Текст книги "Обжечь луну (СИ)"
Автор книги: in_Delirium
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
========== Пролог ==========
Через несколько минут они все попадут в мир Живых. Абараи шел позади всех, смотря перед собой, не замечая никого. Из года в год его мысли занимала лишь она. Только эта девушка была для него стимулом к развитию, причиной, чтобы жить, приступами, чтобы ревновать, поводом, чтобы сражаться, желанием, чтобы любить. В последнем он не мог признаться даже самому себе. Прежде чем это сделать, ему необходимо было бы понять, что именно в ней так притягательно для него. «А что в ней притягивает Куросаки?» – усмехнулся он своим мыслям.
Ренджи много думал о себе. Куросаки, изменивший его взгляды, стал катализатором взросления. Пятьдесят лет он жил в Готее 13, но все это время он был ребенком, жаждущим признания. Обделенным вниманием, будучи беспризорником, ему не хватало одобрения, поощрения, любви, и, самое главное, того, кто в него поверит. И все же – самое главное, ее признания. Только ему удалось добиться чего-то, дотянуться до своей “луны”, так тут появилось новое “солнце”. Тогда было лишь соперничество с ее братом, а по совместительство с собственным капитаном, теперь же еще новая преграда, стоящая на его пути к ней:
Ичиго Куросаки – ее надежда.
Ичиго Куросаки, в которого она верит.
Ичиго Куросаки, который может все.
Ичиго Куросаки, которому она так благодарна.
Ичиго Куросаки, который ее спас.
Ичиго Куросаки, ради которого она пойдет на все.
Ичиго Куросаки, которому она подарила свое сердце.
У Абараи начали пульсировать виски. Нет, на самом деле он не ненавидел. Ренджи понимал, что Куросаки сделал столь невероятно много для каждого в Обществе Душ. И не меньше он сделал и для самого Абараи. И он благодарен Ичиго за это. Безмерно благодарен. Лишь одно его злит: Куросаки принимает Рукию, принимает ее сердце, но… не отдает ей своего. Ичиго принял сердце, которое ему не нужно. «Зато это сердце так нужно мне!» – Абараи крепче сжал кулаки.
Сегодня Ренджи вернет Куросаки все взятые кредиты. Сегодня, все они рассчитаются с ним. Конечно, от этого Ичиго не перестанет быть спасителем Сейрейтея, но сам Ренджи будет знать, что он свободен от этого гнетущего долга.
И все равно Ренджи хочет лишь одного: показать Рукии, что не стоит сосредотачивать свою жизнь лишь на одном человеке. Тем более… Куросаки – человек.
***
Они вернули ему реацу. Они вернули ему собственную силу, и он победил. Куросаки снова сделал это. Он снова всех спас.
В этой битве Абараи кое-что подметил: каждый из них повзрослел. Каждый стал внушительней, и Ренджи тоже это показал. «Надеюсь, и Рукия заметила это», – мысленно подбадривал себя Абараи.
Они вернулись в Общество Душ, после всей потасовки. Лишь Кучики задержалась в Мире Людей, как она сказала, на пару часов. И он ждал ее. Он хотел с ней обменять парой слов, пока проводит ее к фамильному поместью.
Сколько времени прошло в ожидании, он не считал. Его голова была занята обдумыванием каждой фразы, которую нужно сказать. Он должен действовать правильно, терпеливо и выжидательно, давая Рукии понимать смысл и значение каждого слова, чтобы она успевала обдумать и осознать. Он сможет разрушить это иллюзорное видение Куросаки, этого идеала, которого она создала в своей голове. Куросаки человечен во всех смыслах, он не идеал, как и все люди. Ичиго дорожит ею, бесспорно, но он не любит ее, не идеализирует, не теряет головы от одной мысли о ней. И она обязана это понять! А Ренджи обязан ей это показать.
Это бесмысленно просто вываливать на ее маленькую головку и пытаться разбить ее доверчивое сердечко. Нужно действовать аккуратно, подобно змее. И он сможет. Конечно, он сможет, кто же еще, кроме него!
Конечно, он не один, кто это все понимает. Бьякуя Кучики – тот невозмутимый капитан и брат, который не допустит того, чтобы Рукия из-за кого-то страдала. Но пока Куросаки не представляет существенной угрозы, он и пальцем не шелохнет, чтобы что-то изменить.
