Текст книги "Живая квартира (СИ)"
Автор книги: iZnoGouDMeFiStMeFiStwOw
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– Игорь, иди сюда! – она кричала, как будто увидела неопознанный летающий объект, пролетевший сквозь облака над кукурузными полями. – Быстрей, Игорь!
Я отвел взор от темного гардероба и открыл дверь, она стояла и глядела на жидкую слизь, сползающую с ванны на пол, липкая жидкость медленно капала на кафель, где уже образовалась небольшая лужа.
– Что это такое?! – она посмотрела сначала на блестящую смолу, затем резко на меня, её глаза вышли из орбит. – Откуда она…
– Я не знаю, – проговорил я очень быстро, но чувствовал, что был снова не в себе, у меня было ощущение, что моей душе кто-то не даёт покоя и она в скором времени покинет тело, а вместо неё будет другая. Только совершенно иначе мыслящая. – Эта жидкость не похоже на кровь. Она умеет расширяться, двигаться и подниматься вверх. Даже по стенам.
– Это невозможно, – сказала она, потом отпрянула от чёрного блестящего пятна и встала возле меня. – А ты пробовал её смыть?
– Пытался, но ничего не вышло.
Жидкость медленно стекала вниз, образовывая песочные холмы, и продолжала расширяться.
– Она напоминает смолу, – сказала она. – Значит, её можно смыть растительным маслом.
Я всегда знал, что если она начнет что-то серьезно обдумывать, то это, несомненно, будет правильным решением, по крайней мере, она никогда не ошибалась и я это знал. Но ведь это была не смола и тем более не кровь, а что-то необычное, возможно это был живой организм, появившийся словно из ниоткуда. Хотя это было всего лишь моё воображение.
– Она ведь умеет двигаться, – проговорил я. – Как будто живая.
– Да, но не помешало бы попробовать, Игорь.
Я согласился, она пошла на кухню и принесла бутылку растительного масла. Я полностью облил небольшой холм черной въевшейся в кафель смолы и потом накрыл его тазиком так, чтобы не было видно щели. Да, это, наверное, выглядело нелепо, но, во всяком случае, не помешало бы попробовать. Алёна направилась на кухню, а я пошел настраивать купленную елку. Сложив все вещи обратно в шифоньер, я заметил мутное облако размером с маленького горбатого гнома, которое пролетело на фоне темной арки. Неожиданно в спальной комнате раздались шаги, а затем и звуки бега в мою сторону. Мною так явно овладел страх, что по коже снова пробежали мурашки. Я крикнул, сам не заметив того, что сказал «Твою мать!» и отпрянул назад к окну, схватившись руками за подоконник, смотрел в тёмную сторону прохода.
– Что там у тебя?! – донёсся голос Алёны из кухни сквозь прихожую.
Я не сразу ответил ей, потому что мне было страшно, голос перестал звучать и внутри горла застрял крик, так хотевший выйти наружу. Потом сквозь ненормальную отдышку я всё-таки смог ответить:
– Всё в порядке, не беспокойся! Я всего лишь ударился…
– Будь поаккуратней там, хорошо?
– Как скажешь!
Меня мучил всего лишь один вопрос, – что это только что было? Я вернулся к себе и, сделав пару осторожных шагов в сторону выключателя, включил свет. Зал зарумянился, покрылся красками лимонно-жёлтого цвета, заканчивающимися на пороге спальной комнаты, и виднелись очертания мебели, нарисованные на стенах и полах. Потом постучали во входную дверь, я сказал Алёне, что открою. Она, конечно, не была против этого, поэтому я отдёрнул слегка заржавевший рычаг и открыл дверь, потом сквозь меня прошел прохладный ветерок в квартиру, а на пороге стояли Марк, глядевший в свои кожаные часы, Тимур, облокотивший гитару на плечо и Максим, с лицом смотрящим куда-то вниз.
– Проходите, ребята! – сказал я. – С наступающим!
Взаимно» и «вас двоих тоже!», – проговорили они у порога.
