Текст книги "Эллис и Кролик (СИ)"

Автор книги: Иридана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1. Ночь в старом доме ==========

Эллис Линдли сидел и смотрел в сумеречный мартовский сад за окном комнаты. В последнее время он мог так сидеть часами, уставившись в одну точку и не всегда реагируя на уговоры сиделки поесть. Но сиделка была настойчива и, в конце концов, Эллис что-то съедал, не разбирая вкуса. Камала готовила хорошо, и раньше ему даже нравилась её стряпня, но сейчас ему было все равно. Сиделка предлагала ему заказать еду по его вкусу из китайского ресторана или пиццу, все что угодно, но Эллис отказывался.

Камала переживала, но её уговоры Эллис отметал, хотя старался не грубить. Женщина добросовестно ухаживала за ним вот уже четвертый год, и он уже научился ценить её помощь, но не более того. Близким человеком она ему не стала, да и никогда не претендовала на это.

Вечером Камала помогала ему улечься в постель, и Эллис долго не мог заснуть. Вспоминал, как в детстве гостил в этом старом кирпичном доме на окраине города Торки у деда, отставного полковника Харгривза, как слушал его воспоминания, делился с дедом планами. Полковник никогда не пытался настоять на том, чтобы Эллис пошел в армию, он понимал, что у старшего внука другие интересы и уважал их.

Эллису нравилась литература, он хотел изучать филологию, языки. Став студентом Манчестерского университета, он с головой окунулся в занятия и развлечения. Эта, в общем, беззаботная, веселая жизнь кончилась в 19 лет, со скрежетом, грохотом, слепящей, оглушающей болью, когда его машина угодила в аварию на дороге. Вот уже пять лет Эллис прикован к инвалидному креслу, и по словам врачей, никогда не сможет ходить. На первых порах ему казалось, что могло быть хуже: ведь он мог вообще лежать пластом, а так у него хотя бы руки работают. Тогда он еще надеялся выздороветь.

Время шло, и Эллис стал считать, что лучше бы он тогда умер сразу, а не продолжал свое бесполезное существование, обременяя окружающих. Университет он бросил, погрузился в уныние. Потом умер дед, завещавший любимому старшему внуку свое состояние и этот старый дом в Торки. Эллис горевал о деде, но поселился в завещанном доме, где для него обустроили спальню в бывшем дедовском просторном кабинете на первом этаже, переоборудовали ванную.

Дом деда стал для Эллиса убежищем, и ему казалось, что его родные наверняка вздохнули спокойно, освободившись от обузы. Его родители давно развелись. Отец успешно занимался бизнесом, во втором браке у него подрастал второй, шестилетний сын, и уделять время старшему сыну-инвалиду он не мог или не хотел. Линдли-старший оплачивал расходы на лечение и полагал, что большего он дать сыну не может, если уж так сложились обстоятельства.

Мать Эллиса тоже была счастлива во втором браке, воспитывала двух прелестных дочек, и в этой новой, благополучной, красивой жизни её старшему сыну-неудачнику места не было. Эллис давно расстался с иллюзиями насчет родителей. С их точки зрения, они сделали для него все возможное, а сейчас за сыном-инвалидом есть кому ухаживать, с ним живет опытная сиделка.

В доме деда, точнее, уже в своем доме, Эллис пытался наладить свою жизнь, как мог. Консультировался с врачами, читал, раскрашивал фигурки солдатиков. Это хобби свело его в интернете с новым другом, Джонни из Лондона. Они делились имеющейся информацией о коллекционировании миниатюрных воинов, обменивались фигурками – Джонни оказались не нужны наполеоновские солдаты, а Эллису – викинги, так что они переслали их друг другу по почте. Тогда Эллис и узнал, где живет Джонни.

Парни обсуждали книги и фильмы, зависали на форумах любителей военной истории или сайте с фанфиками по Джорджу Мартину, их любимому писателю. С Джонни можно было поговорить обо всём, с ним Эллис чувствовал себя свободно. Хотя однажды ему было неловко, когда он осмелился признаться другу, что он инвалид. На это известие Джонни отреагировал спокойно, Эллис не заметил никаких изменений в его отношении к себе.

