Текст книги "Simply (СИ)"
Автор книги: Iwilia London
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
2 глава
Я проснулся очень поздно и первым делом пошёл курить. Заглянул на кухню, где мать готовила обед, а младший брат возился с котом. Не хотелось ни с кем разговаривать. Спал я плохо, все тело болело, ночью снились кошмары. Во что я вляпался?! И что теперь со всем этим делать?
У перил стоял Билл. Отличное начало дня. Я прошёл к общей пепельнице, закурил. Мужчина выглядел спокойно, смотрел себе под ноги и медленно выдыхал дым. Его губы были пухлыми и блестели. Он тоже только что проснулся, на лице виднелся отпечаток подушки, да и вообще Билл был сонным.
Я обратил внимание на его татуировку, набитую на предплечье. Русалка, целующая человека – странно, но красиво. Руки у нового соседа были крепкими, сильными, а под тонкой кожей просматривались мышцы. На его майке, которая открывала и плечи, и небольшую часть груди, было написано: «Не трать время на грусть...» Я даже усмехнулся, понимая, что мужчина угадал с надписью.
Билл ушёл, привычно шаркая тапочками по бетону. Я посмотрел ему в спину и увидел ещё одну надпись: «...Сходи потрахайся!» И тут я в голос заржал, чувствуя странный прилив радости.
Я немного поругался с мамой из-за того, что надавал младшему по балде за его слова и обзывки. На душе снова стало нехорошо. Мне было необходимо поговорить с Марком, чтобы понять причины его поведения. Я не хотел выходить во двор, ведь знал, мои друзья сидели там. Не было желания попадаться им на глаза. Да, вчера я повёл себя неправильно, сбежал, испугался... Но в тот момент, когда друзья так резко напали, ополчились против меня, обвинили и высмеяли, я не знал, как реагировать... Может, меня не столько напугал тот факт, что они назвали меня педиком, сколько тот, что Маркус догадался о моих чувствах – мерзко.
Я звонил Марку, но поговорить не удалось – на том конце провода мне ответил Маркус и ядовитым голосом заявил о том, что «твой любимый не хочет тебя видеть, педикам тут не место!» Мне снова захотелось придушить его!
Я решил подождать друга на лестнице в подъезде. Точно зная, что мои чувства к Марку были настоящими, мне было необходимо во всем разобраться. Да, я влюбился в парня, и это уже давно не смущало меня, но я никогда всерьёз не задумывался о том, что между нами может что-то быть...
– Тебя выгнали из дома?! – насмешливый тон, я оторвался от книги и взглянул на друга. Марк стоял в нескольких шагах, облокотившись плечом о стену и глядя на меня. В его глазах снова виднелось тепло, а на губах играла добрая улыбка.
– Я хочу с тобой поговорить, – я отложил книгу.
– О чем?
– Зачем ты так со мной, Марк? Разве ты сам не понял, что у меня к тебе чувства?
– Я уже давно об этом думал, да только не верил, Том. Не может быть это правдой. Ты прости, что всё так, но я не смог бы ответить тебе взаимностью. А в тот вечер я просто был пьян...
– Зачем ты им рассказал?!
– Посчитал, что если я им не расскажу, то это сделаешь ты. А я не хотел быть в их глазах педиком и мне на самом деле омерзительны мысли о чем-то подобном...
– Но ведь это просто любовь. Я не настаиваю, ничего не прошу, не принуждаю.
– Для меня все, что было, было опытом, ничего больше этого быть не может. Том, просто дай Маркусу в глаз и скажи, что он не прав и никакой ты не педик. Он ещё какое-то время будет подкалывать тебя, но это лучше, чем постоянные издевательства...
– Я это я! И я не собираюсь прогибаться перед этим эгоистом!
– Ты на самом деле возбуждаешься от вида голого мужика?! – он рассмеялся. – Или у тебя уже кто-то был?! Да брось ты, Том, просто найди себе девчонку и все пройдёт...
– Марк, мы же с тобой друзья...
– И я не уверен, что мы можем ими остаться... – он прошёл мимо меня, наступая на книгу.
