Текст книги "Особые запросы (СИ)"

Автор книги: Ie-rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Натерпелся, уж конечно. Я честно ему сказал, что лирика не по моей части, так он заявил, что ему надо где-то жить… ― Хань выудил из лапши полоску красного перца и отправил её себе в рот.

– И ты стал добрым самаритянином для совращённого малолетнего иностранного полицейского, дал бедняжке кров и пищу, и разделил с ним постель. Я ничего не упустил? Он хоть красивый?

– Нет… Да… Нет… То есть… А, чёрт! Почему у тебя вечно такие хитрые вопросы? ― Хань сердито принялся мешать лапшу палочками так, что та норовила разлететься из миски по всему столу.

Крис с искренним недоумением наблюдал за вихрем из лапши и не понимал, что такого хитрого могло содержаться в довольно банальном вопросе.

– Так я не понял, он красивый или страшный?

– Ну… И то, и другое.

– Это как?

Хань вздохнул и помешал лапшу палочками уже без ярости.

– Это сложно. Он вообще сам по себе сложный. Знаешь, если смотреть на каждую линию отдельно, то он весь из неправильных чёрточек и фрагментов. Везде можно с лёгкостью найти кучу недостатков. Тот же нос…

– И что у него с носом? ― Крис сосредоточенно наматывал лапшу на вилку. Получился впечатляющий ком. Крис на глаз прикинул размер и решил рискнуть. Умудрился запихать ком в рот и на время выпал из беседы ― говорить с набитым ртом жутко неудобно.

– Ничего. В идеале должен был быть прямым, все предпосылки, так сказать, но там откуда-то горбинка. И она настолько не в тему… С остальным то же самое. Так вот, если смотреть на всё отдельно, то нет, ни черта и ни разу он не красивый. Но если смотреть на всё в целом виде…

Крис что-то сосредоточенно прогундосил, потому что зубы у него по-прежнему увязали в лапше. Хань скорее догадался, чем разобрал на слух.

– Да, дух захватывает. А ещё он странно двигается и странно прикасается ко всему.

Крис покрутил вилкой у виска. К счастью, Хань правильно понял, что он не имел в виду “сдвиг по фазе”, а просил пояснений. Пришлось отставить опустевшую миску в сторону, отложить палочки, затем пристроить локти на столе и уронить на сплетённые пальцы подбородок. Прикрыв глаза, Хань прокручивал в мыслях все виденные им картинки: как Чонин двигался, как стоял, как сидел, как прикасался к вещам, как смотрел, как дотрагивался до самого Ханя.

– Он как будто чувствует каждое движение… Проживает его. Со смыслом. Никогда такого не видел раньше. И когда прикасается к чему-нибудь, это почти то же самое. Как глубокое знакомство или целая история всего в одном жесте.

Крис наконец-то расправился с лапшой, подался вперёд и приложил ладонь ко лбу Ханя.

– Эй!

– Медицина тут бессильна. Пациент, у меня для вас дурные новости ― жара нет, значит, вы безнадёжно влюбились.

– Оставь свои дурацкие диагнозы при себе! Где я, а где любовь-морковь и шуры-муры?

– У тебя просто любовь неправильная.

– Да нет никакой… А! ― Хань долбанул кулаком по столешнице, проигнорировал испуганные взгляды со всех сторон и продолжил: ― Какая любовь, если мы постоянно собачимся? Я регулярно выставляю его за дверь!

– И?

– Что “и”?

Крис потыкал вилкой в осьминога, замоченного в лимонном уксусе, преисполнился подозрения и неодобрения и опасливо отодвинул “осьминожье” блюдо с видом “я такое не ем”.

– Ты сам сказал ― регулярно. Он возвращается?

– Я его возвращаю.

– Ещё лучше! ― Крис тонко улыбнулся. ― Ты трахался с парнем при первой встрече в темноте, не видя его лица и наплевав на собственные принципы, потом он тебя арестовал, ты его совратил ещё разок, пустил к себе домой, миришься с его присутствием, продолжаешь с ним спать, регулярно выгоняешь и сам же возвращаешь… Слушай, как это называется?

– Идиотизм? ― самокритично предположил Хань.

– Любовь, придурок, ― обманчиво ласковым голосом поправил Крис и всё-таки наколол вилкой кусочек осьминога, чтобы отправить его себе в рот. Задумчиво пожевал, покосился на блюдо, передвинул на старое место и наколол ещё кусочек.

