сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Посидели с Пашкой мы хорошо! Он притащил несколько бутылок пива, мы устроились в саду, где у бабули стояли столик и пара широких лавочек. Поболтали о том, о сём, вспомнили детские шалости. Странно… Мы с Пашкой столько лет не виделись, даже не перезванивались, а ощущение, что даже не расставались. У меня больше ни с кем так не случалось. Может, правду говорят, что настоящих друзей бывает всего два-три в жизни человека, а остальные всего лишь приятели разной степени близости? Наверное, так и есть. Моя чуйка подсказывала мне тихим шепотом, что Пашка не подставит и не кинет. Не там, похоже, я искал настоящих друзей.
На следующий вечер Пашка вытащил меня на променад по деревне. Вдвоём прогуливаться оказалось намного веселей. Почти о каждом встречном, будь то пожилой человек или молодой, у друга находилась информация, чаще в виде весёлых историй. Здесь действительно все знали друг друга, а я дома соседей этажом ниже не знаю, как зовут, не говоря о том, кто они такие и как живут. В одном из кафе мы присоединились к компании. В меру пили, в меру веселились, рассказывая анекдоты, забавные истории. Нормальные ребята оказались, с такими же интересами, как и у городской молодёжи, только, наверное, понтов и пафоса поменьше. Несмотря на лето, многие работали, чтобы помочь своим семьям, или, по крайней мере, чтобы удовлетворить собственные запросы, не клянча деньги у родителей. Да и развлечения здесь были немного другими, более экстремальными. К примеру, вместо ночного клуба, купание в пруду и костерок на берегу. Частые драки с парнями из соседних деревень, если те посягали на местных девчонок с нехорошими намерениями. Хотя без танцулек и тут не обходилось. В помещении старого клуба пресловутый Вит, с которым я имел честь столкнуться, сделал ремонт, установил хорошую аппаратуру, и теперь там по выходным молодёжь прыгает от души под музычку.
Пашка пообещал меня сводить в этот клуб и познакомить с какой-нибудь девочкой. Пришлось с замиранием сердца признаться другу, что я по этой части не ходок. Пашка, опешив, спросил, когда это его друг детства успел сменить ориентацию. Я фыркнул и сказал, что ориентация не носки, чтобы её менять. Люди такие, какими их создала природа. Пашка помолчал, а потом махнул на меня рукой, мол, спи с кем хочешь, главное, к нему не приставай. Я стукнул его по загривку и, смеясь, выдохнул с облегчением. Жутко не хотелось терять только найденного друга.
Сегодня Пашка припёрся ни свет ни заря и просто-таки вытащил меня из моей удобной постельки чуть ли не за ноги. На рыбалку ему, видите ли, одному ехать скучно. Моя умница бабуля уже успела собрать нам перекус в корзинку. Пашка выкатил из сарая скутер, вручил мне снасти, и мы поехали. И я вспомнил, что рыбалка это хорошо-о-о! Последний раз ездил ещё с покойным дедом, а это было так давно, что уже и забыть успел напрочь. Утренняя свежесть и ветерок в лицо изгнали из моего тела сонливость, и я с удовольствием всю дорогу рассматривал окрестности. Весь день мы ловили рыбу, купались, потом варили уху и пили пиво. Пашка вообще не любитель чего-то более крепкого, да и я всегда больше налегал на лёгкие коктейли. Пиво напиток, конечно, лёгкий, но это смотря в каких количествах. У нас его было много, нам хватило, и к вечеру мы были, что называется, тёпленькие.
Назад в деревню решили возвращаться пешком. Пашка закрепил снасти на скутере, туда же устроил закрытое ведёрко с уловом, а я, как вольный студент, брёл с пустой корзинкой в руках. Мы шли, нас слегка штормило, о чём-то весело болтали и ржали, аки кони, распугивая местную фауну. Дорога вилась мимо скошенных полей, по обочинам росли высокие деревья, которые моя бабуля назвала бы робинией, а народ окрестил просто − акация обыкновенная местная. И вот идём мы и идём, и тут в поле моего зрения на дорогу вышел… волк! Не помню как, но через миг, отбросив корзинку, я уже сидел чуть ли не на верхушке этой самой робинии, крепко ухватившись за ствол и громко вопил Пашке, чтобы он спасался. Тот оглядывался по сторонам и удивлённо хлопал глазами. А на дороге было пусто. Совсем.
− Ромка, ты где волка-то приметил? Я сколько тут живу, живого в глаза не видел! Слезай, давай! – проорал мне снизу друг.
