Текст книги "Хикиваки (СИ)"
Автор книги: Ie-rey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== – 1 – ==========
– 1 -
Я люблю шоколадный коктейль, хотя мне его нельзя. Нельзя точно так же, как уйму прочих вещей. Но сюда я прихожу именно из-за коктейля, только из-за него.
– Ваш коктейль! ― Улыбчивый высокий парень привычно поставил передо мной высокий стакан. ― Если вам долго ждать, могу повторить чуть позже.
Давным-давно знаю, что на его бэйджике написано “Чанёль”, точно так же, как он давным-давно знает, кто я такой и как меня зовут, но мы оба продолжаем играть в незнакомцев. Так проще и спокойнее, например, мне. И мы продолжаем улыбаться друг другу уже второй год.
Чанёль дождался моего кивка и занялся своими делами. Я медленно пил коктейль и рассеянно скользил взглядом по прятавшимся в мягком полумраке людям. Узнавал многих звёзд или влиятельных персон ― всё же это место обладало определённой репутацией, но некоторых либо видел впервые, либо не узнавал ― такое тоже случалось.
Опять…
Почти два года я натыкался на этих двоих: один чуть повыше, другой ― пониже и поплотнее, красивые и живые. Первый слишком много говорил, второй так же много молчал. Один похож на ангела, но только внешне, другой ― на лисицу, однако к ангелу точно ближе, чем первый. Странные.
С тех пор, как увидел их во второй раз, привык находить их взглядом и наблюдать за тем, что напоминал ангела. Когда изо дня в день большую часть времени пялишься в зеркала, начинаешь острее чувствовать красоту. И когда я смотрел на этого парня, испытывал те самые ощущения ― красиво. Полностью красиво. Редко такое попадается.
Мне самому приходилось из кожи вон лезть, чтобы добиться красоты в движениях и эмоциях, потому что сам по себе я обычный. На сцене грим ещё может что-то поправить, но не в жизни, как сейчас, например. Поэтому я никогда не полагался ни на своё лицо ― “будто резцом оставили чёткие линии на граните”, ни на фигуру ― “кости, вкривь и вкось обмотанные мышцами-“верёвками” и обтянутые кожей”. И мне не нужно было слышать подобное ворчание со стороны коллег, гримёров, костюмеров и прочего персонала ― я и сам прекрасно знал о себе правду. Потому-то и лез из кожи вон, оттачивая каждый жест, взгляд, движение, поворот, выражение лица. Не вышло в одном, можно попробовать в другом. Это трудно, но возможно.
Тому же парню-ангелу вряд ли доводилось так напрягаться. Тонкие черты, выразительные глаза, изящный нос, волна мягких волос надо лбом, молочная кожа. И двигался он именно так, как выглядел. Он как будто дышал красотой, пропитавшей весь его облик. И эта красота искристо переливалась в смене эмоций на его лице или в глазах, в звуках его голоса, в его жестах и тысяче оттенков улыбки. Мне не приходило в голову завидовать, скорее, я немного сожалел и просто позволял себе помечтать о том, что я мог бы сделать, обладая всем этим богатством.
Рассеянно уставился на собственные пальцы, обхватившие стакан, и едва заметно усмехнулся. Цвет моей кожи мало отличался от цвета коктейля.
– Приглянулись?
Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что я едва не вывернул содержимое стакана себе на рубашку. Чанёль привычно улыбался с той стороны стойки.
– Те двое, ― он кивнул в сторону парочки, за которой я наблюдал.
– Просто любопытно. Часто вижу их. ― Обтекаемо и нейтрально, и не особенно интересно. Интересным я предпочитал быть на сцене, за её пределами чужое внимание мне не требовалось. Принимать правила игры и любить их ― разные вещи. Сейчас на мне не осталось и следа грима, на одежде не сверкали блёстки, и я не танцевал. Серая тень обычной жизни ― я даже двигался небрежно и неуклюже, и мне очень хотелось побыть этой тенью подольше, чтобы запастись силами к следующему рывку и опять сгореть на сцене, сгореть до пепельного цвета обычной тени. Кто знает, сколько мне ещё осталось? Учить других ― это тоже интересно, но по призванию я никогда не был наставником, я создан именно для сцены.