– Чёрт с ним… Но что мне теперь делать?

– А что тебя не устраивает?

– Не знаю, ― честно признался Хань. ― Ну и я понятия не имею, что он сам думает об этом… И обо мне.

– Что тебе мешает прямо спросить?

– Сдурел? И это после того, как я ему втирал о неприятии лирики? Он же решит, что я полный придурок.

– Ты и так придурок, чего уж там. Если боишься спросить прямо, подари кольцо и посмотри на реакцию. Только не кольцо из секс-шопа кое-куда, а нормальное человеческое кольцо. Которое на пальчик. Не перепутай пальчик кое с чем другим, а то я тебя знаю.

– Хм… ― Хань включил воображение и представил эффект от кольца на нужном месте. Это означало пребывание долгое время в состоянии возбуждения, ведь кольцо пережимало… Стоп. Кольцо на пальчик. На пальчик ― это из другой оперы, лирической, без секса, физиологии и удовольствия. ― Знаешь, как-то оно глупо.

– Ладно. Когда выставишь беднягу за дверь в очередной раз, не возвращай его. Пусть вернётся сам.

– А если не вернётся? ― забеспокоился Хань.

– Ну не судьба тогда, ― приканчивая осьминога, проворчал Крис.

– Не судьба? Ты издеваешься?!

– Тогда хватит ломать комедию. Просто признай наконец, что есть человек, способный тебя выносить. Он может жить с тобой и даже выживать, он способен вытерпеть все твои безумные выходки, его не пугают твои заско… особые запросы как в постели, так и вне постели, он тебе нравится, ты всем доволен. Подумаешь, кореец, могло быть и хуже. Просто прими то, что имеешь, и лови кайф.

– Ты сам-то чего такой довольный? ― заподозрил неладное Хань.

– Почему бы и нет? Стоило вернуться хотя бы из-за того, чтобы полюбоваться на влюблённого тебя ― редкое же зрелище. Ну и я никогда не слышал такой дурацкой истории о зарождении чувств, так сказать. Так вляпаться мог только ты. И раздуть из обычной влюблённости грандиозную трагедию.

– И ничего я не раздувал, ситуация сложная.

– В каком месте? Вы живёте вдвоём уже пару месяцев. Ну позвони кому-нибудь из бывших, переспи с ним и посмотри, чего тебе захочется. Хотя вариант плох уже тем, что кто-то из бывших именно бывший. Если бывший, значит, тебя не устроил. А этот твой кореец точно нынешний, а не бывший. Значит, он тебя устраивает. Правильно я рассуждаю?

– Ты не рассуждаешь, а несёшь какой-то бред. Спать с кем-то и жить всегда ― это разные вещи.

– Господи… ― Крис откинулся на спинку стула. ― Ты и спишь, и живёшь прямо сейчас со своим корейцем. Тебе нравится?

– Послушай, я не…

– Это ты послушай! Мы оба прекрасно знаем, что у тебя хорошо язык подвешен, и ты можешь сейчас наплести кучу всего весьма убедительного в оправдание собственных заскоков. Но это всё ерунда. Я задал тебе простой вопрос. Ответь на него точно так же просто. И ответь честно ― себе. Тебе нравится жить с этим полицейским из Кореи?

– Допустим. ― Хань покрутил чашку с кофе и вздохнул. ― Но я совсем ничего не знаю о нём. И не знаю, нравится ли ему.

– Не усложняй. И не пытайся решать за него. Реши только для себя, нужно тебе это или нет. От твоего решения и зависит всё остальное.

– Хорошо, допустим, мне это нужно. Ладно. Что бы ты сделал на моём месте?

– Получил бы его любым возможным способом, привязал бы к себе намертво и навсегда, но я же собственник, ты знаешь, ― Крис снисходительно усмехнулся с видом человека, который выглядит на миллион баксов и знает об этом.