И тут меня взяла такая злость и обида... Я ведь хотел... Чего? Я и не надеялся ни на что и просто испытывал к нему чувства. Меня отвергли на пустом месте. Я сейчас даже боли не чувствовал, только злость на всех... Я не был виноват в том, что случилось. Да и что такого в любви к парню?! Разве бывает плохая любовь?! Я искренне не понимал, как можно так слепо следовать общественному мнению?! Ведь я его друг, а он и не попробовал меня понять... Унизил, оскорбил.
– Будешь? – я вздрогнул, оглядываясь. Билл протягивал мне сигарету.
– Больно нужно! – я оттолкнул ладонью его руку, коснувшись кисти. Не хочу никого видеть...
Я и не помнил, когда мне было настолько хреново, что я уходил гулять по городу в одиночестве. Друзья всегда были рядом со мной. Боня, Марк и Маркус сопровождали меня везде, и я считал, что я для них важен...
На улице начинало темнеть, когда я добрался до давно закрывшейся бензоколонки. Тут мы с друзьями, наверно, уже бывшими, часто веселились, притаскивая с собой кассетный магнитофон. Это было здорово, и в то время мне казалось, что нет ничего приятнее этих минут...
Я уселся на старую раму от автомобиля, которая стояла тут уже не один десяток лет. Эту дорогу закрыли года три назад, а спустя пару месяцев прекратила своё существование и эта автозаправка.
Как же мне одиноко сейчас. Хотелось курить, но сигареты остались дома. Мне бы побить кого-нибудь, ну, или что-нибудь. Внутри я злился, ненавидел, в тысячный раз возвращаясь в тот вечер, вспоминая поцелуй... Я ведь был неописуемо счастлив. Да, чёрт меня побери! Я был счастлив, когда целовал лучшего друга! Да, я урод! Но я не заслужил...
– Томми, клиента ждешь?!
– Или тебя уже поимели?
Откуда они тут взялись? Недалеко от меня стояли Маркус и Боня.
– Отвалите, чего вы вмешиваетесь? – оскалился я. – Мы с Марком сами разберемся!
– Не вмешивай Марка в это извращение! – Боня прожигала меня взглядом. – Он не такой! И ты должен понять, что ты больной и тебе нужно лечение!
– Откуда тебе знать?! – я повысил голос. – В этом нет ничего больного! Я просто люблю его!
– Это извращение над любовью! – продолжала она. – Трахать другого мужика в задницу – мерзко!
– Нет, вот ты ответь честно, Том, ты серьёзно любишь мужиков?! – Маркус наслаждался этим. Я всегда знал, что у него был жестокий характер и он получал удовольствие от мучений других людей.
Я молчал. Смелости не хватило признаться.
– Ответь нам, Том, – я и не знал, что Боня настоящий гомофоб, – ты ведь нормальный парень и примешь одно верное решение, да? И мы просто забудем об этом, – Только сейчас я увидел в ее руке деревянную биту. – Ты ведь нормальный парень и то, что случилось, было ошибкой, да? Ты больше не будешь делать так, да?
Я понимал, что могу соврать, что могу уйти от разговора, но внутри меня полыхала ярость, я ненавидел этих двоих!!!
– Мне плевать на вас и ваши предрассудки! Я не вижу ничего плохого в том, чтобы любить человека одного со мной пола...
– А Марк так просил нас поговорить с тобой, говорил, что ты просто совершил ошибку, что ты не такой, – Маркус поморщился. – Он весь сегоднешний день заступался за тебя, винил во всем алкоголь и говорил, что это был простой эксперимент... Он очень надеялся на то, что ты нормальный... Кажется, и он, и мы жестоко обломались...
Они ещё что-то говорили, а я не слышал, осозновая, что все кончено. Потом меня толкнули на землю, я это понял, когда ощутил ужасный прилив боли к лицу... Собственные друзья в этот самый момент пинали меня, стараясь выбить из меня «всю гейскую дурь».
Я дошёл до дома кое-как, молясь, чтобы по пути не встретить больших приключений. Конечно, отделали меня не сильно, я всё-таки отбивался.
Я курил во дворе, вслушиваясь в ночную тишину, глядя на окна домов. В нашем корпусе свет горел только в пяти квартирах и одна из них – соседская. У меня из носа уже не текла кровь, а кулаки неприятно щипало. Я чувствовал солоноватый привкус на губах и хотел бы разрыдаться от бессилия и непонимания, но не смог. Я же мужчина, а мужчины не плачут...
