Текст книги "Похищенные (СИ)"

Автор книги: irkina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Время, как и в предыдущие два дня, текло незаметно. Судя по ощущениям, прошло несколько часов с того момента, как им принесли завтрак. За дверью послышалось какое-то странное шуршание и скрежет, поле чего та слегка приоткрылась, и по полу прокатилась небольшая бутылка с водой. Дверь тут же закрылась и все стихло.

– И что это было? – Адриан недоуменно поднял бутылку и посмотрел на запертую дверь.

– Может, это Молчун? Наверно нам запрещено давать еду и воду чаще раза в день, а он смог пробраться незаметно и подкинуть нам запас, – предположила Маринетт, жадно рассматривая бутылку. Утренние гамбургеры были настолько сильно политы острым соусом, что пить хотелось просто неимоверно.

– Может, ты и права, – сглотнул Адриан и протянул девушке воду. – Пей.

Та честно постаралась не выхлебать все сразу и оставить соседу положенную половину. Получилось, кажется, не очень, но парень претензий не предъявлял. Вода показалась на вкус немного странной, но Маринетт не обратила на это внимание. Главное, что вяжущая сухость во рту хоть на какое-то время пропала.

Спать захотелось неожиданно быстро и сильно, так что подростки еле успели расположиться на своей временной кровати, прежде чем провалиться в сон.

Маринетт снилось, что она горит. Пламя охватывало тело от макушки до кончиков пальцев, практически душило, вынуждая мечтать о прохладе. Дыхания не хватало, сердце стучало так, словно вот-вот пробьет грудную клетку и взорвется. Неожиданно стало немного легче, когда что-то приятно-прохладное коснулось лица, ласково прошлось по шее и замерло в районе груди. Было приятно, но мало! Хотелось большего, тело требовало от хозяйки, чтобы она нашла этот источник прохлады и полностью окунулась в него, погасив мучившее ее пламя. Маринетт застонала, потянулась за манящим прикосновением и… проснулась. В первое мгновение ей показалось, что ее голова сделана из чугуна, а тело, наоборот, настолько легкое, что страшно пошевелиться. Чуть сбоку обнаружилось какое-то синеватое пятно, мешавшее разглядеть, что происходит вокруг. Девушка попыталась сдвинуться с места и поняла, что сил совсем нет. Получилось лишь слегка повернуть голову и разглядеть, что рядом с ней на полу лежит фонарь, освещающий участок комнаты тем самым синеватым светом. Проклятый жар снова вернулся, вынуждая ее делать глубокие жадные вздохи, по лицу стекали капли пота. Что происходит? Она заболела?

Сбоку послышался тихий болезненный стон, и Маринетт неимоверным усилием заставила себя повернуть голову. Стонал Адриан. Только почему он лежит не рядом, а почти у противоположной стены? И почему в его глазах застыло такое странное выражение? Ему больно? Он злится? Откуда столько отчаяния и... слезы?!

Что-то прохладное вновь коснулось оголенной кожи живота, принося временное облегчение. Стоп, оголенной? Когда она успела раздеться? Маринетт вновь попыталась пошевелить хотя бы рукой, но ничего не вышло. Тело отказывалось слушаться свою хозяйку. Сквозь шум в ушах девушка смогла различить какое-то бормотание и попыталась сосредоточиться на источнике звука. Собрав все силы, она немного приподняла голову и рассмотрела, что происходит совсем рядом. Испуганный крик застыл на губах, позволив издать лишь тихий отчаянный писк. В изножье матраса обнаружился Крыса, медленно и с явным удовольствием избавляюший свою жертву от примотанных к ногам тапочек.

– …понравится подарок. Смотри, какие краси-и-ивые, – мужчина одел на освобожденную ногу потрепанную туфельку ярко красного цвета. – Я хотел тебе принести еще и платье, но не нашел. Это ничего. Ты без платья тоже краси-и-ивая.

Маринетт в панике оглядела себя и пришла в ужас. Из одежды на ней оставались только трусики. Каким-то невероятным образом этот маньяк сумел пробраться в комнату и раздеть ее, даже не потревожив. Как у него это… точно, вода! Эта тварь что-то подлила в воду, вот почему вкус был таким странным!