– Вы уже подготовились, я смотрю, – сказал Тимур, затем осмотрелся и улыбнулся, повесив на вешалку свой красный пуховик.
– Да, конечно, мы уже почти готовы.
– Это здорово, – оскалился Марк, его довольное, небритое лицо глядело через проход на кухню, где стояла Алёна, готовящая для нас красную рыбу и, конечно, новогодний оливье. Я увидел это и сразу сказал: «Проходите в зал, ребята», продолжая смотреть на него, чтобы он откликнулся. Алёна подошла к нам и встала возле кухонного проема, облокотившись левым плечом об косяк двери.
– Вы пока идите, садитесь за стол, – сказала она, потом посмотрела на меня и мягко улыбнулась, естественно я ответил ей взаимностью.
– Конечно, – сказал Марк, потом положил руку сзади Максиму на шею, после чего тот немного пошатнулся. – Ну что, готов расслабиться и получать удовольствие, парень?
Тот кивнул, и на секунду показалось, что на его лице не было ни одной живой эмоции, как бывает у людей, которые не приметили в заброшенном доме ни одной обитаемой, чувствующей души. Казалось, полная тьма была видна его глазами, никто из нас не мог понять, что он чувствовал и видел. Нам казалось, что он был таким странным, затерянным, неуверенным в себе всегда. Я достал шампанское из деревянного ящика и положил его на обитый белой скатертью стол, находившийся в зале. Тимур прислонил гитару к стене, около моего письменного стола, на котором стоял монитор компьютера, присел рядом и посмотрел на свои наручные часы – было уже без десяти двенадцать. Тем временем Алёна принесла большую миску с оливье и положила его в центр новогоднего стола. Потом кто-то позвонил Марку, и он вошёл в спальню, закрыв дверь. Я подумал, что сейчас могло с ним что-то произойти, но нет. Всё было в полном порядке. Максим неуверенно присел на край дивана и пристально начал вглядываться в коридор, я незаметно заглянул в его неотрывные глаза, – они стреляли во входную дверь. Кого он там хотел рассмотреть, – неизвестно. «Действительно странный парень, – подумал я. В последнее время он стал абсолютно другим человеком, во всяком случае, сейчас». Мы включили телевизор, и я приступил разливать шампанское по бокалам.
Глава шестая. Последний Новый год.
– Марк! – крикнул Тимур. – Давай быстрее к нам!
Он разговаривал со своим отцом, а быть может и с девушкой, которую он пытался скрывать от нас. Дверь спальни открылась и вместе с ней последние слова, прозвучавшие из уст Марка:
– Да пошла ты, глупая сучка! Ты всегда мне врала, и я тебя никогда не любил, теперь ты это знай!.. Никогда…
Он сбросил вызов и направился к нам. Я увидел, как по его небритой щеке скатилась слеза, мужская слеза обиды и ненависти к ней.
– Что она тебе сказала? – спросил Тимур, наливая себе второй бокал.
– Ничего. Тебя это не должно касаться.
– Хорошо, но ты просто забей на эту дурную сучку, и жить тебе станет намного лучше, уверяю тебя. Когда ты свободный, ты не имеешь ожиданий и не требуешь ничего от судьбы. У меня нет второй половинки, и я в любом случае чувствую себя великолепно.
– Я очень рад за тебя, друг мой! – проговорил Марк.
– Марк, – вступила в разговор Алёна, – сегодня такой праздник, которого мы все так долго ждали, давай попытаемся успокоиться и радоваться, я знаю, что это нелегко, но пожалуйста, попробуй.
– Да вы особо не переживайте за меня, – сказал он и улыбнулся сквозь слезы. – Всё будет хорошо. Давайте уже выпьем, в конце концов!
Я по-дружески обнял его одной рукой, и потом мы начали слушать новогоднее поздравление от Президента. Когда часы были готовы пробить двенадцать, Алёна подошла к окну и настежь распахнула его. На улице была полная ночь, в которую невозможно было погрузиться. По всему ночному городу гремел салют, и сверкали в тёмно-оранжевом небе фейерверки. Пронзительные звуки исходили из тёмной улицы, повсюду горели новогодние огоньки.