– Что это?! – утром мама увидела мой опухший нос и синяк под левым глазом и была в шоке.
– Шёл в темноте, фонари ведь нигде не горят, врезался в фонарный столб, – и мама, быть может, и повелась бы на эту чушь. Только на кухне сидел ещё младший брат и папа. Последний посмотрел на мои руки и точно определил, что я подрался с кем-то.
Потом у меня состоялся серьёзный разговор с родителями, которые посадили меня под домашний арест до конца каникул. И я был даже этому рад. Да, мне 20 лет и меня до сих пор сажали под домашний арест, да, это было именно так. У меня не было сил даже на то, чтобы злиться.
Провалялся в кровати целый день, мысленно избивая всех троих друзей. Я пока не был в силах называть их бывшими, но это скоро должно было произойти. Было трудно думать плохо о людях, которые долгое время считались близкими. И я совсем не понимал Марка...
Вышел покурить, пришлось вернуться в квартиру, когда понял, что забыл зажигалку. Я чертыхнулся, переплевался весь, но за огоньком сходил. Прикурив, уселся на ступеньки лестницы, чтобы хоть немного расслабиться.
– И поэтому тебе нельзя завести собаку? – этот голос я узнал сразу.
– Ну, ещё потому, что у мамы любимое животное – кошка, а у папы за всю жизнь был только один хомяк, который умер у него на второй день, – брат поднимался по лестнице в сопровождении нашего нового соседа. И как они умудрились познакомиться?!
– Понятно, всего тебе хорошего, – Билл провёл ладонью по его волосам, взъерошив их. Нудный родственник скрылся за дверью квартиры, а мужчина обернулся, заметив меня.
– Все ещё в плохом настроении?
– Какое тебе дело? – снова начал грубить я. Этот мужчина заставлял меня чувствовать себя странно, я злился от того, что не мог понять своих ощущений.
– Просто интересуюсь, – пожал плечами, доставая из кармана пачку сигарет. – Твой брат сказал, что тебя избили...
– А так по мне не видно, – я усмехнулся, ведь вся моя рожа была украшена синяками да царапинами.
– Твои друзья?
– Нет... – отвернулся, потому что не любил врать.
– Нет в этой жизни ничего, из-за чего стоило бы так переживать...
– Откуда тебе знать?
– А откуда тебе знать, что это не так? – он прикурил, медленно подходя ко мне, присел рядом.
Я не знал, как ответить на вопрос этого человека. Для меня вообще было странно разговаривать с ним. И раздражение только росло оттого, что он отвечал вопросом на вопрос. Я украдкой поглядывал на его руки, одна из которых лежала на колене, а пальцами второй он сжимал фильтр сигареты. Узкие запястья и длинные пальцы показались мне красивыми и какими-то особенными, что ли. А левая рука была украшена татуировкой от запястья до кончиков пальцев. Я её плохо разглядел, решив, что нельзя так долго пялиться на него.
– Это из-за того парня, который тебя тут поцеловал? Марк, кажется.
– Скорее, просто из-за самой ситуации... – я затушил сигарету о лесенку и оставил её в пепельнице.
– Из-за поцелуя с парнем?
– А в этой ситуации есть еще что-то странное?
– Не злись, Том. В жизни так случается: чтобы пойти дальше, нужно открыть новую дверь. Двери никогда не открываются просто так, а ключи к ним спрятаны. Для того, чтобы измениться, нужно выйти из зоны комфорта, преодолеть свои страхи и сомнения. Сегодня тебе тяжело и ты не понимаешь того, что происходит вокруг тебя. Ты потерял кого-то очень близкого, чтобы идти дальше... Тебе станет легче, когда пройдёт немного времени.
Я слушал его и понимал, что успокаиваюсь. Была какая-то правда в его словах, в его тихой речи. И я снова не знал, что ему сказать.
– Ничего не происходит просто так, будь готов к переменам в своей жизни...
– Как ты можешь об этом рассуждать, если не знаешь меня и ситуации...
