Текст книги "Тайм-аут (СИ)"
Автор книги: Ie-rey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Чунмён честно пытался молчать, но у него ничего не получалось. Он кусал ребро ладони, но всё равно умудрялся выдыхать имя или коротко стонать. Притянув его к себе, вжавшись в его тело, Минсок стиснул его руками и зажмурился. Мышцы напряглись – все до единой, с головой накрыла волна удовольствия, по телу пробежали судороги, и дыхание окончательно сбилось. В голове не осталось ни одной мысли, а руки уже машинально скользнули по бёдрам Чунмёна. Он обхватил ладонью слабо пульсирующий ствол и в пару резких движений помог Чунмёну кончить.
Минсок удерживал Чунмёна ещё минут десять, оставаясь внутри и крепко обнимая. Потом Чунмён всё же высвободился, подобрал разбросанную одежду и ушёл в ванную, так ни разу на Минсока и не взглянув. Собрался он и привёл себя в порядок довольно быстро, правда, ничего не смог поделать со следами на шее – просто поднял повыше воротник.
Минсок открыл дверь, а Чунмён застыл на пороге, побелев как полотно.
Напротив двери сидел на ступеньке Чонин и что-то вертел в руках. Он медленно поднял голову, окинул их обоих немного задумчивым взглядом, лениво поднялся, потянулся, в два шага добрался до Чунмёна, сунул ему брелок – его и вертел в руках, кивнул Минсоку, круто развернулся и легко сбежал вниз по лестнице.
– Чунмён…
– Извини… Чонин! Подожди!
Минсок отвернулся и захлопнул дверь, чтобы не смотреть, как Чунмён бежит следом за Чонином. Если исходить из всяких умных книжек об отношениях, то бегут следом за тем, кто дороже сердцу. Или остаются с тем, кто дороже сердцу.
Чунмён побежал за Чонином.
Чунмён не остался с Минсоком.
Чунмён не имел ничего против секса и с одним, и с другим.
Минсоку требовался перерыв. Короткая передышка. Потому что он не знал, как это называется, зачем оно и для чего.
Он просто запутался и устал искать объяснения всему, что делал Чунмён.
▲▲▲
Минсок приоткрыл дверь в класс для вокала и заглянул внутрь. На диванчике у стола сидел Чонин и что-то заинтересованно просматривал на мониторе ноутбука. Ноутбук Минсок опознал сразу – менеджера.
Чонин на миг отвлёкся, махнул Минсоку и пробурчал по-утреннему сонное приветствие.
Минсок сбегал к автомату в коридоре и ввалился в класс, упал на диванчик рядом с Чонином, протянул ему картонный стакан с горячим шоколадом и заинтересованно покосился на монитор.
– Что там ищешь?
– Да так… – Чонин осмотрел его и криво улыбнулся. – Без расписания?
Минсок помрачнел. А что поделать? Никаких предложений для него не поступало. Кстати…
– А ты почему без расписания? Ты же должен быть нарасхват.
Чонин тоже помрачнел, как недавно Минсок, и отвернулся к монитору, потом неохотно пояснил:
– Год или полтора ничего не светит. Совсем. Запретили пока возвращаться к старым нагрузкам. Вообще до черта всего запретили.
Минсок хотел напомнить, что надо «хён» добавлять, но передумал. Чонину и так было паршиво со всех сторон. Куда паршивее, чем ему.
В класс заглянул Чондэ, помахал им и громко сообщил:
– Гарем Чунмёна почти в сборе! Пока-пока!
Минсок поперхнулся кофе, а Чонин – шоколадом. Дружно похлопали друг друга по спинам, но поинтересоваться мнением друг друга на предмет «что это было?» они не успели. В класс заглянул Бэкхён.
– Привет! Вам бы ещё Исина сюда, и можно начинать шоу «Любимые мужчины Ким Чунмёна: до и после». Пока-пока!
Минсок и Чонин синхронно отставили стаканы с напитками и покосились друг на друга.
Дверь вновь распахнулась.
– Что у тебя было с Исином?
– Ты спал с Исином?
Чунмён закатил глаза, закрыл лицо папкой, выдал слово из пяти букв так, словно оно из трёх, и захлопнул дверь, оставшись в коридоре.
– Чёрт… – буркнул Чонин, завёл руку назад и почесал спину под лопаткой. – Думаешь, правда?
