Текст книги "My Ultimate Summer Playlist (СИ)"

Автор книги: I_Do_Believe_In_Faeries

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

========== Special offer: Two For One Coupon ==========

Inspired by: Wally Pleasant – Two For One Coupon

– Да, на выходные все в силе, – отвечала я Анне, – конечно, помню. Когда я тебя подводила?

Так потихоньку, переговариваясь со своей соседкой по квартире, я продвигалась к заветному Pepe Jeans. Во мне все еще теплилась надежда, что на родине этого бренда в магазине завалялась пара шмоток самого маленького размера с символикой моих любимых Infiniti Red Bull Racing.

– Я отключаюсь. Достигла места назначения, – сказала я, «паркуясь» возле магазина, в ожидании напутствий от подруги.

– Все еще не унимаешься, фанаточка?

Она имела в виду мою уже изрядно «растолстевшую» коллекцию вещей с символикой Формулы-1. По приезде на территорию Великобритании, дома родного чуть ли не половины гоночных команд, я скупала все, что видела.

– Фанаточка? Что ты, скорее поклонница автоспорта, – возмутилась я.

– Или немцев в спортивных автомобилях?

– Не начинай, а то я расплывусь по торговому центру и прибавлю работы уборщикам. А еще, кажется, мое поведение начало смущать людей, – я посмотрела в сторону парня, который заинтересованно наблюдал за мной с того самого момента, как я остановилась у входа.

– Ничего удивительного. Ты в своем репертуаре, продолжай, детка!

– Яволь, майне фрау! – рассмеялась я в ответ и повесила трубку. Быстро посмотрела на часы и прикинула, сколько времени понадобится мне на мелкую «кражу» в торговом центре, и доползет ли Золушка домой к запланированной уборке сегодня. Я включила подругозаменитель в виде плеера и нацелилась на вход.

– На Вашем месте я бы не лез в самую гущу боя, – сказал парень, наблюдавший за мной.

– Какого боя? – спросила я и тут же рассмеялась, вспоминая интернет-мем с чернокожим мальчиком. Если у парня и были сомнения в моей адекватности, то я только что дала неоспоримое доказательство его предыдущих умозаключений.

– Вы не на автограф-сессию? *какую сессию, – спросил мой внутренний голос упоротого мальчика* – удивился мой собеседник.

– Какую сессию? – послушно повторила я за мальчиком-внутренним-голосом.

– Бенедикта Камбербэтча?

– Того самого? – спросила я, удивившись, *но тут же внутренний голос в облике холодной и нордически-сдержанной диктаторши приказным тоном сказал мне взять себя в руки и не корчить из себя обфанатевшуюся дуру* и ровным голосом ответила: – Хороший актер, но, – я заглянула внутрь и ужаснулась толпе визжащих девушек, – ТАКОГО явно не стоит. Не знаете, надолго ли это?

– Еще с полчаса, может, час, а потом мы с Беном улепетываем отсюда. Не представляю, как он вообще выдерживает подобные встречи. Моего воспитания на общение с ними не хватило бы, а он даже умудряется как-то по-детски непосредственно радоваться происходящему.

– Так Вы его агент? Извините, что так без восторга о Вашем подопечном.

– Агент? Что Вы, просто друг…

– Который кичится перед девушкой знакомством со знаменитостью, – рассмеялась я и тут же пожалела. Иногда выдаю слишком жестокие сарказмы, но такова особенность моего чувства юмора. Надеюсь, он не из обидчивых.

– Отличная идея, надо будет ее в следующий раз на ком-то опробовать. *так, значит, я не настолько хороша, чтобы флиртовать со мной, – взорвалась негодованием Мисс Совершенство* Парень заметил изменение настроя и тут же поспешил исправиться:

– Я бы испытал систему на Вас, но было бы глупо проверять на авторе ее же идею.

– Смотря каких знаменитостей… – мечтательно произнесла я, вспоминая о цели моего визита. – Если бы джинсы подписывал Себастьян Феттель, то я бы вела себя еще хуже тех ненормальных в магазине, – улыбнулась я и тут же добавила: – Кого я обманываю, это не в моих правилах.

– Что именно? – поинтересовался собеседник.