– Н… не н-н-адо, – смогла прошептать девушка, с ужасом понимая, что абсолютно ничего не может сделать. – Пож-жал…

– О, проснулась? Вот молодец, – неизвестно чему обрадовался маньяк. – Не люблю играть с куклами. Люблю, когда вы смотрите. Не бойся, тебе понравится. Я буду не-е-ежным. Тебе больше не нужно драться. Сначала я обиделся, что ты меня ударила, но теперь я тебя прощаю. Я тебе немножко помог, так что теперь ты будешь послу-у-ушная. Ты такая хорошая, когда послушная. Твой вредный дружок не хотел быть послушным, так что я его тоже ударил. Немножко. Брат говорил, что мне нельзя сильно портить пленников, так что я его только один раз ударил. Как ты меня. Теперь он пусть полежит и посмотрит, как мы играем. А ты молоде-е-ец. Ты помогла брату поймать вредного мальчика. Если бы ты его не позвала-а-а, то пришлось бы еще до-о-олго ловить его. А еще молодец, что не убежала. Я тебя давно заметил, ведь ты такая краси-и-ивая. Ты не убежала, и я тебя поймал. Скажи, ты ведь хотела со мной поиграть, да? Хотела, потому и пошла с ним. Тебе же нравится этот мальчик, да? Не бойся, я его не сильно испортил, только чуть-чуть. Вот, сама посмотри.

Крыса протянул руку к ее лицу и повернул голову так, чтобы ей было видно Адриана. Присмотревшись, Маринетт различила, что у него разбита губа и небольшой кровоподтек на скуле. Похоже, что он тоже почти не мог пошевелиться, так как лежал неподвижно и не спускал с нее виноватого взгляда, в котором плескались злость и отчаяние. Ужас окончательно парализовал тело, когда слова Крысы дошли до сознания. Она помогла похитить Адриана?! Они действительно попали сюда по ее вине?!

– Н… не с-смей… – смог выдавить из себя парень. – Н-не с-смей т… тро… гать.. ее…

– Хи-хи, больше ты не будешь мне указывать, – мерзко хихикнул Крыса. – Сейчас моя очередь. И я хочу играть. Мы будем до-о-олго играть.

«Нет, пожалуйста, только не это! Все что угодно, только не это! Пусть это будет просто сон! Пожалуйста, я хочу проснуться!» – мысленно умоляла Маринетт, пытаясь хоть на миллиметр отодвинуться от этого психа. Паника накатывала волнами, мешая связно мыслить, собственнические прикосновения холодных пальцев вызывали отвращение и тошноту.

«Помогите! Помогите, кто-нибудь!!! Пожалуйста, заберите меня отсюда! Мамочка, папочка, пожалуйста!!! Кот, Кот, где ты, когда так нужен? Тебе ведь было интересно, как Катаклизм действует на людей? Ну так приди же сюда и используй его на этой мерзкой твари! Адриан, ты ведь здесь! Сделай что-нибудь, ты же обещал… Нет, нет, не смей меня трогать, чертов урод!!!»

– Не… н-надо… пош-шалст… н-нет! – умоляла Маринетт, давясь рыданиями. Крыса пока ограничивался легкими поглаживаниями, которые становились все смелее и наглее.

Выдохшийся Адриан в отчаянии зажмурился. Он всеми силами пытался сделать хоть что-то, заставить предательское тело двигаться и остановить этого извращенца, но все было тщетно. Слабость накатывала волнами, не давая шевельнуть и пальцем. Он даже не понял что произошло, когда его грубо сдернули с матраса и отшвырнули в сторону, а после сильно ударили по лицу. Боль помогла немного прояснить сознание, но легче от этого почему-то не стало. Получалось лишь глухо рычать от ярости и испепелять взглядом мерзкую тварь, сосредоточенно раздевающую спящую Маринетт.

Маньяк продолжал что-то бормотать, не обращая внимания на ярость своей второй жертвы. Он, наконец, добрался до желанной игрушки.

«Прости, Маринетт, прости меня! Я оказался слабаком. Самый известный герой Парижа оказался жалким неудачником, едва потеряв источник своей силы. Отпусти ее, тварь! Не смей смотреть на нее своими мерзкими глазенками! Не смей тянуть к ней свои лапы, слышишь? НЕ СМЕЙ!!!»

