Текст книги "Мокрый контакт (СИ)"
Автор книги: Ie-rey
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
***
Бэкхён уже привычно торчит в сети, пялится на раскрытую вкладку форума с психологической тематикой и пытается вникнуть в запутанные соображения очередного специалиста. Это, как всегда, ни черта не проясняет, зато в уголке всплывает рекламка-объявление: “Опытная пара ищет третьего для полноценной совместной жизни”. На фоне тематики форума это выглядит нелепо и не к месту.
Когда Бэкхён видит пятое подобное объявление, в сердцах отпихивает ноутбук, а потом и вовсе захлопывает крышку. Потому что это как издевательство, после которого так и тянет представить себе нечто совсем уж запредельное. Только кое-что мешает. Например, то, что Чонин и Чанёль пусть и косятся друг на друга, но до сих пор собачатся. Стоит одному пройти мимо другого, и они непременно больно столкнутся плечами, словно на узкой дорожке и разойтись никак. Оставь на минуту без присмотра – и сцепятся. Или потрахаются. И чёрт его знает, что хуже. Насчёт “потрахаются” – это больше домыслы, но один раз точно уже. Бэкхён лично видел доказательства на Чанёле, и это даёт надежду на запредельное. Лёгкую такую надежду. И более весомую надежду это даёт на возможность помирить обоих. Если дошло до постели хоть раз, значит, не всё потеряно. А если помирить получится…
В отчаянии Бэкхён уговаривается встретиться с Чонином у себя в восемь вечера. На это же время назначает встречу с Чанёлем – там же.
Чонин приходит вовремя, Чанёль – на две минуты позже. Оба смотрят друг на друга волками, а после переводят стрелки на Бэкхёна.
Бэкхён усаживается на краю кровати и старается доходчиво объяснить, что они оба питают к нему определённый интерес. А ещё они оба спали друг с другом раньше. Медленно он рассказывает о том, что семья Чанёля в курсе их связи и резко против. Ещё Бэкхён последовательно излагает соображения по поводу того, как Чонина и Чанёля заставили забыть друг о друге. Без сомнений и колебаний Бэкхён приплетает к делу злобную тётку Чанёля, а после ждёт, чем всё это кончится.
Ничем хорошим. В присутствии друг друга Чонин и Чанёль явно туго соображают и переходят к взаимным упрёкам и обвинениям, слабо связанным с делом. И в тот миг, когда словесная перепалка рискует перерасти в полноценный мордобой или всё-таки секс, Бэкхён понимает, что с него хватит.
Если не решить всё сейчас, то дальше будет только хуже. И решить надо хоть как-то. Идеальный способ, конечно же, в самый ответственный момент не придумывается, поэтому побеждает отчаяние.
Он импульсивно дёргает Чанёля за руку – тот просто стоит ближе и более управляем, чем твердолобый Чонин. И Бэкхён вскакивает с кровати и затыкает Чанёля поцелуем. Пока целует, нагло лезет рукой в брюки и принимается поглаживать член. Чанёль с глухим стоном припадает губами к его шее, а Бэкхён смотрит на опешившего от столь внезапного поворота Чонина. Медленно облизывает влажные после поцелуя губы и протягивает свободную руку.
Чонин не сводит глаз с целующихся Бэкхёна и Чанёля, но Бэкхён видит, с какой силой он сжимает кулаки.
Бэкхён толкает Чанёля на кровать, наваливается сверху, а затем потягивается так, как нравится Чонину.
Чонин не выдерживает и подлетает к кровати, чтобы обхватить Бэкхёна за пояс и оставить жгучую метку на шее. Чонин целует шею Бэкхёна, а Чанёль – губы. Оба пытаются отобрать Бэкхёна и оставить только себе, а через минуту они чуть ли не лбами сталкиваются над плечом Бэкхёна.
Бэкхён даже дышать боится, пока эти двое испепеляют друг друга взглядами. Он ждёт, кто же из них окажется сильнее и настойчивее и сможет отобрать его у другого. Выдыхает он только после того, как Чанёль тянется с робостью к полным губам Чонина и несмело целует. Чонин отвечает не сразу, но бурно. И все трое валятся на кровать, хватаются друг за друга и пытаются разобраться в хаосе, который в итоге сам с ними разбирается по-своему.
