Текст книги "Ничего не чувствую (СИ)"

Автор книги: Идэ Фикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Я и не думал, что способен на такое! – радостно воскликнули по ту сторону темницы. И когда Дейдара узнал этот голос, его бросило в жар.

– Лучше б я умер! Тоби?!

– Дейдара-семпай! Тоби пришел Вас освободить! Тоби уже почти закончил!

– Нет! Стой там! – предостерег его подрывник.

– Не беспокойтесь, господин, Тоби не пострадает! – донеслось до него радостное лепетание Тоби, который, в самом деле, очень быстро справился со стеной, и нырнул в камеру. – Дейдара-семпай, я такой молодец!

– Теперь я всё понял, – выдохнул Дейдара. – Меня прокляли.

====== Глава 5. Куда приводят все дороги. ======

Подрывник раздраженно отмахнулся от протянутой руки и самостоятельно вылез через проем в стене. Как он и предполагал, они находились глубоко под землей. От круглой площадки, на которой сейчас стояли два беглеца, отходило сразу девять коридоров. Дейдара был уверен, что восемь из них ведут в тупик. И ещё он был уверен в том, что у них есть проблема.

– Тоби. Ты помнишь, по какому коридору ты сюда пришел?

Тоби растерянно оглядел девять арок, после чего судорожно сглотнул.

– Дейдара-семпай…

Дейдара накрыл лицо ладонью и сделал глубокий вдох.

– Тоби, пожалуйста, постарайся вспомнить, – пробормотал он как можно более сдержанно.

– Может быть, вот тот? – вопросительно прошептал Тоби, так будто Дейдара знает правильный ответ на эту загадку. Ещё некоторое время они оба молчали, как вдруг Тоби осенило.

– Дейдара-семпай! – воскликнул он и сам на себя шикнул, когда возглас подхватило легкое эхо. – Тоби точно знает, какой из них!

– И какой?

– Третий слева!

– Почему же именно третий слева, а не третий сверху? – ядовито огрызнулся Дейдара.

– Потому что я споткнулся вон об тот камень и разбил коленку! – сказал Тоби, с восторгом продемонстрировав подранный плащ.

– Бааааам! – протянул подрывник, глядя на спасительный знак, и непроизвольно сжал в кулак здоровую руку. Камень лежал прямо напротив третьего коридора.

– Я начинаю терять терпение... – сказал Сасори, глядя на своего пленника.

– Я ничего не знаю, – хриплым голосом повторил патрульный в который раз и сжал зубы от резкой боли. Чакра, опутавшая его тело, врезалась в кожу. Он знал, что стоит только закричать, и к нему на помощь придет его отряд, но Шио не мог допустить подобного позора. Эта миссия была слишком важной – ранг C достался ему впервые. Он так долго трудился на благо деревни Камня, что просто не мог себе позволить провалить эту миссию. Шио снизу вверх посмотрел на своего врага и снова набрался решительности. Парень, который так ловко стащил его с дерева, был совсем юн, возможно, даже младше самого Шио. К тому же у него в руках не было никакого оружия. Вот уже полчаса незнакомец требовал информацию о какой-то Сакуре, которую Шио в глаза не видел. Через каждые три минуты он задавал один и тот же вопрос: «Где девчонка». И, признаться, Шио это сильно резало слух.

«Сколько же ей лет, если она для него «девчонка»? – недоумевал патрульный. – И что такая маленькая девочка забыла в окрестностях Деревни Камня?»

– Девчонка, – снова заговорил Сасори, – маленькая глупая девчонка. Она должна была пройти мимо вашего лагеря несколько часов назад.

– Я не видел… – ответил Шио и ничуть не соврал.

– Ну, хорошо, – произнес Сасори и продемонстрировал Шио маленький пузырек с мутной жидкостью. – Это сыворотка…

– Правды?

– Нет! – вспыхнул Сасори, недовольный тем, что его перебили. – Это сыворотка боли. Один глоток и неделя агонии, которая закончится смертью. Я спрашиваю в последний раз. Где девчонка?

– Я не знаю! – только и успел сказать Шио, прежде чем поперхнуться содержимым флакона. В первые несколько секунд патрульный ничего не почувствовал, но затем слабо заныли лодыжки и кисти рук. Боль медленно, но верно распространялась по всему телу. Ждать было нельзя. Шио сделал глубокий вдох и закричал так громко, как мог. Сасори разочарованно вздохнул и достал из сумки несколько свитков.

