Текст книги "Обжечь луну (СИ)"
Автор книги: in_Delirium
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
В любом случае, план Ренджи работал. Девушка медленно, но верно шла к мысли, что она не пара Куросаки, хотя изначально задумка была такой, что «Куросаки не пара для нее». Однако, Кучики, хорошо это или плохо, не была излишне самоуверенна, а скорее – наоборот. Из-за не самой высокой самооценки, ей чудилось, что она недостойна такого, как Куросаки. Но противоречивость внутри роста также стремительно, как оживали чувства к Абараю. Ренджи она, безусловно, считала харизматичнее, красивее, умнее, остроумнее Ичиго. «Как же тогда он может так рьяно добиваться и интересоваться мной?»
Вместе с возникающими вопросами без ответов Рукия обнаружила, что закончила осмотр города, а вечер уже успел смениться глубокой ночью. Уже через пару минут Кучики смотрела на дом, в котором было столько тепла и уюта. Она бы жила в таком, жила бы с таким эмоциональным Ишином, с такими замечательными девочками, и… «Жила бы с Куросаки? Да… а в качестве кого бы я здесь жила?» – очередной вздох полной разочарования.
Рукия осторожно опустилась ниже, на уровень второго этажа. Прошло несколько мгновений, а девушка уже была в комнате, осматриваясь по сторонам. Ей, от чего-то, казалось, что Куросаки спит, не подозревая о ночном визитере. Кон спал точно, так как нигде не раздавалось глупых восклицаний: «Сестричка!» Рукия облегченно вздохнула, когда поняла это, но не успела она и обернуться, как почувствовала прикосновение к своей руке.
Куросаки не спал. Совершенно бодрый он стоял позади нее в образе духа, и едва касался пальцами ее кисти. Он очень чувственно ее поприветствовал, без слов, одним лишь обжигающим прикосновением. Рукия ожидала, что сейчас у нее собьется дыхание, участится пульс и все остальное, что происходило, когда что-то подобное с ней происходило. Однако, ничего этого не было. Лишь некоторая растерянность во взгляде и удивление. Ичиго это понял сразу.
Куросаки не был глуп, тут же принимая во внимание ее реакцию. Он и раньше за ней наблюдал, изучал ее повадки и характер. Ему нравилось то, каким она его видела. Хоть и многие девушки явно симпатизировали Ичиго, он все равно не мог оторвать своего заинтересованного взгляда от Кучики.
Тогда, в Уэко Мундо он едва сдержался, чтобы не рвануть туда, где ослабла ее духовная сила. Он не хотел идти дальше, пока не убедится, что она в порядке, пока не спасет ее. На самом деле, когда ребят увели в Общество Душ, одной частью себя он был рад. Потому что он знал, что там ей будет безопаснее, чем рядом с Айзеном и арранкарами, а значит с ним самим.
Ичиго шумно выдохнул, и осмелился подойти еще ближе и сгреб Рукию в охапку. Девушка сдавленно охнула, не зная, что и думать, а Куросаки не собирался останавливаться. Он подтянул ее ближе к себе, утыкаясь носом в шелковистые темные волосы.
– Привет, – бархатный голос донесся до ушей Кучики.
– З-здравствуй, Ичиго, – заикаясь, пролепетала девушка, не представляя, что ей делать теперь. Она уже второй раз за день оказалась в таком положении, но сейчас на нее накатывало изумление и легкая паника.
Но останавливаться парень не собирался. Осторожно обхватив запястье девушки, большим пальцем он соскользнул в ее ладонь, нежно очерчивая контур линий. У Рукии перехватило дыхание от этих ощущений. «Это очень… чувственно», – она заставила себя обернуться, осторожно вынимая ладонь из руки Куросаки. Но ощущать его нежные прикосновения не было тоже самым, как увидеть его несколько потерянное и грустное лицо. Печальная улыбка застыла на его губах, когда он осматривал ее. Он запечатывал в сознании ее удивление, уходящую нежность, как тогда, когда они прощались. Он пытался впитать в себя ее образ тогда, боясь, что больше никогда ее не увидит, как он это делает и сейчас. Хоть он и понятия не имел, что ее привело в мир Живых, но он был рад, что сейчас она перед ним.