Бэкхёну всё происходящее напоминает фантастический сон. Он даже не понимает, куда исчезает его одежда и одежда Чанёля, а на Чонине остаётся только рубашка, которую не получается снять из-за пуговиц на манжетах – расстегнуть их не хватает терпения. Потом в рот Бэкхёна напористо толкается язык Чонина, и Бэкхён глухо мычит, потому что его член плотно охватывают губы Чанёля. Ненадолго.
Чонин перехватывает его, ставит перед собой на колени и рывком прижимает спиной к своей груди. На одеяло падает колпачок от тюбика, и влажный от смазки толстый член скользит внутрь Бэкхёна, напористо раздвигая мышцы входа и растягивая гладкие стенки. Входит сразу до основания, и Бэкхён томно стонет, утопая в ощущении наполненности. Его собственный член встаёт тут же, и Чонин обхватывает его ладонью, проводит по всей длине, заставляя заблестеть от смазки. Уже привычно впившиеся в плечо зубы заставляют Бэкхёна сжаться на члене и глухо застонать.
После Бэкхён расширившимися глазами смотрит на откинувшегося на спину Чанёля, на его разведённые ноги и раздвинутые ладонями ягодицы. Он не до конца осознаёт, что происходит, просто закрывает глаза, подчиняясь Чонину, который уверенно его направляет. Потому что направляющая сила жизненно необходима в этом безумии и сумятице из таких желаний, о которых и думать-то стыдно, но сладко.
Бэкхён задыхается, когда ощущает, как медленно его член входит в тугую тесноту Чанёля. И всхлипывает, едва прижимается к Чанёлю бёдрами и чувствует его неровное дыхание на своём лице, а затем – губы на саднящих от пота ранках. Чанёль целует и зализывает метку Чонина.
Мощный толчок Чонина скрашивается сдвоенным стоном Бэкхёна и Чанёля, но Чанёль тут же умолкает, подавшись вперёд и подставив губы для поцелуя. Чонин целует его поверх плеча Бэкхёна, и Бэкхён невольно облизывает пересохшие губы, наслаждаясь наблюдением с максимально близкого расстояния. Он слышит дыхание обоих и собственное, видит, как соприкасаются губы, как язык Чонина проскальзывает в рот Чанёля. Бэкхён не выдерживает и прижимается губами к щеке Чонина, и тогда целуют уже его – оба.
Твёрдые касания, властные и пылкие, каждое – как подпись. Это Чонин. Бэкхён не смотрит и узнаёт именно что по прикосновениям губ. А вот эти – мягкие, заботливые, с отчётливой нежностью – Чанёль.
Бэкхён горит от такого внимания и стонет в голос, когда Чонин с резким шлепком опять толкается в него, заставляя войти в Чанёля глубже. И Чанёль тоже стонет.
Бэкхён ощущает себя странно, потому что наполнен Чонином, но в то же время сам внутри Чанёля. Это непередаваемо возбуждает и сводит с ума. А Чонин начинает двигаться быстрее, вбиваясь в податливую тесноту Бэкхёна и одновременно трахая им Чанёля.
Зажатый между двумя телами Бэкхён слабо поскуливает от двойного удовольствия и понимает, что долго так не продержится. Перегорит к чёрту, потому что из него хреновая лампочка или изоляция. Смесь двух разных видов удовольствия так бьёт в голову, что он всерьёз задыхается и вот-вот потеряет сознание в шаге от оргазма. Потому что просто не выдержит такой напор из противоречивых эмоций. Но рука Чонина вовремя скользит по его животу и с силой сжимает член, не позволяя кончить. Бэкхён каким-то чудом умудряется сделать то же самое для Чанёля.
Они загнанно дышат, оглаживая ладонями тела друг друга. Чонин позволяет Бэкхёну приподняться и выйти из Чанёля. И Бэкхён без сил валится на одеяло. Переводит дух, сражается с головокружением и смотрит зачарованно, как Чанёль придвигается к Чонину. Смотрит, как они целуются, как Чанёль трепетно осыпает касаниями губ шею Чонина и растирает пальцами вершинки сосков, заставляя их потемнеть ещё больше. Смотрит, как Чонин опускает ладони на ягодицы Чанёля и мягко растягивает края входа – под себя.