– А мне на миг показалось, что они приглянулись. Ну или один из них, ― примирительно протянул Чанёль, забрал у меня опустевший стакан и вручил новый. Наверное, он надеялся закинуть удочку с подходящим крючком, чтобы “поймать рыбку” и продолжить беседу, но я не отличался особой разговорчивостью, поэтому промолчал, порушив все его планы. Не то чтобы я не хотел с ним разговаривать… Дело не в нём. И не во мне. Я просто не хотел разговаривать вовсе. Ни с кем.
“От твоей доступности просто тошнит. S”. Новое сообщение по поводу последней фотосессии. Всё как всегда. Мой личный то ли ненавистник, то ли сталкер напомнил о своём существовании в очередной раз. Пустяк, не стоящий внимания. Я просто уже привык к его или её выпадам, меня это забавляло в достаточной степени, чтобы сохранять эти сообщения.
Когда я вновь посмотрел на ту парочку, наткнулся на взгляд “ангела”, прямой и вопросительный. Я не стал торопливо отворачиваться или смущённо отводить глаза, в конце концов, я действительно восхищался его красотой и ничего плохого не делал. Слабая улыбка, лёгкий наклон головы и опять шоколадный коктейль ― сама невозмутимость и сдержанность. Кажется, он удивился, но я не поручился бы головой, утверждая подобное. В нём сплеталось множество эмоций, выражения на его лице менялись с головокружительной быстротой ― наблюдать за этим было в удовольствие, но понять и разобраться ― сложновато.
Второй стакан опустел как раз к той минуте, когда за мной явился администратор. Уютный коридор в багровых тонах, пышный салон, душ, мягкие полотенца с ванильным запахом, удобная софа. Я вытянулся на животе и крепко закрыл глаза, чтобы после ощутить на своём напряжённом теле сильные руки с проворными пальцами. Мои мышцы одеревенели в предвкушении пытки. Поэтому я приходил сюда только ради шоколадного коктейля ― единственной приятной вещи. Всё остальное… всего лишь необходимость.
Необходимость могла длиться от часа до двух: всё зависело от того, насколько быстро я смогу расслабиться и позволить мастеру выполнить свою работу. Здесь и начинались проблемы. Я и сам рад бы уйти поскорее, но от меня мало что зависело. Ну, если бы я распределял физическую нагрузку так, как это делают многие люди, всё упростилось бы. Но я этого не делал, и всё усложнялось.
– Опять у вас шея, плечи и спина задубели, ― укорил меня мастер.
На ответ меня не хватило, потому что я уже знал, что не выйду отсюда в течение двух часов. Силы мне понадобятся, чтобы эти два часа выдержать. И я почти прокусил себе нижнюю губу от досады. Мне хотелось вернуться куда-нибудь поближе к сцене, включить музыку, а потом свалиться без сил после танца и уснуть на месте. И чтобы никто не мучил меня и моё скованное напряжением тело. Моему телу нравилось быть напряжённым, в таком состоянии оно с лёгкостью выносило боль и нагрузки. Когда же его пытались привести в порядок ― с точки зрения специалистов и медиков, оно всегда подводило меня и начинало сбоить. Но я понимал, что медики тоже в чём-то правы, просто выбранный ими вариант мне не подходил. Наверное, мне требовалось что-то иное для полноценного отдыха и восстановления. Или же я не умел отдыхать вовсе.
Вернуться к стойке смог через два часа, как и предполагал. После массажа мне стало ещё хуже, чем было до.
– Шоколадный коктейль? ― с едва заметным сочувствием спросил Чанёль. Выходит, я не только паршиво себя чувствовал, но ещё и выглядел соответствующе?
Получив высокий стакан, привычно поискал взглядом приметную парочку. Нашёл только “ангела”, тот обеими ладонями держал чашку с кофе, словно руки у него замёрзли, и он пытался их согреть. Не знаю, как он умудрился так быстро почувствовать мой взгляд, тем не менее, спустя миг он чуть поднял голову и уставился на меня.
– Познакомить? ― предложил помощь Чанёль.
– Спасибо, нет. Если захочу, сделаю это сам. И он уже занят, как я понимаю.
– Но не пускать же слюни всё время, так и от обезвоживания можно умереть.
