Текст книги "Слоновый Фредди"

Автор книги: Jana Denole

Секси-слон!

Ночь. Непростая, под покровом богатства швейцарская темень с ветром, сносящим с ног, и моросящим дождём, и опадающими с деревьев хрустящими листьями, прилипающими на лету к подолу пальто. В столь мерзкую погоду, навевающую депрессию на неуравновешенную часть человечества, люди старались выводить погулять собак в сад, не спускаясь с крылец своих особняков, укутывая шеи шарфами из мягкого кашемира. В одном из таких строений, а этот особняк не был простым, а одним из самых знаменитых домов разврата в Швейцарии, раздался телефонный звонок, раздирающий на части идиллию тёплого борделя. Негромкая музыка в будуарной обстановке пиликала еле слышно, сонно размазывая милых кошечек по диванам. Каждая из них занималась своим делом. Одна подпиливала коготки, другая не отрывала глаз от блестящего потолка тривиального стиля, усеянного якобы кристаллами Сваровски. Две из них тихо ругались, шипя друг на друга по поводу последнего неподелённого клиента или чаевых. В столь тихой незамысловатой атмосфере невозможно было расслышать каждое сказанное ими слово. Среди красоток чувствовался вкус безмятежного очарования и милости. Все, как одна, чтобы устроиться на эту работу, проходили конкурсный отбор. Ведь в такого рода заведение можно было попасть лишь избранным искусительницам, профессионалкам и истинным знатокам мужского похабства.

Бордель был наполнен неистощимой энергией тайн самых богатых развращённых клиентов, звероподобно жаждущих новинок. Среди них были банкиры, политики, бизнесмены и топ-менеджеры крупнейших компаний мира. Именно это странное здание привлекало к себе незаурядных личностей с трансцендентным пониманием окружающего мира. Конечно же, чёртов змеюшник предоставлял гарантию неразглашения мелких грешков и грязных фантазий, принципиально недоступных простому опытному сознанию, потустороннему для нас миру людей с больным воображением, разбалованных миллионами или даже миллиардами франков на своих банковских счетах.

Милая девушка на ресепшене подняла трубку разрывающегося на протяжении минуты аппарата, вслушиваясь в скрипучий, как несмазанная дверь, голос мужчины. При ответе на звонок лицо милашки превратилось в неживую гримасу, на которой было написано слово – кошмар…

Девушки замерли, казалось, настала гробовая тишина. Лишь одна приятная особа не понимала, что происходит – новенькая румыночка, прибывшая два часа назад в столь неординарное, покрытое молчанием тайн местечко. Девушки немного вытянулись вверх, или приподнялись, как несчастные пушистики, на задние лапки, становясь в позу невинных хорьков с молящим взглядом – «не выбери меня!»

– Кто поедет на необычайный вызов к Фредди? – выкрикнула девушка с телефонной трубкой в руках, как бы выдувая тяжелый воздух через накачанные силиконом губы, покрытые ярким перманентным макияжем. Ответа не последовало. Тишина продолжала властвовать над ситуацией.

– К Крюгеру? – послышался голос из толпы.

– Не притворяйтесь, что вы не поняли, к кому! Девочки, мне очень жаль, но мы не можем отказать нашему постоянному клиенту. Тем более этому.

– Что происходит, почему Крюгер? – толкая соседку по дивану, на котором, судя по дорогим ювелирным украшениям на руках, распласталась одна из самых дорогих путан, спросила удивлённо Рокси.

– Это один из самых ненормальных клиентов заведения. Прозвище Крюгер он получил в шутку, потому что туда, куда он нас сейчас приглашает, можно обосраться от страха. Сумасшедший мудак довёл одну из девушек до полного нервного срыва, ей недавно пришлось покинуть наше заведение.

– Я люблю страшные истории.

– Дура ты! Сиди тихо, не высовывайся!

