Текст книги "Пародвижитель, который свернул не туда (СИ)"

Автор книги: Илу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

  – Когда я имел несчастье связаться с этой распроклятой фабрикой Гвальцетени, мне обещали, что пародвижитель совершенно автономен, не требует контроля, что достаточно выставить нужную перфокарту и ни о чем не заботиться! И что же? Утром я просыпаюсь, а мой передвижной отель стоит посреди этого чертового городка, тогда как пункт назначения – Каварстоун! – мистер Ралли возмущенно взмахнул пухлой рукой куда-то в сторону окна, как бы предлагая обнаружить там унылый промышленный пейзаж провинциального Рохо вместо столицы. – Вы себе представляете, сколько денег я потерял, будучи вынужден отправиться в обратный путь, расходуя дополнительное топливо, бесплатно предоставляя комнаты на целые сутки? А питание? А нарушенное расписание? Каварстоун координирует все рейсы и очень строго относится к отклонениям. Многие пассажиры подали жалобы, требуя компенсации за перенос даты и опоздание! Между прочим, среди постояльцев присутствовал небезызвестный мистер Лоу, который, если вы знаете, в свое время сделал крупный вклад в развитие пародвижителей. Какой удар по репутации!

  – Я вас прекрасно понимаю, – устало кивнул Дарлин Скрым. Грузный господин создавал слишком много шума для такой маленькой комнаты. – Но ведь пародвижитель не мог сам свернуть на прилегающий монорельс и отправиться в Рохо?

  – Я в этом совершенно не уверен, досточтимый мистер Скрым, – сварливо ответил капитан передвижного отеля. – Более того, я совершенно уверен в обратном, поскольку точно знаю, что выставлял перфокарту на Каварстоун! Я не первый год в рейсах, но эта чертова контора, похоже, пытается сделать из меня дурака.

  Возможно, чертова контора, под которой подразумевалось представительство фабрики Гвальцетени, ни из кого не пыталась сделать дурака, однако и себя дать одурачить не могла. Пародвижитель, который сам выбирает направление, – где это видано? Какой ерунды только не выдумывают клиенты, лишь бы потребовать денег. Мистер Ралли и сам очень хорошо понимал, что шансы получить выплату, как и доказать его собственную непричастность к непредвиденной смене маршрута, слишком малы – поэтому и обратился в юридическое агентство 'Скрым и Ко'.

  – Завтра утром их представитель будет на борту 'Медного стрижа', чтобы провести техническую экспертизу, – между тем сообщил капитан и тяжело вздохнул. – И боюсь, мистер Скрым, вне зависимости от результата он попытается обвинить в сложившейся ситуации меня. Мне нужна ваша помощь.

  Дарлину уже доводилось видеть передвижные отели; честно признаться, он даже присутствовал в той толпе, что лет семь назад восторженным улюлюканьем встречала самый первый экземпляр – знаменитый 'Скользящий ветер', к созданию которого приложил руку знаменитый Идвир Лоу. Всего два этажа, шесть комнат, скромная веранда – фантастика, предел мечтаний! Через год-два появились и другие отели, выше и внушительнее, развивающие скорость до пятидесяти миль в час, прекрасно меблированные, с интерьерами, отвечающими самому взыскательному вкусу, и даже оснащенные водопроводом. 'Путешествуйте со всеми удобствами!', 'В дорогу не выходя из дома!', ах, что за век открытий чудных! Совсем скоро человек сможет взмыть, как птица, и тогда не останется уж никаких преград для полета ликующего сердца!..

  Однако, главе юридического агентства, пускай и крошечного, не пристало думать о полетах и прочей романтической чепухе. Педантичность, пунктуальность и аккуратность – вот главные качества того, кто имеет дело с буквой закона и деньгами, особенно, чужими. Поэтому Дарлин заставил себя принять строгий деловой вид (впрочем, позволяя себе украдкой поглядывать по сторонам, пока мистер Ралли сопровождал его в капитанскую рубку).

  Возле панели управления их уже ожидали механик передвижного отеля мистер Саммел Хорд и технический эксперт фабрики Гвальцетени Анатан Бирма. Поприветствовав друг друга, члены комиссии принялись за дело.