– Ну же, не пла-а-ачь, я не люблю, когда вы плачете, – скривился злодей. – Вы становитесь такими шумными.

Маринетт чуть не стошнило, когда Крыса склонился к ее лицу и… слизал несколько слезинок, обдав девушку зловонным дыханием. Она собрала последние силы и отвернулась, стараясь хоть как-то скрыться от его прикосновений. Стало только хуже. Теперь она отчетливо ощущала его язык на своей шее, а жадная лапища поглаживала грудь. Но не это было самым страшным. Самым страшным было то, что все это происходило на глазах Адриана!

– Н… не с… смотри, пож… пожалуйс-ста, не с-смотри… – прошептала девушка, пытаясь поймать его взгляд. Слезы застилали глаза, поэтому она не видела той бездны вины и отчаяния, плескавшихся в его глазах. Пожалуйста, пусть он не смотрит! Она может пережить все,кроме этого. Только не так! Только не при нем!!!

– Хоро-о-ошая девочка, вку-у-сная, – довольно осклабился маньяк и его ладонь медленно двинулась вниз, поглаживая живот жертвы. – Сейчас будет са-а-амое интере-е-есное.

Маринетт потеряла всякую связь с реальностью. Мысленно она умоляла его остановиться, прекратить трогать ее своими противными ручищами и исчезнуть. Пропасть, раствориться, испариться не только из ее жизни, но и из памяти! Неожиданно ей стало легче, слабость временно отступила, и она смогла закричать. Громко, отчаянно, вкладывая в этот крик всю свою боль и мольбу о помощи. Широкая ладонь закрыла ей рот.

«Кто-нибудь, помогите… пожалуйста… Все не может закончиться… так. Нет! Я не хочу!!!».

Злодей продолжал гаденько хихикать.

– идею подала Monica Night, за что ей большое авторское спасибо.

====== Глава 6. Я всегда буду рядом ======

Организм Маринетт не нашел другого способа борьбы со стрессом, кроме спасительного обморока. Тело девушки обмякло, и сознание провалилось во тьму. Она уже не видела, как Крыса, хищно оскалившись, вытащил откуда-то небольшой клинок с фигурным лезвием и стал медленно подносить его к ее лицу.

Адриан беззвучно рыдал на полу и не оставлял попыток заставить свое тело двигаться. При виде оружия он взвыл, словно раненный зверь, и смог, наконец, перевернуться на бок. Правда, помогло это мало, так как от Маринетт и ее мучителя его отделяла еще пара метров.

Вдруг входная дверь с грохотом распахнулась, и в проеме показался темный силуэт.

– Ах ты тварь! – взревел Молчун и мощным ударом отбросил Крысу от его жертвы. – Тебе было приказано не приближаться.

Пинок под ребра окончательно вырубил верещащего от боли злодея. Убедившись, что тот в отключке, Молчун подошел к Маринетт. Девушка все так же была без сознания, поэтому мужчина спокойно проверил ее пульс и бегло осмотрел на наличие ран. Убедившись, что она не пострадала, он накрыл ее одеялом и подошел к Адриану, который безвольной куклой раскинулся на полу. Парень никак не мог поверить, что все закончилось.

– Говорить можешь? Давно эта тварь здесь появилась? Что он вам дал? Эй, да приди уже в себя! Ничего с твоей подружкой не сделали, – ворчал Молчун, подтаскивая безвольное тело к матрасу. – Ты хоть что-то соображаешь вообще?

– Н-не знаю… когда пришел. Мы уснули… быстро. Я очнулся, ког… когда он… ударил, – Адриан с трудом заставил себя произнести несколько слов. Голова жутко кружилась, и язык отказывался повиноваться. – Ж-жарко очень… и тело не… с-слушается. П-пить х-хоч-чу…

Молчун, выслушав сумбурную речь, поднял с пола фонарик и внимательно осмотрел камеру. В углу он заметил бутылку от воды и, подняв ее, принюхался к горлышку.

– Наркотик. В концентрированном виде вызывает паралич. Вам повезло, что этот идиот не смог правильно рассчитать дозу, иначе вы бы даже пальцем пошевелить не могли, – пояснил Молчун и брезгливо глянул на бессознательного маньяка. – Чертов извращенец! Знал ведь, что его брата сегодня нет, вот и рискнул. Не зря я сегодня дежурить вызвался.

