Текст книги "Хроники Армии. Книга первая"
Автор книги: И. Кулибякин
Жанр:
Юмористическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Старый полковник встрепенулся, закрыл кейс и спустил его под стол. Тяжело выдохнув, генерал посмотрел в исцарапанное окно. Бутербродин вовремя среагировал, пригнувшись в траву. Аккуратно отступив назад, он побежал обратно к Пилипкину.
⁃ Поссал? – Утомившись от отдыха, спросил Витя.
Бутербродин растерянно кивнул.
⁃ У тебя сарделька висит! – С улыбкой произнёс Пилипкин, указав на расстегнутую ширинку товарища.
Бутербродин вспоминал заламинированное фото, которое видел в кейсе. Он пытался сопоставить его с психоделическим видением, но сосредоточиться ему мешал звук болгарки, которой Витя пилил забор. Размышлять и держать в этот момент забор Мухтару было не трудно. Конструкция легкая и держится одной рукой, но внезапно, мысли обрывает небывалой силы тяжесть, словно тысячи жирных прапорщиков навалились на него. Бутербродин выставляет вторую руку, чтобы его не придавило забором, но ноги начинают скользить по рыхлой земле.
– Муха! Ты как?! – Услышал голос Пилипкина Бутербродин.
– Я…– Голос Мухтара дико дрожал. – Я…я забор держу, блять!
Напуганный Пилипкин попытался безопасно подойти к Бутербродину и хоть как-то помочь удержать стремительно кренившуюся конструкцию, но ничего не мог сделать. Тогда, в этот момент отчаяния, их взгляды пересеклись. Мухтар утонул в карих, словно самый отборный паштет, глазах Пилипкина навсегда. Витя отчаянно пытался что-то сказать Мухтару, но тот не слышал товарища, наслаждаясь его присутствием. Сильный удар в бок, сбил Бутербродина с ног, отбросив на несколько метров от падающего забора. Послышался глухой хлопок. Подняв голову, Мухтар в ужасе заметил белоснежные руки Вити, торчавшие из под обломков тяжелой конструкции.
Глава 9
Это я –Эдичка
Все обошлось небольшим ушибом. Но, несмотря на это, Витю положили в медицинский пункт, чтобы солдат пришёл в себя и залечил небольшие ссадины. В первый день, когда Пилипкин оказался в сан.части, Мухтар боялся его навещать. Чувство вины за свою мимолетную физическую и эмоциональную слабость разрывало срочника. Он целый день перебирал в голове монологи с извинениями перед товарищем, думал, какой презент в знак раскаяния взять с собой, когда он пойдёт к другу. В итоге, на следующий день, когда во всей бригаде был тихий час, Мухтар взял со стола книгу «Это я – Эдичка» (которую купили его друзья и перекинули через забор части) и полный уверенности вымолить прощение у Вити, отправился к мед.пункту.
На улице ленивой падали капельки дождя, надоедливо сбегая по фуражке солдата и иногда просачиваясь под ворот кителя. На подходе к мед.пункту, Мухтар увидел двух солдат, непринужденно куривших сигареты. Один стоял спиной к Бутербродину, а другим, распластавшимся на электроколяске из-за своего лишнего веса, был Ержан Геев – срочник, служивший фельдшером в мед.пункте.
⁃ Идея не в том, чтобы выгнать всех эмигрантов, – самозабвенно тараторил Геев, иногда смахивая пепел от сигареты со своего 15 подбородка. – А чтобы их интегрировать в жизнь низшего класса…В армии, эта иерархия четко выражена…Ничего не понимаешь? Эх, думаю написать книгу про срочную службу со стороны меня – заядлого нац.славика. Может и поймёшь.
За всей этой напыщенной национальной повесткой, Мухтар заметил, что на ногах Ержана красуются красные носки с какими-то инструментами желтого цвета. То, как они небрежно торчали из-под пары уставных носков, давало Бутербродину понимание, что Геев выдаёт себя не за того, кем кажется.
⁃ Где найти Пилипкина? – Обратился срочник к фельдшеру.
⁃ Ух, ты бля, – подняв взгляд из засаленных скул, произнёс Ержан. – Ещё один идиот.
Опешивший Бутербродин не понимал о ком говорит фельдшер, пока солдат, стоявший спиной, не повернулся к нему. Это был Влад Коромыслов.
