Текст книги "Гриф, струны и лады (СИ)"

Автор книги: Irmissmy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Тайная Комната ==========

– Нет, – строго изрёк Драко, стряхивая в грязный гранёный стакан пепел. На тонких бледных пальцах, сжимавших мягкий фильтр, поблёскивали серебряные перстни с извивающимися змеями.

Тяжёлый вздох Блейза – двадцатый за этот вечер – не вызвал в нём ничего кроме желания закатить глаза до самого затылка. Забини нажал на кнопку микрофона и выдал заученную фразу: – Большое спасибо, вы отлично играли, мы вам перезвоним.

Парнишка с электрогитарой в руках и взглядом, полным надежды, дрожащими руками вытащил из разъема шнур, подхватил твёрдый футляр и, споткнувшись об ободранный ковёр, покинул студию.

– Он же хорошо играл, – цедил сквозь зубы Блейз, оперевшись ладонями в стол. Перед ним раскинулся огромный микшерный пульт. Панель мерцала разными цветами, фейдеры вразнобой гуляли по дорожкам. Толстое стекло разделяло контрольную комнату от комнаты прослушивания с инструментами. – Может быть, я скажу сейчас что-то невероятное, Драко, но, если ты будешь отказывать всем хорошим гитаристам, мы никогда не найдём замену Нотту.

– Нотта невозможно заменить, – фыркнул фронтмен группы. – Ублюдок, я никогда не прощу этого перебежчика. Уйти из «Тайной Комнаты» к каким-то вшивым «Мародёрам». – Драко яростно утопил сигаретный бычок в остатках шотландского виски и подкурил новую сигарету. – А этот парень играл просто ужасно, держался за гриф как за мамкину сиську, ему восемнадцать-то есть вообще?

– Ему было двадцать два, к твоему сведению, но какая разница, если ты всё равно его вышвырнул?

– Он бездарность.

– У тебя все бездарности, Драко, тебе так не кажется? – Забини снова тяжело вздохнул, как какой-то старый пердун. Ну, правда, сколько можно кряхтеть под ухом, он рок-звезда или кто?

– Прекрати так надрывно дышать, мне кажется, что ты сейчас помрёшь, – вокалист крутанулся на огромном кожаном кресле звукорежиссёра и закинул пятку в тяжёлых «Мартинсах» на колено. Пепел падал прямо на пол. Драко изо всех сил пытался не зевать. – Кто-нибудь ещё пришёл?

– Да, один парень. Шерлок принёс на хвосте, что он прослушивался к «Мародёрам», пока они ещё не переманили к себе Теодора.

– Как я понимаю, они его не взяли? – упоминания грёбаного Теодора вызывали у Малфоя неконтролируемые приступы тошноты.

– Правильно понимаешь.

– Тогда зачем этот неумеха мне, скажи на милость? – ворчал Драко, продолжая баловаться с креслом.

– Ты вообще-то не один в группе, Малфой, и не тебе принимать решение, – голос Блейза тут же стал серьезным. Он ненавидел, когда Драко начинал строить из себя единственного и неповторимого участника «Комнаты». Это ещё хорошо, что Флинт и Гойл сбежали пораньше, иначе без очередного скандала не обошлось бы. – Уизли по синей лавочке разболтал Луне, что пока не притащился Нотт, Вуд хотел взять этого парнишку.

– Подбирать за этим безголосым ушлёпком я не собираюсь, – Драко потушил очередную сигарету и набросил на худые плечи тяжёлую кожаную куртку. – Закрой здесь всё. Я в бар.

– Да ты даже не слышал, как он играет!

– И не собираюсь, Забини, вопрос исчерпан.

– Тогда я буду звонить Нотту и умолять его вернуться, – Блейз сложил руки на груди, преграждая своему вокалисту путь. Забини был барабанщиком, и его мощные руки легко могли скрутить Драко в бараний рог, если бы только пожелали. – Даже Вуду позвоню и буду уговаривать, чтобы он нам его уступил. Буду стоять ночью у порога, под домом караулить, письма писать, завалю сообщениями автоответчик и…

– Хорошо! – рявкнул Малфой и рухнул в кресло, тут же принявшее его угловатую фигуру в своё мягкое сидение. Он ненавидел унижаться. Ненавидел, когда унижались другие, и уж тем более не мог позволить Забини унижаться перед Вудом и рыжим Уизелом. Хреном им по лбу. Пусть подавятся своим Ноттом. – Только давай быстрее, я собираюсь сегодня напиться.

