Текст книги "Не испугайся тени прошлого (СИ)"
Автор книги: Ilith
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Я лишь улыбнулась.
Дети с радостью приняли наше предложение съездить в языковой лагерь, так что мы с Артемом собрали документы и отдали их на оформление. Полинка с Денисом должны были уехать дней через 5. Единственное, что расстроило дочку, это то, что она пропустит мой день рождения, но я успокоила, что связь по телефону или Skype никто не отменял.
Игорь
Я совсем замотался в делах. У меня такое впечатление, что я буквально живу в самолете между Краснодаром и Москвой. Меня уже в лицо узнают в аэропортах, а стюардессы не спрашивают, что я буду. Проектов и планов громадье, а реализация их, как всегда в России, тормозится бюрократической машиной и иногда недостатком финансирования. В редкие дни затишья я просто отсыпался, уезжая в какую-нибудь глушь и выключая телефон хоть на один день. Вот наконец-то опять появился свет в конце тоннеля, а я давно не общался с Тамилой, так, иногда названивал, но виделись мы последний раз в том кафе. После своеобразной декларации о намерении с моей стороны, отношения не то чтобы потеплели, но исчезла агрессия в мой адрес, хоть настороженность с ее стороны осталась.
Никогда не имел женщин-друзей, можно сказать, первый опыт. Для меня даже женщина-деловой партнер – весьма экзотический объект, потому что мало кому из них удается не скатываться к давлению на мою мужскую составляющую, когда дело решается не в их пользу. Обязательно пытаются взять меня на джентльмена. Ну не джентльмен я в делах, а делец, иначе денег не заработаешь. Вот и тут... и как с ней дружить? Хотя вон, по уже редким докладам от того же Олега, она вроде как бы по-приятельски общается с моими 'друзьями'.
Договорились мы встретиться в небольшом кафе-ресторане, так чтоб пафоса поменьше, а еды вкусной побольше. Тамила не заставила себя ждать, войдя в дверь минута в минуту. Вездесущие брюки и почти мужская рубашка, если бы не забавные разноцветные пуговицы, на ногах туфли на небольшом каблуке и небольшая сумочка, обычно у женщин косметички такого размера.
– День добрый, – улыбнулась она мне.
– Наидобрейший, – ответил я, помогая ей присесть. – А чего руку не протягиваешь для рукопожатия?
– Не хочу провоцировать тебя на лобызание моей конечности, – смеясь, ответила она.
– Ну вот, такой чести лишили, – в притворной скорби отшутился я, устраиваясь напротив.
Несколько минут у нас занял заказ, и в ожидании него мы продолжили беседу.
– Вот мне интересно, почему ты встречи назначаешь в едальнях? – спросила меня Тамила.
– Именно с тобой или вообще?
– Про 'вообще' я ничего не знаю.
– Это я так балую себя: обед или ужин в прекрасной компании – это такая редкость.
Тамила хмыкнула:
– Неприкрытая лесть.
– Отнюдь. Я за последний месяц переобщался по необходимости с таким количеством разнообразного народа, что уже хочется чего-то приятного для себя.
– Ладно, постараюсь вести себя культурно, – улыбнулась она.
– А у тебя получится? – в тон ответил я.
Она хитро улыбнулась.
Несмотря на дружеский тон беседы, я видел, что Тамила была чем-то обеспокоена. Внешне это практически не проявлялось, только нет-нет в паузах в разговоре она мыслями куда-то уплывала.
– Что-то случилось? – поинтересовался я.
– Нет, всё нормально, просто напряженная неделя была, а выходные почему-то почти закончились.
– Личный вопрос можно?
– Как друг? – иронично спросила она.
– А как же.
– Ну давай, а я посмотрю, как это у тебя получится.
– И много у тебя друзей мужчин?
– Это личный вопрос? – удивилась она. – Смотря что ты вкладываешь в это понятие.
– А мне интересно послушать, что для тебя это значит.
Тамила задумалась. В это время нам принесли заказ, и мы до десерта молчали. Мне уже стало казаться, что я влез куда-то не туда и я зря задал этот вопрос. Но когда принесли кофе, она заговорила.
