Текст книги "Ороборо: Господин Демон (СИ)"
Автор книги: Ie-rey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
– Какие? Я мало знаю о… о перевёртышах. Послушайте, я вообще ничего не знаю о таких, как вы. Вы и на демона не особенно похожи. И в моей жизни таких существ раньше не было. Я в вас и не верил вовсе.
– А потом с тобой случилось хмурое солнышко, да?
– А?
– Чонин. Хмурое солнышко. Моё.
Ягуар возмущённо рыкнул. Сэхун и Чанёль одновременно шикнули на него, чем привели его меховое темнейшество в лёгкое замешательство.
– Да нет, началось всё с убийств и кристаллов. Чонин уже потом… случился. Но я в самом деле ничего не знаю. Только то, что он рассказывал об источниках силы, которые нужны всем.
– Ой, да я тебе сейчас всё объясню на пальцах, – оживился Чанёль. – Всё проще простого. Как всегда. Мало власти.
Чанёль картинным жестом отвёл руку в сторону, развернув ладонь вверх и раскрыв её так, словно хотел, чтобы ему туда что-нибудь положили. Сэхун с недоумением потаращился на эту самую ладонь и вопросительно вскинул брови.
– И?
– И всё. Всегда есть кто-то, кому мало того, что он имеет – и движняк пошёл. Великие создания. Без них прогресс загнулся бы в зародыше.
– Хотите сказать, Чонин кому-то мешает?
– А, по-твоему, он тут так, гуляет? И источники силы у всех из-под носа таскает ради смеха? Не, ну я, положим, могу оценить и поржать, но не все же со здоровым чувством юмора. Некоторые обижаются, когда садятся в лужу. Хотя логика? Сел в лужу сам, но обиделся на другого. Странные существа…
Сэхун решительно повёл перед собой ладонью, чтобы притормозить Чанёля. Заодно вспомнил, что Чонин говорил о хорошо подвешенных языках. Видимо, и впрямь тот самый родитель. Но такими темпами…
– Давайте проясним кое-что. Чонин ведь делает эти штуки… печати. И он всегда здесь. Откуда у него враги? Я ведь правильно понимаю ваш намёк?
– Правильно. – Чанёль сел прямо и совершенно внезапно стал серьёзным. – Кай – Мастер Печатей. Мастер, который способен раскрыть потенциал любого источника силы по максимуму. И его мастерство со временем растёт. Есть и другие Мастера, но Кай – лучший. Хотя бы сейчас. Его печати почти вечные. Ну или способны прослужить так долго, что это время сравнимо с вечностью. Чем большим количеством печатей ты владеешь, тем ты сильнее. Печати Кая стоят дорого. Понимаешь? И при этом он полукровка. Болтается среди смертных и совершенно не интересуется делами по ту сторону.
– Но ведь это наоборот хорошо, – пожал плечами Сэхун. – Он нейтрален, поэтому врагов у него быть не должно.
– Ага, щас. Как раз это приводит к тому, что его не любят сразу все. Потому что никаких гарантий. Полукровки зависят от своих талантов. Покажи Чонину источник силы – и ему будет наплевать на владельца. Он тут же захочет сделать печать. Даже не подумает, для чего после эту печать смогут использовать. В этот раз так и получилось. Он сделал последнюю печать и даже не подумал, что его самого этой печатью и припечатают.
– Что значит… – Сэхун невольно сполз с дивана, уселся рядом с ягуаром и обхватил его обеими руками.
– То и значит. Печать Чонина использовали против него, разделив его сущности и заперев одну половину в преисподней, а другую – в облике зверя. Ты вот сейчас демона тискаешь, между прочим.
Сэхун озадаченно осмотрел ягуара и погладил чёрный мех.
– А сам Чонин…
– Это он и есть. Просто демоническая половина. И ты бы поосторожнее с ним. Цапнет ещё. Фатально так. Не то чтобы эта половина была неразумна, но где-то возле. Потому что Чонин полукровка. Его нельзя так просто разделить на две части. Эти две части не могут существовать по отдельности. Потому что смешанная кровь. Такова его природа. Ни туда и ни сюда, а сразу и так, и эдак. Думаю, его и разделить-то удалось только потому, что он всегда старался подавлять демоническое проявление своей сущности. И я в недоумении, почему ты до сих пор жив. Вот если бы он тебя за ночь слопал, я бы как раз не удивился. В общем, ягуар тут пока и довольно безопасен, потому что выполнять задачи Господина он не будет, “кукол” тоже не тронет…
– Тронет.