– Пусть она развлекается столько, сколько пожелает, это только ее выбор, – нарочито подчеркнул последнюю фразу капитан, когда Ренджи осторожно поинтересовался мнения.
Абараи понял, что на самом деле прозвучало между строк: «Пока это не переходит границы, я в это вмешиваться не стану».
Однако с каждым днем ее привязанность крепчает, и лишь Ренджи понимает, что потом ей будет только хуже. Вполне вероятно, что брат хочет лишь преподать урок младшей сестренке, чтобы она, впредь, была разборчивее.
В его сознании уже были подготовлены фразы, которые ей можно сказать сейчас. Фразы, которые станут первым кирпичиком здравомыслия в ее умной головке. Он предусмотрел каждый ответ, на каждую ее фразу. Каждое возражение на ее попытки защититься от правды.
И вот, когда Абараи любовался полной луной и наслаждался теплым ночным ветром, врата Сенкаймон, наконец, раскрылись. Лунный свет упал прямо на ее лицо. Смущенный и трепетный блеск в ее глазах стал немного удивленным, когда она заметила друга неподалеку.
– Ренджи! – щеки девушки вспыхнули. – Почему ты здесь?
«Что ж… начнем», – решился Абараи.
========== Зерно ==========
– Решил узнать новости о «нюньчике» из первых уст, так сказать, – усмехнулся Ренджи.
– Что еще за «нюньчик»? – раздраженно возмутилась Кучики.
– Да ты только вспомни, как он раскис прямо перед врагом, хуже ребенка, Рукия! – напомнил парень, злорадно ухмыляясь. – А чего ты удивилась, увидев меня? Или ты уже решила, что я ждал тебя, потому что беспокоюсь?
Нарочито ироничный тон всегда раздражал Кучики.
– Да уж! от тебя такой щедрости не дождешься, – фыркнула она, расправив плечи и гордо вздернув подбородок.
– Мне казалось, нам хватает одного героя Куросаки, – ухмылка так и не сползала с лица Абарай, он шутливо ткнул Рукию локтем в бок. – Что уж таить: герой Сейрейтея, дамский угодник, мечта каждой девушки в Обществе Душ!
Ренджи торжественно развел руки, внимательно наблюдая за каждой переменой в Рукии. Как кот на охоте, поджидающий свою жертву, змей, готовый к удару. Кучики подняла на друга настороженный взгляд, недоверчиво смотря на довольную ухмылку.
– Ха! Ну и глупость! Мечта каждой девушки! А тебе-то откуда это знать? – девушка впилась взглядом в лицо друга, анализируя каждое слово, которое он говорит.
– Глухим надо быть, чтобы не услышать, как девчонки из Академии шепчутся о нем, Рукия! – засмеялся Абарай, легко хватая за ворот кимоно, потащил девушку в сторону поместья. Кучики, словно опомнившись, легко вывернулась из-под его руки, подарив Ренджи угрожающий взгляд, и пошла домой впереди него. Девушка тут же погружалась в свои мысли, а Абарай через каждый промежуток времени снова ее отвлекал. – Он звезда в Обществе Душ… Что не удивительно, правда?
Девушка потупила взгляд и поникла, пробормотав что-то вроде «угу». А Ренджи серьезно следил за каждой переменной в ней, идя медленно рядом.
– Если не в курсе, он после победой над Айзеном несколько часов автографы раздавал… И ты знаешь, Рукия, кажется, ему это нравится, – Абарай был доволен собой. Каждым сказанным словом, каждый действием и результатом.
Рукия задумалась. «Мне, от чего-то, всегда казалось, что раз он рисковал из-за меня, то только в моих глазах он герой. Только я им восхищаюсь, только я им дорожу и верю в него. Если то, что сказал Ренджи, правда… Мне нужно подумать…» – девушка молчала, пока парень говорил. Из-за мыслей о Куросаки она не придала должного значения тому, что друг не выводил ее из некоторой меланхолии, как делал это обычно.
– Не только от тебя он принимает благодарность и восхищение. Куросаки благородно так принимает признание, позволяя себя любить и обожать. Чего только стоит, как его боготворит Иноуэ, – задумчиво протянул Абарай. – Ну, так как они там? Веселились без нас?