– Не знаю, – вздохнул Минсок, осмотрел собственную руку и помог Чонину с почёсыванием спины. – Болит?
Чонин промолчал, но через минуту вытянулся на диванчике, пристроив голову на коленях у Минсока.
– Я так понимаю, сегодня никто не намерен заниматься вокалом, – тихо проговорил он, прикрыв глаза. – Все слишком заняты индивидуальными проектами, которых у нас вот нет.
– Надо добавлять…
– Хён.
Минсок угукнул, придвинул к себе ноутбук и стал просматривать то, что чуть ранее интересовало Чонина. Музыка, танцы, танцевальные мероприятия, армия, полиция и…
Минуточку.
Минсок открыл окошко с информацией о военной службе и хотел было погрузиться в чтение, но Чонин отвлёк его.
– Что ты думаешь о… Ну…
– Не знаю я, что о нём думать, – честно признался Минсок.
Чонин сел и задумчиво принялся его разглядывать.
– Что?
– А если мы…
Минсок уловил мысль Чонина и хмыкнул. Наклонились они друг к другу одновременно и соприкоснулись губами. Через несколько секунд отпрянули.
– Не-е-е!
– Не-е-е!
Спустя минуту Минсок вновь пялился в монитор, ощущая тяжесть головы Чонина у себя на коленях.
– Не берут в космонавты, если отучился только в начальной школе… Не мой случай. Сирот не берут, но я ж не сирота. После лишения свободы… Но меня не лишали. Близорукость выше десяти диоптрий… Чонин, у тебя сколько?
– Шесть.
– Возьмут, значит.
– Если ты олимпийский чемпион или монах, тоже не возьмут, – пробурчал сонно Чонин.
– Какое счастье, что я не чемпион и не монах.
– Не волнуйся, у тебя всегда могут найти какое-нибудь психическое заболевание… – «утешил» Чонин.
– Почему это вдруг?
– У нас обоих. Это Чунмён виноват.
– А-а-а… Ну это да.
– Слушай, может, куда-нибудь сходим сегодня? А то тоскливо совсем…
– В клуб? – правильно угадал Минсок и удивлённо посмотрел на Чонина. – Ты же не пьёшь. И тебе нельзя много танцевать.
– Пить не обязательно, чтобы поднять настроение. А танцевать… – Чонин пожал плечами. – Ты же хён? Вот и присмотришь за мной. Встретимся в десять у главного входа, идёт? Я такси закажу.
– Не надо такси. Я на машине. И вообще, что значит «присмотришь»?
– Ну ты же хён?
– И что?
– Обязан следить за тонсэном. Вот и следи. Да, я у тебя переночую, хорошо?
– Ничего хорошего! – возмутился Минсок, совершенно не готовый к нашествию Чонина. – Ночевать ты будешь в общаге или на улице, сам выбирай.
– В общаге, – печально вздохнул Чонин и опять закрыл глаза, чтобы чуточку вздремнуть, пока Минсок продолжал рыться в сети и выискивать информацию о военной службе. Двадцать один месяц…
Если подумать о проблеме Чонина, то полтора года пролетают. Но это не отменит индивидуальную деятельность остальных ребят. Те же разговоры о проекте для Бэкхёна, Кёнсу и Чондэ, который стартует позже, примерно через год. Это ведь снова почти год. Полтора-два года. А у Минсока уже нет своего расписания. Вряд ли что-то изменится через полгода, ведь так?
Он откинулся на спинку дивана, скрестил руки на груди и задумался. Положим, почти два года он будет никому не нужен, потом всё вернётся в норму, но, как ни крути, в армию служить он отправится в любом случае – рано или поздно. Какой смысл тогда терять двадцать один месяц сейчас и двадцать один месяц потом, если можно совместить всё прямо сейчас?
Кроме того, это отличный способ, чтобы Чунмён глаза не мозолил и не растравлял душу. Если не видеть его почти два года, то проще будет забыть и принять перемены. Ну и вообще, вдруг у Чунмёна и Чонина что-то получится в итоге?
Через час Минсок сунулся к менеджеру и вновь задал вопрос о своём расписании.
– Нет, пока ничего, – помотал головой менеджер и всем видом изобразил сочувствие.
– Может быть, радио? Я и Чонин могли бы…
– Нет, на радио тоже всё расписано. Приглашали Бэкхёна и Чанёля. Пока ничего, – виновато развёл руками менеджер.