– Да поможет нам Мерлин Мэнсон, – победоносно изрёк Забини и выглянул из контрольной комнаты.

Через несколько секунд в комнату прослушивания зашёл парень в красной клетчатой рубашке. Драко выпрямился на стуле, чтобы получше его разглядеть, пока тот распаковывал гитару и подключал её к усилителю. Чёрные растрёпанные волосы торчали во все стороны, узкие джинсы облепляли стройные ноги, белые высокие «Конверсы», порядком изношенные, были небрежно расшнурованы наполовину.

Незнакомец сел на высокий стул, задрал на голову квадратные очки в чёрной роговой оправе и быстро пробежался музыкальными пальцами по струнам. Он резко оторвался от свей гитары, будто о чём-то неожиданно вспомнил, поднял слегка небритый подбородок, и Драко столкнулся, нет, просто врезался со всей дури в насмешливый взгляд ярко-зелёных глаз.

И чуть не задохнулся.

У гитариста в двух местах оказалась проколота нижняя губа, в одном ухе блестели сразу три маленьких колечка, а из-под расстёгнутого ворота рубашки виднелась яркая татуировка. Он подслеповато прищуривался и лукаво улыбался, будто бы знал какой-то страшный секрет.

Драко бесцеремонно пялился на него, не в силах отвести взгляд.

Он был просто обалденный.

– Что играть? – спросил парень, и его голос звучал глухо из-за толстого стекла, разделяющего их.

Блейз нажал на кнопку микрофона. – Давай «Плаксу Миртл» из старенького.

Гитарист кивнул и после пробного аккорда быстро заиграл вступление лирической композиции. Песня была довольно сложной, Нотт сам придумал все эти сложные переходы, витиеватые переборы и глубокие, пробирающие до костей бриджи.

Но незнакомец играл прекрасно. Хмурился своими густыми чёрными бровями, слегка покачивался в такт, его пальцы летали по грифу, ласкали гитару, заставляли её подчиняться и выдавать всё самое лучшее, что в ней было. И наплевать, что это редкий «Фэндер»(1), которого не купить в магазине, и который сам по себе звучал убойно. Этот парень играл даже лучше Нотта. Он чувствовал эту чёртову песню, которую Драко написал ещё в четырнадцать лет, и которая захватила британские чарты в первую же неделю релиза.

Он играл лучше Нотта, который написал эту музыку после первой близости с Драко.

Он просто играл лучше. Сильнее.

Драко поймал себя на том, что беззвучно подпевает, еле открывая рот, хотя они уже года три не исполняют эту песню – слишком устарела. Он бы хотел прямо сейчас зайти в соседнюю комнату и встать у микрофона. И спеть так, как ещё никогда раньше…

– Хорошо, а теперь давай что-нибудь из «Radiohead», на твой вкус, – вклинился вдруг Забини, и Малфой был готов дать ему по рукам за такую наглость. И подзатыльник чисто из вредности.

Черноволосый парень резко прервался, обрывая красивую мелодию на середине, подумал пару секунд и заиграл всем известную «Karma Police», но не классический вариант, а на свой лад, слегка ускорив темп и добавляя новых элементов. У него получился своеобразный полуджазовый кавер, но не пошлый и заезженный, а очень необычный, заставляющий старую песню звучать совершенно по-новому.

Драко закурил. Пальцы всё ещё подрагивали после «Плаксы».

Твёрдое колёсико зажигалки. Кончик сигареты. Щёлк. В голове совсем другая музыка.

– Гарри, в анкете ты писал, что твой кумир – Фредди Меркьюри, может, порадуешь нас чем-нибудь из «Queen»? Только умоляю не «Рапсодию», её все играют, – Забини снова прервал гитариста, видимо, войдя во вкус.

Драко наконец унял дрожь в пальцах. Да что же с ним такое…

А ещё этот Забини. Он что, решил послушать в его исполнении всех звёздных британцев? Малфой недовольно фыркнул, пытаясь скрыть своё восхищение. Впрочем, Драко своего барабанщика не винил. Он знал, что Блейз использовал «Queen» как своеобразную проверку на вшивость, да и сам Малфой уж больно много брал от Фредди, от манеры петь до сценического стиля.