– Я! Можно я пойду к Крюгеру? – со свойственной ей быстротой выкрикнула бесстрашная Роксана, спасая ситуацию, сама не понимая, о чём конкретно идёт речь. Сидящая рядом с ней девушка попыталась уберечь сумасшедшую новенькую оторву, дёрнув её за юбочку, но та, не обращая внимания, резко поднялась, прошагала, как солдат, который служит во французском легионе, грудью вперёд, в сторону стойки ресепшена. Уверенная в себе Дева, рождённая в год Змеи, особа весёлая и театральная, умела красиво излагать свои мысли, ловко уговорить и размягчить любого клиента, тем более с таким, как ей казалось, богатым опытом за плечами. Из румынской глубинки до лучшего борделя Швейцарии мало кому удавалось доехать…

– Так как Вы новенькая, мы должны Вас предупредить. Это необычный клиент, он мультимиллионер, и запросы его сверхоригинальные. Оплата также тройная.

– Можете не продолжать, я готова.

– Тогда пройдите, пожалуйста, наверх, Вас оденут и объяснят, что и как Вы должны делать.

Рокси поднялась на второй этаж. Одна из комнат была настежь открыта, внутри неё располагалась шифоньерка со сценическими секс-костюмами.

– Я не могу поехать в своей одежде? У меня в чемодане масса различных нарядов.

– К сожалению, именно к этому клиенту Вы обязаны явиться в том, что тот сам для Вас выбрал.

– У вас всё так строго?

– Это Швейцария. В этой стране все живут и даже занимаются любовью по правилам.

– Понятно.

На что решилась маленькая Кукла Вуду, останется в её памяти навсегда…

Та же ночь, тот же дождь. В кантоне Сант-Галлен к одному из зоопарков подъезжает белый лимузин. Из него выходит девушка необыкновенной красоты. Молодая белокожая румынка с чёрными, как смола, густыми натуральными волосами до пояса и лисьими голубыми, как облачко, глазами. В лаковых, надетых на чулки высоких сапогах, пристёгивающихся к трусикам. Попка её была настолько кругленькой и упругой, ножки худенькие, ровные, формой бутылочки. Куртка была также из лака, только красного цвета, перчатки с кружевами на половину пальца из чёрного атласа придавали свежему маникюру красного цвета на длинных наращённых ногтях суперсексуальный вид. Бюстгальтер был особенный, который можно было есть, изготовлен из натуральной растягивающейся конфетки. Её соски имели особую функциональность, редкую в природе: на холоде они полностью заезжали внутрь её тела, как антенна на радиоприёмнике. В тепле выезжали обратно, как у всех нормальных особей женского пола. Форма груди была великолепна – при виде этой красоты можно было понять мужчин, посещающих бордели, даже больше – это их полностью оправдывало: перед такой идеальной композицией из двух холмов вряд ли кто устоит. Маленькие антенны на идеально круглой, натуральной, пышной, поднимающейся чуть не под горло красоте, несомненно, также может вызвать у женщин желание к однополым бракам.

Задорный взгляд со сморщенными в претензию губами, обведёнными почти цветом смолы контуром, в тандеме с собачьим ошейником на шее – всё это в стиле «вамп», подходившем румынке на все сто. В правой руке она несла чемоданчик со всякими причиндалами для парафилии – «садомазохизм», в котором также имелась пара очищенных от кожуры морковок. Тупой водитель, по совместительству помощник сутенёра, попросил девушку, исходя из условий договора с клиентом, зажать поводок в ладони, протянув вперёд, якобы тащить саму себя за шею на вытянутой руке, как псину, указывая той путь в кромешную темноту. В сторону чёрного входа в зоопарк.

Девушка вышла из машины, и реальность настигла разум. Румынка постепенно начала осознавать, на что решилась. Обернулась в сторону уезжающего лимузина, её охватил ужасающий страх и паника, сопровождающаяся тошнотой.

– О боже! Что я делаю?

После того, как свет фар сник в полночной мгле, Рок, всмотревшись в темноту, взяла себя за ошейник, шаг за шагом, медленно как будто впереди располагалась гильотина, передвигалась в сторону, откуда исходили крики животных. Душераздирающий рёв тигра на фоне монотонной вокализации совы ярко лидировал на фоне остальных животных.

