Текст книги "Тайм-аут (СИ)"
Автор книги: Ie-rey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== Тайм-аут ==========
Когда напряжение достигает пика, нужно просто отойти в сторонку и переждать вспышку. Она ослепит на любом расстоянии, но чем дальше в такой момент ты находишься, тем быстрее возвращается зрение и пропадают мутные пятна перед глазами. Чем дальше ты стоишь, тем отчётливее видишь происходящее вокруг.
Всё довольно просто, верно? Но почему-то осознание столь простых вещей часто приходит позже, чем могло бы.
▲▲▲
Сложности приключились как-то вдруг сразу, но никто бы не сказал, что неожиданно. Слишком много работы, слишком большие нагрузки – естественная плата за популярность. И не менее естественными были последствия, когда половина группы загремела на койки с различными диагнозами. Даже Минсоку пришлось показаться врачам. К счастью, в его случае ничего серьёзного не обнаружилось – всего лишь лёгкая простуда, сдобренная укорами медиков по поводу ослабленного иммунитета. Он и раньше добросовестно пил витамины, а теперь понадобилось просто пить их чуть больше. Да и иммунитет пришёл в норму очень быстро, учитывая спокойный – даже ленивый – ныне график.
Обстоятельства были против компании, как ни посмотри, и ожидаемый камбэк сдвинули по времени. Минсок, Чондэ и Чунмён пытались репетировать и готовиться вместе, но толку-то… Если в плане вокала Чондэ и Чунмён могли заниматься более или менее продуктивно, то с танцами без руководства Чонина ни черта не получалось. Минсок справлялся, но смотреть одновременно за ребятами и направлять их он не мог. Он и собственные ошибки не всегда замечал сразу же, куда уж тут за другими следить?
На занятиях по вокалу Чондэ со временем увлекался всё больше. До тех пор, пока не допрыгался. Сольный альбом, конечно же, ему не светил, но дуэты и пара сольных композиций – вполне. Минсок и Чунмён проводили Чондэ тоскливыми взглядами, когда того увёл менеджер.
Вот так они остались с Чунмёном вдвоём. Чондэ работал с того дня отдельно по собственному расписанию и почти не пересекался с ними. Все остальные добросовестно выполняли предписания врачей и пока присоединиться к тренировкам не могли.
Наверное, стоило бы порадоваться, ведь когда-то Минсок и Чунмён очень хотели остаться только вдвоём. Не в профессиональном плане, разумеется, а в личном. Но это действительно было «когда-то». С тех пор много воды утекло и многое изменилось. Просто…
Просто когда Минсок в очередной раз задел пальцы Чунмёна собственными, а тот замер, но руку не убрал, показалось, что не так уж и сильно всё изменилось.
– Перекусим?
Чунмён оторвался от распечаток с текстами и выделенными строками, посмотрел на Минсока немного отсутствующим взглядом. Наверное, только он умел вот так: задуматься о чём-то, чтобы глаза затянуло туманной дымкой, а потом посмотреть на собеседника и позволить увидеть, как дымка в глазах рассеивается, и возвращается сосредоточенность. И всё это – лениво и неторопливо, завораживающе.
Безупречное лицо Чунмёна почти полминуты оставалось неподвижным, после – он улыбнулся, мягко и даже немного робко.
– Конечно.
– У тебя бессонница? – Минсок никогда не стеснялся задавать прямые вопросы, если считал, что в них есть необходимость.
Чунмён сосредоточенно собирал листы и складывал их аккуратной стопочкой. На самом деле, он так прятал взгляд и надеялся увильнуть от ответа, и Минсок прекрасно знал это – помнил.
– Выглядишь уставшим и помятым, – безжалостно добил он Чунмёна, отобрал стопку листов и запихнул в папку. – Несмотря на практически полное отсутствие тренировок и уйму времени на сон.
– Зато ты выглядишь прекрасно. Как и всегда, – отозвался наконец Чунмён и поднялся со стула. – Со мной всё в порядке, не волнуйся. Просто… беспокоюсь. О ребятах.
Минсок невозмутимо поднялся тоже и сунул папку под мышку.
– Бэкхён и Кёнсу уже почти в порядке.
– Ага, и у обоих на носу участие в дорамах. Но я не только о них.
– Конечно, – вздохнул Минсок, придержав дверь перед Чунмёном. Тот немного расстроенно пожал плечами и вышел в коридор.
