Текст книги "Глаза в глаза (СИ)"
Автор книги: Iterion
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Нож – это хорошо, – согласился он принимая, – и не страшно его отдавать?
– А мне стоит тебя бояться?
Рашан лишь пожал плечами.
– Так за что тебя наказали?
– За то, что я посмел отказаться от награды.
– Отказался от награды? За это наказывают? А почему отказался?
– Уммм… – Рашан поднял на неё взгляд и продолжил говорить, – Господа решили меня наградить за то, что я так хорошо Вам служу. Что Вы всем довольны и ни на что не жалуетесь. Они привели мне рабыню и предложили развлечься с ней. Прямо здесь и сейчас, при всех. Сам развлекись, людей позабавь. Я отказался. Меня наказали.
Эдена сморщилась. Сие показалось ей омерзительным и неприемлемым. А ещё стало жалко девушку. Кошмар какой-то! И вот что можно обсуждать с такими людьми?
– И это награда?
– Кому как, – пожал плечами Рашан, зевая во всю свою клыкастую пасть, – вот я к подобному несколько не привык. Предыдущий хозяин, их отец, любил меня и не допускал подобного.
– Любил? – удивленно переспросила Эдена, – Он… тебя…
– Хахаха, право! Мне казалось, что приличным леди не подобает задаваться столь неприличными мыслями! Как Вы только могли подумать о подобном!
– Прости, – она смутилась, – несколько под впечатлением от Ваших устоев. И не такое в голову лезет.
– Ну, бывает и так, конечно. Но это был не мой случай. Я был личным телохранителем и командовал охраной. Предыдущий хозяин очень любил и ценил меня за мои способности и ум. И, как многие уверены, слишком баловал. К тому же, в своё время я присматривал за его сыновьями, кажется, им очень не понравилось, что я добросовестно исполнял свои обязанности. Теперь я в немилости.
– Значит, личный телохранитель. Это многое объясняет.
– Да, так что не переживайте, Эдена. Вы в очень надёжных руках.
– О да… Не сомневаюсь.
Он усмехнулся.
– Готово, – демонстрирую несчастную тушку, завернутую в еловые веточки.
– Я надеюсь, – с сомнениями начала она, – мы не будем есть его сырым, да?
– Ну, если только госпожа не соблаговолит изъявить такого желания, – откровенно засмеялся Рашан.
– Издеваться изволишь?
– Ну что Вы! Как я смею, – он переключился на разжигание костра, не сильно скрывая своей улыбки.
Да, Эдена – это успех! Над тобой сейчас потешается раб.
-ОН-
Что же ты натворил, Рашан? Зачем? И кто его знает. Но тогда… Тогда он был рад увидеть её в живых. Она была так напугана, растеряна, когда эти жалкие трусы разбежались. Не знала, что делать. Озиралась, топталась на месте, сжимая подол. Эта всегда спокойная и уверенная в себе женщина. Да и просто увидеть её он тоже был рад. Так вот ты какая, госпожа. Эти слова сами слетели с его уст. Предложение помощи. Предложение вывести её. Он не думал, что она согласится, особенно после того, как она шарахнулась, встретившись с его взглядом. Впрочем, это был не первый раз, когда она его удивила. Как же она его боялась. И, наверное, не надо было так неожиданно демонстрировать ей свою звериную сущность, но это был самый быстрый способ отогнать того мародера. А она. Вместо истерик, угроз и попыток приказывать, она подчинилась ему. Как он сказал. И после. А как смешно она смущалась. Это её «не смей». А он, ведь не отказался бы. Впервые ему хотелось обладать женщиной. Именно этой. А как она обрадовалась его возвращению. Как разглядывала. Любовалась. Как пыталась настоять на том, чтобы вернуться в лагерь и посмотреть, что там. Как уговаривала, упрашивала почти. Но выслушав его доводы, призадумалась и согласилась. И потом, весь день, как прикасалась. Смотрела, улыбалась его шуткам. Как прижималась вечером. Он видел, что нравится ей. Смешно сказать, но создавалось впечатление, что она считает его равным. Пожалуй, он даже не отказался бы стать её постельным рабом… хотя нет, отказался. Он больше не хотел быть рабом. Он хотел быть свободным и обладать ей, как мужчина, а не как постельная игрушка. Эх. Что же ты натворил, Рашан! Ведь не так паршиво тебе и жилось, а теперь? А теперь это поход в один конец, но он доведёт её до людей, не бросит. И пусть его потом убьют, но, быть может, она когда-нибудь да вспомнит о нём… не как о рабе.