– По большому счету, друзей в моем понимании у меня нет. Есть люди, к которым я хорошо отношусь и, или хорошо относятся ко мне.
– Что, даже поплакаться некому или обратиться за помощью?
– Я не плачу, а помощь... ее можно или заслужить, или купить, но для этого не обязательно быть друзьями.
– А бескорыстно, просто так?
– А ты что-нибудь делаешь 'за так'? – чуть грустно улыбнулась она. – Ты ж тоже исходишь из своих интересов, возможностей и возможной выгоды в будущем. Но если нет выгоды, то сгодится и праздное любопытство или скука.
– Пожалуй, ты права.
– Вот и мне ты дружбу предложил скорей всего из-за любопытства и скуки. Разнообразия ж, наверно, захотелось в своей суматошной жизни.
Было неприятно сознаваться ей, что в чем-то она оказалась права. А она видела это. От этого становилось еще как-то гадостней на душе что ли.
– Не мучайся, – она на несколько секунд накрыла мою руку своей ладошкой.
Мне было странно чувствовать какую-то поддержку и заботу, в принципе, от чужого мне человека. Я привык карать и миловать, отбирать и раздавать 'благодать', но поддерживать бескорыстно – такая милость была только для моей семьи. У Тамилы было по-другому, она, не открываясь сама, становилась как бы якорем или пристанищем. С ней было спокойно и уютно. Моментами я ощущал себя как возле иконы Богоматери: прощение и любовь, и снисхождение к неразумному ребенку.
– Ты крещеная?
– Нет. Христианство не для меня.
– Почему? Не веришь?
Она пожала плечами.
– Конечно во что-то я верю, но... это сложно объяснить, у меня это на ощущениях. Я не понимаю, как можно совершать плохие поступки, а потом идти каяться. Ты знаешь, была у меня одна знакомая, истово верующая женщина, вот как скажет или сделает какую-нибудь гадость от всего сердца, а потом от всего же сердца и раскаивается, и просит прощение. Мне этого было не понять. Мне ближе такая философия, что все наши поступки имеют свою цену, и плохое нельзя нивелировать даже искренним сожалением о содеянном.
– А как же прощение другого человека?
– Самое страшное, когда ты сам себя простить не можешь.
На секунду задумавшись, я согласился с ней. Мне тоже было как-то всё равно, прощают ли меня за мои, порой, неблаговидные поступки окружающие или нет, а вот с собой наедине... не всегда получается договориться со своей совестью.
– В какие-то философские дебри мы полезли в столь солнечный день, пойдем развеем грусть-тоску в парке, – прервала моё самокопание Тамила.
Я расплатился за обед, и мы пошли в близлежащий тихий парк, местами заброшенный, но ценный зверьем: можно было увидеть белок, для которых местами соорудили кормушки.
– Подскажи мне, – начал я, когда мы вошли под сень деревьев, – что можно подарить молодой привлекательной женщине?
– Не знаю, всё зависит от того, что ты от нее хочешь, делая упор на то, что она любит.
– Золото-бриллианты?
– Настоящей или потенциальной любовнице? Оценит.
– Нет.
– Тогда может и не принять подарок.
– А ты бы приняла?
– Нет, я сама себе покупаю то, что считаю нужным, к тому же золото не ношу.
– Ага, значит, на тебе тогда была платина?
– Да.
– Скромно живет юрисконсульт, – подколол ее я.
– А я и не скрываю, что люблю красивые дорогие вещи.
– А почему не носишь?
– В быту ношу необходимый минимум, а напоминать собою елку я не люблю. Зачем выделяться.
– Ну как же, произвести впечатление...
Тамила расхохоталась:
– Мишурой можно только вызвать зависть. Я на тебя произвела впечатление явно не бирюльками. А выпячивание социального статуса... мне хватает внутреннего осознания собственной крутизны.
– Хорошо, спрошу по-другому. Что ты хочешь получить на день рождения?
– Так вот к чему были эти вопросы? Ничего.