До кафе добирались молча, а в кафе Минсок занимал столик, пока Чунмён делал заказ на двоих. Почти как в старые времена.
Почти.
Минсок удобно устроился на стуле и вытянул ноги. Сначала изучал взглядом кроссовки, потом как-то незаметно переключился на Чунмёна у стойки. Тот всегда отличался худобой, а в последнее время совсем отощал так, что даже хорошо подобранная одежда не скрывала этого.
Минсок лениво подумал об Исине. Он точно знал, что после… после всего Чунмён был какое-то время с Исином. Насколько близко – чёрт его знает, но был. А потом Чунмён с кем-то спал, но с кем именно, Минсок не представлял. В плане осторожности Чунмён кому угодно мог дать фору и никогда не прокалывался. Даже тогда… Тогда, когда их связывало нечто большее, чем просто EXO. Только их – Минсока и Чунмёна. И тогда им обоим казалось, что так будет всегда, хотя они ни разу не говорили о сути своих отношений, не произносили никаких признаний и обещаний. Наверное, и хорошо, что не говорили и не произносили, потому что «всегда» оказалось не больше, чем впечатлением.
Думать, почему всё пошло не так, Минсоку не хотелось, но всегда думалось в первую очередь об этом. Наверное, потому что он не жаловал неопределённость и предпочитал расставлять всё по своим местам. Он так делал даже в своей комнате, куда был заказан путь другим ребятам. Каждая вещь на своём строго определённом месте. И не дай Бог кому-то сдвинуть хоть что-то даже на миллиметр.
Чунмён порой посмеивался над этой чертой Минсока, и Минсоку это никогда не нравилось. Что вообще смешного в стремлении к порядку? Ничего ведь. Когда всё на своём месте, легко найти нужное и легко во всём разобраться. Но Чунмён и порядок… Не то чтобы это были разные вещи, но вот сочетались они неважно.
Минсок снова устремил взор в спину Чунмёна и опять посетовал, что тот отощал так сильно. В самом деле из-за нервов? Может быть. Только вряд ли виной тому прямо уж все ребята. Кто-то один. Один из них. Но кто?
В прежние времена, когда их связывало нечто большее, они исправно играли в фансервис и принимали это как должное. По крайней мере, Минсок. Он добросовестно тискал Лухана и улыбался, глядя на возню Чунмёна и Чонина. Чунмён смотрел на Минсока и Лухана без улыбки. Или же его улыбка казалась прилепленной к губам скотчем. Вкривь и вкось, не особо аккуратно. Но они никогда не говорили об этом. А потом не говорили уже вообще, потому что перестали быть вместе.
Смешно это вышло. Без ссор и скандалов, без бесед и выяснения отношений. Просто почти незаметное и постепенное отдаление. Чунмён был как Америка, что «уплывает» от Евразии каждый год на два сантиметра. Минсок был той самой Евразией. И теперь между ними – внезапно – плескался Атлантический океан.
Он едва заметно улыбнулся такому нелепому сравнению, но суть от нелепости не страдала. Именно так всё и происходило между ними – неуловимое отдаление, мало-помалу, пока они не оказались сами по себе. Потом Чунмён проводил время с Исином, а позднее – с кем-то ещё. С кем-то, из-за кого теперь не мог спать и нервничал. Точно не Чондэ и не Исин. Но кто?
Минсоку, разумеется, всё равно. Какое ему дело до личной жизни Чунмёна? Но любопытство терзало всё сильнее. Он знал, что Чунмён с кем-то спал. Несмотря на всю осторожность Чунмёна, он видел иногда следы чужих губ на светлой коже или пятна от чьих-то пальцев. И он знал, как выглядит удовлетворённый Чунмён – видел не раз. А Чунмён выглядел именно удовлетворённым, но никогда – счастливым. Это немного грело.
Минсок не считал себя злорадным или мстительным, ничуть. И он не находил ничего хорошего в том, чтобы радоваться чужим бедам. Но знать, что ему удавалось делать Чунмёна счастливым, а кому-то другому это не под силу… Не то чтобы это приятно, нет. Просто это хотя бы один балл в его пользу. Зачем-то. Как будто всё можно вернуть.
Чунмён медленно двигался к столику с подносом в руках, а Минсок пристально смотрел на него. Зря старался. Чунмён так и не одарил его взглядом, опустил поднос на столешницу и принялся расставлять всё заказанное.
