Текст книги "I Wanna Be Yours (СИ)"

Автор книги: IrinaDash

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

I Wanna Be Yours

Chapter 1. Harry

– Амелия, что-то срочное? Я обещал помочь Робу.

– Гарри, поговори со мной.

– Что? Где ты сейчас, Лил?

– Я на Джефферсон-роуд. Я задержалась в студии, а ты ведь знаешь мою маму, так что я решила немного сократить.

– На Джефферсон-роуд в десять вечера?!

– Гарри, мне кажется, что кто-то следит за мной.

– Ты слышала? Он вернулся в школу!

– О боже, да! Это невероятно, кто мог допустить такое?!

Шепот, шепот, шепот. Змеям надо что-нибудь обсуждать, иначе они начнут захлебываться собственным ядом. Просто не забудь убедиться, что предмет ваших обсуждений прекрасно слышит каждое слово. Удар будет казаться сильнее.

– Я слышала, что он довел до самоубийства свою девушку!

– Да брось, он?

– А мне говорили, что он ее жестоко изнасиловал.

Главное, напустить больше пыли. Больше описаний, не скупитесь на это. Чем вещи более невероятны и жестоки, тем лучше, разве нет? Больше эмоций, вложите свою душу в ваши слова. Возможно, вы сможете очень собой гордиться, если именно ваш слух окажется самым обсуждаемым. И говорите громче, вас может быть плохо слышно.

– Ему, определенно, нужно взять пару уроков по управлению гневом!

– Будь моя воля, я засадила бы его в психушку, долбанный извращенец.

Его не волновало это. Он просто шел по коридору быстрым шагом, не смотря ни на кого. Он слышит это уже не первый раз и знает, что далеко не последний. И хотя его пальцы так сильно сжимают учебники в руках, что костяшки побелели, он старается выглядеть невозмутимо, старается показать, что все то, что он слышит – не ранит его изнутри. Совсем не раздирает то, что и так не зажило. Его не волнует это, не должно волновать так сильно.

Ему просто жутко надоело слышать весь этот бред каждый раз, как только он появляется среди людей. Он просил родителей о переезде, но он все прекрасно понимал, когда его мама с сожалением разводила руками и говорила, что они не могут позволить себе этого. Он понимает, что ей и его отчиму тоже приходится не сладко из-за всех этих слухов вокруг него.

Ваш семнадцатилетний сын довел невинную молодую девушку до самоубийства. Так говорят. Он насиловал ее, пока она просила о помощи. Это слышится везде. А он просто хочет исчезнуть. Кошмары, которые преследуют его во сне – теперь преследуют и наяву. Слова, слухи, взгляды. Какому родителю будет легко это слышать?

Сейчас он старался просто идти по коридору как можно быстрее, чтобы оказаться в классе. Книги прижаты у груди, нахмуренный взгляд зеленых глаз устремлен вперед и немного вниз, чтобы не встречаться ни с кем глазами. Он просто выйдет из себя, если наткнется на очередной ненавидящий или презирающий взгляд.

– Эй, Эмерсон, почему тебя выпустили? – послышался громкий высмеивающий голос, и Гарри сильнее сжал пальцы на книгах, отчего стали появляться вмятины. Он глубоко вздохнул, мысленно считая до десяти, а затем выдохнул. Только один урок, – успокаивал он себя, продолжая идти по длинному коридору, который казался бесконечным. – Последний урок и я уйду отсюда.

– Эй, Эмерсо-о-о-н, – протянул парень громче и уже ближе. – Ты мне вот что скажи: когда насилуешь секс лучше?

Он не сдержался, он не смог. А если бы и смог, то просто не стал бы.