− Не могу! Тут всё колется! – еле держась за ствол, проорал я в ответ. Сердце ушло в пятки.
− А как ты туда залез, если колется?
− А я помню! Пашка, что делать? Я грохнусь отсюда, будешь мои косточки собирать, − проныл я, с опаской поглядывая вниз. Высоко!
− О! Щ-щас! – весело завопил Пашка, откатил в сторонку скутер и как мельница замахал руками. Я, как можно осторожнее, повернул голову и тут же издал горестный стон. По дороге ехала знакомая Honda Pilot шоколадного цвета. П…ц! «Да что ж такое за невезение! Нет, чтобы при параде с ним увидеться. То на заднице в пыли сижу, то на дереве колючем, как коала завис», − простонал я мысленно. Через пару минут машина остановилась, и раздался дружный звук открываемых дверец. Вит был не один.
− Паш, ты чего руками машешь? Случилось чего? – раздался усталый голос Вита.
− Да Ромке, другу моему, волк на дороге примерещился, теперь вон, − кивнул он на меня головой, − сидит на дереве и слезть не может.
− Ого! Эй, верхолаз, цел там? – раздался снизу незнакомый бодрый голос. Я опустил глазки вниз и заметил ещё одного громилу, на этот раз в чёрной бейсболке на голове. «Интересно, у Вита помельче друзей нет?» − подумал я.
− Угу. Пока цел, − ответил и тут же заметил, как на загорелой физиономии Вита расползается ехидная улыбка. Узнал, блин! Он тут же прислонил свой подтянутый зад к капоту машины, сложил мощные руки на груди и, видимо, принялся ждать, когда спелая груша, то есть я, упадёт на землю.
− Вит, что делать будем? Спасателей вызывать долго, − повернулся к нему громила, уперев руки в бока.
− Сань, звони Витьку, − протянул лениво Вит, не сводя с меня глаз, − пусть «вышку» сюда гонит. Они линию где-то рядом чинить должны с напарником.
− Точно, − кивнул громила и полез в карман за телефоном. Не знаю, кто такой этот Витёк и что за «вышка», но надеюсь, что они поторопятся.
− Эй, Рома-а, а извиниться не хочешь? – вкрадчиво, но достаточно громко произнёс Вит.
− А ты? – натянуто улыбнулся я в ответ.
− А я за что? Это ты глумился надо мной, а я, между прочим, намного старше.
− А кто надо мной ржал, как конь? И насколько ты старше? Лет на десять? Тоже мне дедуля, − хмыкнул я, пытаясь удобнее устроиться на своём колючем насесте. Пашка и громила Саня стояли в сторонке и усердно делали вид, что наших воплей не слышат, зато ушами шевелили, что теми локаторами.
− Мелочь, тебе сколько лет-то?
− Двадцать три, − гордо фыркнул я и заметил, как удивился Вит. Ну, да, выгляжу максимум на восемнадцать, да и то с натяжкой. Тонкий, звонкий и весь изящный. На вид.
− Не верю! Пашка, а сколько твоему другу лет? – повернулся Вит к моему товарищу.
− Он на год меня старше, − понимающе заулыбался Пашка, крепко сбитый, на голову выше меня и шире в плечах.
− Как интересно, − послышалось тихое снизу, и Вит, прищурив глаза, вновь уставился на меня.
Вскоре донеслось мерное гудение, и из-за поворота дороги возникла машина. Углядев её, я сразу понял, что это моё спасение мчит на всех парах. «Вышкой» оказалась машина местных электриков. Мужики вылезли из кабины, узрели меня, привычно уже поржали над жертвой пивных галлюцинаций и начали поднимать свою корзину. В неё, сильно меня удивив, запрыгнул Вит. Как-то стрёмно было отдавать свою тушку в его руки, но висеть на дереве сил уже не было. Уговаривать меня не пришлось, я сам с трудом отцепил свои руки от шершавой коры и на трясущихся ногах, поддерживаемый Витом, таки залез в корзину. Вид сверху был… потрясающим, я только теперь смог оглядеться, а ощущение сильного тела рядом быстро успокоило дрожащее нутро и вселило спокойствие. Спустившись вниз, я вежливо поблагодарил электриков, они опять поржали и сказали, если что, всегда готовы. Потом пожали Виту с Саней руки и укатили. Я подхватил свою корзинку и пристроился было рядом с Пашкой, как Вит ухватил меня за шиворот и подтолкнул к своему джипу.