Сигарета тлела. Малфой просто забывал её курить.

Гарри тряхнул волосами и хитро улыбнулся, глядя Драко прямо в глаза. Он закусил губу, поиграл кончиком языка с одним колечком, прикрыл глаза и заиграл «Killer Queen» при чём пианинную партию, а не гитарную.

Он всё играл не так, как нормальные люди.

И сукин сын, будто знал, что это его – Драко – любимая песня. Чёрт, эти губы в пирсинге, гнездо на голове, взгляд, сжирающий без гарнира.

О, великий и ужасный Мерлин Мэнсон, помоги…

Малфой нырнул куда-то в глубины своего сознания и не заметил пристального прищура Забини, который уже давно не следил за руками Гарри. Он очнулся только после небольшого толчка в плечо и поспешил натянуть на лицо маску презрения, не в силах выносить это игривое выражение на лице барабанщика во всю глотку кричащее: «Я знаю, что ты запал».

Гадёныш.

– Бери его, – злобно отрезал Драко, не выдерживая и подхватывая со стола свои сигареты. – И ни слова, Забини. Просто заткнись.

Блейз вскинул руки ладонями вверх, стараясь изо всех сил не ржать. Он знал, что Драко ни за что не устоит перед Поттером.

***

Он сидел на заднем крыльце студии и медленно курил, уставившись на свои пальцы. Чёрт, не может же так повести с первого взгляда, нет же? Персонал разогнан по домам, охранники ждут в машине, Забини собирает вещи, а Драко будто бы совсем забыл о всех своих планах. Они полетели к чёрту, как только этот парень взял в руки свою морально устаревшую, но великолепную гитару.

Было даже страшно представить какого это – спеть под его музыку. Предвкушение сладко накатывало, разливаясь в грудине.

Драко вздрогнул, когда почувствовал, что рядом с ним кто-то сел.

– Лучше лечь на землю, – сказал Гарри, слегка щурясь от августовского солнца.

– На землю? – не понял Малфой, тут же выпрямив спину и уставившись на своего нового гитариста. Дьявол, у него даже голос был классный. Надо было вышвырнуть Нотта ещё раньше.

Стой. Дыши. Медленно.

– На траве лучше думается, попробуй, – совсем без шуток заявил Гарри и встал с крыльца. Твёрдый футляр с «Фэндером» остался на обшарпанных ступенях.

Гитарист, не чувствуя совершенно никакого смущения, присел на короткий газон, а потом растянулся во весь рост, складывая руки за головой. Высокий кустарник прятал небольшой палисадник студии от лишних глаз, да и не шлялся здесь народ никогда.

– Не хочешь присоединиться? – он чуть приподнялся, задавая вопрос.

«Нет, придурок», – подумал Малфой и тут же встал.

– И что, предлагаешь мне, вокалисту «Тайной Комнаты», самой популярной рок-группы в Европе просто завалиться с тобой рядом на траву, чтобы, как ты выразился, «легко думалось»? – Драко попытался вложить в голос побольше язвы, но получалось хреново.

Господи, этот парень был просто невероятным. Малфою предлагали многое, но полежать в траве – никогда в жизни.

– Да, – чёткий ответ, и через две секунды пепельные волосы разметались по яркой зелени, едва ли не смешиваясь с чёрными густыми прядями. Они лежали рядом, соприкасаясь плечами, и молчали.

И это молчание было прекрасным. Его так не хватало за всем эти гитарным громом, криками фанатов и вспышками фотокамер.

– Дашь покурить? – попросил Гарри, не отрывая глаз от посеревшего неба.

Драко протянул ему наполовину выкуренную сигарету, и тот сразу её принял, легко коснувшись прохладных пальцев. Малфой с какой-то ненормальной жадностью смотрел, как Гарри прихватывает проколотыми губами фильтр, которого ещё секунду назад касался его собственный рот. Малфой растворялся, запрыгивал внутрь вместе с проклятой сигаретой и чувствовал, как навылет работает сердце.

Его ещё никогда не покоряла парочка умело сыгранных песен. Чёрт!