– Р… рас-скашу… вс-се расскаш-шу… – неожиданно пришел в себя Крыса. – Расскаж-жу брату, что ты м-меня уд… дарил. Брат раз… разрешил мне поиг-грать.

– Тебе было велено не трогать девочку до тех пор, пока ситуация с выкупом не прояснится! Я предупреждал, чтобы ты даже носа сюда сунуть не смел, паскуда.

– Вс-се равно я… расскажу. Брат теб-бя накажет, – шипел злодей, пытаясь сесть и держась за отбитые ребра. – Брат меня л-любит. Он не будет… меня руг-гать. Я скажу, что ты вс-се наврал. Я ведь пил лек… лекарства. Брат дум-мает, что я уже… здоров. Можешь гов-ворить, что угодно. Я теб-бя не б-боюсь. Мне ее все… равно от… отдадут.

– Ты прав, – жестко ответил Молчун. – И знаешь, что? Я не буду говорить ничего твоему брату. Я просто позвоню доктору. Тому самому. В шляпе!

– Д-д-доктору?! – испуганно взвыл Крыса, мгновенно растеряв весь свой гонор. – Н-нет, только не тому д-доктору! Не надо того доктора! Он… он злой! Он будет меня мучить! Он будет делать мне больно и говорить всякие страшные вещи!

– А еще закроет тебя в белой комнате, – непонятно пригрозил Молчун. – И скажет твоему брату, что это правильно. Твой брат ведь верит тому доктору?

– Нет! Не надо, не звони никуда! Я ничего не скажу бр-рату! Я… я не хочу туда! Я не хочу в б-б-белую к-комнат-ту. Не-е-ет! Ты же… ты же мой друг! Брат говорил, что ты мой друг!

– Да, Эрик, ты прав, – неожиданно мягко ответил мужчина, но в его взгляде Адриан все еще видел неподдельную ярость. – Я твой друг, поэтому ничего не скажу твоему брату. И доктору звонить не буду. А если он приедет, то скажу, что ты научился вести себя хорошо. Ты же умеешь вести себя хорошо?

– Да! Да, конечно! Я хороший! – убеждал полностью невменяемый Крыса, ползая в ногах подельника.

– Вот и молодец. А взамен ты пообещаешь мне, что сейчас уберешься в свою нору и в ближайшие два дня носа оттуда не высунешь! А если спросят о чем-то, то скажешь, что упал и ударился. Понял? И не вздумай спускаться сюда! Иди к себе, Эрик, и никому не открывай дверь. Тогда доктор в шляпе тебя не найдет.

– Точно, не найдет! Если я закрою дверь, он меня не найдет, – бормотал побитый маньяк, уползая из камеры и больше не обращая внимания на остальных.

– Гребаный псих, – рыкнул Молчун и пнул оставленный Крысой свитер, вышвыривая его в коридор. – Прибил бы тварь, но нельзя.

– В-вы уверены, что он больше… не… п-придет? – спросил Адриан, лишь отдаленно понявший смысл услышанного диалога.

– Уверен. Эта тварь до дрожи боится своего лечащего врача. Сейчас запрется, вколет себе какой-нибудь дури, и пару дней проваляется в отключке. Надо было его еще утром припугнуть. Тебе как, легче?

– Тело не слушается, но говорить… могу. Пить очень… хочется. А что с Маринетт? Почему она не приходит в себя? Ей нужен врач? Помогите… помогите нам убежать! Мы должны отвести ее в больницу!

– Успокойся, рыцарь недоделанный! Не до твоих истерик сейчас. Она просто более остро отреагировала на наркотик, и организм не справился с выбросом адреналина. Сейчас она просто спит. Если повезет, то завтра она либо ничего не вспомнит, либо примет все за кошмарный сон. Слава богу, эта тварь не успела ничего сделать. Хотя, для такой девчонки и это уже сущий ад. Сейчас я принесу кое-какие вещи и помогу все убрать, заодно проверю, что эта тварь забилась к себе в нору. Не пытайся будить девочку, пока меня нет, сделаешь только хуже, – приказал Молчун и вышел, забрав с собой пустую бутылку.

Адриан молча прислонился к холодной стене, пытаясь унять дрожь. Его в буквальном смысле трясло от осознания того, что здесь только что чуть не произошло. И от того, что он никак не мог это предотвратить. Если бы Молчун не появился, то… Даже страшно было думать о том, что этот извращенец мог сделать.