– Я не пускаю. Просто любуюсь. Никому от этого плохо не станет.
“Иногда ты просто жалок. За пределами сцены. S”. Ты прав, мой анонимный недруг, за пределами сцены я иной, но какой именно, ты никогда не узнаешь. И спасибо за сообщение.
Расправившись с коктейлем, я поднялся с высокого табурета, накинул куртку и оставил тонущий в полумраке зал вместе с “ангелом” за спиной. Сегодня стандартная порция боли уже получена, до следующей ― сорок восемь часов. И эти сорок восемь часов я намеревался использовать с выгодой и удовольствием, ведь потом придётся платить за всё это новой болью.
Комментарий к – 1 -
обложки:
https://pp.userapi.com/c622430/v622430763/1f520/UQAirGEEPcI.jpg
https://pp.userapi.com/c624730/v624730763/2ec27/YkYslXy8GTA.jpg
https://pp.userapi.com/c604819/v604819763/54964/YVG690S4UlQ.jpg
========== – 2 – ==========
– 2 -
Пока ждал своей очереди, разглядывал людей опять, но теперь из парочки высмотрел лишь “лисицу”.
– Как настроение? ― Наверное, улыбка никогда не сходила с лица Чанёля.
– Прекрасно, спасибо. ― Хуже некуда, но признаваться в этом не хотелось. Зверски ныли левая лодыжка и правое плечо. И я прекрасно знал, почему. Слишком много разворотов на правой ноге с толчковой левой и стоек с опорой на правую руку, а чувство меры во время тренировок и репетиций у меня атрофировалось давно и, похоже, навсегда. Кажется, я ещё умудрился немного простыть или просто устал, потому что болела голова. Обычно головную боль я снимал акупрессурой ― одно из преимуществ изучения тэквондо, но сейчас не работало даже это.
“Сколько ты стоишь? У тебя ведь наверняка есть цена. S”. На миг возникло искушение спросить: “А ты так хочешь купить того, кто, по твоему мнению, и так доступен?” Я криво улыбнулся и сохранил сообщение. Сначала это раздражало, но теперь больше походило на развлечение. Мой неведомый преследователь пока ни разу не угодил в цель, все его выпады уходили в “молоко”. Трудно злиться на чужие промахи, ведь это всего лишь промахи.
Вот и моя очередь. Оставив стакан на стойке и куртку на вешалке, я проследовал знакомым путём в салон, ополоснулся под душем и, обернув бёдра полотенцем, вытянулся на софе. Болезненные ощущения и ожидание грядущей пытки превратили меня в каменную статую. По крайней мере, в том, что касалось твёрдости мышц.
– Сегодня я подменяю мастера Чуна.
“Отличная” новость, но хотя бы произнесли её изумительно красивым голосом.
– Меня зовут Лу Хань. Мастер Чун сказал, что вам требуется сеанс лечебного массажа, только нужно быть аккуратнее с позвоночником. ― Лу Хань зашуршал бумагой. Наверное, открыл журнал с записями мастера Чуна. Я догадывался, что там написано напротив моего имени.
– О, вы почти два года приходите к мастеру. Любите массаж?
– Нет. Но буду рад, если мы поскорее с этим покончим.
– Да, конечно.
В красивом голосе прозвучали нотки лёгкой растерянности, но этот Лу Хань быстро вымыл руки, вооружился всем необходимым и начал сеанс точно так же, как это делал мастер Чун. Сильные руки, хотя пальцы могли бы быть и жёстче, но… Лу Хань делал всё то же самое и точно так же, как мастер Чун, и мне пришлось потратить несколько минут на анализ ощущений, чтобы разобраться. Мягкие ладони ― вот в чём было дело. Сильные и тренированные руки, как у мастера Чуна, но ладони сами по себе от природы мягкие. Редко, но такое встречается. Внешне разница почти неуловима, определить можно лишь с помощью прикосновения. Мастер Чун говорил как-то, что мечтал бы обладать такими руками ― они идеальны для массажиста.
Примерно через полчаса мне на спину упала обжигающе горячая капелька пота.
– Господин Ким, может, вы попробуете немного расслабиться? ― с тщательно скрываемым, но всё равно заметным укором попросил Лу Хань.