-ОНА-
Его жаркие ладони скользили по её коже, едва ощутимо задевая её когтями. Вот эта ласка, на грани, надави сильнее и будет больно, приводила её в восторг. Аж до мурашек. Она содрогалась и постанывала. Его губы одаривали поцелуями шею, лопатки, плечи. Особенно плечи, слегка царапая клыками.Не выдержав этой пытки, она дергает его за ухо, и с рыком он прихватывает её клыками, не больно, аккуратно, срывая очередной стон. Такой хищный, такой опасный. Такой жаждущий её. Отпускает, позволяя ей повернуться. Прильнуть в поцелуе к его губам. Вымаливая прощение за предыдущую грубость. Но этого мало. Его когтистая лапа тянет за волосы, заставляя запрокинуть голову. Обнажая шею. Лижет, целует,мурчит от удовольствия. Проводит когтями по животу, заставляя прогнуться. И не в состоянии больше выносить этой пытки, она шепчет:
– Возьми меня, ну же.
Стоп! Какой возьми! Эдена аж подскочила с такого пробуждения.
– Что-то случилось? – её объект страсти сейчас сонный, с едва открытыми глазами,недоумевающе взирал на неё.
– Нет, всё прекрасно, – слишком поспешила заверить его она.
– У тебя сердце сейчас из груди выскочит. Тебя что-то напугало? – он принюхался и огляделся.
– Нет, всё хорошо! Не обращай внимание! Спи. А я пойду к ручейку, умоюсь и вернусь. Извини, что разбудила.
Он лишь плечами пожал, провожая взглядом.
– Возьми меня, это надо же, – размышляла она про себя, – да и с кем! С этим котом! О, святые! Фууух, так, всё хорошо. Просто очень долгое отсутствие мужчины в твоей жизни даёт о себе знать. Вот вернусь назад, заведу себе любовника, и всё будет хорошо!
Но от этой мысли только затошнило. Нет, любовника она не хотела. Не хотела до этого, не хотела и сейчас. Никаких! С неё мужа хватило! А это, это просто стресс. И страх. Ей просто нужно домой, где она сможет ощущать себя в безопасности. И никогда больше не путешествовать без сопровождения! Даже к самым наидобрейшим и учтивейшим соседям. Никогда!
-ОН-
– Почему вы рабы? – спросила она у него как-то в дороге.
– Не понял вопроса.
– Вы сильнее людей. Ты же с легкостью можешь убить человека. Так почему же вы рабы? Почему слушаетесь, повинуетесь?
– А, ты об этом. Убить-то человека я могу, а дальше что? Нас меньше. Нас мало. К тому же стрелам всё равно, сколько у тебя клыков и когтей. Мы, точнее наши предки, выбрали подчинение. Стать рабами, чтобы продолжить жить. Людям эта идея понравилась, они согласились. Даже представить не могу, каково было первым. Вот ты был сам по себе, а вот ты уже кому-то должен угождать. Нас то растят такими, с детства. Многие и не смыслят другой жизни. Кроме как служение своим господам. Это я не вписался, предыдущий хозяин слишком разбаловал, ха. Заставлял думать и принимать решения. Это плохо сказывается на рабской жизни. Начинаешь хотеть большего, или, как минимум, не лишаться тех привилегий, которые уже есть.
– С детства в рабстве?
– Ну да, можно и так сказать. Хотя маленькие, ни к чему не пригодные дети растут с матерями, они и прививают им трепет перед человеком и все основы поведения?
– Их собственные матери?
– Ага, чтобы их ребеночку потом проще жилось. Будет хорошим рабом, будет и жизнь спокойная. Ну, как правило. Хотя, мало кто рискует совсем уж плохо с нами обращаться. Всё же, как ты верно подметила, убить человека нам легко.
– Но твои вот хозяева.
– А что плохого они мне сделали, на твой взгляд?
– Твоё наказание.
– Я сам его заслужил. У меня был выбор, я выбрал наказание.
– Какой выбор? Они же хотели…
– Но вреда бы мне это никакого не принесло. Даже рабыне бы вреда не принесло, они же не убить её просили. Не вспороть брюхо и не вытаскивать кишки, – но видя, как Эдена побледнела, приложив ручку к губам, – прости, кажется, это не те подробности, которые ты хотела бы услышать. В общем, ничего плохого ни мне, ни ей не было бы. У нас бы, может быть, котеночек родился. Прибыль господам. А я всё испортил.