Парень доброжелательно улыбнулся, снова отвлекая Кучики. У девушки в голове, как на повторе, крутились последние слова: «Куросаки благородно так принимает признание, позволяя себя любить и обожать. Чего только стоит, как его боготворит Иноуэ».
Рукия подняла растерянный взгляд и смущенно пролепетала:
– Еще как, Ренджи. Я что-то устала сегодня, прости… – пролепетала девушка. Ренджи с трудом сдержался, чтобы не улыбаться, как кот, нализавшийся сметаны.
– Я понимаю, Рукия. Мы уже пришли, кстати. Доброй ночи, Кучики, – улыбнулся девушке, напоследок легко потрепав ей волосы. И через мгновение девушка уже осталась одна.
*
Рукия еще долго не могла заснуть, смотря на луну. Она видела образы в своем сознании. Зерно, посеянное другом, начало давать всходы: ей виделось, как Иное благодарила Ичиго за собственное спасение. Ведь не только Кучики была им спасена. «А еще Нинель…» – задумалась девушка. – «Он действительно благороден, он на самом деле не оттолкнет благодарность. А должна ли я быть одной из многих для него? Да, и чем именно я выделяюсь в его сознании?»
Тревога и неуверенность не давала заснуть девушке до самого рассвета. Ее взгляд был прикован к свету, а ночной ветер стал слишком прохладным, и Рукии было прохладно, однако, она даже не шелохнулась, чтобы согреться. «Холод идет изнутри», – говорила она самой себе, – «Потому что, кажется, я была слишком наивна и глупа. Как я могла позволить чувствам застлать свой взор! Какой позор для моей семьи! Как бы я хотела верить, что брат не заметил этого…»
Тем временем, глава клана, по обыкновению, с самого рассвета шел на прогулку. Об этом она знала лишь понаслышке. Каково же было ее удивление, когда Бьякуя практически незаметно и беззвучно заглянул в комнату. Убедившись, что Рукия спит, как она предположила, невозмутимо продолжил свой путь.
«Неужели он заглядывает каждое утро?» – засомневалась Рукия. – «Нии-саму так сложно понимать…» – на этой ноте Рукия, наконец, заснула. Наутро ее никто будить не стал, следуя особому распоряжению главы клана.
***
Кучики-старший заглянул к Укитаке и, поприветствовав, размеренно протянул:
– Рукия Кучики прошлой ночью завершила задание в мире Живых. Думаю, сегодня она желает взять выходной. Тревожить ее считаю уместным лишь при объявлении военного положения или… – Бякуя сделал паузу, обдумывая, стоит ли об этом говорить, – Или если в Обществе Душ объявится Временный Шинигами. Доброго дня, капитан.
И через мгновение капитана шестого отряда уже не было перед Укитаке. Бьякуе не обязательно было дожидаться ответа, чтобы знать, что все будет именно так, как он сказал. Капитан Рукии лишь усмехнулся и понял все, что было сказано Кучики между строк.
– Ох уж эта молодость, правда, Джуширо? – размеренно протянул Кьераку, отдыхающий на крыше здания, где отлеживался Укитаке.
– Уж в твоем-то случае молодость под затянулась, – улыбнулся капитан тринадцатого отряда и вышел на улицу.
– Ну, что тут скажешь… «Вечно молодой… Вечно пьяный…» – ухмыльнулся своим словам и бутылочке саке Шунсуй.
– И всему же ты найдешь оправдание, – продолжал улыбаться его друг.
========== Взгляд со стороны ==========
Кучики Рукия была не только здравомыслящей девушкой, но и гордой. Выдержка, с которой шел впереди нее Бьякуя, всегда была примером для подражания. Она знала, что ее брат не бесчувственен, знала, что он также страдает от эмоций, как и все. Он умел злиться, бояться, верить, любить. Но он никогда не позволял себе поступиться собой. Он хладнокровен, принципиален и сдержан.