– Бегать за автографами и выкладывать на инстаграм фото со знаменитостями. Нету во мне этого азарта охоты за безделушками. Мне нравится исследовать то, что меня интересует. Антропологический анализ и никакого мошенничества, – улыбнулась я. – На подобных же мероприятиях ничего нового не узнаешь. Хотя, признаюсь, мне было бы интересно пообщаться с Вашим другом. Уж больно любопытно, что он за человек. Не каждый персонаж фильма сможет заставить меня осилить 800 страниц чистейшей воды импрессионизма на иностранном языке. Его Тидженсу это удалось *пора останавливать этот поток бессвязной восторженной фигни* Не то чтобы я не любила читать, и меня нужно заставлять браться за книги, но «Конец парада» – тяжелый текст, требующий мотивации.

*Заткнись-заткнись-заткнись, – кричали все мои внутренние голоса разом*. И я послушалась их.

Парень пару мгновений ошарашено переваривал информацию. Похоже, мой уровень адекватности ползет к критической отрицательной отметке. Неловкую паузу прервал телефон, извергающий немецкий, но англоязычный рок. „Viva, Hades!“ пели Mono Inc. Слишком брутально для маман, но что поделаешь, если она последнее время жалуется, что я не слышу, как она звонит. Я взяла трубку, тем самым предоставила ему шанс либо переварить информацию, либо сбежать. Пока продолжался наш с маман уже третью неделю как стандартный разговор: «Когда ты приедешь? Я скучаю. Жду. Бери уже отпуск. Как там парня не завела?», парень терпеливо ждал и бежать не собирался.

– Не сбежал еще, – удивленно посмотрела на него я.

– С чего это?

– У тебя на лице читались все степени присуждаемой мне неадекватности.

– Что ты, все очень даже наоборот. Я в восхищении. Особенно тем моментом, когда ты упомянула Формулу-1. Даже не представляешь, как тяжело найти собеседника, поддерживающего твои увлечения, если это королевские автогонки.

– Это ты мне говоришь? – перехватывая его восторженный энтузиазм, продолжила я. – Я вообще девушка. Первый вопрос при упоминании Формулы-1: «Что с тобой не так?».

Мы продолжали разговаривать. Он ждал друга, я освобождения магазина от осады. И это была не самая плохая компания. Разговор не просто клеился, он летел, мы, перебивая друг друга, обсуждали этот сезон, смеялись. Даже удивительно, как это я так быстро разговорилась с абсолютно незнакомым мне человеком.

Но нас опять прервал телефон. На сей раз The Pierces похабно затягивали песню о том, что «some people say that I want you for your money but I really want you for your body». Этот шедевр я в шутку поставила на Эндрю. Наши с ним отношения, завязавшиеся за этот ученый год, полностью опровергали все теории о невозможности дружбы девушки с парнем. Он был для меня братом, которого у меня не было, то старшим, то младшим. Ввиду его проблем с девушкой, похоже, сегодня за старшую я.

– Чего тебе, Энди?

– Приезжай, мне плохо. Мы разбежались. Мороженое и мыльные оперы. Спасай меня. Сделай же что-то, – бессвязным потоком ответил он.

– Ты уже обзавелся ружьем?

– Что, Хеллс?

– Ты сам себя убьешь или воспользуешься моими услугами. Подумай, ведь знаешь, что я сделаю это в лучшем виде: медленно и болезненно. И вообще, может, я занята, – посмотрела я на своего нового знакомого. Тот энергично закивал в ответ.

– Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, – взмолился Эндрю, – мне очень плохо. Приезжай.

– Нет, так дело не пойдет, – сокрушенно покачала я головой. – Слушай список дел на ближайшие полтора часа. Пункт первый: посмотри на себя в зеркало. Пункт второй: ужаснись от того, что увидел. Пункт третий: приведи себя в чувство, желательно контрастным душем. Пункт пятый: надень джинсы и футболку. Пункт шестой: через полтора часа жду тебя в центре, где ты скажешь.

– На Трафальгарской площади.

– Серьезно, Энди, голуби? Это же так мило, – протянула я.

– Опять сарказм?

– Что ты, какой сарказм? Я в таком восторге и с таким нетерпением жду общения с этими маленькими пернатыми посланцами мира. В общем, твое желание – закон. Через полтора часа на площади, – попрощалась я.