– Ясно, – подытожил Минсок, вернул ноутбук, попрощался с Чонином и поехал не домой и не в кофейню, а узнавать, какие документы необходимо собрать, где и когда пройти все нужные медицинские процедуры и подать заявление на набор в подготовительную группу. Подготовка занимала примерно пять недель, как ему сказали, после чего уже шла полноценная военная служба в выбранном роде войск. Минсок выбрал стандартные войска, потому что авиация его не прельщала, да и срок службы там был максимальным, а в море его укачивало.
– Завтра принесите вот эти документы.
Минсок взял список и пробежал глазами столбик из наименований. Ничего особенного всё под рукой.
– Постричься можете либо сами, либо положиться на военного парикмахера. Ваши результаты будут, скорее всего, в норме, поэтому можете уже готовиться. Конечно, если не передумаете и не решите отложить на пару лет…
– Не решу.
Минсок начал готовиться с головы. Буквально. Он поехал в салон, где коротко объяснил, что уходит в армию, так что надо его постричь соответствующим образом. Мастер – дамочка лет тридцати – тихо причитала и сетовала, что придётся обрезать такие ухоженные волосы.
Потом Минсок сидел в удобном кресле, откинув голову назад, к снежно-белой раковине в виде ракушки. Прикрыв глаза, он лениво отмечал разницу температуры. Сначала его волосы смочили прохладной водой, промыли, потом вода стала немного теплее, ещё и ещё, пока, наконец, кожу не согрели приятно горячие струи. Затем в воздухе разлился сладкий шоколадный аромат шампуня, и наступила любимая фаза Минсока – то самое, что больше всего ему нравилось в салонах – лёгкий массаж кожи головы кончиками пальцев. От этого хотелось расплыться горкой желе в кресле.
После массажа волосы вновь аккуратно промывали, но теперь уже температура воды постепенно падала от горячей к прохладной. Волосы немного подсушили и заставили Минсока сесть в кресле прямо. Он же с безразличием пялился на собственное отражение в зеркале и тоскливо предвкушал грядущие вопли менеджера и всех прочих. И чёрт с ними. Решение он уже принял и менять не собирался. И вообще, какая им разница? У него теперь даже собственного расписания нет.
По волосам прошлись щёткой раз, другой. На лоб Минсоку свесились чуть влажные пряди. Мастер взяла деревянную расчёску с редкими зубцами и снова расчесала волосы, стараясь уложить их ровными и тонкими отдельными прядями, после чего часть волос закрепила зажимом, чтобы они пока не мешали. Минсок тихо фыркнул: всё равно всё снимать надо, а эта ювелирная возня и излишняя аккуратность только смешили его. Хотя ладно, может, мастер получает удовольствие от соблюдения подобной процедуры.
Вскоре Минсок слушал тихий хруст волос под лезвиями, смотрел в зеркало, как ему на плечи или спину падают тёмные завитки или пушистые короткие прядки. Голове с каждым мгновением становилось всё легче и прохладнее. Немного забавно теперь торчали уши, хотя Минсок никогда не мог похвастать ушастостью.
От действий мастера по коже головы рассыпалось странное лёгкое покалывание. Немного напоминало пресловутые мурашки, только тёплые и очень приятные. Это тепло волнами накатывало – на голову – и постепенно растекалось по всему телу. Потом тепло превращалось непостижимым образом в лёгкую эйфорию.
Когда мастер проводила расчёской по уже коротким волосам, возникало ещё одно странное ощущение. Минсок даже затруднялся как-то определить его. Не то чтобы щекотно, но где-то близко.
Минсок разглядывал отражение в зеркале и оценивал результат. Теперь ничто не скрывало его лоб, который он всегда считал слишком большим и широким. А и чёрт с ним, кому в армии будет интересен его лоб? Правильно, никому. Минсок медленно поднял руки и тронул голову ладонями, провёл, ощущая кожей свежеостриженные кончики волос. На ощупь Минсок сам себе напоминал теперь плюшевую игрушку.
Рабочие часы в кофейне прошли без эксцессов, но Минсок предупредил владельца, что работать больше не сможет. Потом Минсок заехал домой, натянул кофту с капюшоном, чтобы не шокировать «драгоценного тонсэна» с первой секунды, и отправился к месту встречи.