Гнев из жопы Мухтара растёкся по всему телу. Он крепко сжал книгу, продавив пальцами корешок.
⁃ Здравия желаю, Бутербродин, – надменно улыбнулся Влад. – Попытки попасть туда не имеют смысла. Вчера и сегодня посещения закрыты по неизвестной причине. Ну, ты ведь об этом знаешь, ведь вчера пытался навестить Витю. Верно?
Мухтар прожигал взглядом надменную физиономию Коромыслова, который знал, что Бутербродина не было вчера в мед.пункте.
⁃ Пилипкин проходит процедуры. Хоть травм у него почти нет, кроме психологических, но лечебная профилактика никогда не помешает. Влад, а ты знаешь про профилактические пытки, которые леваки учиняли над белыми? Вся соль началась в тысяча девятьсот…
Потерянный взгляд Бутербродина зацепился за единственное окно, из которого лился холодный свет. Медленно подойдя к нему, он заметил внутри палаты промелькнувшую фигуру Пилипкина. Тупая улыбка растянулась на квадратном лице солдата. Вот Мухтар уже хочет постучать в окно и увидеть тёплый взгляд своего товарища, но дверь в палату открывается и в неё элегантно вплывает лысый полукачок. Он что-то рассказывает Вите, манерно снимая одежду с больного. Эмоции Бутербродина вернулись к изначальному состоянию – постное квадратное ебло.
Мухтар видел, что полукачку удалось сделать то, о чем он мечтал ещё с курса молодого бойца – раздеть Пилипкина. Еще долю секунды и солдат разбил бы окно, но тот срочник не желал надругаться над Витей. Он кокетливо протянул больному новый комплект медицинской спец.одежды в которую Пилипкин сам переоделся. После, они с полукачком обменялись парой фраз и звонко рассмеялись.
А это наш каптёр, – произнёс Геев, тихо подкравшись на колёсах к Мухтару. – За все два дня наблюдений, мне показалось, что они неровно дышат друг к другу. Задумайся, солдатик…
Буря неконтролируемой ярости вдребезги разнесла душу Мухтара. Все смешалось в этом танце гнева: ревность и доверие, отвращение и обожание, ненависть и…
В голове вертелось слово, которым Бутербродин хотел наречь Пилипкина, но вырвалось лишь одна буква.
⁃ Ш…– Прошипел Мухтар и бросил книгу в грязную лужу.
Геев и Коромыслов провожали солдата разными взглядами: Геев по-настоящему сочувствовал обманутому срочнику, но больше переживал за то, что в его национальной просветительской миссии стало на одного потенциального адепта меньше. Коромыслов смотрел в спину Мухтара с неприкрытым триумфом.
Глава 10
Молчание солдат
Через несколько дней Пилипкина выписали из мед.пункта. Меньше, чем за неделю между Витей и Мухтаром разверзлась пропасть. Державший обиду за предполагаемое распутство товарища (чему ещё не было явных доказательств), Бутербродин пытался меньше видеть друга, чтобы его привлекательность снова не затянула солдата в пучину обожания. Со своей стороны, Пилипкин сильно изменился после пребывания в мед.пункте. Он стал менее общителен, отстранял каждого, кто обращался к нему не по служебному делу и всё меньше пересекался с Мухтаром. Кабинет Вити находился напротив балкона и, когда Корюшкин забывал закрывать дверь, Пилипкин видел одиноко стоявшего за стёклами Бутербродина, как обычно бегающего глазами в поисках солдат с сигаретами. В один момент их взгляды пересекались, но Мухтар, охваченный обидой, отворачивался от виноватого блеска очей товарища.
Таким образом, они провели в молчании чуть больше месяца, пока снова не произошла случайность. Приближалась генеральная проверка служб тыла. Каждый день, весь третий этаж штаба, будто развороченный улей, суматошно пытался подравнивать неточности в документах, избавиться от компромата, за который могли быть уволены, и начали наводить порядок на своих складах.
Третий день Витя сидел до поздней ночи, пытаясь ставить разные закорючки на различных ведомостях. На четвёртый день, силы начали оставлять солдата, и он попросил помощи у капитана Корюшкина. Тот, недолго думая, привёл в кабинет Мухтара. Все произошло так быстро, что Пилипкин не успел возмутиться. Корюшкин объяснил Бутербродину задачу и, схватив с вешалки куртку, убежал домой.