  Властители шестеренок разобрали боковую часть панели управления, чтобы иметь возможность внимательнее и подробнее рассмотреть внутренность механизма и, в частности, навигационный отсек. Хозяин пристрастно следил за процессом, взволнованно пыхтя; пышные усы его топорщились, пухлые короткие пальцы ни на миг не оставались без движения.

  – Видите? – указал куда-то внутрь механизма мистер Бирма, сухопарый, крайне сдержанный молодой человек в круглых очках и с гладко зачесанными волосами. Все дружно наклонились посмотреть. – Вот пазы, вот считыватели. Совершенно невозможно, чтобы диск перфокарты самостоятельно повернулся на другой маршрут.

  – Но я своими глазами видел, как капитан Ралли вводил перфокарту! – возмущенно развел руками механик. Одна из рук представляла собой искусно подогнанный механический протез, настоящее чудо инженерной мысли. Дарлин подумал, что родную конечность механик, наверное, потерял на Долгой войне, и потому немедленно проникся симпатией к пожилому мужчине. – В конце концов, после установки маршрута на панели появляется индикатор направления, и клянусь, я прекрасно помню буквы 'КВР', что, конечно, никак не может означать Рохо!

  – Что ж, нам ничего не остается, как снять отчет и узнать, как же именно была выставлена перфокарта, – пожал плечами эксперт и снова принялся колдовать над техникой. Через несколько минут что-то зажужжало, зашуршала бумажная лента, и мистер Бирма победоносно провозгласил:

  – Первичная настройка маршрута запущена третьего числа, то есть пять дней назад, ровно в 12:00. Однако пятого числа, в 22:38 перфокарту переустановили, после чего отель, по всей видимости, уже ночью свернул на Рохо.

  – Но я этого не делал! – вскричал капитан Ралли, потрясенно всплеснув руками.

  – Я тоже, – поспешил заверить мистер Хорд.

  Некоторое время все молчали. Затем Дарлин осторожно спросил:

  – А кто-то еще мог это сделать?

  – Кто? Стюард? Пассажиры? Может, повариха?! – саркастически фыркнул мистер Ралли. – Для этого нужно хоть немного разбираться в технике!

  – Это правда, – подтвердил эксперт, приглаживая и без того гладко лежащие волосы.

  Вернув механизм в рабочее состояние и водрузив на место боковую панель, независимый эксперт поспешил раскланяться, коротко предупредив, что удача с получением денег от фабрики Гвальцетени видится ему довольно маловероятной, поскольку пародвижитель, конечно, автономен, но маршрут все же выбирает человек. Механик, не скрывая своего крайнего огорчения, отправился проводить мистера Бирму до дверей.

  – Удивительная история, не правда ли, – раздраженно воскликнул мистер Ралли и жестом пригласил юриста следовать за собой. Они покинули рубку, прошли через небольшой холл с креслами и чайным столиком, по узкой винтовой лестнице с причудливо выкованными периллами поднялись наверх и оказались на просторном балконе прямо над рубкой. Капитан закурил трубку, старательно складывая губы, выпустил несколько колец дыма, после чего пришел в очевидное расположение духа и, добродушно посмеиваясь, сообщил: – Между прочим, Рохо – родина 'Медного стрижа'. До того, как мистер Бирма огласил отчет, я, хохо, стыдно признаться, подумывал, что мой отель, хохо, просто соскучился по дому!

  – Как это мило, – вежливо откликнулся Дарлин, разглядывая висевшую на стене затейливо оформленную карту и думая о своем. – В Рохо есть фабрика пародвижителей?

  – Да весь Рохо как одна большая фабрика, принадлежащая этим толстосумам Гвальцетени! Никакого сообщения, ни одной дороги, кроме единственного монорельса. Девять из десяти жителей работают на конвейере, а детям в колыбель кладут шестеренки вместо погремушек. А знаете, что придумал этот хитрец Гвальцетени? Пародвижитель нельзя запустить без одной-единственной малюсенькой детали, схема держится в строжайшем секрете. Забирать готовые машины промышленник приезжает лично, в сопровождении внушительной охраны – беспокойства нынче среди рабочих, если вы читаете новости...