Многие приятели, университетские, школьные, сетевые, узнав о несчастье Эллиса, отстранялись, исчезали или, в основном знакомые девушки, преувеличенно громко жалели беднягу. Джонни оказался не таким. С годами Эллис привязался к нему так, что стал считать близким человеком, хотя они никогда не виделись. Простой вопрос «Как ты?» Джонни задавал так, что Эллис чувствовал, это не для проформы.

Пять лет прошло со дня аварии. Эллис окончательно уверился в том, что ему никогда не встать на ноги. Он постепенно утрачивал интерес к жизни, всё стало казаться пустым, ненужным. Он бесполезен, балласт для семьи и общества.

Порой Эллис представлял себя ничтожной букашкой, полураздавленной, но пытающейся ползти неизвестно куда, неизвестно зачем. Его стали одолевать боли в костях, ломило суставы, кружилась и болела голова, донимала противная слабость. Аппетит исчез, спал он мало и снились ему в основном кошмары, в которых Эллис от кого-то убегал и не мог убежать по серым коридорам, в которых постепенно сгущался мрак. После таких снов Эллис просыпался с колотящимся сердцем, в холодном поту и включал свет в спальне. Что-то бесформенное, чернее самой темноты, подстерегало его в снах, ожидало его в глубоких провалах кошмаров.

Эллис часами сидел в кресле, уставившись в одну точку, не имея сил и желания поднять руки. В мозгу копошились мысли о том, что пора покончить с бесполезным, бессмысленным, тягостным существованием. Он больше не будет страдать, а окружающие вздохнут с облегчением, им не нужно будет возиться с неходячим и притворяться, что они ему сочувствуют.

Первая попытка самоубийства оказалась неудачной. Проглоченных Эллисом таблеток из домашней аптечки оказалось слишком мало, его всего лишь рвало, и кружилась голова так, что и в кресло не сесть. Тогда родители списали это на отравление недоброкачественной едой, и Камалу чуть не уволили.

Эллис отстоял свою сиделку, чувствуя себя виноватым перед ней. В будущем он решил покончить с собой так, чтобы в его смерти нельзя было обвинить Камалу или кого-то еще. Нужно было оставить соответствующую записку и выбрать другой способ.

Он читал про древнеримских патрициев, перерезавших себе вены в ваннах и решил проделать тоже самое, правда не в воде и не банальной бритвой. Выбрал старый швейцарский, все еще острый нож из дедушкиной коллекции, и для пробы провел лезвием по пальцу. Боль оказалась терпимой, вид крови он перенес спокойно, можно было приступать к главному. Решимости у него хватит. Эллис ненавидел себя, свои бесполезные усыхающие ноги, свою беспомощность. Всем будет лучше, если его, неполноценного, не станет. Все равно смысла в его существовании нет.

В этот вечер последняя записка была написана и выложена на столе так, что ее невозможно не заметить. Нож заточен и ожидал своего часа в ножнах. Вот только Эллису не хотелось уходить, оставив только максимально гладко сформулированную записку. Ему отчаянно нужно было поделиться своей болью с кем-то, с тем, кто поймет причины этого поступка и, возможно, не станет его осуждать за слабость. Он взял в руки телефон и набрал сообщение для этого единственного в мире человека:

– Джонни, я хочу умереть. Я все обдумал. Для меня есть только этот выход. Прости, спасибо тебе за поддержку. Прощай.

Отложил телефон, достал из ножен нож, покрутил в руках, отрешенно любуясь блеском лезвия. Руки не дрожали, Эллис был почти спокоен. Скоро для него все кончится, и можно будет навсегда уснуть без сновидений. Он мысленно прикидывал линию разреза на левой руке. Телефон ожил, пришло сообщение. Эллис посмотрел на ответ и чуть не уронил телефон. Его единственный друг писал:

– Я понял, ты принял решение. Только давай, ты сделаешь это после того, как мы закончим разговор? Согласен?