– Да ты у нас стервозная личность, – сообщил парень.

– Спасибо за такую идентификацию, но я вроде как Хелена, так что будем знакомы.

– Шон, – ответил парень и поцеловал мою руку.

– Что ж, для завершения ритуала не хватает только реверанса, – что я со всем изяществом незабытых годов в танцевальной школе и изобразила.

– А как же юбка?

– Она же воображаемая, – возмутилась я его недогадливости. – И на этой прекрасной ноте, не дождавшись твоего друга, смею откланяться. Хочу успеть в магазин до встречи с Энди.

– Вообще-то друг уже здесь, – раздался голос позади. Я обернулась, и голос добавил: – Здравствуйте, Девушка в Воображаемой Юбке. Я – Бенедикт Камбербэтч.

– Так меня еще никто не называл. Я – Хелена. А Вы могли бы и не представляться.

– Мог Бы и Не Представляться – так меня тоже еще никто не называл.

Мы оба рассмеялись.

– Что ж, приятно было познакомиться, но мне пора бежать, – и я развернулась в сторону Pepe Jeans.

– Девушка, Вы немного опоздали, раздача слонов закончилась, но в качестве утешительного приза я могу организовать автограф и фото прямо здесь.

– Спасибо, не балуюсь охотой на трофеи, – сказала я и устремилась по намеченному маршруту, но тут же опомнилась. Опять нагрубила незнакомому человеку. Надо исправлять. – Извините, я иногда слишком резко выражаю свои мысли. Я бы с удовольствием пообщалась с Вами, но меня ждет парень. Друг, – зачем-то поправилась я *Фрейд плачет от умиления, – не замедлил сообщить внутренний голос*, – ему резко нужна реанимация в виде дозы эндорфинов.

– Пока, Шон, приятно было познакомиться. До свидания, мистер Камбербэтч, и спасибо за Тидженса. Я пофеячила, ребята.

Похоже, такого глагола Бенедикт Камбербэтч еще не слыхивал, ибо его выражение лица напомнило мне Шона, когда тот наблюдал и оценивал мои первые приступы безумия. Одной знаменитостью, которая считает меня двинутой, больше. Пора заводить учетную тетрадь.

– И не надо смотреть так, будто Вы уже мысленно выдали заключение о моем психическом здоровье, мистер Камбербэтч.

На сей раз на его лице более сдержанно промелькнуло удивление, и он улыбнулся. Как ми-и-и-ило. *Утри слюни и сопли умиления, а потом шуруй, куда собиралась, – скомандовал внутренний голос*

– Хелена?

– Что? – ответила я, обернувшись к Шону.

– Может, встретимся как-то?

Комментарий к Special offer: Two For One Coupon

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #MUSuP_SpecialOffer

========== No You Girls ==========

Inspired by: Franz Ferdinand – No you Girls

Бенедикт картинно закатил глаза. Был бы он одним из моих друзей, то как бы я ему двинула, но…

– С удовольствием, – улыбнулась я и кинула мстительный многообещающий взгляд на Камбербэтча.

– Когда?

– Да хоть сегодня, – рассмеялась я, – если, конечно, не боишься полететь вниз головой в кроличью нору.

Шон посмотрел на Бенедикта, тот вздохнул и пожал плечами, а ля куда я от тебя денусь. И компания помощи Эндрю возросла до трех человек.

– Тогда быстро за кенгурушкой и детскими шортами с высокой талией, а потом на Трафальгар, – воодушевленно пропела я в предчувствии веселого вечера.

– А ты в них влезешь, деточка? – осведомился Камбербэтч.

Вместо ответа я послала еще один испепеляющий взгляд. Прихватила нужные вещи и скрылась в раздевалке. Через мгновение появилась, одетая в шорты, которые не сидели, а висели на мне, и для пущей наглядности оттянула их «талию»:

– Уместнее будет, не выпадешь ли, – усмехнулась я.

– Тоже мне Дюймовочка, – фыркнул Камбербэтч.

– Что ростом давишь, да?

Мы продолжали препираться даже через дверь в примерочную. Шон, видимо, пребывал в полнейшем шоке, потому скромно помалкивал. А я что? А мне вообще палец в рот не клади, тем более когда оскорбляют мои 163-сантиметровые чувства.