– Взял тебе витамины.
– Спасибо.
– Заказать ещё что-нибудь?
– Нет, не нужно. Ты слышал, когда Чонин…
Чунмён выронил картонный стакан с колой, быстро подхватил и поставил перед собой. Судорожно сжал в руке салфетку и почти упал на стул.
Минсок узнал ответ именно тогда, когда перестал думать о вопросе.
– Ты слышал, когда Чонин сможет присоединиться к нам?
Чонин. Вот так вот. Хороший выбор, если не думать о себе и своих воспоминаниях. Зато понятно, почему Чунмён не выглядел счастливым. Потому что Чонин – гроза для женского населения Кореи, всё остальное для него никогда не будет всерьёз. Даже странно, что, зная об этом, Чунмён решил завязать такие отношения. Ещё ведь и волновался искренне, искренне беспокоился об упрямом мальчишке, который лез всюду и в любом состоянии.
– Не в ближайшее время, – очень тихо ответил наконец Чунмён на заданный вопрос.
– Всё настолько серьёзно?
– Вроде бы нет, но ему нельзя пока возвращаться к прежним нагрузкам. Наверное, он скоро присоединится к нам, но заниматься так, как раньше, точно не сможет. Какое-то время.
– Вчера ты к нему поехал? – Напрямик. Так лучше и проще.
Чунмён вздохнул и впервые посмотрел на Минсока открыто. Только вместо ответа кивнул.
– Хочешь поговорить об этом? – спросил тоже прямо спустя пару минут.
– А ты станешь обсуждать со мной свою личную жизнь? – не удержался от слабой улыбки Минсок, смахнул со стола витамины и зашуршал обёртками. – Я не настаиваю. Это же твоя личная жизнь.
– А ты просто коллега, да? – Чунмён почему-то смотрел на него теперь уже недовольно и сердито.
– Типа того. А что? Нет? Всё равно тебе говорить больше не с кем, мы пока вдвоём остались.
– Странно даже.
Чунмён отвлёкся на телефон, просигналивший о принятом сообщении, помрачнел, когда прочёл.
– Что теперь?
– Проект для Чанёля. Новое шоу. И для Исина – место в жюри на китайском конкурсе. Вчера говорили ещё что-то по поводу предложения Сэхуну и Тао. Высокая мода, показы, фотосессии…
– Для меня есть что-нибудь? – поинтересовался Минсок без особой надежды. Если бы для него что-то было, ему бы давно об этом сказали.
– Увы, – ожидаемо отозвался Чунмён. – Было новое предложение для Бэкхёна, Кёнсу и Чондэ, но пока отложили, потому что у Бэкхёна и Кёнсу дорамы, а у Чондэ – дуэты и сольные песни.
– А для Чонина и тебя?
– Чонин… Он пока всё равно не сможет ни в чём участвовать.
– Не в ближайшее время, – пробормотал недавние слова Чунмёна Минсок.
– Да. А у меня есть кое-что, правда, небольшое.
– Ведущий на каком-нибудь шоу?
– Вроде того, – ответил слабой улыбкой Чунмён. – Ты расстроен?
– Отнюдь. Больше времени на себя – это тоже неплохо.
Но он был расстроен. Потому что большое количество свободного времени – это большое количество мыслей. Лишних мыслей, от которых никому лучше не станет, только хуже. Потому что нельзя жить прошлым – это до добра не доводит. Минсок знал это как никто. Он уже расстался как-то со своим прошлым и сделал нынешнего себя почти из ничего. Результат ему нравился, и он считал, что способен добиться большего. Другое дело, что отпускать кусочек прошлого всё же не хотелось. Пускай там хватало тёмных пятнышек, но в целом дорогой ему кусочек прошлого был искристым и ярким, несмотря на недосказанность и неопределённость. И этот кусочек всегда привносил в его размеренную жизнь что-то новое и неожиданное.
– Как думаешь, может, прогоним танец на заглавный трек ещё разок?
Чунмён посмотрел на часы и покачал головой.
– Уже не сегодня. Завтра, хорошо? Можем завтра даже подольше позаниматься, идёт?
– Как хочешь, – невозмутимо отозвался Минсок. Пора смириться с тем, что «искристый кусочек» теперь принадлежит кому-то другому. Хотя Минсок прямо сейчас предпочёл бы не знать ответа на вопрос, кому же именно.