Роняя учебники и сумку на пол, Гарри развернулся и толкнул говорившего парня. Раз. Два. Он не слышал ни одного крика, никого, кто пытался остановить его. В ушах стучало и все, о чем он мог думать – успеть сделать этому уроду так больно, как он только может. И он делал это, он наносил удары по лицу, особенно попадая по скулам, он даже успел сделать несколько сильных ударов в живот, когда, кажется, двое парней сильно толкнули его назад так, что Гарри упал и прокатился по полу на спине. И хотя удар при падении пришелся достаточно сильным, он не чувствовал боли. Он чувствовал злость, ярость, тьма полностью затмила все остальное. Он должен отомстить. Должен отомстить хоть кому-нибудь, если не может виновному. Он понимал, что силы неравны, что он один против пятерых, но его не волновало это сейчас. Гнев затмевал все.

– Эмерсон, что ты устроил?!

Толпа, окружавшая их, расступилась, и в начале коридора показалась женщина. Она сурово смотрела на драку и быстрым шагом приближалась. Не желая еще битый час выслушивать лекции, Гарри быстро поднялся с пола, сгреб книги в сумку и стремительно направился в сторону главных дверей.

– Куда вы направились, молодой человек?! Вернись сейчас же, Эмерсон!

Но он лишь перешел на бег, сокращая расстояние между ним и выходом. Секунда и он, вдохнув холодный воздух полной грудью, направился вдоль дороги в сторону своего дома. Хватит с него этой школы на сегодня. Он бы плюнул на нее совсем, но еще один удар его мать просто не выдержит, а он просто не может так подвести ее.

Когда Гарри оказался у дома, то замедлил шаг. Что сказать родителям о том, почему он не в школе, где должен быть еще час? Он мог бы рассказать правду, они поймут его, но снова видеть эту грусть – он просто не сможет вынести этого. Поэтому он надеется, что квартира будет пуста, и он сможет побыть один.

Вставив ключ в замок, он осторожно повернул его и замер, вслушиваясь – внутри было тихо. Облегченно выдохнув, он толкнул дверь и вошел в квартиру, тут же скидывая обувь. Стянув через голову кофту, он повесил ее на спинку стула, поставил на него сумку и прошел в ванную. Костяшки пальцев саднило и если Энн увидит это, то это будет еще одно в списке «разочарования из-за Гарри Эмерсона». Достав аптечку из ящика, он нашел обрабатывающее средство и быстро налил на правую руку, сильно закусывая нижнюю губу. Свистящее шипение вырвалось между его зубов, и Гарри зажмурился, стараясь сдержать боль.

Он привел свои руки в относительный порядок и направился в свою комнату. Она была небольшой, но это была его комната. Даже родители старались не входить сюда без его разрешения, уважая своего сына и его просьбы. И только увидев свою кровать, он понял, насколько сильно устал. Упав на постель, Гарри открыл лэптоп и нажал на иконку браузера, ожидая пока тот загрузится.

Он делал подобное несколько раз раньше, когда ему было скучно и просто хотелось поговорить с кем-нибудь, кто не знает даже твоего настоящего имени. Незнакомые люди могут быть лучшими психологами в мире. Поэтому, он просто заходит на сайт, нажимает на имя первого попавшегося человека и открывает окошко чата, раздумывая над тем, что писать.

H.E.: Ты веришь в Бога?

Еще несколько секунд подумав, Гарри нажал отправить и откинулся назад, на подушку. Он запрокинул голову и затем повернул ее в стороны, разминая затекшую шею. Сон одолел его раньше, чем он смог дождаться ответа.

– Амелия, это не смешно.

– После стольких лет ты все еще думаешь, что я могу так шутить?

– Подожди, ты серьезно? О боже, ты серьезно.

– Только не вешай трубку, хорошо? Мне будет не так страшно.

– Ты уверена, что за тобой следят?

– Да, я заметила это еще когда свернула с Окдейл минут двадцать назад. Он уже так близко, Гарри, я не знаю, что мне делать!

Chapter 2. Harry

– Рядом есть кто-нибудь? Осмотрись, может, ты можешь обратиться к кому-нибудь.

– Гарри, это Джефферсон-роуд в десять вечера, кто может быть тут?

– Ты заставляешь меня злиться еще больше, Роджер!

– Здесь никого нет, я не вижу. Я перешла на сторону, где больше фонарей, но этот мужик перешел следом.