Хань уставился на дно своей чашки, жаль, гадать на кофейной гуще не умел. Крис во многом прав, но признать это трудно. К тому же, даже Крису Хань не мог рассказать всего. Особенно ― рассказать о страхах и неуверенности. Хань всегда несколько небрежно обращался с людьми, это казалось нормой после его жизненного опыта. И он сам всегда уходил первым, ставил жирный крест на связях, которые его не устраивали. Никогда прежде он не задумывался о том, что поставить крест могут на нём самом. И сейчас он боялся именно этого, боялся, что Чонин поставит на нём крест и исчезнет из его жизни вместе с этим дурацким мандариново-табачным ароматом, каким ныне благоухала одежда на Хане. И не только одежда. Иногда Ханю казалось, что этот аромат впитался в его кожу.

Но разве признание каких-то там отношений способно удержать Чонина? Ведь Хань даже не представлял, как Чонин воспринимает их связь. Хотя что там представлять? Завалил в темноте приглянувшегося парня, тот даже возражать не стал, потом напросился в арендаторы, спал с Ханем, уходил на работу, возвращался, получал ужин, делал Ханю приятно в постели, опять засыпал, чтобы проснуться и уйти или пошпионить. Бесконечное хождение по кругу. Без отношений и обязательств. Только аренда жилья и секс. Как сам Хань на месте Чонина это воспринимал бы? Как “хорошо устроился”, конечно. Но все эти рамки придумал именно Хань. И он понятия не имел, что творилось в голове у Чонина ― тут Крис вновь прав.

Хотя он забыл кое-что ― постоянные ссоры, изгнания и возвращения.

Бред какой-то, а не отношения. И хуже всего то, что Хань хотел оставить этот бред в собственной жизни.

– Ты пытаешься достичь просветления и стать буддой или думаешь, как признаться в любви своему корейцу?

– Какой ещё любви? ― немедленно зашипел на Криса Хань.

– Твой кореец тебя не хватится? Поздно уже. Или он у тебя не ревнивый?

Хань не знал, ревнивый Чонин или нет. Ни разу не видел подобного, если не считать запуганных бывших и потенциальных будущих. Но Хань ни разу не видел, как именно Чонин этих кадров запугивал. Он их даже не знакомил друг с другом, но бывшие и потенциальные будущие продолжали удирать от Ханя со скоростью света.

– У него сегодня работа, вернётся только завтра.

– Ты уверен, что это именно работа? ― с безразличным видом спросил Крис.

– Это полиция. У них бывают такие операции. Да и зачем ему лгать?

– Чтобы порезвиться на стороне? Вдруг ему мало тебя одного? Ну раз уж он в состоянии выдерживать тебя и все твои заскоки, то… Почему бы и нет?

– Ненавижу тебя, ― поразмыслив, признался Хань, потому что прикинул страстность Чонина, умножил на то, что знал, и пришёл к неутешительным выводам. ― Пожалуй, куплю ему горячий шоколад и лёгкий перекус, схожу и отнесу…

– Кажется, ты сам тот ещё ревнивец.

– С чего бы? Просто хочу увидеть его. Мне нравится смотреть на него. Что в этом плохого?

– Ничего. Совсем ничего.

Хань проигнорировал слабую улыбку Криса, расплатился по счёту и отправился за покупками. Через полтора часа он шагал по знакомому коридору и изучал таблички на дверях. Он и так знал, где располагался нужный кабинет, но напомнили о себе привычки журналиста подмечать всё ― информация не бывает лишней или бесполезной.

На входе ему сказали, что Чонин у себя ― пока все в режиме двухчасового ожидания приказов руководства, касающихся операции.

Хань не стал стучаться, просто повернул ручку и распахнул дверь в кабинет. Внутри горел свет, на столе высилась стопка папок, рядом валялись рация и малый передатчик. Сам Чонин спал на старом диване, вытянувшись на животе и уронив голову на скрещенные руки.

Хань бесшумно закрыл дверь, оставил пакет с покупками на столе и подошёл к дивану. Присев на корточки, разглядывал левую сторону лица Чонина, как будто пытался сохранить в памяти каждую чёрточку. И просто лишний раз убедился, что сказал Крису правду: куча недостатков, если разбирать каждую линию, но всё вместе убивает наповал как заряд картечи в лоб. Наклонился и невесомо тронул сухими губами смуглую кожу на скуле, потом на щеке, добрался до уголка рта и невольно улыбнулся. Ну и чем он занимается?