– Дай мне, – хрипло попросил Драко и торопливо затянулся, всё ещё чувствуя на фильтре тепло чужих губ. Он выдохнул едкий дым прямо Гарри в лицо, но тот и не поморщился, откидываясь обратно в траву. Драко пялился на татуировку, выглядывающую из-под клетчатой рубашки, отчаянно желая расстегнуть ещё пару пуговиц.

– Меня зовут Гарри, – сказал гитарист, не открывая глаз. – Гарри Поттер.

Малфой откинулся следом, пуская в небо густые кольца дыма. Он всё ещё чувствовал губы Гарри Поттера на своей сигарете. И ему правда хорошо сегодня думалось.

Так хорошо, как будто в его жизни никогда не появлялся Теодор Нотт.

***

Драко даже не удосужился снять очки. Он так и сидел в углу музыкальной комнаты в непроницаемых авиаторах, утопая в мягком глубоком кресле и прижимая ко лбу холодную бутылку с водой.

Он не отказался от своих вчерашних планов хорошенько приложиться к стакану, и вместо того, чтобы активно принимать участие в запланированной репетиции, мучился от похмелья и жалел себя, засыпая на ходу с открытыми глазами.

Флинт что-то разъяснял Поттеру, зажимая аккорды на стройном грифе своего кастомного «ПРС»(2); Блейз негромко отбивал ритм в бочку, разминая кисти и шею; а Гойл с сосредоточенным видом физика-ядерщика, зажав губами медиатор, настраивал ламповый усилитель, выставляя какие-то значения по схеме для нового басового строя.

Драко сделал глоток ледяной воды и бросил взгляд на старый журнальный столик у кресла, который не протирали тряпкой, наверное, со времён «Битлз». С обложки зачитанного до дыр «Музыкального Пророка» на него смотрела рожа улыбающегося во все клыки Теодора в компании Оливера Вуда, этого придурочного вокалиста из группы «Мародёры», который не пел, а надрывался и визжал, словно обезумевший тренер паршивой футбольной команды.

Драко мог по памяти сказать на какой странице этого тухлого издания красовалась его собственная фотография – папарацци поймали их с Панси два месяца назад, выходящими из ресторана. Им приписывают роман с самого основания группы и отчаянно пытаются нарыть побольше грязного белья, но Малфой нисколько не был против этой выдуманной интрижки – меньше слухов о его ориентации, которую одно время уж слишком бурно обсуждали, чуть ли не устраивая из этого еженедельную лотерею.

Драко с хрустом оторвал от столешницы ненавистный журнал, брезгливо придерживая его за корешок двумя пальцами, – тот уже успел прилипнуть к грязному стеклу, – и сунул его в заполненную мусорку мордой Теодора прямо в гнилое яблоко. Так ему, предателю.

Малфой был слишком увлечён своей глупой ребяческой местью, чтобы заметить подошедшего к нему Гарри, и даже вздрогнул от неожиданности при виде протянутой в его сторону руки.

– Можно мне? – спросил гитарист, кивнув на стеклянную бутылку, зажатую между костлявых коленей Драко.

«Нет, нельзя», – мысленно отвечал Малфой, протягивая воду. Настроение у него было на уровне ниже «полное дерьмо», голова трещала, люди вокруг дико раздражали, и всё потому что он напился из-за Нотта. Снова.

И сидя сейчас на студии с чугунным котлом вместо черепа, он мог поставить на кон всё своё немаленькое состояние, что этот раз был далеко не последним. Даже улыбки милого Гарри не способны вывести это грязное пятно с его обгаженного самолюбия. Драко уже в тайне мечтал оказаться у себя дома поближе к бару. Или в любом другом месте, где щедро наливают.

– Плохой день? – поинтересовался Поттер, сделав несколько глотков. Он смотрел на Драко заинтересованным взглядом, чуть склонив голову и сунув руки в узкие карманы своих рваных джинс.

– Малфой, если ты не собираешься сегодня петь, то будь добр, найди себе какое-нибудь другое занятие, – недовольно причитал Блейз, придерживая звенящую тарелку, чтобы не дрожала. Драко недовольно цокнул, сунул бутылку с водой обратно Поттеру и молча поднялся с горделивым до невозможности видом, в стиле «не очень-то и хотелось».