– Ты не любишь подарки?
– Не особо. Зачем тебе нужно делать мне подарок, ведь я, по сути, тебе никто.
– Считаю, что это будет правильным.
– Тогда не вижу смысла обсуждать это со мной.
– Не хотелось бы, чтобы подарок не приняли или отправили в мусорку, – улыбнулся я.
– Мне проще не принять, чем так за глаза обидеть человека.
– Нет, ты какая-то ненормальная женщина, другая бы уже прыгала от радости и вручала бы список длинной с рулон туалетной бумаги, – усмехнулся я.
– Не, бумагу я экономить буду, – засмеялась Тамила. – Ладно, если хочешь сделать подарок, то вывези меня на стрельбище с инструктором, только с большими дистанциями. Да, и еще человек нужен, чтобы оптику под меня поставил.
– Господи, ну и подарочек ты выбрала, – я закатил глаза. – Оружие тебе тоже предоставить?
– Нет, спасибо, у меня кое-что есть в заначке.
– Хорошо, договорились, будет тебе выезд.
Мы погуляли по старому парку еще с часик, обсуждая всякую ерунду. Прощаясь, Тамила опять не подала руки.
Возвращаясь домой, у меня было много времени подумать, а еще не очень сильно загруженная трасса этому способствовала. Я начинаю понимать Михаила, что он нашел в Тамиле. Можно многому человека научить, можно его в какой-то мере воспитать, но невозможно сделать человека понимающим и принимающим остальных без осуждения. Это или дано, или нет. Ей дано. Только ради этого согласишься на что угодно, лишь бы хоть иногда можно было бы прийти, и тебя приняли, не задавая вопросов, возможно, выслушали, не давая советов, молчаливо поддержали в трудный момент и... ничего бы за это не потребовали. А ты бы сам всё отдал за такую поистине божественную милость.
Тамила
Где-то с месяц я не виделась с Игорем, но он продолжал мне периодически звонить, интересуясь моими делами. Долго по телефону мы не болтали, чувствовалась какая-то напряженность: я не могла его все же воспринимать как друга, да и он, видимо, первый раз декларировал свои намерения о дружбе женщине. С такими, как он, сложно дружить, да и не подпускают они к себе близко почти никого, но если уж удостоился такой чести, то ты приобретаешь щит и меч, который за тебя вступится в любой ситуации. Но если разочаруешь или, не дай бог, предашь... тогда лучше бы не рождаться на свете. Более страшного врага сложно будет себе представить. Вот и я не знала, как относиться к вниманию Игоря. Льстить – не льстило, больше тревожило. И опять не знала, чего ожидать, когда присаживалась на стул, любезно подвинутый им.
Меня несколько удивил его вопрос о моих друзьях. Похоже, прощупывает, насколько легко я подпускаю к себе людей. Нелегко, очень нелегко, пожалуй, даже не легче, чем он. Только у меня градаций расстояний больше, в отличие от него. Он привык или рядом, или далеко... Ему сложно даже подпускать к себе постепенно, вижу, как ему некомфортно. Не привык просить, привык приказывать... а тут... Мое утверждение, что предложение дружбы – это своеобразный эксперимент, его покоробило, но признаваться в этом он не сильно хотел. Сложно, сложно таким сильным людям признаваться даже в маленькой слабости, даже если это будет любовь к мороженому. Я порывисто накрыла его руку своей, как бы успокаивая. Не знаю, что меня толкнуло на это... где-то интуитивно посчитала это правильным. Хорошая рука, настоящая, мужская... ухоженная, но чуть шершавая на ощупь.
В общем, обед прошел в философско-созерцательном ключе. Чтобы как-то развеять грусть-печаль от такого принятия пищи, я предложила прогуляться. Наслаждаясь тенью в парке, мы тихонечко бродили по его тропинкам. Но эта идиллия была нарушена его вопросом о подарке мне на день рождения. Вот этого я уж точно не ожидала. Мне на самом деле ничего не нужно, особенно от него. Не хотелось бы ставить в неудобное положение нас обоих. А глаз у него наметан, было бы странно, что человек с подобным статусом не разбирался бы в украшениях, даже если видел их мельком. Не хочу принимать ничего материального... это сразу вешает ценник на меня... а если не сказать, что я хочу, то тогда при получении подарка я буду в неудобной ситуации, потому что чтобы он не подарил, мне не удастся от этого отказаться. Просто он не даст, найдет способ настоять на своём. А тягаться с таким зверем... я в укротительницы не нанималась.