Неожиданно молния и гром ударил о тротуар, да так, что жители зоопарка начали верещать ещё громче, навевая панический ужас. Крики наших младших братьев, оказывается, не всегда означают удовольствие и радость. Чувствовалась власть сильнейших. Один человек – ничтожество против них. Затопчут, сожрут заживо. Ночью в зоопарке страшнее, чем на кладбище. Хотя кладбище никогда не пугало девушку так, как на первый взгляд безобидный зоопарк. Подойдя к калитке, вернее, к кованому забору, она вздрогнула. Прямо около неё в темноте стоял мужчина. Он был довольно-таки крупного телосложения, с броским овальным лицом, большими ушами и немного щетинистым подбородком. Каштановые, вероятно выкрашенные, волосы намекали на преклонный возраст – мир старичков. Холодное выражение лица актёра кукольного театра. Для полноты портрета этого страшного человека с такой гримасой не хватало разве что макияжа трансвестита. Естественно, он не был накрашен, но ужасающие, не движущиеся за очками брови, немного приподнятая верхняя губа, крупный нос, не совсем ровные передние зубы и прямой холодный взгляд узких, мелких, как пуговички, бесцветных, не выражающих ни одной мысли, серых глаз придавали его виду сумасшедшую льдинку, делая его ненастоящим, казалось, комическим персонажем.

– З-з-здрасте. Я по вызову, меня зовут Рокси.

– Заходи, вонючая шлюха, сейчас тебя выебут мои слоны!

– Какие слоны? Я не хочу.

– Как не хочешь? Только не ори! Тебя предупреждали, что ты не имеешь права здесь кричать?

– Да.

– Я скормлю тебя животным, вонючую тварь.

– Пожалуйста, извольте!

Он рывком выдернул из рук чемоданчик, медленно открыл, вытащив из него заготовленную заранее морковку. Схватил девушку за поводок, потянув за собой вглубь зоопарка. Роксана немного привыкла к недостатку света, различая во мраке животных, сидящих в вольерах, уставившихся с недоумением на экстравагантную «ночную бабочку». Глупая мысль промелькнула в больном воображении Рокси. Мол, они так уставились, несомненно, умирая от зависти.

Проходя мимо клеток, она также вспомнила о святом – маме и папе, о своём уютном доме в пригороде, где люди проживают жизнь до самой старости, трепетно заботясь друг о друге, или наоборот – в скандалах, драках, но всё же в любви и согласии.

Куда она попала? Это чудовищно! Зачем она на это пошла?

– О господи, куда Вы меня тащите? Не нужно!

– Сейчас посмотрим, насколько ты сексуальна! Мой слон трахнет тебя морковкой. А-ха-ха-ха!

Смех шизофреника вперемешку с криком обезьян, громом и молнией, щебетом невинных птичек перемешался с суматошливым топотом развращённых хозяином слонов. Всё это казалось зловещим.

Рокси вспомнился слоник из детства, забавно крутящий на хоботе мячик, из местного румынского зоопарка, куда частенько захаживала Рокси с родителями, проведать любимое задорное существо.

Однако в тот вечер ей показалось, что это самые страшные животные на свете, огромных размеров, весом с полтонны. Припомнилось и то, что в мире гибнут сотни людей от нападения слонов. Особенно зоологи и ветеринары, непосредственно ежедневно имеющие контакт с этими громилами. Ведь никогда не знаешь, когда у них могут разорваться яйца или ещё что-нибудь. В породах она не разбиралась, но надеялась на то, что ничего не произойдёт, что у этого придурка слоны безобидные, слушают его. Она с ужасом думала о том, что ей всего двадцать пять, а старому извращенцу уже скоро доски по росту заказывать, терять ему-то особо нечего. На самом деле слоны обладают отменной памятью, вернее, злопамятством, переданным им по наследству предками, превратившимися в династию животных, ненавидящих людей. Последствия преступлений кровожадных браконьеров, заживо вырезавших добрым ушастикам бивни, обрекали бедолаг на мучительную гибель. Неудивительно, что тем самым они оставляли незабываемый след мучительной смерти, запечатлев на века в глазах умирающего животного душераздирающую картину – «облитого слоновой кровью человека, с дорогостоящим бивнем в руках».

Человеческая погоня за наживой превратила весёлых мирных слоников в не щадящих людей убийц, с генетически переданной через поколения ненавистью к человеку.