– Как дела? – вот и все. Все, что он сказал. Просто и без усложнений. Он не хотел давить на нее грузом того, что хочет снова видеть ее влюбленный взгляд. Он не мог ей ответить взаимностью сполна, но ему нравилось то, что между ними могло быть хотя бы в такие секунды. Иногда, когда они могли бы оставаться наедине. Легкий, ни к чему не обязывающий флирт с очаровательной девушкой – что могло бы быть лучше для него? «Что-то типа поцелуя на прощание, мотоцикл и закат. Хах, романтика, да и только» – думал он много раз.
– Н-нормально, – Рукия то ли сказала, то ли всхлипнула, но из-за того, что они говорили шепотом, понятно не было. – Я по приказу Главнокомандующего Ямомото. Осматривала город, проведала тебя…
Она оборвалась на полуслове, как только поняла, что ее слова его и огорчили, и обрадовали одновременно. Недоумение застывало на ее лице, когда он что-то про себя думал, однако не говорил. Только эмоции четко различимые на его лице, выдавали Куросаки с потрохами.
– Я вижу, что все в порядке? – она неуверенно задала, возможно, самый глупый свой вопрос.
– Как видишь, – не стал отрицать Ичиго и больше ничего не предпринимал.
Она сообщила ему, что возвращается она уже утром, что планировала переночевать у него, а – не гуляя по ночному городу. На ее удивление Ичиго не стал ложиться спать, а был неожиданно разговорчив сегодня. Он почти всю ночь рассказывал ей, что нового произошло с тех пор, как она последний раз была в мире Живых, хотя и было это не так давно. Он терпеливо слушал ее рассказы о тренировках. Про Ренджи она упоминала вскользь из разряда «с-ним-все-хорошо».
Казалось, Куросаки это устроило внешне, однако он все понимал. Он знал, что когда-нибудь это произойдет, и Абарай заберет ее себе, не оставив Ичиго и шанса. А последний и не сопротивлялся по разным на то причинам. Ему и на земле неплохо живется, он тут не одинок. «Как и она не одинока там», – успокаивал себя Ичиго. Он был слишком малодушен, чтобы признаться себе в том, что он просто наслаждался ее чувствами, сам не испытывая подобного в ответ. Но она ему нравилась в какой-то мере, но не настолько, чтобы воевать за нее.
*
За окном показались первые солнечные лучи. Кучики оживленно подскочила с кровати, смотря на время.
– Ой, осталось совсем немного времени, Ичиго, – с ноткой грусти произнесла Рукия. – Я была рада тебя видеть.
Ее голос струился теплотой. Кучики именно в этот момент поняла, что щемящее чувство ее отпустило, что она больше не сгорает рядом с Ичиго, что ей спокойно и тепло рядом с ним. Он всегда останется ей близким другом, близким человеком. Она порывисто его обняла, хотя позволить такое себе не могла, потому что так нельзя – так не принято. Но, к ее удивлению, Куросаки не отстранился, а, словно ожидая именно этого, одним движением обхватил ее подбородок, нежно поглаживая пальцем, наклонился к ней. Он с силой прижался губами к – ее, пресекая возможность Рукии уйти от поцелуя. Он сминал ее неуверенность и другие преграды перед ним. Наслаждаясь тем, что трепета от нее он все-таки добился. Девушка, некогда влюбленная, не могла не отреагировать на такое: Кучики тихонько застонала в его объятиях. Куросаки же втягивая внутрь ее губу, скользнул языком внутрь к ней, углубляя поцелуй. Он целовал ее исступленно, как будто видит в последний раз любовь всей своей жизни. Рукия терялась, не понимая, не осознавая происходящее, и не сопротивлялась. Она позволила ему себя поцеловать, где-то глубоко внутри понимая, что это будет единственный их поцелуй.