Чонин забрался в салон, развалился на сиденье и покосился на Минсока раз, другой. Не выдержал.
– Что за конспирация?
– Ничего. Ты не передумал?
– Вот ещё.
В клуб они попали не так легко и просто, как рассчитывали. Без грима их не особо узнавали. Ничего страшного, впрочем. Главное, что попасть смогли, немного подвигались под музыку и устроились в углу, потягивая безалкогольные коктейли. Разговор особо не клеился, вспоминать о Чунмёне не желал ни один из них, хотя Минсоку было любопытно, к чему же всё-таки пришли Чонин и Чунмён после недавнего происшествия. Он и спросил бы у Чонина, но как-то странно это выглядело бы.
Вскоре пришла очередь Чонина прогуляться за новой порцией напитков, и Минсок видел, как он шарил по карманам в поисках телефона, а после стоял у стойки и мрачно слушал голос в трубке. Минсок мог поставить собственную голову на кон – звонил Чунмён и пытался выяснить, где сейчас ошивается «драгоценный тонсэн». «Драгоценный тонсэн» в данную минуту выглядел серым и безразличным. Если между этими двумя ещё и теплилась искра, в ближайшее время она могла погаснуть раз и навсегда. Хотя бы со стороны Чонина – тот напоминал Минсоку человека, который задыхается от нехватки воздуха, или рыбу, которая тоже задыхается, но потому что воздуха слишком много, ей бы на глубину, а глубины нет.
Минсок задумчиво наблюдал, как Чонин расставлял на столе стаканы, и размышлял, но спросить напрямик так и не рискнул. Спрашивать стоило у Чунмёна – так или иначе. А Чонин не обязан был отвечать на его вопросы. Но какая уж теперь разница? Стоило оставить в прошлом всё, что не помещалось в будущее и настоящее.
Минсок не удивился, когда Чонин что-то пробормотал и выбрался из-за столика. Найти взглядом Чунмёна у входа он смог легко. Чонин добрался туда, ухватил Чунмёна за руку и поволок за собой.
Минсок неторопливо прикончил коктейль, заказал себе кофе, выпил половину, глянул на часы и решил наведаться в туалет. Зря. Стоило только дверь открыть и зайти в небольшое помещение с раковинами и зеркалом, как из-за приоткрытой двери послышались знакомые голоса. Минсок планировал не только руки ополоснуть вообще-то, но наличие в соседнем помещении двух людей мешало ему воплотить планы в реальность. Он рассеянно вытирал уже сухие руки салфетками и слушал, хотя слушать не хотел.
– Хватит… Чёрт…
– Чонин…
– Да не хочу я! – Сердито и с чувством. Возня какая-то и неразборчивый шёпот. – Хватит. Всякий раз, когда наши отношения достигают глубины, ты всё портишь. Ладно, разделим ответственность, не вопрос. Мы оба всё портим. Ещё Исин…
Минсок невольно навострил уши – было или не было?
– Господи! Да сколько можно! Вы оба достали меня своей ревностью!
– Оба… – с тоской повторил за Чунмёном Чонин. – Ты даже не знаешь, кто тебе нужен.
– Я прекрасно… Да погоди ты!
Минсок не успел ретироваться и замер у раковины со смятой салфеткой в руках и надвинутом на лицо капюшоне. Не то чтобы он прикинулся ветошью и не отсвечивал в надежде остаться незамеченным, но всё же надеялся, да.
Снова зря.
– Господи… – обречённо вздохнул Чунмён. Наверное, опознал кофту. Надо было новую поискать. – Тебя тоже интересует вопрос с Исином? Или ты из принципа следишь за мной?
– Больно надо. Я пописать зашёл. Если ты не в курсе, сюда приходят именно за этим, а не чтобы… гм… что вы там планировали?
– Роскошный трах, – буркнул Чонин, включил воду и принялся мыть руки. – А загадку Исина мы, наверное, так никогда и не разгадаем.
– Угу. – Минсок попытался прощемиться мимо Чунмёна в основное помещение, чтобы воплотить свой крошечный план в жизнь, но не тут-то было. Чунмён поймал его за кофту и попытался притормозить. Довольно успешно, поскольку капюшон с головы свалился, продемонстрировав всем окружающим новую причёску Минсока.
Чонин тихо присвистнул, а потом улыбнулся и принялся вытирать руки, не глядя больше на парочку у тонкой двери. И пока Чунмён пребывал в ступоре, Чонин тихо улизнул, оставив их вдвоём.