***

К назначенному времени мы были на площади. Я сразу увидела Энди и приложила палец к губам, призывая своих спутников соблюдать тишину. Подкралась к парню и взъерошила ему волосы:

– Когда я говорила привести себя в порядок, не имела в виду делать из себя ботана, – поздоровалась я и поцеловала его в макушку, а потом продолжила наводить художественный беспорядок и добавила: – А я группу поддержки привела.

Энди оторвался от книжки и посмотрел на эту саму группу:

– Это ты специально, чтоб у меня не было никаких шансов по пьяни с кем-то замутить? Ты – настоящий друг, Хеллс!

– Что ты, горе мое луковое, разве это конкуренция? Он со мной, – сказала я, беря Шона под руку.

Энди с непреходящим удивлением кивнул в сторону Бенедикта.

– А этот тоже, – не растерялась я, схватив и его за рукав. – Может, я жутко любвеобильная.

Чем заработала еще один взгляд от актера, говорящий о моей психической нестабильности. Я представила их и, пока новосколоченный мужской коллектив принюхивался, вырвала чтиво из рук Энди.

– Эндрю, ты серьезно? Англичане, вы все тронутые? Кто же читает такую ванильную ересь, да еще и в твоем состоянии. Я забираю это, дружок, до полного выздоровления.

Но коварный план не удался, так как англичане, интересующиеся, какая-такая книга делает их тронутыми, решили подключиться к игре. Я была окончательно раздавлена авторитетом (читай, ростом) и со вздохом поражения опустилась на лавочку, пока они изучали содержимое книги.

– Чем тебе Шекспир не угодил? – спросил Шон.

– Лично – ничем. Своим творчеством тоже особо не завинил. Я обожаю его исторические драмы, комедии, но это, – я презрительно покосилась на томик «Сонетов».

– Девушка, фанатеющая от «Диснея», не верит в чистую и настоящую любовь? – удивился Бенедикт.

– Хорошая попытка, Шерлок, – ответила я, покосившись на свой кулон с Тинкер Белл.

– Сообразительная, – сказал Камбербэтч.

– Лучше не задевай ее, – посоветовал Энди и, обращаясь ко мне, добавил: – Так какие у нас планы, док?

– Сначала напоите меня, ибо засыхаю. Потом стандартно: блошиный рынок с прослушиванием пластинок, перекус и, – сказала я, не отрываясь от своего «Блэкберри», – Franz Ferdinand на десерт. Надеюсь, никто не брезгует шотландским рок-н-роллом?

Пока мы сидели, вокруг собрались голуби-попрошайки. По какой-то неизвестной причине они больше всего любили задевать именно меня. Все то время, пока я «гуглила» концерты на сегодня, они так и норовили задолбать меня до ручки.

Все согласились с предложенным планом действий, поэтому мы встали и собрались в парк за «воды слонам» (читай, лимонадом), процессию задерживал Энди, пакуя в рюкзак книжку и плеер.

– Давай быстрее, – подгоняла его я, – а не то не выдержу.

В ответ он специально замедлил процесс сматывания шнура наушников. Я разозлилась на него, а злость выместила на голубе, кружившем у моих ног. Как же меня бесят эти абсолютно непугливые пернатые задницы! Я на него «шикнула», а он даже на шаг не отлетел и вновь начал ворковать вокруг меня. Ну, я сорвалась и погналась за наглецом, по ходу срывая в воздух других его пернатых собратьев. Так бы я и бегала за ними, но сзади услышала просто-таки хоровой смех. Я развернулась и направилась к «хористам».

– Смешно, да? Ведь ты специально заманил меня сюда? Знал, что сорвусь.

Энди замолчал, Шон посмотрел на него и решил разумно последовать примеру моего друга.

– Не смешно! – повернулась я к Камбербэтчу, который разве что пополам не складывался. – Прекрати! Немедленно!

– А то что?

– А то я прекращу.

– Ну-ну. – Он только пожал плечами.

Я тихонько стала рядом, сделав самое умиротворенное выражение лица, на какое только способна, даже улыбнулась ему, когда он подозрительно покосился на меня. А потом, когда ослабил бдительность, ущипнула его за руку.