У Эллиса тряслись руки. Такой реакции от друга он не ожидал. Ждал, что тот огорчится, будет уговаривать его отказаться от самоубийства. Но вот такая реакция и, по сути, молчаливое одобрение суицида, стали для Эллиса сюрпризом. На глаза навернулись слезы от обиды и разочарования. Выходит, он и Джонни был не нужен, и тот вздохнет с облегчением, когда его, Эллиса, не станет. Никому не нужен. Как больно! Эллис бросил телефон и опустил голову на стол. Плечи юноши вздрагивали.

В своей лондонской квартире Джонни отыскал записанный в блокноте адрес Эллиса. Посмотрел на карту Торки, прикидывая местонахождение дома друга и расстояние от него до ближайшего сквера, в эту ночь наверняка безлюдного. Хорошо, что Джонни уже бывал в Торки раньше, сориентироваться будет легче. Он повесил на плечо гитару в чехле и шагнул вперед.

Послышался стук в дверь, шаги сиделки. Камала в прихожей с кем-то переговорила и осторожно постучала в дверь спальни Эллиса. Тот выпрямился, утер слезы, спрятал нож и разрешил сиделке войти. Та сообщила:

– Мистер Линдли, пришел молодой человек. Он говорит, что он ваш друг, его зовут Джонни и он хочет вас видеть.

Эллис изумленно вытаращил глаза. Джонни в Лондоне, как он мог здесь оказаться? Но юноша справился с собой и попросил Камалу провести пришедшего в гостиную. Заехал в ванную, умылся и направился к гостю.

В старомодной гостиной с светло-серыми стенами, дубовой классической мебелью пришелец в яркой красной бейсболке, с гитарой на плече, смотрелся чужеродным пятном. Эллис въехал в комнату. Гость и хозяин впервые посмотрели друг на друга.

Джонни увидел в кресле чересчур бледного, худого, темноволосого, щурившегося юношу с заплаканными голубыми глазами, а Эллис – высокого стройного парня лет двадцати пяти, светловолосого и мускулистого, до неприличия красивого, как будто с рекламной картинки спортивного питания или модной одежды. Его синие глаза смотрели пытливо и серьезно. Эллис закрыл за собой дверь. Камала не станет подслушивать, но так будет лучше.

– Здравствуй, – улыбнулся хозяину гость. – Я Джонни. Вот ты какой, Эллис. Рад тебя, наконец, увидеть.

– Здравствуй, – сухо ответил Эллис. – Хорошо, что довелось тебя увидеть. Но как ты оказался здесь? Ты же вроде работаешь в Лондоне, а сейчас ночь?

– Я же ландшафтный дизайнер и сейчас выполняю заказ здесь, в Торки. Твое сообщение застало меня в отеле, взял такси и вот я здесь. Адрес твой я помню.

Джонни помедлил и сказал тише:

– Ты собрался покончить с собой, я ведь не мог тебя оставить. Я так испугался, если честно.

У Эллиса пересохло в горле. Он вглядывался в эти синие глаза и не видел в них ни капли фальши. Джонни не врал, ему действительно было не наплевать на судьбу друга. Бесполезный Эллис нужен кому-то, ради него кидаются в ночь. Он сглотнул комок в горле и пригласил гостя сесть. Тот расположился в кресле и выжидательно посмотрел на хозяина. Эллис начал рассказывать о том, что побудило его принять решение и что он не должен пережить эту ночь. Джонни выслушал не перебивая, а потом сказал:

– И все равно, я не понимаю, почему ты решил, что никому не нужен. Ты нужен мне. Твои родители могут быть заморочены повседневной суетой, но, я уверен, они тебя любят, и ты причинил бы им много боли, покончив с собой.

Он не понимал, и Эллис начал рассказывать ему о проблемах со здоровьем, о своих родителях, их новых семьях, брате с сестрами, отцовском бизнесе, благотворительной деятельности матери. Джонни внимательно слушал, задавал наводящие вопросы. Эллис увлекся, начал рассказывать о том, как понимал его дед, каким замечательным человеком он был, где и как он воевал, показал даже фотографии деда из старого семейного альбома.