Косо посмотрев на Мухтара, Витя кинул ему на стол ручку и пачку бумаг, нагло разлетевшихся по столу.
На протяжении часа в кабинете висело тяжелое молчание, разрываемое царапаньем шариковых наконечников и шелестом бумаг.
⁃ Почему ты так поступил? – Не поднимая взгляд на товарища, прошептал Мухтар.
Витя исподлобья посмотрел на Бутербродина.
⁃ Между нами никогда ничего не было. С каких пор я обязан перед тобой отчитываться? – Грустно ответил Пилипкин.
Разрывающий тишину звук металлических ножек стула по деревянному полу заставил Витю встрепенуться. В мгновение ока Бутербродин оказался рядом с растерянным Пилипкиным.
⁃ Не делай вид, будто ничего не было! – Взревел Мухтар. – Что произошло в мед.пункте? Почему ты стал меня избегать?
Пилипкин бегал растерянным взглядом по деревянному полу, а после, окончательно собравшись с мыслями, схватил товарища за ворот кителя и придвинул к себе. Он виновато прошептал ему на ухо, что происходило в стенах сан.части.
Будто от прокаженного, Бутербродин отпрыгнул от Вити в другой конец помещения. Он не знал, как реагировать на услышанные слова и решил довериться нахлынувшим эмоциям.
⁃ Ты и вправду шалава! – Не размыкая кривые ряды зубов, прошипел Мухтар.
Дверная ручка громко щелкнула и в кабинет ворвался Коромыслов. Выражение его лица было омрачено, пока что, неизвестной героям печальной новостью. Влад посмотрел на двух солдат и понял, что явился в самый неподходящий момент.
⁃ Опять ты?! – Взревел Мухтар, повернувшись к Коромыслову. – Как же ты заебал меня! Ты вечно лезешь не в то гнездо, птенец несчастный! Всегда незримо витаешь рядом с нашими кабинетами! Тебя это самого не заебывает? Ты служишь вообще в подвальном помещении, в своём сранном Узле Грязи и не заебно каждый раз подниматься сюда? Ещё раз тебя увижу здесь – скину с балкона не задумываясь, ебучий ты говномет!!!
Тяжело дыша, Бутербродин переводил взгляд с Пилипкина на Коромыслова. Его красные глаза были полны слёз отчаяния.
⁃ А вообще, – продолжил он. – Такая шлюха как Витя, заслуживает, чтобы рядом с ним было такое существо как ты, Коромыслов!
В кабинете снова повисло молчание. Но в этот раз, оно больно резало сердце каждого находящегося в помещении солдата. Немного потеребив боковые карманы своих штанов, Влад тихо произнёс:
⁃ Ляпкин умер…
Тяжело описать, что почувствовали после этих слов Пилипкин и Бутербродин. В одно мгновение, их разногласия отошли на второй план перед прозвучавшей новостью. Вите показалось, что он ослышался, но Коромыслов громче повторил сказанное. Ступор окончательно овладел солдатами. Дан Ляпкин был их «дедом», ушедшим на дембель несколько дней назад. Но, что гораздо важнее, он был божеством для каждого срочника бригады, сумевшим изменить их военную жизнь в лучшую сторону. А теперь его не стало и неизвестно, что будет дальше.
***
Прошло полгода, а отношения Пилипкина и Бутербродина не нашли логического продолжения. Бывали моменты, когда они могли перекинуться за день парой фраз, но пропасть между ними была уже невероятных размеров и никто не знал, в каком направлении двигаться.
Коромыслов, после случая в кабинете, пропал из поля зрения Пилипкина и Бутербродина. Если зимой его кто-то ещё и замечал в части, то ближе к весне он и вовсе пропал. Ходили слухи, что Влад перевёлся в другую бригаду. Теперь у Мухтара не было конкурента, но была ли это победа над соперником, не мог понять и сам Бутербродин.
В конце апреля, в день, когда Мухтар уходил на дембель, ему и Вите представился последний шанс уладить старые недомолвки и решить, как им быть дальше.
Глава 11
Дембель
Они стояли на КПП. Друг напротив друга. Смотрели друг другу в глаза.