  – Мистер Ралли, – не слишком вежливо перебил его молодой юрист, – а в котором часу 'Медный стриж' прибыл на вокзал Рохо?

  – Около половины восьмого утра, – несколько секунд поразмыслив, ответил тот. – Я как раз оканчивал бриться. Вот, видите, порезался, когда пародвижитель встал.

  – Для вас остановка стала неожиданностью?

  – Естественно! Ведь прибытие в Каварстоун ожидалось только в полдень! Честно говоря, я даже несколько испугался, поскольку решил, что произошла какая-то поломка и мы застряли в лапах девственной природы вдали от цивилизации. Но, выглянув в окно и обнаружив моих пассажиров, разгуливающих по самой настоящей мостовой, я немного успокоился и отправился на поиски механика. И нашел его спящим в рубке. Насилу добудился.

  – Мистер Хорд всегда там ночует? – поинтересовался Дарлин. – Ведь пародвижитель полностью автономен и не требует никакого контроля...

  – Его частенько мучает бессонница, – терпеливо разъяснил мистер Ралли. – Да и можно ли столь беззаветно доверять неживым механизмам? Как видите, нет. Тем вечером мы по обыкновению выпили чаю, перекинулись пару раз в карты, затем меня совершенно разморило, и я, объявив о своем намерении лечь спать пораньше, покинул мистера Хорда.

  – В котором часу это было?

  – Примерно в начале десятого вечера.

  Последующие несколько минут прошли в тишине, если не считать пения птиц и отдаленного шума, присущего любому крупному городу. Дарлин, глядя на карту, тщательно считал в уме: если учесть общее расстояние и скорость пародвижителя, а также время прибытия, выходило, будто перфокарту переставили буквально за несколько минут до поворота на Рохо.

  – Вы не думаете, что это мистер Хорд поменял настройку? – осторожно спросил юрист. Капитан бросил на него короткий цепкий взгляд, затем выпустил очередную вереницу дымовых колечек.

  – Признаюсь, такие мысли у меня появлялись, и это еще одна причина, по которой я обратился к вам, – наконец, ответил он. – Мистер Хорд превосходный механик и мой старинный друг. Мы вместе прошли Дальнюю войну, где он потерял руку в одном из боев. Он совладелец отеля, хоть его доля совсем невелика. Я не хотел бы видеть на 'Медном стриже' никого другого в его должности. Если есть хоть один шанс, что он невиновен... я не могу обидеть друга, понимаете? Но если поворот на Рохо – результат его злого умысла, клянусь, я через суд заставлю его вывернуть карманы и оплатить все издержки!

  'Вот так задачка', – подумалось Дарлину.

  – А у вас есть мысли, зачем вашему другу понадобилось устраивать такой переполох?

  Мистер Ралли лишь покачал головой.

  Снизу послышалось неясное бормотание, интонации и тембр позволяли предположить, будто кто-то разговаривает сам с собой. Дарлин вопросительно посмотрел на капитана.

  – Такая уж слышимость, – пожал плечами тот. – Кстати, это Саммел.

  Дарлин поспешил спуститься вниз и вернуться в рубку, где действительно нашел мистера Хорда, находящегося в крайнем возбуждении.

  – Что, что я могу сказать вам? – с горечью крикнул он, завидев входящего юриста. – Я ничего не трогал! Я прекрасно помню эти буквы 'КВР'. Кто-то повернул перфокарту, пока я спал. Спал, как сурок, и проспал все на свете!..

  – Прошу вас, успокойтесь, – терпеливо потребовал Дарлин. – Расскажите мне все по порядку.

  Мистер Хорд вздохнул, несколько раз сжал и разжал пальцы механической руки, внимательно наблюдая за процессом, снова вздохнул и, наконец, заговорил.