– Пусть в каждой семье царит согласие и благополучие! С Новым годом!
– С Новым годом!!.. – мы стукнулись бокалами изумительного шампанского и выпили.
Глава седьмая. Они смотрят на нас.
Тимур взял гитару и приступил аккомпанировать нашим голосам. Мы начали есть, одновременно подпевая под любимые песни. Максим присел на стул, стоявший около моего гардероба, и совершенно застыл, вновь вглядываясь немигающими глазами в сторону коридора. Он просидел так долго, что показалось, словно это могло продолжаться вечно. Мы пели много песен, и теперь перешли на иностранные хиты. Тимур замечательно аккомпанировал, а мы продолжали подпевать, доедая приготовленную Алёной красную рыбу и закусывая прекрасным оливье, который был действительно приятным на вкус.
Внезапно Максим подал свой хриплый, испуганный голос:
– Клянусь Богом, я их вижу, – Мы с Алёной посмотрели на него, а те начали петь следующую бессмертную песню «Ветер перемен». – Я вижу, я точно их вижу! Ребята я сошел с ума или они действительно здесь?
– Что?! – глаза Алёны расширились, она была напугана. – Кто это здесь?
– Они стоят возле настенной вешалки и кухонного проема. Вон там, видите? Подрыгивают и смотрят на меня.
Его голос больно дрожал, это было похоже на то, когда человек пришел в дом после сильного мороза и весь трясётся от пронизывающего холода. Он, неподвижный и полностью окаменелый, сидел на стуле.
– Что с тобой, Макс? – спросил я, почувствовав холодок, пробежавший по спине.
– Они улыбаются, – сказал он почти шёпотом. – Они как будто задыхаются и похрюкивают, двигаясь влево вправо. Их руки согнуты в локтях, а ладони... ладони.. изогнуты подобно полумесяцу.
Я посмотрел в сторону коридора и никого там не увидел. За исключением того, что там виднелись наши вещи. Алена была в полной непонятности и тоже взглянула туда – тот же результат.
– Кто они? – спросила Алена. – Ты о ком сейчас говоришь?
– О нет… – задребезжал он. Было заметно, как его бросило в дрожь. – Они приближаются ко мне…
– Кого ты видишь?
Я увидел, как его кожа стало абсолютно бледной, как у мертвеца, лежащего в морге.
– Это черти, – дрожащим голосом прошептал он. – У них кривые, вогнутые взад ноги и очень, к-а-к я в-и-ж-у длинные хвосты. Их шерсть будто светится, а взгляд сверлящий и с-сумасшедший. Я не могу на них смотреть!..
Тимур прекратил аккомпанировать на гитаре и изумлённо посмотрел на Максима, а потом и Марк, который показался мне немного потерянным.
– Что с ним такое? – удивился Тимур.
– Я не знаю, – сказал я, глядя с ужасом на Максима, которого не отпускала дрожь. – Он видит чертей. Максим, что они сейчас делают?
– Ничего… нет, они смотрят прямо на вас.
Внезапно у Максима начался приступ астмы, он быстро полез в карман и достал трубку с ингалятором. Нам было больно смотреть на него, потому, что мы к огромнейшему сожалению ничем помочь не могли. После приступа, он вновь обрел солнечный цвет кожи и тихо промолвил:
– Я хочу спать. Мне надо немедленно уснуть, ребята…
Мы раздвинули ему диван, он, немного шатаясь, лег на него и полностью окунулся в страну снов.
– Марк, – сказал я. – С ним такое часто бывает?
– Почти каждый день, ты же ведь знаешь, что это серьезное заболевание.
– Конечно знаю. Но я тебе говорю про другое, про то, что он только что видел и описывал. Как это объяснить?
– Никак. Он всегда был таким.