– Нет, не тронет. Ягуар будет защищать только то, что считает своей собственностью. Этот дом, например, и тебя, раз до сих пор не прибил. Не больше того. Сам же Господин загорает в преисподней в клетке и бьётся головой в стену. А ведь я его предупреждал.
– Почему он в клетке?
– Потому что Мастер Печатей. Небось, Фох думает, если подержит его в клетке лет эдак пятьсот, то Чонин будет ему лепить печати как куличики. – Чанёль прищурился и хмыкнул. – Разбежался. Чонин – это такая упрямая скотина…
– Пятьсот лет? – Сэхун растерянно смотрел на Чанёля и пытался прикинуть такую прорву лет на себя любимого. Ему явно не светило протянуть пятьсот лет в ожидании чуда.
– Пятьсот лет – это немного, но когда сидишь взаперти, время тянется медленнее.
– Почему бы вам не пойти к этому Фоху, не дать ему по рогам и не забрать Чонина из клетки? – резонно поинтересовался Сэхун, которого прямо сейчас никакие пять сотен лет точно не интересовали.
– Как у тебя всё просто, – Чанёль вздохнул и переплёл пальцы, – нет уж. Стоит мне только подойти к его владениям, и он вытащит Чонина из печати.
– Это же хорошо, нет?
– В преисподней? Если Чонин окажется в преисподней и вне печати, ещё и не в облике демона, то как долго он там протянет? Вот именно. Это его прикончит. Да и где я, а где Фох? Наши ранги отличаются. Скажем, если Фох нападёт на моё владение и всё порушит, это будет называться расширением и поглощением. Нормально. А вот если я приду к нему и побью в доме всю посуду, меня вызовут на ковёр и – в лучшем случае – отчитают и по ушам надают. По моим роскошным ушам…
– Почему же он не напал на ваше владение?
– Потому что у меня их туча, и никто не знает, которое из них настоящее. Я и сам уж не помню, если честно. За столько времени малость подзапутался в мистификациях. Официально я вообще умер. Два раза в Бремене, в 1528 году и 1589 году. Раз пять в Мюнхене. Семнадцать раз давал посмертные гастроли в преисподней. Разок даже у Фоха в замке умирал. Он думал целых два года, что отрубил мне голову, но потом Хозяину приспичило устроить общий сбор, пришлось воскреснуть. Последний раз, кажется, я трагично погиб в Гамбурге с 1805 года по 1815 год. Двигал коней со вкусом десять лет кряду, чтобы поубедительнее было. Ты слышал, наверное. Фауст там, граф Калиостро, все дела…
Сэхун открыл рот, поперхнулся и закрыл. На всякий случай. А то мало ли.
– Так что мне путь во владения Фоха закрыт. Да и бесполезно. Моё появление ни к чему не приведёт, потому что мало свистнуть печать с Чонином оттуда, надо ещё и как-то Чонина из печати достать. А я уж точно не знаю, как Фох умудрился разделить сущности и на что печать настроил.
– И как быть? – тихо спросил Сэхун, запустив пальцы в мех ягуара.
– Не знаю. Я поэтому и пришёл сюда. Чтобы на тебя посмотреть.
– В смысле?
– Ну ты ведь знаешь, кто такой Чонин, а он до сих пор у тебя живёт. Значит, ты не отказался. Значит, ты кое-что можешь.
– Что я могу? – Сэхун удивлённо вскинул голову. – Я же… я же не вы. Я просто… человек.
Чанёль медленно покачал головой.
– Ты не просто человек. Ты человек, которого он выбрал. И его меховое темнейшество вон как смирно сидит, пока ты его тискаешь. Был бы ты просто человеком, валялся бы сейчас с прокушенным черепом. Но не валяешься, значит, ты настолько особенный, что даже в таком состоянии демон признаёт тебя. Не знаю, что он тебе рассказывал или не рассказывал, но ты можешь знать способ помочь Чонину. И ты можешь сделать это. Если захочешь. А ты хочешь?
Сэхун промолчал, обдумывая слова Чанёля.
– Если не хочешь, то ничего. Рано или поздно печать потеряет свои свойства, и он выберется. Может, выберется и раньше. Всё-таки о печатях он знает больше всех. И это его печати. Правда, он лишён демонической сущности и способностей, но и времени у него навалом. Извернётся как-нибудь. Фох, конечно, может мучить его для разнообразия, но полукровки живучие…
– Мучить? – забеспокоился Сэхун.