Кажется, после этих слов ей стало ещё хуже. Она остановилась, отвернулась и снова начала глубоко дышать. Рашан вздохнул раздосадовано, ну вот что за дела, ладно про убийства слушать не хочет, но дети ей чем не угодили?
– Котеночек говоришь. И много у тебя котят?
– У меня-то? Нет. Нет с меня прибыли господам. Убыточный я раб.
– Как ты можешь так спокойно об этом говорить?
– Я в этом вырос. Это моя жизнь. Я всегда знал, что буду жить именно так и дети мои. Хотя нет, когда-то раньше, я надеялся заслужить право свободы, но теперь-то мне его точно не видать.
– Право свободы?
– Да. Особо отличившихся рабов освобождают. Они уходят жить в специальную деревню. Родившиеся в ней дети свободны. Деревня охраняется и её жители считаются полноправными членами общества.
– Это правда?
– Не знаю. Может и нет. Но ведь приятно верить в такую красивую сказку?
Эдена ничего не ответила.
-ОНА-
К вечеру они вышли к дороге, а вскоре и на патруль наткнулись. Как же она была рада видеть людей! И лошадей! Да расцеловала бы этих неотесанных хамов, но положение не позволяло. Да и дотянись до них, когда они верхом. Да и не заслужили.
– Стоять! Кто такие?!
– Я ЭденаРаумволь, – но представиться целиком миледи не успела.
– Госпожа! – взмолился стражник, – Слава всем богам, вы живы! Мы с ног сбились, Вас разыскивая. Господа будут счастливы узнать, что Вы не пострадали.
– А Господа целы?
– Господин Ренуа сильно ранен, но лекарь обещает, что он выздоровеет. А с господином Антуаном всё в порядке. Он лично Вас разыскивал. Ночь не спал.
– Весьма благородно. Надеюсь, господин Ренуа поправится, и всячески желаю ему здоровья.
– Вы очень великодушны, госпожа.
Всё это время Рашан молчал. Держался в стороне, следил за окружившими всадниками. Выглядел он весьма спокойно, но вот эти прижатые уши и нервно подрагивающий хвост, выдавали напряжение её спутника. Он же не будет глупить? Или?
-ОН-
Сидеть в клетке на заднем дворе было… да никак было. Было откровенно всё равно. И на всех этих людей, проходящих мимо и бросающих на него взгляды, и не только взгляды, тоже было плевать. А вот её бы он хотел увидеть, ещё бы разок. На прощание. Ну и спина затекла. На высокую клетку, в которой можно встать, хозяева не расщедрились. А, пить тоже хотелось. Опять это солнце, и опять без воды. Да и помыться. В общем, как оказалось, а хотелось ему очень многого. Ведь и жить, по-хорошему, тоже хотелось. И желательно, подальше отсюда. И желательно с ней.
-ОНА-
Варвары! Просто какие-то варвары! А она всё гадала, куда запропастился Рашан, не видно нигде. Не приходит, и ей, наконец, нормальных слуг выделили. Нет, слуги – это хорошо, конечно. Но котяру её куда дели? А он в клетке оказывается сидит. Мыслимо ли подумать! В клетке! И за что? За то, что спас её?! Варвары!
– Где он! – её возмущению не было предела.
– Госпожа, прошу принять мои заверения, что с ним поступят в соответствии с законом. Вам не о чем беспокоиться, – в который раз увещевал Антуан.
– Не сомневаюсь. Но где он? Я хочу его видеть, – не унималась она, проносясь по двору фурией.
Ага, вот он, сидит, прильнув лбом к прутьям и нагло на неё взирая. В глаза ведь смотрит. Знает, что нельзя и смотрит. Вот зачем усугубляет ситуацию?
– Почему он в клетке?
– Ждёт своего наказания.
– И что же с ним будет?
– Смертная казнь, – спокойно пожал плечами Антуан.
– Казнь? Он мне жизнь спас, а Вы его казнить за это хотите?!
– Нет, госпожа, казнь его ждёт совсем за другое.
– За что же?
– Он своевольничал, он посмел увести Вас из лагеря, он забыл, кто он такой…
– На всё это…
– Госпожа, прошу, я не договорил, самое страшное, что он оскорбил Вашу честь, посчитав себя равным Вам, и это уже непростительно и требует высшей меры наказания.