– Отлично, – прошептал Дейдара, – Здесь я уже свободно ориентируюсь. Не такой уж и длинный был коридор, хм.

– Дейдара-семпай возьмет Тоби с собой?

– Если ты не будешь действовать мне на нервы, – сказал подрывник и собирался было свернуть направо, как Тоби повис у него на рукаве.

– Дейдара-семпай, нам же в другую сторону, Тоби уверен, что выход там!

– Сначала мне нужно найти Зецу.

– О нет, зачем!

– Я должен знать, выжил ли кто-то после взрыва.

– После взрыва?.. Он нас поймает! Тоби боится Зецу…

– Тогда Тоби может остаться здесь, – напряженно ответил Дейдара, и, стряхнув Тоби с руки, сделал шаг. Однако его спутник снова ухватил подрывника за локоть.

– Дейдара-семпай…

– Ну что ещё?

– Зецу-сан, кажется, людей ест…

Дейдара закрыл глаза. Ему очень хотелось, чтобы Зецу съел нежданного спасителя прямо здесь и сейчас. Подрывник, было, предался этой фантазии, как вдруг его осенило.

– Людей ест, говоришь?

– Да… – вздохнул Тоби и испуганно пискнул, когда Дейдара схватил его за шиворот.

– Где ты это видел!

– Дейдара-семпай, Тоби не сделал ничего плохого!

– Где?!

– Н-на развалинах! Данна, мы же Вас там и нашли!

– Кого ещё вы там нашли, Тоби? – выпалил Дейдара, вглядываясь в безликую маску.

– Господина К-кисаме… – пролепетал Тоби.

– Кого еще?

– Господина Итачи. Он б-был ранен и до сих пор спит в больничном крыле…

– До чего живучий урод, – с досадой прокомментировал подрывник. – А Сасори?

Тоби задумчиво хмыкнул и взъерошил без того растрепанные волосы.

– Нет, господина Сасори там точно не было, – наконец сказал он. – Я бы запомнил, если бы… Дейдара-семпай, куда Вы! Комната Зецу в другой стороне!

– Ты что спятил? – воскликнул подрывник в крайнем изумлении – Он же ест людей!

Шесть пар полных ужаса глаз неотрывно следили за каждым движением Сасори. Как он и полагал, справиться с отрядом неопытных сопляков не составило труда. Он даже подумывал вовсе спрятать Кийоко, но похоже навеки застывший оскал и стеклянные глаза куклы пугали пленников. Они то и дело бросали испуганные взгляды на окровавленные лезвия четырех катан, которые Кийоко сжимала в четырех руках. У её ног лежало два бездыханных тела. Оставшихся в живых Сасори аккуратно посадил в ряд, плечом к плечу, и несколько минут поправлял «живую изгородь», чтобы все смотрелось красиво.

– Эстетика, – тихо заговорил Мастер, будто актер, обращающийся со сцены к залу. – Она никогда не бывает лишней.

– Кто ты такой… – прохрипел опоенный сывороткой патрульный, которого Сасори, несмотря на все старания, так и не удалось усадить в ряд с остальными. Кукольник бросил на него равнодушный взгляд и невозмутимо продолжил:

– Итак, – торжественно провозгласил он начало спектакля, – у меня к вам один единственный вопрос. Где Сакура?

Пленники переглянулись между собой, но никто не проронил ни слова. Никому не хотелось отвечать за всех. Сасори задумчиво хмыкнул.

– Процесс придется ускорить, я не люблю терять время, – сказал он после недолгого молчания и подошел к крайнему патрульному. – Ты знаешь, где Сакура?

– Нет, – ответил пленный и помотал головой, которая в ту же секунду покатилась по траве, отделившись от тела.

– Какая досада, – вздохнул Сасори, и, вытерев о плащ трупа катану, подошел к следующему несчастному.

– Ты, надо полагать, тоже не знаешь где Сакура?

– Я, я не… – заикаясь заговорил смуглый шиноби, глядя на отрубленную голову товарища.

– Эй, – окликнул кукольника один из пленных. Его русые волосы уже слегка серебрила седина, хотя выглядел он не старше тридцати, как показалось Сасори. – Не делай этого. Говори со мной.