Чанёль поворачивается спиной к Чонину и становится точно так же, как Бэкхён недавно. И прогибается в пояснице от глубокого толчка. Его слегка обмякший член реагирует на наполненность Чонином точно так же, как у Бэкхёна – встаёт буквально рывком. Бэкхён жадно облизывает губы, мягко пихает босой ступнёй Чанёля в бедро и тут же широко разводит ноги. Чанёль толкается в него аккуратно. Бэкхён зачарованно смотрит ему в лицо, стараясь прочесть его чувства в этот миг. Ему интересно, что ощущает сейчас Чанёль, когда его наполняет собой Чонин, а он сам погружён в Бэкхёна.
Бэкхён невольно улыбается, когда видит совершенно сумасшедшие глаза Чанёля, и старается плотнее сжать мышцами внутри член. Ему передаётся каждый сильный и быстрый толчок Чонина. Темп и напор такие знакомые и родные, а удовольствие мощное, но нарастающее постепенно, а не вырубающее натиском.
Бэкхёну кажется, что он сейчас окончательно спятит, потому что он видит выражение лица Чонина в тот миг, когда тот прокусывает до крови кожу у Чанёля над ключицей. Блаженство Чонина в эту минуту можно практически потрогать руками. И он непередаваемо красивый с испачканными кровью губами. Ему кровь на губах идёт как никому. Бэкхён чуть не теряет рассудок, глядя на красные разводы на плече Чанёля. Невольно со всей возможной нежностью проходится языком по коже. Солоно и сладко одновременно. И он языком чувствует все неровности и ранки, обводит чуть припухшие следы от зубов пальцами, заставляя Чанёля стонать громче и сильнее подаваться бёдрами к Чонину. А у Чонина даже сбившаяся на запястьях рубашка перепачкана кровью.
Немного ошеломляющей игры, и Бэкхён снова стоит на коленях и активно двигает бёдрами, насаживаясь на толстый ствол. Ловит рукой член Чанёля и обхватывает губами. Томно прогибается в пояснице, позволяя Чонину время от времени шлёпать ладонью по заднице до обжигающей боли, подхлёстывающей возбуждение до предела.
Бэкхён вовремя отстраняется от Чанёля и теряется в оргазме, пачкая одеяло спермой и рывками нанизываясь на член Чонина. Потом валится на подушки в изголовье, широко раскинув ноги, и осоловело смотрит, как Чанёль занимает его место, упирается коленями и опускает голову на вытянутые руки.
Ладони Чонина на бёдрах Чанёля кажутся ещё темнее, чем обычно. Он уверенно входит, толкается, звонко шлёпая узкими бёдрами по ягодицам, и сразу берёт быстрый темп. Чанёль раскачивается под пылким напором, а Бэкхён умиляется его выразительной мимике в такой момент. Буквально пьёт с лица Чанёля то удовольствие, что он сейчас испытывает.
Бэкхён смотрит на трахающихся перед ним парней и понимает, что это неправильно, но он снова возбуждается. Понимает не он один. Чанёль хватает его за лодыжку, подтягивает ближе и позволяет толкнуться в горячий влажный рот.
Бэкхён не помнит, откуда берёт силы, чтобы вскинуться, опереться на вытянутые руки и податься вперёд. Чонин сжимает бёдра Чанёля пальцами до сочных синяков, тянется навстречу Бэкхёну и целует, но после поцелуй разрывает, чтобы задвигаться быстрее, вколачиваясь в глухо стонущего с членом Бэкхёна во рту Чанёля.
Бэкхён во второй раз кончает от минета – не так бурно, но всё равно приятно – и без сил падает на одеяло. Чанёль заходится в оргазме через пару минут. Чонин делает ещё несколько резких и особенно глубоких толчков и срывается следом.
Чанёль плюхается на простыни рядом с Бэкхёном, а Чонин валится между ними.
В комнате раздаётся хриплое неровное дыхание, пахнет сексом, ошеломлением и страстью, и немного – кровью, только ни у кого нет сил не то что доползти до ванной, но даже просто распахнуть окно. И ошеломление живёт дольше, чем им удаётся устоять перед усталостью и сном.
***
Бэкхён просыпается первым и обнаруживает под щекой грудь Чонина, слегка прикрытую измятой рубашкой. Машинально трётся кончиком носа о маленький тёмный сосок и слегка приподнимает голову. Чанёль спит по другую сторону от Чонина, закинув на него ногу и дотянувшись рукой до пояса Бэкхёна. У Чонина при этом полноценный утренний стояк, что вот вообще не удивляет – возбуждается он всегда так же быстро, как вспыхивает спичка.