– Я возьму машину Роба и поеду к тебе навстречу. Не вешай трубку, Амелия, ни в коем случае не отключайся!

Гарри проснулся от сильной жажды. Во рту сильно пересохло, а язык был словно наждачная бумага. Спина и шея затекли от неудобной позы сна, а свет от экрана ноутбука – единственный источник света в темной комнате, резал глаза. Захлопнув крышку, он потянулся, разминая затекшие мышцы, и, сев, протянул руку к столу. Обхватив ладонями кувшин, он сделал несколько глотков, допивая оставшуюся воду.

Его вещи, которые он скинул при входе, теперь были аккуратно сложены на стуле у кровати. Еле слышный, приглушенный звук телевизора снизу и, наверное, давно уже остывшая чашка чая на краю столика. Слабый свет луны проделал блеклую полосу на полу и останавливался на зеркале. Стянув через голову футболку, которая пропиталась потом после сна, он бросил ее на пол у кровати, мысленно пообещав себе самому отнести ее в корзину для белья. Включил маленький ночной светильник и подошел к зеркалу, смотря на себя.

В отражении на него смотрел парень семнадцати лет. Его когда-то блестящие кудри сейчас были тусклыми, спутанными и влажными после неспокойного сна, блестящие зеленые глаза теперь были пустыми, казалось, будто мертвыми, безразличными. Болезненный цвет лица и мешки под глазами, исхудавшее тело.

Она снова ему снилась. Он даже не может вспомнить ни одной ночи за эти два месяца, чтобы ему не снилась эта девушка с русыми волосами и серыми глазами. И все эти мелкие детали одной ночи, о которой он мечтал забыть. Гарри до сих пор помнил запах лаванды от ее волос, ледяные пальцы, которыми она хваталась за его куртку, и запах крови. Сильный, вызывающий тошноту. Запах, который проник под кожу и засел там так глубоко, что он чувствует его до сих пор. Особенно, если закрывает глаза.

Закрывает глаза. Стоит ему сделать это, как он вновь и вновь переносится туда, слышит свои крики, чувствует тяжесть тела на руках, горячую липкую кровь, которая повсюду. Видит страх в ее глазах и кричит еще громче, чтобы хоть кто-нибудь, кто угодно!, помог ему, помог ей.

Писк на ноутбуке прерывает его воспоминания, и Гарри садится на край кровати, устраивая лэптоп на коленях.

Sam02: Тебе нужен четкий ответ?

Он шумно выдыхает и пальцами левой руки прочесывает волосы. Ответ на его вопрос.

H.E.: Это был риторический вопрос. Но да, наверное, я хотел бы узнать.

Несколько минут он просто смотрел на экран, ожидая ответа.

Sam02: Знаешь, одна моя знакомая по переписке резала себя. Я молилась за нее три раза, прежде чем узнала, что она перестала делать это с собой. Он разочаровал тебя?

Гарри вздохнул. Разочаровал?

H.E.: Он не справился со своей работой. Он позволил умереть той, кто должен был жить еще целую вечность.

Он раздумывал некоторое время, прежде чем отправить. Стоит ли выкладывать все настолько личное совершенно незнакомому человеку? Прижав кулак к губам, он нажал на клавишу Enter и отпустил через тридцать секунд.

Sam02: Ты любил ее?

H.E.: Очень. Она была самым близким для меня человеком. Она была мне сестрой, хоть и не родственной.

Sam02: Как она умерла?

Гарри закрыл браузер, захлопнул крышку ноутбука (может, даже слишком сильно) и отшвырнул его в сторону, к противоположному краю кровати. Он зарылся пальцами в волосы, с силой дергая. Он не мог, не мог пересказать все это еще раз. Он еле сделал это, когда его допрашивали в участке, и он не смог это повторить ни на суде, ни у психолога. Едва он начинал рассказывать о произошедшем, как у него начиналась паническая атака. Он просто начинал задыхаться, его голова кружилась так сильно, а в горле вставал такой ком, что воздух, который он пытался вдохнуть, не проходил в легкие. Энн тут же уводила своего сына, с яростью крича на бездушных следователей.