  – Я даже не знаю, что рассказывать. Очередной самый обыкновенный рейс. Пятого числа вечером мы с капитаном выпили чаю и перекинулись в картишки, потом я отправился в рубку. Буквы маршрута подтверждали, что мы следуем в Каварстоун. Я не помню, как заснул прямо в рубке; разбудил меня капитан – уже утром, после остановки отеля. Примерно полчаса мы пытались сориентироваться на местности. Пришли в ужас, обнаружив, что мы в Рохо – до меня доходили слухи о некоторых волнениях среди рабочих. Кто знает, какие мысли возникнут в их головах? Но, кажется, нам повезло: прибытия 'Медного стрижа' никто не заметил.

  – Запираете ли вы дверь в рубку?

  – Когда покидаю пост – разумеется, да! Но замок изнутри в последнее время немного клинит... Да и какой смысл запираться? Обычно я не сплю на рабочем месте. Никогда там не сплю, если быть точным.

  Больше ничего полезного механик рассказать не мог, поэтому, выяснив, где разыскать остальных членов экипажа, Дарлин оставил печального мистера Хорда одного и отправился проводить дальнейший опрос свидетелей.

  В главном холле молодой веснушчатый парнишка, закатав рукава, старательно натирал паркетный пол воском. Он назвался Альманом Гроссом и сообщил, что работает стюардом на 'Медном стриже' и выполняет обязанности уборщика, официанта и носильщика.

  – Не успел я разнести завтрак по комнатам, как отель остановился, – начал свое повествование парень. – Постояльцы решили, что произошла какая-то поломка, ведь до Каварстоуна еще несколько часов езды, а никаких остановок не предусмотрено – кругом глухие леса. Все принялись звонить в колокольчики, требовать объяснений. Я уверял, что все в порядке, и 'Медный стриж' вот-вот продолжит путь. Кто-то посчитал, что нельзя упускать подходящий момент для небольшой утренней прогулки, тем более, за окном обнаружился вовсе не глухой лес, а небольшой, прекрасно оборудованный парк. Я, правда, не сразу это понял – пока не увидел мостовую и глухой забор вокруг. Знаете, я думаю, именно в этом парке останавливается господин Гвальцетени, когда приезжает в Рохо за готовыми пародвижителями. Ну, дурной пример, как вы знаете, заразителен – постояльцы повалили на улицу гулять. В конце концов, когда капитан Ралли через полчаса по громкой связи объявил отправление, мы с Мари были вынуждены носиться по парку и уговаривать гостей вернуться в свои номера. Уфф, такой кавардак! Один вообще потерялся, и отель в итоге простоял более трех часов! Все на местах – а его одного нет! Уже после десяти бедолагу привели местные.

  – А вот тут попрошу подробнее, – оживился Дарлин. – Кто именно потерялся?

  – Мистер Жупер, – с готовностью ответил Альман. – Это сплошное недоразумение! В первый же день пути он напился и устроил дебош, на второй – поссорился с мистером Хордом, проиграв ему денег и обвинив в жульничестве, после чего снова напился и полночи буянил. Третьи сутки прошли более-менее спокойно, он не выходил из своей комнаты и больше не пил (я это знаю, потому что обычно сам разношу спиртное по номерам), но тем утром, когда мы оказались в Рохо, швырнул в меня омлет! Заявил, что тот совсем холодный. После чего отправился исследовать Рохо и потерялся.

  – Исследовать Рохо, говорите?..

  – Именно! Рассказывал что-то про прекрасную пассажирку, которая завела его в лабиринты Рохо и бросила! Вы себе представляете? Мистер Жупер встретил женщину, отправившуюся в незнакомый город без сопровождения мужчины! – парень заразительно расхохотался, запрокинув голову, а затем пояснил: – Но у нас гостили всего две пассажирки: обе средних лет, у одной маленькие дети; и они не отходили от своих мужей, как и пристало порядочным дамам. Кстати, мистер Жупер все еще тут, у него второй билет до Алимпьена. Не желает выселяться, хотя во время простоя мы не оказываем услуги. Комната номер девять. Это на втором этаже.

  Искомая комната находилась прямо возле выхода на тот самый балкон, где уже успел побывать Дарлин. При желании можно проскользнуть на винтовую лестницу, не привлекая ничьего внимания, спуститься вниз и, пользуясь случаем, переставить перфокарту. Совпадение?