– Лёгкая форма миалгии, вы должны были прочесть об этом в журнале. ― Я невольно улыбнулся. ― Это невозможно, мастер Лу. Очень редко мастер Чун укладывался в час, чаще ― в два. Иногда ничего не получается и за два часа.
– Вы каскадёр, что ли? ― сердито уточнил Лу Хань и без предупреждения вцепился в мышцы с правой стороны, растревожив немного успокоившееся плечо. Захотелось влепить ему кулаком в челюсть, с трудом сдержался.
– Если бы. Хотя что-то общее, наверное, есть. Это неважно. Просто продолжайте и не отвлекайтесь.
Я мечтал, чтобы пытка закончилась как можно скорее, чтобы уйти туда, где мне будет хорошо, где будет звучать музыка. Пусть я и не умел расслабляться так, как все, зато я умел жить в движении и черпать в нём силы. Сеансы массажа не были пустой тратой времени ― я понимал это, но как же я их ненавидел… Уже просто лежать на софе неподвижно час или больше ― пытка. И ведь даже не уснёшь из-за боли.
Когда пришло время перевернуться на спину, я обнаружил, что, во-первых, мастер Лу Хань такой же мокрый от пота, как я сам; во-вторых, я его знал, то есть, видел с “лисицей”. Прямо сейчас аккуратная нижняя губа его оказалась недовольно закушена, а искристые глаза потеряли градусов десять от обычной теплоты. И он немедленно вцепился клещом в левую лодыжку, заставив меня поморщиться от острой боли и зажмуриться. Впрочем, дальше лучше не становилось. Будь моя лодыжка в порядке, это тоже погоды бы не сделало.
Не знаю, намеренно он гнал кровь вверх, к бёдрам, или просто сердился, но результат его всё равно озадачил. Точнее, отсутствие результата. Только тогда он соизволил заметить, какое именно впечатление на меня производят все его манипуляции.
– Вас что-то беспокоит?
– Вряд ли.
– Я хотел спросить, не болит ли у вас что-нибудь, ― чуть нахмурившись, исправил он формулировку.
– Это не имеет значения.
– Имеет. ― Твёрдости и упрямства ему не занимать. Как и мне, кстати.
– Никакого значения это не имеет, поверьте. Даже если у меня ничего не болит, массаж всё равно сам по себе весьма болезненный.
– Массаж обычно по воздействию не превышает болевого порога, ― возразил Лу Хань.
– Обычно. Если помните, я к “обычно” не отношусь. При миалгии даже пальпация вызывает острые болезненные ощущения.
Он нахмурился ещё сильнее и окинул меня внимательным взглядом. Задумавшись, смахнул пот со лба тыльной стороной ладони. В конце концов, он же мастер, должен сообразить, что до сих пор пытается массировать деревянные от напряжения мышцы, а это всегда больно. До конца сеанса оставалось приблизительно полчаса, а у него так ни черта и не вышло. Я не собирался его упрекать, ведь он впервые работал со мной. Быть может, мастер Чун и опытнее, но даже мастеру Чуну не всегда удавалось со мной сладить, поэтому подвигов от мастера Лу в первое время я и не ждал.
Пока Лу Хань занимался плечами и руками, я наблюдал за ним. Наблюдал за прикосновениями светлых пальцев к моей смуглой коже. Рядом со мной Лу Хань казался ещё более светлым, даже сияющим. И мне совершенно не хотелось думать, насколько темнее кажусь рядом с ним я.
– Хотите меня ударить?
Я непонимающе уставился на него, потом перевёл взгляд на руки. Его пальцы аккуратно держались за моё запястье. Выдохнув, я медленно разжал кулак и криво улыбнулся. Подумаешь, замечтался…
Лу Хань принялся сосредоточенно разминать кисть. Если он надеялся похрустеть там чем-нибудь, то напрасно. Через несколько минут он развернул мою кисть внутренней стороной вверх и продолжил ощупывать и нажимать пальцами в нужных местах. Что ж, даже мои руки не шли ни в какое сравнение с его руками: намёк на изысканность портили узловатые пальцы с твёрдыми и угловатыми пластинками ногтей. Мои руки выглядели хоть сколько-нибудь пристойно только на фотографиях и исключительно благодаря неустанным заботам мастера по маникюру. Она обычно коршуном высматривала меня и безжалостно накидывалась, чтобы сделать с руками то, на что “можно взглянуть без громких рыданий и истерик, но с тихим плачем”.