Погрузившись в приятные воспоминания о детстве, Эллис отвлекся, даже робко заулыбался. Джонни аккуратно поощрял приятные воспоминания, а потом намекнул на то, что в горле у него пересохло.

Парни не стали поднимать Камалу, а перешли на кухню, поставили чайник. Эллис вытащил из буфета печенье и джем, заварил чай. Джонни наделал тостов. Хозяин с гостем выпили чаю, загрузили посуду в посудомойку и вернулись в гостиную. Пока пили чай, Джонни рассказывал о лондонских новостях, о том, как приятно ему вырваться оттуда в тихую провинцию, расспрашивал о достопримечательностях Торки и окрестностей. Эллис отвечал, а через полчаса с некоторым удивлением обнаружил, что пообещал Джонни поехать вместе с ним в окрестности города, в парк Кокингтон с его замечательной исторической деревушкой со старинными зданиями.

Потом Джонни показывал приятелю в телефоне фото новых солдатиков, пополнивших его коллекцию, жаловался, что хотел бы раскрасить парочку венгерских гусар, а руки не доходят найти достоверные источники сведений о том, как выглядела форма этих воинов. Эллис и сам не заметил, как пообещал найти для Джонни эту информацию. Гитара в чехле стояла в гостиной у кресла, и искоса поглядывающий на нее Эллис не мог не спросить:

– Играешь?

Джонни охотно вызвался продемонстрировать свои навыки. Бережно вытащил гитару из чехла и начал играть песни из репертуара битлов. Оказалось, что им с Эллисом нравится одна и та же музыка. Эллис уже не удивлялся, это было маленьким, но таким приятным чудом.

Он слушал музыку и чувствовал, что холодный ком в груди рассасывается, уходит напряжение, он даже начал подпевать. Записку на столе в спальне и нож нужно будет отложить, убрать подальше с глаз. Он умудрился надавать другу столько обещаний, что делом чести было их выполнить, раз уж от него ждут помощи. Эллис серьезно относился к своим обещаниям и не собирался уходить из жизни с долгами в виде обманутых ожиданий Джонни.

За окнами гостиной забрезжил рассвет, когда Джонни бросил взгляд на часы и вскочил, как ошпаренный.

– Боже мой, я опаздываю! – вырвалось у него. Он засуетился, засовывая гитару в чехол.

– Куда ты торопишься? – удивился Эллис.

– Мой работодатель должен отвезти меня в свое поместье и он скоро будет меня ждать. Мне еще надо заскочить в отель и привести себя в порядок перед поездкой. Так что, Эллис, будь добр, дождись меня, я вернусь через три дня и мы обговорим в деталях поездку в Кокингтон парк. Договорились?

– Договорились, – согласился Эллис.

Он разрешил оставить у себя в гостиной гитару и парни попрощались. Озабоченный Джонни быстро пошёл по улице, все ускоряя шаг. Через пару минут он уже нёсся к скверу неподалеку от дома Эллиса. Вот он вбежал в сквер, и если бы кто-нибудь в это время наблюдал за ним, то увидел бы, как бегущий Джонни исчез прямо у живой изгороди, как будто провалился в нору под ней.

========== Часть 2. Кролик, Герцогиня и королева ==========

Пока Джонни бежал к скверу и летел вниз, в его мысли об Эллисе вплеталось беспокойство: «Что скажет Герцогиня, если я опоздаю? Она будет сердиться. Да что там, она будет в ярости!». Он спрыгнул из воронки на потолке в длинный подземный коридор, ведущий к Караульному залу, пробежал по нему и появился в зале последним из членов своей команды.

Пора было отправляться на дежурство, остальные четверо ждали только его. Ему повезло: светловолосая Герцогиня сама только что подошла к своим подчиненным, и потому только окинула запыхавшегося Джонни холодным взглядом. Остальные члены команды, двое мужчин и одна девушка промолчали. Клариче Орсини, дочь герцога Браччано, прозванная в западном узле Герцогиней, повела изящной рукой с ярко накрашенными ногтями и вся пятёрка провалилась в черно-белую воронку в полу, отправляясь на очередное дежурство в Лабиринт, мир по ту сторону реальности, где живые бывают только по долгу службы, как Проводники.