– Знаешь, когда держишь кого-то вот так, – Чанёль показал ему крепко сжатый кулак, – то так и тянет насладиться властью. Особенно тех, кто сомневается в своей силе. Ведь пленник у тебя в руках и беспомощен. Можно делать что угодно, упиваясь своим могуществом. Я и рад бы сказать, что Фох непоколебим и силён, но увы. Он всюду видит интриги и заговоры против себя любимого, а значит, сомневается в собственном могуществе. Не волк, а трусливый шакал. Чужая слава ему спать спокойно не даёт. Ему всё кажется, что другие его затмевают. А это значит, что он сам считает себя слабым и ничтожным, пусть и не признаёт этого. И значит, мучить Чонина точно будет.
Сэхун машинально сжал пальцами густой мех и крепче обнял ягуара. Думать о том, что Фох будет мучить Чонина, ему не хотелось, но думалось в первую очередь. Кровь у Чонина была красная. И горячая. Совсем как у человека. И если ему сломать руку, ему наверняка будет больно.
– А вы можете закинуть меня во владения Фоха? Вряд ли он обратит внимание на жалкого смертного, а я под шумок стяну печать, и вы вернёте меня обратно.
Чанёль вновь покачал головой.
– Ты и минуты в преисподней не протянешь. Там не место живым людям. Если даже Чонин там не может пробыть долго, то у тебя и вовсе нет шансов.
– Но как тогда быть?
– Подумай. Я не знаю, как и чем вы связаны с Чонином. Но если кто-то и знает способ, то только ты. Думаешь, я бы не сказал тебе, если бы знал? Я тёмный, верно, но Чонин – мой сын. И я не хочу, чтобы он погиб или сидел взаперти в преисподней. Это и так… мучительно. Когда приходится жить по разные стороны бытия, потому что мой мир губителен для него, а его мир – губителен для меня. Я могу приходить сюда лишь на время. Может, потому он и вырос таким диким, что не видел родителей так, как положено. В этом отношении люди куда счастливее. Их семьи… у нас такого не бывает.
– Но я вообще ничего не знаю! – в отчаянии воззвал Сэхун. Это всё выглядело нелепо, как и уверенность Чанёля, что Сэхун в силах помочь Чонину.
– Знаешь. Просто подумай. О том, что мне удалось узнать, я тебе уже рассказал. Чонин у Фоха в преисподней, заточён в последнюю печать и разделён. Он не может уйти путём демона, потому что его способность к перемещению осталась вот у этой кисы, как и способность обращаться демоном. У него остались только Глаза Смерти. Глаза Смерти у него от светлого папочки, так что Фох не может отобрать эту способность. Подумай, мальчик. А ещё подумай о другом… Ты можешь вытащить его, но после он может оставить тебя ради кого-то другого. Что тогда? Или подумай о том, что ты смертный, а он – нет. И стать смертным он не сможет никогда, пусть и хочет этого. Подумай о том, что вам всё равно придётся расстаться.
– Вы хотите, чтобы я помог ему или нет? – мрачно уточнил Сэхун, переварив всё сказанное.
– Хочу, конечно.
– Тогда зачем говорите мне всё это?
– Потому что это правда. Ты не единственный двойник, которого он встретил или встретит потом. Ты не отказался от него, но сердцу не прикажешь. Вдруг он встретит кого-то другого ещё при твоей жизни? Или если ты состаришься и будешь непривлекательным?
– Я отпущу его, – едва слышно отозвался Сэхун, погладив ягуара, тихо сидевшего рядом.
– Правда?
– Я отпущу его, – твёрдо повторил Сэхун. – Может, люди не так привлекательны в ваших глазах, но у них есть преимущество. В отличие от вас и Чонина, я знаю, что жизнь приносит боль, вот только для меня эти страдания конечны. Я знаю, что это закончится когда-нибудь. А у вас ни черта не кончится. Вы обречены на вечность. И Чонин. Так почему я не могу отпустить его, чтобы у него было хоть немного счастья? Если он будет счастлив со мной – хорошо. Если с кем-то другим – пускай. Мне достаточно знать, что… что у него всё хорошо. Хотя бы на время.