  Мистер Жупер оказался высоким, чрезвычайно полным пожилым мужчиной с патлатыми, торчащими во все стороны бакенбардами и стойким алкогольным амбре. Визит юриста его безумно обрадовал: похоже, одинокий постоялец страдал от скуки, лишившись общества остальных пассажиров.

  – Мало того, что они задержали рейс до Каварстоуна, – теперь и отправку в Алимпьен откладывают! – возмущался он, пока разливал в стаканы виски. Дарлин хотел отказаться, но побоялся спорить с таким внушительным человеком. – Между тем, в Алимпьене меня ждет пара жеребцов редкой породы – я их чрезвычайный любитель, знаете ли. Лошади – моя единственная страсть. Что, если сделка сорвется из-за моего опоздания? Я написал жалобу, как думаете, смогу я получить компенсацию?

  Не дожидаясь ответа, мистер Жупер одним махом проглотил свою порцию виски, налил еще и продолжил громогласный монолог:

  – Ужаснейший отель! Ко мне тут постоянно какие-то претензии, ущемления прав! А еда? В последний день я чем-то сильно отравился, сударь, вы представить себе не можете! Я думал, меня наизнанку вывернет... И вот, когда под вечер желудок мой, кажется, успокоился и я начал засыпать, – чей-то раскатистый храп! Это нечеловеческое рычание не давало мне покоя всю ночь! А ведь мой сосед – совершенно немощный старикашка – никогда так не храпел. Знаете, говорят, он известный инженер. Видели бы вы его сиделку, какие же сочные формы! Ехал в Каварстоун к одному модному нынче доктору, лечить свою подагру. В столице лучшие врачи, вам это известно? Лишь одна мысль заставляла меня держаться: скоро мы прибудем в Каварстоун, и я смогу обратиться за медицинской помощью и посетить ресторан с человеческой едой. Но нет! Еще целые сутки трястись, а они, словно издеваясь, предлагают мне на обед – отвратительный суп с маринованными огурцами, на ужин – тушенную с капустой солонину! За кого они принимают своих клиентов? За свиней?!

  Дарлин подумал, что тушеная солонина не так уж плоха, и почувствовал, как в животе заурчало.

  – Почему вы вышли из отеля? – попытался он перевести разговор в нужное русло. – Вы бывали раньше в Рохо?

  – Боже упаси! – воскликнул мистер Жупер. – Зачем мне бывать в Рохо? Туда и рейсов совершенно нет! Весь Рохо – это частная фабрика Гвальцетени, любителя вонючих шестеренок. Никогда не понимал этого увлечения... И потом, не знал я, что мы в Рохо. Вижу – премиленький парк... Я просто вышел поразмяться.

  – Мне сказали, вы отсутствовали три часа.

  – Да, я заблудился! – мотнул головой собеседник и вдруг расплылся в елейной улыбке. – Я встретил прекрасную незнакомку. Она выходила из отеля прямо передо мной, я поспешил за ней, предполагая, что может потребоваться моя помощь. Ах, вы бы видели, что за ангел! Светлые волосы, милая шляпка с голубыми цветами, изящный изгиб шеи... А глаза! Она хотела что-то купить в лавке, не мог же я позволить ей идти одной!

  – Как ее звали?

  – Она не захотела представиться, – развел руками мистер Жупер. – Казалась очень смущенной и растерянной, маленькая пташка. Мы прошли вдоль монорельса через какой-то ангар и оказались в лабиринте вонючих трущоб, все время петляли, но лавку отыскали быстро. Моя дама попросила меня остаться снаружи. Я прождал полчаса, потом заглянул внутрь – ее и след простыл! Старуха за прилавком сказала, что знать не знает ни о каких прекрасных леди в шляпке с голубыми цветами. Я бросился ее искать, потом сдался и решил вернуться в отель, но понял, что не могу вспомнить дороги. Этот Рохо мне теперь до смерти будет сниться в кошмарах – эти кривые грязные улочки и хаотичное нагромождение лачуг. Наконец, я поймал какого-то мальчишку и он провел меня до отеля за горсть медяков.