Последние несколько дней она также пыталась быть хладнокровной. Каждое утро твердила себе, что не даст сомнениям разъесть ее изнутри. Она справится с чем угодно, она всегда сможет. Ей есть ради кого стремиться к лучшему. И именно сейчас перед ней возник вопрос: «К лучшему для себя? Или к лучшему для общества? Если одно означает позволить себе любить, то другое – значит отказаться?» И как ни пыталась Кучики, она не могла сконцентрироваться исключительно на работе. Ее терзали сомнения не только по поводу того, может ли она позволить себе чувства, но к тому же она до конца не понимала, что именно чувствует.
Рукия сидела перед кабинетом брата спиной к закрытым дверям и смотрела на багровое небо, озаренное закатом. Тени под ногами сплетались, осыпались лепестки сакуры с соседнего дерева. И солнце почти скрылось, когда Кучики таки решилась постучаться к брату.
– Да, Рукия? – послышался размеренный голос за дверью.
– Прошу прощения, что потревожила Вас, нии-сама… – девушка почтительно наклонилась, поприветствовав Бьякую.
– В извинениях не будет необходимости, если ты не будешь тянуть с предметом твоего визита так, как тянула с самим визитом, – бесстрастно проговорил Бьякуя, даже не отрывая взгляда от бумаги.
Рукия покраснела, немного растерявшись: «Всегда рубит с плеча, но я, действительно, не могу его отвлекать понапрасну». Следом ее накрыла волна холода, которую всюду вокруг себя распространяет Бьякуя. У него нет намерений кому-то навредить, но всем своим видом он демонстрирует, что не стоит пытаться навредить ему.
– Еще раз прошу прощения, брат!
– Довольно. Что тебя привело ко мне? – он, наконец, поднял свой взгляд. – Ты всегда очень долго себя томишь, прежде чем прийти ко мне за советом.
– Я… Только… Хотела… Как понять, что чувство внутри – на самом деле любовь? – Рукия выпалила, покраснев до кончиков ушей. Глава клана, на удивление, не придал значения ни ее поведению, ни сути вопроса, к тому же сразу ответил, будто давно знал, что ответить.
– Настоящая любовь, Рукия, не знает сомнений. И смею напомнить тебе, что настоятельно рекомендую, быть благоразумной, – мужчина невозмутимо кивнул девушке. Как только он понял, что она все осмыслила, добавил. – Я полагаю – это все, что тебя тревожит? Тогда доброй ночи, Рукия-тян.
– Да, конечно, нии-сама, доброй ночи, – Рукия снова поклонилась и, выйдя, неслышно закрыла дверь.
Это мнение кого-то очень важного для нее. Того, кого она очень уважает, кого она слушает. И она никто не усомниться в его взглядах, как и сейчас. Взгляд со стороны.
***
Ренджи, словно, намеренно избегал встречи с подругой детства. Рукию это и злило, и радовало одновременно. Именно в его глазах она боялась узнать ответы на все свои вопросы. За последнее время он особенно изменился и повзрослел. Годы, проведенные под опекой Бьякуи, сказались не только на Рукии, но и на его лейтенанте. Она уже обратила внимание, с каким спокойствием он говорил те вещи, которые внутри Рукии переворачивали все с ног на голову. Да, они давно уже не дети, и не просто так брат просил ее быть благоразумной.
Когда он пригласил ее в свой клан, перед уходом он сказал ей именно эту фразу: «Рукия, настоятельно рекомендую, быть благоразумной». Но что бы она ни сделала, как бы она ни поступила, он практически ни разу не дал повода думать, что он в ней усомнился. Только она сама решала, стыдиться ли ей его или нет. «Наверное, что бы я ни сделала, он меня простит и примет?» – девушка задавалась этим вопросом часто, но проверять догадку на деле не стремилась.
На следующий день, она выбилась из сил, но заставила себя все обязанности выполнить раньше, чтобы успеть встретить Ренджи в конце рабочего дня. Она ждала его у бараков шестого отряда, провожая взглядом спины уходящих офицеров.
Абарай вышел вслед за капитаном, о чем-то оживленно рассказывая. Они прошли немного вперед, не замечая поодаль сидящую девушку. Как только пламенная речь парня закончилась, Бьякуя холодно произнес:
– Для работы есть рабочее время, Ренджи. И тебя, кажется, ждут. Обсудим все завтра, – уже через мгновение молодые люди остались наедине. Абарай суетливо начал озираться в поисках визитера.