– Милый, ты будешь ужинать? – тихо постучав в дверь, спросила миссис Эмерсон.

– Нет, мам, спасибо, – ответил Гарри, вытирая лицо ладонями. – Я приму душ и лягу спать, хорошо?

– Конечно, малыш. Я оставлю в холодильнике, если ты вдруг проголодаешься.

– Спокойной ночи.

– Сладких снов. Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, мам.

Когда шаги матери стихли, Гарри встал с кровати. Голова кружилась то ли от воспоминаний, которые никогда не покидали его, то ли от того, что за весь день он выпил всего лишь несколько глотков воды.

Открыв дверь, он подошел к краю лестницы и посмотрел вниз: его мать и отчим сидели на диване. Роб гладил Энн по спине и целовал руку, успокаивая. Сама женщина, кажется, не плакала, но ее лицо было без единого намека на улыбку с того самого вечера, как в доме раздался звонок из полицейского участка.

Гарри прошел в ванную комнату, включил душ и, скинув оставшуюся одежду, встал под струи воды, наклоняя голову вниз.

Амелия как-то говорила, что если парень плачет в душе – то это не считается, ведь все равно вода смывает все слезы, едва они успевают коснуться кожи.

– Я уже еду, Лил. Все нормально?

– Г-гарри?

– Почему ты говоришь шепотом?

– Я спряталась, но он найдет меня скоро. Мне так страшно.

– Я скоро буду, Амелия, слышишь? Все будет хорошо, я скоро заберу тебя.

– Гарри, он, кажется, услышал меня!

Chapter 3. Raina

Последний раз сплюнув, я вытерла рот рукой и нажала на кнопку смыва. Я выпрямилась и облокотилась на дверцу, закрывая глаза. Легче не стало, но мой желудок хотя бы не разрывается изнутри. Рвотные позывы все еще были, но я старалась дышать глубже, чтобы унять это. Я чувствую себя просто отвратительно. Я сглатываю ком и поворачиваюсь к раковине. Включаю струю воды и поласкаю рот, а заодно умываю лицо.

Это уже перешло границу. Шум за дверью становится громче и слышны чьи-то визги. Это планировалось как просто посиделки с несколькими подругами и парой бутылок шампанского. Здесь не должно было быть всех этих людей с таким количеством алкоголя, таблеток и черт знает чего еще. Все провалилось в который раз и мне уже просто плевать. Я не хочу находиться с ними снова в одной квартире. Я чувствую себя подавленной, жертвой в руках того, кто вертит тобой, как хочет, когда я нахожусь в их компании. Словно разновидность стокгольмского синдрома, где в роли агрессора выступает сразу человек восемь, а я не могу сопротивляться им. Я просто пытаюсь понять как давно и насколько сильно я погрязла в этом всем, словно в зыбучих песках. Это был плохой выбор, и я понимала это. Так почему же я все еще здесь?

Я посмотрела в свое отражение и вытерла потекшую тушь. Окрашенные в серый цвет волосы были растрепаны, а синие пряди почти выцвели. Темно-карие глаза выглядят безжизненными, губы потрескавшиеся и обкусаны. Я пригладила волосы и постаралась сосредоточиться на своем отражении.

– Я Рейна Эсплин и мне только что исполнилось семнадцать лет, – твердо произнесла я.

Боже, это звучит так, будто я вступаю в клуб анонимных алкоголиков. Надо убираться отсюда к чертям.

Стараясь быть незаметной (что совсем не сложно), я вышла из квартиры и спустилась с лестницы, придерживаясь стены. Кажется, им совсем нет дела до того, что именинник, в честь которого, собственно, и устроено «празднование» сбежал через три часа. Я просто… это уже стало нормально.