– Мухтар, – произнёс тихо Пилипкин. – Столько времени утекло. Несмотря на наши ссоры, мне тяжело тебя отпускать.
– И мне тяжело уходить, Витя! – Печально улыбнулся Бутербродин и к его горлу подступил горький комок.
– Муха…может, все же останешься? На месяц…уйдём вместе, на мой дембель. Будет еще 30 дней решить все проблемы, возникшие перед нами.
По щеке Пилипкина побежала блестящая слезинка, и он упал на колени, схватив товарища за ногу.
– Нет, Витя. У нас было время, но мы всё упустили. Да и к тому же, – он вытащил из нагрудного кармана маленькую книжонку воинского устава. Аккуратно схватив двумя пальцами что-то между её страниц, Бутербродин вытянул прямоугольную ламинированную фотографию. – Я спиздил у Глобуса воинский устав с фотографией полковника Виолончель…Смотри. Вон, какой стоит…в тонких плавках и с автоматом.
Мухтар вожделенно посмотрел на бумажный прямоугольник в своих руках.
Пилипкин не выдержал решимости друга покинуть его, встал с колен и убежал с КПП на территорию части, закрыв лицо руками.
Мухтар развернулся к выходу с КПП. В сторону «гражданки». Бутербродин понял, что для него это был хороший опыт. Не страшно, что с Витей ничего не получилось. Нахлынувшее желание в последний раз посмотреть на Пилипкина, Бутербродин не смог подавить в себе. Он развернулся и увидел, что Витя лежит лицом в луже, из которой, к небу, медленно взлетали и взрывались пузыри из соплей и грязной воды.
– Утонул… – Подумал Мухтар и пошел к выходу.
Эпилог
На мгновение темная улица залилась белым светом, четко очертив гнутый контур человека. Шум ливня перекрывал окружающие звуки и порой идущий не слышал собственное дыхание.
Дверь на Узел Грязи, как обычно, была приоткрыта, и промокший генерал ворвался в сухое помещение, громко ей хлопнув. В ту же секунду, к нему на встречу выскочил начальник Узла Грязи капитан Крыськин.
⁃ Здравия желаю, товарищ генерал! – Протараторил офицер. – Мы вас ждали весь день!
Генерал лениво махнул рукой, дав понять капитану, что принял его рапорт.
⁃ Это устройство, за которым вы приехали, – Крыськин показал жестом идти за ним. – Мы собирали с 2019 года. Его чертежи были найдены в архивах Узла Грязи и мы до сих пор не понимаем, что это за устройство и кто создатель…Но, как видите, решили его собрать.
Пока капитан рассказывал про разработку, генерал медленно осматривал стены коридора Узла, иногда заглядывая в дверные проемы, где полусонные срочники несли своё боевое дежурство. Его взгляд упал на информационную доску с фрагментами страниц воинского устава, фотографиями лучших бойцов и маленьким патриотическим календарем. 2024 год. Пробежав по календарю глазами, генерал поймал себя на мысли, как быстро идёт время. А ведь несколько лет назад, он спускался сюда ещё неокрепшим срочником.
Капитан остановился возле двери с надписью: «Сверхновая Аномальная Система. Посторонним вход запрещён».
⁃ Это САС, – благоговейно прошептал он. – Можете посмотреть на него.
Подставив глаза к маленькому бронированному окошку в двери, генерал посмотрел на устройство по форме напоминавшее тостер.
⁃ Вовремя оно вам понадобилось, – продолжал Крыськин. – Буквально на днях мы его…почти закончили.
⁃ Почти? – Причмокнув губами, генерал покосился на подчиненного.
⁃ Понимаете…тут не хватает трех прямоугольных деталей для полноценного функционирования устройства. Мы перепробовали все существующие элементы, но ни один не подходит. Надеюсь, если это устройство вам так необходимо, то недостающие детали к нему вы тоже имеете. Будьте добры отойти. Я открою дверь.
Капитан быстро достал спец.карточку из внутреннего кармана кителя и вдруг заметил, что погон генерала бессовестно болтается на плече.