– Больно, – смех сменился возмущением.

– Предупреждала же, – ответила я, – и не говорила, как именно прекращу. Но результат достигнут. И, как говорил один мудрый итальянец эпохи Возрождения Николо Макиавелли, цель оправдывает средства. Да, и не смотри на меня так, будто я абзацами Канта цитирую!

– А можешь?

– Я на сумасшедшую похожа?

Он утвердительно кивнул.

– Но не настолько, – частично согласилась я. – А теперь сотри это выражение удивления со своего лица. Мне как-то не по себе, особенно если каждый раз, когда я буду ссылаться на Сартров с Анаксимандрами, ты будешь смотреть на меня, как на блондинку с извилинами. Давай, мы сразу определимся с моим философским IQ, и ты начнешь воспринимать это как должное.

Всю дорогу в парк и на блошиный рынок Шон и Эндрю только презрительно фыркали в наш адрес, а мы с Бенедиктом «болтали» приблизительно в следующем формате: «Аристотель?» – «Политика. Поэтика. О категориях» – «Платон?» – «Государство. Пир» – «Гегель?» – «Философия права. Философия религии» – «Ортега-и-Гассет?» – «Восстание масс. Дегуманизация искусства. Размышления о Дон-Кихоте». Все это напоминало мозговой штурм в форме блиц-опроса, поэтому, когда мы добрались до хронологически последних изыскателей мудрости, почти одновременно выдохнули и, расслабившись, сползли по сидению такси. *еще закурить сигарету, как после секса, не хватало, – подколол меня внутренний голос*

– Это было лучше, чем… – но тут же опомнилась, что отвечаю своему внутреннему голосу вслух, и оборвала фразу.

– Лучше, чем что? – спросил Бенедикт и, напрягшись, повернулся ко мне.

– Чем все светские беседы, в которых я участвовала за последнее время, – почти не соврала я.

– Что-то в этом есть, – согласился он.

– Философия, мистер Камбербэтч, – ответила я.

– Может, перестанешь?

– Что?

– Мистер Камбербэтчать мне? Я же вроде бы пока не премьер-министр, не король-отец и не сильно старый, – последнее было сказано скорее с вопросительной интонацией.

– Извини, просто ты весь такой мистер Бенедикт Тимоти Карлтон Камбербэтч, что у меня язык не поворачивается назвать тебя как-то неофициально. И нет, ты не старый. Как говорил Карлсон в мультфильме, «мужчина в самом расцвете сил». *давай, пофлиртуй с ним, деточка, – едко отозвался внутренний голос*

– Может, для начала попробуешь сократить до Бенедикта, – улыбнулся он.

– Договорились, Бенедикт.

Как только мы смолкли, атмосфера в кэбе пошла на лад. Энди и Шон облегченно вздохнули. Последний даже шепнул мне на ухо что-то по поводу предотвращения Карибского ракетного кризиса. Мы выбрались из авто и побрели по пестрым рядам блошиного рынка. Я попутно рассматривала разнообразные этнические украшения, Энди перебирал кучи тряпок в поисках бандан. Да, в нашей компании не одна я шмоточница. Кто собирает вещи с атрибутикой Формулы-1, а кто банданы.

Шон и Бенедикт уже давно отстали, о чем-то переговаривались и периодически косились на нас с видом недовольных гувернанток, выгуливающих свой детский сад. А мы ведь даже до пластинок не добрались. Вот тогда они точно по-британски невозмутимо состроят мину «мы не с ними» и ретируются восвояси. Плевать, не их же я нанималась развлекать, а разгонять тучи тоски над другом. И, похоже, мне это неплохо удается.

– Лорн*, прости меня и прояви снисходительность, но это же La Bamba, – прокричала я. Энди сразу же понял намек (крик) моей души.

Yo no soy marinero,

Yo no soy marinero, soy capitan

Soy capitan, soy capitan, – кричали мы по очереди строки из заводной испанской песенки, приплясывая в духе «Криминального чтива». «Криминального чтива» в ускоренном темпе и очень пародийного вида.