– Честь. Мою. А то, что он мою жизнь спас совсем ничего не стоит?
– Ну что Вы, госпожа. Неоспоримо, это прекрасно, что он в полной мере исполнил свой долг и защитил Вас.
– И что ему за это будет? Я хочу знать, во сколько Вы оцениваете мою жизнь.
– Мы его обязательно наградим за Ваше спасение.
– Перед казнью или после?
Рашан нагло и неприкрыто фыркнул, и схлопотал её злой взгляд. Нашел время смеяться!
– Как Вам будет угодно, госпожа, – даже Антуан не сдержал улыбку.
– Ага, прекрасно. Значит последнее желание умирающего. И вы его исполните?
– Да, госпожа. Если Вам того угодно. Чего ты хочешь, раб? Госпожа желает наградить тебя.
Ну, давай же, котик. Попроси тебя простить и даровать тебе жизнь. Давай! Это твой шанс.
– Чего я хочу? Поцелуй, подарите мне свой поцелуй, Эдена, – и он улыбнулся, обнажая клыки.
Да ты издеваешься!
– Вот же нахал, – только и смогла произнести пораженная женщина, взирая в его жёлтые глаза.
Антуан же позволил себе засмеяться. Слегка. В рамках приличия:
– Госпожа, Вы всё ещё настаиваете, чтобы я исполнил его последнее желание?
– Ооооох! – и пылая праведным гневом, Эдена унеслась обратно в замок.
-ОН-
Антуан же проводил её взглядом, а после повернулся к клетке и сказал:
– Ну что, котик, – в его устах это звучало оскорблением, Рашан аж поморщился, – тупое ты животное. А ведь мог свободу попросить. Она так ради тебя старалась, всю душу из меня вытрясла, а ты всё испортил.
От его взгляда Антуан отшатнулся. Испугался. Устыдился своего же испуга, бестолково ударил кнутом по клетке с возгласом:
– Не смей на меня смотреть, раб!
И тоже удалился. Скорее сбежал, гонимый своей слабостью. Всё испортил? Что бы ты ещё понимал! А вот поцеловать, так и не поцеловала. Вот это печалило. Так бы и умирать не жалко было.
За ним пришли к вечеру. Целая толпа. Вооруженная толпа. Рашан даже загордился тем, как его опасаются. Хотя, это было странно, думал прям тут копьем заколют, ан нет. Выгоняют из клетки. Что задумали? Антуан вон в сторонке наблюдает. Последняя пакость на прощание? Легкой смерти, Рашан так понял, ждать не стоит?
Только он вышел и его повалили на землю. Он особо и не сопротивлялся. Чего уж? Просто покалечить кого-нибудь? Так они просто приказ выполняют. Чего их калечить? Убежать всё равно не сможет. А вот Антуан злился, на другое рассчитывал – ну извиняй. Хочешь убить? Убивай!
Но убивать не торопились. Глаза завязали зачем-то и руки за спиной сковали наручниками. Ещё ошейник нацепили. И куда-то повели. С повязкой на глазах. Рашан надеялся, что воины не сильно удивлялись, почему он пару раз их завалил, обо что-то споткнувшись. Как же неприятно было падать. И руки дергались каждый раз, да что тут сделаешь.
А потом его посадили в другую клетку. Повозку? Он слышал лошадей. Совсем рядом. Затолкнули грубо внутрь ещё и руки к потолку прикрепили, заставив принять не самую приятную позу. Рашан даже зарычал от безысходности. А руки тут же начало ломить. Судя по звукам, его ещё и тряпкой прикрыли. А после тележка тронулась, мотая его из стороны в сторону и оббивая плечами об прутья. Поездка обещала быть на диву приятной. Чтоб его пока ещё господам всегда в таком комфорте ездить! И куда вот его везут? Зачем? Был бы собакой, наверное, заскулил бы. Но он был котом. Он держался.
Ехали они долго. Очень долго. Рашан даже поспать успел, а когда проснулся, не мог понять, что происходит и почему он ничего не видит. Ну да, повязка. Тележка, клетка, казнь. Куда его везут? Сколько можно уже? Он так может и не дожить до казни. Или в этом и смысл? Просто замучить его до смерти? За что так жестоко?
И вот они остановилась. Въехали куда-то и остановились. Определить по звукам куда не представлялось возможным. По запаху и тем более.