Я заметил, как Алёна подошла ближе ко мне, и почувствовал, как она порывисто дышала. Я взял её за руки и ощутил, что они были холодные как лёд, а нижняя губа немного дрожала. Она боялась и скорей всего знала, что могло произойти что-нибудь плохое, но просто не говорила нам это.
– С тобой всё хорошо? – спросил я, смотря на неё. Глаза её были влажные, она прижалась ко мне и тихо сказала:
– Мне что-то не по себе. Может, пойдем уже спать?
– Я бы тоже не отказался…
Во всех комнатах наступила гробная тишина. Лишь тиканье часов было слышно в зале. На улице давно всё замерло, где-то исключительно стреляют последние пиротехники, которые просто опоздали и сразу не выстрелили в тёмно-оранжевое небо, а где-то слышалась тихая, заглушённая музыка, сопровождающаяся голосами людей. Мы с Алёной спали в спальной комнате, немного открыв окно перед сном. Тимур лежал на постеленном на полу матрасе, а Марк спал на раскладном кресле. Ночь – тик… тик… тик…. Никого не было слышно.
Глава восьмая. Блуждающий в темноте.
Скрип кухонной двери, а потом шаги, приближающиеся к Марку. И тихий, гнусный голос прошептал ему в самое ухо, только это были не слова, а нечленораздельные звуки. Он проснулся. Состояние у него было, будто кто-то похлопал его по плечу, ему захотелось немного отлить, видимо после шампанского. Он подошёл к Максиму и разбудил его.
– Хочешь сходить по маленькому?
– Да, – не своим голосом сказал Максим.
– Тогда пошли, ты на кухне подождёшь, идет?
Он вяло кивнул и пошёл вслед за ним. На его лице вообще не было никаких эмоций.
Максим словно как пушинка не издавал звуков ходьбы, он встал возле балкона и потом застыл.
– Что ты там делаешь? – прошептал Марк. – Иди поближе сюда…
Он тупо молчал и всматривался прямо в глаза Марка. Он даже не двигался, словно под лунным светом сиял.
– Ты чего завис там что ли? – прошептал он, чуть ли не в полный голос. – Ты идёшь сюда или нет?..
Ответа не последовало, тот по-прежнему стоял, сияя под туманным лунным светом.
– Ну и чёрт с тобой, я пошёл спать.
Марк смыл за собой, закрыл дверь туалета и направился обратно к себе в кровать. Внезапно он залип, не сделав следующий шаг вперед. Он увидел, что Максим лежал у себя кровати, как ни в чём не бывало, и издавал негромкий храп. У него появился комок в горле, он повернулся обратно в сторону коридора и осторожно заглянул на кухню. Там уже никого не было…
Я резко проснулся, и у меня было чувство, словно кто-то наблюдал за мной. Наверное, мне просто показалось. Далее я посмотрел на время, было четыре часа утра. Затем снова попытался погрузиться в сон. Но у меня не вышло. Я был абсолютно бодр, чувство, словно я выспался. И все страхи, которые были перед сном – полностью исчезли. Затем повернувшись направо, я ощутил за своей спиной как дверь спальни начала очень медленно открываться, издавая неприятный скрип, потом холодный ветерок, будто нечеловеческое дыхание, окутал меня и я дернулся, почувствовав, как моя душа испугалась и возможно вылетела из меня. Это было похоже на сильную тревогу. А потом снизу к нам подползло что-то тёмное, скорее тёмно-красное. Я весь пошёл мурашками, страх не позволял мне повернуться и посмотреть что там на линолеуме.
– В-а-у, какие ногти! – издевательским шёпотом прозвучал тихий неестественный голос из пустоты. – Смотри, какие ногти!
Алёна проснулась и шёпотом произнесла: «Перестань, Игорь, что ты делаешь». Я ещё сильнее удивился и, не выдержав происходящего, резко повернулся, пытаясь разглядеть в полной темноте пол. Она тем временем вышла из пучины сна и увидела меня сидящего справа от неё, потом прижала ноги к себе. Она молчала и уже полностью села на кровать, прижавшись спиной к стене.