  – Вы видели эту прекрасную незнакомку среди постояльцев?

  – Вы тоже думаете, что я сумасшедший, верно? – насупился здоровяк. – Выметайтесь отсюда.

  И не успел Дарлин опомниться, как мистер Жупер ухватил его за воротник и самым грубым образом вытолкал за дверь.

  Чувствуя себя отвратительно измятым, юрист встряхнулся и огляделся по сторонам, надеясь, что никто не стал свидетелем его бесславного поражения. Сплошное недоразумение, в самом деле! Только время потерял.. Куда теперь девать стакан, который так и остался у него в руках? Не стучаться же опять к мистеру Жуперу...

  Дарлин принял решение отнести стакан на кухню.

  Возле плиты крутилась хорошенькая девушка, ловко управляясь с кастрюлями и поварешками. Запах шел изумительный...

  Увидев Дарлина, девушка застенчиво улыбнулась. Кажется, капитан говорил, что ее зовут Мари.

   – Я знаю, кто вы, – сообщила она. – Альми сказал. Хотите супу?

  Конечно, стоило отказаться, но Дарлин не смог. Время близилось к двум часам, а у него с утра во рту маковой росинки не было. В конце концов, мистер Ралли может вычесть стоимость обеда из вознаграждения за ведение расследования.

  Суп оказался превосходным. Только такой грубиян, как мистер Жупер, мог назвать блюда, приготовленные этими чудесными ручками, едой для свиней. Мысли о мистере Жупере портили аппетит, но Дарлин никак не мог от них избавиться. Прекрасная незнакомка, выходящая из отеля... Это ведь совсем не обязательно должна быть пассажирка!

  Дарлин бросил есть суп и отложил ложку.

  – Это вы ходили вместе с мистером Жупером в лавку, когда отель остановился в Рохо? – строго спросил он. Девушка замерла и вдруг страшно покраснела. Отпираться не стала:

  – Да, это я, – тихо проговорила она, потупившись. – Я рассыпала соль утром, когда готовила омлет. Оставила банку на столе, а потом случайно задела локтем – и БАМ! Я такая неуклюжая!

  – Вы пошли одна в незнакомый город за солью?! – ужаснулся Дарлин.

  – Да, – просто ответила она. – Как же я могла подать несоленые блюда? Ведь меня уволят!

   Юрист представил, как юная девушка плачет над рассыпанной по полу солью, и тут отель, как по волшебству, останавливается, она видит за окном очертания грязного фабричного городка, и в светловолосую головку приходит мысль, что в здешней лавке наверняка можно купить столь важный ингредиент. Она быстро надевает шляпку и пальто, выглядывает на улицу, видит, что все пассажиры гуляют, и с бьющимся сердцем принимает непростое решение. И тут на нее наваливается этот отвратительный толстяк мистер Жупер, дыша перегаром, хватает за тонкие ручки и навязывается в сопровождающие. Конечно, она сбежала при первой возможности, не подумав, что нетрезвый ухажер заблудится в незнакомом городе.

  – Я думала, никто не узнает, – прощебетала Мари, с облегчением глядя, как юрист снова принимает за суп. – Я ведь одна нога здесь, другая там! Никто даже не заметил. Обед подали вовремя – ровно в два часа пополудни!

  +++

  Отобедав, Дарлин отправился на балкон в надежде спокойно обдумать всю полученную за день информацию. После вкусного супа клонило в сон, он присел на оббитую кожей скамью, затем позволил себе немного прилечь. Лежа и на сытый желудок думалось значительно удобнее.

  Итак, кто, зачем и почему мог повернуть отель на Рохо?

  Эксперт Анатан Бирма утверждал, что сделать это мог только человек, обладающий специальными техническими знаниями, что существенно сужает круг подозреваемых.