Ветер ударил в лицо, а от холода по телу прошла дрожь. Я запахнула кофту сильнее и двинулась вперед вдоль дороги. Голова кружилась, и перед глазами еще немного расплывалось, но ледяной ветер постепенно приводил в чувства. Я просто брела вперед, ни о чем не думая.

Я хочу жить в своих снах. Хочу просыпаться в своей комнате в огромном доме, где я буду жить вместе с любящей меня семьей. Где будут семейные воскресные обеды и прогулки. Походы, совместные просмотры кино по вечерам. Где я буду нужна такой, какая я есть.

Ничего этого не будет, это не моя жизнь. Моя жизнь это возвращаться в пустую маленькую квартиру, где я иногда могу встретить свою мать, если она вдруг не ушла к очередному мужику. На неделю, может на месяц, пока она не надоест ему, и она снова вернется домой в слезах и с разбитым сердцем, плакать и кричать, что это я во всем виновата. Может, это действительно моя вина?

Я чувствую руку на шее, которая сжимает ледяные пальцы на моем горле, не давая мне доступ к кислороду. Я слышу, как сердце стучит в груди и громко отдает в ушах и в голове. Я чувствую то, как он толкнул меня туда, когда сказал «все в порядке, девочка. Не бойся, я не причиню тебе вреда, мы просто поиграем».

Просто один из очередных ухажеров моей матери решил, что будет неплохо, если он начнет заигрывать с ее несовершеннолетней дочерью. Просто он решил, что будет неплохо… научить ее, как обращаться с мужчиной. Трахнуть пятнадцатилетнюю дочь женщины, с которой он спит, показалось ему отличной мыслью. Он не учел одного – я слишком рано повзрослела, чтобы не понимать, что именно он хотел от меня.

Когда ему предъявили обвинения «домогательства и попытка изнасилования несовершеннолетней», я стояла за школой. Один из тех «друзей» протягивал меня ладонь, на которой была таблетка – что-то из стимулирующих галлюциногенов.

Я остановилась на краю. Мостик, проезжая часть, и внизу тоже автострада, на которой несутся машины. Я встаю на бордюр и смотрю вниз, на дорогу. Мои волосы буквально летают от ветра и мне почему-то так хорошо прямо сейчас. Свободно. Я могу сделать то, что я захочу. Сейчас.

– Можно присоединиться к тебе?

Я не поворачиваюсь на голос, просто киваю, не отводя глаз от большой фуры, которая несется на высокой скорости.

– Ты хочешь спрыгнуть? – спрашиваю я и оборачиваюсь: парень в темно-зеленой шапке встает где-то в полуметре от меня и так же смотрит на дорогу. Его губы чуть приоткрыты, а глаза щурятся от ветра. Он поднял руки и чуть развел их в сторону. На его правой руке была намотана ткань и завязана.

– Почему я должен хотеть спрыгнуть? – спросил он и повернулся ко мне, смотря в глаза.

– Ты спросил, можешь ли ты присоединиться. А я планирую прыгнуть, так что…

– Зачем тебе прыгать? Всегда есть, для кого или почему жить.

Я улыбнулась на его слова и закрыла глаза. Я тоже всегда так думала. Ведь покончить с собой могут только слабые люди, которые сдались, которые не могут дальше бороться. Наверное, я просто одна из них.

– Наверное, я просто сдалась.

Я ответила и открыла глаза. Он протянул мне руку, ожидая, пока я вложу в его ладонь свою.

– Я Гарри, – он смотрел на меня своими зелеными глазами. – Если это твой последний день, то почему ты не хочешь прожить его достойно?

– Я Рейна, – хмыкнув, я приняла его руку. Он переплел наши пальцы и потянул меня вниз с бордюра.

Chapter 4. Amelia

– Лил? Амелия!

Он не успел.

Гарри помнил все до мельчайших подробностей. Помнил, с каким визгом шин остановилась машина. Помнил, как бежал по пустой темной дороге, крича имя девушки, имя своей лучшей подруги.