– Ещё раз явишься на студию в таком виде, я тебя даже на порог не пущу, – продолжал свои нотации Забини, изо всех сил стараясь казаться серьёзным и грозным. Может, Малфой и был фронтменом «Тайной Комнаты», её сердцем, голосом и лицом; по сути всеми делами внутри группы заправлял именно Блейз, и никто даже не осмеливался оспаривать его негласное лидерство. – Иди проспись и не попадайся мне на глаза, пока не придёшь в себя.

Драко послал ему на прощание красноречивый средний палец и, прижав полы кожаной куртки поближе к груди, ушёл из репетиционной, так и не сказав ни слова.

***

Он проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо и звал громким шёпотом по имени. С трудом разлепив тяжеленные веки, Драко резко сел на неудобном диване в комнате отдыха, том самом на который он упал, повинуясь приказу Забини «проспаться», и протёр глаза. Нахлобученные на голову очки запутались в волосах и больно тянули, затёкшая нога тут же отозвалась покалывающей болью в икре, голова гудела, словно по ней проехался асфальтоукладчик.

– Давай помогу, – смеялся разбудивший его Гарри, усаживаясь рядом и пытаясь вызволить из волос несчастные авиаторы. Драко смотрел на него затуманенным взглядом и тихо шипел, морщась от боли.

– Подожди, ещё две секунды, – приговаривал Поттер, ловко вызволяя пепельные пряди из хитрого захвата тонких очков. – Готово, – победоносно заулыбался он и, отложив аксессуар в сторону, легко потрепал Драко по голове, пальцами зачёсывая растрёпанные волосы назад.

Гарри смотрел на него с такой заботой, с которой не может смотреть абсолютно незнакомый тебе человек. Он приподнимал брови и заглядывал в лицо, словно верный пёс. Его волосы падали на лоб густыми перьями, путаясь кончиками в тёмных ресницах.

И Малфой не выдержал. Эта незатейливая ласка секунду назад – да и не ласка даже, так невинный жест – пробудила в нём то, что уже давно рвалось наружу, но умело сдерживалось крепким алкоголем и колючей злостью.

И вот внезапно злость закончилась. Истончилась, словно протёртая ткань.

«Пожалуйста, пожалуйста, только не сейчас… Ну, не сейчас, умоляю…»

– У тебя глаза красные, – заметил Гарри, теребя языком колечко в губе. – Подожди-ка, у меня где-то были капли… – он начал озабоченно хлопать по карманам в поисках своих капель, но случайно брошенный взгляд на застывшего на месте Драко ясно дал понять, что дело вовсе не в усталости или недосыпе.

– Драко… – поражённо зашептал он, обхватывая Малфоя за хрупкие плечи, спрятанные под кожаной курткой. – Эй… Ну, что ты?

Драко слышал, как колотится его мощное сердце под татуированной грудью. Как он шептал что-то успокаивающее, почти испуганно пытаясь заглянуть ему в лицо. Малфой прижимался к его груди лицом и беззвучно давился слезами, сотрясаясь всем телом, отчаянно пытаясь сдержать накатывающую хлёсткими волнами истерику. Ему было достаточно почувствовать на спине тёплую руку, мягко поглаживающую его вдоль позвоночника, чтобы всё стало ещё хуже.

Он всегда был слишком ранимым. Всегда. И Нотт знал это.

Знал и всё равно ушёл. Как бездомной собаке бросил своё сухое «мне жаль» и лёгкой походкой отправился прямиком к Вуду и его рыжей компашке. Драко не считал их конкурентами, вовсе нет, они скорее были большой раздражающей мухой, вечно жужжащей под ухом и нарывающейся на смачный шлепок.

Просто его бесили бесконечные сравнения с «Мародёрами», их скалящиеся рожи с обложек музыкальных изданий и вечные подколы в интервью, умело спрятанные и адресованные прямиком солисту «Комнаты». Грязные намёки и пошлый сарказм, скрывающиеся даже в текстах их песен, слишком сильно ранили и задевали Драко, а Теодор, прекрасно знавший о его чувствах, просто взял и переметнулся к этим отморозкам.