– Ренджи, добрый вечер, – спокойно окликнула Рукия, хотя ее сердце, казалось, выскачет из груди.
– А! Рукия! Давно не виделись. Извини, что пропал – работы много было, – парень широко улыбнулся. От этой улыбки мысль, что он ее избегал, растаяла в воздухе.
На самом деле Ренджи ждал, пока зерно его сомнений настоится и даст плоды. Зная девушку, он смело мог предположить, что как только пробьется первый «росток», она придет к нему. Придет, не для того, чтобы что-то спросить, а чтобы почувствовать, что она не осталась одна.
– Я понимаю, – кивнула девушка и тепло улыбнулась ему. Ее окутало что-то теплое, как плед, когда она видела его взгляд. В этом взгляде было что-то такое… Такое… «Такое, что я вижу в глазах Орихиме, когда она смотрит на Ичиго. Это согревает», – неожиданно поняла Рукия. Парень же непринужденно подошел к ней и намеренно начал нежно трепать девушку за щеку, выводя из дурмана меланхолии. – О, что ты делаешь? – Кучики возмущенно вскрикнула, потянувшись для оплеухи, но Абарай, предугадавший ее намерение, вовремя увернулся.
– Так то лучше, а то похожа на скисшее молоко, Рукия, – победно хмыкнул парень.
– Да ты прям нарываешься! – пискнула Кучики. Поправив свой внешний вид, серьезно посмотрела куда-то вдаль. – Ренджи, я у тебя спросить хотела…
– Валяй, – парень медленно побрел от бараков, утягивая за собой Рукию.
– Как ты думаешь, Куросаки считает Иноуэ красивой… желанной? – Кучики покраснела, но она была уверена, что Ренджи правильно ее поймет. И он все понял. Особенно то, что было нужно ему.
– Уверен, что да. Зато не уверен, что кто-то считает ее некрасивой, – пожал плечами парень.
Рукия тяжело вздохнула и опустила голову. «Мало того, что я также непривлекательна, как Орихиме, так еще и… Как я там слышала… А, точно: глаза папины, улыбка мамина. Откуда же у меня характер Сталина?» – девушка расстроилась еще больше, но постаралась сделать как можно более непринужденный вид.
– А ты что считаешь, Ренджи?
– Я что считаю? – парень остановился, немного подумав, и быстро поймал локоть девушки и за него притянул к себе. Кучики так и замерла к нему в пол-оборота, но так и не решилась поднять на него взгляд. Абарай медленно наклонился к ее уху. Тихо прошептал: – Красивой и желанной, Рукия, я считаю…
Парень медленно носом заправил прядь ее волос за ушко, обнажив его, явно не потому, что считал, что она так его расслышит лучше. Внутри девушки что-то перевернулось. Такая близость для нее была впервые, Впервые кто-то обжигал ее кожу своим дыхание, впервые ее кто-то притянул к себе, и она, само собой, понятия не имела, как на это реагировать. Только Ренджи прекрасно понимал и знал, как и чем должен закончиться этот разговор.
– Только тебя, – он томно прошептал ей на ухо последние слова, а Кучики только и оставалось, как ночами пытаться понять, что он на самом деле имел в виду, и не пошутил ли он с ней, как любил делать это обычно. Потому что больше к этой теме они и близко не подошли. Ренджи снова и снова находился, о чем другом можно поговорить, идя до самого дома.
========== “Чтобы любить нужно иметь сердце” ==========
Волосы девушки небрежно разметались по подушке, а по лбу прошла испарина. Ей снилось что-то необычное. Она не просыпалась в холодном поту, но что-то заставляло ее волноваться, девичьи ладошки были крепко сжаты в кулачки, а губы были вытянуты в тонкую струну. Можно сказать, это был первый раз, когда Бьякуя, заглянув утром в ее комнату, так и замер на месте. Он пытался проанализировать, что могло ее так тревожить. «Неужели чувства к Куросаки настолько сильны?» – только и задался он вопросом и, словно оттаяв, спешно покинул свое место.
Через несколько часов девушка неохотно распахнула глаза, устремив взгляд в потолок. «Что мне сегодня снилось? Почему ночная рубашка такая влажная?» – Кучики закусила губу, нахмурив брови и, как громом пораженная, вспомнила лишь одну фразу, что столько дней ей не давала покоя: «Красивой и желанной, Рукия, я считаю только тебя». Девушка шумно выдохнула.