– Это что? – вопрошал кто-то.
– Велено сюда доставить. Вот бумаги, – отвечал возница.
– А что там?
– Не знаю, не говорено.
– Даже не посмотрел?
– Не чай господ серчать. Велено доставить, я доставил. Принимайте.
– Хорошо, пущай тут стоит.
И после про него и вовсе забыли. Ну, точно завыл бы, будь собакой. Но гордость не позволяла. Эта проклятая гордость, мешающая ему постоянно жить. Ей-то он и приглянулся предыдущему хозяину, за неё-то его и невзлюбили нынешние. Поэтому он терпеливо ждал. Тело к тому моменту совсем онемело и ничего не чувствовало. Кажется, он снова заснул. Совсем потерялся во времени и происходящем. Но разбудил его шум дворовой возни. Кони, стража. Кто-то приехал. Не с этого входа. С другого, но шум подняли такой, что даже отсюда слышно было, а после он не поверил своим ушам. Они, должно быть, врали.
Покрывало полетело на землю, и такой знакомый голос произнес:
– Вот же, варвары!
– Это что такое? – удивился мужской.
– Сувенир. На память. Помоги мне, – и скрипнула открываемая дверь.
– Неплох сувенирчик, – и щелкнула застежка, удерживающая наручники, – А его точно стоит отпускать?
И он было полетел вперед, но теплые нежные руки его удержали.
– Точно. Сними наручники. Я, надеюсь, они ключ оставили.
– Да, вот он, как скажешь, – и оковы пали, вот только руки совсем не слушались.
Он их и не чувствовал, как оказалось. А потом с него сняли повязку и он ослеп от солнечного света. Никогда он не чувствовал себя таким беспомощным. Жалким. Словно слепой котёнок.
– А почему его в таком виде прислали?
– Ты меня спрашиваешь? Варвары, потому что! Воды мне принесите! – крикнула она куда-то в сторону.
– А я смотрю, ты хорошо съездила.
– Хорошо? Это кошмар какой-то был. Всё! От начала и до конца!
– Вы договор-то хоть подписали?
– Договор? Договор мы, конечно же, подписали. За кого ты меня держишь! – сколько возмущения было в этой фразе.
– Вот и прекрасно.
– Бесспорно, но если ты ещё раз ангажируешь мой кортеж и заставишь меня куда-нибудь ехать в одиночку. Я предупредила.
– Хахаха, что, всё было настолько ужасно?!
– Ужасно – это не то слово, которым можно всё описать! Спасибо. Пей, – последнее неожиданно было адресовано ему, он и не отказался, а то в горле совсем пересохло, – Если бы не этот сувенир, не было бы у тебя сейчас ни договора, ни меня.
Не понравилось Рашану это «у тебя бы не было меня». И мужчина ему не нравился. А больше всего ему не нравилось, что она сейчас с ним возится. С таким. И опять это чертово ухо. Не хвост, так ухо, не ухо, так хвост. Что за проклятье.
– С этого момента подробнее.
– Потом всё расскажу. Помоги его внутрь отвести.
– Нет, милая! Расскажешь сейчас. А его слуги занесут. Слышали? Выполняем. Пойдём, Эдена. Нам есть что обсудить.
И он её увел. Увел его госпожу. А ещё, он тоже считал её своей. От злости Рашан зарычал. И перепугал всех слуг. Шарахнулись дружно от него в разные стороны, а он на землю полетел. Мордой вперед. А думать надо было!
– Кхем, прошу простить мне мою несдержанность, – просипел он, – и сопроводить, как велел господин. Помочь дойти.
Вернулись, неуверенно, но всё же вернулись, помогли встать, довели. Сгрузили на широкую и мягкую кровать и вновь радостно забыли про его существование. Нет, ему, конечно, оставили еду и воду, но и всё. А он, он хотел бы их расспросить. Хотя бы узнать, где он и кто этот господин. И кем ему приходится Эдена. А они разбежались, бросив его одного. Ну и ладно, ему было чем заняться. Ведь госпожа когда-нибудь, да вернётся, не встречать же её таким мешком. Вернётся же…
-ОНА-
До своей комнаты Эдена смогла добраться только поздней ночью. Вошла во тьму и тут из угла на неё уставились два светящихся глаза. И перепуганный крик госпожи взбудоражил всех слуг в округе.