Чанёль задумчиво смотрел на него и молчал. Под его взглядом Сэхун нахохлился, но упрямо выдвинул вперёд подбородок. А какого чёрта? Потусторонние сущности сами влезли в жизнь Сэхуна. Он их не звал. Но раз уж влезли, обязаны так или иначе с ним считаться, пусть он и человек всего лишь. Зато особенный человек. Хотя бы для Чонина.
– Ты знаешь, насколько опасно для тебя быть рядом с ним? – Чанёль указал на ягуара. – Именно с ним – в нынешнем виде. Отчасти я и поэтому пришёл. Чтобы успеть вытащить твою тушку из его клыков.
Сэхун озадаченно почесал ягуара за ухом – тот блаженно прищурился и даже муркнул приглушённо.
– Да? Вы уже говорили об этом. За ночь он меня не съел. Вроде он спокойный. Слегка цапнул только тогда, когда я его толкнул. И вы сами сказали, что я для него особенный, раз он не трогает меня.
– Вот как. Ну тогда напомню ещё раз – это только часть сущности Чонина. Та часть, от которой он пытался избавиться. Как по мне, то напрасно. Но эта часть сущности может представлять угрозу. Для тебя. Потому что от человека в этой сущности немного.
– Я не боюсь, – ответил с уверенностью Сэхун. – Он не сделает мне ничего плохого.
– Хорошо. – Чанёль поднялся из кресла и направился к двери. – Повторю тебе ещё раз – подумай. Подумай хорошенько. Я рассказал тебе всё, что смог узнать. Остальное – в твоих руках. Битвы выигрывают далеко не всегда с помощью одной лишь силы. Ты – человек, но ты всё равно можешь сделать многое. Больше, чем тебе кажется…
С последними словами Чанёль исчез, так до двери и не добравшись. Сэхун даже не удивился и подмигнул ягуару.
– Ну что, ваше меховое темнейшество? Будете признаваться в страшном?
Ягуар с недоумением посмотрел на него.
– Ты почему линяешь постоянно?
– Это свойственно демонам.
Сэхун едва не подскочил на месте, услышав незнакомый голос. Новый гость сидел на ступенях лестницы и разглядывал сразу и Сэхуна, и ягуара.
– Демонический след, – пояснил высокий светловолосый парень. И пугал он куда сильнее, чем Чанёль. Казалось, что в его глаза навеки вмёрзли далёкие звёзды – бесконечность вселенной. – Может, слышал примету? Если где-то появилась плесень, там прятался демон. Ерунда, но зерно истины в этом есть. Демоны оставляют следы. Если встряхнёшь покрывало с кресла, где недавно сидел демон, посыплется пепел. Они разные следы оставляют. Энергия материализуется. Её излишки. У Чанёля – пепел. У Чонина – клоки меха. Так это выглядит для смертных.
– А вы… – начиная догадываться, заговорил Сэхун.
– Фань. Привет, малыш. – Ягуар подло изменил Сэхуну и подобрался к Фаню. Улёгся рядом, пристроив голову у Фаня на коленях. Длинные пальцы ласково погладили мех на загривке.
– Вы вроде как ангел? – уточнил на всякий случай Сэхун.
– Не вроде как. А в самом деле.
– Так это вы хотели как-то добыть Чонину молока ягуара и…
Фань с досадой поморщился.
– Неважно. Я не силён в вопросах пола.
Сэхун кивнул, припомнив, что ангелы вроде как бесполые. Тут же подвис в попытке понять, почему же тогда Чонин называл Фаня папой, а Чанёля мамой. Как бы… Сэхун помотал головой, отгоняя несвоевременные эксперименты в фантазии на тему анатомии ангелов и демонов.
– Чонин упоминал какую-то неприличную легенду майя в связи с этим случаем…
– У майя все легенды неприличные, – отрезал Фань.
– Вы тут тоже для того, чтобы сообщить мне, что я могу помочь Чонину? – благоразумно сменил тему Сэхун.
– Вообще-то я шёл за тобой конкретно, – возразил Фань. – Но пока отложим. Конкретных сроков не называли. Я могу подождать.
– Это в каком смысле? – уточнил Сэхун, невольно прижавшись спиной к дивану. Ангел по-прежнему пугал до дрожи в коленках, хотя, по логике, демону полагалось быть страшнее, а поди ж ты…
– Мне нужна твоя душа, чтобы сопроводить её в иное место.
– О… А что не так с моей душой?