Скоро это перестало его беспокоить, потому что Чонин немного повернул голову, бросил ладонь Ханю на затылок и воспользовался собственными губами так, как того хотелось им обоим. Хань прилежно пытался поймать язык Чонина и слегка прикусить, чтобы немного смягчить эту опасную игру, но постоянно путался в ощущениях и не успевал. Хотя человек с такими соблазнительными губами, как у Чонина, просто обязан был уметь целоваться по-настоящему, мастерски. И Чонин умел.

– Что ты тут делаешь? ― пробормотал он чуть позже и уткнулся носом в шею Ханя.

– Принёс тебе перекусить.

– Должно быть, мне это снится. ― Чонин вздохнул, опять улёгся на диване и закрыл глаза.

– Эй! И это всё? ― Хань сердито пихнул Чонина кулаком в бок.

– Нет, всё-таки не снится… ― Чонин сел на диване и потёр ладонями лицо, зажмурился, потом приоткрыл глаза и посмотрел на недовольного Ханя. ― Что я уже успел натворить? Или ты нашёл жучок в телефоне?

Хань вздохнул, молча воздел руки, будто взывая к небу, а в следующую секунду накинулся на Чонина и попытался удушить. Получил коленом в живот ― легонько, но достаточно, чтобы дыхание сбилось, запутался в конечностях собственных и Чонина, долбанулся лбом о твёрдый подбородок, сердито зашипел, переключившись на корейский:

– У тебя нет права прослушивать мой телефон! Найди себе другое развлечение!

– Мне не хочется, и так всё устраивает, ― со смешком отозвался Чонин и свалил Ханя на диван, придавив собой. Хань в тишине разглядывал лицо с резкими чертами и мысленно предъявлял претензии небесам за то, что они позволили Ким Чонину случиться в его жизни. Машинально он тронул пальцами ладонь Чонина, и тот ладонь отдёрнул, он попробовал ещё раз, но вновь потерпел неудачу. Выглядело это… довольно печально. Словно Чонин ничего не имел против секса с Ханем, но всячески избегал иной близости, более ровной, спокойной и глубокой. Прикосновение к ладони не было интимным, но сейчас Ханю хотелось этого ― просто почувствовать, как их пальцы сплетаются вместе, будто они в самом деле… вместе, вдвоём, едины. Будто они… пара, и у них есть нечто большее, чем голая страсть и постель.

– Ты закончил свою статью?

– А? А… Статью. Да. Просто решил покормить тебя, рядом как раз проходил, ― соврал Хань без зазрений совести. ― Ты же вечно забываешь обо всём на свете, когда работаешь. Если за тобой не присматривать, пропадёшь.

– Плохо это себе представляю, ― хмыкнул Чонин, уперевшись подбородком в грудь Ханя и уставившись на его лицо.

– Что именно?

– Твою заботу обо мне, ― Чонин проказливо улыбнулся и после неприлично длинной паузы ехидно добавил: ― Хён.

Скотина. Умопомрачительная скотина.

Пока Хань злился, Чонин спокойно продолжал его разглядывать, затем на миг задел кончиком пальца раскрытую ладонь. Едва ощутимое касание ― прочертить линию ногтём по коже. Всего на долю секунды, словно незаметно снять пробу. Невольно Хань вновь попытался взять Чонина за руку, но тот в который раз отнял ладонь, ускользнул, оставив чувство неудовлетворения и горечь обманутых ожиданий. Чёрт, что с ним не так? Все стремились к близости с Ханем ― любой, потому что подпадали под чары его обаяния. Но Чонин вёл себя иначе, не так, как все. Хань даже терялся порой, что ему было совершенно не свойственно. Ну, то есть, он сам настаивал на ни к чему не обязывающих отношениях, только вот впервые кто-то играл точно по заданным правилам и не пытался нарушить их или жульничать, даже не пытался воспользоваться завуалированным разрешением Ханя на нечто большее.

Чёрт.

Хань лихорадочно перебирал в голове советы Криса и всё, что он вообще Крису наплёл, а ещё то, о чём умолчал. И не видел выхода. Вообще никакого. Он не умел любить, не умел привязываться к людям по-нормальному, не ценил нежное и трепетное к себе отношение, не… Ещё тысяча всяких “не”. Но почему же становилось так горько и обидно, когда Чонин отталкивал его руку или отдёргивал свою? Или смеялся над желанием Ханя позаботиться о нём?

Хань вздрогнул от неожиданности, когда Чонин внезапно сжал его ладонь своей ― крепко и мягко одновременно.