– Почему именно с тобой? – поинтересовался Сасори, – Ты знаешь, где девчонка?

– Может и знаю, – уклончиво ответил джонин деревни Камня. – Опиши девочку. Мы все не представляем, как она может выглядеть.

К всеобщему удивлению Сасори это показалось хорошей идеей. Он нахмурился, вспоминая возможные приметы.

– У нее бледные руки с тонкими пальцами, – начал описание кукольник, – волосы очень хрупкой структуры. Такие волосы ни на что потом не годны…

– В смысле? – переспросил джонин.

– Не важно, – махнул рукой Мастер, и снова впал в раздумья, – кости довольно прочные, хотя сразу по ним не видно. Кожа теплая на ощупь, в норме где-то 36,8 градусов. Нет. 36,82, если быть точным. Теплее, чем обычно. Наверное, это из-за концентрации чакры.

– Что ж, это – очень точное описание, – обреченно проговорил джонин, – а возраст?

– Не знаю, – пожал плечами Сасори, – никогда об этом не думал.

– Шесть? Семь лет? – подключился к диалогу Шио.

Сасори фыркнул.

– Зачем мне такая маленькая девочка. Нет, ей лет семнадцать.

Шио закрыл, непроизвольно открывшийся рот.

– А цвет этих хрупких волос ты можешь назвать?

– Блекло-розовый.

– Красивая, наверное? – поинтересовался джонин.

– Не то чтобы, – ответил Сасори небрежно махнув рукой, и его взгляд от туманно-задумчивого снова стал уверенным и тяжелым, – Я думаю этих описаний вполне достаточно. Теперь я спрошу ещё раз. Кто-нибудь из вас видел Сакуру?

– Да, – донеслось откуда-то со стороны. И когда Сасори обернулся он был несколько удивлен.

– Я видел, – хрипло повторил Шио.

– Пришла, наконец, в себя, принцесса?

– Ещё раз назовешь меня принцессой – я за себя не ручаюсь, – сказала Сакура и привстала, опираясь на локти.

Каково было удивление куноичи, когда она обнаружила себя в больничной палате. Комната была небольшая, но очень светлая, благодаря большому, распахнутому настежь, окну. С улицы задувал ветер, беспокоя полупрозрачные занавески. Рядом с кроватью Сакуры стояла тумбочка, а на ней, ваза с пышными ветками сирени. Девушка несколько раз моргнула, но больничный интерьер не пропадал. Таку сидел прямо напротив койки, закинув одну ногу на другую, и криво улыбался.

– Кайт! – прошептала Сакура, снова попытавшись разогнать иллюзию.

– Какая ты впечатлительная, – весело сказал Таку. – Здесь нет никаких иллюзий. Честно говоря, гендзюцу – не моя сильная сторона. А вот по части ядов и хирургии мне нет равных.

– Ну конечно, – бросила в ответ Сакура, которой, невольно, вспомнился Сасори. – Где я? Что тебе от меня нужно?

– Ты в больничном крыле деревни Камня. Стыдно признаться, принцесса, но я слегка обознался, – непринужденно ответил Таку так, будто просто столкнулся с Сакурой на улице.

– Обознался?! – воскликнула девушка, сжимая кулаки.

– Ои, – протянул Таку, с до боли знакомой интонацией – Разве куноичи полезно так открыто проявлять эмоции?

– Мы виделись раньше? – внезапно спросила она.

«Я уже слышала подобную фразу» – промелькнуло у нее в голове, но случайно навеянное воспоминание безжалостно ускользало.

– Не думаю, – ответил парень, отрицательно качнув головой. – Я бы запомнил. У тебя особенные руки. Руки настоящего медика.

Сакура выглянула в окно – судя по расположению солнца, близился полдень.

– Сколько я здесь пробыла? Я хочу уйти прямо сейчас.

Улыбка Таку стала шире, и он откинулся назад, отчего стул жалобно скрипнул.

– Уйти? – медленно проговорил он. – Ты не можешь уйти. По крайней мере, до тех пор, пока не ответишь, кто ты, из какой деревни и что забыла на территории Камня. Такой проверке подвергается каждый, кто пересекает границу нашей территории.