▲▲▲
Отмечали всей семьёй событие, хотя это выглядело смешно. Подумаешь, права получил и мог теперь водить машину. Куда радостнее было видеть всю семью за одним столом и провести с ними почти весь день.
Минсок не жаловался на одиночество, пусть и провёл уже месяц в праздности и в пустом танцзале. Занятия с инструктором смягчили всё это, как и сосредоточенность на предмете. Зато он отлично отдохнул, а вечера иногда скрашивал в компании Рёука. Хотя бы один раз в неделю они с Рёуком вместе занимались в спортзале – в последний час перед закрытием, а после традиционно выпивали по чашечке кофе. Раза два Минсок обедал вместе с Рави и слушал забавные истории об Эне или о проделках Кена.
Рави и предложил ему заняться кофе плотнее, чем прежде. Пока время позволяло.
Сначала Минсок приходил в кофейню на пару часов, смотрел и записывал, потом ему позволили самому добраться до кофе. Некоторым опытом Минсок уже обладал, но первые результаты его не впечатлили. Он рылся в сети и выискивал необычные рецепты, читал много статей о кофе и экспериментировал, а потом ему разрешили поработать в кофейне по-настоящему. Минсок мог себе это позволить и позволил. В конце концов, все ребята были нарасхват, а он лишь пару раз на радио сходил, да и в рекламе снялся вместе со всеми.
Накануне очередного рабочего дня Минсок застал в танцзале Чонина. Тот тоже болтался без дела, как и Минсок.
Чонин танцевал с закрытыми глазами что-то простое и лёгкое, незамысловатое, но всё равно выглядел счастливым. Ещё бы. Дорвался после долгого перерыва.
Минсок прислонился плечом к стене и задумался. Он смотрел на Чонина и не мог решить, как ему теперь относиться к этому человеку. Нож за пазухой он не держал, не мог сказать, что с Чонином у него хоть когда-нибудь отношения складывались особенно плохо или особенно хорошо. Тем не менее, мысль о том, что они делили Чунмёна, не вызывала у Минсока энтузиазма, впрочем, как и желания набить Чонину морду.
Чонин заметил его, улыбнулся и помахал рукой. Через какую-то жалкую минуту они вместе отрабатывали танец к заглавному треку. Минсок даже взбодрился, вспомнив тот интенсивный ритм тренировок, что казался уже частью прошлого. Ненадолго, правда. Они так увлеклись, что перестали думать о главном – о том, что Чонину нельзя возвращаться к прежним нагрузкам.
Когда Чонин вдруг опустился на пол, Минсок забеспокоился.
– Всё нормально, хён, – отозвался Чонин, хотя нормально точно не выглядел.
– Тебе помочь?
Чонин помотал головой и ослепил улыбкой. Не улыбка, а прожектор, чёрт бы его… Злиться на Чонина у Минсока не получалось. Даже картины в воображении на тему, что там Чонин творил с Чунмёном и что ещё сотворит, не помогали.
– Мне надо в кофейню. Хочешь со мной? Угощу чем-нибудь особенным, – соблазнял Минсок, потому что сильно сомневался в способности Чонина добраться до дома или до общежития прямо сейчас и без посторонней помощи. В идеале стоило бы отволочь упрямую скотину в больницу, но даже Минсок не справился бы с этим в одиночку. Он сам был не менее упрям, чем Чонин, но вот в твердолобости с Чонином не мог тягаться никто.
– Горячий шоколад. – В ход пошло последнее средство.
– Со сливками? – уточнил Чонин с немного детской настороженностью.
– Какой захочешь, – выставив перед собой ладони, пообещал Минсок. – Ну так как? Идём?
До кофейни добирались на машине. Чонину первому выпало оценить водительские навыки Минсока. Впрочем, это не помешало ему подшучивать и требовать разгона. Минсок пережил путь до кофейни спокойно, строго запретив Чонину что-либо трогать в машине. Хотя толку… Чонин всегда был синонимом движения и создавал много шума. С точки зрения Минсока. До Бэкхёна далеко, но тоже отнюдь не подарок.