– Я не хочу к слонам, – прошептала девушка. – На что чудак с больным воображением не обратил никакого внимания.

Добравшись до открытого вольера, тот подошёл к одному, примерно шести тысяч килограммовому гиганту, поглаживая того по хоботу.

Слон нехотя отворачивался, по всей видимости, по причине перебора женского парфюма. Роксана любила смачно надушиться. После чего мужик принялся орать на девушку, что та недостаточно сексуальна для его питомца. Привязав девушку, как собачонку, за ошейник к перекладине, прокричал:

– Раздевайся, грязная сука!

– Я боюсь.

– Снимай своё бельё, или я, клянусь, скормлю тебя тиграм!

Что творилось в тот момент с Рокси, передать словами вряд ли получится. Соски, казалось, навсегда покинули её тело, заехав полностью внутрь. Дрожащими руками она сдёргивала с себя одежду, бросая на пол. Узрев её бюст, который невольно ассоциировался с выражением «полыхающая сакура», дед немного повеселел.

– Ого! Это должно тебе понравиться, – с сумасшедшей, до дрожи холодящей сознание жгучей искрой в глазах, обращался болван к крупному млекопитающему.

– Извините, но я не умею со слонами, понятия не имею, как это теоретически возможно!

– Стой шлюха и молчи!

Мужчина направил огромный твёрдый хобот в сторону покрывшегося мурашками тела. Хобот притронулся к дрожащему идеально красивому телу жгучей брюнетки, плавными движениями обмазывая его слоновьей слюной.

– Она – как игристое шампанское! – приговаривал мужик в огромное серое ухо питомца.

– Фу, какая гадость! Ты – вонючий урод, чтоб ты сдох! – кричала она на румынском языке.

– Закрой рот, сука! Ты пугаешь животное своей похабной бранью!

– Позвольте мне разговаривать с Вами на эзоповом языке? Прибегнуть к системе обманных средств, называя Вас не извращенцем, а, допустим, дикой, красножопой гориллой?

– Что за бред ты несёшь, тупая овца?

Чёртов идиот не стеснялся, водил по телу ангела живой трубой с такой серьёзностью и ответственностью, напоминавшей, как рабочие-дворники в Швейцарии по утрам пылесосят дороги, всасывая сухие листья, выброшенные бумажки и окурки.

Слон прихватывал ноздрями груди Рокси, как будто хотел оторвать её сосок, который, слава богу, по велению самой матушки-природы, затаился, не высовываясь на поверхность.

– Он оторвёт мне сиськи! Прекратите!

– У тебя классные малышки, ему нравятся! А волосы! Какое божество! Настоящие?

– Да, конечно.

Он питал к волосам истинную страсть, почитая их внешним признаком богатства. Вроде тиары восточной царицы или венка из различных полевых цветов, облагораживающего даже самые заурядные бошки.

Оргия продолжалась ещё несколько минут, может секунд или целый час. В состоянии шокирующей паники было трудно определить, сколько по времени продолжается этот кошмарный сон. Каждая секунда казалась часом. Час, напротив, казался мгновением. Полная потеря реальности раздражала Рокси.

– Хоть бы это и впрямь был сон, пускай даже летаргический! – пролепетала полуживая Роксана, чувствуя, как силы покидают её. Эмоциональный стресс забрал всё живое из тела. Ощущения искусственной резиновой куклы не покидало. Теперь она прочувствовала на себе, что значит умереть, но при этом находиться в сознании последних отголосков разума. В конце концов, Рокси не выдержала, закрыв глаза, начала громко плакать, обливая от страха ноги тёплой мочой.

– Девушка, спасибо! – сказал добрым голосом моральный урод. На этом Ваш сервис окончен.

– Что? – Роксана не поверила своим ушам.

Заведя обратно в вольер слона, он погладил того, как своего родственника, приласкав немного, приговаривая при этом:

– Повезло тебе сегодня, красивая приехала к нам в гости барышня.

– Пройдите, я проведу Вас до выхода, – уже обращаясь непосредственно к девушке, с добрым, но животным нерадушным оскалом.