Когда песня закончилась, мы обнялись, переводя дух, и рассмеялись. Люди, проходившие мимо, смотрели на нас с осуждением, а парень-продавец, крутивший пластинку, добродушно улыбался. Я обернулась в поисках наших компаньонов, не сильно надеясь найти их. Но они стояли в паре шагов от нас, и на минуту мне даже показалось, что я заметила улыбку на лице Бенедикта, но, присмотревшись, опять увидела непроницаемую маску безразличия на его точеном лице *что ты делаешь, дура, он тебя вот уже который час пытается интеллектуально размазать по асфальту, а ты шалеешь от одного вида его непроницаемо-холодных голубых глаз и острых, словно мизерикордия, скул, – сообщил мне внутренний голос и поперхнулся от изобилия эпитетов, обращенных к его сиятельной Камбербичистой особе*. Шон же, не скрывая улыбки, подошел к нам:

– Вы всегда такие?

– Какие? – спросили мы хором.

– С …легкой сумасшедшинкой.

– Ты смотри, как выкрутился, – сказал Энди, глядя на меня, и мы покатились со смеху.

– Видимо, это можно считать утвердительным ответом, – проворчал Шон. И пока он окончательно не обиделся на то, как его обходят вниманием, я, вытирая слезы безудержного веселья, по-дружески потрепала его за рукав:

– Пообщаешься с нами подольше и не к такому привыкнешь, – утешила парня и добавила: – Если не сбежишь, конечно.

Пока мы разбирались с «умопомрачениями» и «привыканиями», к нам подошел Бенедикт. У меня аж мороз по коже прошел. В Нифльхайме* и то теплее. А в кэбе мы вроде бы даже растопили лед. Относительно. Шон почувствовал обострение ситуации и, во избежание Апокалипсиса локальных масштабов, предложил:

– Хелена, хочешь, я тебе покажу кое-что интересное?

– Только не автомобили, друг мой! – иронично заметил Камбербэтч. – Сколько раз тебя учить, что впечатлить девушку можно только настоящими и с узнаваемыми символами на капоте, а не подборкой выцветших фотографий.

– Ретро автомобили? – в моем взгляде загорелся любопытный огонек феи Тинк.

– Тут есть парень, торгующий винтажными фотками с Гран-при Формулы-1. Если повезет, у него бывают даже с автографами.

– Да ты что? И ты молчал о том, что знаешь, где клад зарыт? И даже не зарыт, а просто лежит? Как ты мог? – я забросала Шона вопросами и начала в нетерпении подпрыгивать, ожидая, когда меня отведут на остров сокровищ.

– Так ты из этих, как его… пит-герлз? – осведомился Бенедикт.

– Сам такой, – я посмотрела на свои кеды, джинсы, широкую футболку с Буковски, которая вечно норовила сползти на одно плечо, и спросила: – Неужели похожа?

– До того, как ты не сняла эту огромную футболку и не надела шорты, я бы еще усомнился.

– Ты ходила за шмотками без меня? – почти одновременно с актером спросил Энди.

– То есть я, по-твоему, похожа на анорексичную модель? Славненько… – обижено пробубнила я. Жуть как не люблю, когда из меня делают кожу да кости. От обиды проигнорировала вопрос Энди и поплелась куда-то в неизвестном направлении. Раз мне не задали маршрут, то придется проложить его самой.

Сзади разыгралась немая сцена. Шон осуждающе посмотрел на друга, тот лишь пожал плечами. А потом парень, желая узнать причину моего поведения, вопросительно посмотрел на Эндрю.

– Не обращай внимания. Через пару минут сдуется. У нее комплекс по поводу худобы. Сколько ей не говори, что у нее нормальная фигура, только она слышит, что ее сравнивают с моделью или называют худышкой, так и впадает в состояние «у меня нету сисек и плоская за…» – тут Энди оборвал повествование об истинной причине моих психов, ибо получил затрещину от обладательницы и гордой носительницы этих самых комплексов.

– Что бы ты еще обо мне растрезвонил на весь Лондон, друг мой?

– По-моему, у тебя отличная фигура, – подал неуверенный голос Шон.