⁃ У вас…оторвался…
Присмотревшись внимательнее, Крыськин увидел, что погоны изначально были пришиты неправильно. К тому же, из-за трепета перед высоким начальником, капитан не заметил, что форма на нем была старого образца. Смерив генерала подозрительным взглядом, Крыськин медленно потянулся к кобуре, увидев серый ус ночного гостя, предательски повисший на уголке губ. Рука капитана резко дернулась к пистолету, но непослушно застыла на рукоятке. Железная хватка генерала-самозванца не позволяла вытащить оружие. Приготовившись к рукопашному бою, Крыськин почувствовал в области живота режущую боль. Медленно посмотрев вниз, он увидел по рукоятку загнанный в своё брюхо штык-нож. Самозванец холодно нанес еще с десяток ножевых ранений, пока залитый кровью капитан, не рухнул на бетонный пол.
Надменно посмотрев на Крыськина, незнакомец в одно движение сорвал с себя генеральские погоны и серые усы.
⁃ Знаю тебя, – харкая кровью прохрипел капитан. – Ты…служил…у…меня. Несколько лет назад…К-к-коромыслов!
Будто спелый арбуз, Влад надвое разломил голову Крыськина штык-ножом. Взяв из руки погибшего запачканный кровью спец.пропуск, Коромыслов открыл дверь, где хранилось устройство.
Через несколько минут он уже сидел в чёрном УАЗе, который громко кряхтел по ночной дороге. Коромыслов посмотрел на украденный САС, и сумасшедшая улыбка растянулась на его морщинистом лице.
Часть вторая. Пролетая над гнездом Пилипкина
Пролог
За окном кружили хлопья первого январского снега, разбиваясь о плац войсковой части. Жёлтый свет фонарей, будто несколько маленьких звёзд, освещал небольшие участки территории, по которой бежал забытый всеми лысый человек.
Сильный снегопад резал его строго выточенное природой лицо, но боли он не чувствовал. Он вообще ничего не чувствовал, кроме сильного влечения, которое с каждым днём было все сложнее подавить. Когда оно появилось? Никто не мог дать точный ответ на этот бессмысленный вопрос. Ноги лысого человека то и дело скользили по свежему снегу, и, поставь он их хоть немного неправильно, весь переносимый груз разлетелся бы по дороге.
Со стороны КПП послышался лай караульной собаки. Лысый человек остановился и огляделся – куда бежать? Он знал, что рано или поздно на него выйдут. Знал, что дело, за которое он взялся, было, чуть ли не самой опасной авантюрой со времён мастурбации на строевом смотре.
Он остановился перед зданием медпункта.
Тёмные окна санитарной части, будто глаза полковника Сарумяна, смотрели на лысого человека. Всё отчётливее слышался топот ног и лязганье автоматов за спинами караульных. Нужно было рисковать. Лысый человек решил испытать удачу и дёрнул первую дверь на крыльце санитарной части. Открыто! Как так? Почему они её не закрыли на время отбоя? Кто сегодня дежурит по медпункту? Это же не по уставу!
Старший лейтенант Глобус подавил гнев и вбежал в здание. Перед ним появилась ещё одна дверь – преграда между каличами (больные солдаты срочной службы) и рассосом, преодолев которую каждый срочник захочет вернуться обратно или вообще не покидать лазарет. Дверь, которая после 22:00 закрывается на замок. Глобус уже начал думать, что его миссия обречена на провал. Что он не получит ту заветную награду, которую ему обещал полковник Сарумян.
Караул уже стоял рядом с дорожкой, которая вела к первым дверям медпункта.
– Полковник Виолончель, благослови меня на удачу! – Прошептал Глобус и дёрнул дверную ручку.
Открыто! Снова?
Лысый человек решил отложить разбирательство и забежал в медпункт, закрыв на щеколду дверь изнутри. Он мгновенно попал в объятия густого мрака. Глобус не видел свои руки, что говорить об окружающей обстановке.
Прощупав свои карманы на наличие заветного груза для полковника Сарумяна и убедившись, что он на месте, Глобус решил пройти в кабинет дежурного по медпункту и официально попросить убежище.
Но все было очень странно в этот вечер в лазарете. Тишина давила на уши Глобуса, а абсолютный мрак дезориентировал его. Ему начали мерещиться звуки… Звуки шуршания каличной формы? Или кто-то вытирает свою задницу туалетной бумагой?
Он пытался прислушаться, но так и не смог разобрать что это или кто. Лысому человеку становилось страшно. Где же дежурный?