Чунмён растерянно протянул руку и потрогал Минсока за ухом, надо лбом, сглотнул и вопросительно приподнял брови.
– Что ты… Ты… Зачем?
Минсок прикинул, что лучше бить в лоб и наповал – быстрее отстреляется.
– В армию иду, а что?
– Что?!
– В армию. Ты стал плохо слышать?
– Сдурел? Прямо сейчас?
– А когда?! Ты моё расписание вообще видел?
– Но у тебя нет… – Чунмён осёкся.
– Вот именно. У меня его вообще нет. У Чонина тоже, кстати.
– Он что, идёт с тобой? – пришёл в ужас Чунмён.
– Конечно, – соврал Минсок. – Не болтаться же ему зря два года так просто и без расписания. Не волнуйся, ты не успеешь заскучать. У всех проекты, все очень заняты. Два года промелькнут как два месяца.
– Ты… Только потому, что я с ним? Ты поэтому и мальчишку с собой тянешь? Чтобы если не тебе, то никому?
– Не говори глупости, – поморщился Минсок и сунул руки в карманы, переступил с ноги на ногу и вздохнул.
– Ты чего?
– Да писать хочу! Я ж сказал!
– Иди и писай, – убито произнёс Чунмён.
– Спасибо за высочайшее дозволение.
Чунмён зачем-то поплёлся за ним следом, остановился рядом, уставившись на ширинку, и тихо спросил:
– Может, передумаешь? Насчёт волос мы что-нибудь придумаем, да и тебе пока никуда не надо.
– Мне вообще никуда не надо. И не факт, что что-то изменится через месяц, два, три… Да всё уже на год вперёд расписано, ты знаешь это не хуже меня. Слушай, ты собираешься смотреть, как я отливать буду?
– С каких пор это тебя напрягает?
– С тех самых, когда у тебя появилось то, с чем можно сравнивать.
– Эй, я не смотрел, как… – Чунмён умолк и задумался. – Ладно, пару раз видел, но это не значит…
– Отвернись, – подытожил Минсок.
– Ну это же смешно! Я же уже…
– Отворачивайся и не смей подглядывать.
– Господи, ну в самом деле…
– Давай-давай! Я слежу за тобой.
– Прекрасно. Я не вижу, но я слышу это.
– Отлично. Наслаждайся, – буркнул сквозь зубы Минсок.
– Ты стряхиваешь больше двух раз. Это значит, что ты намекаешь…
– Заткнись! Это ни черта не значит! И вообще! Неужели человек не может просто спокойно сходить в туалет и отлить?
– Угу… Что у тебя с Чонином?
– Твою мать… – От неожиданности Минсок едва не причинил себе неприятную травму молнией на брюках. – Ты подозреваешь, что у нас с ним… гм… что-то?
– А что?
– Ничего. Подозревай дальше. – Минсок невольно растянул губы в улыбке. – Мне нравится ход твоих мыслей.
Эта была вся польза от их разговора, вреда получилось куда больше, потому что Чонина в клубе они уже не нашли. На звонки мелкий засранец не ответил. Минсоку пришлось отвезти Чунмёна в общежитие, выслушивая в пути просьбы одуматься, переосмыслить всё и не вести себя «спонтанно». Последнее особенно смешно, потому что мастер по спонтанности как раз Чунмён, а вот Минсок никогда и ничего не делал так просто. Он принимал решения взвешенно и твёрдо, предварительно как следует всё обдумав.
Спустя полчаса Минсок добрался-таки домой, сунулся в ванную, а когда вышел в одном полотенце, к нему гость пожаловал с тяжёлой сумкой через плечо.
– Мелкий, ты совсем сдурел? – мрачно поинтересовался Минсок, уставившись на Чонина.
– Можно у тебя переночевать?
Чудный диалог и не менее чудные вечерние приветствия. И Минсок немо наблюдал, как «драгоценный тонсэн», не дожидаясь ответа в принципе, наглым танком таранит дверь, закрывает за собой на замок и лучезарно улыбается Минсоку. Не улыбка, чёрт бы его, а прожектор…
– Надо добавлять «хён», – машинально напомнил он.