– Ты посмотри, какие ногти у нее, дай мы потрогаем их! – отчетливо послышался нечеловеческий голос из-под кровати.
Алена пронзительно взвизгнула и прижалась ко мне. Я чертовски вздрогнул, когда она это сделала. Дверь с ужасным рыком, напоминающим рев моржа, внезапно захлопнулась, потом послышалось оглушительное рокотание, и нечеловеческий голос пропал. Она была в большом ужасе, она кричала от страха, а я сидел и молчал.
– Меня кто-то трогал за ноги, Игорь! – кричала она и заплакала. – Или что-то, я не знаю, но я чувствовала это!
– Я слышал их, – сказал я, потом заметив, как мой голос ощутимо изменился и я не понимал в чём дело. – Всё будет прекрасно, ты только не бойся, милая, хорошо? – Он стал таким спокойным, низким и отнюдь не дрожал.
– Почему ты такой спокойный? – она сильно удивилась, вытирая влажные глаза, и на миг перестала плакать.
– Я всегда был спокойным, – неторопливо произнёс я как будто с неким акцентом. – Ты просто не замечала этого.
– Я тебя не узнаю, Игорь, что с тобой?..
– Со мной? – я заглянул ей в глаза и она начала медленно скользить по кровати, временами поглядывая на спящих ребят, она, по-видимому, собиралась резко встать и побежать к ним. – Со мной всё хорошо, а вот вы, кажется не в своем доме!
– Я тебя уже боюсь! – сказала она со слезами на щеках, немного заикаясь от страха. – Да что с тобой происходит?! – Она уже сидела на краю кровати, нервно дыша и вертя головой в сторону тёмного зала, немного освещённого бледными лучами луны.
– Вы находитесь в моей квартире, и она абсолютно нормальная. Но тут есть некоторые людишки, которые портят это место. Ты понимаешь, о ком я говорю?
– Ты не такой как всегда, Игорь…
– Ты ошибаешься. Я всегда такой… всегда.
Она резко соскочила и побежала в сторону зала. Я моментально пнул кровать с невероятной силой, что она прокатилась по полу и почти задела её ноги, после чего она чуть не упала, потом потянулся за своей клюшкой, которая выручала меня всегда, и медленно пошёл за ней.
– Нет! – кричала она. – Пожалуйста, нет, не надо, Игорь, не делай этого!..
Тимур проснулся, приподнялся, облокотившись на локоть правой руки, и неясно пробурчал:
– Что вы делаете? – и потом туманными глазами разглядел Алёну, которая упала возле него и дергала его за руку, прося о помощи.
Он был ещё в состоянии полусна и совершенно не понимал, что происходит. Я взмахнулся и пробил ему череп, после чего раздался звук сопровождающийся хрустом, подобно тому, как кидают небольшие ветки в костёр, и они сжигаются, издавая приятный хрусткий звук.
– Нет!!! – взвизгнула она так громко, что её голос даже сорвался.
– Мне очень жаль, что так случилось, – сказал я, – но все должно быть по справедливости. Я так думаю.
Максим и Марк резко проснулись, постепенно приходя в себя, первый обернулся и пытался разглядеть какую-ту картину перед собой, но у него ничего не вышло. Тем временем Алёна лежала на полу и плакала, закрывшись руками. Я схватил её за волосы и потащил по линолеуму на кухню.
– Отпусти её, Игорь, – крикнул Марк, вставая с кровати и осторожно приближаясь ко мне. Он остановился, когда увидел кровь Тимура на старом желтом линолеуме, блестевшем от лунных лучей, и в его глазах сверкнула боль, нагоняющая слезы. Я увидел, как ладони его сжались в кулаки и потом он сквозь невыносимую боль проговорил: «Как так мог? Как ты мог так поступить?»
– Я должен был это сделать. Между прочим, учтите, все это придумал не я, а они. Лично я считаю, что они всегда правы.
– Отпусти её, – сказал он, постепенно приближаясь ко мне.