Пересилив оцепенение, маленькими шагами он пошёл вперёд. Нужен был свет, и он был у Глобуса. Подняв руку к своей лысине, он начал двумя пальцами чертить на ней круг. С каждым оборотом все быстрее и быстрее до тех пор, пока лёгкое свечение от его лысины могло дать хоть какой-то обзор. Теперь не так страшно, успокаивал себя Глобус.
Обычному наблюдателю могло показаться, что среди тёмных коридоров медпункта летит жёлтый светлячок, порхая от стены к стене. Но это был лысый человек со своей фосфорной лысиной.
Глобус остановился. Музыка? Слабо звучание доносилось из самого дальнего угла лазарета. Внезапно, в конце коридора загорелся экран смартфона и осветил худощавое тело юноши, который танцевал, направив его на себя.
– Неуставной телефон, – прошептала Глобус. – Эй, воин!
Солдат остановил свой танец, опустил руки вниз и побежал в сторону лысого человека с криком «эй, бумер!». Резкий и вонючий запах сгнивших кабачков ударил в нос Глобуса.
– Что сдохло?! – Вскричал он и почувствовал две потные ладони на своей голове.
Сильное столкновение с бегущим юношей – танцором повалило Глобуса на что-то мягкое, большое и скользкое.
– Хорошо, что я упал на одежду, а то бы голову разбил…– Прошептал лысый человек и снова остолбенел…лёжа остолбенел.
Из тех «вещей», на которых он лежал, начали вырастать толстые, все в сливочном масле, руки и голос над его правым ухом произнёс:
– Славян ? Красавчик!
Немногое, что смог увидеть Глобус перед тем, как потерял сознание, осталось в его памяти навсегда: тощий парень, направивший камеру смартфона на него; высокий юноша от которого пахло свиным салом и носками; влажные ладошки полукачка, с которых на пол падали капли пота; нечто огромное с неимоверным количеством подбородков, стонущее Гимном Славянской Национальной Империи.
«-Знаешь, что самое смешное в наших отношениях?
–Что?
–Пилипкин.»
Глава 1
Привет, Пилипкин
Многие философы делят время на три категории: прошлое, настоящее и будущее.
Польский каптер (родившийся в зарубежном стране под названием – Польсшк), который служил в армии Славянского Государства, Витчалка Сквиртвеков делил время по-особому, по-каптерски. В его существовании было три категории времени: до ПХД, во время ПХД, после ПХД.
Никто не завидовал случайному солдату или каличу, который осмеливался спросить Витчалку «который час». Обычно они получали ответ, который заслуживал быть в цитатнике какого-нибудь тик-токера или фаната Коржа:
– Время? – Начинал вопросом свой ответ Сквиртвеков. – 3 часа после ПХД и 4 часа 35 минут до ПХД. А знаешь, что такое ПХД, солдат? Пидорась Хорошо Додик!
В общем, конкретика в случае с Витчалкой шла нахуй до того, как могла родиться.
Щебетание птиц и пробивающиеся через окно лучи солнца, навевали Витчалке мысли о таком сладком и далеком дембеле. Он сидел на кровати подперев локтем голову и наслаждался видом из окна: вот пролетела маленькая синичка, попутно сбросив белую миночку на голову старшему прапорщику Вдулдаляну; вот, среди зеленой травки, из земли, выглянул маленький червячок и в тот же момент попался в руки старшине Квадракоптеру. Тот потянул червячка вверх, земля вздыбилась, и на свет появилось полуголое тело ефрейтора Шаурмина.
Краем уха, Витчалка слышал, как калич, который находился с ним в палате, рассказывал про свой геморрой 9 степени и чесал огромную кровоточащую бублю в трусах. СквиртВеков любил каличей, которые приходили к нему в медпункт. Его любимым занятием было переодевание очередного больного. Он всегда стоял в дверном проеме и наблюдал, как тощие и несуразные мальчики стягивали с себя потные трусишки и «облачались» в чистую одежду калича. Постоянный зуд в области паха, именно в те моменты, когда солдатики переодевались, доставлял ему блаженство, сравнимое с поглащением мороженного в жаркую погоду (то, кстати, была прямая цитата Сквиртвекова следователю, которую он произнес перед военной полицией после трагедии, о которой будет сказано далее в этой повести).