Будто ощутив кожей взгляд Бэкхёна, Чанёль медленно приоткрывает глаза и ошалело смотрит. Бэкхён хитро ему подмигивает и кивает на бёдра Чонина. Чанёль не понимает, тогда Бэкхён аккуратно сдвигается, дразняще высовывает язык и легонько ведёт по члену Чонина от основания к головке.
До Чанёля доходит, и он тоже осторожно сдвигается, чтобы провести языком со своей стороны. Они неторопливо ласкают языками Чонина, отводят в стороны полы рубашки, легонько целуют бёдра и низ живота, а потом Бэкхён отваживается прикоснуться к головке губами, сцеловывая проступившую капельку смазки. Чанёль ошеломлённо моргает и тянется к его губам. Они обмениваются поцелуями, уже задевая член – будто соревнуются за право сомкнуть губы на головке. И застывают от низкого стона Чонина.
– Совсем сдурели?..
Продолжить не позволяет Бэкхён и обхватывает напряжённый ствол пальцами. Чанёль присоединяется. И они оба широко улыбаются друг другу, заставив Чонина снова глухо простонать.
Бэкхён берёт член глубоко в рот и двигает головой с хорошей скоростью, пока Чанёль ласково прижимается губами к бедру Чонина и проводит языком по смуглой коже. Затем они меняются: Бэкхён слегка покусывает кожу на бедре, а Чанёль позволяет Чонину толкаться в горло.
Бэкхён приподнимается и зачарованно смотрит на лицо Чонина. Плотно сомкнутые веки, дрожь ресниц и сведённые на переносице тёмные брови. Бэкхён тянется к приоткрытому рту, большим пальцем проводит по полной нижней губе, склоняясь всё ниже. Ловит резкий выдох Чонина, почти пробует его на вкус кончиком языка.
Чанёль умело сосёт головку, и Чонин снова судорожно выдыхает прямо в губы Бэкхёну. Напор напряжённого тела сдерживают в четыре руки. И поцелуем.
Бэкхён ласково прикасается кончиками пальцев к щеке Чонина, посасывает без спешки его язык и позволяет Чанёлю почти довести Чонина до последней грани.
Они с Чанёлем меняются, и Чонин пользуется короткой остановкой, чтобы хоть немного отдышаться. Остановка и впрямь короткая – Бэкхён с пылкостью целует тёмную и горячую головку и скользит губами к основанию. На узких бёдрах сложными переплетениями узлов проступают заметно вздувшиеся от напряжения мышцы. А Чанёль прикасается к щеке Чонина точно так же, как Бэкхён недавно, посасывает нижнюю губу Чонина, глухо стонет и осыпает лёгкими поцелуями искажённые удовольствием резкие черты лица.
Чонин медленно запрокидывает голову и сжимает простыню в кулаках с такой силой, что та отчётливо трещит и не рвётся только чудом. Белая ткань распахнутой рубашки сильнее подчёркивает оттенок его кожи. В подмышках по белому расплываются влажные пятна, а воротник липнет к блестящей от пота шее.
Чанёль выцеловывает шею Чонина, проходится языком по смуглой коже, облизывает ключицы и сдвигается к Бэкхёну. Они снова вместе занимаются едва ощутимо пульсирующим толстым членом и упорно пытаются лишить Чонина рассудка. Тот мечется на кровати, откровенно показывая всё совершенство стройного и гибкого тела, наделённого поразительной выносливостью, и безуспешно пытается содрать с себя промокшую от пота рубашку. Изредка услаждает слух хриплыми и низкими тихими стонами, отчаянно толкается бёдрами, погружаясь глубже то в горло Бэкхёна, то в горло Чанёля. И сдерживается. Сдерживается до сих пор.
Оба – Бэкхён и Чанёль – отлично представляют себе, насколько сильно Чонину хочется кончить прямо сейчас, но он запрещает себе это, а они – помогают сдержаться, чтобы тут же вновь довести возбуждение до предельной отметки. И им всё больше нравится эта игра.
Чонин на грани оргазма прекрасен и принадлежит им обоим в равной степени. И уже неважно, чьи именно ласки станут последней каплей, потому что итог увидят оба.