Могу лишь предположить, что отблеск иронии в моём взгляде Лу Хань решил записать на свой счёт, иначе с чего бы ему обижаться и смотреть на меня неприязненно. Тем не менее, он постарался закончить со мной к сроку, чтобы я успел принять душ и смыть с себя масло и пот. Ему, кстати, душ тоже не помешал бы. Немного забавно, конечно, вряд ли ему доводилось так мучиться ещё с кем-нибудь, кроме меня.
Когда я уходил, он стоял у раковины и тщательно мыл руки. И он не счёл нужным повернуться ко мне лицом и попрощаться. Мне оставалось лишь пожать плечами в недоумении и тут же поморщиться от боли в мышцах. Ничего не изменилось ― последствия те же. Ладно, час-полтора качественных нагрузок ― и я снова буду в форме. Правда, через сорок восемь часов я приду опять в этот салон, чтобы подвергнуть себя пытке, которая, наверное, никогда не кончится.
***
– Тебе нужен секс, ― авторитетно сообщил тем же вечером Бэкхён, заявившийся ко мне в танцзал. Он честно пытался повторять перед зеркалами то, что делал я, но неизменно выдыхался и практически в виде горки желе растекался по полу. ― Найди девицу, которая будет за, и… мне вот даже любопытно, на сколько раз тебя хватит?
– Если я подхожу к какой-нибудь девице, у менеджера случается сердечный приступ. Условия контракта, то и это, ты сам знаешь не хуже меня.
– Так ты подходи так, чтоб менеджер не видел. Или подойди к мальчику ― об этом в контракте точно ни слова не сказано.
С Бэкхёном не соскучишься, вечно он ухитрится перевернуть всё с ног на голову и обратно. Чего стоит хотя бы его привычка на людях звать меня хёном и вводить всех в заблуждение. И ещё его шуточки на тему “ошибки” в документах, где мне указали год рождения лет на десять меньше, чем нужно.
– Я не думаю, что…
– Ой, я тебя умоляю! ― Бэкхён замахал руками. ― Ну вот скажи мне, душа моя, ты когда последний раз этим занимался? И я сейчас не имею в виду выступления на сцене, учти. Поиметь всех на сцене и вне её ― разные вещи.
– Можно подумать…
– Но-но! ― Бэкхён выразительно поводил у меня перед носом указательным пальцем. ― Ты сам можешь думать что угодно о том, что ты любишь и что вытворяешь, но падающие в обмороки во время выступлений нимфетки ― жестокая реальность, а не досужий вымысел бульварной прессы. Возьми себя в руки и… Кстати, а это тоже неплохая идея! И контракту ни в чём не противоречит! Я про “взять в руки”! Как друг могу тебе даже с этим помочь!
– Что-о-о?!
Потребовалось минут пять, чтобы до меня дошло ― Бэкхён предложил мне скромно подрочить в одиночестве. Или не в одиночестве.
– Ну я же тебя знаю! Ты сейчас вот тут будешь выжимать из себя все силы по капле, а потом отключишься на пару часов, чтобы вскочить и заново себя помучить. И у тебя нет даже минутки на удовлетворение нормальных потребностей организма или самоудовлетворение хотя бы. Напоминаю тебе, что душ нужен не только для того, чтобы мыться. Там можно ещё и пошалить с пользой.
– Ты плохо на меня влияешь, ― пробормотал я, но невольно задумался. Не то чтобы я тут же и сразу ему поверил, потому что секс явно ближе к “активному отдыху”, чем к расслабляющим занятиям, однако… Однако мне ни разу не приходилось уговаривать себя расслабиться после секса, само получалось прекрасно, так что…
– Так тебе помочь?
– Спасибо, сам справлюсь, ― благоразумно отказался я от предложенной помощи. И, разумеется, у меня всё вылетело из головы к тому часу, когда я закончил заниматься в зале. В душ сходил, едва там не уснул и вырубился на матах в углу.