О, придумала... Надо же, согласился, даже не сильно удивившись. Уверена, что всё будет организовано по высшему разряду, по-другому он и не привык.
Прощаясь, я вновь старалась несколько дистанцироваться от Игоря. Руку пожимать он мне не будет, даже если будет считать меня своим другом, а целование руки мне, конечно, приятно, но не хотелось бы давать ему возможности переступать грань, пусть даже неосознанно.
Несколько рабочих дней прошли в гонке. Мы с Артемом собирали детей в лагерь. Наверно, легче пережить, пожар, потоп и землетрясение разом, чем отправить их заграницу. Столько всего нужно было купить, столько документов оформить и... собрать чемоданы. Поэтому к моменту, как мы сажали детей в самолет, самым живым из нас был Игнат, который тоже пришел проводить Дениса и Полину. После того, как мы посадили их в самолет, было решено обсудить сложившуюся ситуацию.
Мы приехали к Артему, решив, что там будет удобней. Я не сильно сопротивлялась, потому что не очень хотела приглашать их к себе. Вот детей в гостях я люблю, а взрослых не очень. Сказывается привычка жить уединенно.
Мы собрались на кухне, массивный стол давал хоть какую-то иллюзию стабильности в этой странной ситуации.
– Что могу сказать по своей линии. Машину искали. На учете такая не числится, изменение в конструкции официально не регистрировали. Со знакомыми организаторами трофи-рейдов общался – такая машина у них не участвовала. Есть предположение, что из вновь собранных, но опять же, под капот мы не лазали, так что сказать точно, на сколько это новье, я не могу, – отчитался Игнат.
– У меня то же самое. Прошерстили умельцев в нашей области. Два варианта: собирали не у нас или мы не нашли, где. Если собирали не у нас, то кто-то ее должен был привезти. В открытую тоже вроде такую не транспортировали. Хуже, если мы просто не смогли вычислить место сборки, – со своей стороны доложилась я.
– Пока не выяснили, кто заказчик, мы не можем узнать, на кого направлен был удар. И вообще, не известно, сколько времени эта канитель продлится. Если это по нашей с Игнатом работе, то уже более полугода нас держат в напряжении, – чуть не застонал Артем.
– Плохо, что всё это напоминает партизанскую войну: удар – затишье на неопределенное время, удар в другом направлении – снова тишина. Остальные неприятности у вас, я так понимаю, больше похожи на мелкое пакостничество, – подытожила я.
Артем кивнул.
– Андрея на работу приняли? – спросила я.
– Да, определили на один из объектов, где еще ничего не случалось. Во всяком случае, два раза в одном месте нам не гадили. Там пока тишина, но, думаю, еще рановато делать выводы, прошло чуть больше двух недель, – ответил Артем.
Так и не придя к каким-то выводам, мы решили продолжать поиски. Прощаясь, Артем попросил меня быть осторожной и никуда не лезть, не предупредив. Я, скрестив за спиной пальцы, кивнула. Игнат заметил мой маневр и тихонько хмыкнул.
Вечером связалась с кумом, пересказав итог встречи. Он похвалил за то, что отправили детей, и высказал опасение за мою безопасность, предложив тоже куда-нибудь уехать. Я отказалась, сославшись на то, что если это по мою душу, то и прятаться не стоит, и отказалась от охраны, чтобы не привлекать внимание. Кум нехотя согласился, потому что знал, что если уж точно захотят убрать, правда, не ясно за что, то даже охрана, гласная или нет, не поможет. 90-е годы это прекрасно показали, а то, что сейчас уже давно как XXI-й век, никого не волнует. Методы остались теми же, только маскируются лучше.