– Да с ней всё в порядке, поэтому ей будет лучше в более подходящем для неё месте. Но это пока несущественно. Чанёль дал тебе одну подсказку. Я хочу дать тебе вторую. Имеет смысл? Или мне лучше уйти?
– Гм… – Сэхун сокрушённо покачал головой. – Значит, вы тоже не можете забежать в преисподнюю, забрать печать и освободить Чонина? Знаете, после этого в глазах людей акции ангелов и демонов сильно упадут. Вы вообще что-нибудь можете?
– Вопрос риторический? – слабо усмехнулся Фань. – Мальчик, я воплощаю праведный гнев. Я могу превратить эту планету в пыль, но вряд ли это чем-то поможет, так? И, как ты сам понимаешь, ангелу не место в преисподней. Я туда и зайти не смогу. Ты хоть раз слышал о нападении ангелов на преисподнюю? Или о нападении демонов на небеса? Не думаю. Мы сражаемся между небом и землёй – так было всегда.
– Ну и толку тогда от вас? – разочарованно вопросил Сэхун, которому вся эта ситуация уже казалась безнадёжной. Если даже ангел и демон опускали руки, то что мог изменить обычный человек?
– Каждый выполняет то, для чего предназначен. У всего сущего есть противоположность. И всегда есть правила, которые нельзя обойти. Я могу разрушить мир, но не могу попасть в преисподнюю. Ты можешь не считаться с правилами демонов и ангелов, но не можешь жить вечно. Любая палка о двух концах. Ты смертный – сейчас в этом твоя сила. И слабость – тоже. А ещё у тебя есть душа. Так тебе нужна подсказка?
– Я даже согласен на полный вариант ответа. Если вы мне скажете, что мне делать, я буду очень рад, потому что вообще не представляю, что я могу сделать в этой ситуации. Как мне объяснили, в преисподнюю мне тоже путь закрыт.
– Но я не знаю полный вариант ответа, – ожидаемо обломал Сэхуна Фань. – Я даже не знаю, возможно ли помочь Чонину. Я не делаю печати, мальчик. Я могу лишь видеть их оттиски…
Фань провёл ладонью над левой лапой ягуара. Передней, что покоилась у него на колене. На чёрном мехе тонкими светящимися линями проступил знак. Сэхун узнал тот знак, что видел прежде на последней печати Чонина. На той, что он сделал при Сэхуне.
– Видишь? Это как замок, ключ к которому надо найти. Если найти ключ, можно открыть.
– И тогда всё станет так, как было?
– Верно. Если снять печать.
– Знать бы, как.
– У тебя есть шанс найти способ. Ты ближе к Чонину, чем все прочие. Даже ближе, чем я или Чанёль. И дело не только в том, что ты его двойник. Ты ближе, чем просто двойник. Попытайся. Если тебе не всё равно. К тому же, у вас обоих есть души, как и у всех, кто обречён оставаться между небом и землёй.
– Давайте вашу подсказку, – с тяжким вздохом предложил Сэхун после секундного раздумья.
– Ваши увлечения немного схожи. Подумай об этом. – Фань умолк.
– Вы это называете подсказкой? – возмутился Сэхун после нескольких минут ожидания, в течение которых продолжения не последовало.
– Ну да. Никто толком не знает, как работают печати. Только те, кто делает их. Схожесть увлечений даёт надежду, что ты сможешь понять тонкости. В любом случае, я не имею права вмешиваться и помогать тебе непосредственно. Я могу лишь дать подсказку.
– Здорово просто, – ядовито отозвался Сэхун. – Никто ничего не может, а я, как дурак, должен гадать на кофейной гуще, чтобы понять, как могу помочь и могу ли вообще.
– Я не знаю, можешь ты или нет. Никто не знает наверняка. Но у тебя есть шанс. Хотя бы потому, что ты единственный смертный, с которым Чонин был так долго.
– Долго? – не поверил собственным ушам Сэхун.
– Дольше всех, – кивнул Фань. – Ты не отказался от него, а он – от тебя. На тебе есть его след, значит, он прикасался к потокам твоей энергии.
– Он… просто залечил мою рану. На руке вот.
– Ещё голова. Там тоже была рана.
В памяти Сэхуна немедленно всплыли слова врача о невероятном везении. Он отделался лёгким ушибом в ночь, когда убили господина Ана. Выходит, не отделался. Просто Чонин приложил лапу.