Нехотя он оторвался от ее губ, медленно открывая глаза, и тут же утопая в ее глазах. Они были очаровательны для него как никогда. Рукия знала, что уже пора, но не решалась выбираться из его объятий. Она просто стояла и смотрела на него, как и он несколько часов назад, вбирая в память его затуманенный взгляд.
– Я не мог тебя не поцеловать, – наконец произнес Ичиго, осторожно отпуская девушку из рук. И добавив, словно эхо собственных слов, – хотя бы не поцеловать…
Рукия несмело кивнула, невинно хлопая ресницами, и, тихо попрощавшись, скрылась в шунпо. Она хотела скорее вернуться «домой» – в Общество Душ.
========== Их было двое за столом… ==========
Кучики вернулась в Общество Душ, но поспешила домой. Она не готова была кого-то видеть. В приказе была мелкая приписка, что она может взять выходной, и она решила такую возможность не упускать.
Ей нужно было подумать. Обо всем. О них обоих… «Или уже троих?» – обдумывала Рукия, но вскоре добавила: «Нет, все-таки, двоих. Ичиго меня отпустил, наконец… И, наконец-то, отпустила и я его. Это не было болезненным, но было слишком несерьезным. И я знала это с самого начала, только не верила…»
Она видела какой-то свой идеальный мир, но не могла объяснить ни кому-то другому, ни сама себе, как этот мир создать и как бы они сложились – эти отношения с Куросаки. Она знала, что ожидать их можно бесконечно долго, а поэтому совершенно не загружала себя бесполезными мечтаниями, раздумьями об отношениях, которых еще нет. Только по этой причине этот рухнувший мир не мог причинить ей столько боли. Зато томительное ожидание встречи с Ренджи как раз таки отдавало той глухой тревогой, которую она ожидала почувствовать когда поняла, что ее жизнь не будет связана с Ичиго.
Сам же Куросаки вообще еще не видел себя ни в каких отношениях. Для него это было подобно фразе: «Как пешком до Сейрейтея». Их жизнь не давала продолжительного отдыха, а поэтому никто ничего еще не просил, не ждал и не надеялся. Да и, для шинигами, человеческая жизнь подобна детству для души: они позволяют людям делать всякие глупости и не осуждают за них.
Абараи был противоположностью их обоих, хотя и не показывал этого.
Окружающие, в большинстве, смотря на него, видели большого ребенка. Ренджи был из тех людей, которые держат свои мысли при себе, не видят смысла в громких словах и обещаниях. Он из тех, кто просто сделает. Молча. Правильно. Неожиданно. Об этой его черте знал только его Капитан, который был из таких же людей. Хотя он и не сразу стал таким. Катализатором взросления стал новоявленный-герой-Куросаки. Тогда-то Бьякуя, наконец, обрадовался: детство у его лейтенанта кончилось.
Поэтому никто и не мог даже представить, каков Абараи на самом деле, но, благодаря последним нескольким дням, Рукия поняла, что Ренджи играет в какую-то свою игру, не посвятив в ее правила никого. Что она ни с того, ни с сего начала волноваться под его пристальным взглядом, что сердце стучит как сумасшедшее при его прикосновениях, что во сне она бредит только им, и все вытекающее из этого. И она не может понять на этой шахматной доске она: королева или пешка, противник или «своя» фигура, захваченная врагом или загнанная в тупик.
*
За всеми этими размышлениями она не заметила, как кто-то настойчиво стучится в дверь. Смахнув пелену раздумий, девушка повернула голову в сторону двери, и уже без удивления заметила, как шумно стучит сердце, как она вся замерла, надеясь, что это виновник ее размышлений. Однако, голос из-за двери оповестил ее всего лишь о том, что обед подан.
И все. Нить, что заставляла ее трепетать оборвалась. «Больно», – вынуждена была заметить Рукия, но все же заставила себя подняться с места, хотя никакого аппетита нет. Как раз последние несколько дней. Однако, обед в одиночестве не показался ей тягостным, скорее так было проще – нет необходимости делать чинный вид и держать спину прямо.
Кучики вяло ковыряла еду палочками, иногда что-то закидывая себе в рот, когда двери распахнулись, и в помещение вошел ее брат. Девушка как по команде подскочила из-за стола и приветственно поклонилась Бьякуе.