Достав из кармана заранее приготовленные чаевые, щедро наградил вишенку, мило улыбаясь, даже пытался шутить.

– Вы не будете со мной заниматься любовью?

Он ненароком опустил глаза на её обоссанные ляжки, еле сдержав улыбку:

– Нет.

– Вы что, вызывали меня сюда для слона? У Вас всё с кукушкой в порядке?

– Девушка, выходите, пожалуйста, Вас на улице ожидает машина.

– Так водитель сказал, что приедет через час. Неужели прошёл уже целый час?

– Желаю удачи, – холодно отрезал слоновый проказник.

Не ощущая холода, девушка второпях надела куртку на полуголое тело, медленно в мокрых трусах и шваркающих мочой сапогах плелась до автомобиля класса люкс…

– Ну, как прошёл вечер?

– Ой, бля-я-я-ядь! Не спрашивай. Такого я ещё не видела.

– Чё, с ослом?

– Если бы…намного хуже.

– Хуже не бывает. А-ха-ха-ха!

– Ты постоянно привозишь сюда девушек?

– Частенько.

– Почему ты меня не предупредил?

– Ты слушать не хотела.

– Все выходят оттуда, как будто пережили клиническую смерть?

– Одной мадам вообще крышу серьёзно сорвало, уехала домой, бросила своё призвание, стала на путь истинный.

– Ну, слава богу, кого-то вылечила от проституции терапия страха.

– Тебе не помогло?

– Мне помогает алкоголь победить страх!

– Алкоголь для слабаков.

– Ну да, а ты считаешь себя сильным?

– Я? Да!

– Единственное отличие в том, что сильные наслаждаются депрессией трезвыми!

– Ты сама себе противоречишь. Зачем тогда пьёшь?

– Именно я выпиваю для того, чтобы веселиться, расслабиться. Во время депрессии я не пью. Это приводит к гибели души, потере себя.

– Весёлая ты девушка – мне б такую…

– Если б я хотела замуж за водителя, осталась бы жить в Румынии…

Этап

После долгого мучительного переезда из Германии в Швейцарию, пришлось посетить около десяти разных тюрем, одна из них была для несовершеннолетних. Страшно смотреть на подростков, размышлять о том, что это чьи-то дети. Повезло, что я провела не так много времени с криминальными деточками, всего часа полтора – остановка-перекур. Этого сполна хватило на долгие часы депрессивного раздумья о собственном сыне. У меня осталось единственное хорошее воспоминание об одной, но самой страшной тюрьме, под названием Stammheim – Штаммхайм. По военным записям моего деда, он был там в плену у немцев. Ему чудом удалось сбежать. Кстати, самый настоящий фашист, местный житель, работавший в то время надзирателем, которого он обучал русскому языку, как ни странно, организовал ему побег.

Сидела в огромном, пропитанном страданиями мокром каменном туннеле, с висящей на паутинном проводе жёлтой лампой, и у меня внутри нашлись вот такие слова:

 

«Джанки»

И вновь заехали в тюрьму,
Какую, счёта не пойму.
Провели нас по туннелю
Прямо в сердце подземелья.
Мадам-соседка плачет громко —
Не нравится ей, б**дь, подкормка!
Сижу, пою я про войну…
Фашисты, суки, надоели!
О! Корку принесли, созрели!
На хлебе и воде из крана
Сижу довольная, как Лама.
Чё плакать,
Раз повелено судьбой,
Мне всё это пройти долой.
Зато зашла я в ту тюрьму,
В которой дед мой был в плену,
Ох, перевернулся бы в гробу,
Узнав, что он прошёл войну,
За Родину стоя горою!
А внученька на скорости и перегоне
Поставила на кон свою семью…
 

Побывала также в тюрьме под названием «Robach» – «Робах». Несладко там у них, но спокойно, как в отеле. Всё чистенько, беленько, аккуратно прибрано. Кушать привозят, как в ресторане, на хромированном столике на колёсиках, даже на тарелках с едой крышки, не простые, а именно красивые, блестящие, как в дорогих ресторанах с пунктами «Мишлен».