О существовании рая и ада знают все, многие верят в чистилище. Только души умерших, прежде чем попасть в одно из названных мест, должны пройти через пограничную территорию между ними, для простоты именуемую Лабиринтом. В Лабиринте деяния умерших оценивают, взвешивают и направляют их туда, куда заслужили. В это время души блуждают по Лабиринту, вспоминая прожитую жизнь. Такие ожидающие решения своей участи души Проводники называют путниками.

Проводники, люди с особыми способностями, специально отобранные, обученные и посвященные, следят за тем, чтобы путники не блуждали по вечным сумеркам слишком долго, благополучно добирались до предназначенного им выхода, и их при этом не сожрали твари с нижних ярусов Лабиринта или из самого ада.

Работа специфическая, но зато нескучная, как говорил себе Джонни, когда ему в госпитале обрабатывали раны от укусов тварей. Оплачивалась эта работа хорошо, но о таком занятии не потреплешься с посторонними, конспирацию приходилось соблюдать словно секретному агенту.

На этом дежурстве ему тоже скучать не пришлось. Когда стая черных гиеновидных, зубастых тварей попёрла по сумрачному узкому коридору на них с путником, Джонни задвинул путника себе за спину, прыгнул навстречу стае и перекинулся. Когда мелких тварей набегало много, ему куда удобнее было действовать не мечом, а длинными сильными лапами, раскидывая тварей направо и налево, давя и ломая им хребты, или же прыгать на них сверху, придавливая немаленьким весом. Раздавленные твари становились плоскими, двумерными и втягивались в пол и стены серого коридора.

Покончив со стаей, Джонни оглянулся. Его подопечный путник, мужчина лет шестидесяти, был невредим, твари к нему не прорвались и не покусали. Путник сидел, привалившись к стене коридора, в полуобморочном состоянии, и мало что соображал от страха. Джонни его понимал. Любому может стать плохо, если проводник у тебя на глазах из человека превращается в гигантского белого кролика с красными глазами.

Он втайне гордился своей редкой среди Проводников способностью менять размеры во втором, зверином облике: он мог стать как обычным кроликом, так и огромным, ростом с человека. Недаром товарищи прозвали его Боевым Кроликом. Он привел в чувство подопечного, слегка его встряхнув, поставил на ноги и повёл дальше. Тот шёл покорно, и до последнего зала Лабиринта, где путник сворачивал к предназначенному ему выходу, они добрались благополучно.

Дежурство выдалось неплохим, никто из пятёрки не пострадал, ни живые, ни их мёртвые подопечные. Хорошо, что твари нападают не на всех путников, многим из них удается пройти по Лабиринту одним. Проводников было мало, поэтому они вмешивались только в критических ситуациях. Увы, люди с пригодными для этой работы магическими способностями рождались редко, найти их было трудно, поэтому у Проводников высоко ценился каждый новичок. Джонни сам недавно был таким новичком.

После окончания дежурства пятёрка, возглавляемая Герцогиней Клариче, вернулась в Цитадель, поселение Проводников в реальном мире, но находящееся глубоко под землей. Как обычно, в реальном мире зверски захотелось есть. Кто-то отправился домой, в верхний мир, а кто-то, как Джонни, забежал в единственный ресторан Цитадели, к Роберу Вепрю. Готовили там вкусно, и он привык здесь обедать. После обеда хотелось спать, но Джонни превозмог усталость и отправился на встречу с человеком, который, как он надеялся, посоветует что-нибудь насчет Эллиса.

Глава наставников леди Эдита находилась в своём кабинете. Она приветливо приняла его и попросила помощницу принести им чаю. Чай принесли, Джонни устроился на диване, а леди заняла кресло. Волосы Эдиты были такими светлыми, что отливали серебром, серые глаза смотрели серьезно и ласково. Строгий, элегантный лиловый брючный костюм лишь подчеркивал её женственность.