− Марш к машине, чудо. Я тебя к Анне Алексеевне сам отвезу, а то ещё кого встретишь, спасай тебя потом, − Пашка, зараза такая, только подмигнул растерянному мне.
Я, прижимая корзинку к груди как родную, полез на заднее сиденье. Не успел засунуть голову в салон, как получил смачный шлепок по попе, возмущённо рыпнулся, тут же стукнулся головой о верх и, морщась, плюхнулся на мягкое сиденье. Вит довольно улыбался, усаживаясь на водительское место, а Саня делал усиленно вид, что ничего не заметил. «Ничего, Вит. Я не злюсь, но всё записываю», − сощурил я глаза, встретившись со взглядом Вита в зеркале. Он только хмыкнул. А зря.
========== Глава 3. Немного о нравах, истории и простых желаниях. ==========
Странное дело. Простой шлепок по попе взбудоражил меня так, что я не спал полночи. Вит, не приложив особых усилий, меня завёл настолько, что пришлось идти в ванную и бороться с проблемой, чтобы хоть немного поспать. Утром, что вполне естественно, проснулся помятым и в смурном настроении. Мне всегда нравились мужчины такого типа, как Вит. Не только постарше, но и опытнее, в какой-то степени надёжнее. Он, несмотря на свой язвительно-насмешливый характер, оставлял впечатление сильного человека, глубокого, со стальным стержнем. Все его дела говорили об этом, и потому он становился для меня всё более интересным. Только вот гей он или нет? Интуиция подсказывала, что да, а чувство самосохранения нашёптывало подумать, прежде чем соваться с предложениями интима. Мне одного взмаха кулака Вита хватит, чтобы пролететь через половину деревни.
Я спустился вниз и нашёл бабулю на кухне. Она собиралась, судя по приготовлениям, заняться моими любимыми варениками с творогом. Я не удержался, взял ложечку и стащил немного начинки. Ум-м-м! Домашний творог не заменит никакой другой, даже самый дорогой из супермаркета. Пре-е-елесть! Бабуля тут же забрала у меня ложечку и подвинула к себе ближе миску с начинкой, при этом хитро улыбаясь. Знает мою слабость.
− Чего такой грустный с утра, Ром?
− Да так. Давай помогу, − предложил я, глядя как ловко она нарезает стаканчиком одинаковые кружочки из теста. Бабуля достала чистую ложечку и вручила мне орудие труда. Я стал аккуратно накладывать начинку. Это всё, на что хватает моих кулинарных талантов. Чтобы слепить красивые вареники у меня руки не оттуда выросли.
− А я уж было подумала, не влюбился ли внучок? − хмыкнула бабуля, вопросительно глядя на меня. – Ты вчера бросал на Вита такие красноречивые взгляды.
− Блин, так заметно? – покраснел я.
− Я просто тебя знаю и потому заметила. Вит хороший человек.
− Только подкалывает меня при каждой встрече, а я в дурацкие ситуации при нём всё время попадаю. А ещё этот хороший человек даст мне в глаз, если полезу к нему с любовью своей, − пробубнил я.
− Не даст, Рома, не переживай. Если ты ему не по душе, просто вежливо ответит. Он такой же, как ты, − невозмутимо ответила бабуля, заставив меня открыть рот от изумления.
− Гей? И об этом все знают?
− Ещё бы не знать, − фыркнула бабуля. – Когда Вит окончил школу и собрался в город ехать, случилась неприятность. Папаша то ли застал его с парнем, то ли Вит перед отъездом сам ему признался, кто его знает, но алкаш этот орал на всю деревню, что тот… В общем, сам знаешь, как таких называют. Вит тогда уехал, а потом мы узнали, что ушёл в армию. Он только матери писал и звонил. Хорошая она у него была женщина, добрая. От неё и узнали, что подписал контракт после срочной и уехал. Несколько лет мотался по горячим точкам. За это время мать умерла, потом, без неё, вскоре загнулся от пьянки и папаша. А пять лет назад Вит вернулся, да не один. С ним приехало двое парней, друзей-сослуживцев. Вместе они взялись строить хозяйство. Люди помнили вопли его папаши и сначала относились с насторожённостью, ожидая то ли развязного поведения, то ли ещё неизвестно чего. Потом сами к нему потянулись, зауважали и постепенно перестали обращать внимание. Всем стало всё равно, с кем он спит. К тому же Вит вёл себя вполне прилично, жил один.
− И сейчас один? – осторожно спросил я.