Его сердце билось с бешеной скоростью, ладони потели и были словно два огромных водопада, когда больные просились принять душ. От таких моментов у него просыпалось вдохновение и тяга к прозе. В одном из своих четверостиший, он писал:
« Раздевайся несуразный мальчишка,
Подай знак и взгляни на меня!
Медленно снимай свои рваные трусишки
И запрыгивай на мою сквиртулечку как на коня…»
Но Витчалка боялся. Боялся, что не будет взаимности от каличей и поэтому, чтобы остудить свое траханье, он начинал закидывать их работой по медпункту. Так бы продолжалось до дембеля Сквиртвекова, пока не пришел он. СТАТНЫЙ, КРАСИВЫЙ и, проще говоря, СВЕРХБОГ…ПИЛИПКИН.
Глава 2
ИДи ко мне, а то мои Очки уже зудять
1943 год. Где-то в Польсшке. Звук ударов плети был слышен на всей территории рабочего лагеря. Истошнные крики людей разных национальностей и бирский (Бирцы – национальность. Живут в стране Бирмания) смех ласкали уши генерала Гер-фон Геева.
– Ммм, как же прекрасно слышать эту музыку....Вот ты, Адольф, мальчик мой, любишь власть и бирскую расу? Верно? – Спросил он на чистом бирском языке своего собеседника сидяшего напротив.
– Йа! Люблю запах жаренного по утрам!
– И ради этого ты начал войну? Погибло уже более 40 миллионов невинных людей…и леваков…
– Гер-фон Геев, вы же сами получаете удовольствие, когда видите, как левый радикал сходит с ума, увидев свою кровь и осознав, что она не такого же оттенка, как на флаге партии…
– Адольфинииик…– Пропищал в восхищении фон Геев. – Мы так похожи!
– А если это будет коммунист-дальтоник? Или либераха, у которого не воспроизводится видео Леши Сисяна с разоблачением очередного коррупционера?
– Лешу не трогай! Он вообще-то рядом с нами сидит, – смущенно произнес фон Геев и посмотрел в сторону Сисяна. – Алешка, он не хотел обидеть тебя и твой пролетарий.
Сисян смотрел на них, улыбался и продолжал накручивать просмотры своих роликов.
– Смешной мальчик, он мне нравится. Так что там по поводу усов Гуталина? В каком они еще месте имеются?
Ген-фон Геев вальяжно покачивался на стуле, изредка поглаживая китель своего черного костюма, и смотрел в глаза Адольфа.
Адольф не мог выдержать проницательный взгляд голубых бирийских глаз фон Геева, которые напоминали все чистые озера Бирмании. Он в смущении начал смотреть вниз, на свои белые лакированные берцы.
– Гер фон Ге…– Не успел договорить Гитлер. Его перебил Геев.
– Зови меня,– он поднялся со стула во весь рост. Форма генерала сидела на нем лучше всех солдат мира. Фигура фон Геева являлась примером каждому мальчишке, который увлекается спортом. Каждая женщина, да что там женщина, каждый МУЖЧИНА Бирмании желал увидеть его без одежды. Его мощную и квадратную, словно баррикады славянских воинов, грудь; пресс, похожий по форме на кубики кускового сахара; мощные руки, которыми он каждый вечер душил свой маленький «небельверфер»…
Гер фон Геев подошел к Адольфу, пальцем поднял его подбородок и, посметрев в выпуклые глаза фюрера, произнес:
– Зови меня ЕРЖАН.
Их губы становились всё ближе. Адольф чувствовал жар изо рта фон Геева. Его ноги начали трястись и он прошептал:
– Твой стояк!
Гер фон Геев посмотрел на него и неуверенно переспросил:
– Мой…стояк?
– Ержан, проснись, твой стояк опять пробил дыру в матраце! – Прокричал кричал Адольф уже на чистом славянском языке. Его лицо расплылось и преобрело черты сослуживца по санитарной части, рядового Пахома.
Окончательно проснувшись, Ержан Геев решил оценить обстановку: он лежал на матраце пузом вниз, поэтому его тело, кроме пуза, находилось около метра над матрацом. Посмотрев вниз, он увидел лужу из своей слюны на подушке и попытался до нее дотянуться, чтобы стереть, но из-за большого расстояния, его руки просто не смогли достигнуть цели.