Мишка, Мишка... неужели это 'привет' от твоих недругов? Обещал же, что всё уладишь и мне с Полинкой ничего грозить не будет. Хотя ты мог предполагать, но Аннушка уже разлила масло...
Сколько недовольных твоим вмешательством в дела было? Много. Некоторые покинули не только нашу область, но и регион. Никто из них сюда вроде не возвращался. Во всяком случае, из тех, кого я знала. Мишка в последнюю пару лет заочно меня познакомил с людьми, которых стоило бы опасаться, если бы они появились на моем горизонте. С живыми... но не с мертвыми.
Артем
Отправив Дениса с Полиной в Канаду, я вздохнул спокойней, хоть не придется оглядываться на них какое-то время, и есть возможность вплотную заняться делами. Я по согласованию с генеральным стал объезжать крупные объекты с проверками, иногда меня сопровождал Игнат. Затишье было по всем фронтам, и мы не могли даже предугадать, откуда будет следующий удар. Вообще всё как-то странно происходило. Сейчас мы пока не участвовали в крупных тендерах, да и ничего такого, чтобы могло бы нас заинтересовать, не намечалось. Лишить нас возможности работать на уже выделенных объектах было не так просто, потому что для этого ситуация должна складываться на них аховая. Но у нас пока всё было под контролем: сроки мы хоть и не опережали, но в них вкладывались, финансирование, за редким исключением, было стабильным, техника безопасности после случая со мной соблюдалась как нигде, наверно, в России. Хоть предполагай, что это личное сведение счетов. Но фирма-то не моя, я всего-навсего исполнительный директор, хоть мне и принадлежит кое-какая доля. На генерального пока не покушались, но он и ездит с серьезной охраной, чуть ли не как у президента.
В итоге, дома я появился только к концу недели, не успев объехать и половины намеченного, усталый и злобный. А тут еще Игнат огорошил меня, что в субботу у Тамилы день рождения. Я цветасто выругался в его адрес. Надо же было напомнить в последний момент. Ну и что теперь делать? Я даже представить не могу, что ей можно подарить. Еще не известно, что она примет. Опять же не хотелось вляпываться так, как с базой. Внимательно меня выслушав, Игнат ответил:
– Так, ты с ней на выходные договорись, а я уж решу вопрос с подарком.
– Почему не наоборот?
– Во-первых, подарок я уже придумал, а ты нет; во-вторых, с тобой ей проще общаться, чем со мной.
– Ну... сильно спорить не буду, хотя согласен только с первым пунктом. А что за подарок?
– Звони уж, – усмехнулся Игнат. – Договаривайся на весь день с раннего утра.
Я знал, что если он решил пока молчать, то из него ничего клещами не вытянешь.
– Хорошо, но я в доле, – сказал я, набирая Тамилу.
После нескольких гудков она ответила.
– Вечер добрый, Тамила. Как у тебя дела? – начал я.
– И тебе тоже. Нормально, наконец-то закончилась рабочая неделя. Дети вот только что через Skype выходили, привет всем передавали.
– Спасибо. У меня к тебе очень шкурный вопрос.
– Надо же? И чья шкурка на кону?
– Твоя.
– Не, моя шкурка не пойдет, сейчас лето, мех облез, так что не сезон, – засмеялась она.
– А я серьезно. Ты нужна нам на выходные.
– В каком качестве? – осторожно поинтересовалась Тамила.
– В качестве именинницы. И заметь, если ты откажешься, то способ тебя выкрасть мы как-нибудь найдем.
– Господи, и у кого такая память хорошая? – простонала она. – А может, не надо? – перешла она на жалобный тон.
– Я не понял, ты что, не любишь торт, свечки и пьяных гостей? – в притворном ужасе спросил я.
– Ага, а также когда орут голосом раненого бизона песню 'С днем рождения тебя' на английском с жутким рязанским акцентом.
– Ладно, петь не будем, уговорила, но всё прочее в программе. Так что с выходными?
– Суббота занята.
– Договорились, тогда в воскресенье на весь день. Заезжаем в 7 утра.