Он растоптал его. Унизил перед публикой и поклонниками, наглядно показал, что думает о таком как он – эмоциональном мальчике со слишком чувствительной натурой. Забрал себе всё – даже его тело, и, наигравшись, бросил под ноги журналистам и инсайдерам.

«Повзрослей, Драко», – сказал он тогда улыбнувшись, покидая номер отеля в Брюсселе. Оставляя его там одного, пьяного и раздетого на ковре шикарного лофта. Малфой до сих пор был где-то там – в далёкой Бельгии после изнурительного концерта и с вывернутой наизнанку душой.

И он никак не мог оттуда выбраться.

– Ненавижу его, – гудел Драко куда-то в мягкую рубашку Поттера. – Как же я ненавижу этого подонка…

– Тебе не стоит расстраиваться из-за него, – тихо сказал Гарри, и Малфой слышал, как звучит этот голос у него в груди. Догадывался ли он, к кому обращена эта ненависть?

– Мы были вместе с шестнадцати лет… – Драко уже не мог заткнуться.

Ему было просто это нужно. Вытащить из себя. Отдать кому-нибудь, кто может с этим справиться. Потому что он не мог. Пытался, напивался, работал в студии до изнеможения, но всё равно не мог выковырять проклятого Теодора Нотта из своей жизни, из своей музыки и из своей постели.

Это цеплялось за него клешнями и царапало бледную кожу прямо изнутри.

– Ублюдок трахался со мной, а сам мечтал сбежать к Уизли и Вуду, – уже со злостью рычал Драко, не в силах оторвать голову от тёплого Поттера. Господи, такого тёплого, что хотелось прямо сейчас сунуть вечно ледяные руки ему под рубашку и поскорее согреть их об этот огонь.

Его уже давно так не обнимали – крепко, но не с целью поскорее раздеть и завалиться сверху для короткого перепиха.

– Слушай, Драко, может, мне отвести тебя домой? – едва не заикаясь бормотал Гарри, слишком смущённый такой откровенностью. Впрочем, он не спешил отталкивать Малфоя, который уже чуть ли не лежал на нём, сминая в пальцах рубашку его на груди. – Все остальные уже уехали…

– У меня машина с водителем, – неожиданно чётко проговорил Драко и резко поднялся, быстро смахивая со щёк позорную влагу. Блядь, что он только сделал?

Вот бы Нотт обрадовался, узнай он, что Драко напускал соплей в жилетку своего нового гитариста в первый же день его работы в группе. О, Мерлин Мэнсон, и этого человека газетчики окрестили секс-символом и разбивателем сердец. Знали бы они, чего стоит каждая его песня.

Да ещё и перед Поттером так опозорился. Теперь этот красавчик точно не захочет иметь ничего общего с таким размазнёй и законченным педиком. Ну, же, Драко, совсем не обязательно было говорить Гарри, что ты трахался со своим бывшим гитаристом, мог бы хоть сделать вид, что ты приличный человек.

– Я поеду, – холодно сказал Малфой, отворачиваясь и пряча глаза под тёмными очками.

Он опять умудрился всё испортить.

***

Блейз увлечённо расставлял коробки с палочками, пытаясь привести свой рабочий угол в относительный порядок. Чехлы с тарелками уже грозились загородить проход и превратиться в некое подобие «Биг-Бена», и сколько бы он ни пытался с ними воевать, они упорно складывались в башню и нервировали всех окружающих.

Забини выронил стопку коробочек, когда в него неожиданно врезался шипящий как разъярённая кобра Малфой.

– Он встречается с Уизли, – рявкнул он, зажимая своего барабанщика в угол с вездесущими тарелками. Его глаза грозились вывалиться из глазниц прямо Блейзу под ворот рубашки.

– Кто? Нотт? – опешил от такого напора Забини, всё ещё сжимающий в руках одну успевшую спастись коробочку.

– Поттер! – просипел Драко, едва не забрызгав смуглое лицо ядовитой слюной.

– Ты про Джинни, что ли? – с грацией панды Блейз вырвался из угла и сделал свой фирменный стариковский вздох с лёгким кряхтением. Честное слово, по нему уже давно бил колокол дома престарелых. Мик Джаггер из «Роллингов»(3) и то задорнее приплясывал на своих концертах к своим-то семидесяти.