Они долго истязают Чонина удовольствием на грани, но позволяют всё-таки кончить. Потом медленно слизывают тёплые густые капли с губ друг друга, пока Чонин хрипло дышит и приходит в себя.
– Так приятно тебя ещё не будили, верно? – Бэкхён слизывает пару капель с полы рубашки, тянется вверх и обхватывает губами левый сосок Чонина прямо через тонкую ткань. Чанёль повторяет за ним и втягивает в рот правый сосок. Они оба совершенно теряют всякий страх и вместе зацеловывают Чонина сквозь влажную рубашку, ошеломляя его натиском нежности, но не забывая при этом друг о друге и о ноющих метках от зубов Чонина на них обоих.
Бэкхён подспудно боится, что волшебство развеется, но за завтраком все трое ведут себя прилично и не чувствуют особой неловкости. Быстро собираются и обмениваются поцелуями – все трое. Но вечером после занятий засыпают все вместе на одной кровати. Без секса, но – вместе.
Переплетают пальцы все трое и затихают под одним на троих одеялом.
И ни одной мысли о завтра. Потому что сейчас – прекрасно.
========== Цепь ==========
Комментарий к Цепь
Доброй ночи, котики, вот и финал истории. Есть ещё кусочек, типа сиквел, но уже в рамках Сборника пвп (https://ficbook.net/readfic/3032974/11285850#part_content), сюжетообразующего там ничего нет, так что читать не обязательно)
Спасибо всем, кто оставался с этой историей и её героями (и выжил) :)
– Три года спустя -
Бэкхён старательно закрашивает салатовым ещё один квадратик, откладывает маркер и принимается загибать пальцы, подсчитывая, сколько дней осталось до конца месяца.
– Бэкхёна, прекрати, – умоляет Чанёль, оглянувшись на него, но тут же возвращается к сковороде и тщательно помешивает кусочки мяса и баклажанов в густой подливке. – Сегодня только второе, а в месяце тридцать дней. Ещё двадцать семь до явления папочки.
– Это почти четыре недели, – убито бубнит Бэкхён, но продолжает загибать пальцы, чтобы проверить точность подсчётов. Всё сходится, и от этого хочется с обречённостью заскулить в голос, потому что Чонин вернётся в Корею только тридцатого июня. А ещё тридцатого июня будет ровно два года, как Бэкхён и Чанёль живут вместе без Чонина, потому что два года назад Чонину пришлось отправиться в Лондон.
Ну, не то чтобы “пришлось” – Чонин на это сам очень рассчитывал, но отправился он туда один. Чанёлю и Бэкхёну такое не предлагали.
Накануне отъезда они долго решали, как им быть. Вариант отмены поездки не рассматривался вовсе – все трое отлично знали, как сильно это нужно Чонину. Поехать с Чонином – выкинуть два года в никуда, потому что учебные места у них оставались только в Корее, а в Лондоне их не ждали, да и Чонин не принял бы такую жертву, потому что “учёба – это не забава”.
Чонин выдвинул предложение о коротких визитах раз в три месяца, но Бэкхён был против. В конце концов, по деньгам это выходило накладно в любых вариантах, не говоря уж, что с выходными получалась напряжёнка, и Чонину удавалось бы вырваться буквально на день или два, в которые следовало включать перелёты, смены часовых поясов и сон с отдыхом. На, собственно, встречу оставалось немного.
– Лучше потерпеть. Ты ведь потом вернёшься уже насовсем. Это как ещё раз в армию рвануть.
Чанёль протестовал, но проиграл – два против одного.
Первый месяц Бэкхён и Чанёль изводили Чонина звонками, набив себе астрономический счёт за услуги связи. И Чонин выдвинул ультиматум: или они будут звонить раз в неделю, или он перестанет отвечать на звонки вообще.
– Я всё понимаю и тоже безумно скучаю, но когда вы звоните мне утром, в Лондоне глубокая ночь, а когда звоните вечером, я торчу на занятиях. В субботу – тоже. Воскресенье – ваше.
С тех пор они звонили Чонину каждое воскресенье, донимая помимо этого сообщениями по электронной почте. Сначала даже пробовали видеосвязь, но отказались от этой идеи. Видеть друг друга на мониторах, но понимать, что прикоснуться никак… тяжело. Слышать голоса друг друга в телефонной трубке оказалось полегче, хотя и тогда доходило до банального секса по телефону.