– Ренджи, значит ли это, что для тебя желанен мой поцелуй? А для Ичиго он был бы желанен? – девушка прошептала эти слова, очерчивая в сознании образы молодых людей, которыми дорожила. – А это сложнее банкая…
Кучики фыркнула себе под нос последние слова, а когда снова вспомнила о прикосновении Ренджи, тихо добавила, едва улыбаясь: «Вот придурок».
***
– Доброе утро, брат, ты меня ждал? – девушка поклонилась мужчине.
– Да, Рукия. Я хотел поинтересоваться, – медленно ответил Бьякуя, не отрывая проницательного взгляда от лица сестры. – Как ты полагаешь, Куросаки Ичиго намерен завести семью в мире живых с Иноуэ, а после смерти разнообразить ее тобой? – презрение главы клана слышалось в каждом слове.
Рукия смущенно нахмурила брови:
– Прошу прощения, нии-сама, но я Вас не понимаю…
– Разве? Я полагаю, это вполне похоже на бред, которым ты мучишься ночами, – Бьякуя не отводил глаз, будто смотря сквозь Рукию. Та вспыхнула еще больше, но на лице одновременно показалось и облегчение. «Облегчение от чего? Что именно не соответствует правде?» – лицо Бьякуи оставалось невозмутимым, и он продолжил. – Или же тебя тревожат кошмары?
– Нет, дорогой брат, – Кучики благодарно улыбнулась за заботу. – Все в порядке, Куросаки тут не при чем, не тревожься, нии-сама.
В сознании Бьякуи мелькнула очередная догадка, и мужчина, как бы вскользь, добавил:
– Я хотел сообщить, что сегодня вечером у нас будут гости.
– Вы кого-то пригласили?
– Да, Рукия, вот уже три года лейтенант Абарай служит под моим началом. Я подумал, что это можно было бы как-то поощрить. Он даже жив. – Холод слов Бьякуи полностью потерялся в настороженном взгляде Рукии. «Ах, вот оно как оказывается», – мысленно отметил Кучики-старший. – Но… пожалуй, пусть это и останется пока только моим планом. Действительно, не разумно принимать такие решения спонтанно. Отложим до следующего года.
Девушка выглядела не просто настороженной, но и взволнованной, капелька пота стекла с ее лба по щеке, что никак не укрылось от взора брата.
– Пора заняться своими обязанностями, Рукия, не так ли?
– Да, нии-сама. До вечера.
Кучики видела в зеркале бледную и напуганную девушку. «Действительно, врать я не умею, но только он знает, как одной фразой выбить меня из колеи. А Ренджи к тому же быстро становится похожим на него. Ксо…», – Рукия судорожно пыталась предположить, чем это все закончится. «И почему брат в это вмешивается? Да, брось, ты сама все прекрасно понимаешь. Он беспокоится, хоть и по-своему. Хоть бы он ничего не испортил… Хоть бы я ничего не испортила! Я должна поговорить с Ичиго. Просто обязана». Сегодня она отправляется в мир живых, чтобы закончить работу. «Там и поговорим», – с облегчением девушка выдохнула и собралась с духом.
***
Кучики-старший провел не один час, обдумывая, то и как стоило сказать Ренджи. А самое главное так, чтобы у Ренджи не осталось ни вопросов, ни сомнений, ни дальнейших коварных планов.
Абарай тем временем задавался вопросом, как именно на Рукию повлияло его поведение, его слова. Ренджи намеренно пытался выбить почву из под ног девушки, чтобы она сама упала в его руки. Он начал замечать, что его чувства начали приобретать окраски мании, а потому решил, что себя нужно держать в руках и не перегибать палку с методами.
Все эти размышления отвлекли парня, и тот не заметил, как уже стоял у входа в кабинет капитана. Кучики просил зайти его в конце рабочего дня для какого-то важного разговора. Ренджи, прямо стоя перед дверьми, задумался: «Неужели снова есть что-то поважнее Рукии… снова война?»
– Входите, лейтенант Абарай, – послышался упрек из-за закрытой двери. Ренджи спешно вошел.