Зачёсанные на бок смоляные кудри выбились из идеальной укладки, и Блейз недовольно сдунул прядь со лба. – Ну, и что в этом такого?

– Так ты знал?! – округлил почерневшие глаза Малфой. – Знал и всё равно пригрел на своей шее змею?

– Ты про себя что ли?

– Забини!

– Да что такое, Малфой? – оглушённый воплями Блейз начинал заводиться, не понимая суть обрушившихся на него претензий. – Джинни сто лет как не общается со своим братом, она хорошая девушка и не имеет никакого отношения к «Мародёрам». Ты успокоишься когда-нибудь или нет?

– А ты откуда знаешь, что они не общаются? Только не говори мне, что ты тоже собрался брататься с Вудом, лучше я тебя сразу прибью.

– Нет, Драко, я всего лишь хорошо общаюсь с Гарри, – ледяным тоном отчеканил Блейз, сдвинув ногой повалившиеся коробки с палочками. – Если бы ты удостаивал нас своим присутствуем в нерабочее время, ты бы тоже это знал, а не бросался на меня со своей ревностью.

– Ревностью? – нервно засмеялся Драко, становясь похожим на душевнобольного. – Они трутся на главном крыльце нашей студии, когда здесь за каждым кустом прячутся папарацци (это было не так, но Малфоя уже несло по наклонной). Ты уж объясни своему драгоценному Поттеру, как нужно себя вести, он не в школьном хоре на балалайке бренчит. Это «Тайная Комната», твою мать! – Драко со всей силы ткнул себя в грудь. – И я не позволю никаким тупым гитаристам испортить всё, чего я так долго добивался. Слово «репутация», говорит тебе о чём-нибудь?

– Не смей так со мной разговаривать, Драко, я за тобой со школы бегаю, – сжимая зубы, яростно шептал Блейз, хотя никто не мог услышать их за закрытыми дверями музыкальной комнаты. – Лучше скажи, как ты собираешься сегодня петь в таком взвинченном состоянии? Мы готовились к этому выступлению два месяца, натаскивали Поттера, а ты решил психануть и всё испортить за шесть часов до выступления?

Вот. Началось. Теперь Забини начнёт его упрекать в непрофессионализме. Да чёрта с два, Драко не отменял концерты даже, когда у него была температура и ломался голос.

– Я отработаю программу, – низко прорычал Малфй, глядя на своего барабанщика исподлобья. – Ты лучше следи, чтобы Поттер попал во все ноты.

***

Люди так кричать не могут.

Этот шум, сорванные глотки и бешеные возбуждённые глаза, пугали Драко до чёртиков. До сих пор.

Они отыграли мини-программу в закрытом клубе, чтобы представить нового участника группы. Никаких сумасшедших фанатов, желтушных журналистов и психов, рвущихся на сцену, но люди всё равно кричали. Просили повторить на бис, хватали за руки, как какую-то игрушку, и, толкаясь друг с другом, совали под нос постеры, только чтобы получить заветный росчерк фломастера.

Малфой натянуто улыбался, фотографировался с поклонниками и приглашёнными знаменитостями, давал короткие интервью проверенным изданиям и пил только содовую. Если их продюсер Сириус Блэк увидит его с бокалом чего-нибудь покрепче, устроит разнос, и его визг будет стоять в ушах ещё неделю. «Тебе только двадцать лет, Драко, я за тебя отвечаю», – и прочий мамский лепет. Надоело.

Вот всем остальным участникам «Тайной Комнаты» уже давно стукнуло по двадцать три, и Драко почти с завистью смотрел на низкие стаканы с крепкими напитками у них в руках.

Выполнив свой долг фронтмена и звезды вечера, он сбежал в гримёрную, как только от него отстали последние фанаты. От Поттера сегодня вообще не отлипали журналисты, и видеть его улыбающееся в камеру лицо уже не было никаких сил. А ещё Малфой не мог не думать о руке Гарри, крепко сжимавшей его талию, когда фотограф из известного журнала делал снимок для обложки. По всем правилам приличия, он слегка перестарался с объятиями.

Драко хлопнул дверью гримёрки и побежал к холодильнику за спасительной водой – от сладкой газировки у него уже начинали скрипеть зубы. Едва приложившись к прохладному горлышку губами, он услышал тихий смех за спиной и резко обернулся, испугавшись, что сюда могли пробраться репортёры.