Маринетт чуть дернулась и тихо застонала, перевернувшись на бок. Одеяло немного сползло, открывая бледное плечо с парой синяков. На шее темнел засос.

Адриан отвернулся, проклиная фонарь, свет которого позволял отчетливо разглядеть все следы недавней трагедии. Да, все закончилось до того, как случилось самое страшное. Но разве от этого легче? Наверное, будет здорово, если Маринетт все забудет и не сможет вспомнить, что с ней делал этот чертов маньяк. А как быть ему? Как он вообще сможет смотреть ей в глаза, зная, что ничем не смог ей помочь? Да после такого она должна его ненавидеть! Какой он теперь герой и защитник? Тряпка! Жалкая беспомощная тряпка! Он не достоин больше быть владельцем Камня Чудес. Нет, он обязательно его вернет. Это даже не обсуждается. Но больше он не сможет быть Котом Нуаром. Нужно найти другого хозяина для Плагга.

Маринетт вновь застонала и инстинктивно сжалась в комочек, словно пытаясь спрятаться от опасности. Волосы упали на лицо, скрывая ее сжатые губы и бледные в свете фонаря щеки.

Точно, Маринетт! Он подарит кольцо Маринетт! И тогда она точно никогда больше не окажется в такой ситуации. Сила Кота Нуара поможет ей. Точнее, наверное, Кошки Нуар. И ЛедиБаг, скорее всего, будет комфортнее работать в компании девушки-напарницы.

Ле-ди-Баг.

Что она скажет, если узнает о том, что сегодня произошло? Как вообще…

От дальнейшего процесса самобичевания отвлекло возвращение Молчуна. Тот притащил с собой два каких-то пакета, в одном из которых обнаружилось новое теплое одеяло, а в другом одежда. Их с Маринетт одежда!

– Держи, – мужчина бросил ему очередную бутылку с водой, которую парень еле сумел поймать. Возможность двигаться постепенно возвращалась.

Пока Адриан жадно глотал воду, Молчун еще раз осмотрел Маринетт и со спокойствием профессионального медика начал… одевать ее. Движения были уверенные и не заходили за рамки дозволенного. Казалось, что ему абсолютно все равно, что перед ним лежит почти обнаженная молодая девушка.

– Надеюсь, тебя одевать не придется? – хмыкнул мужчина. – На вид ты не такой уж задохлик, должен уже немного оклематься. И не надо испепелять меня взглядом, я всего лишь хочу сделать так, чтобы ничего не напоминало ей завтра о случившемся. Скажешь, что это ты ее переодел, когда у нее поднялась температура. Завтра она будет чувствовать себя так, словно провалялась в горячке пару дней. Твоей задачей будет убедить ее в том, что ей все приснилось. Понял меня? Утешай ее, убеждай, придумывай любые отговорки, да хоть в любви признавайся! Но сделай, чтобы она тебе поверила, ясно?

Адриан удивленно распахнул глаза. Как-то слишком уж сильно Молчун переживал за реакцию Маринетт. Наверное, его идея была правильной, так его подруге будет проще пережить и забыть случившееся. Но почему в его взгляде такое отчаяние и решимость? Когда он так привязался к своим пленникам? Если все так, то почему он сейчас просто не выведет их и не поможет сбежать?

– Хватит заниматься самоедством! – Молчун несильно тряхнул его и кинул на колени одежду. – Ты ничего не мог сделать, так что не вини себя. В конце концов, ты мужчина! Как бы хреново тебе не было, завтра ты должен выглядеть уверенным и спокойным, понял? Она должна видеть в тебе защитника, а не трясущуюся мямлю! Вам нужно продержаться еще сутки, затем все закончится. Больше пока ничего сказать не могу. Просто постарайся за это время сделать все, чтобы она не сорвалась. Я уверен, она девочка сильная, выдержит, но и тебе раскисать не стоит. Все ясно? Я не слышу!

– Д-да, я… понял, – отмер Адриан, и попытался вставить ногу в штанину. На данный момент это оказалось непосильной задачей, так как нужное отверстие то и дело ускользало куда-то в сторону, а нога волшебным образом становилась то слишком длинной, то отказывалась сгибаться в нужном направлении. Кажется, действие наркотика продолжалось.