– Любой сможет, тебя волнует другое – каким образом я догадался о твоей печали. Да?
– Ты психиатр или психолог, – буркнул я, – ничего удивительного в этом нет.
– Не совсем так, просто все люди что-то скрывают, но делают это по-разному. Ты держишь всё на поверхности, надеясь, что никто не узнает твоей тайны. Не так ли?
– Какой тайны? – я сложил руки на груди и прищурился, глядя на него.
– Тебе нравятся мальчики, Том, – усмехнулся, поднимаясь с лестницы. Я так и сидел, ожидая от него продолжения. И он продолжил, остановившись у своей двери, чтобы затушить окурок о пепельницу. – Ты смотришь на меня по-особенному... – изогнул бровь, скрываясь за дверью.
Я почувствовал странный прилив крови к лицу, мне стало жарко и немного стыдно. Но я ведь не думал никогда о нем в таком контексте? Не думал. И смотрел я на него просто потому, что он был новым человеком в моём окружении, а ещё он отличался от всех остальных.
Пока дошёл до реки, чуть не сдох. Солнце палило слишком сильно, песок под ногами был горячим, ступни исчезали в нем. Я подошёл к компании ребят, с которыми учился в одной группе. Мы трепались о всяком, искупались, мне нужно было возвращаться домой, ведь домашний арест никто не отменял. Я уже попрощался с парнями, когда к нам подошёл Маркус...
– Трюмпер, чего, новую жертву себе выбираешь? – я захотел исчезнуть. Он ведь не станет рассказывать всем?!
– Ладно, мне пора!
– Погоди, Том, – Оливер остановил меня, – чего это ты такой побитый?! – нашёл время, когда спрашивать, раньше не мог спросить? Страх липкими лапами сковывал меня, я чувствовал, что лучше уйти.
– А геи всегда битые ходят, – я же говорил, эта мразь не могла промолчать. Парни начали ржать, принимая реплику Маркуса за очередную шутку, только у меня уже сердце в пятки ушло.
– А если серьёзно? – Сэм закончил смеяться.
– Подрался, – как можно спокойнее произнёс я.
– Парни, вы прикалываетесь, что ли? – заткнись, заткнись, заткнись! – Наш Томми – гей, – ошибка природы.
– Не неси ерунды! Том, дай ему в глаз, чтоб меньше болтал.
На мгновение все замолчали, видимо осмысливая и переваривая полученную информацию.
– Он засосал нашего Марка в губы, когда мы играли в бутылочку, ну, это фигня, с кем не бывает. А потом зажал его в подъезде, чуть не изнасиловав.
– Придурок ты, Маркус! – зло выплюнул я, разворачиваясь, чтобы уйти.
Я слышал, что друзья звали меня, просили объяснить, но я снова сбежал, трусливо поджав хвост. Одна моя часть хотела доказывать обратное кулаками, а другая – исчезнуть. Сегодня победила трусость.
Жизнь стала однообразной и скучной, дни проходили медленно и неинтересно. Я несколько раз в день ходил на реку, стараясь избегать знакомых людей. Ведь понятно, какие теперь слухи ходили обо мне. Но в какой-то момент я понял, что устал думать об этом, представлять другое развитие того вечера и наших с Марком отношений... Я устал. Мать кричала, что я ничего не ел, младший брат старался бесить меня, только внутри меня что-то сломалось, и я не мог реагировать на его провокации. Я чувствовал себя разбитым и не знал, что делать дальше.
Через несколько дней начиналась учёба, а я даже тетрадей себе ещё не купил. Отец сказал, что я принимаю наркотики, у матери случилась истерика, младший попал под руку и был побит ремнем. Крики и скандалы в нашей квартире перестали быть редкостью. Родные видели моё состояние, но не пытались помочь или узнать, почему я такой. Они просто предполагали что-то до боли дурацкое. Пока в один прекрасный вечер мелкий не пришёл с прогулки и не рассказал родителям, какие истории ходили обо мне в нашем дворе...
Отец орал, мать ревела, а я сидел и не понимал, да за что оно мне все?! Когда глава семьи схватился за ремень, я совсем потерялся. Почему у всех один способ реагирования: злость, крики, физическое наказание. Конечно, я не позволил себя ударить, просто уйдя из квартиры.