Женщины отбывают там довольно длительные сроки. Поразила меня одна особа, которая очень сильно хотела забеременеть, дабы избежать полного наказания. Выдумщица спускала вниз по стенке тампон, привязанный к ниточке, на который её парень, стоя внизу около забора, намазывал свежую сперму, чтобы та могла засунуть всё это дело во влагалище, в надежде на зачатие младенца.

Была ещё одна артистка, такая толстенная барышня. К сожалению, она болела гепатитом С. Никто даже в карты с ней играть не хотел. Вот она, живя ещё на воле, до такой степени напивалась, что видела в собственной ванной труп. Я, кстати, никогда не думала, что алкоголь может вызвать такие неадекватные реакции. Сидела она в итоге в следственном изоляторе в одиночке не один месяц, за то, что изувечила продавца в супермаркете. Пошла, говорит, в магазин за бутылкой, но денег с собой не было. Взяла с прилавка бутылку итальянского вина, тут же принялась на месте откупоривать. Работник супермаркета быстро подбежал, пытаясь отнять винишко. В итоге она мне с гордостью заявила, что перед тем, как сделать из бутылки розочку и воткнуть её в глотку жадине-продавцу, она успела даже отпить глоточек!

Я не знала, что на это ответить, просто сказала:

– Молодец.

Мои тюремные исследования продолжались, я вышла в обед на улицу заниматься спортом. Стала боксировать, если знаете, такой вид спорта как «кик-пауэр» – «Kick Power». Бокс без наличия вспомогательных элементов. Удар в воздухе, включая упражнения ногами.

Девчонки-преступницы собрались, как всегда, в круг, повторяя за мной упражнения. Внезапно подбежали надзиратели, приказали немедленно прекратить обучать зеков борьбе. Якобы я провоцирую агрессию. А то, что они сидят в камерах на месте годами без движения, не вызывает агрессию? Спорить не стала, ведь я по этапу ехала, нигде долго не задерживалась. К чему лишние проблемы? И так делов натворила достаточно.

В оставшееся время, отведённое прогулке, я познакомилась с русской, судя по просматриваемым следам её бывшей жизни, то бишь, внешним данным: ноги были красивые, от ушей, пышная грудь, густые волосы на голове сменились проплешинами. Ещё в недалёком прошлом она была, несомненно, красивой девушкой Юлей, а превратилась, увы, в нынешнюю алкоголичку и воровку, прожившую на территории Германии двадцать пять лет, не имея ни единого документа, подтверждающего её личность. У неё был вид красотки-бродяги, тротуарного флибустьера.

Привлёк моё внимание к ней отголосок созидания, сумасшедшего нераскрытого феномена. Она очень красиво рисовала.

«Почему бог дарит бестолочам и сумасшедшим, тупо просирающим свою жизнь, гениальные таланты, какими человек не способен в жизни распорядиться? Как пустую ношу, рюкзак на плечи, как банальное дополнение к атрофированным мозгам. Хорошо ещё, что бог не дал ей детей», – подумала я.

Со своей жизнью человек вправе делать, что хочет, если не берёт на себя невыполнимых обязательств, не ломает судьбы невинным. Про выпивку ненароком вывалилась из души пара строк:

 

«Алкоголизм»

Минули мы немецкие картины,
Поля вина и водопады.
Остался лёгкий вкус тепла,
Свободы, свежести награда.
Ведь всё с того и началось:
С красивых гроздей винных слада,
Затем бесстрашия порок,
И в Ад вела дорога смрада…
Взбодриться, может, на дорожку?
Зайти на старый адресок?
Потом нигде не появиться,
Сидеть, смотреть в дверной глазок.
Вина бочонок, три батона
Хватает суток так на пять,
И в жалюзи смотреть притворно,
При этом умно рассуждать
О спорте, лыжах и о детях,
О том, что можно, что нельзя…
Наврать себе – во всё поверить!
Сказать – себя же поддержать,
Свернуть на нужную дорогу,
На, сука, скучный, трезвый путь,
Чтоб в ЗОЖе оценить друг друга
И за столом в мечтах уснуть…
 