– Мне надоело с вами возиться, – неторопливо произнёс я и дернул её за волосы, затем ударил об стену и отпустил. Она упала около настенной вешалки, скорчилась от боли и тихо роптала. Я снисходительно взглянул на Марка, сзади которого, кажется, сидел с вышедшими из орбит глазами Максим, прижавшись к стене. На моём лице незаметно образовалась ухмыляющаяся маска, сопровождающаяся тихим глумливым смехом, потом мои губы сами заговорили:
– Мне искренне жаль вас, но пора уже расплачиваться за нажитое и попрощаться с этим миром навсегда…
Марк неожиданно набросился на меня, и моя рука невольно отпустила клюшку, которая упала на пол и загромыхала деревянными концами. Мы, вцепившись друг в друга, обменивались ураганами кулачных ударов, вскоре сами не заметив того, как оказались на кухне. Он обрушивал на меня всю накопленную силу, задыхался и сквозь боль наносил удары. Щели моих зубов покрылись кровью, но я никакой боли отнюдь не почувствовал. Он повалил меня. Перед глазами маячило лицо, в глазах которого скрывался непреоборимый страх, словно человек потерявший надежду на лучшее. Он продолжал бить… казалось до тех пор, пока я должен был потерять сознание. Тотчас же почувствовал, что изо рта у меня хлещет кровь, что приходилось даже глотать, словно заглатывая большой комок мокрой ваты. Я сделал резкое движение, которым раньше никогда не владел, – я свернул ему шею. Судороги овладели безжизненным телом, длившиеся несколько секунд. Я приподнялся, облокотившись одной рукой о край стола, чтобы перевести дыхание и потом кто-то внезапно ударил меня в спину, что почувствовалась невыносимая боль в пояснице. Меня побили собственной клюшкой, и эту боль невозможно было стерпеть, крик, напоминающий рев моржа вышел сквозь горло и я упал на колени, а затем полностью свалился на линолеум и держался за спину.
Она бросила клюшку на пол и побежала к Максиму, хватая его за руку. Я медленно встал, всё ещё ощущая ужасную боль в пояснице, словно кто-то дробил мои кости тяжёлым железным молотком и направился к ним. Они перескочили через мёртвое тело Тимура и побежали к входной двери, нервно пытаясь открыть замок. Я подошёл к ним так близко, что чувствовал их бешеное дыхание. Безусловно, они были страшно напуганы, но справедливость есть справедливость, которая должна быть всегда и везде и, во всяком случае, сейчас. Она открыла дверь и толкнула вперёд Максима, а затем я схватил её и потащил к себе. Я должен был это сделать, невзирая ни на что…
Эпилог.
Знаете, теперь я неизменно живу с этим и когда вспоминаю то, что произошло со мной и то, что я сделал, то сразу хочется умереть. Существует много других миров, не только наш один. Я верю, что в душе ничего не меняется, когда она уходит в мир иной. И вполне вероятно, что она не будет уже такой, какая она сейчас. Здесь. На нашей земле. Я верю, что Господь после смерти награждает нас вечным счастьем за правильно прожитую жизнь. Я верю, что подарок судьбы – это когда ты уверен, что можешь совершать благо для человечества. Я стараюсь верить в это. Всегда. На улице, как и прежде слышны небесные ноты, гулкие раскаты грома и сквозь окно виднелись сияющие вспышки молнии. Капли дождя продолжали бить о стёкла, занесённые дыханием пронизывающего ночного ветра. Они стучали горошками по чернильно-серым, покрытым мрачными плащами крышам, а потом оставляли после себя размытые грязью дороги и рассыпанную небесами росу. Полночь. Ночное небо, переливающееся под бликами луны, охваченной бегущими облаками, иногда кажется таким близким и высоким.
– Со временем всему придет конец, – сказал внутренний голос, прозвучавший в помутневшем разуме. – Даже наша цивилизация рано или поздно исчезнет, а их смерть навсегда останется тайной для всех. И мне кажется даже для меня.