– Мне уже страшно становится. Артем, только давайте не выдумывайте ничего с подарками. Я этого не люблю.
– Тэбэ понравытся, – заверил я ее, копируя кавказский акцент.
Попрощавшись с ней, я испытующе посмотрел на Игната.
– Так, с тебя продукты на шашлык, будем праздновать на моей даче. Не забудь взять видеокамеру – пригодится, – хитро улыбаясь, произнес он.
Вся суббота прошла в бегах по рынкам в поисках наилучшего мяса, овощей и настоящих южных фруктов, которые наконец-то появились. Игнат только тихо посмеивался, когда я его пытал насчет подарка. Не может же выезд на шашлык, пусть даже на его прекрасную дачу, быть подарком Тамиле.
Тамила
Утро туманное... на самом деле, утро очень раннее, полпятого, а я уже выставила поклажу в коридор и допиваю чай в ожидании Олега, племянника Игоря. Я предпочла ехать на своей машине, поэтому мне в качестве грузчика и провожатого его и выделили. Игорь хотел меня забрать сам, но я отказалась. Ну вот и звонок в домофон. Я впустила Олега. От кофе и чая он отказался, так что мы сразу спустили мои тяжелые пожитки.
– Интересно, как бы Вы сами всё это тащили? – спросил он у меня, вешая на плечи два чехла и еще подхватывая достаточно тяжелый кейс с боеприпасом.
– Как всегда молча, – ответила я. – Ты ж знаешь, русская женщина весьма полезный в быту зверь: и отгавкается, и добычу из магазина притащит. Ты как-нибудь на шопинг с дамой сходи, – улыбнулась я, глядя, как Олега передернуло от слова 'шопинг'.
– Пожалуй, я поверю на слово.
Мне уже вернули мою 'Митсубиси', поэтому я с радостью прыгнула за руль после того, как мы загрузились. Олег сел на пассажирское сидение и пристегнулся с мрачной физиономией.
– Ну да, еще сравни меня с обезьяной с гранатой, – усмехнулась я.
– Не буду, мне еще шкурка дорога, если дяде пожалуетесь, – пробормотал он.
– А с чего это я должна ему жаловаться? – удивилась я. – Как я и с кем общаюсь, и кто и что мне говорит, его не касается.
– Ну-ну, это Вы так думаете. А я лучше перестрахуюсь.
– Что, боишься грозного родственника? – подколола я.
– Не боюсь, но уважаю и не хочу доставлять ему неприятности. Потом это боком выходит, – честно ответил Олег.
– Что, неужели и за 'Сузучку' мою досталось?
– А как же, – скривился он.
– И каково же было наказание?
– Исправительными работами. Считается, что ручной труд сделал из обезьяны человека... вот и меня в течение двух недель превращали из человекообразной обезьяны в разумного.
– Суров у тебя дядя, – усмехнулась я.
– Справедлив.
Через какое-то время Олег расслабился, видимо, до этого он вспоминал, как мы тащились с гор, и боялся, что поездка займет уйму времени. Почти всю дорогу мы молчали, тишину периодически нарушал голос навигатора с ценными указаниями. Я редко включала музыку в машине, в основном, когда ехала ночью, да и Олег равнодушно пожал плечами на мое предложение включить хотя бы радио. В столь ранний час трасса была не сильно загружена, но то, что это южное направление, уже было видно по номерам машин из разных регионов, хозяева которых стремились на Юге прогреть свои косточки.
Когда мы миновали Краснодар, Олег стал оживать: до полигона оставалось уже не так далеко, километров 40. Неплохие у Игоря связи. Это ж надо умудриться воткнуться между учениями и договориться с учебно-полевым центром. Перед воротами я заметила знакомую машину, а Олег набрал дядю и сообщил о нашем приезде.