***
Мы ещё обсуждали с Бэкхёном этот вопрос, вот только всё было куда сложнее, чем казалось поначалу. Я никогда не относился к людям, одобряющим беспорядочные связи, стало быть, мне требовался постоянный партнёр. Но постоянная связь тянула за собой новые проблемы. Вряд ли кто-то согласился бы поддерживать отношения только для того, чтобы быть… использованным. И я не тешил себя иллюзиями ― со мной трудно. Замкнутый, неразговорчивый, постоянно погружённый в музыку и тренировки ― у меня просто не оставалось времени на что-то ещё, на предполагаемого партнёра ― тем более. Так кто бы согласился быть со мной, зная, что нужен лишь для одного? Вот именно, никто.
“Ты прекрасен только на сцене и больше нигде. S”. Спасибо за добивание, хотя ирония судьбы тут была как никогда уместна.
========== – 3 – ==========
– 3 -
В следующий свой визит я узнал, что мастер Чун задерживается, поэтому пока со мной будет работать Лу Хань. Оказалось, Лу Хань ― единственный ученик мастера, завершивший обучение должным образом. Хоть что-то…
Во второй раз Лу Хань мучился со мной снова два часа. И я заметил, что он внёс небольшие изменения в обычную процедуру, правда, эффекта от них я не ощутил. Когда уходил, обратил внимание, что Лу Хань выглядел расстроенным и недовольным сразу. Любопытно даже, это он так отреагировал на меня или на то, что не добился желаемого результата?
– Впервые вижу, чтобы после сеанса у Лу кто-то выглядел не ахти, ― заметил Чанёль, привычно вручив мне стакан с коктейлем.
– Всё бывает в первый раз, ― пожал плечами я. В конце концов, тут уж я сам ничем не мог помочь ни Лу Ханю, ни мастеру Чуну. Наоборот ― это я рассчитывал на их помощь.
“Получше замазывай шрамы кремом, а то их видно при съёмках крупным планом. Если уж не красавец, то хоть выгляди аккуратно. S”. Золотые слова, мой преданный аноним, но кремом меня мажут другие. Мне же на грим наплевать ― не за грим же ты меня любишь, верно?
***
Днём в компании неизбежного Бэкхёна мы повели меня “в люди”. Бэкхёну это казалось забавным и увлекательным, я же его восторгов не разделял, только всё равно в его присутствии так и тянуло улыбаться хотя бы чуточку, незаметно, хотя бы уголком рта. Что ж, спасибо уже за то, что он говорил за двоих, а то и за троих. Несмотря на шумность, с ним было уютно и тепло. И ведь чёрта с два скажешь, что этот непримечательный на первый взгляд, шумный и вертлявый парень способен проникновенно петь на сцене, способен достучаться до сердца всего лишь с помощью голоса. Быть с ним даже приятно, наверное, потому что мы с ним похожи: кроме таланта за душой ничего нет у обоих. Как там писали в одном крупном журнале? “Внешность под вопросом, зато это компенсируется выдающимся мастерством…” У Бэкхёна ― мастерство вокала, у меня ― танцевальное. И всё. Но агентству не впервой лепить из гадких утят подобия прекрасных лебедей и красиво подавать их “к столу”. Остальную часть работы отлично выполнят фанаты. Особенно если им помочь и позволить увидеть то, как мы с Бэкхёном меняемся на сцене, превращаясь на время выступления в самых настоящих лебедей без всяких дополнительных ухищрений. Быть может, это и называется “показать истинных себя”?
– О чём задумался?
– О том, над чем ты будешь смеяться. Неважно. Уйдём отсюда?
– Не нравится?
– Народа… многовато.
– Так в этом же весь смысл! ― возмутился Бэкхён.
– Знаю, но я уже устал.
“Красивое тело не заменит красивого лица. В других людях ты сам видишь раньше лицо или характер? S”. Однозначного ответа на такой вопрос не существует, а если он и прозвучит, то будет самой настоящей ложью.