Джонни уделил внимание миндальному печенью и клубничным пирожным, которые подавались к чаю. Сама хозяйка не ела, объяснив, что ей сегодня идти на дежурство. На декоративном камине стояли два горшочка с благоухающими гиацинтами. Оглядывая изысканно обставленный кабинет в сиреневых и светло-серых тонах, он вспоминал, как бывал здесь, будучи учеником, едва попавшим в Цитадель, потом новичком. Впервые он вступил в схватку с тёмными тварями Лабиринта под руководством Эдиты, его первого командира. Теперь в пятёрке Эдиты приобретают первый боевой опыт другие новички западного узла, а Джонни работает уже в третьей команде. Когда вкратце обсудили новости Цитадели, он поставил на поднос чашку китайского фарфора и приступил к главному:

– Миледи, я недавно узнал, что у одного из моих друзей, как мне кажется, есть способности Проводника.

При этих словах глаза Эдиты засияли. Найти человека с необходимыми для Проводников магическими способностями было редкой удачей. Джонни продолжал:

– Мы знакомы несколько лет, общались в сети, но впервые увиделись перед моим последним дежурством. Его зовут Эллис Линдли, ему двадцать три или двадцать четыре года. Я смотрел на него по-особому, как вы учили, его цвета синий и фиолетовый. А еще у него сейчас почти такие же проблемы с душевным здоровьем, какие были у меня: кошмарные сны, беспокойство и все такое. Кроме того, его мучают боли в суставах и костях, как и меня в своё время.

Помолчал, собираясь с духом, чтобы произнести самое трудное. Эдита мягко сказала:

– Всё это поправимо, Джон, ты знаешь сам.

Он глубоко вздохнул и произнес:

– Эллис – инвалид. После перелома позвоночника он может передвигаться только в коляске. Врачи говорят, что он никогда не сможет ходить.

– Бедный мальчик! – ахнула леди Эдита. Она хотела сказать что-то еще, но тут их прервали. В кабинет стремительно вошла Герцогиня Клариче, необычайно эффектная в белом брючном костюме. Её безупречно уложенные золотистые волосы выглядели так, словно она только что из салона, а не вернулась с дежурства. Джонни вскочил.

– Здравствуй, дорогая Эдит, – приветствовала Клариче хозяйку кабинета. – Ты же знаешь, что послезавтра назначено заседание Совета. Я полагаю, что Фарадж должен наконец определиться со своим заместителем. В конце концов, это неприлично, так долго тянуть с решением простого вопроса.

– Здравствуй, Клариче. Да, я получила приглашение на заседание Совета. Если Фарадж остановит свой выбор на ком-нибудь, я не удивлюсь. Но если он захочет подумать ещё, это его право, моя дорогая.

Только тут Герцогиня обратила внимание на своего подчинённого.

– Джонни, что ты здесь делаешь?

– Он пришёл ко мне посоветоваться, – ответила Эдита.

– И по какому поводу? – бесцеремонно осведомилась Клариче, и Джонни покоробило. Но Герцогиня ждала ответа, а лгать нынешнему командиру в присутствии командира бывшего было немыслимо и он ответил:

– Я нашёл человека, у которого могут быть способности Проводника.

Клариче обрадовалась. Взглянув на её заблестевшие ярко-голубые глаза, он вспомнил, что обнаружившим потенциального новичка полагалась денежная премия и вообще, найти новичка – это большой плюс в репутацию всей пятёрки и её командира. С неохотой он произнёс:

– Но он инвалид и не может ходить. Ездит в кресле-коляске.

Глаза Герцогини изумленно округлились. Она выпалила:

– Кролик, ты идиот? Как твой инвалид будет сражаться?

Она продолжала разочарованно и язвительно:

– Ты думаешь, он способен взять в руки меч и вести бой? Как он в коляске будет преодолевать лестницы и уходить от погони? Или может, ты полагаешь, что твари его пожалеют и не сожрут? У нас и так в последнее время развелось много уродов и калек, тебе этого мало? Оставь свои глупости и забудь о своём инвалиде.