Я уже не был уверен в том, что мне нравятся парни, может, их способы воздействия работают? Марка я не видел всю неделю, но по-прежнему думал о нем. Как донести до человека то, что находилось в моей голове, в груди?! Как попросить у него шанса? Хотя... Нужен ли мне этот шанс? Я не смогу доверять ему, как раньше. Он предал мои чувства...
На одно мгновение я задумался о том, что уже не вижу в себе тех светлых чувств к нему, той эйфории, которую я называл любовью. Может, это и не любовь была?!
Я бродил по переулкам города, не зная, куда себя деть. К друзьям теперь не пойдешь, побои только-только до конца сошли, а домой совсем идти не хотелось. Ужасное чувство одиночества и растерянности не отпускало, все глубже проникая в меня.
– Продумываешь план суицида?! – тон Билла нисколько не удивил меня. Я этого мужчину старался избегать все это время. После того разговора мне было стыдно смотреть на него.
– Откуда ты взялся? – я сидел на скамейке в каком-то дворе, не совсем помня, как я сюда попал.
– Тебе рассказать, как дети на свет появляются?! – его тон был насмешливым, но спокойным. Билл стоял недалеко от меня, а я пялился в землю, ещё ни разу не взглянув в красивое лицо. Только в присутствии этого мужчины моё сердце начинало стучать так быстро и громко, что мне становилось не по себе.
– Ты клоун, – я откинул окурок на землю.
– В твоём состоянии тебе нужен именно клоун... – я услышал в его голосе сочувствие и участие, стало немного легче. – Том, ты слишком напрягаешься...
– А что ты мне предлагаешь? – я уставился на него. Билл улыбался. Смотрел на меня и улыбался.
– Просто жить...
И я не понял его слов. Как с таким можно жить? Как жить, когда все меня презирают?! Как жить? Я не знал.
– Идём домой, Том.
– Не хочу домой, – и не пойду ни за что на свете.
– Можешь у меня переночевать, если не против спать на диване...
– Нет, Билл, я хочу побыть один.
– Пойдём, я сказал! – его тон показался мне слишком требовательным... Внутри меня назревала злость, но я поднялся со скамейки, не смея ослушаться. Его взгляд был серьёзным, на лице не было улыбки. Билл подошёл ко мне вплотную, и мне стало дурно. На щеках снова поселился жар, и я уже не мог смотреть в карие глаза, отвернулся.
– Почему ты меня стесняешься? Почему краснеешь? – его губы слишком близко к моему уху. Мурашки по шее, кожа горела от его дыхания. Я прикрыл глаза, не зная, как совладать с собственной растерянностью.
– Не знаю... – прошептал я.
Где-то недалеко от нас залаяли собаки, что заставило меня отойти от мужчины и выйти из этого странного состояния. Такое ощущение, что Билл околдовывал меня, завораживал, я не понимал ни своих чувств, ни его поползновений в мою сторону. Конечно, я предполагал, что все мои эмоции как-то связаны с симпатией к мужскому полу, но на появление Марка, например, у меня была другая реакция. Я не испытывал ничего подобного в его присутствии. С Биллом все было иначе, и я не мог дать определения своему состоянию.
Сосед шёл немного впереди, а я плелся за ним, пытаясь понять, зачем я иду следом?! Кто этот человек? Он говорил такие простые истины, но вместе с тем заставлял меня чувствовать что-то странное. Билл спокойный и уверенный в себе человек, явно при своём мнении. Почему-то он никак не реагировал на то, что я питал чувства к людям своего пола. Почему?! Может, он тоже того... А что? Выглядит неформально, весь такой красивый, ухоженный. Гей?! Может, Боня не ошибалась? Я шёл и смотрел на его задницу, обтянутую джинсой. Он точно ею вилял, но делал это естественно, красиво. Так, стоп, если он гей и знал о том, что я тоже... Для чего он пригласил меня к себе?
Я чуть не задохнулся от осознания... Неужели он хотел заняться сексом? Так, главное без паники...