С неба падали редкие капли, когда мы только вышли из кафе, а вот основательно припустило минут через двадцать. Мы с Бэкхёном мчались по улице, высматривая подходящее укрытие. Я сунулся под козырёк антикварной лавки, а вот Бэкхён мой оклик не расслышал из-за гудка машины. Он растерянно застыл на дороге и едва не угодил под колёса. Поймав его за рукав, я дёрнул от души, прижал его к себе и затащил под козырёк. Бэкхён притих, немного покопошился, покосился на меня, потом в сторону. Бровь у него выразительно поехала вверх. Проследив за его взглядом, я уставился на хорошо мне знакомую парочку ― ангел и лисица. Эти двое пялились на нас с Бэкхёном и молчали.
Как воспитанный человек я приветливо кивнул Лу Ханю и выразил надежду, что он вместе с другом не сильно промок под дождём, а хлещущая с их одежды вода ― это так, спецэффекты. Лу Хань, к счастью, понял, что это была обычная вежливость, а не сарказм, поэтому кивнул мне в ответ и покосился на Бэкхёна. Бэкхён продолжал греться об меня и менять положение явно не собирался. Я коротко познакомил его с Лу Ханем, пояснив, что мы друзья, в свою очередь Лу Хань представил своего друга и коллегу ― Ким Минсока. На этом беседа благополучно заглохла. Не то чтобы я жаждал продолжить её, молчать мне нравилось куда больше, но в данном конкретном случае молчание казалось тяжёлым, неловким и обременительным. Только я всё равно не представлял, как можно нарушить шум дождя уместными словами, да и не шли на ум такие слова.
***
– Я придумал, как можно решить твою проблему, ― порадовал меня час спустя Бэкхён. Я даже перестал сушить волосы полотенцем и вопросительно посмотрел на него. Продолжение последовало тут же, но убойное: ― Ты ему нравишься.
– Чего?
– Ты ему нравишься! Ну! Тому китайцу. Неужели ты не замечал, как он на тебя смотрит?
– Нет. Да и с чего бы? У него Минсок есть с глазами, как у персонажей из японских мультиков. На месте Лу Ханя я б даже не посмотрел на себя. И благодаря тебе он теперь думает, что у меня ты есть. Спасибо, кстати.
– Всегда пожалуйста. Капелька ревности ещё никому не вредила. Но ты мог бы поощрить его и приятно провести время. ― Нет, определённо! Заткнуть Бэкхёна попросту невозможно! Уж не знаю, что он там себе нафантазировал, зато знаю, что отношения с Лу Ханем ― даже профессиональные ― у нас не сложились. Пожаловаться на мастерство Лу я не мог ― он был достойным учеником мастера Чуна, но и чувства, что попал в надёжные и заботливые руки, вот как с Чуном, я не испытывал. Лу Хань вёл себя именно так: подчёркнуто предупредительно и нейтрально, позволяя отчётливо понять, что он лишь временная замена мастера, к которому я привык. Разве что его попытки поэкспериментировать с процессом массажа намекали на что-то большее, но, скорее всего, это просто профессиональный интерес.
“Действительно думаешь, что сможешь соблазнить хоть кого-то, глядя на всех свысока? S”. Я обязательно подумаю об этом. Когда-нибудь. Тогда, когда у меня появится свободное время для чьего-нибудь соблазнения.
***
Хань позвонил мне накануне традиционного сеанса. Это было внезапно. Я пялился на дисплей телефона минут пять, не меньше, пытаясь опознать номер, затем соизволил ответить.
– Господин Ким? ― Его голос я узнал бы всегда и везде. Чистый, как горный поток. И такой же холодно-нейтральный ― по отношению ко мне.
– Слушаю вас, мастер Лу.
– У меня несколько отличается расписание от расписания мастера Чуна. Я надеялся решить этот вопрос, но не вышло. Если вам удобно только старое время, я подыщу замену. Если же вы не хотите этого, то… Если я вас приму на час позже, вам это подойдёт?
На час позже и ещё два часа на сеанс… Что ж, терпимо и не так уж обременительно. Я переживу, если начну тренировку на час позже. В конце концов, я могу часок и вздремнуть до визита к Лу Ханю, а возвращаться поздним вечером или даже ночью… мне не привыкать.
– На час позже, хорошо. Спасибо, что предупредили.
– Вам спасибо, что приняли во внимание мои затруднения. Всего доброго.
Я отключился раньше, чем он, хоть и не сразу. Чего же он ждал? Что я попрощаюсь с ним словами? Наверное, стоило, но мне и в голову в тот миг не пришло, ведь я же ещё увижу его сегодня. Глупо вышло.