Джонни молчал. Герцогиня сухо попрощалась и покинула кабинет. Вспоминая её раздражённое лицо, он понимал, что, пожалуй, вскоре придётся перейти в другую команду. Герцогиня избавится от него при первой возможности, когда подыщет в других пятёрках устраивающего её симпатичного молодого мужчину.

Его нисколько не огорчала перспектива расставания с Клариче, это полтора года назад он радовался, когда прославленный командир обратила на него внимание и предложила перейти к ней. С тех пор его иллюзии развеялись. В пятёрке Клариче её подчиненным отводилась роль кордебалета, танцующего вокруг примы, и это Джонни уже порядком надоело. Его товарищей, обожавших Клариче Прекрасную, всё устраивало, а скептики, не восторгавшиеся Герцогиней, у неё в команде не задерживались. Теперь пришел его черёд. Ничего, это даже к лучшему.

После ухода Герцогини Джонни и Эдита некоторое время молчали. Наконец Эдита сказала:

– Иногда Клариче чересчур прямолинейна, но по сути она права. Инвалид не сможет сражаться и, следовательно, выполнять обязанности Проводника. В Лабиринте его ожидает скорая смерть, а приставить к нему второго Проводника означает подвергнуть риску и здорового. Джон, твари вполне способны понять, кто может дать им отпор, а кто нет.

Эдита повернула белокурую голову на точёной шее к гобелену на дальней стене, помолчала. Джонни невольно залюбовался и в очередной раз мысленно отметил, что недаром впечатленные этими изящными линиями современники когда-то прозвали Эдиту Лебединой Шеей. Это прозвище осталось у леди и здесь, среди магов. Уж очень оно подходило и ко второму воплощению некоронованной королевы Англии. Она продолжала:

– Ты же знаешь, что после перелома позвоночника Рамзес Морской Кот из северного узла передвигается в кресле-коляске и не ходит в Лабиринт. Рамзес с его тысячелетним опытом и тот не рискует соваться в бой в таком положении.

– Да, я знаю об этом, – подтвердил Джонни. – Но я слышал и о другом. Говорят, что у Рамзеса вовсю идет регенерация и он скоро восстановится, встанет на ноги. Миледи, возможно ли, что находясь среди нас, Эллис тоже сможет восстановиться, выздороветь? Ведь у него же есть способности?

Он с надеждой взглянул на Эдиту. Та с сочувствием посмотрела ему в глаза:

– Мой милый Джон, я понимаю твое беспокойство, но ты забываешь кое о чём. Наши способности, наши силы увеличиваются со временем, если мы выполняем свои обязанности и регулярно спускаемся в царство мёртвых. Это Лабиринт даёт нам больше сил, чтобы жить очень долго, оставаться вечно молодыми, и даже при необходимости регенерировать. Но вспомни, сколько тысяч лет в Лабиринте провёл Рамзес. Даже он сможет восстановиться только через год после своей травмы. У твоего друга просто не будет времени, чтобы накопить силы для регенерации, он не выживет в Лабиринте и месяца.

Джонни не сдавался:

– Говорят, что воздух в нашем городе пропитан магией из-за близости к потустороннему миру. Может ли мой друг накопить силы для регенерации, находясь среди нас в Цитадели?

– Нет, Джон, это невозможно. В воздухе Цитадели есть магия, но не в таком количестве. И Проводник, обладающий способностями, но ни разу не ходивший в бой, это нонсенс. Такое противоречит всем нашим традициям. Высокий просто не посвятит его.

Джонни подумал о главе Проводников, самом могущественном маге среди них. Оставалось выяснить последнее:

– А Высокий не мог бы вылечить Эллиса?

Он задал вопрос и почти сразу понял, каков будет ответ. Леди Эдита печально вздохнула:

– Нет, Джон. Полагаю, что если бы Высокий мог исцелять такие повреждения, он не заставил бы Рамзеса мучиться в кресле целый год.

Вот и всё. Расставлены все точки над i, для Эллиса нет надежды и у волшебников. Джонни хотелось стукнуть кулаком по подлокотнику от бессилия. Возможности магов тоже не безграничны, а он надеялся на чудо для друга. Он сцепил пальцы в замок и заставил себя выговорить:

– Вы же понимаете, миледи, я должен был выяснить.