Картина, которую он увидел после того, как оказался перед маленьким проулком, до сих пор отпечаталась в его памяти – она полусидела, оперевшись спиной на кирпичную стену. То, что раньше было одеждой, теперь осталось лишь оборванными лоскутами ткани, окрашенные в темно-красный, пропитанные этим. Она громко и судорожно всхлипывала, держась руками за живот. Ее русые волосы были слипшимися от крови.

Кровь. Ее было много, слишком много. Она была везде – была на волосах Амелии, на ее руках, ногах. Была на асфальте вокруг нее и даже где-то в двух метрах. Девушка даже не смогла посмотреть на своего друга, когда он опустился на колени перед ней. Он накрыл ее своей кофтой и достал телефон, чтобы трясущимися пальцами набрать номер экстренной помощи.

Гарри прижимал Амелию к себе, умоляя, чтобы она осталась с ним, чтобы она не покидала его. Он верил, что скорая успеет приехать.

– Все будет хорошо, Лил, слышишь? Все будет хорошо.

– Гарри…

– Не смей бросать меня, слышишь?!

Он видел кровь на ее руках, видел рану на животе. Он кричал, потому что он не мог понять, кто в мире способен сделать такое. Кто способен сделать это с ней, с этой хрупкой девушкой. Гарри прижимал ее тело к себе и целовал ее лоб. Он шептал ей, что все будет хорошо, и они, наконец, поедут на меловую скалу, которую Амелия так сильно хотела увидеть в живую, а не на картинке. Он шептал ей, что они сделают все, только держись, слышишь? Останься со мной, и я останусь с тобой навсегда.

Помнит, как она кашляла, и на его руках теперь тоже была кровь – липкая, горячая. Как ледяными пальцами она хваталась за его руки, словно за жизнь. За то, что спасет ее, не даст умереть. Не верила, но знала, что этого не будет. Понимала, что уже не успеют спасти ее, ведь она потратила последние силы, чтобы хотя бы отползти к стене и пытаться остановить кровь, которая текла из раны на животе. Она даже смогла вытащить нож…

Гарри прижимал девушку к своей груди двумя руками, чувствуя ее слабое дыхание на коже. Но оно все еще есть, оно есть, черт возьми! Губы Амелии беззвучно пошевелились, прежде чем ее лицо перестало двигаться полностью, а пальцы перестали сжимать его руку.

Гарри не сразу понял, что произошло, так как отвлекся на отдаленный звук сирен скорой помощи.

– Они уже едут, Лил. Уже близко, слышишь?

Гарри поднимает голову девушки, чтобы повторить ей еще громче, ведь все будет хорошо, они уже едут. Но ее веки не прикрывают глаза полностью, а дыхание (которое пусть и было слабым, но оно было) теперь больше нет.

Он кричит и начинает трясти ее.

– Нет, пожалуйста, нет! Амелия!

Кто-то забирает ее из его рук, на что он кричит еще больше и пытается вырваться, когда мужские руки перехватывают его тело и пытаются удержать. Он кричит еще громче, потому что она не смеет бросать его, не может просто уйти.

– Амелия!

Дальше он не помнит ничего. Легкую отвлекающую боль в плече от укола и все. Тишина. Убивающая тишина.

Через несколько дней Гарри слышит, как его мама со слезами и злостью в голосе говорит Робу, что кто-то пустил слух, будто это сделал Гарри. Будто это он ударил Амелию чем-то твердым и тупым по голове, изнасиловал, а затем оставил ее в переулке с воткнутым в живот ножом и удавкой, которая осталась на шее. И что того, кто это сделал, ищут, но до сих пор ничего не известно.

Гарри кидает влажное полотенце на стул и смотрит на открытое окошко чата, где видит сообщение.

Sam02: Не должна была спрашивать, извини.

Он не отвечает просто потому, что совершенно не знает, что ответить. «Да, ты не должна была это спрашивать»? Он несколько раз зажмуривается и вздыхает, но все еще не может придумать, что сказать на это. Но сообщение, которое пришло следом, выбивает из его головы даже самые глупые мысли.