Примерно два-три раза в месяц Чонину доводилось выслушивать жалобы Бэкхёна и Чанёля друг на друга и мирить их. Без Чонина отношения у них получались бурными и яркими. Бэкхён называл это “жить на бочке с порохом, играясь с коробком спичек”.
То есть, всё было хорошо, но кренилось то туда, то сюда. Их соседи по этажу, а так же соседи под ними и над ними давно смирились с шумными парнями и просто включали музыку погромче во время очередного громкого скандала, когда Бэкхён и Чанёль пытались друг друга переговорить, незаметно для себя повышая голоса и экспрессию. Чонин в такие мгновения выступал в роли баланса, но он уже два года почти торчал в проклятом Лондоне.
В последние полгода Чанёлю и Бэкхёну стало чуть легче, потому что оба нашли себе подработку. Чанёль вёл развлекательное вечернее шоу на частной радиостанции в пригороде, а Бэкхён писал статьи для бизнес-журнала в качестве внештатного сотрудника. Это отнимало время и силы, зато успокаивало и позволяло легче переносить разлуку, потому что обоим отчаянно не хватало Чонина. Они даже начинали беседы по утрам и вечерам с имени Чонина, не сговариваясь. Само получалось.
В первый год после той безумной ночки втроём они все пытались что-то и как-то решить, потому что жить втроём – это не в пределах нормы уж точно. Перечитали уйму литературы, старались пожить отдельно и попарно, но все методики и теории сбоили, едва они пытались применить их на практике. И они продолжали каждое утро застёгивать друг другу рубашки и повязывать галстуки в прихожей перед зеркалом, чтобы после обменяться быстрыми поцелуями и разбежаться до вечера по своим делам, чтобы вернуться и быть снова втроём.
Все трое абсолютно не испытывали ревности, когда дело касалось только их. Все трое отлично знали привычки и слабости друг друга. И всех троих полностью всё устраивало. Они ни разу не делили время и не пытались составить расписание. Всё выходило само собой, естественно. Важнее то, что ни один из них не испытывал ощущения, что это неправильно. Все трое знали, что так неправильно, но не чувствовали этого. Совсем. Точно так же, как ни один из троих никогда не чувствовал себя обделённым вне зависимости от того, сколько их оказывалось в одной постели и на какое время.
После того, как Чонин уехал в Лондон, квартира воспринималась опустевшей. Бэкхён и Чанёль спали в одной постели каждую ночь и могли спокойно уделять внимание только друг другу, но не испытывали чувства цельности. С Чонином парные сочетания получались разными, а третий всегда мог или присоединиться, или просто смотреть на близость двоих и кончать просто от этого, от наблюдения за близостью двоих. Оба варианта оставались острыми и желанными, и привычными настолько, что их не хватало.
Возможно, каждый из них троих подспудно надеялся, что в такой ситуации их положение прояснится, и всё в итоге придёт к какой-то общепринятой норме, когда из них всё-таки выделится конкретная пара или кто-нибудь не выдержит и сбежит… Но надежды, если и были, то не оправдались. И Бэкхён, и Чанёль с нетерпением ждали возвращения Чонина и наслаждались жизнью друг с другом. Каждый ждал и жил по-своему, но ждал и жил с замиранием сердца от необъяснимого радостного предвкушения.
Задумавшись обо всём этом, Бэкхён машинально снимает колпачок с маркера и закрашивает ещё один квадратик, который ему полагается закрасить завтра.
– Вот бы впасть в спячку, и чтобы уже Чонин разбудил. Поцелуем, например.
– Ты просто не умеешь ждать, – фырчит Чанёль, снимая сковороду с плиты и устанавливая на подставке в центре стола. – Ужинать-то будешь?
– У меня статья, – вздыхает Бэкхён и обводит маркером слово “июнь”, а после каллиграфично пишет рядом заветное “Чонин”.
– Ну так писал бы статью, а не страдал фигнёй.
– Я и не страдаю! Я подсчитываю, сколько осталось! – Бэкхён ёрзает на стуле, убирает маркер и неохотно отодвигает календарь, чтобы не намалевать там ещё что-нибудь. – Может, сходим завтра куда-нибудь, раз уж выходной? Кстати, днём звонил тот прохвост из твоей студии и задавал странные вопросы. У тебя точно ничего с ним нет?