– Понимаю, – кивнула Эдгита. – Ты должен был узнать, есть ли хоть какая-то надежда на излечение для твоего друга. Сочувствую тебе, Джон, мне жаль мальчика, но сотворить для него чудо нельзя. Мы не боги.

Джонни помрачнел еще больше. Леди Эдита встала, открыла резной высокий шкаф и достала из него два полотняных мешочка, положила их на столик. Он вдохнул запах мелиссы, тимьяна и других целебных растений. Аромат этого сбора был ему знаком по первым дням пребывания в Цитадели, когда Эдита отпаивала его, страдающего от лихорадки и болей, отваром этих трав.

– Возьми эти травы, Джонни, – сказала Эдита. – Заваривай и пои своего друга отваром. Это поможет облегчить его головную боль, боли в костях и суставах. Если этот отвар пить достаточно долго, боли исчезнут совсем.

Она помолчала:

– А что касается кошмарных снов твоего друга, или не редких для людей в его положении мыслей о самоубийстве, то, чтобы избавиться от них окончательно, посоветуй ему обратиться к врачу. Препараты, помогающие избавиться от депрессии, заглушат проявления его способностей мага. Еще от кошмарных снов помогает музыка. Я предпочитаю другой инструмент, ты знаешь, – леди кивнула на высокую арфу в углу кабинета. – Ты гитарист, поэтому за советом тебе лучше обратиться к другому гитаристу. Например, к Дирку Соколу.

– Не хотелось бы обращаться к нему, – откровенно признался Джонни. – После того, что я услышал от Клариче. Боюсь, что лорд Дирк выразится гораздо хлеще.

– Не бойся, Джон, – улыбнулась Эдита. – Нашему лорду-командующему Клариче сама доложит об этом разговоре. Но ты придешь к нему по другому поводу. Дирк должен знать о том, что на его территории живет человек с потенциальными способностями Проводника. Такой человек может стать объектом охоты и жертвой разумных тварей с самых нижних ярусов Лабиринта.

По спине пробежал холодок.

– Они могут найти Эллиса в реальном мире?

– Это вполне вероятно. Во время сна душа твоего друга может блуждать по Лабиринту, а разумные и злобные твари могут её выследить и явиться за ним в реальный мир. За человеком с потенциалом Проводников, но не обладающим их умениями, беззащитным, твари способны охотиться долго, чтобы добавить его силу к своей.

– А как же его защитить?

– Помни, что я тебе говорила. Антидепрессанты заглушат проявления магических способностей и душа Эллиса не будет блуждать по Лабиринту. Но за ним придется присматривать, не подбирается ли к нему призрачный охотник. Ты же сможешь делать это? Если заметишь что-нибудь подозрительное, сразу сообщи Дирку или мне. Кстати, скажи мне, где живет твой друг и кто его родители?

Джонни поблагодарил, пообещал леди охранять Эллиса и сообщил известные ему сведения, понимая, что если он погибнет, она обеспечит его другу защиту. Кроме того, Эдита сказала, что знать о семье Эллиса полезно и потому, что через два-три поколения среди потомков его родственников теоретически может появиться другой человек с магическими способностями и уж его Проводники не упустят. Она записала сведения в блокнот. Джонни знал, что картотека в смежной с кабинетом комнате содержит информацию подобного рода.

Выйдя от Эдиты, он хотел было вернуться домой, но пренебрегать её советом не стоило. Он колебался, но потом решил, что откладывать консультацию не стоит. Пошёл во дворец и ему удалось застать командующего западным узлом в его апартаментах.

Выслушав его, сдержанный лорд Дирк не стал смеяться или негодовать, как втайне боялся Джонни. Он выразил сожаление по поводу несчастья юного Линдли и подтвердил слова Эдиты о том, что Эллиса следует охранять. Вероятность нападения на него тварей мала, но она существует. Он не отказался и дать совет по поводу музыки, которая может помочь страдающему юноше.