– Хён. Спасибо. Я где-нибудь в уголке…
Минсок вспомнил о травме, врачах и недавних муках, обречённо закрыл глаза и после отправил Чонина на удобную софу вместо «где-нибудь в уголке».
– Хён, ты уходишь на двадцать один месяц?
– Угу, а что?
– Как думаешь, за два года он не решит выбрать Исина?
– Чёрт его знает… И вообще, чёрт его знает, что у него там было с Исином. Он же так и не признался. Я вот думаю, надо было просто самого Исина спросить.
– Чёрт, точно!
– Стоп! Почему это он за два года… А ты куда денешься?
– Авиация, хён, – спустя несколько долгих минут донеслось с софы. Минсок широко раскрыл глаза.
– Что?
– Авиация. Там максимальный срок. – Чонин поворочался на софе, потом сел. – Даже врачи одобрили. Там будут другие нагрузки, и чем быстрее я наберу мышечную массу, тем лучше. Нынешние всякие диеты только мешают. Поэтому ты не думай, это не из-за тебя.
Минсок и не думал, он знал, что не из-за него, просто не ожидал, что Чонин всерьёз, а поди ж ты. Правда, авиация – это двадцать четыре месяца, но Чонин может себе это позволить.
– Ты поэтому решил у меня переночевать? Чтобы не перехватили и не притормозили?
– Вроде того. В общаге Чунмён караулит, а дома пытался… телефон оборвал.
Словно издеваясь, телефон Чонина заорал и замигал дисплеем. Чонин глянул на надпись, вздохнул и ловко бросил пластиковый корпус Минсоку. Минсок ответил сразу, не утомляя себя лишними разбирательствами.
Дежавю.
– Чонин…
– Не он, но я внимательно тебя слушаю.
Пауза.
– Какого чёрта ты отвечаешь по чужому телефону?
– Такого, что мне отдали телефон. А что?
– Где он?
– Уже уехал. Обещал вернуться через два года. Прости, передать уже ничего не смогу.
– Ты серьёзно сейчас? – после новой паузы уточнил Чунмён.
– Более чем. Я тоже уезжаю. Утром. Поэтому скажу тебе спасибо, если ты дашь мне выспаться. Привет всем. Удачи и им, и тебе. Надеюсь, индивидуальные проекты всем дадут что-то полезное, и вы не будете без нас скучать. Менеджер наши номера знает, будут вопросы, можно звонить. Наверное. Спокойной ночи, Чунмён-и.
Минсок аккуратно пристроил телефон у подушки и закрыл глаза.
– Жестоко.
– И не говори. А теперь заткнись и спи. Или выкину на лестницу.
– Не выкинешь. У тебя совесть и ответственность. Спокойной ночи.
– Засранец. Мелкий. Спокойной. – А да… – И надо добавлять «хён»!
– Я уже сплю. Что ты там бормочешь…
▲▲▲
Первым делом Минсок выудил из сумки измятый календарь, усыпанный крестиками и кружками, нарисованными от руки. Обвёл взглядом, прикинув, что двадцать один месяц в таком вот виде не кажется внушительным сроком, смял бумагу и без сожалений отправил в мусорную корзину.
Ещё накануне звонил менеджер и торопливо рассказывал о возможных проектах. Немного волнительно, всё-таки Минсок несколько отвык от чуть сумасшедшей жизни айдолов. Или не чуть. В армии всё казалось спокойным и размеренным, строгим и логичным. И оттуда всё выглядело проще, чем думалось прежде.
Перед зеркалом Минсок раскритиковал свой внешний вид. Кожа обветрилась, но не смертельно. При должном уходе вновь станет мягкой и гладкой, красивой. Волосы не то чтобы совсем уж короткие, но причёска простецкая, конечно. Да и пилинг для кожи головы не помешал бы. На руки без слёз не взглянешь, но тут тоже всё понятно – руками приходилось работать, а не слать воздушные поцелуи фанатам.
Были и плюсы. Тело слушалось прекрасно, ничего не болело и не ныло, да и вообще самочувствие на уровне. Минсок редко чувствовал себя настолько хорошо в прежние времена и первые полгода в армии, зато теперь…
В дверь позвонили, хотя Минсок гостей точно не ждал. Он даже не сказал никому, кроме родни, что приедет сегодня. А родня собиралась отмечать событие завтра, но не сегодня точно.