– Почему в комнате темно!–в ответ тут же полетели какие-то извинения, но они её не интересовали, – Мне нужны свечи. Сама всё зажгу, раз вы не удосужились. Свободны.
И от переданной лампадки она поспешила зажигать всё подряд.
– Вот чего ты в темноте сидишь? Какой-то не мой месяц. Всё не так.
– Всё? – переспросил он.
– Всё. Ты как? В порядке.
– Да, – и он даже встал, разминаясь и представляя себя во всей красе и мощи.
– Хорошо. Это Антуан тебя так упаковал? Да? – он лишь кивнул в ответ, – Вот же!
– А где мы?
– Мы в замке моего брата. Он стоит недалеко от границы.
– Хм. Почему я здесь? – услышать это было неожиданным.
– А ты чем-то недоволен, – она насмешливо на него взглянула, – Ты здесь потому, что я так захотела.
– Я более чем доволен. Но как у тебя это получилось?
– Как получилось. Оооо, я тебя собственными руками удушить готова была! Чем ты вообще думал!
Она резко повернулась, а он оказался у неё за спиной. Совсем близко. Слишком близко. И ведь подкрался. Смотрит своими глазищами желтыми. Внимательно так смотрит, буквально обволакивает взглядом. Неуютно даже стало как-то. Эдена смутилась, потупилась, отступила к углу и продолжила:
– Я налетела на Милорда. А он и поинтересовался, кто же сумел меня так опечалить. Я и рассказала. Чего же не рассказать, раз интересуются. В красках, от всей души. Милорд проникся и помог.
– Милорд помог? – в голосе слышалось удивление.
– Ага. Правда, я ему рассказывала, как сильно я оскорблена рабом. Как болит моя честь и что нет в этом мире той вещи, что способна сгладить то унижение, которому я тут подверглась. Разве что самоличное свершение кары над обидчиком. Вот только его хозяин отказывается мне его отдать, чем я тоже несказанно возмущена. Так что да, Милорд проникся и помог.
– Хаха, и каким же будет моё наказание, госпожа?
– А ты очень хочешь, чтобы тебя наказали? – и в этот раз, кажется, он стоял ещё ближе, заставляя нервничать.
– Возможно, – плавно приближаясь.
– Рашан, ты слишком близко, отойди, пожалуйста, – не выдержала она.
– Как скажешь, – игриво протянул он, склонив голову и не сводя взгляд.
И отошёл. Ага, сдвинулся на еле заметное расстояние. О да! Это сильно помогает делу!
– Ты…
– Я!
– Рашан… – но и в этот раз он не дал её договорить.
– Я ведь нравлюсь тебе. Нравлюсь, Эдена, я это вижу, чувствую. Ты хочешь меня.
И когтистая лапа бережно коснулась щеки.
– Ты забываешься! – повысила она голос, гордо вздёргивая подбородок.
-ОН-
Руку он тут же убрал. А ещё отошёл. Недалеко. На шаг буквально. И, кажется, он ошибся. Сильно. Разозлил. И стоило бы отступить, сдаться, но как же не хотелось. Это был бы конец. Окончательно утверждающий его статус. По-своему приятный, но он хочет большего. Вот только, если он допустит ещё одну оплошность – будет хуже. Но как же не хотелось! И казалось таким близким! Он же видит! Он не может ошибаться. Или может? Всё или ничего?
Она хотела уйти, но он вновь заступил ей дорогу.
– Да, забываюсь! В твоих глазах забываюсь. В твоём дурманящем аромате. В звуке твоего голоса. Прости меня за это.
Она молчала и смотрела на его нервно дёргающийся хвост. Плевать на него! Сейчас плевать! Да, он нервничает! Да, у него сердце сейчас из груди выпрыгнет, как ему страшно всё испортить. Оступиться. Пусть видит – не важно. Только пусть не уходит. Пусть слушает!
– Ты удивительная. Ты необыкновенная. Ты лучшее, что было в моей жизни. Ради тебя и умереть не жалко было, но ты не позволила.
– Ты знал, что тебя убьют, когда мы вернёмся?
– Знал. Но это было не важно. Ради возможности увидеть тебя, быть с тобой на равных, говорить, прикасаться, проводить вместе время. Знать, что ты в безопасности. Это стоило моей жизни.
– Ты опять слишком близко.
Он покорно отошел чуть дальше, ловя её взгляд глазами. Пытаясь понять состояние, угадать мысли. Как поступить дальше? Что? Почему она отталкивает его? Чем он провинился? Почему не хочет принять?