  Допустим, это мистер Хорд. Однако он утверждает, что спал – так ли это? По словам мистера Жупера, в одну из ночей его разбудил храп, при этом не упоминалось, что подобные звуки мешали ему ранее. Та ли это ночь, когда кто-то переставил перфокарту? Со слов стюарда, пятого числа мистер Жупер вел себя тихо, видимо, именно тогда он отравился и не выходил из комнаты. Тогда вечерний храп, так хорошо слышимый в комнате номер девять, издавал никто иной, как мистер Хорд.

   Можно ли изобразить храп? Безусловно. Но как узнать, как именно ты храпишь? Раскатисто или тихонько, с повизгиваниями или присвистами? Дарлин вспомнил свою тетушку Беллу, которая часто причмокивала во сне. С другой стороны, если учитывать расположение лестницы на балкон, становится ясно, что, находясь в рубке, нельзя знать, слушает ли кто твои театральные потуги.

  И вообще, вся эта ситуация только во вред механику: так и работу можно потерять, и свою небольшую долю в 'Медном стриже'. И остаться с вывернутыми карманами. Нет у механика никакой мотивации.

  Может, это капитан – все-таки решил избавиться от своего старого друга? Зная, что тот мучается бессонницей и проводит ночи в рубке, испортил внутренний замок, подмешал ему снотворное в вечерний чай, а затем под самым его носом внес правки в маршрут. Зачем тогда нанимать юриста и искать других возможных виноватых? Нелогично.

  Что, если механика кто-то подставил? Например, вредный мистер Жупер. Кстати, не зря же он так долго отсутствовал, сочинив наиглупейшую историю про таинственную незнакомку. Может, пятого числа он не выходил из своей комнаты, потому что изучал карту лабиринтов Рохо и готовился к вылазке? Да уж, тот еще лазутчик... Тогда месть? Дарлин представил, как нетрезвый здоровяк, помятый, но полный желания проучить обидчика, пробирается в рубку и трясущимися руками пытается переставить перфокарту. В любом из вариантов не сходится одно: мистер Жупер не вписывается в рамки, установленные экспертом Анатоном Бирмой, этот скандалист – знаток лошадей, а не шестеренок. Не мог он! Даже если б хотел.

  А мистер Идвир Лоу? Какое удивительное совпадение, что инженер, положивший начало эре пародвижителей, оказался среди гостей поменявшего маршрут 'Медного стрижа'. У него точно хватило бы квалификации переставить перфокарту. Но какова мотивация? Давние счеты с капитаном? Это можно лишь предполагать... Может, ему требовалось попасть в Рохо? Если раньше он работал над пародвижителями, то вполне мог иметь какие-то связи и дела в городе-фабрике, который, кстати, по словам мистера Жупера, закрыт ото всех и лишен всяческого транспортного сообщения с другими городами. Зачем тогда туда монорельс проложили? – чтобы вывозить готовые пародвижители, конечно же... Только вот за полчаса вряд ли возможно устроить какие-то дела, особенно немощному старику с подагрой. И потом, откуда мог Идвир Лоу знать, что механик заснет на своем посту? Мог ли он подсыпать снотворное в чай? Подкупить кого-то из экипажа?

  Кого? Официанта Альмана Гросса или повариху Мари?

  Дарлин прикрыл глаза, явственно вспоминая прекрасные черты новой знакомой. Нет, конечно, она бы не могла пойти на такое, ей слишком дорого ее место, она из-за соли и то вон как переживала. Боже мой, в очередной раз ужаснулся Дарлин, пойти одной в незнакомый город, полный головорезов, чтобы...

  Стоп. Сон как рукой сняло.

  Суп с маринованными огурчиками. Ведь маринованные огурчики всегда еще и соленые! Зачем еще соль? А вечером – тушеная солонина. Тоже соль уже есть в составе ингредиентов! Зачем вообще бежать за солью, если в полдень ожидалось прибытие в Каварстоун? Не потому ли омлет оказался холодным, что Мари приготовила его заранее, готовясь к прибытию в Рохо и надеясь покинуть отель незаметно для всех?