Я улыбнулась его неуверенности, и мы пошли-таки в землю обетованную Формулы-1. Я долго и восторженно смотрела на все старые плакаты, потом перебирала фотографии и модели автомобилей. Мы разговорились с продавцом, он тоже оказался на стороне Проста в противостоянии с Сенной. Бенедикт и Эндрю только периодически вздыхали и тактично кашляли, напоминая нам, что пора продолжить путь дальше. А, может, и поесть наконец. Я присмотрела себе фотографию Проста с болидом, но, осведомившись о цене, улыбнулась и положила обратно в колоду фотокарточек. Шон был готов заплатить за нее, но я вежливо отказалась:

– Вернусь за ней после того, как получу гонорар. Не волнуйся. Ален никуда от меня не денется. Правда, Профессор? – спросила я у карточки и подмигнула ей. Продавец улыбнулся мне и заверил, что попридержит ее для столь очаровательной леди, и мы, к всеобщему облегчению, пошли дальше.

– Заглянем к книгам?

Эндрю показал часы, которые говорили не в мою пользу. Мы проболтались по рынку до половины шестого.

– Ну хоть одним глазком, – умоляюще уставилась я на него своими глазами-блюдцами.

– На меня это не действует. Иммунитет.

– Хель тебя побери! – выругалась я.

– Рано еще, – парировал Энди и, уже обращаясь ко всем, добавил: – Я голоден. Кто за сытный ужин перед концертом?

Решение о подкреплении было одобрено единогласно. Относительно, ведь в нашем мини-обществе мы вернулись в дремучие времена, когда женщины не имели права голоса. Прощай, эмансипация! Сколько не уверяла их, что они могут набить животы и без меня, а я за это время погуляю по букинистам, Энди даже слушать не хотел. Он нагло сгреб меня в охапку, протащил мимо книг и не отпускал, пока мы не вышли из лабиринта рынка.

– А еще ваш Билл из Стратфорда-на-Эйвоне говорил, что имя нам, женщинам, коварство. На себя посмотрите, – фыркая и освобождаясь из дружеских объятий, вольно процитировала классика я.

И, перехватывая взгляд Камбербэтча, не преминула съязвить:

– Да, я девушка, начитанная во всех отношениях.

– Сколько у тебя? – спросил актер.

Я сразу вспомнила одноименный фильм с Крисом Эвансом. Но Камбербэтч явно имел в виду нечто другое.

– Сколько чего?

– Может, не будешь начинать? – спросил Шон и сообщил мне, что это любимый «интеллектуальный вопрос» его друга. Он интересуется, сколько книг из «1001 книги, которые…» я прочла.

– 298, – без запинки ответила я. – Сейчас, балуясь, читаю его вперемежку с другими книгами. Не особо люблю чужие списки.

– Могу поспорить, что половина списка – русская литература, – хмыкнул явно разочарованный актер.

– Не обращай внимания, – шепнул мне на ухо Шон, – он не так далеко опередил тебя, всего на каких-то 10-20 пунктов, вот и бесится. Так плотно в спину ему еще никто не дышал.

Но меня задел его высокомерный тон, и я решила не давать спуску заносчивому гаду. *А еще пару минут назад он казался тебе милым, – съехидничал внутренний голос*

– Сомневаюсь, что в списке, составленном английским профессором, наберется хотя бы сотня книг русских авторов. И ты удивишься, узнав, что я и половины их не осилила. Хотя, к примеру, прочла твою любимую «Субботу». Неплохой роман, но в том же списке есть и получше.

– Например? – с вызовом спросил Камбербэтч.

– Да хотя бы мой любимый «Берлин, Александрплац».

– Интересно, как у тебя с пониманием того, что прочла в «Б.А»? Или в «Субботе»?

– Мы сейчас говорим о трудностях перевода, о герменевтике или о философии текста? – спросила, распаляясь столь наглыми заявлениями, я. – Если о первом, то я читала оба произведения в переводе. И поняла каждое напечатанное слово. О восприятии текста спорить – вообще дело неблагодарное. А что до его философии, то я придерживаюсь той концепции, что, выходя из-под пера автора, текст продолжает жить и развиваться, в нем появляются новые смыслы, заложенные восприятием читателя. В каком разрезе понимания текста мы будем проводить расчеты, мистер Камбербэтч?