– Ведь я тебе тоже нравлюсь, – он всё же решил идти до конца, – Почему, Эдена? Могу я хотя бы узнать почему? Всё дело в том, что я раб?
Затаив дыхание он ждал ответа. Если она ответит «да», то с этим уже ничего не поделать. Останется только смириться.
– Нет, – отвечает она помолчав.
– Тогда почему? Прошу, скажи мне.
– Вот чего ты хочешь от меня, Рашан? В любовники набиваешься? Мне не нужен любовник. Просто не нужен. Безотносительно того, кто это будет. Не в тебе дело. Прости.
– Не нужен? У тебя уже есть кто-то?
– Нет, никого у меня нет. И не нужен.
– Ты замужем и не хочешь изменять мужу?
– Оооо нет! Замужем я уже когда-то была. Хватит! Хорошенького, как говорится, понемножку. Побыли разок и хватит.
И вот это уже было интересно. Кажется, он нашел причину, нащупал, только бы она рассказала. Что было не так. Давай же. Подари ему шанс.
– Твой муж тебя обижал?
– Нет… не то чтобы.
Он слышал сомнение в её голосе.
– Расскажи мне, пожалуйста, Эдена.
– Про мужа? Достойная партия. Богатые земли. Завидное наследие, особенно учитывая, что родни никакой и после его смерти всё моё. Так что, счастливое замужество. Интереса он ко мне большого не испытывал, в основном по пьяни, – она поморщилась и продолжила, – Кончал быстро и довольно скоро обзавёлся любовницей. Я была безумно рада услышать эту новость, ибо после этого он стал заглядывать в мои покои итого реже. А вскоре и вовсе умер. Не брак, а мечта!
Кажется, она не шутила. Про мечту.
– И с тех пор у тебя никого не было?
– Нет, котик, прости, не горю желанием. И давай закроем эту тему.
– Но ведь бывает и по-другому, – он осмелился подойти чуть ближе.
– По-другому? Ты о чём.
– Можно? – он аккуратно взял её ручку в свои, она не возражала.
Поднёс к лицу, уткнулся носом, оглаживаясь. Затем щекой, ну точно, как кот, жмурясь от удовольствия. И наблюдая за ней одним глазом. После уже головой. Да, вот здесь. Тебе же нравилось моё ухо. Вот оно, всё в твоём распоряжении.
– Всё по-другому, тебе будет хорошо со мной, – он медленно проводит носом от запястья до кончика среднего пальца, завершая лёгким поцелуем.
Забавно. Тогда, раньше, ещё будучи молодым и на обучении. Ему казалось это отвратительным, постыдным. Чтобы к кому-нибудь так ластиться, заискивать. Но с ней. Он готов был сделать что угодно! Ты хочешь, чтобы я был ласковым котиком – я буду. Ласковым, послушным, твоим котиком. Только смотри на меня. Тебе же нравится смотреть, да? Я покажусь, во всей красе. Только прикоснись.
Он отступает, снимая рубашку.
– Тебе ведь было интересно. Хотелось потрогать. Вот он я. Что тебе показать? Я не буду шевелиться. Смелее.
-ОНА-
Он действительно не шевелился, как и обещал. Только провожал её взглядом, не отрываясь. И как он смотрел. Прям хоть говори ему глаза закрыть. Или лучше завязать их. Ага, и руки сковать, чтобы наверняка.
– Я хочу приковать тебя к чему-нибудь и завязать глаза, – озвучила она свои мысли.
Кот еле заметно дёрнулся, помолчал, а после неуверенно ответил:
– Хорошо.
– Хорошо? Хахаха, я вообще-то шутила, – повеселилась Эдена.
– Ещё лучше.
А ещё, кажется, нюхал… или вдыхал её, какой там? Дурманящий аромат, да? Чёрт хвостатый. И вот чего он к ней пристал? Хочет она его, видите ли. Чего удумал!
И так не вовремя в памяти всплыл тот сон. Его жаркие прикосновения, её стоны. Хочет… Забавно, а когти у него всё-таки подпиленные. Слегка. Весьма разумное решение, возможно, сам и пилит. Представив его с пилочкой, Эдена фыркнула. Тут скорее уместнее наждак.
– Что такое? – тут же среагировал Рашан.
– Да вот думаю, ты чем когти подпиливаешь?