– Приветствую тебя, Рукия, – сухо произнес мужчина. – Какой-то у тебя нездоровый вид.
– Здравствуйте, нии-сама. Я только после дежурства в мире Живых – сутки патрулировала Каракуру, – мгновенно сообразила девушка, что ответить.
Бьякуя поверил или сделал вид, что поверил, в любом случае, он молча сел за стол напротив сестры. «Значит, и ее отправили на задание…» – размышлял он, – «Даже не знаю, стоит ли сейчас говорить с ней о Ренджи…»
– Не желаешь пойти отдохнуть? – после некоторой паузы произнес Кучики-старший.
– Нет, в этом нет необходимости, спасибо, – коротко кивнула Рукия, взглядом подмечая некоторую взволнованность собеседника. Она тоже давно знает своего брата, чтобы уметь различать его эмоции. А, может быть, он не особенно старается скрыть их от сестры.
– Тогда я бы хотел поговорить с тобой, но не уверен, что это не будет слишком утомительным для тебя, – все же решился Капитан.
– Думаю, все в порядке. Я слушаю Вас, – учтиво кивнула Рукия, хотя в глазах горел неподдельный интерес: Бьякуя редко просто так заводит какой-то разговор.
Оба Кучики сосредоточенно смотрели друг другу в глаза: один смотрел волнительно, пока подбирал слова, другая – заинтересованно, все еще ковыряя палочками еду.
– Я знаю, что Ренджи Абараи питает к тебе сильные чувства… – начал Бьякуя, но уже на этих словах на щеках Рукии вспыхнул румянец, а она сама едва не упала со стула, ощущая приступ тахикардии и одновременно остановку сердца от столь неожиданной темы. Кучики-старший, пока говорил, опустил взгляд перед собой, сам несколько волнуясь, а потому не заметил перемены в лице сестры. За эти несколько мгновений она смогла себя взять в руки. – И как бы я к нему не относился, если он хоть сколько-нибудь проявится к тебе неуважения или же как-то недостойно себя поведет в отношении тебя…
– Нет причин волноваться, нии-сама, – осмелилась перебить его Рукия. – Лейтенант Абараи не совершает ничего подобного, дорогой брат, – поспешно выпалила девушка, заливаясь краской еще больше. – С чего Вы это все взяли?
– Он сам мне об этом говорил, – немного раздраженно бросил Бьякуя, морщась.
Кучики ахнула, и задержала дыхание, словно если она начнет дышать – этот факт сам по себе испарится. Теперь любопытство изъедало ее: что такое могли они обсуждать, что Ренджи такое решился сказать своему Капитану. Однако, проявлять такое грубое и откровенное любопытство – признак дурного тона, поэтому она смолчала. Но на этот раз мужчина поднял глаза в сторону сестры и был удивлен переменам в ее лице, выразив недоумение:
– А ты от чего тревожишься? Почему тебя это так беспокоит?
– Он мне не безразличен, нии-сама, – на свой страх и риск ответила Рукия, стыдливо потупив взгляд. Хотя это было необязательно, как и собственно вопрос брата, потому что это не было для него новостью. Он уже давно это понял, но ждал, когда девушка сама к этому придет.
Удивляясь самому себе, мужчина встал из-за стола и подошел к ней. Его ладонь мягко опустилась на макушку Рукии, после чего он негромко произнес, чтобы услышать его могла только она:
– Раз так, Рукия, то при различном стечении обстоятельств я не буду препятствовать вашим отношениям, – тихие для окружающих и такие ошеломляющие слова для девушки. У нее перехватило дыхание: Кучики не смела поднять головы и смотреть брату в глаза, поэтому лишь прошептала: «Спасибо». Она снова забыла, как с ним дышать, как будто они впервые встретились тогда около бараков его отряда, когда у нее не было ни духовной силы, ни знаний, ни умений, ни семьи. Хотя Ренджи всегда был ее семьей. Такое не выкинешь из головы и не забудешь.