– Снова поднимать мобильный отряд, чтобы тебя снять с кровати! – Прокряхтел Пахом и набрал номер дежурного по бригаде.
– Да, снова Геев,– говорил Дэнсер Пахом в трубку.– Да, снова стояк. Только давайте в этот раз аккуратнее, а то вчера слишком шустро выкручивали его член из матраца и пришлось весь белок, который вы надоили, отдать каличам, напиздев, что это сметана из столовой. Да…да…принял. Ждем.
Спустя 1 час и 24 минуты, Геева наконец привели в положение сидя. Еще 20 минут потратили на то, чтобы спрятать «свистун» Ержана в штаны.
– Снова снилось, что ты начальник рабочего лагеря для пленных ? – Спросил Пахом у Геева.
– Да,– с улыбкой произнес Ержан и его «свистун» снова стал твердым.– СЛАВЯНИСТЫ ВПЕРЕД!
Пахом покрутил пальцем у своего виска и пошел в другой конец комнаты, уткнувшись в телефон с расширенными мультимедийными возможностями.
– Как же он ебнулся со своей идеей национальной идентичности. Благо, что я нормальный. – Прошептал Дэнсер и запустил приложение Тик-Ток на смартфоне.
– Привет, моя самая лучшая подписота!– Внезапно крикнул Пахом. – Сегодня я вам покажу новый танец из Фортнайт.
Глава 3
ОРигинальный патимейкер
Треск поленьев в камине, теплое полушерстяной одеяло размером 230х150 см. и какао с зефиром согревали его в этот холодный весенний вечер. Волосы на ногах уже были уложены гладкой шевелюрой и давали больше тепла. В большой кладовой 66 роты было темно, и лишь блики огня очерчивали силуэт мощной фигуры.
Старший прапорщик Сосочкин раскрыл лист бумаги А4 и направил на свет от камина. На листе большими буквами была выцарапанна фраза: «Я НЕ ПОЙДУ ЧИСТИТЬ ТОЛКАН».
– ОЧКИ ДО ДЕМБЕЛЯ! – Взорвался воплем старший прапорщик. Он был болен синдромом старшины, который характеризуется частыми упоминаниями очек (то бишь туалетов) и внезапной агрессией.
В его стеклянных глазах отражалось пламя камина. Он продолжил читать:
« Товарищ старший прапорщик Сосочкин, меня зовут Дэнсер Пахом и я пишу вам это письмо, чтобы вы поняли, кого потеряли отдав меня в мед.пункт. Послав меня фразой «ИДИ НАХУЙ, СОЛДАТУШКА!», вы определили мое будущее в армии. Я очень долгое время искал тот самый ХУЙ и никак не мог найти, пока не настал тот день. После обеденного щема, я, как всегда, включил ролик Мистера Макса на Ютюбе. Внезапно появившаяся реклама Тик-Тока ввела меня в замешательство. Сначала было отторжение, я плакал. Потом мне захотелось попробовать. Так, для прикола. Поржать. Одному. В туалете, чтобы никто не видел. Не буду тянуть и скажу сразу – в туалете я просидел три часа записывая видео под песни из аниме. Потом начались совместные работы с другими долбаёб… юзерами. И в итоге, я дошел до танцев.
"Это было круто, хоть младший сержант Сасперов часто пиздил меня коляской Геева за такой досуг. Но я хочу сказать вам спасибо. До встречи в Тик-Ток. Мой ник @twerk-hunter».
Пламя камина почти угасло и огонь бросал еле видимый свет на лицо Сосочкина. Он долго смотрел на тлеющие угольки и размышлял. Рука с письмом стала медленно сжиматься и смятая бумага полетела в камин. Вновь появившееся пламя вспыхнуло до потолка и в холодной кладовой раздался душераздирающий крик:
– НА ОЧКИИИ!!!
Глава 4
Ты кто?
Скрип двухколесной электроколяски на которой Геев передвигался последние полгода в армии из-за того, что набрал, по его же словам, «чуток» лишнего веса, разносился по всему коридору.
–Да…Нужно завтра продолжить бегать, – шептал сам себе Геев, направляя коляску в сторону столовой санитарной части. – А то давно не играл в Сабвэй Серфрес. Пора ставить новые цели. Именно так я подниму СЛАВЯНСКУЮ НАЦИЮ С КОЛЕН!