– Но это уровень безопасности ранга S. Он допустим только в военное положение. С каких пор в деревне Камня приняты такие жесткие меры? – возмутилась Сакура, но специалист по ядам пропустил вопрос мимо ушей.

– Не заставляй меня спрашивать дважды, принцесса. Почему на тебе не было протектора?

Глаза Сакуры расширились.

«Проклятье! Как давно я его потеряла? Во время взрыва? Раньше?»

– Я потеряла его на миссии.

– Потеряла протектор? – повторил он, неотрывно глядя Сакуре в глаза.

– Я из Суны, – зачем-то добавила она и сама удивилась своему ответу.

Таку подпер кулаком подбородок.

– Из Суны… – снова повторил он, после недолгой паузы. – Это довольно далеко, не так ли?

– Да.

– Так что же может делать медик из Суны в этих краях?

Этот вопрос мог бы застать Сакуру врасплох, однако ответ пришел к ней сам, вместе с очередными воспоминаниями.

– Известно, что в Суне большие проблемы с целебными травами, – невозмутимо объяснила куноичи, – почти все растения с огромным трудом выращиваются в теплицах. Несколько недель назад нам срочно понадобилось большое количество лекарств. Нам пришлось израсходовать всю траву Тамасири. Её запасы нужно срочно восполнить, пока эпидемия не повторилась. Эта трава произрастает только на лесных полянах, к северо-западу от деревни Камня.

– Но, насколько мне известно, трава Тамасири растет и в Конохе, что значительно ближе.

– Такое решение было принято Советом Старейшин. Я не обсуждала приказ.

Таку присвистнул.

– Ну что ж, – сказал он, поднимаясь, – вскоре у меня могут возникнуть новые вопросы. Боюсь, тебе придется задержаться, принцесса.

– Это против правил! – запротестовала Сакура, чем вызвала очередную лучезарную улыбку.

– Не советую тебе пытаться бежать. Особенно через это окно, – многозначительно сказал он, прежде чем покинуть палату.

Хидан не помнил, когда в последний раз спал. Он был на грани. То, что испытывал альбинос, нельзя было назвать страхом или даже паникой. Это было ощущение совершенно иного порядка. Все его тело, казалось, превратилось в сжатый до предела комок нервов и раздраженных рецепторов. А ведь всего пару месяцев назад Хидан был уверен, что ничего хуже того, что с ним случилось, уже не произойдет, ведь хуже быть просто не могло. Но он ошибался. Невероятное стечение обстоятельств и его собственные ошибки и просчеты усугубили ситуацию настолько, что сейчас, Хидан знал, уже ничего нельзя исправить. Ему представлялось, будто он заточен в огромных песочных часах, а время безжалостно затягивает его в зыбкую вязь воронки. Напряжения не мог снять даже концентрированный настой успокоительных трав, которые когда-то приготовил для него Сасори. Хидан выпил почти половину кружки, но не почувствовал никакого эффекта. Руки, в которых альбинос сжимал свиток, всё также пробирала мелкая дрожь.

– Попробую ещё раз, – прошептал он и, облизав пересохшие губы, медленно потянул за край хрустящего пергамента, чтобы его развернуть. Напряженный взгляд Хидана пробежал по аккуратно выведенным строкам. Впрочем, в этом не было необходимости, ведь он уже давно выучил текст письма наизусть:

«О, я любил тебя, Айвон.

Ах, грусть моя так неизбежна.

Меня из памяти сотри,

Не думай обо мне ни дня.

Как только встретил я тебя,

Всю душу чувства мне раскрыли.

Теперь, прошу я, уходи,

Из сердца раненого прочь».

Шорох, послышавшийся совсем рядом, заставил Хидана вздрогнуть. Он резко обернулся, но увидел только, спящую на траве, Тен-Тен.

«Нервы доконают меня,» – сокрушенно подумал альбинос и заставил себя допить успокоительный отвар залпом. По телу разлилось приятное тепло, и внимание Хидана снова сконцентрировалось на послании.

– Какая все-таки чушь. Уходить. Неужели это – все? – проговорил он, сопроводив фразу глубоким зевком.