Потом Чонин сидел на высоком табурете за стойкой и наблюдал, как Минсок делает горячий шоколад. Его внимательный взгляд заставлял Минсока слегка нервничать. Особенно при мыслях о Чунмёне: наверняка ведь Чунмён что-то ему рассказал, упомянул, случайно проронил или ещё что. Даже если и нет, то Чонин сам по себе наблюдательный и умный, мог и заметить что-то. Для человека, который почти всегда вне сцены спал, Чонин до хрена всего знал, чего ему знать не полагалось. Раньше Минсока это не особенно беспокоило, но Чунмён всё менял.
Идиотская ситуация, если подумать. Минсок делал горячий шоколад для человека, который спал с его бывшим. Зашибись. Ещё глупее, что Минсока беспокоило то, что об этом думал Чонин, и то, что теперь чувствовал Чунмён. И почему, чёрт возьми, ни один из них троих не выглядел счастливым?
Чонин задумчиво разглядывал содержимое чашки. Минсок в итоге не выдержал и подбодрил:
– Пей спокойно. Яд вчера кончился. Не отравлено.
Чонин слабо улыбнулся и пальцами провёл по ручке чашки.
– Не думал об этом. Думал, ты хотел поговорить. – Долгая пауза и неизбежное: – О нём.
– Зачем? – Минсок пожал плечами и стёр салфеткой пару тёмных капель с гладкой поверхности.
– Не знаю. Может быть, потому что он до сих пор для тебя много значит?
– Это вообще не твоё дело, так что сиди себе и пей шоколад. Молча.
– А ты думал начать всё сначала? Хотя бы попробовать?
Минсок умудрился одновременно закатить глаза, изогнуть бровь и изобразить вселенское отчаяние всем обликом. Видимо, хорошо получилось, потому что Чонин едва не захлебнулся шоколадом и не свалился с табурета.
– Собираешься обсуждать мою личную жизнь? – Дежавю.
– Собираюсь. Не с Чунмёном же об этом говорить. Он слишком… – Чонин помолчал, взял ложку и помешал шоколад в чашке, затем всё же договорил: – …зависим.
– От тебя?
– От тебя. Хотя и от меня тоже, но это другое.
– У меня нет желания говорить о нём, – решительно подвёл черту Минсок. В самом деле, какого чёрта? Минсок не пытался отдалиться от Чунмёна, он вообще ничего плохого не делал. Это Чунмён отдалился. Сам. И сам закрутил тут интрижку с Чонином. Или не интрижку. Но какого чёрта разбираться со всем этим должен Минсок? Только потому, что у него полно свободного времени? Что забавно, у Чонина тоже полно свободного времени. Зато остальные, как пчёлки, в трудах и заботах.
– Ладно. – Чонин допил шоколад и отставил чашку. – Спасибо. Было вкусно. И да, я пойду тогда. Чтобы тебя не напрягать.
– Ты меня не напрягаешь.
– Тогда чего ты уже десятый раз одну и ту же чашку трёшь полотенцем?
– Надо добавлять «хён».
– Хён, – послушно добавил Чонин. Мелкий засранец. Пока не напомнишь, сам не сподобится.
– До завтра, Чонин.
– В переводе на нормальный язык, должно быть, это означает «проваливай к чёрту».
Минсок замахнулся полотенцем – и мелкого засранца как ветром сдуло.
▲▲▲
Ночевать в тот день Минсок решил в своей сеульской квартире, но не думал, что туда нагрянет Чунмён. Видимо, слишком часто его вспоминали, вот он и явился.
Минсок открывал дверь без спешки, зевал на ходу и не ждал сюрприза. Увидев же Чунмёна, он замер и пару раз моргнул. Не помогло – тот отказывался расточаться в воздухе.
– Где он?
– Кто? – машинально уточнил Минсок, не выходя из ступора. На волосах и лице Чунмёна блестели крошечные капельки. Должно быть, на улице дождик моросил.
– Не будем играть в глупые игры, – чуть поморщившись, веско заявил Чунмён и нахмурился. – Что ты ему сказал? И где он вообще? Ему сейчас… Чёрт, Минсок…
– Надо добавлять «хён», – на автопилоте пробормотал Минсок, отчаянно пытаясь сложить в уме сумму из непонятных ему слагаемых.
Чунмён тем временем деловито закрыл дверь и принялся рассматривать обувь.
– Он у тебя? Зачем ты вообще влез в это? Я думал, что мы поставили точку. Или это просто глупая ревность? Почему ты просто не можешь отпустить… отпустить всё?