Пока мистер переваривал мою злобную тираду на тему, Эндрю одобрительно стукнул меня в плечо и добавил:

– Так держать, мой маленький литературовед. Размажь его своей магистерской степенью в сравнительном литературоведении!

Я улыбнулась ему и ответила жестом в духе интернет-мема «f*ck yeah», а потом обернулась к Шону и спросила:

– За что твой друг так меня возненавидел?

– Ума не приложу. Никогда не видел его таким… выведенным из равновесия. Чтобы Бен кипятился на ровном месте, – озадачено почесал подбородок парень.

– Так я спорю с книжным червем? Ну ничего себе!

– А ты думал, откуда Бук. Это подарок на защиту. Моя магистерская работа, как и твоя, тоже своего рода признание в любви, только объекты обожания у нас разные. У тебя Кубрик, у меня – Буковски.

На миг мне снова показалось, что Бенедикт смягчил свое отношения ко мне. Я могла поклясться, что в его взгляде было восхищение. Но доля секунды, он замечает мой анализирующий взгляд, и опять его лицо становится непроницаемым. Хорошо, что Шон не заметил воодушевленного взгляда, который сменился в воду опущенной миной. Рановато ему меня читать, а вот Энди увидел и приободряющее улыбнулся да приобнял. Одновременно в его взгляде читалось все, что он думал о Камбербэтче, и, в подтверждение своих мыслей, он шепнул мне на ухо:

– Напыщенный павлин.

Я не сдержала смешок.

– О чем это вы шепчетесь? – поинтересовался Шон.

– О том, как мы вас сделаем в скоростном поедании стейка, – выкрутился Энди.

Как ни странно, даже Бенедикт живо отреагировал на соревнование, и полчаса трапезы превратились в самое позитивное время за всю нашу прогулку. Мы смеялись, перебрасывались добрыми подколами. *Может, он так бесился, потому что тигры были голодны, – подала идею Мисс Наивность*.

Я умилялась, смотря, как мужчины уписывают мясо так, что за ушами трещит. Да, меня умиляют мужчины, умеющие есть с аппетитом. Но идиллия закончилась, как только мы сели в такси. Бенедикт опять изображал «покер фейс» и не упускал момента кинуть в меня колкостью. Хорошо, что дорога до клуба была недолгой, иначе этот кэб уж точно взорвался бы.

***

Franz Ferdinand – мое вы спасение! На танцполе не нужно поддерживать светскую беседу. Тут вообще ничего не нужно поддерживать, кроме пьяного друга, если такой есть в наличии. Но сегодня мне не светило играть роль оруженосца (рыцареносца?), ибо мы на пару с Энди уже были готовы. Мы были вхлам от музыки нашей любимой группы, с которой хором пели песни, танцевали и сходили с ума прочими более извращенными способами. Периодически к нам присоединялся Шон, но с непривычки быстро выдыхался и шел отдыхать за столик к Бенедикту, который… да какая разница. Я даже забыла о нем на время концерта *да-да, забыла она, как же, до последнего лелеяла надежду хоть разок станцевать с ним, – не давал соврать себе самой правдолюбивый голос*

А пока мой внутренний лажометр еще раз не вознамерился испортить настроение, группа начала играть «Do You Want To», и фонтан безумия, бивший из нас, просто взорвался. Мы носились по танцполу, затащили туда Шона и какую-то скучающую девицу. Надо же помогать людям, хоть иногда. Энди даже обменялся с ней телефонами на прощание. Вот такой я фее-купидон *купидец, – поправил услужливый внутренний голос*.

Но всему хорошему когда-то приходит конец. Терпеть не могу эту фразу! Наше «хорошее» длилось всего полтора часа, а теперь мы больше получаса ждем такси.

По дороге в автомобиле все еще царили отблески франц-фердинандского безумия, мы переговаривались, делились впечатлениями, смеялись. Я снизошла до Шона и дала ему свой номер телефона, даже обняла на прощание. Как только мы потеряли первого пассажира, в кэбе повисла гробовая тишина, хоть топор вешай. Большой и викингский. Я прилегла на плечо Эндрю и смотрела в противоположный угол такси, где устроился Камбербэтч. Он смотрел в окно, повернув голову так, что огни ночного города то и дело скользили по его скуле, обостряя и без того безупречные контуры лица.