– Короче, ваша задача продержаться здесь еще сутки и не наделать глупостей. Дальше придется справляться самим, так как нельзя, чтобы меня здесь засекли. Одевайся и ложись спать, к утру должно стать легче. Воду я вам спрячу вон в том углу, чтобы не привлекало внимание. Не ешьте и не пейте больше ничего, что вам будут приносить, понял?

– Да. А почему вы…

– Умолкни, – приказал Молчун и вышел за дверь, чтобы через мгновение вернуться с неприметной серой сумкой, которую спрятал в нише. – Я и так рассказал слишком много. Спи.

Адриан еще какое-то время просидел в темноте, тупо пялясь в то место, где была дверь. Одна нога так и застряла в штанине, а другую он успел отсидеть до потери чувствительности. Но сейчас все это казалось не важным. Странная речь Молчуна смогла вырвать его из пропасти самобичевания, в которую он сам себя загнал. Бандит прав, ему нельзя отчаиваться. Он должен поддерживать Маринетт! Хотя бы сейчас помочь всем, чем сможет. Пусть он и решил, что больше не будет Нуаром, но это не значит, что Адриан Агрест готов полностью сдаться. Он обязательно защитит Маринетт и поможет ей попасть домой. Молчун сказал, что нужно подождать еще день. Интересно, что он имел в виду? К тому моменту перечислят все деньги? Или он сумел как-то передать весточку в полицию? И почему его лицо кажется таким знакомым? Стоп! Лицо!

Только сейчас Адриан вспомнил, что все это время мужчина был без маски. Вот только в свете фонарика разглядеть его лицо внимательно не получилось. Кого же он напомнил ему?

Усталость и нервное напряжение все же пересилили, и Адриан заполз под теплое одеяло, еле сумев натянуть на себя одежду. Завтра. Об остальном он подумает завтра.

Маринетт проснулась от того, что ей было жарко. Причем как-то уютно жарко. Впервые за несколько дней сырость подвала не проникала под одеяло, заставляя морщиться и искать более удобную позу.

Она попыталась перевернуться, но голова на такое простое действие отозвалась болью. Все тело ломило, словно она пару дней без снятия трансформации за очередной акумой гонялась.

Глаза получилось открыть примерно с третьей попытки, и Маринетт невольно вспомнила тот день, когда попала в этот надоевший до чертиков подвал. Тогда у нее было похожее состояние. Перед носом неожиданно оказался край чего-то зеленого и мягкого, что в итоге оказалось одеялом. Вот почему было так тепло. Это одеяло было достаточно толстым и большим, чтобы полностью укрыть обоих пленников. Но откуда оно здесь? А еще одежда? Когда она успела одеться? Что вообще вчера было?

Рука, обнимавшая ее за талию, напряглась, и Маринетт почувствовала, как спавший рядом Адриан чуть повернулся. Присмотревшись, она заметила, что он тоже одет в свою нормальную одежду. Когда они успели?

– Доброе утро, – сонно пробормотал парень и вяло улыбнулся. Но стоило ему разглядеть одеяло и свой наряд, как улыбка мгновенно пропала с лица. Он побледнел и с каким-то странным выражением посмотрел на Маринетт.

– Т-ты в порядке? Как… как себя чувствуешь?

– Голова немного кружится. И пить хочу, – шепотом ответила девушка, так как от сухости во рту голос почти отказал. – А что случилось? Откуда взялась одежда?

– Вот, держи, – Адриан протянул ей небольшую бутылочку воды, продолжая настороженно вглядываться в лицо. – Это… Молчун принес. И одеяло. И аптечку. Ты… ты вчера заболела. Точно, у тебя даже температура поднялась! Вот я и попросил, а он… Ты… помнишь, что б-было вчера?

– Я… – Маринетт честно попыталась вспомнить, что именно произошло прошлым вечером. Кажется, они разговаривали, потом выпили воды перед сном, а потом… Потом все как в тумане. Она помнила, что ей было очень жарко. И какие-то странные силуэты, испуганное лицо Адриана, остатки ее майки, почему-то валявшиеся на полу недалеко, а потом просто темнота. Было что-то еще. Что-то страшное, о чем ей не хотелось вспоминать. Она действительно заболела? Из-за температуры не могла понять, что происходит? – Нет, не особо. У меня был жар? Это… это ты меня переодел? С-спасибо. Так… намного удобнее…

Адриан облегченно выдохнул и закрыл глаза. Не помнит. Слава всем богам, она не помнит вчерашний ужас! Значит, нужно просто постараться… Эй, почему она замолчала? И что это за взгляд?