“Твоя надменность отвратительна. S”. Я всё-таки не понимал своего преследователя. Если его или её тошнит от меня, то зачем так стараться привлечь к себе моё внимание? Я никогда не отвечал на эти сообщения, но всегда читал их, искал взглядом среди множества других и сохранял. Но это всё. Ничего больше. Потому что это забавляло.
***
Чанёль вечером уже поджидал меня с шоколадным коктейлем наготове.
– Спасибо, ― сухо поблагодарил я, приняв стакан.
– Вы же наш постоянный клиент, ― подмигнул мне Чанёль. ― Говорят, вы танцуете. Это правда?
– Может быть. ― Сегодня я был лаконичен, как и всегда. Точнее, большую часть времени. Если бы вокруг толпилось народа поменьше, быть может, я позволил бы себе говорить чуть обстоятельнее и приветливее, но толпа действовала на меня угнетающе. И в мыслях не держал, что могу кого-то обидеть короткими фразами, но, похоже, всё-таки обидел: Чанёль помрачнел и отступил к другому клиенту. Мне осталось лишь вздохнуть и заняться коктейлем.
Лу Хань пришёл за мной сам, жестом предложил следовать за собой и отвёл в хорошо знакомый салон. Пока он мыл руки и готовил всё необходимое для массажа, я привычно ополоснулся под душем и, завернувшись в полотенце, устроился на софе.
Лу Хань начал с нанесения на кожу подогретого масла ― от поясницы вверх и обратно. Делал он это не в стандартной манере, а легко и ненавязчиво, наверное, потому и нагрел масло чуть сильнее. Кажется, эффект был тот же, то есть, никакого. Я даже различил его разочарованный вздох. Он провёл пальцами по пояснице и осторожно потянул за полотенце.
Это ещё что?
Мне хватило одного взгляда поверх плеча, чтобы он забыл о полотенце. Или же его остановила реакция моего тела ― напряжение усилилось, а он явно рассчитывал на иное.
– Господин Ким, ― бесконечно усталым голосом спросил он, ― вы вообще хоть когда-нибудь бываете расслабленным?
– Нет. Наверное.
– Ну хоть когда-нибудь? А когда спите?
– Я активно сплю. Одеяло порхает в воздухе. Вряд ли это смахивает на расслабленность, да?
– Вы из тех, кто не умеет и минуту спокойно посидеть на месте? ― предположил он.
– В точку. Я вообще люблю нагрузки и движение. Бездействие меня убивает. И мне говорили, что я попросту не умею отдыхать и расслабляться. Может быть, так оно и есть. Я не знаю.
– Вечный двигатель, ― подытожил безрадостно Лу Хань. ― То есть ― гипотетически ― вы расслабляетесь только тогда, когда загоняете себя до смерти?
– Гипотетически. Я, правда, не знаю. Знал бы, не приходил бы сюда целых два года и не тратил бы по два часа из каждых сорока восьми.
– У вас боль и онемение в мышцах из-за чрезмерных нагрузок. Вы понимаете это?
– Лучше, чем вы можете себе вообразить, ― уже огрызнулся я.
– И вам требуется помощь, чтобы снять этот эффект. Как думаете, достаточно ли серьёзно это?
Любопытно, к чему Лу Хань клонил?
– Намекаете, что это полноценная болезнь и уже не в лёгкой форме?
– Намекаю, что большинство людей умеет самостоятельно с этим справляться. Вы ― не умеете. Ещё и не пытаетесь хоть немного помочь другим. Мне, например. С любым человеком трудно работать, приходится прилагать много сил, чтобы размять мышцы. Это не так просто, как вам кажется. С вами же это в разы сложнее.
– Понимаю, ― возразил я. ― Только толку? Если бы я мог помочь вам, я бы помог. Но мне нечем. И я не уверен… не уверен, что это вообще нужно. Я терпеть не могу массаж ― после него мне хуже. Я привык к боли, к напряжению, а после массажа всё это сбивается к чертям. Приходится привыкать обратно.
Лу Хань молчал. Молчал довольно долго, потом тронул меня за плечо.
– Переворачивайтесь, начнём с другой стороны.