Минсок одной рукой придерживал полотенце, второй – возился с замком. И распахнул дверь, чтобы увидеть бледного Чунмёна. Времени на столбняк ему не дали. Чунмён просто ввалился в квартиру, захлопнул дверь и повис на Минсоке. Он торопливо пытался что-то объяснить, глотал слова, сбивался, начинал заново и потерянно замолкал, чтобы через минуту заговорить снова.
Минсок старался соображать, но это несколько неудобно делать, когда из одежды есть только полотенце, да и то неумолимо сползает по вине прижимающегося к нему Чунмёна.
Он не реагировал, когда Чунмён искал его губы своими, когда полотенце всё-таки упало на пол, когда на пол упало намного больше, чем полотенце. Ожил лишь тогда, когда ладони обожгло жаром чужого тела, а перед носом замаячил призрачный аромат корицы.
Желание, помноженное на долгое воздержание, – это слишком горячо.
Секс в прихожей обещал в скором времени превратиться в традицию, если закрыть глаза на интервал почти в два года между каждым присестом. Ну и на этот раз Чунмёну требовалась подготовка.
Он жадно покусывал губы Минсока, пока тот оценивал пальцами тесноту внутри его тела и проводил свободной ладонью по внутренней стороне бедра, заставляя шире разводить ноги. Минсока потряхивало от желания всё бросить и ворваться в это тело, смять его, погрузиться в манящий жар, расшевелить… Удерживали от столь опрометчивого поступка лишь здравый смысл и худоба Чунмёна. За двадцать один месяц тот исхудал ещё больше, если такое вообще возможно.
Убрав пальцы, Минсок медленно провёл ладонями по животу, бёдрам, мягко надавил на колени и, подхватив Чунмёна, притянул его к себе. Входил медленно и очень осторожно, заполняя Чунмёна собой полностью, неумолимо, заставляя мотать головой, впиваться себе в плечи ногтями и тихо стонать. Потом гладил его по голове, шептал что-то тёплое и прижимал к себе, сходя с ума от узости внутри, от давления на член, от полузабытого непередаваемого ощущения ленивого блаженства.
Чунмён старательно добивал Минсока хриплым шёпотом: «Хочу тебя».
Минсок поймал руку Чунмёна, погладил пальцы, что в его загрубевшей ладони казались тонкими и белыми, почти прозрачными, не удержался и принялся эти пальцы целовать, согревать дыханием. Эта игра отвлекала немного от безумного желания, превращая нетерпеливые толчки в плавные, томно-ленивые. Потом Чунмён отобрал у него руку, обхватил сразу ногами и руками, прижался всем телом, чтобы потереться. И смысла сдерживаться больше не осталось. Им обоим хотелось слишком сильно.
После Минсок лежал на спине и обнимал Чунмёна, тот дрожащими ногами сдавливал его бёдра и пытался отдышаться.
– Я останусь… у тебя?
– Угу.
– Куда обувь и вещи?
– Брось где-нибудь.
Чунмён даже голову приподнял и удивлённо посмотрел на него.
– Правда?
– Угу. Потому что нельзя всё время смотреть на один и тот же пейзаж.
– Ты всегда говорил, что можно.
– Угу. Но в твоём случае я сделаю исключение. В пределах разумного.
Точнее, у Минсока не было другого выбора, потому что железные правила и раз и навсегда определённый порядок убивали Чунмёна. Потребовалось уехать от Чунмёна подальше, чтобы это осознать и понять. Осознать и понять, что виноваты тогда всё-таки были они оба, а Чонин оказался между молотом и наковальней, и досталось ему больше всех и больнее. Нехорошо получилось.
Чунмён провёл кончиками пальцев по лицу Минсока и слабо улыбнулся.
– А если я ноги побрею и куплю розовый кружевной комплектик? Что тогда будет с пределами разумного?
Минсок перекатился в мгновение ока и придавил Чунмёна к полу собственным телом.
– Тогда к чёрту любые правила, но ты здорово рискуешь…
Под задницей Чунмёна заорал телефон.
– Чёрт… – Минсок пошарил рукой, не поленившись в процессе ощупать ягодицы Чунмёна, достал телефон и вскинул бровь, прочитав на дисплее «Исин».
Кстати…
– Исин, привет, нет, это Минсок… Да, тоже очень тебе рад. Слушай, Исин, тут такое дело… Что у тебя с Чунмёном было-то?
– Господи, ну только не это!..
▲▲▲