Бьякуя попрощался с ней, покидая комнату, а Рукия часто задышала, переваривая информацию и понимая, что голова тяжела для раздумий. «Нет, я больше не хочу думать! Я хочу услышать и ощутить!» – она была решительна и уверена, чтобы отправится к Абараю прямо сейчас. Найти его, чтобы все понять. Чтобы услышать его признание и поцеловать. Чтобы стать «его Рукией» раз и навсегда.
========== Одна победа на двоих ==========
Сейчас Рукии казалось, что все встало на свои места. Сейчас она чувствовала сильный душевный подъем. Сейчас она знает, что значит «окрылена чувствами». Она спешила, но куда идти?
Кучики замерла перед порогом дома, смотря вдаль, цепляясь взглядом за крышу каждого дома и растерявшись. Кажется, вся решимость покинула ее, встретившись с вопросом: «А почему он сам сегодня не пришел?» Внутри Рукии проснулась та девичья наивность, страх, волнение. И она совершенно не знала, что теперь ей с этим делать. Она впервые боялась оказаться отвергнутой, ненужной. Стало страшно, что она поставит себя в глупое положение, и, кроме собственного стыда, ее останавливала возможность опозорить семью. «Как было бы проще, если бы я не была членом такой семьи…» – подумалось ей, но девушка тут же начала себя корить за такие мысли, потому что на самом деле она была благодарна Бьякуе за очень и очень многое, и в ней говорила собственная девичья глупость.
«Откуда во мне это? Откуда столько человеческих безрассудных чувств и мыслей?» – пресловутая женская непостоянность одолела девушку. Теперь она была крайне апатична и видеть никого не хотела. Неожиданные вещи делает с душой состояние влюбленности. Особенно это тяжело переносится, когда ты с этим состоянием столкнулся впервые.
Однако возвращаться в дом, когда ты только оповестила об уходе, Рукии показалось еще глупее, и она просто побрела, куда глаза глядят. В голове был несвязный поток мыслей, который распутать было невозможно, вскоре сама девушка бросила это занятие.
*
Как бы то ни было, ноги все равно ее привели к баракам шестого отряда. Девушка сдалась на милость судьбы и просто медленно побрела дальше.
Навстречу ей, водрузив на руки кучу бумаг и папок, шел виновник ее беспокойства. Он едва видел что-то перед собой, а тем более не мог заметить невысокого роста девушку, пусть даже горячо любимую. Благо, Рукия услышала перед собой шаги, которые у лейтенанта были отнюдь не тихие, и вовремя отпрыгнула в сторону, шумно выругавшись.
– О, Рукия! Ты так умеешь выражаться? Не знал – не знал! – засмеялся Абараи, глядя на возмущенную девушку.
– Вот бы хоть на мгновение нам поменяться с тобой ростом, Ренджи, ты бы ощутил на себе весь мой гнев! – пуще прежнего распалялась она.
– А что такое? Не можешь достать? – Абараи изо всех сил старался придать своему выражению лица удивленный вид. Но он даже не подозревал, насколько из него плохой актер…
Лицо девушки побагровело, а парню все труднее и труднее было сохранять хотя бы попытки выглядеть невинно. Кучики не выдержала и, вложив все свое негодование в пинок, ударила Ренджи. От неожиданности тот не сумел удержать равновесие, из-за чего все бумаги разлетелись в разные стороны. У Рукии был крайне довольный вид, какие бы грозные взгляды не кидал на нее виновник происшествия.
Лейтенант негодовал, пока собирал бумаги, не раз намекнув девушке, что она могла бы и помочь.
– Сам виноват, – непринужденно ответила Кучики, рассматривая подол кимоно.
Абараи не мог не засмотреться на нее. Он смотрел снизу вверх, корячась на земле, а Рукия стояла, немного опустив голову и задумчиво о чем-то шепча сама себе под нос. Ему всегда нравилось, когда она начинала недовольно ворчать. Особенно, когда он сам ее подначивал, а она всегда отзывалась.