– Выглядишь расстроенным. Наверное, не стоило спрашивать тебя о статье, да? Ну вроде как не моё дело и…

Хань высвободил руку, прикоснулся ладонями к скулам Чонина и занял поцелуем. Эта честная игра по правилам начинала его бесить. И плевать, что он сам на ней настаивал когда-то. “Когда-то” ― это уже не “сейчас”.

На столе пискнул передатчик. Хань не разобрал короткий приказ, зато Чонин всё понял верно, отстранился и провёл рукой по взлохмаченным волосам.

– Мне пора. Подождёшь здесь или домой пойдёшь?

Он наклонился, чтобы завязать понадёжнее шнурки на кроссовках, и Хань различил рукоятку пистолета за поясом брюк.

– Домой пойду. Пакет на столе, как вернёшься, хоть перекуси.

– Угу…

– И… ― Хань прикусил язык и умолк.

– Что? ― Чонин бросил на него вопросительный взгляд поверх плеча.

– Нет, ничего.

Он сел и проследил, как Чонин поднялся, небрежно накинул куртку, рассовал по карманам передатчик, рацию и прочие мелочи. Потом Чонин шагнул к нему, кончиком пальца тронул под подбородком, заставив вскинуть голову, и легко коснулся его губ собственными.

– До завтра, ― тихо проронил напоследок, согрев тёплым дыханием щеку.

– Береги себя, ― торопливо сказал Хань, когда Чонин закрывал дверь. Так и не понял, услышал Чонин его слова или нет. Уселся на диване, скрестив ноги и обхватив себя руками за плечи, и принялся самоугрызаться. Пришёл к неутешительному выводу, что он, оказывается, жалкий трус. И вообще всё у него не так, как у нормальных людей. На миг даже возникла мысль о лирике, то есть, о кольце, как Крис предлагал. Хань сам от себя пришёл в ужас и о кольце тут же забыл. Лирика лирикой, но не до такой же степени! Да и Чонин ничего такого не носил, какой тогда смысл напрягаться с кольцом?

– Ладно, определимся: чего я хочу? Вот прямо сейчас… Хотя нет. Чего я вообще хочу?

Хань подумал минуту и понял, что хочет Чонина. Но это тоже не то, потому что он хотел Чонина всё время. Ещё он хотел, чтобы Чонин оставался рядом с ним, желательно, без мороки со всякими обязательствами, но так не бывает. Вот сейчас Чонин у Ханя есть, без всяких обязательств, но есть и страх потери. Когда нет никаких обязательств, ничто никого не держит ― уйти можно в любой момент. А Хань не хотел, чтобы Чонин ушёл, значит, нужно что-то такое, что могло бы дать Ханю уверенность и убить страх.

– Господи, как всё сложно-то… ― пробормотал он себе под нос. Как люди вообще в этом способны разобраться и выжить? Хань никогда прежде не обременял себя такими проблемами. Но прежде он и желания не испытывал просыпаться в одной постели с конкретным человеком, будить его, смотреть, как он умывается и сонно плетётся за чашкой кофе, обнимать его так просто ― без задней мысли…

– Твою же за левую ногу и об стенку!.. ― Хань повалился на диван и злобно пнул спинку. Что за чушь лезет ему в голову? Он же успешный журналист! Почти знаменитость! Осталось только премию какую-нибудь получить и написать монографию, чтобы войти в историю журналистики. Он живёт в ногу со временем, сам себе хозяин, ни от кого не зависит, вольная птица. Откуда, чёрт возьми, повылезли эти странные желания?

– Так. Хватит! ― строго велел себе самому Хань. ― К чёрту! Импровизация и цинизм… кхм… то есть, практичность ― моё всё. Действуй по обстоятельствам, а там как вывезет кривая.

Кивнув собственным словам, Хань сполз с дивана и отправился домой. Спать он предпочитал в удобной кровати, он не Чонин, который мог спать хоть стоя. Неприхотливый какой. Сразу вспомнился случай, как Чонин уснул за столом, не успев выпить кофе из чашки до конца. Хань тогда испытал острый приступ разочарования, потому что ему хотелось получить “арендную плату”, но будить Чонина не стал, а подсунул бедняге подушку. Средь ночи Хань был разбужен весьма приятным образом и получил всё, что ему причиталось, если не больше. Потом Чонин снова уснул, но уже в кровати.