В последнюю фразу Минсок врубился. В отличие от остальных.
– Ты уверен, что это мне надо отпускать? Не тебе?
– О чём ты?
– Ты не выглядишь счастливым.
– Господи! Да откуда тебе знать, счастлив я или нет?
– Я тебя знаю.
– Замечательно! Никто меня не знает и понять не может, а ты вот, пожалуйста, знаешь всё на свете…
– Слева поставь, – поморщившись от досады, велел Минсок. Чунмён, сбросивший обувь и пытавшийся где-нибудь её пристроить, беззлобно чертыхнулся и послушно переставил ботинки туда, куда велели.
– Так вот…
– Давай сюда. – Минсок отобрал лёгкую куртку и аккуратно повесил её в стенной шкаф. – Теперь иди и умойся. Кофе будешь?
– Лучше чай.
– Чёрт с тобой. Чай. Ванная вон там.
Как ни странно, Чунмён отлично ориентировался в квартире и без подсказок Минсока, хотя никогда прежде тут не был. Квартирой Минсок обзавёлся уже после… После.
Пока Чунмён приводил себя в порядок, он возился с чаем и размышлял. Постепенно всё чётко вырисовывалось в голове: кто-то сболтнул, что видел Минсока и Чонина вместе, что они куда-то ушли вдвоём, а потом Чонин куда-то запропастился с концами. Небось, мелкий засранец и на звонки не отвечал ещё, чем довёл Чунмёна до ручки. Тот насочинял себе всякое и примчался к Минсоку спасать «драгоценного тонсэна». Можно подумать, Минсок собирался устраивать «драгоценному тонсэну» выволочку! Хотя стоило бы, только по другому поводу, никак с Чунмёном не связанному.
Чунмён порывисто влетел в комнату, смерил Минсока испытывающим взглядом и подытожил:
– Его тут нет.
Видать, всю квартиру облазил в поисках хладного трупа или качественно связанной тушки.
Минсок вздохнул, переставил на низком столике чашку с чаем и похлопал по подушке, предлагая Чунмёну сесть. Тот остался стоять. Ему же хуже.
– Минсок…
– Что?
Чунмён как-то вдруг сразу поник и медленно опустился на подушку.
– Наверняка где-то танцует в своих долбаных наушниках, не отвечает на звонки и совсем не думает о том, что ему нельзя… – Чунмён устало провёл ладонью по глазам и потрогал чашку с чаем. – Ты ведь понимаешь, всё и так сложно. Крис и Лухан, камбэк отложили, а тут ещё… Чонин. Что ты ему сказал? Это же из-за меня, да? Почему ты вдруг… Вроде не обращал внимания столько времени, а тут…
– Он твердолобый, но не дурак. Выпей и успокойся. Ничего я ему не говорил, да и зачем? Это у него куда больше поводов для волнений, чем у меня. Со мной ты был счастлив. С ним – нет. Говорю, он не дурак и прекрасно всё понимает.
– Всё-то ты знаешь… Вечно у тебя всё по полочкам. – Чунмён огляделся и слабо улыбнулся. – Всё на своих местах. Ненавижу.
– Я знаю. Тебе всегда нравилось что-то переставлять и убеждать меня, что так будет лучше.
– Потому что нельзя всё время смотреть на один и тот же пейзаж. Так не бывает.
– Бывает.
– Вот и нет.
– Надо добавлять «хён».
– Господи…
– Это перебор. Просто «хён» достаточно, – не удержался от улыбки Минсок. Он достал телефон, пролистал длинный список под именем Чонина – тот менял номера как перчатки, нашёл нужный и принялся ждать. Чонин соизволил ответить гудке на двадцатом.
– Хён?
Минсок молча протянул телефон Чунмёну и отвернулся, старался не слушать тихий голос, втолковывающий Чонину, что тот свинья, какая именно, включая породу и окрас, методы перевоспитания и процесс превращения свиньи в человека, который будет весьма болезненным. Минсок старался ничего не слышать, просто думать о реакции Чонина на происходящее. Бывший Чунмёна позвонил ему и отдал телефон Чунмёну. Ну что тут скажешь? И дураку понятно, что поздним вечером Чунмён сидит где-то с бывшим. Может, не просто сидит. Не очень красиво, в общем-то. Что же сделает Чонин? Всё бросит и тоже примчится к Минсоку в гости? Вроде как поговорить сразу втроём и больше не мучиться. Отличная идея, вот только Минсок от неё был не в восторге. К чёрту. Проще выкинуть Чунмёна за дверь, пусть сами разбираются. Без Минсока.