– Проходи... – мы вошли в его квартиру. На лестнице я несколько мгновений пялился в дверь собственной квартиры, боясь, что сейчас выйдет отец или мать. Но этого не случилось, и мы прошли в тёплое помещение, где Билл поспешил включить свет и предложил мне тапочки.
– Спасибо... – я не совсем понимал, что я там делал, и даже подумывал о том, что наверно мне не стоило пользоваться приглашением.
– Выпить хочешь?
– Было бы неплохо, – я чувствовал невероятное напряжение и скованность, может, алкоголь избавил бы меня от этого. Билл внимательно разглядывал меня несколько долгих мгновений, а я молчал, позволяя ему это. Затем он скрылся в соседней комнате – кухне. Я вздохнул, переводя дыхание, и прошел следом.
Билл крутился у шкафчиков, на плите грелся чайник. Я был несколько раз в гостях у Лидии, поэтому обстановка в её квартире не была для меня новой. И вообще я думал, что он предложил мне алкоголь, только на стол передо мной Билл поставил большую чашку с какими-то травами на дне.
– Чай? – удивился я.
– Я не пью спиртных напитков. У Лидии, конечно, есть виски, но тебе сейчас алкоголь не поможет.
– С чего ты это взял?
– Ты расстроен, а когда выпьешь, то или станешь чересчур агрессивным, или начнешь ныть о несправедливости мира, а на утро будешь жалеть о случившейся ночи...
– Ночи? – у меня дыхание оборвалась. Билл рассмеялся, садясь на стул по другую сторону стола.
– Том, а ты вообще уверен, что ты по мальчикам?
– Не уверен, – буркнул я, смущаясь под его насмешливым взглядом.
– Ну, быть может, это просто помутнение? С девушками ведь что-то было...
– Ну, было, только дело не в этом... Я влюбился... – замолчал. Могу ли я ему рассказывать? Незнакомому человеку...
– В Марка?
– Да, только я не думал, что между нами что-то может получиться.
– Бережно хранил в себе любовь?
– Видимо, не очень бережно, раз она стала достоянием всего двора.
– Дело немного в другом: ты просто не смог удержать чувства в себе... Настоящую любовь трудно скрыть или спрятать. Можно бережно хранить, но не суметь сдержаться в один единственный момент и всё...
– Да, ты прав, – свисток оповестил о том, что чайник вскипел. Билл неспеша поднялся из-за стола. Он налил кипяток в обе чашки, после чего вновь уселся на своё место.
– Что это за чай?! – удивился я. Никогда не пил ничего подобного. Вкус у напитка был приятным, долгоиграющим, а его жар расходился по всему телу, постепенно успокаивая.
– Это несколько китайских трав, настоящий напиток богов, так говорил один мой друг. Я иногда очень нервным и вспыльчивым становлюсь, вот и приходится временами баловаться этим чаем.
– А я думал, что это обычная ромашка... – хмыкнул я.
– Брось ты, у ромашки вкус другой, ты никогда не пробовал, что ли?
– Да, если честно, я не верю во все эти целебные свойства трав.
– Ну, и зря, – улыбнулся мне Билл. – Лучше любого алкоголя будет...
– А почему ты алкоголь не пьешь?
– Потому что вредно, – поучительным тоном проговорил он, – да и радости я от него никакой не испытываю, если честно.
– А мы с друзьями любили по бутылочке пива выпить, когда по вечерам собирались...
– Ерунда, лучше киношку интересную дома посмотреть да погрызть чего-нибудь вредного. Ты, кстати, кушать не хочешь?
– Есть немного, – пожал я плечами.
– Вот давай закажем какой-нибудь вредной еды и посмотрим комедию?!
Я кивнул в знак согласия, на что Билл широко улыбнулся. Мы допили чай в абсолютной тишине. Мне впервые за несколько недель было уютно и спокойно.
На часах было десять вечера, когда нам доставили какие-то бургеры, картошку, соусы к ней и колу. Давно я не ел ничего подобного. Нет, я не сидел на диете, просто в город с друзьями мы в последний раз выбирались ещё в начале лета.
Билл расправил диван, накрыл его полотном, сказав, что его можно пачкать. Меня это насмешило почему-то. Он старался создать для меня все условия для хорошего времяпрепровождения.