Вообще у Чонина оказалось удивительно мало одежды, да и прочих вещей было немного. И, пожалуй, больше всего он дорожил старым плеером со стёршимся логотипом. Музыку он добавлял редко и выбирал её придирчиво, зато старые треки никогда не удалял. Ханю иногда казалось, что Чонин собирает какую-то странную музыкальную коллекцию, но какими критериями при этом руководствуется ― чёрт его знает.

Ещё Чонин любил кофе и шоколад. Шоколад ― в любом виде.

И Ханю нравилась его молчаливость, поскольку сам Хань обожал говорить и даже рассуждать вслух. Чонин обычно тихо слушал, если и хотел что-то добавить, прояснить или спросить, то чаще всего обходился жестами, прикосновениями, мычанием или с помощью мимики, говорил же при необходимости, но всё равно мало. Зато смеялся громко и от души. И за этот смех ― или просто за ослепительную улыбку, вдруг появлявшуюся на смуглом лице ― Хань мог убить кого-нибудь, лишь бы услышать и увидеть, и насладиться этим чудом.

Ему многое нравилось в Чонине, и это пугало, потому что Хань к такому не привык. Он вообще не привык скучать хоть по кому-нибудь, даже с родными виделся, в лучшем случае, раз в год. Раньше ему и одному жилось очень даже хорошо, а сейчас он изводился из-за какой-то ерунды ― из-за мысли, что Чонин может вдруг исчезнуть из его жизни так же внезапно и нелепо, как в ней появился.

***

Чонин не пришёл ни днём, ни вечером, даже не позвонил, а заявился средь ночи, когда Хань уже лез на стенку и планировал обзванивать морги. Первой в лицо Чонину прилетела диванная подушка ― твёрдая и тяжёлая, но Чонин успел её перехватить до того, как она встретилась с его головой. Вопросительный взгляд окончательно добил Ханя, поэтому в Чонина полетела бутылка с водой, сразу же за ней отправились любимая чашка Ханя, статуэтка русалки со стола и прочее, что попадалось Ханю под руку. Бутылку Чонин отбил подушкой, пригнулся, чашка смачно хрустнула, врубившись в стену на приличной скорости, рядом брякнулась русалка. Всё остальное просвистело над “окопом” в виде спинки дивана. Чонин выглянул на миг, использовав подушку в качестве щита. Хань зарычал от ярости и продолжил обстрел всеми подручными средствами. Когда они закончились, Хань всё ещё был зол, как изгнанный из рая дьявол, но из снарядов остались разве что носки на ногах. Даже если бы бросил и попал, эффект получился бы смешным.

– Успокоился? ― поинтересовался после минутного затишья откуда-то из-за дивана Чонин.

– Нет! ― глухо отозвался Хань, лихорадочно шаря взглядом по комнате, но не находя ничего, хоть отдалённо похожего на оружие.

– Что на этот раз?

– Где ты был?! Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?

– На задании. Нет. А что?

– Ты сказал, что вернёшься днём или вечером, а не посреди ночи!

– Но это же задание, никогда нельзя сказать наверняка…

– А позвонить?

– Запрещено. На задании. Это раз. Два ― у меня телефон накрылся. И три…

– Слышать не желаю жалкие оправдания! Твои вещи в углу, забирай и выметайся!

– Посреди ночи? Мне надо кое-что тебе сказать. Это…

– Вон! Прямо сейчас! И ни слова больше!

Чонин молча выбрался из-за дивана, прихватил вещи и всё так же молча вымелся из квартиры. Зараза! Даже не попытался переубедить Ханя, что-то объяснить или ещё как-то отстоять свои интересы. Как и всегда. Конечно, это бесполезно, ведь Хань всё равно не стал бы ничего слушать. И Хань не сомневался, что этот упрямец отправился в “Якорь”, как обычно. Но проблема заключалась в том, что сегодня Хань не мог пойти следом и вернуть Чонина. Крис советовал ничего не предпринимать и ждать, когда Чонин вернётся сам.

Но Чонин никогда не возвращался сам. Каждый раз Хань ходил в “Якорь”, мирился и уже после отводил Чонина обратно домой.

