили её самое безопасное место во Вселенной…

Кто не унывал в подобной ситуации? Правильно, Зейн Флинт. Кажется, у этого старичка-зачёркнуто-профессионального наёмника со стажем завалялось под рукой устройств для любой сложной ситуации.

Всё, что от него требовалось, так это ненадолго отвлечь противников от их рутинного и успешного разрушения всего вокруг. Иногда даже не собственноручно, пусть этот старичок – профессиональный бегун на ближние и дальние дистанции. Для этой цели он выпускал ощерившегося прозрачными лезвиями дрона, который кружил над нужной целью, или клона, цифровым сиянием привлекающего всё внимание. Когда достигался нужный эффект, лучше держаться подальше, потому что дальше начиналось то, что вырывало из глотки Флинта маньяческий гогот.

Когда помазанники своими яркими жёлтыми глазами следили за мерцающими электрическом дроном или силовым полем клона, бешено швыряя в них сине-сиреневыми сгустками энергии, по мысленной команде Зейна его устройства швыряли в ответ гранату. И не просто гранату, но конкретную, особенную, предназначенную для толп самых разных противников: Шепчущий Лёд.

Известно, что дарованная помазанникам внутренняя переполняющая мощь, искажающая их голос до весьма устрашающего враждебного низкого тона, позволяла им не терять равновесие при любой ситуации. Мощная взрывная дробь и ракеты TORGUE не сдвигали помазанников на на дюйм, более того, иногда проходили внешне бесследно. Какое разочарование для любящей всё взрывать Моуз и её Медведя, не правда ли? Но не для сингулярной замораживающей гранаты оружейного мега концерна Vladof, по заветам которой Моуз и вышколена, но почему-то не распознала её потенциал.

Шепчущий Лёд почти незаметно разбрасывала по кругу до шести гранат, включала гравитационную сингулярность с приятным низким гулом, стягивая всех вокруг, включая наших нелюбимых помазанников, и, наконец, активировала заряды. Ледяные пики с громким хрустом взмывали ввысь на несколько десятков футов, нанося огромный урон и разбрасывая всех ошеломлённых оказавшихся в поле её действия в разные стороны.

Искатели впервые встретили помазанника в театре, символично введённого в качестве нового актёра в их кровопролитной игре, и разобрались с ним ценой совместных усилий и целостности интерьера. Но в Наковальне, в тюрьме, в которой Трой и проводил испытания над своими последователями, Искатели встретили сильнейшее сопротивление: им противостояли уже десятки. К счастью, в той же Наковальне было не счесть обрывов и пропастей, куда и сваливались благодаря гранате все сине-сиреневокожие подопытные Троя.

Зейн искренне и заразительно смеялся, провожая ручкой каждого рычащего обмороженного придурка, какие сами не раз сбрасывали его туда же. Его ликование с хлопками и улюлюканьями совершенно оправданно разделяли и друзья-Искатели.

Амару восхищает его природа. Его дуальность, можно сказать и так. Как он может быть спокойным в битве и знойным с ней, и наоборот. В его теле и поведении гармонично сочетается мягкость с жёсткостью. С шёпота он легко переходит на крик и так почти во всём.

Требуется ли от него методично выискивать в обслуживающих шахтах грызунов проводов или вручную накачивать шины для механиков, когда ломался насос, он всё сделает. Хочет ли Амара бодрствовать полночи, стонать, потеть и напрягаться (спортивный снаряд тоже учитывается) или тихонько шептаться о глупостях в обнимку, он прислушается. Он приспосабливается к любой ситуации.

Он двуединый.

Ему не было равных на поле боя, и Амара в это словесное клише вкладывала вполне отвечающий реальности смысл, потому что по сути на поле боя его было двое, давая ему массу преимуществ. В первую очередь, очевидная двойная убойная мощь из-за отцифростроенной копии, и во-вторых, ошеломление противника, по которому ведут огонь с двух сторон. Здесь стоит сделать оговорочку и пояснить, что использование клона в отличие от напарников, неважно какими спевшимися они стали, несравнимо действеннее и слаженнее, поскольку Зейн предельно точно передавал команду, в соответствии с которой планировал следующий шаг. И команда эта могла меняться за секунды, как могла меняться и ситуация на поле боя, но с одним лишь телодвижением по воле мысли.

Впереди группа мародёров, ведущих огонь с укреплений? Проблему решит клон на крыше с использованием стихийного электрического оружия, пока Зейн настигнет их с фланга и расстреляет со стихийного огненного. Впереди группа корпоративных служак вместе с турелями и роботами? Проблему решит одновременное использование площадного оружия с коррозией и радиацией.

Вообще-то, одновременность использования разных стихий и можно назвать исключительной чертой Зейна, как бойца, а самым шокирующим для Амары стала его победа над Вотаном.

Как стало известно, высокотехнологичный робот окружил себя непробиваемыми щитами, оставив уязвимую «макушку», так вот Зейн Флинт живо смекнул воспользоваться вышками, к которым его доставил гравилифт, и оставил клона с Дожигателем. Его стихия не имеет значения, так как это чудо оружестроения корпорации Vladof способно убивать и уничтожать, ну, всё! Хотя, для ясности, я упомяну, что он был коррозионным, то есть вдвойне смертельным, если так можно выразиться, для металла бронированных роботов. Так вот, когда клон единожды выпустил сверкающий шар из Дожигателя, с половиной поддерживающих искусственную жизнь функций Вотана можно было распрощаться. Оставшееся легло на широкие плечи Зейна, а именно: расстрелять по очереди обе половины, одна из которых почему-то была Лучшей, хотя по факту огрызались снарядами и сферами они одинаково часто и больно. Плюс ко всему, вокруг Вотана летали его приспешники, маленькие Сферы смерти, как окрестил их когда-то Риз и был по-своему прав. Только с плеча у Зейна Не промах Флинта вылетел свой защитник, как отвлёкший на себя всё внимание Суперсфер, так и устранивший их по очереди замораживающими пулями.