К нам вышел Игорь, и мы начали выгружаться. Легко подхватив мои пожитки, мужчины направились к воротам. 'Да, идет же некоторым камуфляж', – подумалось мне, пока я украдкой разглядывала статную фигуру Игоря, несущего мой кейс и сумку. Упакован он был по-военному: майка без рукавов, открывающая напряженные мускулы, штаны 'зеленка', заправленные в почти новые армейские берцы. Он обернулся, перехватывая мой оценивающий взгляд, и ухмыльнулся.
– Тебя не смутит присутствие еще нескольких моих знакомых? – спросил он.
– Абсолютно, если их также не смутит мое присутствие, – улыбнулась я.
– Ничуть. Народ в курсе, благодаря кому удалось наконец-то собраться.
– Естественно в курсе, ты ж всех собирал и договаривался, – сделала я непонимающее лицо.
– Не, – улыбнулся он, – ты ж дала великолепный повод.
– Ага, вроде 'был бы повод, а пострелять мы всегда рады'?
– Точно, – кивнул он серьезно, пряча усмешку в уголках глаз.
Олег уже подошел к небольшой группе мужчин, которые стояли под навесом рядом со столами, и аккуратно положил мои зачехленные винтовки рядом с уже лежащими. Игорь представил нас друг другу по именам, не вдаваясь в чины и регалии. На мой не сильно искушенный взгляд, праздных людей здесь не было: мужчины отличались крепкими фигурами, хоть у нескольких и намечался животик, и цепкими взглядами, когда они, не скрывая любопытства, рассматривали меня. Рукопожатия также оказались по-мужски крепкими. Я постаралась, как обычно, раствориться в интерьере, но здесь это было сделать достаточно сложно. Первым, не выдержав пытку тишиной, заговорил Батир:
– Ну показывай, что привезла.
– Да ничего особенного и раритетного, – равнодушно проговорила я.
– А это мы сейчас сами и посмотрим, – радостно потирая руки, возразил он. – Ты же знаешь, дай мужчинам только в руки железки...
– И получишь лекцию не на одни сутки, – улыбаясь, перебила я его.
Он расхохотался:
– А ты не промах.
После того, как я расчехлила винтовки, обстановка стала теплеть. Ну точно... дали в руки детям игрушки: посыпались технические характеристики, кто-то вспоминал, что держал уже подобное. Всё-таки заметили, что не потоковые винтовки, а сделанные на заказ, но вопросов пока задавать не стали, лишь с бОльшим интересом стали поглядывать в мою сторону, особенно после того, как я достала оптику, стоившую немногим больше самих стволов. Кронштейны их также порадовали своим качеством. Глаза у мужчин просто загорелись.
– Сейчас будет драка, – внезапно я услышала голос Игоря у себя над головой.
Надо же, я даже не почувствовала, что ко мне подошли со спины.
– Почему?
– А кто ж откажется первым прикрутить оптику, пусть даже и не на свое ружье, – усмехнулся он.
– Что-то мне это напоминает, – пробормотала я.
– Во-во, то самое, – усмехнулся Батир. – Ну что, красавица, выбирай, кто у них, – он махнул головой в сторону стволов, – будет первым.
– Могу заверить, что совсем первыми вы не будете, – рассмеялась я. – Надеюсь, без обид?
Мужчины загомонили, что обиды на меня точно никто держать не будет. Тогда я выбрала Игоря и Батира. Первого, потому что всё же он это всё организовал, а Батира... даже не знаю почему. Опять что-то торкнуло, что так будет правильно.
Со мной остались только Игорь и Батир, остальные ушли на позиции со своим оружием. Мужчины отточенными движениями стали устанавливать кронштейны и примерять на них оптику, я внимательно следила за их действиями. Не то чтобы я не смогла сама это сделать, просто решила дать им возможность покрасоваться. Из раздумий меня вырвал голос Батира.
– Охотиться любишь?
– Разве что на бумажки, – помотала я головой.
– Ай-яй-яй, держать такие стволы на голодном пайке, – сокрушенно покачал он головой.
– Ну что делать, раз им досталась такая непутевая хозяйка, – слегка улыбнулась я.
– Заказной 'ёжик', – любовно он погладил ложу. – Под тебя делали?
Отпираться не было смысла, поэтому я лишь кивнула.