Ещё одна тюрьма осталась у меня в памяти, находящаяся в городе Ravensburg практически около границы со Швейцарией. Предпоследний мой пункт назначения. Здесь рассказывать нечего, рай на земле. У меня дома не так уютно, как там. Всё новое, камеры открыты, кухня огромная, пеки пирожки, делай, что хочешь. Спортзал со всеми тренажёрами, курильная комната, кинозал и библиотека. Выдали мне на одну ночь новенькую пижаму и тапочки, как в отеле, мягенькие. Решётки на окнах – обыкновенные толстые прутья без горизонтальных пересечений. Такого типа стоят во многих жилых домах, в основном на первых этажах, защищая тем самым людей от грабежей. В парке подстрижены кустики, променад. Можно заниматься спортом на улице. Надзиратели сидят вместе с заключёнными, болтают на кухне, помогают печь пироги, проявляя усердие, граничащее с фанатизмом. Я до сих пор в такое поверить не могу. На душе стало тепло и комфортно, да так, что в голове пролетела обескураживающая мысль: захотелось остаться.

Естественно, после подземного туннеля в Штаммхайме, лысых, беззубых зечек, не видящих месяцами солнца, а прибыла я в Рафенсбург непосредственно прямиком оттуда, поверьте, на контрасте это выглядело, как будто я попала в другое измерение. Вышла из адских времён средневековья, когда на костре сжигали путан и космонавтов, мгновенно переносясь во времена автомобиля Теслы. Ранее мне казалось, что машины времени не существует. Но, увы – я ошибалась…

Германия – весёлая, разносторонняя до такой степени, порой не верится, что все мной объезженные города, в коих я совершила экстравагантный тур по тюрьмам, не отелям, как все нормальные люди-туристы, являются одним государством.

Привет, Швейцария!

Ну вот, наконец, спустя почти месяц я возле дома, в Швейцарии, сижу в камере с четырьмя койками, совсем одна. Вернее, две кровати, но как во многих детских лагерях – двухэтажные. До этого была пять дней в казарме – одиночной. Это полная жесть. Ко мне приходил батюшка, напугал меня до смерти, посмотрев документы прокурора, объявил торжественно с улыбочкой, если я всех не сдам, не назову имена участников и организаторов, светит мне пять лет швейцарского строгого режима. Вероятно, прокурорша, жирная сука, подослала старца раскулачить меня на информацию. Но мне было не до их интеллектуальных игр, я думала о своей книге, писала сутками напролёт тупым карандашом и ложилась прямо в куртке спать. Я совершила мелкую кражу на допросе у прокурорши, украла у неё ручку, поэтому, если вы посмотрите мою рукопись, она похожа на зебру. Половина страницы была исписана чернилами, другая половина – простым серым карандашом. Когда в камеру заглядывали надсмотрщики, я прятала ручку под резинку в штаны, продолжая писать карандашом. Но, к сожалению, чернила в ручке быстро закончились, нужно было тырить сразу пару штук. Осталась лишь в пальце от карандаша на память дырка, вернее – вмятина. Ну и естественно, мой первый криминальный роман – «Мошенницы» на исписанных до корки листах. По рукописи прослеживается некий отблеск диковинки. То ли военное время, то ли послевоенное. Нехватка бумаги, чернил и пастели. Со временем мне разрешили иметь шариковую ручку, даже несколько. Уважили прошение заказать бумагу из канцтоваров, также иметь необходимые книги для чтения. Но вы знаете, что я заметила? Когда я получила все необходимые причиндалы для работы над моим романом, у меня пропало желание писать. Всё-таки нехватка деталей, стресс и отчаяние заставляет тебя шевелиться. Некий азарт появляется именно в тех условиях, которые тебе чужды. Ради идеи ты готов на безумные поступки. Ограничение и одиночество – путь к успеху!

Новый 2017 год я отметила в камере, не скрою, в полной депрессии. Знаете, как было обидно и досадно слышать взрывы салюта за окном? Представлять подарок под искусственной ёлкой. Так как швейцарцы против бессмысленной вырубки деревьев, обычно мы ставим фальшивку. Сложно задаваться вопросом, что подарил бы мне сын и любимый муж.