  На мгновение Дарлина обуяло жгучее сомнение – не могла женщина повернуть перфокарту, для этого нужны мужские руки и специальные знания, и тут же понял: она выросла в Рохо. Будучи тем самым ребенком, что с колыбели играл с шестеренками, она, если и не относилась к тем девяти из десяти жителей, что заняты на сборке пародвижителей, то точно взрослела в окружении таких людей. Прекрасно зная лабиринт улочек родного города, она легко отыскала лавку и быстро добралась назад – уже через полчаса после остановки, по словам Альми Гросса, она носилась по парку и уговаривала постояльцев вернуться в отель. И даже успела вовремя подать обед, в то время как мистер Жупер – а он не пил ни в тот день, ни накануне – потратил на обратную дорогу три часа.

  Суп из маринованных огурчиков и тушеной солонины... глаза снова начали слипаться, и на этот раз противостоять сну оказалось невозможно.

  Проснулся Дарлин оттого, что его тряс за плечи капитан Ралли.

  – Что с вами, мистер Скрым?!

  – Это Мари, Мари, – пытался выговорить юрист слабым заплетающимся языком. – Кухарка...

  – Что с ней?

  – Это она повернула на Рохо...

  Окончательно пришел в себя Дарлин лишь спустя несколько часов. Конечно, не стоило ему есть тот суп. Но разве устоишь перед женскими чарами?.. Если бы его голова соображала немного быстрее!

  Мари исчезла в неизвестном направлении, не оставив даже записочки с объяснениями – не удивительно, ведь она вряд ли умела писать.

  Дарлин ни медяка не получил за свое расследование, поскольку фабрика Гвальцетени также отказалась выплачивать деньги мистеру Ралли; зато ни в чем не повинный механик в глазах капитана был оправдан и остался на своем месте, за что лично отблагодарил юриста – довольно щедро, между прочим.

  Мистер Ралли оказался человеком практичным: получив отказ от Гвальцетени, он возместил ущерб через страховую контору, в которую, как оказалось, на определенных условиях ежемесячно вносил некоторую сумму на случай непредвиденных расходов.

  И все же неудовлетворенное любопытство грызло душу Дарлина Скрыма, а образ маленькой стройной девушки не выходил у него из головы. Он думал о ее ясных глазах и нежных маленьких ручках, так ловко и совершенно незаметно подсыпавших снотворное ему суп, о светлых волосах, аккуратно уложенных на затылке, и никак не мог взять в толк, что же ей понадобилось в Рохо? Может, там остались ее престарелые родители, нуждающиеся в деньгах, или любимый муж? Как удалось ей покинуть закрытый город и устроиться работать поварихой на 'Медного стрижа'? Ради чего рискнула она своим престижным местом, ради чего бросила все, когда поняла, что ее маленькая афера раскрылась?

  Ответ неожиданно нашелся в очередном выпуске газеты, услужливо поданной механическим передвижным почтоматом. Новость о восстании рабочих фабрики Гвальцетени красовалась на первой полосе, и сразу под гигантскими буквами заголовка некий талантливый художник очень точно изобразил Мари. Она стояла, взобравшись на грубо сколоченную трибуну, особенно хрупкая возле высоких, широкоплечих мужчин с крепкими жилистыми руками, по одному внешнему виду которых можно определить род деятельности. 'Долой рабство!', 'Откройте город!' – требовали они. В статье описывалось, что рабочие нашли способ обойти хитрую защиту Гвальцетени (мистер Ралли упоминал какую-то деталь, без которой не работал весь комплекс механизмов) и, таким образом, смогли собирать полностью работоспособные пародвижители, после чего отогнали куда-то все машины и объявили их собственностью Рохо.

  Можем ли мы чувствовать себя в безопасности, тревожно вопрошал автор статьи, когда сборище необразованных, невоспитанных, примитивных мужланов захватывает чужое имущество, требует себе равенства, прав и свобод, пытается взять власть в свои руки и угрожает насилием, даже если вышеуказанное происходит за десятки миль от нас в закрытом городе Рохо? Найдется ли место чудесным открытиям, позволяющим человеку взмыть, как птица, без всяких преград, если место инженера займет простой рабочий, способный лишь закручивать гайки? Можем ли мы верить в прекрасное будущее для нас и наших детей, в то время как они начинают войну?