– Продать не хочешь?
– Не вижу смысла, – делано равнодушно сказала я. – Цены нормальной за него не дадут, а отдавать задаром жаба задушит.
– А если хорошую цену дам, – прищурился Батир.
– Я не нуждаюсь в деньгах, чтобы распродавать арсенал, – чуть улыбнулась я. – Пусть это будет моей маленькой слабостью.
– Ну-ну, – покачал он головой, показывая, что не сильно мне поверил.
Игорь только молча наблюдал за нашей беседой. Ну вот и мы присоединились к остальным на позиции. Решили, что сначала я отстреляюсь с Игорем, а потом с Батиром, который сейчас уже прикладывался к своей винтовке.
Пристрелка – дело неспешное и может показаться, что нудное. Стоишь или лежишь, прицеливаешься, стреляешь, смотришь, куда попал, крутишь колесики, выставляя поправки. Ради того, чтобы не палиться, что я неплохо представляю процесс пристреливания, сначала дала винтовку Игорю. Потом уже взялась сама. Да... результаты удручающие... чуть больше трех лет не выезжала с оптикой, позор на мои седины. Результаты неплохи, но нестабильны. Этого и следовало ожидать, ведь мне вырваться удавалось только чтобы пострелять из гладкоствола по тарелочкам, благо это было не очень далеко от нашего дома.
Игорь стоял у меня за спиной, глядя в трубу, периодически комментируя или поправляя меня. Мне это напомнило, как мы любили выезжать вот так с Мишкой, неважно в какую погоду, в какое время года. Грязь, дождь, снег, палящее солнце с его маревом. Запах пороха, горячего ствола и ружейного масла. А потом довольные самим процессом мы с ним на пару чистили ружья, обсуждая результаты. Такая своеобразная семейная идиллия.
Всё, плечо начинает ныть, надо делать перерыв, решила я для себя и ушла с рубежа к столу с нашими вещами. Там уже отдыхало несколько наших товарищей, которые травили охотничьи и рыболовные байки. Я разложила прибамбасы для чистки и наскоро почистила винтовку, чтобы убрать ее. На сегодня с ней я закончила. У меня в планах было заняться 'ёжиком'. А пока стоило подождать, когда освободится Батир.
Игорь принес отстрелянные мной мишени и положил их на стол. Мужчины, болтавшие о своем, с любопытством, которое, оказывается, присуще не только женщинам, потянулись к ним.
– Очень хорошо, – присвистнул от удивления один из них.
– Хорошо поставлена рука, – согласился с ним другой.
– Правильно пристреляна оптика, – я сделала реверанс в сторону Игоря.
– Не умаляй своих заслуг, – ухмыльнулся он.
Через некоторое время подтянулись остальные стрелки с отстрелянными мишенями, включая Батира. Я старалась не сильно проявлять любопытство к продырявленным листкам, но успела заметить, что у него были самые выдающиеся результаты, что подтвердили и восхищенные возгласы остальных. 'Явно не просто на птичках тренировался', – подумалось мне. Мы отпились водой, потому что уже начало припекать летнее южное солнце, и решили побыть еще с часик и свернуть пострелушки, потому что дальше удовольствия особого никто не получит, изнывая от жары.
Мы с Батиром ушли на рубеж. Я с любовью взяла свой 'ёжик': вороненый закрученный на пол-оборота ствол шестнадцатигранной формы, теплая ложа под маслом хорошо ложится в руку и ласково прижимается к щеке, свободного хода спускового крючка до выстрела практически нет, отдача резкая, короткая, но не такая уж и сильная. Выстрел, комментарий Батира, зарядила, выстрел... и так с небольшими перерывами. Монотонно, с отрывистыми фразами с его стороны, молчаливым подтверждением с моей. Начинается самая жара, от пота в глаза спасает только повязка, пахнет высыхающей травой, порохом, горячим железом. Как когда-то... я отмахиваюсь от воспоминаний, грозящих меня накрыть с головой. А мысли настойчиво лезут, буквально распихивая друг друга. Я стараюсь отвлечься однообразием действий.