– Маринетт? Что-то случилось? Тебе опять плохо? Опять снился кошмар?

Девушка не отзывалась. Она молча смотрела куда-то ему за спину, и ее зрачки постепенно расширялись, свидетельствуя о том, что она видит что-то пугающее.

Маринетт слушала его голос словно через толщу воды. Все вопросы и эмоции отошли на второй план. Остался только страх. Липкий, всепоглощающий страх, постепенно обволакивающий сознание. И вызывала его маленькая красная туфелька, лежавшая в дальнем углу. Точнее, не сама туфелька, а тот поток воспоминаний, который обрушился на девушку, стоило ей увидеть этот поцарапанный кусочек красной кожи. Странные образы и пугающие прикосновения из ее памяти сложились в цельную картину. И это точно не было кошмарным сном. И даже не бредом воспаленного температурой сознания. Это было реальностью.

– Он… он… он был здесь, да? – Маринетт затрясло от отвращения, когда она вспомнила прикосновения мерзких холодных пальцев. – Это… это ведь был не кошмар? Этот… этот… мерзавец… он надел на меня… туфелька! Он надел на меня эту чертову туфельку, я помню! А потом посмел лапать меня своими мерзкими руками! Это… это было ужасно! И потом он… он… я… не помню, что было потом. Но я помню его гадкий голос! Он… он м-меня и… из-знаси…

– НЕТ! – крикнул Адриан и крепко обнял плачущую девушку. – Нет, Маринетт, он ничего не сделал! Он не успел! Слышишь? Он ничего тебе не сделал! Этот гад подлил в воду какой-то наркотик, чтобы мы не смогли сопротивляться. Но Молчун пришел вовремя и вырубил его. Слышишь, он его остановил. Этот извращенец просто сильно напугал тебя, ничего больше. Не плачь, пожалуйста! Мне так жаль, Маринетт. Это я виноват, прости. Я ведь обещал защищать тебя, но ничего не смог сделать, прости Маринетт! Если хочешь, можешь ударить меня. Я заслужил. Только не плачь, пожалуйста!

Маринетт крепко вцепилась в него, стараясь хоть немного унять рыдания. Она вспомнила, как Адриан лежал на полу, беспомощно глядя на нее, а по его лицу стекала кровь. Стоп, кровь? Его ранили?

Эта мысль послужила спусковым крючком, отогнавшим страх на задний план. Слова Адриана, наконец, достигли сознания. Крыса ей ничего не сделал. Пришел Молчун и прогнал его. Нельзя поддаваться панике! Она ЛедиБаг, и стычка с простым извращенцем не должна так капитально выбить ее из колеи!

Самовнушение помогало не особо. Сознание то и дело подбрасывало воспоминания о вчерашнем. Хотелось немедленно встать под горячий душ, чтобы смыть с себя ощущение этих мерзких прикосновений.

Кажется, Адриан продолжал что-то говорить. То и дело извинялся и обещал, что больше не даст ее в обиду. Маринетт не слушала. Ее взгляд был прикован к маленькой капле крови на его лице. Похоже, что он нечаянно задел вчерашнюю ранку, и теперь красная капля медленно набухала на нижней губе. Точно, его же ударили! Эта крысоподобная сволочь сам сказал, что ударил «вредного мальчишку». Сознание словно отключилось. Как будто кто-то поставил в мозгу специальную заслонку, которая отсекла все страшные воспоминания и отодвинула их на второй план. Сейчас единственной связной мыслью было беспокойство за Адриана. Ранку нужно обработать! И синяк на лице. Он, наверное, болит. Точно, аптечка! Адриан сказал, что Молчун принес аптечку.

– Маринетт? – Адриан совсем не понимал, что происходит. Только что она плакала и дрожала от страха, а через секунду уже решительно отстраняется и что-то ищет. – Что ты…

– Лежи! Нужно обработать ранки, пока инфекция не попала, – приказала девушка и потянулась за небольшой коробочкой, обнаруженной в изголовье. Внутри нашлась вата, антисептик, пластырь и какие-то незнакомые таблетки.