– Нет, конечно. Если под “прохвостом” ты подразумеваешь манерного Тонмина, который составляет сценарии выпусков и похож на болонку.
– А если не его, то что?
– Уймись, твоя ревность выглядит нелепо. Трудно ходить налево, когда у тебя не один парень, а целых два.
– Одного из них ты два года в глаза не видел. И вообще, откуда тогда этот прохвост знает размер твоей обуви? – Бэкхён пытается раскачать табурет под собой, но ничего не получается, тогда он подаётся чуть назад, чтобы табурет накренился, и две из четырёх ножек оказались в воздухе.
Чанёль с обречённым вздохом поворачивает вентиль и принимается мыть грязную после готовки посуду.
– Узнать размер обуви нетрудно, достаточно хотя бы замерить линейкой отпечаток подошвы. И я уверен, что он все мои размеры знает, раз иногда заказывает для меня костюмы.
– Боюсь спросить, какие ещё размеры он знает, – бурчит Бэкхён, слишком взбудораженный очередным подсчётом, чтобы так просто успокоиться и не донимать Чанёля. Не говоря уж о том, что донимать Чанёля ему просто нравится.
– Не волнуйся, размер моего члена знаешь только ты, – закатив глаза, уже сердито отзывается Чанёль.
– Ещё бы, это же я сплю на твоей сосульке, – подливает масла в огонь Бэкхён, старательно делая свару неизбежной. – Сегодня надо опробовать ту игрушку, что мы позавчера купили. Потому что мне так хочется. И даже не спорь…
– Страсти какие… Боюсь, сегодня вам друг на друга времени точно не хватит. На игрушку – тем более.
У Чанёля из рук выскальзывает тарелка, грохает о металлический поддон раковины и раскалывается на части, а Бэкхён не удерживается на накренённом табурете и хлопается задницей на пол.
Прислонившийся плечом к косяку Чонин взирает на обоих с философским спокойствием, лениво ослабляет чёрный галстук и расстёгивает верхнюю пуговицу на белоснежной рубашке.
– Ты должен прилететь тридцатого! – тыча в сторону Чонина пальцем, вопит Бэкхён и пытается понять: у него уже галлюцинации, или Чонин настоящий. Хотя он хлопнулся об пол задницей, а мерещится всякое, если хлопнуться головой, но мало ли…
У Чанёля губы дрожат, но он явно не в силах выдавить из себя хоть какой-то звук.
Чонин немного устало проводит ладонью по волосам, откидывая назад тяжёлую чёлку, смущённо улыбается и пожимает плечами.
– Воспользовался случаем, раз уж подвернулся. При мысли, что смогу увидеть вас обоих пораньше, не устоял. Два года всё-таки…
На самом деле это Чанёль и Бэкхён не могут устоять, потому что Чонин в классической белоснежной рубашке и с галстуком – это удар ниже пояса и конец света. Вдвойне, потому что они его целых два года живьём не видели, и он кажется им сейчас непростительно красивым. Ослепительно красивым. И родным до безумия.
Неловкость внезапной встречи после двух лет ожидания испаряется в доли секунды.
Чанёль пулей пролетает мимо Бэкхёна и крепко обнимает заметно ошарашенного таким напором Чонина. Бэкхён тут же забывает об отшибленной заднице, вскакивает с пола и кидается к Чонину и Чанёлю, чтобы протиснуться между ними и повиснуть у Чонина на шее. Короткая возня заканчивается тем, что становится уже совершенно непонятно, кто и кого вообще обнимает.
От Чонина пахнет летним зноем, дорогим парфюмом и совсем чуть, зато резковато-возбуждающе, потом. Запах слабый, но до боли знакомый – из памяти не выветрился даже за два года.
Чонин тихо смеётся, ероша обоим волосы, но тут же умолкает, потому что Чанёль прижимается губами к его виску, а Бэкхён – к подбородку. И они просто стоят, крепко обнявшись, и молчат.
Первым немного приходит в себя хозяйственный Чанёль.
– Есть будешь? И тебе в душ, наверное, стоит сгонять. И переодеться.