Sam02: Может, тебе просто нужно… не знаю. Она умерла, я не знаю как, и не знаю, винишь ли ты себя. Но если ты винишь себя в этом – спаси жизнь. Есть ли разница кого? Она была бы рада знать, что ты продолжаешь жить. Для нее, например.

Тогда он выключает лэптоп, натягивает одежду и шапку на влажные волосы и вылезает через окно, чтобы его мама не волновалась лишний раз, если заметит, что он уходит. Ему нужно подышать свежим воздухом, и он просто идет прямо, не обращая внимания на направление.

Он видит. Видит девушку, которая стоит на краю путепровода, и смотрит на проезжающие снизу машины. И он думает, что слова из интернета не были совпадением.

Chapter 5. (Last Chapter)

Гарри не думал сейчас ни о чем. Его совершенно не волновало, что это может быть единственный вечер, первый и последний раз, когда они видят друг друга. Он просто держал холодную руку в своей ладони и слушал, как она говорит. Делать какие-то выводы было просто пределом глупости. Он наслаждался этой близостью, этой теплеющей ладонью, этим голосом. Запахом цитрусовых от ее жвачки, мягким материалом кофты, с которой он соприкасался запястьем. Он просто был рад, что есть кто-то, кто не шарахается от него в сторону за лживые и гнусные слухи.

Рейна улыбалась, смотря в небо. Она чувствовала теплую руку, мягко сжимающую ее пальцы и поглаживание большим пальцем костяшек. Слышала смесь запахов его одеколона, мятного шампуня и чего-то еще. Чего-то, что хочется вдыхать полной грудью, чтобы этот запах наполнял до самых краев. Она была рада лежать на траве просто вот так, ни о чем не заботясь, ни чувствуя давления от окружающих ее людей. Совершенно не в тягость даже то, что она знает этого парня всего лишь час, да и то, только его имя. Но она чувствовала себя в безопасности. Впервые за последние, наверное, три года она действительно не боялась ничего.

Наушники на двоих, Arctic Monkeys расслабляет спокойными мелодиями нового альбома.

– Можно задать тебе вопрос?

Рейна поворачивает голову и сталкивается с зелеными глазами парня, который произнес это.

– Да.

– Почему ты хотела спрыгнуть?

Девушка медленно и задумчиво облизывает губы и опускает взгляд ниже, чтобы не смотреть в его глаза. Она не может ответить на этот вопрос даже сама себе, что уж говорить о ком-то другом. Она даже не уверена в том, что действительно смогла бы прыгнуть: если уж и покончить с собой, то красиво. Может быть, как Эвелин МакХейл спрыгнуть вниз со смотровой площадки Empire State Building.

– Эта песня кажется мне такой, словно автор одержим, – ответила она, крутя в пальцах проводок. – Знаешь, «Я хочу быть твоим. По крайней мере, настолько, насколько глубок Тихий океан» кажется так, словно он действительно нуждается в этом человеке. Проблема в том, что я никогда не была тем, в ком нуждались бы. Может быть, когда ты устаешь, твои руки опускаются, и ты больше не можешь цепляться за последние ниточки в жизни. Ты пытаешься сказать им «Эй, я здесь, и я буду здесь для тебя, если тебе это нужно! Только не отворачивайся от меня!», но они не то, что не отворачиваются, они изначально даже не поворачивались к тебе.

– Секреты, что я храню в своем сердце, их оказалось труднее скрыть, чем я думал. Может быть, я хочу быть твоим, я просто хочу быть твоим…

Гарри пропел это тихо, но достаточно, чтобы Рейна услышала его сиплый голос. Она посмотрела на него, когда парень поднял их руки вверх, переплетая пальцы и сжимая их.

Где-то начинает светлеть, спешащих куда-то людей в машинах становится больше. Никто не обращает внимания на двух молодых людей, что лежат посреди парка на холодной влажной траве, разделяя одну музыку на двоих.

Они не будут говорить о любви, о симпатии. Они не будут говорить о завтра. Но они действительно будут наслаждаться тем, что у них есть прямо сейчас.