– Когти, – он задумчиво их осмотрел, – Да чем придётся, честно говоря.
– А, прекрасно! Так ты ещё и мебель драть будешь!
И, возможно, он бы посмеялся этой шутке, если бы Эдена не проводила рукой по его животу. Видимо, то, как её пальчики скользили по прессу, его отвлекало. И всё же, как он был хорош собой. Как сложён. Может и хотела. Почувствовать себя в его сильных руках. Какого это будет? Отдаться такому. Хищнику.
– Ты такой горячий, – задумчиво произнесла она, прячась от его взгляда ему же за спину.
– Температура тела выше человеческой.
– Какими же неполными были твои данные по различиям, – замечает она.
А вот шерсть у основания хвоста тоже мягкая, приятная. Хвост, правда, сдергивается, но сам хозяин молчит. Не нравится, когда против шерсти? Хорошо, она не будет. И рука сама плавно перетекает на талию, вверх по рёбрам. А на голове тоже шерсть. И пальцы утопают в ней. И хочется дёрнуть. И снова отрывки из сна проносятся перед глазами.
– Ты умеешь мурчать, котик? – шепчет она ему на ухо, прислонившись к широкой спине.
– Мурчать? – так же тихо отвечает он ей, повернув голову, – Нет. Но если надо, я научусь.
– Да нет, не надо, – она отступает от него и, кажется, он разочарованно вздыхает.
Ей было страшно. Она боялась Рашана. Она боялась себя. Она боялась того, что может произойти.
Она снова обходит его. И вот что с ним делать? Поддаться? Как же было просто, если бы позволил себе лишнего, оступился. Она бы выгнала его и пусть делает, что хочет. Уж она ему точно ничего не должна. Но он умный. Бывший личный телохранитель. Раб, в немилости у господ. Умный и наглый. Она, конечно, и так может его прогнать. Без всякой причины, но… Рука не поднимается. А он не даёт повода. Вот что с ним делать? А с другой стороны? Оступись!
Она поднимает на него глаза, улыбается и говорит:
– Кажется, ты хотел поцелуй в награду?
-ОН-
Неожиданно. Как же это было неожиданно. Её маленькие ладошки легли на его грудь, привстала на мысочки, тонкая тростинка, и прильнула к его губам своими. Он даже растерялся как-то и не сразу ответил. А поцелуй всё длился, такой лёгкий, такой пьянящий. И чего ему только стоило продолжать не шевелиться. Стоять истуканом, принимая эту благодарность. Как же хотелось подхватить её на руки, прижать к себе крепко, закрутить. Повалить на кровать и не останавливаться. Как же хотелось! Как же он сдерживался, сжимая руки в кулаки. Он обещал не шевелиться. Не прикасаться. Он обещал.
Но всё заканчивается, закончилось и это. Она отступала, вновь опускаясь вниз, глядя на свою руку, слушая и ощущая, как его сердце отчаянно пытается разбиться о рёбра. Он и с дыханием не мог совладать. Это было настолько же прекрасным, насколько являлось, пожалуй, самой изощрённой пыткой в его жизни. Вот она. Рядом. Всего в шаге и не прикоснуться. Разве можно так?
– Эдена, – прозвучало как-то отчаянно, – Прими меня. Не отталкивай. Тебе будет хорошо со мной. Я всё для тебя сделаю.
– Ооооо…, – протянула она, посмеиваясь, – Всё, что захочу? Будешь моим милым славненьким рабом?
– Нет.
– Нет? – она удивлённо уставилась на него.
– Я не хочу быть твоим рабом. Я хочу быть твоим любимым.
– Не много ли ты хочешь? – продолжала посмеиваться она.
И, кажется, он всё же ошибся. Но теперь уж точно поворачивать назад поздно. Он хотел получить всё, но не получит, видимо, ничего. Жаль. Но хотя бы попытался.
– Много, – ответил он, вздыхая, – Непростительно много. И если бы я только мог этого получить. То в этом мире не было бы никого, счастливее меня.
– Но разве не лучше быть свободным? Хочешь, я подарю тебе свободу? То, о чём ты так мечтал?
– Это, бесспорно, бесценный дар. Но я предпочел бы остаться рабом, если так я хоть иногда смогу видеть тебя.
– Дурак, – и руку отдернула, – Тебе второй раз предлагают, а ты!
– А я хочу непростительно много, – улыбнулся Рашан, – Я хочу тебя, Эдена.