– Я его выгнал, ― грустно поведал Крису Хань по телефону через десять минут. Он обнял подушку, подтянул колени к груди и тяжко вздохнул. ― Взял и выгнал, представляешь?

– Как я понимаю, не в первый раз, ― флегматично отозвался Крис. ― Ты на часы смотрел?

– У меня они перед глазами. Десять минут прошло.

– Замечательно, а то, что до рассвета три часа осталось, тебя не смущает?

– А должно?

– Я вообще-то спал.

– Но уже ведь не спишь?

– Обожаю твою непосредственность. Да, уже не сплю.

– Крис, а если он не вернется?

– Десять минут только прошло. Давай ты отложишь панику на недельку?

Хань положил телефон на стол, вытянулся на диване и попытался уснуть. В обычной ситуации он бы через двадцать минут бежал в “Якорь”, но то в обычной. Хотя какая, к чёрту, обычная ситуация? Ситуация с Чонином не могла быть обычной, потому что Хань никогда прежде не состоял в таких отношениях. Ни с кем. И не представлял себе, какова норма. Точнее, он не слушал раньше рассказы людей вокруг о личной жизни, вообще этим не заморачивался, ведь он искренне полагал, что ему не суждено жить с кем-то вместе.

– Крис, полчаса прошло, а его ещё нет.

– Замечательно, жди дальше.

– Ты издеваешься?

– Даже не думал. Просто ложись спать, ладно? Он не обязан возвращаться вот прямо сию секунду. Может, он у тебя дико обидчивый и будет таить зло пару дней. Просто жди.

Ещё спустя час Хань попытался позвонить Чонину и убедился, что тот ему, скорее всего, сказал правду о накрывшемся телефоне. Ещё лучше.

– Крис, он до сих пор не вернулся!

– Господи… Уймись и дай мне поспать.

– И у него телефон не работает.

– Только не говори, что пытался ему позвонить…

– Пытался! Потому что я всегда приходил за ним, а тут меня нет! Кто знает, что он там себе думает? То есть, раз меня нет, он должен был сам вернуться!

– С какой стати? Ты же его выгнал. Где твоя логика?

– А ну и что? Сто раз уже выгонял и возвращал обратно, закономерность налицо.

– Значит, в этот раз выгнал по-настоящему.

– Из-за такой ерунды?

– Понятия не имею, из-за какой ерунды ты выставил его за дверь, но ты хотел знать, желает ли он быть с тобой и что вообще думает, так? Ну вот и жди. Если ты ему не нужен, то он просто исчезнет из твоей жизни и никогда в ней не появится. Если же ты ему нужен, он придумает, как ему вернуться и заполучить тебя обратно. Ну просто же всё. Ну дай мне поспать, а? ― взмолился Крис.

– Но я не хочу, чтобы он исчезал! ― запустив подушкой в стену, зарычал Хань.

– Ты ведёшь себя как истеричка.

– Наплевать! Хоть как сотня истеричек! И вообще, мне всё равно, хочет он или нет! Я не собираюсь его отпускать!

– Ну так иди и скажи ему это! Никакой твоей нелюбимой лирики. Просто скажи, что не собираешься его отпускать ― и все твои проблемы сразу решатся сами.

– Вот прямо так и сказать? ― Хань замер в интересной позе: наполовину слез с дивана и, прижав одной рукой телефон к уху, вторую вытянул в сторону валявшейся на полу подушки.

– Именно. Вперёд. И спокойной ночи. ― Крис отключился. Хань послушал короткие гудки, забрался обратно на диван и уставился на телефон в ладони. Через миг он метался по квартире и собирался впопыхах. Когда он повис на стойке в “Якоре”, Лин удивлённо моргнула.

– Поменялись местами? Теперь твой кореец решил тебя выгнать?

– А? Что? Он не здесь?

– Нет, не видела я его. Эй, погоди!

Хань даже не оглянулся, выскочил на улицу и притормозил только тогда, когда пробежал целый квартал.

Стоп. Куда Чонин мог пойти? Дома тут у него нет, жил он у Ханя и мог остановиться только в “Якоре”. Хотя… Кабинет! Он мог вернуться на работу, точно. Наверное, при себе сегодня денег не было, вот и не пошёл в “Якорь”.