Мы ели невероятно вкусную гадость, смеялись над героями фильма, обсуждали, иногда кидаясь в экран телевизора шоколадными драже или картошкой – можно было даже это.
Объевшись, мы повалились на диван, досматривая фильм уже в тишине. Билл не напрягал меня, мне наоборот хотелось прислониться к нему, почувствовать прикосновения, хотя бы самые невинные. Все эти дни я частенько думал о том, что мне не хватало именно физического контакта. Я на свой страх и риск откинулся на него, прижимаясь спиной к его плечу. Вроде бы ничего особенного, но было страшно...
На экране случилось что-то смешное, я не заметил, а Билл рассмеялся. Он оторвал свою ладонь от покрытия дивана и провёл ею лицу, а затем устроил её у меня на плече, обнимая. Я немного расслабился, понимая, что не все так плохо.
Я наслаждался его присутствием и почти невесомым прикосновением. Мне удалось вникнуть в смысл концовки, но я очень расстроился, когда фильм закончился, а Билл отодвинулся, потянувшись за пультом.
– Ещё что-то будем смотреть, или ты уже спать хочешь? – поинтересовался он, глядя на меня. На экране плазмы светилось меню выбора фильма, а у меня сердце в пятки ушло почему-то.
– Я не знаю... – отвернулся, чтобы, не дай Бог, Билл не заметил моего сконфуженного лица. Я потерялся в своих ощущениях.
– Ну, хочешь, просто пообщаемся? Или хочешь, я сделаю тебе массаж? Я проходил обучение.
– Было бы не плохо, – пожал плечами.
Я разлегся на диване, стащив с себя футболку и уткнувшись лицом в подушку.
– Так, мистер Сделайтемнемассаж, ты когда в последний раз был в массажном салоне?
Я оглянулся на мужчину, который стоял у входа в комнату.
– А что не так? – удивился я.
– Раздевайся весь и не смей меня стесняться. О, ты уже покраснел!!! – он рассмеялся, а я реально покраснел, но быстро взял себя в руки. Поднялся с дивана, делая вид, что мне нормально. Хотелось смеяться, ведь Билл присел в кресло и начал нагло разглядывать меня. Я расстегнул ширинку и стащил штаны вместе с нижним бельем, сгибаясь пополам, чтобы снять носки.
– Аполлон, – усмехнулся он. – Идём в спальню, я там все подготовил...
От автора: можете поискать музыку в вк, я писала под Музыка для массажа... – релакс (длится 9:49).
Свечи и тихая музыка; по коже побежали мурашки. Большая двуспальная кровать с балдахином. Темно-красные и белые ткани так красиво смотрелись на фоне горящих свечей. Тут пахло травами, а в плошке у кровати дымились ароматизированные палочки.
– Ложись, – он подошёл сзади слишком близко. Я вздрогнул, пропуская удар сердца.
Белые покровы постели, такие мягкие и приятные. Я улегся на живот, уже совсем не стесняясь своей наготы. Вся обстановка успокаивала.
Через несколько минут я почувствовал, как кровать прогибается под Его телом, а ещё спустя мгновение влажные ладони коснулись моей спины.
– Где мне нельзя тебя касаться, Том? – я забыл, как дышать, наверно поэтому не смог ответить сразу. – Тогда я могу касаться тебя везде?
– Если ты захочешь... – прохрипел я, теряясь в телесных ощущениях и в собственных эмоциях.
Я чувствовал тепло свечей, приятный запах, мягкость кровати и сильные прикосновения. Билл мял мои плечи, постепенно спускаясь к пояснице, касаясь изгибов позвоночника. Это было непередаваемо. Я тихо выдыхал, стараясь контролировать стоны, что рвались наружу. В груди зарождалось приятное тепло, ни с чем не сравнимая нежность.
Иногда его прикосновения становились лёгкими и почти неощутимыми, тогда мне казалось, что моего тела касались миллионы бабочек, заставляя просто умирать от мурашек. Билл снова и снова возвращался к плечам. Активно бил руками по линии позвоночника, оттягивал кожу, лишь иногда отстраняясь, чтобы вылить себе на ладони очередную порцию масла.