– Прошу прощения, капитан Кучики. Лейтенант Абарай по вашему распоряжению прибыл.
В течении нескольких секунд Бьякуя медленно и пристально смотрел на Ренджи, от чего у последнего пробежал холодок по коже:
– Лейтенант Абарай, разве похоже, чтобы я горел желанием пригреть змею?
Вопрос застал парня врасплох и ввел в состояние абсолютного ступора:
– Прошу прощения, капитан, я не очень поним…
– Вопрос был риторическим, Ренджи, – осадил подчиненного капитан. – Я только хочу быть уверен, что никакие ваши действия не принесут моей семье неудобств.
Только он один во всем Готее 13, только глава клана и только Кучики Бьякуя мог в одном предложении совместить и вопрос, и утверждение, и угрозу, и совет. Ренджи весь выпрямился и насторожился. Все его мышцы были напряжены и готовы к защите, но, кажется, Бьякуя хотел сказать именно то, что сказал. И Абарай решился ответить:
– Не мои действия могут принести неудобства, а действия того, верой в кого можно остаться жестоко обманутым. Он не предатель, но и не сможет дать то, что конкретно необходимо.
– Ты хочешь меня заверить, что этим конкретным располагаешь именно ты? Не все достигается хитростью, Ренджи, – Кучики невозмутимо опустил глаза на бумаги.
– Не все завоевывается фамилией, капитан, – парировал Абарай, смело смотря в глаза Бьякуе. Он понимал все тяжесть сказанных слов, как и то, что это было самое «святое», к чему глава клана относился весьма трепетно.
– Чтобы иметь право такое говорить, нужно хотя бы обладать или такой фамилией, или… – Кучики снисходительно ухмыльнулся, – мозгами.
– Я уверен, вы правы, – Ренджи уже привык к подобному и просто продолжил. – К тому же я знаю еще одну истину: чтобы любить нужно иметь сердце.
За одно мгновение совершилась битва взглядов. Они оба сражались за ее сердце: один как брат, другой как любящий мужчина. Абарай доказывал не только ей, не только себе, но и Бьякуе, что достоин, любить ее. Любить так преданно и верно, как Бьякуя любил Хисану. Битва свершилась у каждого в голове, ни у кого победителя так и не осталось. Любовь к Рукии у них разная и не взаимозаменяемая.
Только одно осталось услышанным: Ичиго никогда не будет любить ее, как они. Не в Куросаки дело, и не в Рукии. Просто они разные. И Бьякуя это понял:
– Свободен до следующего дня. Не желаю сегодня тебя видеть.
– Как прикажете, капитан.
========== Истина ==========
– …Сколько раз мы уже прощаемся, Ичиго? – Рукия хмыкнула, ища поддержки в его взгляде.
«Может, хоть сегодня ты останешься? Но, нет, ты уже мне сказал.. почему – нет…»
– Главное – что не в последний, Рукия! – лучезарная улыбка отражалась в глазах девушки, как солнце. Она помнит каждое слово, которое он ей сказал. И она все поняла, в том числе и то, что Ренджи всегда говорил ей только правду. Может и грубую, жестокую, но правду. Он не давал зря жить надеждам, которые могут не сбыться. Он честный и искренний – в этом весь Абарай. И теперь Рукии казалось, что только он может ей помочь, облегчить ее страдания.
В мире Живых Куросаки не сразу решил, что тело Гинджоу он хочет похоронить. Перед этим они также прощались там. Кучики не смогла смолчать то, что терзало ее сердце.
– Ичиго, а если бы на моем месте стояла бы, например, Орихиме? Если бы она была шинигами, а я жила рядом с тобой здесь… Чтобы ты ей сказал на прощание? – Рукия улыбалась ему, словно вопрос был невесомый, и, в принципе, даже не обязательно отвечать честно. Куросаки так и сделал.
– Я бы ей сказал: «Иноуэ, жди меня в скором в гости, а то периодически буду к тебе от Кучики сбегать, в частности, от ее подзатыльников»! – Куросаки намеренно пытался хмуриться, а как договорил, раскатисто засмеялся. – Да уж, Рукия, от тебя-то нигде не спрячешься!