Однако, усталый фанатик ломал голову вовсе не над любовным посланием, как можно было подумать. Сколько бы раз он не получал зашифрованные письма из Камня, ему не составляло труда прочитать их, ведь он прекрасно разбирался в алгоритмах и символике. Здесь же не сработал ни один из известных ему способов: он пробовал переставлять четные и нечетные буквы, погружал пергамент в специальные растворы, подогревал его над свечкой, в надежде, что настоящее послание всплывет прямо между строк, но все было напрасно. Единственное, что вынес из письма Хидан, возможно даже чисто интуитивно, так это то, что нужно было срочно уносить ноги. Что он и сделал, однако, проклятые шифры никак не давали ему покоя. Он уже собирался отложить письмо до лучших времен, но вместо этого вдруг кинулся к сумке и, выудив из неё карандаш, принялся что-то записывать на свободных полях. От внезапно навалившегося понимания Хидану показалось, будто у него помутнело в глазах, а в руках появилась такая слабость, что он с трудом мог держать в них карандаш с бумагой, и всё же теперь он знал ответ.

Где-то в стороне снова заворочалась Тен-Тен, которая уже давно не спала, но виду подавать не хотела. «Лучше отдыхать, пока есть такая возможность,» – здраво рассудила девушка. За недолгое время её вынужденного путешествия, они почти не останавливались – альбинос явно очень торопился. Тен-Тен снова начала проваливаться в сон, однако внезапный глухой звук моментально привел её в чувства. Куноичи вскочила на ноги, и ахнула, чуть было не наступив Хидану на руку. Он лежал неподвижно, уткнувшись носом в сырую, после дождя, землю.

– Умер что ли, – предположила куноичи, осторожно ткнув тело носком ботинка.

– О-я, иил тебя, Айвон.. – пробормотал Хидан сквозь сон и перевернулся на бок, подобрав под себя пустую деревянную кружку. Тен-Тен наклонилась, чтобы поднять с земли чуть замявшийся клочок бумаги. Рядом с самыми ужасными стихами, какие только ей приходилось читать, было выписано восемь перекошенных слов. Куноичи нахмурилась и прочитала то, что получилось: «Война неизбежна. Три дня. Тебя раскрыли. Уходи прочь». Девушка непроизвольно приоткрыла рот.

– Не знаю, что это, – пораженно прошептала она, – но «уходить прочь» действительно самое время.

И, ни секунды больше не думая, она сорвалась с места.

Ночью Деревня Камня, казалось, жила в том же безумном ритме, что и днем. Шум, доносящийся с улицы, не прекращался от заката до рассвета. Сакура придвинула стул поближе к окну и присела, упершись подбородком в холодный подоконник. Вот уже вторую ночь она наблюдала за непрестанно кипящей внизу работой. Дома укреплялись и защищались печатями, улицы то и дело пересекал патруль, кроме того, Сакура отметила, что в город было ввезено большое количество воды и древесины. Таку не обманул куноичи, деревня находилась в статусе военного положения, но столь же очевидным было то, что Камень никто не атаковал. И у Сакуры было только одно разумное тому объяснение – это была подготовка не к защите, а к нападению. Но на кого и с какой целью готовилась атака, она не представляла. За свое недолгое пребывание в Иве, Сакура поняла две вещи, первая: после всего, что она видела, её не отпустят, какую бы информацию о себе она не предоставила, и вторая: пытаться бежать из деревни, которую без остановки патрулируют десятки вооруженных отрядов, – равноценно самоубийству.

– Если бы я только послушала его, – в который раз пробормотала она себе под нос, провожая взглядом очередную груженую повозку. Ей почему-то вспомнилось, как несколько дней назад они с Сасори возвращались на место взрыва. Она шла быстро, желая скорее увидеть обгорелые балки. Если бы Сасори не был ранен, она бы кинулась к воронке бегом. Но Мастер шел медленно, прижимая ладонь к поврежденному боку.

– Мне нравится, – внезапно сказал он.

– Что? – удивленно спросила Сакура. И его лицо, запомнившееся ей таким бледным, озарила слабая улыбка.

– Моя кровь, – ответил он. – Теплая.

Сакура нахмурилась.

– Нужно снова остановить её, сейчас мне хватит сил. Присядь.

Куноичи сделала глубокий вдох, готовясь к лечебной технике, наклонилась над открывшейся раной и замерла, внезапно почувствовав прикосновение липких от крови пальцев к своей щеке.