– Вот засранец… даже не обмолвился словом! – Сэхун с укором посмотрел на ягуара – тот и ухом не повёл.
– Кстати, – Фань слабо улыбнулся, – и я, и Чанёль склонны думать, что у тебя есть шанс, потому что на тебя открыта охота. Как на источник силы.
– П-простите?
– В этом доме недавно убили “куклу”.
– Он мог прийти за кристаллом! – Сэхун указал на полку с камнями.
– Ни один из них не стоит внимания, – возразил Фань. – В твоей собственности нет источников силы, достойных внимания демонов. Охота открыта на тебя. Хотя опасаться тебе нечего, пока этот комок меха рядом.
“Комок меха” весом в центнер лениво зевнул, показав присутствующим здоровенные зубы. Очень успокаивающе так. Аж мороз по коже.
========== – 12 – ==========
Комментарий к – 12 -
Утро доброе, котики :)
Несу насыщенную личную жизнь котика Сэ)))
Ваша Бета
– 12
Снег продолжал идти, а Чонин устал ждать. Он не чувствовал бега времени в преисподней.
Белый наст под ним царапал скулу, но алые разводы быстро присыпало белыми хлопьями, стоило лишь слегка повернуть голову. Было адски холодно, но он не дрожал – тело окоченело. Будь он смертным, уже умер бы от холода. Но он не был. Сердце просто билось медленнее.
Приоткрыв глаза, Чонин попытался шевельнуть разбитыми пальцами. Не вышло. Пальцы так и остались скрюченными и наполовину погружёнными в снег.
Фох не убрал печать из-под морозного потока в его доме. И Чонин знал, что Фох продержит его в холоде ещё долго. Чтобы потом переставить туда, где будет адски жарко. Игра на контрастах. Примитивно, предсказуемо, но неизбежно и неприятно.
Взглядом Чонин нашёл отблеск ци Сэхуна, потом различил тоненькую нить, почти леску, едва заметную. От нити отделилась слабая искорка, крошечная, и закружилась вместе со снежинками. Она упала на руку Чонина и осталась там. Как ни странно, но Чонин явственно ощущал тепло. Настолько явственно, что через несколько минут даже смог шевельнуть пальцами.
“Сэ… хун…”
В этом вездесущем холоде замерзали даже мысли. Хотелось закрыть глаза и провалиться в дрёму. Мешало волнение. Из-за Сэхуна. Чонин опасался, что ягуар убьёт его – это было бы логичным и естественным. Для демона.
– Вижу, спеси у тебя поубавилось.
Чонин отвернулся, сильнее расцарапав настом скулу. Предпочитал смотреть на тусклую стену, а не на ту, за которой маячило гигантское лицо Фоха.
– Хороший способ напомнить, где твоё место, да? Мне вот вообще любопытно, откуда полукровки берутся.
– Сходи в школу… Там доступно объясняют. – Управляться с замёрзшими губами и отвечать оказалось сложнее, чем он думал.
– Да я в курсе. Но я не о том. Мне вот вообще противны ангелы сами по себе. Большинству демонов – тоже. Но полукровки откуда-то берутся. Уму непостижимо. Всего лишь доверили Чанёлю провести переговоры, а какой результат.
– Завидно? – Чонин сгрёб в ладонь снег. Снег не таял.
– Противоестественный союз, нарушающее закон дитя, опороченная репутация… Чему тут завидовать? Взгляни на себя. Ты никто здесь. И будешь никем на небесах. Ты способен на что-то только между небом и землёй. Жалкий фокусник для смертных. Даже смешно, что таким, как ты, даровано бессмертие. К чему оно тебе? Чтобы осознавать собственную неполноценность?
– Или чтобы быть недостижимой мечтой? – не удержался от иронии Чонин, процитировав Чанёля. И заорал от внезапной боли. Языки пламени кусали даже сквозь прозрачные стены – Фох швырнул печать в камин. Кожа стремительно краснела, покрывалась волдырями, которые лопались, обнажая плоть. Одежда тлела и расползалась лоскутьями.
Мало приятного в том, чтобы быть сожжённым заживо. И хуже всего не боль, не жар, а запах горящей плоти и волос.
Чонин свернулся клубком, прикрывая голову руками и стараясь делать вдохи пореже.