Лучше бы это были репортёры.

В укромном углу на мягком диване устроился Поттер со своей рыжей. Они что-то пили в стеклянных бутылках и тихо переговаривались, не обращая никакого внимания на Малфоя. Но им не повезло, что Малфой сам обратил на них внимание.

– Почему посторонние в моей гримёрной комнате? – стальным тоном проговорил он, со звонким стуком отставив свою воду в сторону. Драко скрестил руки на груди и прислонился бёдрами к макияжному столику.

Поттер понял на него недовольный взгляд и что-то шепнул своей подружке. Мелкая Уизли тут же сбежала, одарив Гарри лёгким поцелуем в щёку. Неужели так испугалась праведного гнева Малфоя?

– Если ты будешь носиться со своей рыжей перед фотокамерами, мы станем главными звёздами «Музыкального Пророка», – пытался отчитывать своего гитариста Драко, напустив на себя туманы презрения и злости. – Твоё поведение будет отражаться на всей группе.

Поттер почему-то совсем не впечатлился. Усмехнувшись, он поставил свою бутылку на столик и начал медленно двигаться в сторону Драко. Ради выступления Гарри надел линзы и теперь его внимательный взгляд, не спрятанный за стёклами квадратных очков, заставлял Малфоя внутренне напрячься.

– Я читал свой контракт, но спасибо, что напомнил, – он остановился в двух шагах от Драко и тоже скрестил руки на груди. – Так о какой подружке идёт речь?

Идиота он из себя строит что ли?

– О Джинни Уизли, – проскрежетал Драко. Ему было даже противно называть её имя. Одна только фамилия, объединяющая её с ненавистным барабанщиком «Мародёров», вызывала горечь во рту и желание склониться над унитазом.

– При чём здесь Джин? – нахмурился Поттер. У него был немного уставший вид, но Драко не мог не отметить, как хорошо на нём смотрелись выбеленные джинсы с дырками на коленях, высокие кеды и чёрная майка в облипку, плохо скрывающая огромную полярную сову, вытатуированную у него на груди. Куча браслетов и фенечек болтались на левой кисти, скрывая ещё одну маленькую татуировку, которую Драко так ни разу и не смог разглядеть.

– При том, что ты таскаешься с ней на радость всех британских газетчиков, – не сказал, а просто выплюнул это ему в лицо. Так густо и смачно, что Поттер поморщился, скривив губы.

– Контракт с вашей группой не запрещает мне иметь друзей, – злобно проговорил Гарри, голос которого никогда прежде не уходил в такие низкие октавы.

С «вашей» группой, значит? Драко взбесился. У него уже зубы чесались с кем-нибудь поругаться, но Поттер последний с кем бы действительно стоило портить отношения. Он слишком много знал о Малфое, хотя их отношения с Ноттом никогда не были секретом для группы, но этот самоуверенный придурок даже не считал себя частью состава, будто был какой-то приглашённой звездой или сессионным музыкантом, отрабатывающим свои кровные Евро.

Сука.

– Тогда будь добр, трахай своих «друзей» где-нибудь подальше от нашей группы, – Драко почти сразу пожалел о сказанных словах, но глаза уже застилала такая пелена ярости и обиды, что он полностью перестал контролировать свой язык.

Поттер лишь невесело усмехнулся, вызывая в нём новую вспышку ярости, но улыбка не сошла с его губ, когда он вдруг ответил: – Так же как ты делал это с Ноттом, да?

И это был конец. Грёбаная чёрная дыра, поглотившая весь здравый смысл своим бескрайним ртом. Кажется, Малфой даже услышал, как полопались в глазах капилляры. Он просто ослеп от душащей злобы, подскочив на месте и отрываясь от столешницы – единственного, что ещё удерживало его от падения. Во всех смыслах.

– Закрой свой рот, – Драко даже не разжал зубов, чтобы сказать это. – Закройся нахрен.

– Да ты сам никогда не затыкаешься, – Поттер сделал шаг, отняв от груди руки. – Болтаешь о нём без умолку и психуешь на всех, кто просить тебя перестать. Может, мне стоит уйти и предложить ему вернуться, раз ты никак не можешь про него забыть?