Она засмеялась вместе с ним, но от него утаилась печаль, которая застыла в ее душе:
«Он бы от меня сбегал к ней. Ведь в каждой шутке есть доля шутки…»
Потом Куросаки неожиданно сказал, что намерен похоронить Гинджоу. Главнокомандующий согласился, вызвав у Кучики облегчение. Надеяться на это она не смела, но полагала, что теперь они в любом случае пойдут навстречу временному шинигами.
И сейчас, смотря на удаляющуюся спину, Рукия задавалась этим страшным вопросом: «Почему он хотел бы уйти от меня? Почему именно она?» Но ответов, к сожалению, ей взять было неоткуда.
Кроме того, Абарай внимательно изучал каждый вздох, каждый взгляд и каждое слово Кучики, он ловил их на лету и осмыслял еще до того, как она закончит говорить. Ворота Сенкаймон закрылись, утягивая за собой и свет, которым была освещена вся площадка.
– Рукия, может, ты хочешь прогуляться? На сегодня вряд ли будет что-то еще серьезное… – Ренджи улыбнулся ей и предложил свой локоток. Девушка сначала несмело, а потом плотнее обхватила его руку, такую сильную и надежную, словно хватаясь за единственный спасительный круг. Абарай от этого ощущения лишь еще больше выпятил грудь, вытягиваясь и демонстрируя и без того широкую спину.
***
Они гуляли далеко от бараков отряда. Под ногами шуршала трава, которая то вгоняла в сон, то напоминала о предпоследнем прощании с Куросаки. А Абарай шел, молча, не тревожа взбудораженные мысли Рукии. Он и был той самой родной душой, который знал, сколько ложек сахара ей положить в чай, что она будет мерзнуть всю ночь, если не закутается в одеяло, как в кокон. И только он знал, когда ей нужно подумать, когда ему нужно помолчать. Когда ее сердце найдет свое равновесие, когда ему нужно подождать.
«Мужчина рядом с ней обязан чувствовать, что нужно именно ей и именно сейчас. Куросаки этого не понять, потому что этого не захочет…»
– Ренджи… мне кажется… человеческая жизнь слишком короткая, чтобы познать истину… – Рукия говорила тихо, но от того, что внезапно, голос показался криком. Это резко вывело Абарая из состояния отстраненности.
– Рукия, мы, шинигами, тоже не можем познать истину, и дело не во времени, которое отведено.
– А в чем тогда? – Кучики смотрела на него своим задумчивым и печальным взглядом. Она цеплялась за парня и за это стену, которая может отгородить ее от всех напастей.
– Мы не истины ищем, а то, что утешит наше самолюбие, или тщеславие… или эгоизм, – Абарай пожал плечами и остановился, повернувшись к растерянной девушке. – Ты ведь что-то спросила у Ичиго не для того, чтобы услышать правду, а для того, чтобы себя в чем-то успокоить. А теперь мучишься и терзаешься именно от правды. Я ведь прав?
Рукия опустила голову. Теперь она чувствовала себя ужасно. И даже не потому, что он понимает, почему она так печальна, а потому что она сама себе позволила схватиться за этот спасательный круг, будучи такой эгоисткой к нему.
Внезапно, Ренджи обошел девушку со спины и немного наклонился, чтобы его губы рядом с ее нежной шеей. Он легонько подул на кончики черных волос. Они затрепетали и стали легонько щекотать кожу, а Абарай медленно произнес:
– Но ведь твои мысли были не только о Куросаки, правда же? – его рука легонько скользнула по ее талии. Парень медленно притянул ее к себе. Каждое движение было осторожным, чтобы ей не пришло вдруг в голову чем-то огреть Абарая.
– Откуда… – Кучики вспыхнула, разом вспомнив все ее сны, все его слова и каждое действие. Об Ичиго в голове не осталось и следа. Одной фразой он убрал из ее головы соперника.
– Ну, так я знаю, что делаю, Рукия… – его губы легко накрыли маленький островок открытой кожи на ее плече, она так и охнула от прикосновения. Свободной рукой Ренджи подвинул ворот кимоно и прильнул губами к оголившемуся плечику. Девушка перестала ощущать связь с ногами, и чуть ли не падала, если бы не сильная рука Абарая, которая, будто, специально сразу придерживала Кучики на ногах.