«Я всегда был ей небезразличен», – вдруг понял Ренджи. И это его словно оглушило. Ренджи подскочил, в одно мгновение, оказываясь рядом с ней. Кучики от неожиданности подпрыгнула и смотрела на него, как мышь на удава. Но он лишь обхватил ее тонкий стан и закружил. Рукия смутилась, начав лепетать что-то, не особенно сопротивляясь, потому что она уже растаяла от его прикосновений. От одного его взгляда все шумные глупые мысли разлетелись куда-то, а вокруг не было заметно ничего.
Парень закружил ее куда-то в сторону так, что они чуть не врезались в стену. Медленно и осторожно, как фарфоровую куклу, Ренджи опустил девушку на землю. Поддаваясь какие-то непонятным чувствам Кучики начала молотить его грудь своими маленькими кулачками:
– Что ты делаешь? Почему ты всегда меня пугаешь?
Ему было все равно, он не ощущал ее возмущения. Его взгляд был прикован к этим губам, которые выкрикивали какие-то бесполезные и ни к чему не приводящие слова. В какой-то момент Кучики все же это заметила и, постепенно остановившись, замерла. Ее щеки моментально вспыхнули, а в голове пролетело: «Ну же! Это самый подходящий момент!»
Абараи уже было наклонился к ней, почти коснувшись носом ее щеки. Его дыхание сбилось, руки горели, все внутри жаждало обладать, касаться, целовать. Он чувствовал, как она трепещет, как она дрожит от волнения. Ренджи помнил, как она жаждала его поцелуев той ночью, помнил, как она горит, и чувствовал, как она готова сгореть в его объятиях сейчас и переродиться настоящим пылающим фениксом в этой любви. Но, идя наперекор всему своему естеству, парень отпустил ее и решил вернуться к бумагам, зная, что не упускает от этого добычу.
– Зачем ты меня дразнишь снова и снова? – возмущенно вскрикнула девушка, взволнованная и разгоряченная воспоминаниями.
Он в одно мгновение развернулся и прижал ее к стене, проведя большим пальцем по ее, столь манящим, губам. Она непроизвольно коснулась подушечки кончиком язычка, а парень отдернул руку, словно обжегся. «Нет, еще рано. Нельзя идти на поводу!» – мысленно остановив себя, он резко развернулся и стремительно ушел, так и не ответив ей.
К ее сожалению, он не знал, что произошло в мире Живых; не знал, что произошло в доме Кучики. Он продолжал играть в свою игру, не зная, что давно победил. Но, вопреки правилам этой игры, ему придется сдаться на милость Королевы, которая захватила его сердце и душу. Каким бы ни был хорошим его план, Рукия заставит его пойти до конца и поступить с ней «недостойно», как выразился ее брат. И это будет последним аккордом их игры. Это будет не ничья, а победа двоих. А наградой будет – их созревшая, окрепшая и бесконечная любовь.
========== Последняя глава ==========
Солнце готовилось скрыться за горизонтом. Медленно опускаясь по своей траектории, очерчивая купол не только над миром Живых, но и в Обществе Душ. Время идет, и по стенкам часов Бесконечности Бытия текут песчинки, перемешиваясь в своеобразный вихрь вселенной. Это не песочные часы, где есть верх и низ, это скорее шар, в котором будущее может смешаться с прошлым, оставляя отпечаток в настоящем. Однако никто еще из Великих умов не смог разгадать эти тайны и закономерности.
Лейтенант Кучики пыталась разгадать задачку гораздо проще, связанную с тайной под названием «Любовь», но очень сложной для нее самой. Девушка уже пару дней обдумывала, что же все-таки происходило между ними с Ренджи. Почему она ощущала, что тот вынуждает ее «бегать за ним». А самое главное, как казалось самой Рукии, Иноуэ делает именно так по отношению к Куросаки, после чего следовал вопрос: «Почему для Орихиме это нормально, а для меня так неприятно?»
На самом деле, Кучики просто не догадывалась, что все происходящее – подстроено и продумано самим Абараем. Что все происходит в точности да наоборот: это Ренджи проводил сутки напролет, обдумывая каждую мелочь, которая случится, и каждое слово, которое должно прозвучать. Только он не мог предугадать, что Ичиго решится отпустить саму Рукию и освободить ее сердце от себя. Возможно, если бы он не попытался проявить к ней интерес, она бы так и не поняла, что свободна. И, по большому счету, это позволяет плану Ренджи пропустить несколько этапов. Только сам парень об этом и не догадывается.