В общем, Вотан был сражён с ликованием

Позже она имела наслаждение наблюдать за тем, как Зейн и его клон не оставляли шанса фанатикам, взяв в руки Капкан: гудрон в сочетании с напалмом устраивал взрывы, из-за которых у Моуз наворачивались слёзы радости и зависти. Ещё позже он устроил представление, уничтожая бирюзовые энергосферы, летящие из снайперской винтовки АСМД клона, точечным лазером-выстрелом из своей, тем самым разбрызгивая кровавые внутренности маливанских солдат и микросхемы и платы их роботов. Как-то в руки он взял Смертельный Захват… ну, а дальше вы уже можете вообразить себе, что стало с теми, кто по глупости по своей осмелился поднять на Зейна оружие.

Будучи могучей сиреной Амара умела мановением руки поджигать, бить электричеством и наконец расплавлять в коррозии кого и что бы то ни было за считанные секунды, то есть впечатляюще картинно убивать, но она всё же была впечатлена тем, что и обычный человек, хотя лучше сказать профессиональный наёмник, достиг почти того же, что и она, при помощи технологичных устройств.

Покажется удивительным, но этот неунывающий и неутомимый многоталантый мужчина, пожалуй, не способен на единственное. Крепко спать.

Амара не раз замечает, как он ночами дырявит глазом потолок, никоим образом не интересный даже в её любовно обставленной каюте; или дышит часто, подрагивает и просыпается, видя явно многочисленных искалеченных призраков богатого прошлого. Оно может и способствовало в создании практически неубиваемого оперативника, который и в настоящем способен удивить своими скоростью, смекалкой и стильными убийствами, но и оставило шрамы намного глубже тех, которые можно разглядеть на настрадавшейся коже.

Как бы ни был быстр Зейн Флинт, сон убегал от него быстрее. И Амара всерьёз задумалась, чем может помочь, поскольку с тех пор, как он ворвался в её каюту – с отражающимися похабными мотивами в сверкающем взгляде и c явно звучащей придушенной страстью в полушёпоте, – она распрощалась с прошлыми представлениями о нём, как об отличном напарнике и блудливом пропойце одинаково.

Партальские боги, она знакома с ним пару месяцев, а уже не представляет, как жила без него!

Он стал важной частью её жизни, и она чувствует взаимность, поэтому считает своим долгом подарить ему покой. Ей требуется два вечера. Две медитации, в одной из которых она воспаряет над ковром в окружении свечей, чтобы задать вопрос информационному полю Вселенной, а в другой – получает от неё ответ. И не медлит с его применением на практике.

Она иногда отбирает у него бутылку (и иногда без боя) садит его спиной к своей спине, учит дышать, замирать в определённых позах и очищать сознание от всех бесформенных негативных образов. Учит не спешить, подготавливает его к наилучшему восприятию окружающей действительности. Каждый день понемногу. Каждый день с поощрениями.

Зейну требуется намного больше времени, он всё так же жмурится, часто дышит, хватается за саднящие виски, не спит, но постепенно ощущает благотворное воздействие и пробует заснуть снова.

Приближение вечерних часов стало означать для Флинта намного большее, чем окончание корабельных или сторожевых обязанностей и отдых в тесных и иногда голых, что немаловажно, объятиях полюбившейся сирены после контрастного душа. Приближение вечерних часов стало означать полновесный отдых, не бессонное шатание по кораблю в приглушённом свете в поисках свистящих труб и топорщащихся проводов, какие не только своим видом просили вмешательства, но и надписями краской поблизости, оставленными кое-кем мелким с вредным синтетическим голосом. Не сидение за столом, где педантично разложены инструменты и в противовес им неряшливо разбросаны различные части беспилотников. Не что угодно вместо сна, а полновесный сон. Отключающий почти всё сознание и обволакивающий темнотой только для того, чтобы через некоторое время открыть взору яркость и контраст перетекающих друг в друга красок, насладиться ими обоими глазами; пощекотать носовые пазухи пропойцы запахами, заставляющими очарованно застыть на месте; прикоснуться лишёнными загрубевших мозолей ко столь мягкому и нежному, ко всему тому, чего он избегал в жизни боясь поцарапать.

Сны дают ему возможность насладиться простыми и одновременно сложными вещами для него, такими как покой, за которым он гнался, загонял себя, чтобы с обострённым физическим истощением ощутить его, почувствовать, осознать, пропустить через себя всецело. Хотя как на самом деле к покою просто следовало прислушаться, остановиться, а не мчаться, как он привык.

Он наслаждается им, отныне он крепко спит, и Амара прекрасно осведомлена об этом, поскольку не только подглядывает в его сны, но и создаёт их, когда легонько берётся за его широкую мозолистую ладонь или обнимает за узкую в шершавых шрамах талию.

Зейн Флинт не спал, ни когда был мальчишкой, если его аморальные братья с садистскими наклонностями сновали поблизости наравне с хищниками. Зейн Флинт не спал, ни когда он улетел с планеты, не глядя подписавшись стать шестерёнкой военной машины корпорации. Зейн Флинт не спал даже тогда, когда выполнял заказы в своё удовольствие, по собственному графику, если за его голову и другие привлекательные части тела объявилили награду. Видя перед собой этого неунывающего мужчину полувековой свежести с никогда не светлеющими мешками под глазами, задумываешься, а спал ли он он когда-то вообще с его ненормальным образом жизни.

Хорошо, что у него появляется такая возможность без всяких «если».