– Не стоит, все нор…

– Ничего не хочу слышать! – перебила Маринетт и дрожащими руками попыталась открыть маленькую бутылочку. Думать только об Адриане! Сейчас нужно думать только об Адриане и о лечении. Забыть вчерашнее! Не вспоминать! Молчун и Адриан ее спасли. Самое страшное не произошло. Забыть! Нельзя вспоминать!

– Как скажешь, – покорно выдохнул Адриан. Ему вспомнились слова Молчуна о том, что нужно отвлечь Маринетт чем угодно. Главное, не давать вспоминать. Если обработка его царапин чем-то поможет, то он согласен хоть искупаться в этом антисептике. Правда, если судить по ее состоянию, то все не так хорошо, как она пытается показать.

– Ш-ш-ш, – не сдержался парень, когда пахучая жидкость попала на ранку.

– Прости, – тут же повинилась Маринетт и тихонько подула, словно он был маленьким ребенком. – Больше не щиплет?

– Н-нет, – отозвался Адриан и посмотрел на нее так, словно видел впервые. Почему-то сейчас Маринетт показалась ему очень красивой. И доброй. Она очень аккуратно протирала его ранки и тихонько дула на каждую, опуская свое лицо близко-близко. А еще она очень смелая! Не каждая девчонка смогла бы так быстро прийти в себя после пережитого ужаса. Наверное, из всех его знакомых так смогла бы только ЛедиБаг.

– Прости меня, – в очередной раз извинился Адриан. – Плохой из меня получился рыцарь.

– Ага. Знаешь, а я не хочу, чтобы ты был моим рыцарем, – Маринетт прекратила обрабатывать синяк на его виске и посмотрела ему в глаза. Сердце пропустило удар. – Мне не нужен рыцарь. Я хочу, чтобы ты был просто Адрианом. Именно за это я тебя и люблю.

Агрест подавился следующей репликой. Что она сейчас сказала? Может, ему послышалось? Не может она после всего пережитого вот так просто признаваться ему в любви. Она должна его ненавидеть!

Ранка на губе вновь открылась, и он невольно скривился, слизнув капельку крови.

– Больно? – Маринетт склонилась к его лицу и… поцеловала! Точнее, просто слегка прикоснулась губами к ссадине и вопросительно посмотрела на него. – А так не болит?

– Э… я… – возможность связно выражать свои мысли временно покинула Адриана. Он лишь неверяще смотрел в глаза Маринетт и пытался понять, что именно сейчас произошло.

Вдруг девушка как-то странно дернулась, словно только сейчас пришла в себя. Ее лицо начала заливать краска, и она поспешила отстраниться. Но Адриан не дал. Нет уж, она первая это начала, и теперь он ее никуда не отпустит!

Обхватив ладонями ее лицо, он притянул девушку к себе и поцеловал, наплевав на саднящую ранку. Маринетт сказала, что любит его. Именно его, Адриана! А значит, теперь он может остаться с ней навсегда. Будет оберегать и защищать ее. И никому больше не позволит обидеть!

«А как же ЛедиБаг?» – спросила совесть почему-то голосом Плагга. – «Ты ведь всегда говорил, что любишь ее!»

Любит? А любит ли? Мадам Бюстье как-то недавно пыталась донести до подростков разницу между любовью и влюбленностью. И Адриан, к своему стыду, понял тогда, что по всем признакам в ЛедиБаг он именно влюблен, хотя и пытался это отрицать. А что теперь? Может ли он считать, что любит Маринетт? Да какая вообще сейчас разница? Он хочет быть рядом, хочет защищать ее, хочет видеть на ее лице улыбку! Он уверен, что готов полюбить ее! Им просто нужно побыстрее выбраться отсюда. И узнать друг друга поближе. Точно! Как только они освободятся, то обязательно пойдут на свидание. Только вдвоем.

«Ага, лет через пять. Когда папочка согласится тебя из дома выпустить» – вновь влез внутренний Плагг.

«Значит, приглашу ее в гости» – мысленно ответил странному собеседнику Адриан. – «Не зря Нино мою комнату мини филиалом парка развлечений называет».