Его руки мягко скользнули по ягодицам, но долго на них не задержались, переходя к ногам. Мне пришлось развести их в стороны, но даже тогда я не ощутил и капли смущения, будто полностью доверяя своё тело его ладоням. Я перестал сдерживать стоны удовольствия, когда он прошёлся пальцами по моим бедрам вниз, слегка касаясь колен, по икрам, останавливаясь на ступнях. Билл массировал плавными движениями каждый палец, ступню. Я почти задохнулся от ощущений, никогда не предполагал, что массаж ног будет стоить мне сердечного приступа.
Я ощутил горячий поток чего-то приятного, который прошёл вслед за ладонями мужчины, который вновь вернулся прикосновениями к моей шее и плечам. Ноги он мне так и не дал свести вместе, устраивая между ними своё колено. Сейчас Билл массировал руки, я на мгновение открыл глаза, замечая, что он в одних боксерах. И эта мысль ничуть меня не смутила, я наблюдал за его движениями в размытом отражении зеркала, что висело на стене.
Билл напоминал мне большого сильного хищника, который медленно убивал свою жертву, смакуя каждую секунду эфемерного соития. Я выгнулся, когда его колено надавило на мою промежность, из губ сорвался громкий стон. Низ живота свело приятной судорогой, как же хорошо...
Сильные ладони легли на мои ягодицы, разминая, заставляя меня дуреть от странных ощущений. Никогда не испытывал ничего подобного. Билл провел пальцами по ложбинке, второй рукой выливая порцию масла на ягодицы. Отложив бутылочку масла, мужчина с силой принялся сминать столь чувствительную часть моего тела.
Я уткнулся лицом в подушку, почувствовав, как собственное тело выгибалось, сильнее подставляясь. Мне пришлось прогнуться в пояснице, сильнее оттопыривая пятую точку. Через мгновение я обнаружил, что Билл целует меня в шею, осторожно, аккуратно, почти не касаясь кожи. Это стало каким-то выстрелом в голову, а по телу прошел ток. Я начал интенсивнее двигаться под его прикосновениями, теряя контроль над своим телом. Его ладони скользили по моим бокам, иногда касаясь низа живота и пресса. У меня уже давно стоял, а Билл только сейчас начал водить по нему ладонью, заставляя меня все громче сообщать о том, что мне нравится...
– Перевернись... – шепнул он мне. Я действовал будто под наркотиком, не видя перед собой ничего, сконцентрировавшись только на телесных ощущениях. Я перевернулся, а Билл уселся на мои бедра и, конечно, на нем уже не было белья. Он улыбнулся, начиная медленно двигаться, позволяя скользить членом между его ягодицами... Нереальное ощущение... Я был слишком близок к тому, чтобы проникнуть в него, но это последнее, чего я сейчас хотел... Его плавные покачивания, соприкосновение с его влажной промежностью... Он был скользким там и горячим. Я не входил в него, но и обычной близости было достаточно...
Билл склонился к моим губам, одновременно забрав мои руки себе и устроив их у меня над головой. Он придерживал меня за запястья, глядя в глаза, находясь своими губами в нескольких миллиметрах от моего рта.
Наше горячее дыхание, приятная музыка, его тело – все смешалось, я погиб.
Перед глазами вмиг всё стало белым, несколько мгновений оглушающей тишины и будто вокруг больше ничего нет, но мне невероятно хорошо. Тело погрузилось в странное забытье, из которого не хотелось уходить. Я ощутил невероятное счастье, миллионы искр и мурашек по телу, задыхаясь от огромного количества чувств...
Приятные прикосновения, поглаживания, я понял, что улыбаюсь, прежде чем открыл глаза...
– Так мне ещё никто не отдавался, – прошептал Билл, глядя в мои глаза. Мы лежали в обнимку, голые, липкие, но было невероятно хорошо.
– Спасибо... – я смотрел в карие глаза и молился, чтобы этот момент никогда не закончился. И я ликовал, когда почувствовал в своей ладони его пальцы, когда мы успели взяться за руки?
Билл молчал, разглядывая моё лицо. В комнате все так же пахло травами, горели свечи, и играла тихая музыка, но я никогда не забуду того момента, когда на миг это все исчезло, когда не было ничего, даже я перестал существовать, оставляя после себя только чувство счастья.