– Непременно, как только вы меня выпустите из рук, так сразу, – неприкрыто веселится Чонин, пытаясь снять с себя Бэкхёна. Бэкхён упрямо не снимается и продолжает крепко держаться за шею, пожирая Чонина полубезумным и пугающе голодным взглядом, словно намерен всерьёз закусать в обычной манере Чонина.
– Угу. У тебя в комнате всё так и осталось, как было, – рассказывает Чанёль, аккуратно разгибая между делом один за другим пальцы Бэкхёна. – Я сейчас принесу в ванную свежие полотенца. Чемоданы ты куда подевал?
– Часть в комнате уже, часть – в прихожей. В углу поставил, чтобы не мешали. Разберу попозже. – Чонин легонько прикасается губами к уголку рта Бэкхёна и передаёт его Чанёлю в руки, ускользая из поля зрения обоих.
– Я уже забыл, какой он… – сдавленно бормочет Бэкхён. – Красивый, да? И рубашка эта, галстук ещё… И пахнет вкусно… Из кровати выпускать нельзя и…
– Дай ему дух перевести. Он только приехал, зато насовсем. – Чанёль прижимает Бэкхёна к груди и успокаивающе гладит по голове. – Давай ужином займёмся лучше. Он точно голодный.
Они оба с энтузиазмом принимаются метаться по кухне, выгружая на стол всё самое вкусное, что только могут найти. Спустя полчаса начинают волноваться, потому что в ванной вода уже не шумит, а Чонина всё нет.
В ванной ожидаемо Чонина не находят и вваливаются в его комнату, чтобы замереть, затаив дыхание.
Чонин, как видно, честно собирался переодеться после душа, но уснул прямо в кресле в расстёгнутой влажной рубашке и с полуразобранной сумкой у ног. А на подлокотнике – рука с зажатым в пальцах галстуком.
Бэкхён тихонько вздыхает и аккуратно убирает с кровати покрывало, поправляет подушки и откидывает одеяло в сторону. Чанёль, стараясь не разбудить Чонина, осторожно стягивает с тонких лодыжек уже почти снятые брюки и бельё, подхватывает Чонина, относит его к кровати и укладывает на простыни. В четыре руки они закутывают Чонина в одеяло, совершенно позабыв о летней жаре, усаживаются на кровати рядом и просто смотрят, как спит Чонин.
Чонину жарко, он выпутывается из одеяла, высвобождает из плена рубашки левое плечо, переворачивается на живот и подгребает подушку ближе, утыкаясь в неё лицом. Бэкхён кончиком пальца невесомо водит по плечу Чонина и тепло улыбается. Чанёль вытягивается на кровати рядом и едва-едва касается руки Чонина.
Соседи могут вздохнуть с облегчением, потому что Чонин обычно уменьшает собой шумность Бэкхёна и Чанёля ровно вдвое, а сейчас они и вовсе боятся разбудить его.
Бэкхён по традиции просыпается раньше всех, успевает метнуться в душ и прихватить всё самое нужное, возвращается в кровать и тормошит Чанёля. Пока Чанёль торчит в душе, Бэкхён тихонько стягивает одеяло с Чонина и принимается водить пальцами по груди и плечам, обхватывает губами сосок прямо сквозь тонкую белую ткань рубашки. Чонин сонно вертится, отпихивает подушку, на ощупь находит Бэкхёна и подгребает к себе поближе. Достаточно близко, чтобы испытать возбуждение и всё-таки проснуться.
Чанёль возвращается именно в ту минуту, когда Бэкхён усаживается Чонину на бёдра, обхватывает ладонью блестящий от смазки толстый ствол, направляет в себя и медленно опускается. Рука Чонина скользит по его ноге и останавливается на ягодице. Чанёль непроизвольно облизывает губы, глядя, как Чонин запрокидывает голову и шумно выдыхает. Пальцы сжимают ягодицы Бэкхёна, сминают, помогая двигаться вверх и вниз. Бэкхён глухо стонет и цепляется за рубашку на груди Чонина, но такой опоры ему не хватает, и он слепо шарит ладонями по гибкому телу Чонина, пока не находит твёрдые колени. Откинувшись назад и оперевшись на колени Чонина, Бэкхён начинает двигаться быстрее и яростнее. Плавно приподнимается, скользит вверх по рельефному стволу, делает судорожный вдох и насаживается с силой, шлёпая ягодицами об узкие бёдра Чонина.