Ханя притормозили на входе, стрясли документы, но пропустить внутрь отказались. Пришлось соврать, что он работает с детективом из Кореи и должен сообщить важную информацию немедленно, только тогда и пустили. Хань поднялся на нужный этаж, пробежался по коридору и замер у двери. Так, просто сказать и… И что тогда? Ладно, неважно. Лучше решать проблемы по мере их возникновения. Сейчас Хань просто желал увидеть Чонина.

Он зажмурился, решительно распахнул дверь и заявил от волнения по-китайски:

– Я не собираюсь тебя отпускать, зараза!

– П-простите?..

Этот голос Хань определённо слышал впервые. Он распахнул глаза и уставился на молодого человека в форме, тот сидел за столом и ошарашенно смотрел на него. И “простите” он произнёс по-корейски.

– Мне нужен детектив Ким Чонин. Извините, ― объяснил по-корейски Хань и хотел выйти, но не успел.

– Подождите, ― помахал рукой тип в форме и выбрался из-за стола. ― Детектив Бён. Я прибыл, чтобы сменить Ким Чонина. Он ведь завершил дело, из-за которого приехал сюда. У нас договор сотрудничества по ряду дел с…

– Да, я наслышан. А Ким Чонин где сейчас?

– Полчаса назад порт покинуло корейское судно. Детектив Ким отпрашивался, но вернулся быстрее, чем планировал, и…

– Минуту! Он, что, уехал? ― уточнил Хань, стараясь говорить спокойно, а не возмущённо орать на весь этаж.

– Разумеется, он ведь завершил дело и…

– Мне нужен его адрес, ― прикрыв дверь, заявил Хань и двинулся к детективу Бёну с решительным видом.

– Зачем?

– Он жил у меня, и у меня остались его вещи. Раз уж мы разминулись, нужно же как-то вещи переслать, правильно? ― сочинял на ходу Хань. Он прекрасно понимал, что достать адрес будет непросто, поэтому следовало воспользоваться нынешней ситуацией. И соколиным взором он различил на столе бумаги о переводе. Такого рода данные вполне могли в них содержаться. Самое главное, убедить детектива Бёна этими данными поделиться. ― К тому же, я помогал детективу Киму в этом деле, хоть открытку отошлю, а то и попрощаться не успел.

– Вы могли бы передать вещи мне, а я уже…

– Детектив Бён, вы будете загружены своим делом. К чему вас обременять? У меня же сейчас полно свободного времени. Адрес, пожалуйста.

После коротких прений Хань адрес всё же добыл, аккуратно записал в блокнот и рванул домой, на ходу измываясь над девушкой из справочного бюро по телефону. Следующей жертвой стал куратор, которого Хань поднял с постели и озадачил парой поручений, после чего взялся за Криса.

– Поверить не могу… ― сонно пробормотал в трубку Крис. ― Теперь-то что горит?

– Лечу в Корею.

– Прости?

– Улетаю в Корею. Вот прямо сейчас.

– Что ты там забыл?

– Не что, а кого. Эта зараза умотала в Сеул.

– Какая зараза?

– Чонин. Убрался из страны и даже ничего мне не сказал.

– Может, он пытался, а ты не дал ему и рта раскрыть? ― Иногда Криса хотелось удавить из-за его проницательности. ― Ты уверен, что хочешь ехать в Корею?

– Корея мне нафиг не сдалась, но там Чонин.

– Как всё запущено… ― судя по приглушённому голосу, Крис уткнулся лицом в подушку. ― Ну так поезжай и прекрати терроризировать город. Ты хоть кому-нибудь дал сегодня выспаться? Надеюсь, твой кореец отфутболит тебя на Луну ― оттуда проблематично будет дозвониться. Ну или хоть затрахает до такого состояния, чтобы ты не мог двигаться и говорить хотя бы неделю.

– Последний вариант мне нравится больше.

– Извращенец.

– Угу. Так что мне делать?

– Господи, как же ты невыносим… Лети в Корею, найди своего корейца и просто скажи, что не собираешься его отпускать. Он либо спустит тебя с лестницы, либо оттрахает как следует. Первое будет означать, что ты ему и даром не нужен. Второе ― он тебя любит. Всё понял? Не перепутаешь?

– Ты редкостная скотина, знаешь?

– Ага, только поэтому, как видно, я до сих пор отвечаю на твои звонки. Я плохой друг, да? Хоть позвони потом и расскажи, как всё прошло. Удачи.