Он стиснул зубы, различив тихое «Люблю тебя, Чонин-а». Такое фальшивое. Неужели Чонин верил в это? А сам Чунмён? Неужели он не замечал, каким голосом и с каким лицом говорил это?
– Спасибо. – Чунмён аккуратно придвинул к нему телефон. – Наверное, я пойду. Извини, что так вот вломился и сбил тебе весь график.
Какой, к чёрту, график?
– И вообще, ты прав, конечно же.
В чём именно?
– Просто всё слишком сложно, и… Особенно теперь.
Что сложно-то?
Чунмён привычно игнорировал немые вопросы, которые Минсок задавал с помощью мимики и взглядов. Немые вопросы Минсока вообще никто и никогда, кажется, не слышал и не замечал. Хотя нет, когда-то именно Чунмён – слышал и замечал. Всегда. Но теперь и он разучился.
Минсок поплёлся хвостом за Чунмёном, вручил ему куртку и прислонился плечом к стене, наблюдая за попытками Чунмёна одеться и одновременно что-то сбивчиво объяснить. Они оба друг друга не слушали. Чунмён никак не мог попасть рукой в рукав, хмурился всё сильнее, а Минсок ни о чём не думал. В голове у Минсока царил вакуум, иначе он бы ни за что ничего подобного не брякнул бы.
– Скажи это.
Чунмён замер и испуганно уставился на него.
– Что?
– Просто скажи. Хочу услышать, сколько в этом лжи, а сколько правды.
– Минсок, ты о чём? – Чунмён растерянно смотрел на него и не понимал. Или не хотел понимать?
Он потянул за болтавшийся рукав, прижал Чунмёна спиной к стене и опять потребовал:
– Скажи это. Мне.
– С ума сошёл? Что сказать-то? И пусти меня!
Минсок не отпустил, наоборот – прижал к стене крепче и чуть наклонил голову, чтобы лучше видеть каждую безупречную линию, блеск глаз и ловить тёплое дыхание. Лёгкий аромат корицы – в стиле Чунмёна, как приправа к кофе.
– Скажи. Что любишь. Хочу услышать, сколько теперь в этом лжи. Или скажи, что не любишь. Измерим правду.
Чунмён молчал. Смотрел на него и молчал. Бледный, красивый, дрожащий… с одуряющим запахом корицы, впитавшимся в светлую кожу. Всего несколько слов, чтобы расставить всё по своим местам раз и навсегда. Неужели Минсок просил так много? Всего несколько слов!
Чунмён слабо помотал головой и попытался вырваться. Попытка закончилась поцелуем. Потом уже тонкие пальцы путались в волосах Минсока, отчаянно цеплялись за пряди, больно тянули. Чунмён что-то тихо промычал, но прерывать поцелуй не стал. У него бы и не вышло. У Минсока, к слову, тоже. Недавнее самообладание испарилось в мгновение ока, стоило лишь дорваться до хрупкого тела.
– Жрал бы ты побольше… – выдохнул Минсок Чунмёну на ухо, оторвавшись на секунду от его губ. Хотя бесполезно. Сколько ни съешь, нервы всё равно обточат до костей. А Чунмён нервничал больше всех в последний год.
Чунмён порывался что-то сказать, но Минсок не давал ему такой возможности. Хватит уже, наговорились на пару жизней вперёд. Всё равно Чунмён не собирался говорить то, что Минсок хотел услышать, а Минсок не собирался слушать что-то иное. Надоело.
Куртка Чунмёна полетела на холодный пол, на неё они и свалились. Бардак, конечно, Минсок предпочитал кровать и комфорт, и всё по правилам, но прямо сейчас ему было наплевать на детали. Он старательно – даже одержимо – выпутывал Чунмёна из одежды, срывал слой за слоем, пока гладкая кожа под ладонями не покрылась пупырышками от холода.