– Что ты делаешь, – Сакура обернулась, отчего кончики его пальцев скользнули вниз к подбородку.

– Ничего, – ответил он, убирая руку. Сакура растерянно отвернулась.

Тогда она не придала этому никакого значения. Сейчас каждый обрывок прошлого обретал свой особый вкус. Сакура вздохнула, отпуская воспоминание, и снова посмотрела в окно. Ей было жаль Сасори. Он видел мир совершенно иным. Его ложные идеалы, его извращенное чувство справедливости, а главное его упорство и замкнутость – всё это никогда не даст Сасори почувствовать себя живым. И в то же время Мастера несомненно восхищала воля к жизни. Он отпустил Канкуро, он дал шанс Сакуре, кто может знать, сколько раз ещё Сасори пытался спасти в других то, что не смог спасти в себе? Сакура не знала. Но ей хотелось думать, что каждый способен изменить себя, потому что когда-то это удалось ей самой. И ещё, она отчаянно надеялась, что всё это не зря. Ведь, глядя в окно, она понимала, что готовится что-то грандиозное, что-то действительно ужасное.

Этот зал был таким красивым. Высокие стеллажи, упирающиеся в куполообразный потолок, изящные хрупкие подсвечники, обрамляющие пламя десятков свечей, стены, покрытые изгибами слов на давно мертвых языках. Он создал все это. Создал целый мир, которому было суждено погибнуть. Истина в ярости, смирении и красоте. Неизбежно, одно пожирает другое, чтобы появилось третье. Пэйн провел рукой по гладкой крышке деревянного стола. Он чувствовал, как у него покалывает ладони от напряжения.

«Главное ничего не упустить,» – подумал он, в последний раз оглядывая комнату, цепляясь взглядом за каждую деталь. Запах дыма уже начал просачиваться сквозь неплотно закрытую дверь. Почувствовав это, он понял, что нужно уходить отсюда, если он хочет успеть. Хрустящие страницы старых книг моментально вспыхнули от соприкосновения с языком свечи. Задержавшись на пороге, Пэйн ещё секунду наблюдал, как пламя пожирает их, одну за другой.

– Ты стал таким сентиментальным, Пэйн, – послышался за спиной шипящий голос. – Или тут хранятся все твои тайны?

– То, что ты здесь и есть твой выбор, Орочимару? – сухо проговорил Лидер.

– Пожалуй, что так, – ответил саннин с ядовитой улыбкой на губах. – Я не могу остаться в стороне от такого грандиозного события.

– Если что-то пойдет не так, ты умрешь первым.

– Да, но я уверен, что все будет по плану…

– Господин Пэйн, нам пора уходить, тут слишком много дыма, – перебил саннина Какузу, все это время ожидавший за дверью.

– Где все остальные? – спросил Лидер, нахмурившись.

– Все наверху и ждут Вас, господин, – подтвердил казначей.

– Ясно, уходим, – приказал Пэйн.

– Эти стихи просто кошмар! – весело констатировал Дейдара, дочитав любовное послание Хидана.

Когда час назад они с Тоби наткнулись на спящего альбиноса, Дейдара был уверен, что это какая-то хитрость. Сорок минут они ходили вокруг да около, пытаясь разгадать хитрый план, с помощью которого Хидан захватит их в плен, но поблизости не было ни печатей, ни энергетических полей, ни механических ловушек. В конце концов, Дейдара решительным шагом подошел прямо к телу и с удивлением выяснил, что альбинос просто-напросто спит! Да так крепко, что разбудить его не представлялось возможным.

– Семпай, Тоби тоже хочет посмотреть! – жалобно протянул его неугомонный спутник и выхватил из рук подрывника лист пергамента.

– Тоби, если ты не заткнешься хотя бы на пять минут, я свяжу тебя и оставлю наедине с Хиданом, – пообещал Дейдара, затягивая последний узел на запястьях альбиноса. Тоби притих.

– Значит так, – сказал подрывник, после минуты раздумий, – нам придется разбудить его, иначе мы не узнаем где Тен-Тен. Начнем с самого приятного способа!

Сказав это, Дейдара влепил Хидану такую сильную пощечину, что голова альбиноса могла запросто отделиться от тела.