– Я видел, как тебя сожгли на площади в Кордове. Впечатляюще это было. Ты как раз накануне закончил печать, с которой у меня ничего не вышло. А через сутки тебя никто уже не искал, ведь тебя сожгли. Я так и не понял, позволил ты этому случиться или в самом деле не ожидал. Утолишь моё любопытство?
Печать достали из камина и поставили не на прежнее место. Жар мало-помалу спадал, хотя поначалу Чонин точно не мог это оценить. Он пытался научиться дышать заново и отстраниться от боли.
– Лучше бы тебе ответить, если не хочешь ещё разок угодить в пламя.
– От людей… привыкаешь ждать всего… самого худшего. Для них я… ничем не отличаюсь… от тебя.
Чонин умолк. На него сверху полилась вода. Облегчения она не приносила, лишь усиливала боль, но признаваться в этом он не собирался.
– Логично. Люди считают, что живут только раз, потому спешат и не ценят. И тебе приходилось жить рядом с ними. Незавидная участь, если подумать. А ведь ты мог попытаться пройти обряд и стать демоном. Или взять себе столько власти, сколько захотелось бы.
– Мы оба… знаем, что… пройти обряд я не смогу.
– А, ну да. Всего четверть суток тёмная. В самом деле. Но ты ведь добился этого сам. Раньше соотношение было иным. Верни всё так, как было – и обряд ты сможешь пройти.
– Зачем?
Простой вопрос привёл Фоха в замешательство, судя по продолжительному молчанию.
– Надоело, – подытожил Фох и вновь швырнул печать в пламя. Второй раз Чонин пережил уже легче, да и гореть там было почти нечему, ведь он и восстановиться не успел.
Фох немного позабавлялся, перемещая его то в пламя, то в воду, потом ещё разок сунул в воду и отправил на полку под ледяной поток. Плёнка влаги на обожжённом теле тут же схватилась ледком.
– Говорят, полукровки дико живучие. Я даже не нашёл упоминаний о смерти тебе подобных. Читал только пару историй о заключении полукровок в бездне. Ну и о тех, кто имел глупость забраться в преисподнюю и сдохнуть тут. Пожалуй, я могу извлечь из этой ситуации куда больше выгоды, чем думал. Напишу потом трактат о пределах выносливости полукровок. Два вывода уже есть. От огня и холода ты не дохнешь. Это радует, но заставляет поискать варианты. Но надо ли? По-моему, тебе больно, да?
Чонин приоткрыл глаза и проследил, как Фох ведёт пальцем по грани печати. Дотянуться и разорвать одну из нитей ци… Искушение победило здравый смысл. Фох взвыл, а затем с силой сшиб печать с полки.
Чонин глухо застонал, ударившись обожжённой и промёрзшей спиной о стенку. Может, к лучшему, потому что благополучно на этом провалился в беспамятство. Даже у его выносливости имелись пределы.
Во тьме жили шёпот Сэхуна и хорошие воспоминания. Они походили на концентрированное блаженство после недавних мучений.
***
– Может, ты уберёшь свой хвост от моего лица? Хвост шикарный, не спорю, но я сейчас чихну… Апчхи!.. Ну вот. Не рычи! Не рычи, говорю! Ах ты… Так, Чонин, а теперь аккуратно разжимай зубки… Чонин! Я невкусный, честно. Или ты разжимаешь зубы и возвращаешь мне руку, или я снова буду тянуть тебя за хвост… Во-о-от… Фу, отцепись от моей ноги! Нет-нет-нет, если ты на меня ляжешь, я уже не встану… весь не встану!
Сэхун отодвинулся от ягуара и устало привалился спиной к креслу. Толку от всех его размышлений было мало. Он по-прежнему не представлял, что вообще мог сделать, чтобы помочь Чонину выбраться из ловушки.
В дверь громко постучали. Тихо выругавшись, Сэхун поднялся с пола и побрёл открывать. Ягуар сунулся за ним, но Сэхун прикрыл дверь гостиной прямо перед носом у зверя.
– Не хватало ещё, чтобы тебя увидели в таком виде…
Сэхун нацепил на лицо дежурную улыбку и распахнул дверь. Улыбка примёрзла к губам, когда он в дневном свете прекрасно разглядел гостя. И кухонный нож у гостя в руке.
– Да ну нафиг! – Он захлопнул дверь и закрыл на замок в секунду.
В дверь сильно постучали.
– Ага, щас! Пошёл к чёрту!