Когда девушка взглядом обрисовывала узоры на стене своей комнаты, ей пришла в голову странная догадка: «Каждый раз какая-то близость возникала, когда он поддавался чувствам. Вдруг… вдруг он думает, что я этого не хочу?.. Может, он считает, что я еще сомневаюсь?..» Теперь для нее происходящее обретало какой-то смысл и логику. «В таком случае, как мне ему показать, что я тоже… готова поддаться чувствам?» – Кучики задумчиво кусала губы. Они уже были припухшими и красными, но мысли были впереди ощущений, и она не заметила даже, что ее позвали ужинать.
*
Абарай, уже который день подряд, преодолевал боль и изнурение, чтобы продолжать тренировки. Ни с того, ни с сего Капитан, вернувшись с задания, взялся за лейтенанта железными рукавицами. Часы напролет они тренировались всяческими способами, попутно и тренируя интеллект, и разминая мозги. Только вечерами Ренджи успевал задаваться мыслью, чем же он так провинился перед Капитаном Кучики. «За что же мне это такое?» Где-то в закоулках мозга парень предполагал, что это из-за той самой ночи, но всерьез в это поверить не мог.
Но все было немного проще. На ту ночь Бьякуя решил закрыть глаза, после того, что ему сказала сестра. У главы клана были свои представления о том, кто «ровня» его сестре. И пока он этого в Ренджи не увидит – последний будет этого достигать через боль, страдания и, обязательно, семимильными шагами.
Абарай же не знал даже кого благодарить за это «внезапное счастье». Добирался до дома он практически ползком, едва находя силы принять душ и поужинать. Неизменно, он засыпал, прокручивая последнюю встречу с Рукией в голове. Он, не без удивления, заметил, что взгляд ее изменился: был требовательным, заинтересованным, взволнованным и почти горящим. А последняя фраза так вовсе призывала к совершению глупости, которую он не осмелился сделать той ночью. Ренджи едва устоял, чтобы не совершить непоправимого. В самом деле, он боялся ее напугать, оттолкнуть своей излишней напористостью.
Естественно, в таком измотанном состоянии он никак не мог себе позволить видится с ней. Не мог допустить того, чтобы она сейчас увидела его таким разбитым и обессиленным. Для нее он хотел быть всегда самым лучшим, сильным, чтобы она знала, что он в любом момент может ради нее свернуть горы.
Но спрашивать его разрешения она не собиралась. В один прекрасный день Укитаке, как ни странно, сам отправился к капитану Кучики по какому-то вопросу. По возвращении он позволил себе прокомментировать обстановку в шестом отряде:
– Капитан Кучики, судя по всему, намерен победить любого врага всего одним офицером, – дружелюбно усмехнулся он. – Прошу прощения за мою фамильярность, Рукия.
Лейтенант Кучики лишь недоуменно похлопала ресницами. Заметив ее смятение, Джуширо поспешил объяснить:
– В шестом отряде тренировки на износ. Тренируется, конечно, весь отряд, но в центре внимания, несомненно, лейтенант Абарай. Я думал, ты в курсе… – Укитаке мгновенно растерялся, заметив перемену в лице Кучики.
Рукия негодовала до самого конца рабочего дня, взглядом метая молнии. Джуширо, конечно, не мог понять смысл брошенных ею слов куда-то в пустоту: «Это вот так-то брат решил не вмешиваться?»
***
Вечером того же дня она приготовила угощения для Ренджи и, оповестив всех в доме, что ужинать не будет, отправилась ждать его возле бараков отряда. Бьякуя, завидев ее, коротко кивнул, не выказывая ни смущения, ни одобрения ее присутствия, а, тем более, никак не реагируя на ее негодующий взгляд. По большому счету, потому что сам не знал, рад он всему этому или нет.