– Кажется, он всё ещё спит, семпай…– подтвердил Тоби очевидный факт и, выудив у Хидана из кармана коробок спичек, принялся их поджигать одну за другой. Подрывник озадаченно хмыкнул.

– На самом деле, самый приятный способ обычно самый действенный. У тебя есть идеи, Тоби?

– Нет, семпай… – ответил Тоби, чиркнув очередной спичкой о шершавый бок коробка. – Может облить его водой?

– Можно, – пожал плечами Дейдара и, сняв с пояса фляжку с водой, вылил содержимое на Хидана, впрочем, без особого энтузиазма.

– Спит…

– Тоби, прекрати чиркать, раздражает. – фыркнул Дейдара, – Поджечь его, что ли…

– Это можно! – воодушевился Тоби.

– Идиот! Не надо!

Плащ Хидана моментально вспыхнул. После чего ситуация разворачивалась решительно быстро. Во-первых, перепуганный Тоби в прямом смысле «подлил масла в огонь», выпустив из рук оставшиеся в коробке спички. Во-вторых, Дейдара, наугад попытавшись воспроизвести сразу несколько техник, которые показывал Кисаме, окатил всех с ног до головы ледяной водой. И, наконец, в-третьих, Хидан моментально пришел в себя, и стоит ли говорить, что ближайшие окрестности девственной рощи в которой разворачивались события, никогда прежде не оглашал такой яростный поток нецензурной брани.

– …нутый по голове! – с чувством завершил Хидан и злобно уставился на подрывника. – Немедленно развяжи меня!

– Тебе там что, продолжает сниться сон, Хидан? – ответил Дейдара, одновременно пытаясь отжать свой плащ. – С какой стати мне тебя развязывать?

– А где девчонка? – неожиданно спросил альбинос, оглядываясь по сторонам.

– Я думал, ты мне скажешь? Не я же утащил её спасаясь бегством из подземелий Лидера, – отметил Дейдара, впрочем, уже не рассчитывая на ответ. Судя по растерянности Хидана, он действительно ничего не знал.

– Она, наверняка, погибла в этом лесу… Проклятый Сасори, как же трещит голова… – страдальческим тоном проговорил альбинос и про себя поклялся, что больше никогда не будет пить успокоительный отвар.

– Сасори был здесь? – воскликнул Дейдара и требовательно посмотрел на Хидана, который не сразу понял вопрос.– Ну? Что случилось с Тен-Тен?

– Он… – неуверенно начал альбинос, лихорадочно соображая, как извлечь из этой ошибки личную пользу. – Да.

– Что – да?

– Да, он был здесь, он увел девчонку с собой.

– Зачем? – удивился Дейдара.

– Это долгая история… – протянул альбинос – Но пока ты меня не развяжешь, я ничего не скажу.

Дейдара растерянно посмотрел на Тоби, с которого уже давно натекла приличная лужа воды. Он смиренно стоял в ней, понурив голову.

– Тоби хороший мальчик, но теперь совсем мокрый… – виновато вздохнул тот.

Ещё утром небо затянуло грозовыми тучами. Но вместо того, чтобы пролиться дождем они нависали над землей целый день до самого вечера. Чернели от наполняющей их воды, набухали и, казалось, опускались всё ниже. Тяжелел и воздух, вбирая в себя всё больше влаги. У Конан болела голова, но она не подавала виду. Они шли почти без остановок, и всё же, не восстановившаяся до конца, нога Итачи не позволяла им передвигаться быстрее. Он заметно прихрамывал. Конан была уверена, что каждый шаг причиняет ему сильную боль, однако на его лице за всю дорогу не дрогнул ни единый мускул. Даже непрерывное бормотание Орочимару, который не желал оставить Учиху в покое ни на секунду, не вывело его из себя. Конан и сама отчетливо слышала ядовитые издевки, касательно младшего брата Учихи. Ей хотелось незаметно перерезать Орочимару горло. В какой-то момент саннин неожиданно обернулся и подмигнул ей, как будто прочитав её мысли.

Пэйн шёл впереди. Его расправленные плечи она бы узнала из сотен других. Пэйн ни с кем не говорил и был мрачнее нависающих над их головами грозовых туч. Ближе к ночи они добрались до охотничьего домика в глубине чащи. Конан вспомнилось, что когда-то давно, они с Пэйном провели здесь несколько месяцев, когда Суна бросила все свои силы на поиски Лидера Акацки. Тогда их так и не нашли. Будь воля Конан, они бы до сих пор жили в этом старом домике.