В голову лезут сволочные мысли, от которых хочется повеситься, представляя, как ребёнок положил под ёлку подарок и попросил швейцарского Сами Клауса, чтобы он вернул домой маму. В тот момент понимаешь, какой ты был счастливый на свободе, даже в те моменты, в которые думал, что самый несчастный на свете…

Отворилась дверь, зашла чёрненькая маленькая девушка с изумительной фигурой формы вазочки и ужасными наращёнными длинными красными ногтями. Глянцевые волосы развевались по тусклому, как казалось на фоне волос, платью сиреневого цвета. Она была истинной красавицей. В России девушки с такой внешностью живут с миллионерами или с простыми дворовыми пацанами. У многих плохих ребят-хулиганов девчонки – красотки, глаз не отвести.

Я сидела за столом, пила чай, отрезая пластмассовым ножом кусок швейцарского сыра. Девушка подошла молча к столу, как бы игнорируя меня. Присела, прикурила сигаретку, выдувая дым в мой сыр. Как она меня этим взбесила! Ведь я в камере почти не курила, проветривала, занималась на полу йогой, медитацией. И тут какая-то, хоть и очень красивая, шлюха, дует мне прямо в лицо вонючим дымом! Скандал!

– Отвернись, а?

– Что?

– Говорю – окно сзади тебя, туда дыми, пожалуйста!

– Хорошо, извини.

Мне стало как-то не по себе. Я к ней с намёком на скандал, она мне «извини».

– Будешь сыр? – спросила я в знак перемирия.

– Нет, не буду, спасибо.

Странно, подумала я, неделю провела в казарме в одиночке, и кушать не хочет. Ведь там не балуют продуктами. В казарме ничего нет. Каменная кровать, тонкий плед. Окно на самом верху, чтобы заглянуть в него, приходилось вставать ногами на каменный прикрепленный цементом к стене столик. И то ничего не было видно. Дыра, одним словом. Подземелье. Там родилось во мне неистовое желание к письму. Именно там, где не было ни бумаги, ни ручки. Пришлось пойти на преступление с авторучкой и вымолить заветные белые листы у надзирателей. Я просила бумагу у каждого сменяющегося и заступающего на службу, пряча пергамент под тонкую подстилку, служащую матрацем на каменной кровати.

– Меня зовут Яна.

– Меня Рокси.

– За что сидишь, Рокси?

– За любовь.

– Это стоит того, верю.

– Вы, русские, любите над нами поиздеваться, да?

– Кто бы говорил! Я про вас, дракул, половину первого криминального романа написала! Вы наших девушек ненавидите.

– Как и вы румынок!

– Ладно, давай дружить? Я, если честно, до тюрьмы вообще ни одной румынки не знала.

– Давно сидишь?

– Не-а. Приехала на Новый год, решила в Швейцарии справлять. В Германии надоело.

– Шутишь?

– Шучу.

– Ты здесь отмечала?

– Да, одна, кстати. Никого, видимо, не поймали в праздник, чтобы развлечь меня в новогоднюю ночь. Пустая тюряга.

– Как там в Германии? Я там работала, но в тюрьме, конечно, не сидела, не успела.

– В их тюрьмах веселее, чем здесь. Хоть попадаются иногда люди, которые сидят за что-то стоящее. Например, в «Кобленце» – «Koblenz» – я встретила девушку по имени Барбара. Она получила 2 года и 9 месяцев за мошенничество в крупных размерах. Отмыла через банки деньги. Заработала три миллиона евро. Купила на Майорке дом, играет в гольф. Должна выйти через год по условно-досрочному освобождению, по идее. Имеет шикарного адвоката. Знаешь, как у неё работает мозг? Поворачиваешь перед ней 20–30 карт, играя в покер. Ей двух секунд хватает пересчитать твои очки. Проверяла её не раз, сидела, полчаса карты пересчитывала, всё верно, представляешь? За такие деньги, как она украла, я бы тоже годик посидела. А-ха-ха! Она не одна, конечно, такая, но телефонами мы с ней обменялись. С удовольствием съезжу на Майорку, посмотрю, ради чего она отсидела. А здесь одни психи в Швейцарии, шлюхи, мелкие воришки и наркоманы. Нет людей с нормальными, достойными внимания преступлениями.