Чунмён продолжал цепляться пальцами за его волосы, шептать без остановки его имя и мотать головой. Словно желал оттолкнуть, но не мог перестать прижимать к себе. И что бы он там ни говорил, его тело помнило Минсока. На поцелуи он тоже отвечал так, что Минсок сходил с ума ещё больше: гладил ладонями по щекам, убирал со лба волосы, кончиками пальцев смахивал крошечные, почти незаметные, слезинки в уголках глаз, шептал что-то успокаивающее, но напрасно. Успокоиться следовало им обоим, одновременно, но это было невозможно. Точно так же невозможно, как соблюдать порядок, который боготворил Минсок.
Ладонями и губами по выгнувшемуся телу. Сразу тысяча и одно доказательство обоюдного желания. Изящные очертания тонкого бедра, хрупкость под светлой кожей и маленькая ступня с удивительно розовой и почти круглой пяткой. Вволю налюбовавшись ногой Чунмёна, Минсок закинул её себе на плечо и провёл пальцами по плоскому животу, чутко улавливая дрожь мышц. Он помедлил, выжидая, но так и не услышал ни запретов, ни возражений. Чунмён знал, что сейчас будет, но даже не попытался остановить его.
Злость и возбуждение – паршивое сочетание, но одно лишь понимание этого не способно никого остановить и образумить. Минсок вообще редко злился по мелочам, но иногда накапливалось. Сейчас был тот самый случай. Не так давно Чунмён говорил Чонину, что любит, а теперь не останавливал Минсока и не мог сказать, что больше не любит. Они даже расстались по-идиотски, когда до конца не понять, то ли всё, то ли есть надежда.
Тем хуже. Для Чунмёна. Доигрался.
Минсок резко развернул его, провёл губами по спине и потянул за бёдра. Раздвинув ягодицы, погладил кончиками пальцев нежную кожу у входа. Растягивать не нужно, Чунмён явно занимался сексом регулярно. Минсок даже знал, с кем. И злился ещё больше. Не на Чонина, а на Чунмёна, который то ли по дурости, то ли ещё почему-то ошибался кроватью. В конце концов, это не Чонин увёл у Минсока Чунмёна. Это Чунмён сам умотал чёрт знает к кому, в итоге вот на Чонине остановился. И теперь все трое дружно страдали, а причину этих мук знал лишь один из них.
Чунмён глухо застонал, хотя Минсок всего лишь провёл твёрдым членом меж его ягодиц. Ещё раз – мучительно медленно. Замереть, приставив головку ко входу, и ждать. Ждать-ждать… И Чунмён сам нетерпеливо подался бёдрами назад, разрешая и умоляя.
Прикрыв глаза и довольно выдохнув, Минсок дёрнул Чунмёна к себе, вошёл в него полностью. Затаив дыхание от сводящей с ума узости, обхватил Чунмёна руками, прижал спиной к своей груди – крепко-крепко. Чунмён почти сидел у него на бёдрах и дрожал, но уже не от холода. И громко застонал от резкого рывка, привстал на коленях, чтобы смягчить толчок, но Минсок потянул его к себе, заставил почти упасть обратно, насадившись на член. Новый стон расколол тишину, смешавшись с тяжёлым сдвоенным дыханием.
Минсок легонько сжал зубами светлую кожу на шее, вновь почуял запах корицы и тихо зарычал. Пока нюхал шею и прижимался к ней губами, пьянея от сладковато-терпкого аромата, он двигался внутри Чунмёна плавно и неторопливо. Чувствовал, как Чунмён тёплыми ладонями накрывал его ладони, чуть сжимал пальцами на пике каждого толчка.
А потом кто-то позвонил в дверь.
От неожиданности Минсок резко сменил темп и дёрнул Чунмёна на себя, тот не смог сдержать стон – громкий и отчётливый. Человек по ту сторону двери не мог не услышать это. На первом этаже дежурил консьерж, чужие тут не ходили, так что и двери всюду стояли тонкие.
– Мин…
Минсок закрыл Чунмёну рот поцелуем, предварительно заставив его повернуть голову, потом вновь сильно толкнулся в хрупкое и такое горячее тело, сорвав с губ Чунмёна новый громкий стон. Он двигался сильно, глубоко и ритмично, постепенно наращивая темп. И он старался выбросить из головы все мысли по поводу недавнего звонка.
Один человек знал, что ещё немногим более получаса назад Чунмён был у Минсока. И именно этот человек, скорее всего, стоял за дверью и прекрасно слышал каждый звук. И не менее прекрасно понимал, что всё это означало. И меньше всего на свете Минсок хотел бы быть на его месте. На своём, впрочем, тоже.