Стоило зайти внутрь, как по крыше забарабанил дождь. Конан присела возле окна. Остальные расположились вокруг стола, на котором Пэйн разложил карту. Долгое время он раздавал указания, посвящая всех в план действий. Куноичи смотрела то на его сосредоточенное лицо, то на стекающие по стеклу капли. Она думала о том, что скорее всего этот вечер будет для них последним, но почему-то в душе куноичи не было страха.

– Ко, – его руки легли ей на плечи и заставили обернуться.

– Да, – откликнулась она шепотом.

– Ты должна будешь меня простить, – сказал Пэйн. Её глаза непонимающе округлились.

– За что? – испуганно проговорила она, уже чувствуя, что что-то не так. Он ничего не ответил, но в эту секунду Конан все поняла.

– Нет, пожалуйста! – выдохнула она, прежде чем потерять равновесие. Все погружалось в темноту, как будто кто-то выкачивал свет из комнаты. Последним, что увидела Конан – были его неизменно спокойные глаза.

– Прости, – повторил Пэйн, и, подхватив обмякшее тело куноичи, усадил ее в кресло.

– Она проснется не раньше чем через 10 часов, – подтвердил Итачи, складывая ладони в заключительную печать.

– Отдых закончен. Уходим, – скомандовал Пэйн.

– Туда, – Хидан махнул рукой на северо-восток.

– Мы такими темпами скоро дойдем до моей деревни, – отметил Дейдара, на которого знакомая дорога навеяла множество воспоминаний.

– Ты нукенин, у тебя нет деревни, – бросил в ответ Хидан.

– Да, это так, – согласился подрывник, – но я там вырос.

– Дейдара-семпай, у Вас было хорошее детство? – с любопытством вмешался Тоби, который еле поспевал за своими спутниками. Подрывник хмыкнул. Он уже так давно не вспоминал свое детство, что даже себе не смог бы однозначно ответить на этот вопрос. Деревня Камня была известна своими жестокими законами и дисциплиной. Дейдара ненавидел ограничения, которые регламентировали законность каждого его шага. Однако, сейчас, когда столько всего было позади, детские годы не казались такими уж невыносимыми.

– Посмотри на него, – сказал Хидан, – похоже, что у него были заботливые мамочка и папочка?

– Замолчи, Хидан, иначе я тебя свяжу и брошу прямо здесь, – с раздражением сказал подрывник.

– Это просто похоже на правду, – Хидан пожал плечами.

– У меня была семья.

– Ну так поведай нам свою печальную историю! – не желал униматься Хидан, глядя на раздосадованное лицо подрывника.

– Я просто ушел, – ответил тот, без особых эмоций.

– Просто, – повторил за ним альбинос с иронией.

– Думаю, моя семья до сих пор живет в деревне. Они не были шиноби. А я не хотел всю жизнь возиться в грязи и выращивать рис.

– И всё? Ты стал нукенином, потому что не хотел выращивать рис? – хохотнул Хидан. – Не пойми меня неправильно, Дейдара, но это выглядит, как паршивое вранье. «Прости, мама, я не хочу выращивать рис, я хочу убивать людей». Так не бывает.

– Бывает, если это единственная возможность самостоятельно распоряжаться свой жизнью. А теперь сделай одолжение, Хидан, заткнись.

– Дейдара-семпай, – пискнул Тоби, подцепив что-то в траве двумя пальцами.

– Что это? – нахмурился подрывник.

– Похоже на окровавленный лоскут ткани, – сказал альбинос, внимательно вглядываясь в предмет.

– Так и есть, – Тоби кивнул, – это лоскут.

– Дай я посмотрю, – Дейдара требовательно протянул руку и взял ткань.

– От неё воняет чем-то, – сказал Хидан, поморщив нос. – Знакомый запах. Что это?

– Я ещё нашёл! – выкрикнул Тоби откуда-то из-за кустов.

– Тихо.

– Тут много крови на траве! – снова донесся голос Тоби.

– Тоби, тихо! – шикнул Дейдара и, схватив его за шиворот, волоком стащил с дороги на обочину. Хидан спрыгнул следом за ними.