Дверь затряслась от ударов, и Сэхун вцепился в ручку, заодно и плечом привалился к толстой деревянной преграде, чтобы помешать её открыть. Где-то в доме зазвенело стекло.
– Твою мать… – обречённо выдохнул Сэхун, сообразив, что гость мог влезть и через окно, раз в дверь никак. Однако в дверь снова заколотили. Сэхун упёрся в дверь ногой и дотянулся до висевшей на стене куртки, нашарил в кармане пистолет и проверил, заряжен ли. Потом вспомнил, что пули не производили особого впечатления на этих тварей. Но, может, потому что пули были обычные?
Как там дядюшка делал, когда проводил какое-нибудь таинство?
Сэхун, ощущая себя почти идиотом, потёр пистолет в ладонях, уставился на него, пытаясь одновременно держать ногой дверь, смущённо кашлянул и негромко принялся повторять то, что всегда говорил дядя – слова из дремучего детства, оставшиеся в памяти:
– Ин… пхё… чжё… ся… кай… тын… иэт… сай… чэн… ум! – На “ум” он встряхнул пистолет, крепко сжав его ладонями. Дядя говорил, что этими словами можно всегда развеять наваждение и разбить неправильные потоки энергии. И для этого даже не нужно обладать силой. Дескать, в старые времена все люди знали это и пользовались, а вот ныне – забыли. Сэхун всегда недоумевал, как простая считалка могла дать такой эффект, но в детстве он всегда успокаивался, если ему было страшно, а он произносил эти слова и хлопал в ладоши на “ум”.
Дерево затрещало, и Сэхун едва не шарахнулся прочь, потому что преграду пронзил нож – остриё замаячило перед глазами. В той стороне, где располагались гостиная и кухня, что-то загремело, снова зазвенело стекло. Или посуда? Глухой рык ягуара прозвучал для ушей Сэхуна музыкой.
– Ладно, если пули не берут, у меня тут хвостатый Чонин есть…
Дверь поддалась под напором снаружи, резко распахнулась, ударив Сэхуна и заставив выронить пистолет.
– Ах ты…
– Сэхун… – зашипела тварь, вытянув руку с ножом к Сэхуну.
– Свали! Тебя сюда не звали! – Сэхун толкнул плечом, зажав гостя между дверью и косяком. Машинально нашарил ручку двери в кладовку и рванул туда, заперевшись изнутри на пару шпингалетов. Шпингалеты выглядели хрупкими и ненадёжными, поэтому Сэхун упёрся ногой в косяк и двумя руками ухватился за ручку. Над головой вспыхнула лампочка, а дверь дрогнула от рывка. – Пошёл к чёрту!
– Сэхун… – Дверь снова дрогнула, а шпингалеты слегка погнулись.
– Чонин, тебя где там вообще носит?
Тонкое покрытие треснуло, в дыру просунулась рука с ножом и принялась махать этим самым ножом у Сэхуна перед глазами. Он пригнулся, торопливо отпер дверь, вылетел из кладовки, приложив гостя вместе с дверью об стену, подобрал с пола пистолет и кинулся в гостиную. В кухне гремели и рычали, а в гостиной было тихо.
Сэхун запнулся о край ковра, полетел “всей правдой” на пол, красиво распластавшись в воздухе, поморгал и перевернулся на спину. Вовремя, чтобы вскинуть пистолет и всадить в гостя с ножом две пули. То ли считалка помогла, то ли что-то другое, но тварь отбросило выстрелами назад. “Кукла” даже рухнул на пол и закопошился там не в пример медленнее. Ненадолго. Из кухни вынеслась чёрная молния и приземлилась аккурат на гостя. Клыки, когти, встопорщенный мех, хвост… Сэхун сглотнул, оценив скорость, с какой ягуар расправился с гостем и обратил его в горстку праха.
– Чего так долго-то? У тебя там, что, сотня противников была?
Может быть, как оказалось. Потому что пол вокруг кухонного стола – перевёрнутого на бок, между прочим – густо усеяла пыль.
Сначала Сэхун худо-бедно отремонтировал входную дверь, поставил мебель так, как ей стоять и полагалось, после чего пропылесосил пол и ягуара. Ягуар скомочился под столом и угрожающе рычал, когда Сэхун пытался выманить его на открытое пространство. Пришлось пропылесосить его только слегка, уворачиваясь от лап и когтей. Хвост пропылесосить Сэхун не рискнул, хотя тот как раз на виду оставался.