− Один. Да и когда ему романы-то крутить? Работы много, новую ферму построил, заочно учится.
− Бабуля, я тебя давно хотел спросить… Почему ты тогда защитила меня перед папой? Когда я признался, что гей.
− Во-первых, потому что посчитала это правильным, во-вторых, я тебя люблю любым, хоть голубым, хоть фиолетовым в крапинку. Люди имеют право быть такими, какими их создала природа. А другие хамят, грубят, с кулаками кидаются, я думаю, не потому что на самом деле ненавидят или терпеть не могут. Мне, кажется, они просто боятся, потому что не понимают, или не хотят понять, что кто-то может отличаться от них. Некоторые глубоко в душе чувствуют притяжение к своему полу и кричат громче всех, опасаясь, что кто-то узнает их тайные желания и придётся испытать отчуждение на себе. Медицина давно доказала, что гомосексуализм не заразен, но дураков много на земле. А ещё мы, люди, ведь стадные существа, как ни горько это признать, а выделяться всегда трудно. И не важно кто ты – гений, гей или просто талантливый чудак.
− Ты так говоришь, бабуля, как будто встречала геев на каждом шагу.
− Не на каждом, но встречала. Друг моего мужа был геем и жил здесь, в нашей деревне. Давно это было. Он отслужил в армии, прожил в городе какое-то время, а потом вернулся. И снова жил один, так как был сиротой, да и жены не было. Через какое-то время к нему приехал молодой мужчина, симпатичный, добрый. Поселился у него. Друг мужа был отличным механиком, имел, как говорится, золотые руки. К нему со всего района пригоняли машины чинить. А его сожитель был отличным портным. Через время по деревне слухи поползли, что они любовники. Некоторые мужики ринулись было с разборками, да получили по головам глупым. Одно время их начали сторониться, а потом жизнь вновь вошла в свою колею. Люди-то они были хорошие. Дед твой, к примеру, не перестал дружить с ними, как и я. Геи ведь не монстры, такие же люди, как и все. С теми же чувствами, эмоциями, с такой же красной кровью в жилах.
− К сожалению, не все так относятся к этому как ты. Многие действительно считают монстрами, когда-то даже расстреливали за гомосексуализм и сажали. Ты о том времени лучше меня знаешь.
− Люди часто ошибаются. Расскажу-ка я тебе, внук, ещё одну историю. Она не совсем относится к нашей теме, но… Когда я училась в старших классах, был у нас учитель биологии. Просто замечательный человек. Всегда ходил в костюме, чистеньком, выглаженном. Аккуратный был такой всегда, застёгнутый на все пуговицы. Дети его любили. Он зимой никого из своих учеников домой не отпускал, пока не проверял лично, застегнулись ли хорошо, все ли шапки и шарфы надели. И забота была настоящей такой, не наигранной. Именно он привил мне любовь к своему предмету. Люди в деревне его уважали. Он жил с матерью, всё время уделял работе. А когда его мать умерла, где-то через год, он повесился.
− Почему? – удивился я.
− От одиночества. От страха, что люди его не поймут и не примут. После смерти, когда его тело перед похоронами обмывать по обычаю пришли, то и узнали тайну, скрываемую им от всех многие годы. Этот мужчина был гермафродитом. Есть такая редкая аномалия, когда у человека развиты и женские, и мужские половые признаки. Это сейчас я знаю, изволила интересоваться этой темой, что у нашего учителя был истинный, гонадный, гермафродитизм. Оказывается, под костюмом он носил тугой корсет, утягивающий грудь, чтобы никто не заметил странности. В то время люди не были настолько свободны в сексуальном плане, как сейчас. Теперь силиконовые вставки мужики себе специально ставят. Извращение, конечно, но это лично моё мнение. А тогда он точно не смог бы найти себе пару, скорее всего, так и был бы один до самой старости. По деревне хлынула волна сплетен. Кто-то плевался, кто-то смеялся, называл уродом, и на какое-то время многие забыли, каким он был. А потом, словно очнулись, вспомнили, наконец, что их дети в институты поступили благодаря ему, сколько он добра делал, не прося ничего взамен. Разговоры стихли. Его до сих пор помнят, но о болезни упоминают лишь вскользь, с сожалением и жалостью, приводят в пример, как педагога от бога. Таких специалистов нынче мало, к сожалению. Согласись, Рома, что у него действительно была огромная проблема, а то, что ты предпочитаешь мужчин, лишь дело твоего личного выбора.