Через несколько минут, самым последним, показался сам Абарай. Он выглядел измотанным и уставшим, вызвав этим у Кучики еще одну волну возмущения. Сам же парень очень удивился неожиданной для него гостьи, но при этом был очень рад.
Еще Ренджи понимал, что не сможет сыграть ни одной запланированной роли, потому что сил не было даже думать. Он действовал исключительно на поводу у своих чувств, поэтому довольно просто предложил ей свой локоть, чтобы она за него взялась, пока они будут идти к нему домой. Они практически не говорили, потому что Кучики и так все поняла, а у Ренджи просто не было сил вести беседу. Он чувствовал ее ладонь на сгибе руки, и это придавало ему не только чувство ответственности и мужества, но и покровительства.
Они шли медленно, не было нужно обладать каким-то внимательным и цепким взглядом, чтобы идти, не спотыкаясь, но, не смотря на это, Ренджи был очень осторожен, стараясь пройти так, чтобы доставить Рукии меньше неудобств. Она не могла не отметить это. Она чувствовала, что Абарай отгородил ее от всего мира, согревая и защищая. От этой внезапной мысли, она еще теснее прижалась к нему, словно котенок ластится к рукам.
Она видела, что сейчас он настоящий. Именно этот Ренджи будет с ней до конца жизни. Как бы он не шутил, как бы не подначивал, он даже будет готов нести ее на руках, лишь бы она не испачкала свое кимоно. Они оба разомлели от нежности и чувств, утонули в заботе друг о друге, поняли, что обратной дороги уже нет. Абарай осознал, что больше никакие планы не нужны, потому что она пришла, потому что хотела заботиться о нем и подарить свое время только ему.
========== Эпилог ==========
После ужина Абарай вызвался проводить Кучики домой, не принимая никаких возражений. Он не боялся, что на нее кто-нибудь нападет, потому что это скорее нападавшего надо будет спасать от нее, а просто, потому что хотел ее проводить, потому что хотел знать, что с ней все в порядке.
Они сидели на крыльце ее дома, смотря на мерно плывущие облака, пылающие в закате и переливающиеся от красного, у самого солнца, до фиолетового, в местах, куда лучи солнца уже не достают.
– Ренджи, я могу поговорить с братом, чтобы он от тебя отстал с этими тренировками… – неуверенно начала Рукия, осторожно касаясь плеча парня.
– Не нужно, – улыбнулся Ренджи, накрывая ее руку своей.
– Почему? – она повернула ладонь, сцепив их руки в замок.
– Он делает все правильно. Теперь я обязан стать самым лучшим для тебя, – спокойно говорил Абарай, не сводя взгляда с их переплетенных пальцев.
– Почему это так важно? – Рукия немного нахмурилась, вызвав у парня еще больший прилив чувств.
– Потому что я люблю тебя, – произнес он, сам удивляясь той легкости, с которой дались ему эти слова. Раньше он никак не мог представить ситуацию, как и когда он это ей скажет. Бывало, что он порывался что-то такое сказать, но язык не слушался. Тогда это казалось лишним и не нужным, а сейчас – самым естественным и правильным.
– Ты сейчас не шутишь? – девушка замерла, не дыша.
Ее накрыла легкая паника, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Она закусила губу до боли, боясь, что Ренджи оглушительно рассмеется и разобьет тем самым ее сердце на маленькие кусочки. Однако он нежно держал его в руках и согревал своей любовью:
– Нет, конечно. Кто же такими вещами шутит, глупышка? – нежно прошептал Ренджи на ушко Рукии, а затем, поддавшись порыву чувств, медленной дорожкой поцелуев прошел путь до ее губ.
В этот момент она сама повернулась к нему и потянулась к его губам. Она приникла к нему, как к источнику живительных сил. Как измученный жаждой заблудший в пустыне человек, приникает к оазису. Она утонула в этом поцелуе, она вложила в него все свое желание принадлежать только одному Ренджи. Он все понял, он видел ее глаза, слышал ее дыхание, чувствовал ее дрожь и волнение. Ей не нужно было отвечать ему этой же фразой. Он понял все и без слов.
